Святой десант

«Для такого раннего часа, — размышлял Брехли Трепп, — они слишком уж оживлены. Должно быть, сегодня в Аксолотле состоялось немало славных завтраков».

Наконец облаченный в черную тогу мужчина добрался до вершины храма. Он слегка поправил свою цилиндрическую шляпу, затем приблизился к толпе. Все глаза переметнулись на него, фокус еще больше усиливала длинная перспектива ступенек. Все уши были готовы для объявления.

Сотрудник похоронного агентства с трудом сглотнул слюну, нервно заламывая ладони. Он по-прежнему понятия не имел о том, что же такое собирается сказать людям. Сотня различных вариантов уже была обдумана и категорически отвергнута. К примеру, он хотел было вовсе не появиться, прикинуться, что обо всем забыл, или распустить какой-нибудь слух, что сегодня, мол, не слишком благоприятный день для праздника и что надо будет попробовать завтра. Он даже подумал было выдвинуть добровольцем себя — но жертве полагалось быть девственной, а к ним в агентство как-то раз явилась убитая горем вдова-нимфоманка, которая просто попросила один разок славного утешения, ну и… дальше он эти «разки» уже не считал. От души глотнув воздуха, сотрудник похоронного агентства поднял руки и обратился к толпе, становясь простым передатчиком капризов собственного языка.

— Дамы и господа… э-э… — впечатляюще начал он. Густую тишину, которая внезапно окутала Аксолотль, нарушало только потрескивание факелов в руках у стражников.

— Э-э… хотя я ко всему этому непривычен, — принялся вилять сотрудник. Несколько человек из толпы нетерпеливо зашаркали ногами. Они уже поняли, что здесь что-то неладно.

— Э-э… в порядке изменения намеченного плана я… гм… хотел бы попробовать кое-какую новизну, хорошо? — Сотрудник отчаянно пытался впрыснуть во все происходящее какое-то ощущение жизненности. Но ему это удавалось плохо. — Все предыдущие шесть лет мы жертвовали одной и той же девушкой. Что ж, Сиксика была безупречной девственницей, отличной спортсменкой и просто красавицей, — тут он сунул одну руку за спину и скрестил пальцы, — но… гм… вам не кажется, что мы слишком уж часто слышали ее вопль?

Единственным ответом ему было неугомонное шуршание ног.

— Что происходит? — в замешательстве пробормотал Трепп.

— Заткнись и слушай внимательно, — отозвался Алкан.

— Итак, я полагаю, что нам самая пора получить какую-то совершенно новую жертву, — продолжил сотрудник похоронного агентства. — Есть ли среди вас добровольцы?

Гробовое молчание омывало храмовую площадь, пока скептические мысли поднимали свои уродливые головы. Что случилось с Сиксикой? Трагическая ошибка на репетиции? Не может ли то же самое случиться и с ними, если они вызовутся стать добровольцами?

— Ну давайте же, — умолял сотрудник. — Только подумайте о престиже. Какая честь отдать свою голову прямо здесь, сейчас…

Уши Брехли Треппа встали торчком.

— Сказал ли он именно то, что мне послышалось? — спросил проповедник у Алкана.

Божество, ответственное за эли, небрежно кивнуло в манере человека, чьи планы только что сделали громадный шаг вперед на пути к славному исполнению.

— Давайте же, — зудел сотрудник похоронного агентства. — Всего один доброволец из публики. Неужели никто не…

— Я, я, я, я, я!.. — заверещал Трепп, протискиваясь сквозь толпу и бегом устремляясь к храму. Он просто не мог поверить своей удаче. Это был его шанс полностью раскрыть свой спасательный потенциал. И выручить этого малого из той загвоздки, в которую он попал. Ах какая радость!

Алкан ухмыльнулся себе под нос. Через несколько минут все это дело начнется. Потребуется немного точного расчета времени, чтобы перехватить Треппа у Аррайских врат, а затем он сможет утащить его по задней лестнице и быстро привлечь к работе. Просто идеально! А затем, когда увеличенные подушные цифры начнут поступать… что ж, тогда его уже ничто не остановит.

— Я… я… — задыхался Трепп, ковыляя к самой вершине храма. — Я доброволец!

Сотрудник похоронного агентства нахмурился:

— Вы? Но вы не аксолотлианец.

— Ну и что? Больше никто не вызвался. Давайте снимайте мне голову.

— Но я… я не могу. Вы не годитесь.

— Почему? Я не хуже любого другого. — Трепп повернулся лицом к толпе. — Голова моя, голова! Эх, лети, моя голова! — затянул он распев, энергично размахивая руками. Толпа неуверенно подхватила.

— Вы не в счет! — отбивался сотрудник. — Вы… вы не девственник!

— А вот тут простите, приятель, но вы наносите мне смертельное оскорбление, предполагая, что я не исполняю свои обеты! Да как вы смеете? Я лицо духовное! Голову мне с плеч, и сейчас же!

— Но все же… а, ладно. Раз вы так настаиваете.

Не успели эти слова слететь с его губ, как четыре здоровенных стражника схватили Треппа и шлепнули его на каменную плиту, чуть было не вышибив из него дух.

А затем чувство предельной тревоги затопило тело проповедника, когда он поднял взгляд к сияющему лезвию топора, подвешенному над ним. Позади его головы стояла корзина, для вящего реализма забрызганная темным клюквенным соком. Стражники крепко прижимали конечности Треппа к каменной плите, держа его в полной неподвижности. Толпа уже успела выйти из оцепенения и теперь ликовала.

Тревога еще больше выросла в сердце Брехли Треппа, когда его взор упал на деревянный клин, вставленный в рельс справа от него. «Что этот клин, блин, там делает? — спросил себя проповедник. — Если он так там и останется, лезвие остановится в дюйме от моей шеи». Паника охватила Треппа. Он принялся изо всех сил бороться, стараясь добраться до клина и выдернуть его, отчаянно стремясь к тому, чтобы первый день уготованной ему загробной жизни начался прямо здесь и сейчас.

Но стражники крепко прижимали Брехли Треппа к плите, красочно покачивая плюмажами. А затем один из них, здоровенный мужик с пивным брюхом по левую руку от проповедника, вдруг потянулся к рельсу и схватил клин. Секунду спустя клин был уже у Алкана в кармане.

А поблизости, за большой статуей, настоящий четвертый стражник глупо хихикнул, когда кружка эля в его руке вспыхнула и чудесным образом наполнилась. Очень мило со стороны того пузатого малого было предложить ему поменять униформу на этот магический сосуд.

Толпа на храмовой площади вовсю бурлила и дико ликовала, пока сотрудник похоронного агентства топал к бамбуковому держателю лезвия и хватал отпускную веревку. Отмотав ее от крепления, он тут же ощутил всю убийственную тяжесть топора. Веревка эта перекидывалась через примитивное колесо, дальше шла через дыру, а там были привязана к лезвию. Все, что от него теперь требовалось, — это отпустить веревку, а сила тяжести должна была позаботиться обо всем остальном.

— В ознаменование грядущего празднества, — выкрикнул сотрудник традиционные слова, — повелеваю веревку отпустить!

Его высокобесподобие Брехли Трепп собрался с духом, наблюдая за тем, как веревка мгновенно ослабевает над лезвием. Отблеск солнечного света отразился от острой грани, и топор неудержимо полетел к проповеднику, выбивая искры из направляющих, жадно стремясь вкусить плоть его шеи, погрузить свои смертоносные клыки в его горло. Лезвие стремительно мчалось вниз. Сердце Треппа колотилось от возбуждения при виде этого орудия смерти, отчаянно трепетало, пока пальцы его ног уже зависали над самым краем вечности.

Толпа пронзительно завопила, когда лезвие наконец ударило и, дрожа, резко остановилось.

— Проклятье! — возопил Трепп, глазея на застрявший в дюйме от его шеи топор. — Что случилось? В чем тут загвоздка? Почему я не… ох-х. — Он с отвращением уставился на здоровенный узел, втиснутый в дыру на верху рамы.

Сотрудник похоронного агентства в тревоге ломал руки:

— Я страшно перед вами извиняюсь. Этого не должно было случиться. Никоим образом. В рельсе должен был находиться клин. Блин, я… я просто не понимаю, куда он мог подеваться. Я так рад, что хотя бы предохранительный узел оказался на месте. Я… я… — И туг он услышал восторги толпы. Едва заметно ухмыляясь, похоронных дел мастер подошел к передней части храма и низко поклонился.

Брехли Трепп в гневном разочаровании зарычал, когда стражники отпустили его и оттянули лезвие обратно на самый верх рамы, надежно его там привязывая.

— Как ты мог допустить, чтобы это случилось? — воскликнул проповедник, толкая Алкана в грудь и постепенно загоняя его в заднюю часть храмовой крыши. — Ты обещал, что я…

— Да-да. Послушай… — Алкан вздрогнул, когда его оттеснили к нескольким сотням футов отвесного склона. — Пусть такая ерундовая препона тебя не огорчает. Я сказал, что я это сделаю, а значит, так и будет, договорились?

— Сегодня утром! — рявкнул Трепп, энергично продвигаясь вперед по храмовой крыше. — Ты только подумай о всех тех душах, которые я уже должен был бы спасать!

— Да-да, конечно. Я прекрасно с этим справлюсь, все будет в полном порядке, дай мне только…

Внезапно нога Алкана ступила в воздух. Машинально рука его метнулась вперед и ухватила толкающую его в грудь руку Треппа. Секунду спустя и Трепп, и Алкан на практике выяснили, что этот храм не был выстроен по канонам классической симметрии, которую обычно связывают со зданиями подобного типа. По трем сторонам своей почти пирамидальной формы он имел крутые ступеньки, но в задней части ничего такого предусмотрено не было. Таким образом строители решили избежать лишних затрат. Поскольку ниоткуда, кроме как спереди, никто никогда на храм не смотрел, аксолотлианцы не стали делать никаких ступенек на стороне, обращенной в противоположную сторону от площади.

Там была просто вертикальная стена ста пятидесяти футов в вышину.

Брехли Трепп, падая вниз, пронзительно вскрикнул, а Алкан подумал, что ему стоило бы получше контролировать свои рефлексы. Если бы он на миллисекунду задержался и действительно обо всем этом подумал, то просто упал бы на несколько футов, а потом снова божественным образом взлетел по вертикали. Но теперь…

Трепп кувыркался вниз. Борода едва не отрывалась от его физиономии, а сутана хлопала, точно драный парус под ураганным ветром. Однако, пока проповедник падал, он ухмылялся, разводя руки по сторонам подобно истосковавшемуся влюбленному, несущемуся навстречу своей давно потерянной суженой. Ур-ра, вечность, я наконец-то к тебе лечу!

На какой-то миг, пока земля свистела ему навстречу, Трепп рассеянно задумался о том, насколько это будет эстетично, когда он на предельной скорости ударит лицом в грязь.

И ему оставалось лишь несколько секунд для прояснения этого вопроса, когда из-за угла храма вдруг со скрипом выползла телега и, окутанная облаком пыли, резко затормозила.

Изрыгая дикую ругань, его высокобесподобие Брехли Трепп угодил точно на аварийную телегу Службы предвидения несчастных случаев и аварийных ситуаций. Кулаки его в остром негодовании забарабанили по губчатому матрасу. Его спасли! Спасли! Да как они только посмели?

— Ну что, порядок? — осведомился мужчина в белой форме, приставляя к телеге небольшую лесенку и поднимая взгляд.

— Нет, черт побери! — разочарованно рявкнул Трепп.

Провидец явно был огорошен.

— Ну что с вами? Лодыжку сломали? Или растянули кисть? — Среди провидцев данной конкретной службы предметом особой гордости служило вызволение своих клиентов в целости и сохранности. Спасение не считалось настоящим, если спасаемый получал хотя бы царапину.

— Нет! Проблема не в этом! Я в полном порядке, премного вам благодарен! — Брехли Трепп быстро подскочил к лесенке и начал спускаться. — Какое самолюбие! Какой эгоизм! Да как вы смеете считать, что, если кто-то находится в непосредственной смертельной опасности, его непременно нужно спасать?

— Раньше никто не жаловался! — буркнул провидец.

— Тьфу! — сплюнул Трепп. — Разве я просил вас меня спасать? Я что, вопил как резаный, пока летел вниз? Вопил, да?

— Ну, я вообще-то не слышал…

— Вот именно! Благодетели хреновы, — бросил Трепп, бурей уносясь прочь.

— Нет, это туристы хреновы, — откликнулся мужчина в форме, стягивая лесенку обратно. — Вот неблагодарный народ! Не очень-то себе думайте, что я так сильно хотел вас спасти. Не я, знаете ли, виноват в том, что такая у нас политика. Мы, жители Аксолотля, делаем это просто потому… потому что можем это делать! Представьте, что в следующий раз, когда вы вдруг полетите к земле, меня рядом не окажется. Вот тогда вы по-настоящему пожалеете. Но меня там уже не будет!

Никакого ответа от глухо рычащего миссионера он не получил. Тот стремительно завернул за угол, избегая празднества, как будто оно было заражено чумой, и стараясь поскорее убраться из города. Кровь его буквально кипела.

Прошло целых десять минут, прежде чем Алкан решил, что теперь будет относительно безопасно приблизиться к проповеднику. Он спустился из облаков, пока Брехли Трепп топал по шаткому мостику у южных ворот Аксолотля.

— Послушай, — начало божество. — Я все устрою. Все будет в полном порядке, ага?

— Прочь от меня, — прорычал Трепп, ненадолго останавливаясь и вызывающе кладя ладони на бедра. Его физиономия жутко побагровела.

— Все будет просто тип-топ.

— Ты в прошлый раз то же самое говорил! — задымился Трепп, гневно топая ногой. — Я думал, богам полагается управлять тем, что происходит со смертными. Разделять там разные моря и бросать всякие съестные припасы голодающим племенам, заблудившимся в дикой местности. Ну, и типа того.

— Не следует верить всему, что рассказывают, — проворчал Алкан. — Но послушай — ведь я почти что тебя укокошил, разве не так? Если бы не эти аварийные провидцы, ты бы уже…

— Я знаю! — Трепп опять топнул ногой. От заскрипевшей у него под пяткой гнилой балки отломилось и закувыркалась вниз, в черную пропасть, несколько деревянных щепочек. — Нечего мне на больную мозоль наступать! Я уже сейчас мог бы приступить к своей миссии. Я мог бы закатать рукава и по локти погрузиться в работу всей моей загробной жизни! Но нет. Такой вариант слишком для меня хорош, верно? — Он снова топнул ногой. — Я потерпел неудачу! — еще раз топнул ногой проповедник.

— Пивка не желаешь? — предложил Алкан.

— Нет, не желаю я твоего пивка! — завопил Трепп и снова топнул ногой, сильно напоминая маленького мальчика на пороге истерического припадка. Не услышанная им гнилая балка опять заскрипела.

— Ты уверен? Это успокоит твои нервы, поможет тебе как следует поразмыслить.

— Нет, пива я сейчас не хочу. — Топ. — И через десять минут на захочу! — Топ. — А твою жирную ряху я вообще больше никогда в жизни не хочу видеть! — Топ.

Ветхий мост слегка затрещал и, похоже, стал немного прогибаться.

— Ну и ну, — пробормотал Трепп, разглядывая провалы у себя под ногами.

— Одну последнюю кружечку?

Трепп нервно помотал головой, а под ногами у него тем временем рвались последние волокна. Наконец доски сломались, и с протяжным воплем его высокобесподобие Брехли Трепп исчез в расщелине.

Фигура в белой форме и с соответствующей фуражкой на голове, глядя на все это с башни у южных ворот Аксолотля, неодобрительно покачала головой.

— А ведь я ему говорил, — пробормотал провидец себе под нос. — Я предупреждал.

Затем провидец повернулся и побрел прочь, направляясь обратно на празднество. Там, как он прекрасно знал, ему ровно через десять минут предстояло вытащить соломинку для коктейля из горла одной очень прилично подвыпившей мадам.

ГПУ И ЭФФЕКТИВНОСТЬ

Характерный звук копыт, стучащих по обсидиановому кафелю, эхом разносился по коридорам Греховной службы. Снаружи этого здания все подземное царство Уадда продолжало существовать, не ведая о событиях, которые готовы были вот-вот развернуться. В таких масштабах никогда еще ничего подобного не проделывалось. И все уже не должно было остаться таким, как раньше.

Петли распахнутых пинком дверей болезненно заскрипели, когда туда под тяжестью целой пачки пергаментов ввалился девятифутовый дьявол. За ним, кутаясь в длинный черный плащ, проследовал меньший по размеру демон с высоким чешуйчатым лбом.

— Порядок, контора! Теперь сидите и слушайте! — проревел Асаддам, главный менеджер Мортрополиса, с театральным грохотом бросая пачку перфорированных пергаментов на ближайший стол. Целая канцелярия демонов нервно оглядела свои груды пергаментной работы и содрогнулась. Итак, Асаддам опять был в своем репертуаре. Судя по всему, ожидалась еще одна перемена рабочих процедур. Почти мгновенно все умы сосредоточились на двух вопросах: «Что же на сей раз?» и «Кто этот задохлик в шляпе?»

— У меня к вам вопрос, — радостно объявил Асаддам. Его кривые рога едва не задевали за низкий, грубо выкрашенный потолок. — И вопрос этот такой: какова разница между данным пергаментом и тем материалом, к которому вы привыкли?

Глухая тишина объяла контору, нарушаемая лишь периодическим треском багровых молний снаружи. Все чиновники узнали тон вопроса. С тех самых пор, как Асаддама избрали главным менеджером Мортрополиса, он врывался сюда, а также во множество других отделов Греховной службы с одним и тем же страстным трепетом в голосе. И теперь весь Иммиграционный отдел дружно пал духом. Такой тон всегда означал две вещи. Во-первых, введение некой новехонькой сверхэффективной системы управления. А во-вторых — массу дополнительной работы из-за этого.

— Ну же, давайте! — злобно проревел Асаддам. — Какова разница?

— Этот материал не покрыт текстом, — пробурчал демон в задней части конторы, который проходил под именем Ублейр. Сквозь багровые щелки глаз он хмурился на главного менеджера поверх солидного холма иммиграционных формуляров, сгруженных на его стол и требующих немедленного внимания.

— Неверно! — объявил Асаддам и перевернул груду пергаментов на другую сторону. Затем он с ловкой аккуратностью подцепил верхний лист загнутым когтем и потянул его вверх. За листом по цепочке последовали еще три таких же. — Вторая попытка! — саркастически ухмыльнулся Асаддам.

— Э-э… они скреплены вместе, — проворчал чиновник из переднего ряда.

— Это что, новый эксперимент по снижению затрат в пергаментной работе? — мрачно поинтересовался Ублейр.

— Нет! — выкрикнул Асаддам. — Это эффективность!

— А по-моему, просто стопка пергаментов. — Ублейр угрюмо покачал рогатой головой.

— Это само будущее! — дико проревел Асаддам. Ноздри его раздувались точно у жеребца на хорошем конном заводе.

— Почему? Они что, сами собой заполняются? — скептически вякнул Ублейр.

— А могут они и подшиваться сами собой? — с энтузиазмом спросил чиновник в переднем ряду. — Это было бы замечательно.

— Придурок, — буркнул Ублейр, опытным девятидюймовым когтем с пристрастием исследуя свою ноздрю.

— Ни то ни другое! — торжествующе прокричал Асаддам. — Нечто куда более сногсшибательное. Лолох, объясни им. — Взмахнув лапой, Асаддам ухватил демона в плаще за ворот и вытолкнул его вперед.

— Эт… это н-новинка, — нервно принялся заикаться тот. Целая жизнь, посвященная возне с разными интересными кристаллами в темных комнатах в любое время дня и ночи, совершенно не подготовила его к подобному выступлению. Сложив чешуйчатые лапы на груди, Лолох похлопывал себя ими по ребрам.

— Просто покажи. Объяснения они все равно не поймут. — Ловким копытом Асаддам дал Лолоху легкий пинок под зад. — Для чего, спрашивается, я весь этот пергамент по коридору тащил? Ну, валяй!

Лолох нервно задрожал и потер ноющие ягодицы.

— Ох-х… значит… просто п-путем утилизации способом протыкания чьего-то опознавательного числа м-можно…

— Я же сказал — покажи! — прорычал Асаддам. — Вот ты, Ублейр, — рявкнул он, тыкая когтем в заднюю часть конторы. — Как зовут твоего последнего иммигранта?

— Модитен де По, — прохрипел Ублейр, читая с последней анкеты. Услышав это, Лолох указательным когтем проделал целый ряд дырочек в верхнем листе пергамента.

— Причина смерти? — прогремел Асаддам, пытаясь скрыть свое возбуждение.

— Козел, — ответил Ублейр.

— Это ты кому? — возопил Асаддам.

— Прошу прощения, здесь, наверно, должно стоять не «козел», а «козлы». Ведь их требуется очень много, чтобы тащить трехтонный фургонный состав, разве не так?

Лолох пожал плечами и сделал единственную добавочную дырочку рядом со второй строчкой, которую он только что выколол.

Асаддам проревел целый ряд вопросов касательно прошлого Модитена де По, его недавней кончины и будущих вечных мук здесь, в Мортрополисе. Весь материал был вполне обычный. Целая жизнь, проведенная в изъятии драконовских доплат с клиентов его транспортной компании, каралась двадцатью часами катания камней вверх по бесконечному склону в сутки — и так всю вечность. Плюс четыре часа в день подвешенного наказания. Подвешенного не в том смысле, что отложенного, а в том, что заключалось оно в макании преступника головой вниз в ямы с экскрементами — за ложь. При каждом ответе Лолох проделывал в пергаменте ряд аккуратно выбранных дырочек.

Контора демонов озадаченно наблюдала.

— К-конечно, как только вы к этому п-привыкнете, все п-пойдет куда быстрее. — Лолох ухмыльнулся, поднимая перфорированный листок.

— А какой во всем этом смысл? — Ублейр почесал за своим остроконечным ухом. — Лично я эти дырки прочесть не смогу.

— Вот именно! — объявил Асаддам. — Ты, ясное дело, не сможешь. Следуйте за мной!

Пятнадцать демонов встали, дружно покачивая головами, и последовали за начальством.

— Ублейр, пергамента захвати! — крикнул Асаддам, уже выходя в дверь.

— Пергамента захвати, — проворчал Ублейр. — Тьфу! Вечно бывало примерно одно и то же. «Почисти мне копыта» или «сваргань мне выпивку». Или что-нибудь того похуже. Вечно вся грязная работа доставалась именно ему. Вот дьявольщина! А чем он такое отношение заслужил? Ну, если не считать того, что проиграл Асаддаму на выборах главного менеджера.

Принимая неизбежную команду с очередной меловой галочкой на классной доске грядущего возмездия, Ублейр выволокся в дверь следом за удаляющейся толпой демонов. Копыта его громко щелкали по мраморным ступенькам лестницы, пока он озадаченно следовал за всеми. Пройдя целый ряд незнакомых коридоров, они в конечном итоге остановились перед совершенно не примечательной на вид дверью. К тому времени лапы Ублейра уже вовсю ныли от тяжести пачки пергаментов.

Асаддам радостным взмахом сияющего копыта распахнул дверь и поманил всех в темноту.

Воздух там, как и повсюду в Уадде, вонял примерно так же скверно, как трехмесячной давности майонез, и дымился на шестистах шестидесяти шести градусах по Фаренгейту.

— Лолох, свет! — приказал Асаддам, и после короткой заминки дюжина лавовых ламп ожила. — Вот оно… — прошептал главный менеджер с преувеличенным ужасом и благоговением, — смотрите, будущее!

— Где? — осведомился Ублейр.

— Вот тут! — Асаддам указал на то, что выглядело как большой и аккуратно обтесанный до правильной формы кусок скалы.

— Но это просто большой и аккуратно обтесанный кусок скалы, — прохрипел Ублейр, глазея на обширную обсидиановую плиту. И в дополнение к своим бедам тут же получил быстрый удар копытом в живот.

— Невежда. Вот почему ты теперь сидишь там, где сидишь. Покажи им, Лолох.

Демон в плаще протолкнулся сквозь кучку конторских служащих и уселся на подходящий кусок скалы. Издав согнутыми когтями неприятный щелчок, Лолох повернул маленький круглый клапан и улыбнулся, когда перегретый пар со знакомым шипением заструился в каменную плиту. Внутри сложный набор клапанов и разных переключателей тут же исправно зашипел и защелкал. Лолох открыл еще один клапан, и ток магмы равномерными пульсациями неслышно заскользил вверх. Считанные секунды спустя в обсидиановом окошке возникло багровое свечение, регулярно пульсируя на всем пространстве плиты. Если бы кто-то из демонов присмотрелся повнимательней, он смог бы разглядеть целый лес капилляров, вырезанных по ту сторону полупрозрачного черного стекла.

Демон в плаще потянул за рычаг, глубоко внутри плиты послышалось щелканье клапанов, и ток магмы был направлен к задней части экрана.

Конторские демоны ахнули, когда волна багровых букв вплыла в поле зрения на бесшовном черном экране.

ГОТОВО… — значилось там.

Лолох с ухмылкой обернулся:

— Пергамент, пожалуйста.

— Ублейр! — проревел Асаддам, заглушая непрерывное шипение обсидиановой плиты. — Шевелись!

Встряхнув головой, Ублейр подался вперед под тяжестью перфорированных пергаментов. Лолох указал на тонкую щель в боковой стенке черного устройства.

— Вставьте его сюда, — добавил он в порядке объяснения. Сбитый с толку Ублейр повиновался, направляя лист в узкое отверстие. И тут же с визгом отскочил назад, неэлегантно растягиваясь на полу, когда пергамент сам собой всосался внутрь аппарата. Струи пара засвистели внутри, клапана и переключатели громко защелкали, а затем экран внезапно заполнился полчищем угловатых букв.

Челюсть Ублейра отвисла, когда он посмотрел на слова.

ИМЯ: МОДИТЕН ДЕ ПО

П.С.: КОЗЛЫ

И там был еще текст. По сути, все, что он зачитал Лолоху несколькими минутами раньше.

— Н-но к-как? — выдохнул один из демонов, охваченный благоговейным страхом.

— Расположение дырок в высшей степени специфично и используется для направления крошечных струек пара в блок высоко чувствительных… — начал Лолох.

— Оно его читает! Больше вашей шарашке и знать ничего не требуется, — перебил его Асаддам. — Вот оно, будущее. — Кривой коготь главного менеджера дрожал, пока он указывал на обширную черную плиту.

— Что? Разумные скалы? — осклабился Ублейр, с трудом поднимаясь с пола.

— Строго говоря, как таковые они не разумны, однако… — начал Лолох.

— Да заткнись, — прорычал Асаддам, после чего повернулся к Ублейру: — Будущее за автоматизацией. Эта штуковина может обрабатывать тысячи анкет вновь прибывших клиентов за малую долю того времени, которое требуется всей вашей ораве. Короче говоря… эффективность!

Ублейр нервно сглотнул, внезапно ощутив, что его запросто можно заменить блестящим куском черной скалы.

— Ну все, раздолбаи, марш обратно в контору, — приказал Асаддам. — Лолох покажет вам, как вводить всякую всячину в эту… в этот…

— Э-э… в Кристаллический Анализатор Лолоха, — предложил Лолох в приливе скромности, обычно не свойственной тем, кто обладает демонической природой. — Или… можете для краткости использовать аббревиатуру КАЛ. — Он трогательно улыбнулся.

Покачав головой, Ублейр направился к двери.

— А тебя, Ублейр, — прорычал Асаддам, крепко хватая его за горло, — я попрошу остаться. Я не желаю, чтобы моя новая технология, мои чудесные новенькие куски КАЛа были заляпаны вашими грязными когтями. По крайней мере, за неделю до ежегодной инспекции повелителя скверны д'Авадона.

— Вот так сюрприз, — еле слышно выдохнул демон.

— А потому для тебя, Ублейр, у меня есть кое-что куда более подходящее. Так сказать, работа с повышением. — Черные чешуйчатые губы Асаддама скривились в усмешке злобного торжества.

Пожав плечами, Ублейр мысленно начертал еще пару галочек на своей классной доске ненависти. Всякий раз, как Асаддам представлял очередную из своих «эффективных» систем, для кого-то она оборачивалась целым ворохом дополнительной работы. И этим кем-то неизменно оказывался Ублейр.

— В одном из подвалов есть пятьдесят три картотечных шкафа, которые нужно оттуда убрать. Так что приступай!

Получив набор дальнейших директив, Ублейр пулей вылетел из комнаты после крепкого пинка под зад от главного менеджера Мортрополиса.

Изрыгая проклятия, Ублейр привалился плечом к двери подвала и толкнул. Проклятая дверь опять отказалась поддаваться. Но ведь это было то самое место? Безусловно, Асаддам не стал бы посылать его сюда охотиться за дикими скалодонтами. Ублейр встал и задумался.

Существовал только один способ это выяснить.

Скрипя клыками, Ублейр отошел подальше от сланцевой плиты, сжал кулаки и бросился. Искры летели из-под его копыт, пока он разгонялся, разворачивался боком и врезался плечом в квадрат двери точно посередине. С грохотом землетрясения дверь распахнулась, и Ублейр кувыркнулся в угольно-черную сеть кремниевых паутин, неловко приземляясь на дальний шкаф. Ноги его оказались на полпути вверх по стене. С того, что служило здесь потолком, удушливым штормом серых хлопьев заклубилась пыль, надежно забивая ему ноздри.

Какое-то время Ублейр просто лежал там, лелея глубоко внутри своего разума чувство ненависти и отвращения к Асаддаму, надежно сохраняя его до дня возмездия, когда он, Ублейр, наконец-то займет принадлежащее ему по праву место главного менеджера Мортрополиса.

Затем он захныкал, осторожно посасывая пульсирующий болью коготь. Дьявол его побери, если бы только все тогда повернулось иначе!

Ублейр до сих пор не мог поверить, что проиграл. Дело казалось полностью защищено от любого подвоха.

Все знали о том, как повелитель скверны д'Авадон ненавидит толпу, и о том, что Уадд был битком забит после многих столетий принятия душ для мучений. Все также знали о сомнительных методах работы уаддской избирательной системы — предельно взяточнической и абсолютно коррумпированной. Голос д'Авадона — собственно говоря, единственный голос — с готовностью отдавался тому, кто предлагал наивысшую цену. Столетия тому назад кивок одобрения мог быть обеспечен просто путем помахивания большим мешком с оболами перед рылом повелителя скверны. Однако в нынешние времена требовалась куда большая тонкость. Дело даже зашло гораздо дальше того, чтобы предоставить д'Авадону выбор из широкого ассортимента недавно умерших особ женского пола.

Теперь могло подойти только нечто совершенно сногсшибательное — вроде предложения целого мира, подогретого до уютных шестьсот шестидесяти шести градусов по Фаренгейту, — исключительно для приватного использования этого мира самим д'Авадоном.

И Ублейр мог ему этот мир предоставить. Будь у него только чуть-чуть больше времени. И целая охапка доказательств.

Красочно выругавшись, Ублейр в злобном разочаровании швырнул картотечный шкаф в другой конец помещения, припоминая оскал насмешливого недоверия, расползшийся тогда по широченной физиономии повелителя скверны. Без доказательств он никогда не смог бы заставить д'Авадона поверить в то, что именно он, Ублейр, несет прямую ответственность за развязывание бушующей Священной войны.