Заметки забияки (№2) - Право быть человеком

– Здравствуй, Лиса, – широко улыбнувшись, поприветствовал меня Борис Иванович. – Вот, знакомься, Денис Маркович, глава московской конторы.

«Знакомы уже», – хотела было буркнуть я, но вместо этого широко улыбнулась:

– Здравствуйте! Кажется, мы уже где-то встречались?

За моей спиной поперхнулся металлист.

Волхв укоризненно посмотрел на меня, потом махнул рукой, и перевел взгляд на толпу кузнецов. Секунду созерцал унылые лица, потом потянулся за трубкой.

– В лазарете все не поместятся, – озабоченно произнес он, набивая табак. – Разве что штабелями уложим…

В дверь просунулась голова старшего друида:

– Я им избушку сооружу целебную. Усовершенствую одну из тех, что возле спортивной площадки стояла, это много времени не займет. Глядишь, за недельку и оклемаются… О, привет ребята!

– Дедушка! – чуть не запрыгала я от радости, и бросилась к деду Максу. – Мы вернулись!

Волхв усмехнулся, пустил серию колечек дыма.

Наверное, глава московской конторы, темный эмпат Денис Маркович, был сдержанным человеком. Но такой букет отвратительных ему эмоций выдержать не смог.

– Кого это вы собрались на моей территории лечить? – визгливо вопросил он, и я чуть ли не воочию увидела, как от него отделился заряд злости, и пошел рикошетить от стен избушки. Кузнецы, изможденные эмоционально и физически, затравленно озирались по сторонам. Сан Саныч приседал да уворачивался, то и дело поглядывая на эмпата с невольным уважением. Брезгливым. Тот не смотрел на него – пялился на начальство.

– Ну, Денис Маркович, – спокойно вынул трубку изо рта волхв, и повел рукой перед собой. Кузнецы перестали дергаться, уставились в пол. – Не все так печально. Это люди с нашей стороны Земли, пусть поживут.

Как я узнала после, одним из главных доводов врагов моего начальства, было то, что волхв, мол, об изнанке своей лишь и печалится. Нет, чтобы о техногенных людях позаботиться! «Вот пущай он и катится туда, к чему его сердце лежит!»

Но это, как я говорила, я узнала позже, а сейчас я с удивлением смотрела на то, как беснуется глава московской конторы:

– Я это дело так не оставлю! Слышите! Вас закроют, а на вашем месте…

Я навострила уши, металлист подался вперед. Но эмпат уже прикрыл руками ротовое отверстие.

– А вот отсюда, пожалуйста, погромче и поподробнее, – с угрозой в голосе произнес волхв.

– Да как вы смеете! – шарахнулся в сторону выхода эмпат. – Нападать на меня! Начальника!!

Я ожидала, что Борис Иванович прижмет негодяя к стенке, и тот откажется от своих слов и, в идеале, намерений, но волхв не предпринял никаких активных действий. Позволил эмпату покинуть помещение.

– Зря вы его упустили, – сказала я, когда затих долгий вздох облегчения, испущенный главой московской конторы за окном.

Начальство ничего не ответило – лишь серию колечек выпустило.

– Это наверняка подставная фигура, – ответил мне вместо него Сан Саныч. – Будем ловить на живца? – повернулся он к волхву.

– Попробуем, – спустя какое-то время молвил он. – Ребята, вы пойдите и разыщите Антона, скажите ему, что я велел вам прибыть для обсуждения задания через час. А вы, Сан Саныч, останьтесь. Побеседуем.

* * *

Молодого друида искать не пришлось – мы с ним столкнулись у входа в избушку. Тот торопился сообщить важные для волхва сведения, переданные новорожденной прорицательницей, а точнее, ее матерью, Жозефиной.

– И насколько они важны? – поинтересовалась я, заинтригованная явной спешкой друида.

– Понятия не имею, – честно ответил тот. – Белиберда какая-то. Сараи, огонь, камни. Это может быть чем угодно, и где угодно, но Борис Иванович и не в таких запутанных предсказаниях разбирался. А вы как? Справились? Я с этими домашними делами совсем замотался, даже вот, не спросил толком.

– Неужели у вас Жозефиной столько хлопот с ребенком? – с недоумением воззрилась я на друида. – Вам же еще Танька помогает.

– Она же провидица, – с укором, как мне показалось, напомнил Антон. – У нее к обычным для детишек проблемам еще и прорицания, толком невысказанные, подмешиваются.

– Караул, – искренне посочувствовала я.

– Не то слово. А вы-то как? Ты мне так и не сказала…

– Живы. В порядке, – кратко ответила я. – А подробности расскажу позже. Нам, кстати, с тобой велено на очередное задание отправляться, вот и от забот домашних отдохнешь.

Друид кивнул, откинул волосы за плечи – признак готовности действовать. Я повернулась к входу в избушку, и только сейчас заметила, что металлист занят нехорошим делом – подслушивает, стоя сбоку от окна. Поскольку подтрунивать над товарищем я сейчас не могла даже в шутку (скорее бы все это кончилось!), пришлось самой подслушивать, чтобы не обидно было. И вот что было интересно: когда мы несколько минут назад выходили от начальства, там вроде как два человека оставались. А сейчас в разговор вплетался чей-то посторонний голос. Не очень мощный, ни у Бориса Ивановича, ни Сан Саныча в запасе такого моложавого фальцета не было.

А вот это уже голос Сан Саныча:

– В таком случае, мы пришлем своего наблюдателя, который удачно впишется в вашу… молодежную, скажем так, команду. А сейчас разрешите откланяться.

Металлист отодвинулся от стенки избушки, не забыв прихватить и меня с собой.

– А дед-то из этого кузнечного поселка, как его там… Щедринка, не так прост оказался, – молвил он. – Я сперва его принял за кузнеца пенсионного возраста.

– Точно, это был он! – осенило меня. – А я-то думала, кого мне этот фальцет напоминает.

Металлист окинул меня снисходительным взглядом с ног до головы. Я невольно отметила, что в нем нет уже того презрения, которым он щедро одаривал меня еще каких-то пару дней назад.

– Ребята, может, поделитесь своими секретами? – вклинился друид. – А то я, признаться, чувствую себя, как тот толстяк из рекламы пива, что на Байконур после отправки ракеты прибыл.

При слове «пиво» Илюха оживился:

– Ты, поди, не пил его уже давно.

– А то! Мне Жозефина не разрешает, – начал жаловаться на судьбу Антон. – Говорит, я своим перегаром Моську с пути истинного сбиваю.

– Как-как ты ее обозвал?

– Моськой. И не я, а Жозефина. И…

– Короче, ребята, – прервал нытье товарища металлист. – Предлагаю собраться втроем, как в старые добрые времена, у Лиски в домике. И выпить пива. Много.

Ишь ты, шустрый! Я, кстати, пива не пью. Мне его вкус не нравится.

– Это ты правильно, – раздалось с крылечка. – Нечего тебе подобные напитки употреблять. Я попрошу Гошу, он тебе глинтвейна сварит. А я с ребятами с удовольствием упьюсь пивом. Жозефине мы ничего не скажем, – заговорщицки подмигнул волхв встревоженному друиду. – А сейчас приглашаю вас на обед. Что встали? Входите, пока я добрый!

Мы переглянулись: мол, что это с ним? Откуда такое веселье? Или, может, все же нет? Уж больно мне багровый цвет глаз волхва не понравился. Не бывало таких у него в радости, там они все больше зеленью отливали.

«Никак, опять в какую-то интригу ввязался», – подумала я с тревогой. – «Мало ему предыдущей! Неужели жить не хочется?»

– Это смотря, где жить, и как жить, – услышала я спокойный голос начальства. Ребята, как по команде обернулись на нас. – Вы садитесь к столу, садитесь, побеседуем.

Ни слова не говоря, мы, притихшие, уселись за стол, на котором уже стоял горшок с наваристыми щами. От запаха еды у меня немедленно потекли слюнки, давненько я уже дома не ела. Интересно, а как те кузнецы сейчас? Сразу спать их друиды положили, али накормили сперва? Им, небось там, в пелену, не очень-то кушать подавали – вон они какие худущие были. Да и к чему переводить продукты на смертников?

А щи были и впрямь хороши. Я попросила добавки, и обошлась без второго. Гоша, изучивший мои немудреные привычки, подал мне кружку с чаем, и я уселась в свое любимое кресло – пить горячий напиток и созерцать всю честную компанию. Наконец ребята наелись, волхв набил трубку. Металлист поскреб макушку, и достал из воздуха кожаный мешочек – там у него хранились курительные принадлежности, насколько я знала. Я смотрела на дым, и не смогла найти у себя и намеков на аллергию. Кстати, а о чем мы хотели поговорить-то?

«О том, что всякая сволочь в наш мир лезет», – прочла я ответ волхва. – «Погоди немного, сейчас, двенадцать колечек выпущу, и начнем разговор».

Интересно, а он знает, что я его мысли теперь прочесть могу?

«Знаю», – услышала я. – «Теперь знаю. А жаль».

О чем именно жалел волхв, я так и не узнала – тот закрылся.

– Итак, – начал разговор Борис Иванович сразу после двенадцатого колечка, – начнем с тебя, Антон. Что там Жозефина передавала?

– Что-то про сараи, огонь и камни.

– Большие сараи, или маленькие? Вспоминай, это важно.

Друид задумался, и я подметила за ним незнакомый мне доселе жест – он наматывал прядь отросших волос на указательный палец. Интересно, а как он до этого думал, когда волосы еще не такие длинные были?

– По-моему, не просто большие, а огромные, – сказал, наконец, он. – Жозефина чуть ли не под потолком руками водила, когда показывала.

– Точно? – так и подобрался волхв, глаза полыхнули недобрым огнем.

– А что такое? – поднял на него оливковые друид глаза, затуманенные воспоминаниями о своей ненаглядной. На губах Антона расцвела нежная улыбка. – У вас что-то случилось, ребята?

– И у тебя случится, если из пеленок не выберешься сейчас же, – цыкнуло на него начальство. – Значит так. К Жозефине пока ни ногой, там и без тебя народу хватает. Я сам ей обо всем расскажу, пускай о прорицаниях мне лично докладывает, нечего в испорченный телефон играть.

– Нам отправляться? – кисло спросила я.

Вставать из объятий кресла не хотелось. Да и огонь у волхва в камине был такой баюкающий, такой умиротворяющий.

– Нам армия наблюдателя еще не прислала, – ответил волхв. – Только не надо делать удивленные глаза, я знаю, что вы подслушивали. К сожалению, мы не сможем действовать раньше, чем он появится. А он будет не раньше, чем через пару часов, его сейчас инструктируют. Кстати, а тебе в Китай не пора?

– Но, может быть, лучше на разведку сперва сходить? – попыталась я улизнуть от тренировки.

Вообще-то, тренировалась я подолгу и с радостью. Просто уж больно устала за последнюю неделю. Да и момент «пробуждения» боевого друга и товарища пропустить не хотелось.

– Я и так уже понял, где это. Ты еще тут?

– Один вопрос, – начала я медленно вытаскивать себя, разнеженную, из кресла. – Мы что, теперь армия, что ли?

– Не совсем, – усмехнулся волхв. – Мы сбоку припека. Сотрудничаем, так сказать. Пока можем отказаться в любой момент, и продолжать существовать, как прежде, но в случае чего, у вас будет хоть какое-то будущее. Ну что ты на меня смотришь так, как будто я тебя уже заставил ходить строем и дал в руки лопату? Марш отсюда на тренировку!

* * *

Вот так и получилось, что отправлялась я в Поднебесную из Заповедника, а вернулась обратно в спецподразделение «орхидея». Именно так значилось на табличке, которую я вот уже добрых пять минут созерцала на двери начальской избушки. Моросил мелкий дождичек, но мне было все равно – узрев табличку, я осознала, что в нашей жизни появились изменения. И такие, что впору было пойти и повеситься. Но, поскольку сдаваться так просто я не умела, то принялась искать положительные стороны в сложившейся ситуации. Старалась и так подумать, и эдак – все одно выходило, что по-старому, свободному, было куда лучше. А теперь, поди, придется о каждом шаге своем докладывать. В письменном виде.

«Хорошо хоть, мы не «венерин башмачок», – наконец, решила я. – «А то был бы совсем караул».

«И это еще цветочки», – услышала я ехидный внутренний голос. – «Погоди, скоро ягодки начнутся».

И на этот раз оказался прав – в осеннюю лужу, окатив меня водой с ног до маковки, плюхнулся огромный крылатый змей. Последним усилием воли он повернул голову ко мне, глаза закатились, из пасти вывалился серый язык. Из-под него ползло пурпурное пятно, на его фоне синяя с серебром чешуя смотрелась по-восточному красиво… Очень красиво…

И тут до меня дошло, что я тупо смотрю на того самого дракона, который вылетел из Источника взамен Огненного Рассвета.

– Борис Иванович! – рванула я в «подразделение «орхидея».

А волхв и так уже стоял на крылечке -очевидно, уже заметил происшествие, сам спешил на подмогу.

– Не стой столбом, зови старшего друида, – оттер он меня в сторону. – Я один не справлюсь.

– Может быть, я помогу, – потянулась я к амулету на шее.

– Я тебе сейчас помогу! – Вызверился на меня волхв, глаза полыхнули багрянцем. – Ремнем по заднице! Мало тебя в детстве…

Я благоразумно удалилась от разбушевавшегося волхва. Бегом. В сторону Дерева.

– Да повыведутся на… – начала было я воспроизводить пароль.

– Иду уже, иду!

Дерево раскрылось, выпуская друида Макса с посохом.

– Видел я этот плюх. И вот что я тебе скажу… Держалась бы ты подальше от всего этого безобразия.

За старшим друидом шел целый отряд целеустремленных помощников. Я не послушалась, примкнула к хвосту процессии, спряталась за спину широкоплечего гривастого мага.

Синий был без сознания. Волхв стоял на коленях посреди пурпурной лужи, и, положив руки на живот змея, пытался совладать с кровотечением. Получалось у него не ахти.

«Не выживет», – мрачно подумала я. – «Кто это его так, хотела бы я знать?»

– Пусти-ка, Иваныч, – подвинул начальство посохом дед Макс. – Дай мне попробовать.

Шедшие за ним следом друиды обступили дракона плотным кольцом, скрыв от меня священнодействия лекаря Макса.

Что-то мне это напоминало. И я даже вспомнила, что именно: где-то год назад друиды точно также обступили плотным кольцом истекающую смолой Маню, покалеченную «презренными древогубцами» вкупе с сильнейшим некромантским амулетом. Остановить-то они тогда смолу остановили, а вот вылечило ее мое воспоминание о первой любви, извлеченное из глубин подсознания при помощи волхва. Оставалось только надеяться, что в этот раз все обойдется лишь усилиями волхва и друидов.

От грустных дум меня оторвал появившийся на крыльце моей избушки металлист.

– Лиса, – позвал он.

И что он там забыл?

– Мы тут с Антоном совещание устроили в твое отсутствие, – прояснил он мне ситуацию. – Ему в Слитке не по себе, а мне лишний раз в Дерево соваться неохота. Не хочешь к нам присоединиться?

– Только после того, как ты мне скажешь, что там у них с драконом получилось, – кивнула я в сторону толпы друидов.

– А что, тебя не пускают? – хитро прищурился товарищ.

– Можно сказать, даже гонят, – надула я губы.

– Эх, куда ты без меня? – выпятил грудь Илья. – Так и быть, посмотрю…

– О, кого-то лечат, – появился на крыльце Антон. – Пойду, гляну, может, пригожусь…

Я с завистью смотрела в след парням, без труда просочившихся сквозь кольцо друидов. Я попробовала было подслушать мысли старшего друида, но пробиться через слаженное песнопение на языке Дерева было не так-то просто. Пришлось смириться, и подождать более благоприятного момента.

И он не заставил себя долго ждать. Кольцо друидов распустилось, выпуская спорящих волхва и деда Макса. Речь шла обо мне. Друид говорил, что, мол, «совсем ты Иваныч совесть потерял», а Борис Иванович ему возражал, что если «она не попробует узнать, в чем дело, то Заповедник промарширует стройными рядами под знамена российской Армии, и в числе первых пойдут друиды».

– Ничего, удержим ее, в случае чего, – поставил Борис Иванович точку в споре. – Лиса, пойди сюда.

– Я вся внимание, – чуть ли не попятилась я назад под горящим взглядом волхва.

Друид Макс кинулся ко мне, потрясая посохом, норовя загородить собой от начальства. Потом спохватился, взял себя в руки, встал рядышком.

– Снимай амулет, – сверля меня глазами, сказал волхв. – Будешь потерпевшего ящера из небытия вытаскивать. Стой! Дай, я возьмусь за твою правую руку. Максим, хватит переживать, как только она снимет побрякушку, хватай ее за другую руку.

Я, схватив за руку волхва, сдернула с себя «побрякушку», как он изволил выразиться, и тут же оказалась в том же безвременье и вне пространства, что и в прошлый раз, во время тренировки в Сямыне. Где верх, где низ – не ясно. Кругом туман, ни зги не видно. Как звать дракона? Я ведь даже имени его не знаю.

«Разящая Молния его имя», – внезапно услышала я голос в своей голове.

Такой знакомый…

– Рассвет, ты что ли? – неуверенно произнесла я.

Слова вязли в тумане.

«Я», – спокойно ответил голос.

«Шизофрения», – поставила я себе диагноз. – «На почве жалости к говорящим ящерам».

«Не выдумывай», – услышала я в ответ. – «Давай-ка лучше, Молнию зови».

–Погоди ты с этой Молнией, – попыталась махнуть я рукой. Ничего у меня не вышло по причине отсутствия руки как таковой. – Скажи лучше, ты как?

«Хорошо, чего и тебе желаю», – послышался ироничный ответ. – «А теперь зови Молнию».

Ладно. Я прочистила горло, вобрала в несуществующие легкие побольше воздуха, и заорала:

– Разящая Молния!!!

Из моей несуществующей пасти вырвались незнакомые переливчатые звуки. Безрезультатно.

– Разящая Молния!!!

С тем же эффектом.

– Разящая…

– Это ты, Рассвет, – послышался знакомый свистящий голос. – Давненько не виделись.

– Рассвета нет, я за него, – ответила я. – Что-нибудь ему передать?

«Это Черный Дракон», – услышала я в голове комментарий Рассвета. – «Осторожнее с ним, если в жизни встретишь, это та еще подлюга».

«Шаман тот, что ли?» – догадалась я. – «С которым ты на кислотной планете сражался?»

«Он самый».

Прямо передо мной возник сгусток тумана. Простой вроде сгусток, но мне почему-то захотелось убраться от него, и подальше.

«Здесь он тебе ничего не сделает», – услышала я голос Рассвета. – «Но постарайся закрыть от него свои мысли».

«Я не умею».

«Это просто. Думай… О! Думай о бабочках».

– Бабочки – это приятно, – не смогла не улыбнуться я.

Вскоре вместо тумана передо мной мельтешили насекомые всевозможных расцветок. Неприятный сгусток тоже пошел бабочками. Я посмотрела на него, и прыснула – бояться такое было просто невозможно.

– Еще увидимся, Рассвет, – плюнуло в меня махаоном из сгустка. – Вот твой протеже. Мне проблемы не нужны.

– Ты звал меня, Старейший? – услышала я голос махаона.

«Вроде бы я не курила никогда, и не кололась», – думала я, глядя, как трансформируется махаон в клочок тумана.

– Я тебя звала.

– Зачем? – нагло осведомился туман. – Я буду разговаривать только…

– Нету здесь никого, кроме меня, – прервала я Молнию.

– А я отказываюсь говорить с человеком.

– Тогда оставайся туманом, – усмехнулась я.

– Я дракон!

– Дракон лежит раненый в луже собственной крови. Без сознания. Его лечат люди. А разговариваю я с наглым зарвавшимся мальчишкой.

Сгусток, раздувшийся было поперек себя раза в два, ужался до прежних размеров. Но продолжал упорно хранить молчание.

«Что дальше?» – спросила я у Рассвета.

«Спроси у него, кто это его так отделал».

– Кто тебя ранил?

Молчание.

«Из него хотели сделать самолет, в уральских горах, на вашей планете. Но он вырвался в самый последний момент. Этого хватит твоему боссу, если он поторопится».

«Зазнайка поправится?»

«Через неделю будет как новенький. Поселите его в мою пещеру, а как вылечится, гоните в шею. Тебе пора, Лиса. До свидания».

– До свидания, Рассвет.

Я открыла глаза. Напротив меня лежал синий дракон, кругом него стояли друиды, справа от меня находился волхв, по левую руку вздыхал дед Макс. Все также моросил дождь, сгущались сумерки.

– Давайте амулет, что ли.

– Очнулась, – услышала я голос металлиста позади себя. – Ты гляди-ка.

– Слава Дереву, – произнес старший друид.

– Что он сказал? – тряхнуло меня за руку начальство.

– Что из него хотели сделать самолет в уральских горах, – ответила я. – Помыться мне можно? А то я грязная еще с Китая.

Волхв пристально посмотрел на меня:

– Это все?

Я неумело закрыла мысли от прослушивания. Судя по недовольной реакции начальства, у меня вполне получилось.

– Иваныч, отстань от человека, – вступился за меня друид. – Девочка замерзла, не видишь?

– Там был еще шаман, – кратко ответила я на вопрос начальства.

О Рассвете я умолчала – хотела хоть чуточку продлить спокойное существование. А то у начальства хватит бесцеремонности допросить меня со всем пристрастием, не взирая на мое желание помыться, если он услышит что-то принципиально новое – он и так еле сдерживался:

– Понятно. Иди под душ, через пятнадцать минут я тебя жду у себя. Ребята, оставьте девушку одну, идите ко мне в избу. Ты что-то мне хотел сказать? – повернулось начальство к друиду Максу.

Дед насупился, отвернулся и затопал по направлению к Дереву, сердито стуча посохом о булыжник, которым была вымощена тропинка. Борис Иванович догнал его, обнял за плечи. Дальше я смотреть не стала, потому как и правда, замерзла, как собака. Да и подумать в одиночестве не мешало бы.

* * *

Конечно, я понимала, из-за чего переживает старый друид. Но, если честно, была все же на стороне начальства – сейчас не время сопли распускать, дело делать надо. Кроме того, я не чувствовала, что у меня большие шансы превратиться в дракона. Просто знала, что буду человеком, и все тут. Больше того, только сейчас я осознала, как же мне дорог Заповедник, как хорошо сюда возвращаться после выполненного задания, какие здесь живут хорошие и отзывчивые люди. Кстати, о людях…

Кто-то стоял сейчас возле избушки, не решаясь войти. Я, насколько позволяла обстановка, просканировала его – этот человек был мне неизвестен. Однако, намерения у него были самые что ни на есть дружелюбные. Пора было выходить из душа. Я с сожалением выключила горячую воду, принялась вытираться огромным махровым полотенцем, и только сейчас заметила, что на нем изображен волк. Не такой колоритный, конечно, как тот, что на изнанке, но тоже ничего. Где-то ты сейчас, серый друг Рассвета?

Человеку за дверью надоело вежливо мокнуть, и он взошел на крыльцо. Я торопливо оделась в сухую одежду. Привычную мне: белье, джинсы, рубашка. Волосы промокнула полотенцем, оставила в художественном беспорядке – все равно не смогла бы за пару секунд привести в порядок. Да и руки у меня росли не из того места, откуда растут руки у тех, кто умеет у себя на голове устраивать великосветские прически.

– Извините. Душ принимала, – отворила я дверь. – Проходите. Времени у меня немного, но чаю выпить мы успеем.

«А начальство подождет минут пять-десять, не развалится», – подумала я про себя.

Человек окинул меня взглядом с ног до головы, недоверчиво прищурился. Я чуть было не показала ему язык. Сдержалась. Он, видимо, узнал характерную для меня мимику, вздохнул с облегчением, и решительно двинулся в избушку. Тут уж и я его узнала – это был тот самый прыткий (на фоне всех остальных) кузнец, только поевший и немного отдохнувший.

– Вы снимайте свою одежду, промокла, она, поди, – спешно вспоминала я, как должна себя вести гостеприимная хозяйка с малознакомыми гостями.

– Как, прямо всю? – осклабился кузнец.

– Вообще-то я имела в виду только верхнюю, – оторопело произнесла я, сбитая вопросом нежданного гостя с несвойственной мне хозяйственной стези, но потом все же нашлась: – Но вы, разумеется, можете поступать так, как вам будет удобно.

Кузнец улыбнулся, серые глаза сощурились, на щеках заиграли ямочки. Я еще пару секунд задержала на нем взгляд, пытаясь оценить возраст. Если бы не седина, дала бы ему лет тридцать – тридцать пять. Впрочем, седина могла быть и поспешно приобретенной. В плену. Особенно, если у него семья на воле осталась, и он не только о себе печалился.

Мы прошли в комнату, часы на зеркале показывали пять часов вечера.

– Вы тут осмотритесь, а я чайник поставлю.

– Ладно, – ответил гость, с интересом приглядываясь к полке с книжками.

Я пожала плечами: там у меня стоял Толкиен, толстая такая книженция, вмещавшая всю сагу о кольце. На английском, в мягком переплете, с Гендальфом – серой хламидой на обложке, шляпа еще у него была особо колоритная. Рядом с бестселлером всех времен и народов уживались книжки три приличной отечественной фэнтези и брошюрка по ушу для студентов Сямыньского университета, написанная мастером Лином. За книжками стояли тетрадки с конспектами времен моего обучения на физическом факультете. Конечно, они мне были не нужны. Но, во-первых, должно же у меня хоть что-то стоять на полке. А, во-вторых, мне их было жалко выбрасывать, и так я оставила себе только самых колоритных лекторов.

То-то кузнец повеселится, глядя на такую подборку… Я не удержалась, влезла в мысли гостя: он пытался постичь то, чем отличается задача о кратчайшем дереве путей от задачи о дереве кратчайших путей. Получалось у него не ахти. Я сжалилась над кузнецом, пригласила к столу, и только сейчас заметила, что забыла спросить, как его зовут.

Выяснилось, что зовут гостя Сергеем, и что я, предположив у него наличие семьи, оказалась права – в Москве у него осталась жена и пара ребятишек.

– Сколько же вас не было? – представила я себе изнывающую от безызвестности женщину.

– Пять суток, – ответил твердо кузнец. – Ровно.

– Вот сволочи! – вскипела я, но постаралась взять себя в руки. До меня мало-помалу начало доходить, что со мной все же что-то не то. А потому и волю своим чувствам надо было давать осторожно во избежание пожаров. – Вас сейчас не выпустят, наверное, – перевела я взгляд на Сергея. – Начальство у нас знаете, какое строгое!

– Мне так не показалось, – просительно посмотрел на меня Сергей. – Он так обрадовался, когда вас увидел!

– Так ведь и ему ничто человеческое не чуждо, – довольно усмехнулась я. – Впрочем, я на него не жалуюсь.

– А хорошо тут у вас, – переменил тему гость. – Душевно. Я бы остался, кабы жинка согласилась. Не нужны вам кузнецы?

– Это вам лучше у начальства самому спросить, – не стала я зря обнадеживать человека. – А вот, кстати, и оно, легко на помине.

Едва не снеся с петель дверь, в избушку влетел волхв.

– Лиса! Я же просил тебя поторопиться! – раздался его разгневанный голос из комнаты.

– Борис Иванович, я не могла, ко мне гость пришел, мы сейчас как раз чай пьем.

– Вот и тащила бы своего гостя ко мне, – ворчливо буркнул волхв, буравя нас глазами цвета предгрозового неба.

– Вы же мне запретили, – напомнила я ему. – Сказали, чтобы я принимала их у себя, и без доклада – ни-ни.

Борис Иванович хотел что-то возразить, но не нашел, что. Я внутренне порадовалась.

– Сегодня сделаем исключение, – сказал он, наконец. – Это же парень из тех, кого вы сегодня притащили с изнанки!

– Сергей, – поднялся кузнец, неуверенно протягивая ладонь разгневанному магу.

– Борис Иванович, – сменили глаза волхва цвет с грозно-серого на обнадеживающе-лазоревый.

«Всегда поражалась, как это у него так быстро меняется настроение», – думала я, глядя, как начальство трясет обеими руками оплетенную жилами конечность кузнеца.

– Все же я тебе дивлюсь, Лиса, – повернулся ко мне волхв. – Уж с этим гостем могла бы и среди ночи ко мне ввалиться.

– Я подстраховалась, – нагло соврала я. – В следующий раз так и сделаю.

На самом деле, мне просто хотелось отдышаться от той безумной круговерти событий, что имела место быть в последнее время. Причем, непременно на своей территории.

Волхв внимательно посмотрел на меня, проник в мои немудрящие мысли, усмехнулся.

– Тогда пошли ко мне, Гоша как раз глинтвейн затеял. Для тебя, между прочим, старается.

Я шмыгнула носом. Все же хорошо быть дома.

* * *

В доме у волхва собралась вся наша теплая компания: металлист, Антон, старший друид, устроившийся на свежевыращенном пенечке рядом с моим любимым креслом. Наблюдателя от вояк не наблюдалось. Кузнец окинул смущенным взором в большинстве своем незнакомых ему людей, и, помедлив, направился к металлисту.

«Какая у него интересная смесь наглости и смущения», – подумала я, устраиваясь в кресле.

Илюха моргнул пару раз, не признавая «незнакомца». Старый друид довольно ухмыльнулся – в том, что кузнец так быстро оклемался, была и его заслуга. Я, проникшись радостью за старого друида, шмыгнула носом. Металлист покосился на нас, посмотрел на устроившегося рядом кузнеца, включил доступную ему магию, лицо товарища озарило понимание, пошел процесс знакомства.

У моего кресла возник домовой, протянул две кружки – с глинтвейном для меня и медовым настоем для друида. Я с наслаждением глотнула пряный напиток, откинулась в кресле, и почувствовала себя совсем счастливой.

– Ну-с, начнем, господа, – обвел строгим взглядом волхв всю нашу компанию.

– А как же наблюдатель? – вспомнила я. – Его ждать не будем?

– Я отзвонил Василию, попросил дать нам роздыху до вечера, – хитро прищурил глаза Борис Иванович. – И тот меня понял правильно. Я думаю, у нас еще есть пара-тройка часов до того, как армейцы начнут нас контролировать. Предлагаю обсудить сложившееся положение за это время. Начнем с вас, Сергей.

Кузнец повел свой рассказ с того момента, как он выскочил вечерком за хлебом из подъезда своего дома на улице Фестивальная, что на севере Москвы, и увидел незнакомую лавку в полуподвальном помещении дома напротив. Она так призывно мерцала коваными светильниками, что Сергей не удержался, и решил рассмотреть работу неизвестного мастера. Обнаружил он себя в каком-то сарае, полном таких же бедолаг, что и он.