Шут

Я начал немного нервничать. Мы приближались к Трейлю, владениям Болдуина. За мной никто не наблюдал, меня никто не стерег, но тревожные мысли то и дело проскакивали.

Зачем Анна пригласила меня в эту поездку? Что, если меня собираются выдать герцогу?

Достигнув развилки, отряд повернул на юго-запад. Теперь мы скакали по совершенно незнакомой мне дороге, мимо холмов с раскинувшимися на их склонах деревушками, а к полудню углубились в лес, столь густой, что порой деревья просто преграждали путь. Теперь нас вел Жиль. Внезапно он остановился и объявил:

– Здесь заканчиваются наши владения, госпожа. Мы вступаем на территорию Трейля.

И все же мы проследовали дальше. Кровь в жилах бежала все быстрее и быстрее. Я не понимал, что происходит. Попытаться сбежать? Но куда податься? Да и при желании они схватили бы меня без особого труда.

Я смотрел в спину едущей впереди Анны, вынужденный поневоле доверять этой женщине. Главное – не показывать страх. При этом я отчетливо сознавал, что, доверяясь благородным, неизменно попадешь в еще худшую переделку. Что, если они собираются предать меня и сейчас?

Устав от томительных размышлений, я пришпорил своего жеребца и догнал Анну. Некоторое время мы скакали бок о бок, но она молчала, хотя и видела вопрос в моих глазах.

– Хочешь знать, зачем я пригласила тебя с собой? – спросила наконец герцогиня.

Я кивнул.

Она не ответила.

По обе стороны дороги снова появились признаки жизни. Замелькали дома и фермы. Я прочел выцарапанную на дереве надпись – Сен-Сесиль.

Жиль сбавил ход.

Анна сделала мне знак приблизиться.

Я подъехал, замирая от страха, – в любой момент из-за кустов могли появиться солдаты Болдуина.

– Вот и ответ на твой вопрос, – сухо сказала она. – Если в деревне мы увидим то, о чем меня предупредили, то на обратном пути нам понадобятся твои услуги.

Глава 64

Я расслабился, но только на мгновение. В нос ударил смрад. Вонь от гниения, запах смерти.

Потом впереди, над верхушками деревьев, поднялись струйки дыма. Даже листья были как будто опалены тошнотворным чадом от сгоревшей плоти.

Память моментально отбросила меня назад, в прошлое...

Киботос.

Анна ехала впереди, как будто не чувствуя отвратительной вони. Что касается меня, то опасения за собственную судьбу сменились ощущением приближения чего-то ужасного.

Дорога расширилась. Поляна. За ней – каменный мостик. Мы оказались на окраине городка, но его самого не было. Было лишь то, что осталось от домишек, – обвалившиеся соломенные крыши, пепелища, дымок от тлеющих головешек. И вокруг всего этого сидели люди; притихшие, окаменевшие от горя, с растерянным выражением на измазанных сажей лицах, они как будто подражали молчанию мертвецов.

Мы въехали в деревню. Практически все жилища были сожжены до основания, так что от них остались только загнанные глубоко в землю, обгоревшие колья. На кольях висело что-то черное, обугленное, жалкое, неузнаваемое. Жуткая смесь запахов – сгоревших волос, плоти, крови – выворачивала внутренности наизнанку. Колья перед сожженными хижинами походили на некие языческие знаки предупреждения, выпотрошенных животных, назначение которых – отпугивать демонов от уже не существующих жилищ.

– Что это? – спросила, проезжая мимо, Анна.

Прежде чем ответить, Жиль сделал глубокий вдох.

– Дети, госпожа.

Герцогиня натянула поводья, и я заметил, как побледнели ее щеки. Несколько мгновений она неотрывно смотрела на жуткие останки и даже покачнулась, однако взяла себя в руки и, обратившись к молчаливым жителям, твердым голосом спросила:

– Что здесь случилось?

Ей никто не ответил, люди молча смотрели в пустоту. Я по-настоящему испугался от мысли, что им просто отрезали языки.

– С вами говорит госпожа Анна из Боре! – крикнул Жиль. – Так что здесь случилось?

В это мгновение за нашими спинами раздался жуткий вопль. Все повернулись – к нам, занеся над головой топор, бежал громадного роста мужчина в потрепанной шкуре.

Когда ему оставалось сделать несколько шагов, один из солдат выставил копье, и великан, споткнувшись, грохнулся на землю. К нему тут же бросились еще два солдата; первый, приставив к шее нападавшего меч, вопросительно посмотрел на Анну.

Какая-то женщина, с криком сорвавшись с места, кинулась было к незнакомцу, но была остановлена. Лежащий на земле мужчина даже не повернулся к ней, скорбный взгляд его был прикован к Анне.

– Он потерял здесь сына, – подал голос кто-то из сидевших, – и дом.

Я посмотрел на говорящего – это был сухощавый седоволосый старик в поношенной, обгоревшей одежде.

Не дождавшись сигнала, солдат уже занес меч над поверженным великаном, но в последний момент его остановила Анна:

– Отпустите.

Солдаты поставили мужчину на ноги и подтолкнули к благодарной жене, где он и остался, тяжело дыша, угрюмый, бессловесный.

– Что здесь случилось? Расскажи нам, – обратилась Анна теперь уже в седоволосому.

– Они появились ночью. Безликие трусы с черными крестами. Их лица были скрыты масками. Они говорили, что должны очистить деревню от греха. Что мы украли у Него.

– Украли? Что? – спросила герцогиня.

– Что-то священное, некое сокровище. Что-то такое, что они нигде не могли найти. Детей отняли от матерей. Насадили на колья. Потом сожгли. У нас на глазах. Их крики до сих пор стоят у нас в ушах.

Я оглянулся. Здесь явно побывали люди Болдуина. Это была их работа – с той же звериной жестокостью они бросили в огонь моего сына. Только теперь те, кто учинил кровавую бойню, превзошли самих себя. Норкросс был мертв, но ад продолжался.

– Что они нашли, эти убийцы? – спросила Анна.

Ему ответил мужчина с пепельно-серым от горя лицом.

– Не знаю. Они сожгли деревню и ускакали. Я мэр этого городка. Только городка больше нет. Может, вам стоит спросить у Арно. Да, спросите у Арно.

Анна спешилась и, подойдя к мэру, посмотрела ему в лицо.

– Кто такой Арно?

Мэр презрительно хмыкнул и, не говоря ни слова, повернулся и пошел по пустой улице. Анна в сопровождении стражи последовала за ним.

Мы шли по уничтоженному поселку. От разрушенных, сровненных с землей конюшен несло вонью – там сгорели лошади; от мельницы осталось больше пепла, чем камня. Единственным сохранившимся строением была забрызганная кровью деревянная церковь.

Мэр остановился у приземистой каменной лачуги. На двери – кровь, но не брызги, не пятна, а грубо нарисованные кресты. Изнутри шел запах, похожий на тот, что бывает на скотобойнях.

Затаив дыхание, мы вошли в дом.

Анна охнула.

Жилище было разорено – жалкая мебель расколота на мелкие куски, порублена в щепки; земля под ней взрыта. У дальней стены два подвешенных за руки тела, мужчины и женщины, с содранной кожей. Под ногами – отрубленные головы.

Тело мое сжалось от ужаса, дыхание сперло. Я и раньше видел ужасные вещи. Отрубленные и поджаренные головы, освежеванные тела. Я видел, но не хотел об этом вспоминать. И все же в памяти встали те страшные картины: Нико, Робер... залитые кровью улицы Антиохии.

Я отвернулся.

– Давайте, спрашивайте Арно. – Мэр усмехнулся. – Может быть, он ответит на ваши вопросы, герцогиня.

Потрясенные, мы молчали.

– Арно родился в этой лачуге и всегда называл ее своим домом. Он был храбрейшим из нас, рыцарем при тулузском дворе. И все же они зарезали его, как свинью. Вырезали чрево у его жены. Искали сокровище. "Украденное у Бога". Он только что вернулся из похода.

– Где он сражался? – спросил Жиль.

Я уже знал. Я видел все эти ужасы. Я знал, но молчал.

– В Святой земле, – бросил мэр.

Глава 65

Я повернулся и пошел прочь от лачуги, пытаясь стереть из памяти жуткую, отвратительную картину. Все это я уже видел. Повешенных, с выпущенными внутренностями мужчин и женщин, разбросанные куски человеческих тел. Как будто убийства уже стали привычным делом.

Киботос. Антиохия. Крестовый поход...

Всадники, появляющиеся в ночи... Воры и убийцы, прячущие свое лицо... Сожженные и разоренные городки и деревни... Кто за этим стоит? Болдуин? Норкросс мертв. Неужели его люди по-прежнему творят что хотят, запугивая и убивая мирных жителей? И какое драгоценное сокровище они ищут?

Подумай, сказал я себе. Сложи все вместе. Что может означать эта загадка? Почему ты не можешь ее разгадать?

Крестовый поход... О нем упоминали везде. Из крестового похода только что вернулся Арно. И Адемар, об ужасной смерти которого я слышал при дворе Болдуина. Их деревни подверглись разграблению и были преданы огню... как и мой постоялый двор.

Холодок страха пополз по спине. Эти безликие всадники, не уступающие в жестокости туркам... Не они ли убили мою жену и сына?

Холодный, липкий пот студил кожу. Все складывалось.

Убийцы не имели никаких отличительных знаков, только черный крест.

Никто не знал, откуда они появляются и что ищут.

И еще кое-что вспомнилось мне. Мэттью сказал, что им был нужен только мой дом, только мой постоялый двор, что они искали только меня.

Зачем я им нужен?

Мы тронулись в обратный путь. Все молчали. Снова и снова пытался я найти ответ на мучительный вопрос: что им от меня нужно? В моем дорожном мешке не было ничего, кроме дешевых побрякушек. Старые ножны с непонятной надписью, которые я нашел в горах? Крест, украденный из церквушки в Антиохии? Нет, нет!

Я посмотрел на Анну, которая ехала впереди. Лицо у нее было напряженное и угрюмое, как у человека, одолеваемого тяжелыми думами или ведущего какую-то внутреннюю борьбу. Что-то было не так.

Зачем мы приезжали сюда? Что ей нужно было увидеть?

И тут я понял. Ее муж, герцог... он вот-вот должен вернуться. Из крестового похода.

Анна знала.

Знала, что происходит.

В груди у меня похолодело. Все это время я был уверен, что за злодеяниями стоит Норкросс, что это он мстил мне за участие в походе. А если я ошибался? Если это не он, а Анна? Возможно ли такое? Возможно ли, что ответ на все мои вопросы кроется не в Трейле, а в Боре?

Я вдруг понял, что не могу больше оставаться здесь. В Боре таилась опасность. Неизвестная опасность.

– Шут, поди сюда, – позвала Анна. – Подними мне настроение. Расскажи пару шуток. Повесели нас.

– Не могу, – ответил я, делая вид, что все еще не оправился от ужаса увиденного.

Впрочем, так оно и было.

– Понимаю, – со вздохом кивнула Анна.

Нет, не понимаешь, подумал я.

Остаток пути мы проделали в полном молчании.

Глава 66

Следующие несколько дней я не спускал глаз с Анны, пытаясь понять, может ли она иметь какое-то отношение к убийствам рыцарей. И к смерти Софи и Филиппа.

Ее супруг должен был вернуться со дня на день, и весь Боре пребывал в состоянии волнения, беспокойства и подготовки к возвращению хозяина. На башнях вывешивали флаги, торговцы раскладывали самые лучшие товары, кастелян выстраивал войско парадным строем.

Кому я мог доверять?

Воскресным утром, когда Эмили вместе с другими придворными дамами вышла из часовни, я уже дожидался ее. Мы переглянулись и замедлили шаг, чтобы остаться наедине.

– Моя госпожа, – сказал я, отводя ее в сторону. – Знаю, что не имею права и не должен просить, но мне необходима ваша помощь.

– Сюда. – Она направилась к скамеечке и, когда мы сели, приподняла скрывавший ее лицо капюшон. – Что случилось, Хью?

Я немного помолчал, подыскивая нужные слова. Начать было трудно.

– Поверьте, я никогда не заговорил бы об этом без крайней нужды. Все знают, что вы служите госпоже верой и правдой.

Она состроила гримаску.

– Пожалуйста, Хью, говори начистоту. Разве я не доказала, что мне можно доверять?

– Доказали. Много раз.

Тяжело вздохнув, я рассказал о прогулке в Сен-Сесиль и тех ужасах, которые мы там увидели. Рассказал во всех деталях: о преданных жуткой смерти и сожженных детях, об обезглавленном рыцаре, о том, что прочно засело в моей памяти.

Потом я рассказал об Адемаре, известие о трагической участи которого застигло меня при дворе Болдуина. Оба рыцаря погибли при схожих обстоятельствах, их деревни подверглись безжалостному разорению. Оба лишь недавно вернулись из крестового похода. Как и я.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – спросила наконец Эмили.

– Скажите, вы слышали о чем-то подобном? При дворе? В замке?

– Нет, никогда. А что, должна была? Это ужасно.

– Не слышали о вернувшихся и исчезнувших рыцарях? О священных реликвиях, привезенных из Святой земли? О вещах столь ценных, что простому шуту вроде меня и знать о них не позволено?

– Ты моя единственная реликвия из Святой земли, – улыбнулась Эмили, пытаясь рассеять мое мрачное настроение.

И вместе с тем я видел, что рассказ задел ее, что известия о чудовищных убийствах не оставили ее равнодушной. Почему они случились именно сейчас? Теперь и Эмили искала ответ на эту загадку.

Она медленно вздохнула.

– Я ничего не знала. В замке и при дворе говорят только о том, что Стефен уже выслал авангард для приведения дел в порядок и...

Кровь застыла у меня в жилах.

– Они уже здесь? В замке?

– Я случайно слышала, как о них отзывался наш управляющий. С презрением. Он много лет состоит на службе у герцога, а эти люди... им поручено что-то нехорошее. И еще он считает, что они недостойны звания рыцаря.

– Недостойны?

– Да, у них нет представления о чести. Нет понятия о верности. По его словам, им следует спать со свиньями, поскольку они мало чем от них отличаются. А почему ты спрашиваешь, Хью?

Эмили посмотрела мне в глаза. Я увидел в них страх и почувствовал себя виноватым.

– Те злодеи... они охотятся за чем-то. Не знаю, за чем. И ваша госпожа... думаю, она не так уж невинна. Может быть, за убийствами стоят люди Стефена, но Анна определенно что-то знает.

– Нет! Не могу поверить! – воскликнула Эмили. – Ты говоришь, что это дело очень важно для тебя. То, о чем ты рассказываешь, ужасно... отвратительно. Если это дело рук Стефена или Анны, им придется за все ответить перед Богом. Но почему для тебя так важно докопаться до истины? Почему ты подвергаешь себя такому риску?

– Дело не в Анне и не в Стефене, – сглотнув подступивший к горлу комок, сказал я. – Дело в моей жене и моем ребенке. Эмили, у меня нет сомнений, что их убили те же самые люди.

Я откинулся на спинку скамьи, пытаясь сложить воедино разрозненные детали головоломки. Кто они, солдаты, присланные герцогом? Почему управляющий считает их недостойными звания рыцарей? Они вернулись из крестового похода. Как Адемар. Как Арно.

И как я.

– Я должна поговорить с ней, – сказала Эмили. – Если твои подозрения верны, я не буду здесь больше служить.

– Нет! Не говорите ей ничего! Ни слова! Те люди очень опасны. Они способны убить без раздумий.

– Слишком поздно. – Эмили посмотрела на меня как-то странно, без тревоги, но растерянно. – Дело в том, Хью, что пока ты отсутствовал, я, кажется, тоже кое-что видела.

Глава 67

Анна вздрогнула, услышав осторожные, крадущиеся шаги, приближавшиеся к ней через разросшуюся под балконом живую изгородь. Сначала она никого не увидела и лишь ощутила, как ощущают перемену ветра, чье-то зловещее присутствие. И почти сразу же появился он.

Высокий, большой, с обезображенным шрамами лицом, он пугал, однако, не ими – холодеть от страха заставляли его глаза. На скрытом под глубоко надвинутым капюшоном лице они казались темными, застывшими озерами. Да, ее пугали его глаза. И еще маленький черный крест на капюшоне.

– Вы не в церкви, рыцарь?

Она нахмурилась, стараясь спрятать страх под маской иронии.

– За меня не тревожьтесь. – Голос как будто вытекал из-под капюшона холодной струйкой. – С Богом я как-нибудь договорюсь сам.

Этот человек, представший перед ней как проситель, был способен на любую жестокость. Истрепанная рыцарская туника больше напоминала лохмотья бродяги. И все же ей приходилось не только терпеть его, но и иметь с ним дело.

– Я не могу не тревожиться о вас, Морган, – уже не скрывая презрения, сказала Анна, – потому что вам уготован ад. Вы сеете зло. Ваши действия оскверняют саму цель, которую вы преследуете.

– Я, госпожа, может быть, и сгорю в аду, но тем самым освещу другим путь к Господу. Вам, например...

– Не обольщайте себя надеждой – вы не доверенное лицо Господа, – усмехнулась она. – Когда я думаю о том, что вы действуете по поручению моего супруга, у меня мурашки бегут по спине.

Он поклонился, нисколько не обидевшись.

– Вам не стоит беспокоиться из-за моей работы. Достаточно знать, что я делаю ее. И делаю хорошо.

– Я знаю, насколько хорошо вы ее делаете, рыцарь. Я была там.

– Там, госпожа?

Глаза его сузились в прищуре.

– В Сен-Сесили. Я видела, что вы там устроили. Такой жестокости устыдились бы даже чудовища из ада. Я видела, в каком состоянии вы оставили деревню.

– Мы оставили ее в лучшем состоянии, чем то, в каком она была до нас. Мы подтолкнули их поближе к Богу.

– Поближе к Богу? – Анна сделала шаг вперед и вперила взгляд в темные, бездонные глаза. – А тот рыцарь, Арно? С него содрали кожу.

– Он не пожелал склониться перед нами, моя госпожа.

– И дети тоже? Они тоже не пожелали склониться? Ответьте, Морган, ради какой такой великой цели вы поджарили невинных?

– Ради вот этого, – тихо ответил рыцарь и достал из-под туники простенький деревянный крест, который легко поместился у него на ладони. – Возьмите.

Он вложил трофей ей в руку.

Анна невольно затаила дыхание, хотя первым ее порывом было плюнуть на крест и швырнуть в кусты.

– Эта простенькая на вид безделушка проделала далекий путь, моя госпожа. Из Рима в Византию. Тысячу лет назад. А теперь ее держите вы. Три сотни лет она пролежала в гробу самого святого Павла. Потом ее раскопал император Константин. Этот крест изменил ход истории. – По лицу рыцаря скользнула улыбка. – Вот почему вам не нужно молиться обо мне, госпожа.

Руки Анны, державшие священную реликвию, задрожали. Во рту пересохло.

– Мой муж, несомненно, почтет за честь владеть ею. Однако ж вы знаете, что ему нужно нечто более важное. Как идут поиски?

– Мы делаем все, что можем.

Рыцарь склонил голову.

– Тогда поторапливайтесь. До сих пор вам попадалась только мелочь, безделицы по сравнению с настоящим призом. Мой муж сейчас в Ниме, в нескольких днях пути отсюда. Если Стефен узнает, что вы подвели его, я не удивлюсь, увидев на колу вашу голову.

– Я встречу смерть с улыбкой, зная, что заслужил вечную жизнь.

– Улыбаться буду я, Морган, можете не сомневаться. – Анна поплотнее закуталась в накидку и повернулась к замку. – Улыбаться буду я, представляя вас поджаривающимся на адском огне.

Глава 68

Несмотря на все старания, я так и не обнаружил следов нечестивых убийц, как не встретил и кого-либо, кто знал бы хоть что-то о загадочных рыцарях с черным крестом. Не удалось мне и проникнуть в солдатские бараки. А между тем время истекало. Возвращение герцога ожидалось со дня на день, и с его приездом мое положение в замке могло измениться.

Два дня спустя после нашего разговора Эмили подошла ко мне, когда я играл в солдатики с двухлетним сыном герцогини, Уильямом.

Заметив, что я хмурюсь, она с улыбкой сказала:

– Не печалься. Я нашла тебе работу.

Вечером, объяснила Эмили, управляющий устраивает вечеринку по случаю скорой свадьбы Жиля, капитана дворцовой стражи. Там будут рыцари, солдаты, стражники. Много выпивки и много хвастовства.

– Я устроила так, что ты тоже там будешь, – сообщила она.

– У вас талант все устраивать, госпожа. Мне остается только еще раз выразить свою благодарность.

– Ты отблагодаришь меня, если найдешь то, что ищешь, – улыбнулась Эмили, положив руку на мое плечо. – И пожалуйста, Хью, будь осторожен.

Вино в тот вечер лилось рекой, и песни, если можно назвать так то, что вылетало из луженых глоток, долго не смолкали. Приятели Жиля один за другим вставали с мест и произносили пожелания, совсем не предназначенные для нежных женских ушей. К счастью, женщин там и не было. Мало-помалу речи становились все короче и путанее, пожелания все откровеннее, и многие падали на скамью, так и не выразив мысль полностью. Моя очередь подошла в самом конце, когда весельчаки уже готовились вместе с женихом отправиться в городской бордель.

Я должен был смешить их, однако ж глаза мои искали рыцарей в темных одеждах. Позабавить пьяного – дело нехитрое, тут достаточно нескольких простых фокусов. Продемонстрировав пару примеров ловкости рук, которым обучил меня Норберт, я заслужил уважительное внимание и перешел к следующему пункту программы.

– У одного парня был петушок, который никогда не спал, – начал я, кивая в сторону жениха. – Как он ни старался его положить, ничего не получалось.

– Эй, не преувеличивай, – притворно смутился Жиль. – Да и зачем всем знать о моей тайне?

– Что он только ни делал, к кому ни обращался, ничего не помогало – хрен торчал, как морковка из грядки. В конце концов бедняга отправился к местному аптекарю, где встретил потрясающую красотку. "Мне нужен ваш отец", – сказал он. "Мой отец недавно умер, – отвечала молодка, – так что здесь теперь заправляем мы с сестрой. Но не стесняйтесь, мы поможем вам так же, как помог бы и он". Делать было нечего, и наш герой спустил штаны. "Видите? Эта штука пребывает в таком состоянии постоянно. Как у какого-нибудь жеребца. Что вы мне предложите?" Дочка аптекаря задумалась, а потом сказала: "Подождите, я посоветуюсь с сестрой". Через минуту она вернулась с маленьким мешочком. "Как насчет сотни золотых монет и половины нашего семейного предприятия?"

Комната содрогнулась от смеха.

– Давай еще!

Я начал другую, о священнике и говорящей вороне, но тут со двора донесся пронзительный крик. Простучали копыта. И снова крик. Кричал мужчина.

– Помогите! Бога ради, помогите! Убивают!

Пьяный смех прекратился. Несколько человек, пошатываясь, подошли к выходящему во двор окну. Я последовал за ними и, выглянув в узкий проем, увидел, как двое в темных одеждах тащат, подхватив под руки, третьего.

Шлемы с прорезью, мечи на поясе... Точно так их описывала Эмили. И были они не в доспехах, а в длинных, похожих на монашеские рясы рубахах. На ногах – поношенные сандалии.

Пленник продолжал звать на помощь, и крики его эхом отскакивали от каменных стен.

В какой-то момент он поднял голову, и я увидел его лицо. Мое собственное исказилось от ужаса.

То был мэр Сен-Сесили – тот самый человек, который всего лишь несколько дней назад стоял перед Анной. Они поволокли его к башне.

– Кто эти люди? – негромко спросил я стоявшего рядом солдата.

– Эти псы? Новые дружки нашего герцога. Воротившиеся...

– Воротившиеся... – шепотом повторил я, следуя взглядом за несчастным мэром, которого втаскивали в башню.

Тяжелые деревянные двери закрылись, и крики пленника растворились в ночи.

– Это не наше дело, – со вздохом заметил Бертран, управляющий герцога, и, отступив от окна, повернулся к жениху. – Эй, Жиль, в городе нас ждут красотки. Не пора ли в последний раз смазать клинок, а?

Сердце мое колотилось. Я никак не мог успокоиться. Нужно поговорить с мэром Сен-Сесили. Может быть, ему что-то известно о ночных разбойниках, наводящих ужас на соседние городки и деревни. Кое-что еще не давало мне покоя. Эти безжалостные убийцы... Воротившиеся... Что-то подсказывало, что я уже видел их где-то.

Но где?

Глава 69

С трудом дождавшись следующей ночи, я тихонько встал с тюфяка. Норберт мирно посапывал на своей кровати. Я сунул нож под тунику и на цыпочках вышел из комнаты. Лестница за кухней привела меня на главный этаж. Путь предстоял долгий, через весь замок, но я знал, что должен попасть в башню. В конце концов, шут на то и шут, чтобы пройти туда, куда нет хода другим.

Я шел по длинным темным коридорам, где лишь гуляли сквозняки да танцевали на стенах тени от тающих свечей. Путь мой лежал мимо дверей большого зала. Несколько рыцарей еще сидели за столом, потягивая вино и разговаривая, тогда как другие уже спали, устроившись неподалеку прямо на полу. Иногда встречались стражники, но никто не останавливал меня, шута их госпожи.

Замок был выстроен в форме буквы U, с длинной лоджией из каменных арок по внутреннему периметру. Пройдя по всему этажу, я выскользнул во двор, и в этот момент глянувшая из-за туч луна осветила таинственную башню, в которую рыцари затащили своего пленника.

Проникнуть в нее оказалось легко, поскольку вход никто не охранял, но куда идти дальше? Кто и что ожидало меня здесь? Грудь моя стеснилась.

Я стал подниматься, преследуемый сквозняком, по узким каменным ступенькам. Запах, вначале едва уловимый, становился все гуще, все неприятнее. То был хорошо знакомый дух смерти.

На третьей площадке я едва не столкнулся с двумя стражниками. Один был высокий, медлительный, другой приземистый, с маленькими, злыми и жадными глазками. На солдат герцога они никак не походили.

– Заблудился, рыжий? – проворчал тот, что пониже.

– Никогда здесь не был. Можно заглянуть? Одним глазком?

– Все, нагулялся. – Он шагнул ко мне. – Проваливай отсюда.

Я повернулся к нему и, сделав большие глаза, как будто увидел что-то, провел рукой у его уха.

– Смотри-ка! – В пальцах у меня оказался длинный шелковый платок. – Ну, пропустишь? Может быть, этим несчастным и не доведется больше посмеяться.

Коротышка протянул руку и пощупал шелк. Потом забрал его у меня, сунул под одежду и, убедившись в том, что коридор пуст, кивнул.

– Давай, но только быстро. Там все равно ничего интересного, кроме чумы. Загляни – и назад.

– Спасибо, сир, – поблагодарил я. – Пусть ваш клинок никогда не затупится.

Прошмыгнув мимо него под арку, я взбежал по лестнице и оказался в коридоре, по обе стороны которого располагались узкие каменные мешки. В нос ударила отвратительная вонь, и я невольно задержал дыхание. Только бы тот, кто мне нужен, был здесь.

Только бы мэр Сен-Сесили был еще жив.

Глава 70

Я пробирался по тесному коридору, задыхаясь от гнусного смрада. Колеблющийся свет чадящего факела выхватывал из темноты похожие на гробы зарешеченные ниши, высота которых едва достигала четырех футов. В них, свернувшиеся подобно бродячим псам, лежали несчастные узники.

Подстегиваемый отвратительным запахом и беспокойством – в конце концов, настроение у стражей могло измениться в любой момент, – я двинулся вперед. Только бы он был жив. Только бы жив...

В первой камере мой взгляд наткнулся на голого и невероятно худого мужчину с черной бородой, который неподвижно лежал на спине. Во второй я увидел съежившегося в углу темнокожего турка в дырявой серой рубахе. Ни один из них не обратил на меня никакого внимания. Из камер воняло так, что мне пришлось отвернуться. Валявшуюся на полу чашку облепили голодные крысы.

Тот, кого я искал, находился в третьей камере. Мэр Сен-Сесили лежал, сжавшись в комок и подтянув к животу колени. На руках его виднелись темные пятна синяков, на лице – корка засохшей крови. Бедняга не шевелился и даже, как мне показалось, не дышал.

– Сир... – Я подобрался поближе к камере. Мне нужно было поговорить с ним. Узнать, кто такие эти темные рыцари. Что они искали в деревне. Какое сокровище могло стоить жизни столь многим людям.

Я потряс решетку.

– Сир... пожалуйста... – умоляюще прошептал я.

Узнает ли он меня? Захочет ли разговаривать? А если закричит?

Внезапно в соседней камере кто-то громко застонал. Я сделал еще один шаг и увидел достойное жалости несчастное существо – женщину с бледной, почти прозрачной кожей, с высохшими, как солома, волосами, худую, словно привидение. Прижав ладони к лицу, она бормотала что-то неразборчивое. Кожа ее была покрыта язвами.

Я вздрогнул. Ну и зрелище! Что же такого совершила эта бедняжка? За какие грехи ее наказали столь жестоким образом, оставив гнить заживо в каменной норе?

Я вернулся к мэру. Время истекало.

– Вы слышите меня, сир? Я видел вас в Сен-Сесили...

Сумасшедшая в соседней камере запричитала громче. Я прошипел, чтобы она замолчала, и тут...

Словно ледяные пальцы сжали сердце.

Слова, которые она бормотала... Раскачиваясь и закрывая лицо руками, несчастная повторяла и повторяла одно и то же, нараспев... как молитву... Громче... еще громче...

Боже! Этого не могло быть! Я не верил своим ушам.

Встретила девушка молодца-странника

В тихую лунную ночь...

Глава 71

Сердце забилось в груди, как птица в тесной клетке. Этого не может быть! Не может быть... не может...

Подбежав к ее камере, я прижался к ржавой решетке, стараясь разглядеть стертые тенями черты лица.

Много страшных картин осталось в моей памяти: отрешенные глаза падающего в пропасть Нико... удивленное лицо Робера, глядящего на разрубивший его меч... занесенный над моей головой меч в руке огромного турка... Но даже эти жуткие сцены не подготовили меня к тому, что я видел сейчас.

Я смотрел на жену... ту, которую считал умершей.

– Софи?

Слово, даже произнесенное шепотом, застряло в горле.

Она словно не слышала.

– Софи! – позвал я уже громче, чувствуя, что сердце вот-вот сорвется в пропасть и разобьется на куски.