Истинная леди

– Что ж, поздравьте ее от меня с удачным выбором.

Незнакомка взглянула на графа с подозрением, уловив в его голосе насмешку.

– Вы подвергаете ее любовь сомнению?

– Поскольку я никого из них не знаю, то и судить не берусь.

Она снова пожала плечами, и его взгляд вновь непроизвольно застыл на подвижной линии ее декольте.

– Я ей тоже не поверила. Я спросила ее, откуда она знает, что любит барона. И... – Тут она осеклась и, насупившись, уткнулась в бокал с бренди. – Эльвина сказала, что его поцелуи приводят ее в трепет. – Даже при неярком пламени свечи Джеффри увидел, как щеки ее покрылись румянцем. – Естественно, я решила, что все это чушь. – Она опять пожала плечами. – Но я все же порылась в отцовской библиотеке, в частности в греческой любовной лирике. – Она вскинула ресницы и посмотрела на него сумрачным взглядом. – А вам известно, что в литературе имеются сотни ссылок на всевозможные физические реакции?

Джеффри вытаращил глаза, не зная, как реагировать на это заявление.

– Я... мне кажется, я знаком с некоторыми из них. Она кивнула, как будто выражая этим удовлетворение уровнем его интеллекта. Меряя комнату шагами, незнакомка продолжила рассказ:

– Видите ли, до сего времени я ни с кем не целовалась. Родные Гарри и мои родители обо всем договорились, как только мы появились на свет. Я имею в виду – соединить наши состояния и все такое. Но мне не давала покоя мысль, что будет, если... если...

– Если он вас поцелует? Приведет ли это вас в трепет? – закончил Джеффри мысль своей гостьи сухим, как солома, тоном.

– Меня разбирало любопытство, – призналась она виновато и, покачав головой, уткнулась в бокал с бренди.

– Ангел, надеюсь, он не причинил вам боли? Может быть, мне вызвать доктора? – спросил граф, стараясь говорить учтивым тоном, хотя на самом деле его душил гнев.

– О нет! – поспешно воскликнула она и прикусила губу, словно хотела скрыть усмешку. – Если только для Гарри, то есть лорда Бертона. Кажется, я ударила его слишком сильно. Может, даже... сломала ему нос. – Она замолчала и снова сделала глоток бренди. – По иронии судьбы он сам научил меня драться. Мы вместе росли.

Джеффри не знал, что и сказать. Желая утешить незнакомку, он заставил ее поделиться с ним своей бедой. В результате выяснилось, что посторонняя помощь не требуется. Она прекрасно справилась с чрезмерно ретивым кавалером сама. И довольно лихо – пустив в ход кулаки. У графа отлегло от сердца.

– Прошу вас, расскажите, как все было, – заговорил он участливо.

– Мы гуляли по саду, – начала объяснять его гостья и легонько коснулась губ рукой, как будто проверяя их состояние. – Потом я попросила его меня поцеловать. – Она помрачнела. – Представьте, он даже не дал мне возможности объяснить, зачем мне это нужно... – Она замолчала и взглянула на Джеффри. – И он меня поцеловал!

Джеффри удивленно вскинул брови. Чувство справедливости требовало встать на защиту незнакомого лорда Бертона, каким бы неуклюжим кавалером он ни оказался.

– Но вы же сами этого хотели!

– Конечно, я попросила его поцеловать меня. Но не так же... не так...

– Горячо?

– Не так слюняво!

Хорошо, что Джеффри уже успел поставить бокал с бренди на столик иначе непременно расплескал бы его.

– Мне показалось, что к моим губам прижалась мокрая рыба, – пожаловалась она. – А потом, когда он положил руки... – Она пальчиком показала на корсаж платья. – Я не удержалась и ударила его. – Она бросила на графа лукавый взгляд, и ее рот тронула ехидная ухмылка. – Кажется, я сбила его с ног.

– Не сомневаюсь, что он заслужил то, что получил, – обронил Джеффри, живо представив себе эту сцену. Ему внезапно стало очень радостно, и это удивило и озадачило его.

– О нет. – Незнакомка покачала головой, и в глазах ее отразилось искреннее раскаяние. – Я ведь сама напросилась на это. Гарри не виноват в том, что опыт оказался таким... – Она наморщила свой хорошенький точеный носик. – Таким отталкивающим. Понимаете, милорд, если это то, что предшествует браку, то, боюсь, подобное испытание я не перенесу. – Плеснув себе еще немного бренди, она сделала небольшой глоток. – Я не нашла в этом ничего приятного. – Дерево за окном снова притянуло ее взгляд. Его листья в лунном свете бесшумно подрагивали. – Теперь вы, надеюсь, понимаете, зачем мне понадобилось дерево?

Джеффри улыбнулся, позабавленный ходом мыслей своей гостьи. Впрочем, он вполне уразумел суть проблемы. Бедняжка вовсе не подверглась гнусному нападению насильника. А излишне прыткому лорду Бертону предстоит еще многому научиться в обращении со слабым полом. Неосторожные действия парня, не сумевшего сделать приятным первый поцелуй, привели к тому, что несчастная малышка с ужасом представила, как будет всю жизнь мучиться и терпеть его домогательства.

Пока Джеффри размышлял над этой ситуацией, ему в голову пришла дерзкая мысль, отозвавшаяся приливом крови к чреслам. Ввиду того, что незнакомка была прехорошенькой и, пожалуй, излишне любопытной, он мог бы попробовать ни много ни мало доказать ей, что Гарри не является типичным представителем сильной половины человечества. Разве не этому учат учителя верховой езды – сразу вновь вскочить на лошадь, только что тебя сбросившую?

– Я бы не стал делать скоропалительные выводы о браке, – изрек Джеффри, стараясь говорить ровным голосом, хотя от пульсировавшей в висках крови у него звенело в ушах. Он боялся выдать личную заинтересованность. – Один поцелуй, к тому же не очень удачный, еще ни о чем не говорит. Есть немало мужчин... э-э... менее слюнявых и более опытных. Уверен, что найти того, кто заставил бы вас трепетать, совсем не так уж трудно.

На губах графа заиграла улыбка человека, выпившего слишком много спиртного и разгоряченного присутствием красивой девушки, беспечно обратившейся к нему за советом по поводу поцелуев. Она ответила ему тем же, изящно изогнув уголки прелестного ротика. Его слова заставили ее призадуматься и зажгли в голубых глазах огонек любопытства.

– А знаете, вы совершенно правы! – заявила она вдруг и кивнула. – Один-единственный поцелуй не может оправдать решение всю жизнь хранить целомудрие.

– Господи, конечно же, нет!

– Не сомневаюсь, что найдутся джентльмены, способные проявить в аналогичной ситуации больше сноровки. – Она вскинула голову и обвела Джеффри взглядом, обдавшим его горячей волной чувственного томления.

– Десятки, – подтвердил граф внезапно охрипшим голосом.

– По правде говоря, мы с Гарри не помолвлены. Просто между нашими семьями существует негласная договоренность. Знаете, моя тетушка не пожалела денег на этот сезон, лишь бы я получила возможность познакомиться с другими респектабельными джентльменами.

Она поднесла бокал к губам. Джеффри напряженно смотрел, как она прижала изящный ротик к стеклянному краю и слегка раздвинула губы, пропуская внутрь тонкую струйку темного напитка.

– Я тоже отношусь к числу респектабельных джентльменов, – заметил он, не сводя взгляда с ее влажных губ. – И умею хорошо целоваться.

– Правда, милорд? – В ее глазах в пламени свечи вспыхнули огоньки заинтересованности.

– Истинная правда.

– А дамы трепещут, когда вы их целуете?

Джеффри поставил бокал с бренди на стол, вполне осознавая непристойный характер их беседы. Но в данный момент его куда больше занимали розоватое сияние ее кожи, размеренный ритм, с каким вздымалась и опускалась ее высокая грудь, манящий изгиб ее полуоткрытого алого рта.

– Мне как-то не приходило в голову их расспрашивать, – ответил он, силясь казаться равнодушным. – Почему бы нам не провести эксперимент?

– Как? – изумилась она. – Я подумала о том же. Именно это и подтолкнуло меня к Га...

– Забудьте о Гарри, – прервал ее Джеффри. – Постарайтесь сосредоточиться на своих ощущениях.

Незнакомка решительно поставила бокал на стол.

– Отличное предложение, милорд. Пожалуйста, встаньте.

– Прошу прощения? – Он недоуменно моргнул.

– Встаньте. Гарри целовал меня стоя. Мне кажется, что для чистоты эксперимента мы должны воспроизвести ситуацию как можно точнее.

Джеффри тупо уставился на свой бокал. Почему-то он почувствовал себя обманутым.

– Прошу прощения? – повторил он.

– Но вы же хотите узнать, трепещут ли ваши дамы, когда вы их целуете, разве нет?

Джеффри, оторвав взгляд от бренди, медленно перевел его на девушку. Его мысли вдруг утратили стремительность, и ему стало скучно. Внезапно он посочувствовал неизвестному Гарри.

– Ну да, – произнес он вяло. – Вроде да.

– Обещаю, что поделюсь с вами впечатлениями.

Он усмехнулся, немало подивившись, что незнакомка отнеслась к его предложению с таким неподдельным энтузиазмом. Однако честь требовала от него объяснить ей некоторые детали ее плана.

– Вы, надеюсь, осознаете, что это неприлично?

– Глупости, милорд! Это всего лишь эксперимент.

Он кивнул, удовлетворенный ответом. «Это всего лишь эксперимент», – сказал он себе для очистки совести. Для процветания науки он обязан исполнить свой долг. Джеффри поднялся, вытянувшись в струнку.

– Вы хотите, чтобы я стоял?

– Да. Вот сюда, пожалуйста. – Она предложила ему встать слева от нее. Он послушно ступил на указанное место. Его мышцы от предвкушения одеревенели.

– Не забудьте дотронуться до моего корсажа, – напомнила экспериментаторша.

– Приложу максимум усилий.

– Впрочем, если вы не хотите, так и не надо, – разрешила она, остановив на графе пристальный взгляд, явно сконфуженная сухостью его тона. – Не смею настаивать. Вы и так безгранично любезны.

– Я попробую себя заставить. В интересах науки. – Джеффри расплылся в улыбке.

В ответ она одарила его не менее счастливой улыбкой.

– Отлично, милорд. Я была уверена, что вы достойный напарник. Можете начинать, – скомандовала она и подняла голову.

Взглянув в ее запрокинутое лицо, Джеффри испытал странное чувство падения в глубокий омут мерцающих голубых глаз. Их темнеющая пучина притягивала и засасывала.

– Милорд?

– Меня зовут Джеффри.

– Джеффри. – Его имя, выпорхнувшее из медовых уст, согрело между ними воздух, вызвав у него легкое головокружение.

Она еще выше подняла подбородок, приблизив к нему свои губы. Но он не спешил. Вместо того чтобы поцеловать ее сразу, он медленно обвел пальцем овал ее лица, любуясь изящной линией скул и длинными ресницами. Его медлительность озадачила исследовательницу, и она от удивления приоткрыла рот, недоумевая, почему он не торопится.

– Гарри ничего этого не делал, – пролепетала она, и Джеффри с удовлетворением отметил в ее голосе грудные нотки, свидетельствующие, что его старания не пропали даром. Он довольно усмехнулся.

– Приношу извинения.

Но свою тактику он не изменил. Его палец скользнул по ее лбу, вниз по переносице, обвел нежную линию Пламенеющего бутона губ. Ее теплое дыхание соблазнительно щекотало его кожу. Едва касаясь, он провел пальцем по ее губам, воспаленным от чересчур пылкого поцелуя нетерпеливого Гарри.

Едва Джеффри почувствовал, что она затаила дыхание и обмякла, как выдержка ему изменила. Его решимость действовать нежно, чтобы не напугать ее, рухнула под натиском жаркой волны, исходившей от прильнувшего к нему тела. Резко, почти грубо он впился в ее губы поцелуем. Темные и пухлые, они были полны тайных обещаний и пахли бренди, которое они пили вместе. В своей неискушенности она была милой, сладкой и пленительной, а ее реакция – искренней и непосредственной.

Джеффри еще крепче прижал ее к себе, приглашая расслабиться и подчиниться его воле. Он целовал ее так, словно боялся не успеть завладеть ею сполна, до конца исследовать и испробовать. Она отвечала ему с готовностью, послушная каждому его движению. Она училась и копировала, принося в свои действия собственную, уникальную неповторимость.

Такой поцелуй не мог не возбудить желание, и Джеффри чуть не утратил над собой контроль. Только приглушенные звуки оркестра, возобновившего игру, удержали его от необратимого падения. Огромным усилием воли он заставил себя оторваться от дивного источника наслаждения. Ошеломленный пронзившей его острой болью потери, он тяжело и прерывисто дышал.

И только мысль, что он не одинок в своих переживаниях, немного его успокаивала. Незнакомка едва держалась на ногах. В ее изумленных глазах, подернутых дымкой желания, полыхал костер. Ее жаркие губы манили его вернуться к их запретной бездне.

– Ангел, – прохрипел Джеффри, – думаю, нам лучше отправить тебя назад в твое небесное царство.

– Что? – Она недоуменно захлопала ресницами. Похоже, ей стоило большого труда вернуться к реальности.

Джеффри улыбнулся. Мужская гордость вовремя подоспела на помощь и помогла восстановить привычное самообладание, пошатнувшееся вследствие этого эксперимента.

– Я спросил, как прошел опыт. Удачно? – В ответе он не нуждался. Ему просто хотелось поддразнить ее. По ее лицу и так все было ясно.

Пытаясь сосредоточиться и собрать разбежавшиеся мысли, она расправила плечи и разгладила складки на юбке.

– Я пришла к выводу, что вы правы, милорд. Мне определенно необходимо провести дополнительные исследования по этому вопросу, прежде чем давать обет целомудрия. – Внезапно она помрачнела и бросила на графа укоризненный взгляд. – Тем более что вы забыли дотронуться до моего корсажа.

Сначала Джеффри ошарашенно вытаращил глаза. Когда же до него дошла нелепость ситуации, его охватил приступ безудержного смеха. Да, с ней не соскучишься. Она стояла перед ним холодная и сдержанная, ничем не отличаясь от большинства матрон, собравшихся на балу у его матери. Но он знал, какой огонь бушует за невозмутимой наружностью. Мужчина, которому выпадет счастье сделать ее своей женой, будет испытывать вечный экстаз. Конечно, при условии, что сумеет обнаружить в ней этот неиссякаемый источник наслаждения.

Джеффри убрал со лба незнакомки выбившуюся из прически прядь волос.

– Вы меня почти соблазнили, моя дорогая. Но теперь, мне кажется, я должен пригласить вашу... тетушку.

Она кивнула, но в глазах ее промелькнуло искреннее разочарование.

– Миссис Уинифред Хибберт. Вы найдете ее в кругу почтенных дам.

– А как ваше имя?

– О! – Ее щеки окрасил румянец смущения. – Меня зовут Каролина Вудли. Мой отец – барон Альберт Вудли.

– Очень рад с вами познакомиться, мисс Вудли. Джеффри склонился в галантном поклоне. – А теперь я, пожалуй, приведу вашу тетушку.

Позже, когда умолкли звуки оркестра, доигравшего последний танец, когда догорели свечи и двери бального зала закрылись, Джеффри еще раз пережил изысканные моменты их поцелуя. Он стоял в темной спальне, любуясь нежной розой утренней зари, когда ему вспомнились слова Каролины: «Мне определенно необходимо провести дополнительные исследования по этому вопросу».

Дополнительные исследования? Чего – поцелуя? Не может быть, чтобы она говорила это всерьез.

А вдруг...

Глава 2

Его поцелуй был подобен чудесному шоколаду с богатой вкусовой гаммой, мягкий и пьянящий. Нет, он скорее напоминал горячие печеные яблоки с острой, обжигающей рот приправой. Нет, он был как...овечий навоз.

Каролина часто заморгала и вернулась в реальность. Перед ней стоял молодой мужчина среднего роста, служивший у них управляющим, и вопросительно смотрел на нее.

– Прошу прощения, мистер Росс. Боюсь, я не слышала, что вы сказали.

– Ничего страшного, – ответил он, краснея от ее прямого взгляда. – Возможно, будет лучше, если я сам займусь деталями.

Каролина колебалась, разрываясь между обязательствами, которые взвалила на себя в отцовском имении, и острым желанием перепоручить все дела этому милому молодому служащему.

– Право, не знаю. Вы думаете...

Но договорить она не успела. Дверь библиотеки распахнулась, и на пороге возникла величавая красавица, облаченная в наряд темно-вишневого цвета.

– Ты еще не закончила, Каро? Мы с минуты на минуту ждем визитеров.

Каролина оторвала взгляд от бумаг на столе и, посмотрев на тетушку, ласково улыбнулась.

– Кого мы ждем, тетя Уин?

– Полагаю, Гарри... – сообщила прелестная женщина после некоторого замешательства. Ее пальцы нервно теребили кончик кружевного воротника.

– В данный момент я с ним не в лучших отношениях. Если он придет, скажи, что мне нездоровится.

– Вы что, поскандалили? – Лицо тетушки омрачилось. – Твой отец ужасно огорчится. Что касается меня, то не могу сказать, что я удивлена.

– Я бы не назвала это скандалом... – Каролина замолчала, прикидывая, как бы поделикатнее охарактеризовать ситуацию. Нет, на Гарри она не сердилась. Просто он оказался чересчур напористым. Проблема состояла в том, что стоило ей подумать о нем, как в голову тут же лезли воспоминания о его слюнявом поцелуе, на смену которым тотчас приходили размышления о другом, более приятном и восхитительном опыте, полученном чуть позже. Здесь рассудок Каролины отказывался ей подчиняться, занятый мыслями о джентльмене, занимавшем ее ум вот уже целых двенадцать часов!

Она не желала встречаться со своим почти женихом, поскольку все это время не могла забыть чудесные ощущения, пережитые ею с другим мужчиной.

Каролина вздохнула и виновато взглянула на мистера Росса.

– Каро? Ты меня слышишь? – раздался голос тетушки. Отбросив приличия во имя мира и спокойствия, она подняла голову вверх и крикнула:

– Твои химикаты еще не прибыли, папа! Но я уверена, что их скоро доставят.

– Что? – донесся приглушенный расстоянием вопрос.

– Еще не получены! – прокричала она снова.

– Может быть, мисс Вудли, мне прийти в другой раз? – вкрадчиво спросил служащий со свойственным ему прононсом.

Взгляд Каролины упал на заваленный бумагами стол.

– Нет, ни в коем случае! – испугалась она. – Прошу вас, мистер Росс, еще минутку терпения. Мне нужно сосредоточиться. – Она многозначительно посмотрела на тетку, все еще стоявшую в дверях со сложенными на пышной груди руками. – Может быть, ты проверишь, все ли готово, тетя Уин? А если кто-нибудь придет; позови меня.

Тетушка Уин выразительно фыркнула, разрушив все представления о хороших манерах. Каролина решила проявить твердость.

– Мне нужно уделить мистеру Россу еще полчаса, может быть, час.

Каролина порывисто встала и направилась к тете, намереваясь вежливо выпроводить ее из комнаты. Когда это не помогло, она прибегла к силе и почти грубо вытолкала упрямую женщину в коридор.

– Мне кажется, Каро, – проворчала дама с презрительной усмешкой, – что ты проводишь здесь чересчур много времени. Полагаю, что мистер Росс должен...

– Тетя Уин, пожалуйста! – взмолилась Каролина и глубоко вдохнула. Холл был совсем не подходящим местом для проведения дискуссий, но порой ей приходилось быть со своей родственницей весьма прямолинейной. – Ты должна понять, что только благодаря умелому руководству мистера Росса мы...

– Каро! Я вынужден послать лакея, – раздался нетерпеливый голос отца.

– Папа, неужели нельзя не кричать так...

– Важно в первую очередь установить приоритеты, – продолжала тетка.

– Ладно, Каро, я сделаю все сам.

– Папа!

– Каролина, ты меня не слушаешь!

– Тетя..

– Каро!

– Мисс Вудли...

Каролина со вздохом закрыла глаза, мечтая очутиться в молчаливой гуще зеленой кроны стоящего рядом с домом вяза. Мысленно она уже перенеслась в свое любимое убежище, но в этот момент родной отец врезался в нее с разбегу.

– Прошу прощения, моя дорогая. – Проворные жилистые руки подхватили ее и помогли обрести равновесие.

– Папа...

– Мне некогда, дорогая. Спешу! – Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он нежно поцеловал дочь в лоб, после чего нахлобучил шляпу на седую голову. Высокий, но сутулый и взъерошенный, ее отец производил впечатление низкорослого, приземистого человека. Вечно лохматый, с ниспадающими на глаза прядями, он выглядел неряшливо, тем более что постоянно щеголял в грязных рубашках и порой даже в панталонах с прожженными дырами. Зато его сюртуки отличались безукоризненной элегантностью и чистотой. Объяснялось это просто: он забывал их надевать.

Вот и сейчас, собираясь выйти из дома, он проявил обычную рассеянность.

– Папа! Ты не одет...

– Мисс Вудли, – перебил Росс, вышедший в холл за остальными. – Ваш отец подписал патентные документы, которые я вам дал? Вы же знаете, что без его подписи я не могу ничего сделать.

– Конечно, мистер Росс. Папа...

Но договорить ей опять не удалось. На этот раз, Каролину перебил громкий стук в парадную дверь. Томсон, их старый дворецкий, весьма обрадовавшись столь редкому событию, не теряя времени, бросился к входу и с прытью, удивительной для своих шестидесяти лет, распахнул дверь. Каролина уже открыла было рот, чтобы попенять пожилому слуге, но тут ее взгляд замер на госте.

На крыльце стоял граф Тэллис. Элегантный, в бриджах для верховой езды и облегающем сюртуке из темно-коричневого тонкого сукна, он держал в руке маленький букетик белых роз. Увидев столпотворение, царившее в холле, он удивленно вскинул бровь.

Каролина зарделась и замерла на месте. Решимость враз оставила ее, когда она воочию увидела объект своих тайных мечтаний. Что касается тетушки Уин, то она подобных трудностей явно не испытывала.

– Вот видишь! Посетитель...

Каролина, сгорая от стыда, простонала в ответ что-то невразумительное.

– А ты все еще в этом ужасном наряде и с чернильными пятнами на пальцах!

Даже не удосужившись проверить истинность брошенного ей обвинения, она торопливо спрятала руки за спину и сделала попытку восстановить видимость внешних приличий.

– Томсон, – начала она, – будьте любезны...

– Добрый день, сэр, – перебил ее отец и хотел было прошмыгнуть мимо графа. – Вы должны меня извинить. Я ухожу...

– Папа!

– Но, Альберт! – поддержала племянницу тетка.

– Я выкопаю его из-под земли, но выясню, почему он задерживает мои химикаты, – обронил отец через плечо и шагнул за порог, щурясь от ярких солнечных лучей.

– Вот и славно! – воскликнула тетушка Уин. Создавшаяся ситуация, похоже, вывела ее из себя, и она взяла бразды правления в свои руки.

– Томсон, графа – в гостиную, – приказала она. – Каролина, переодеваться. Мистер Росс – на выход.

Но внимание Каролины все еще занимал ее рассеянный отец, сбегавший по ступенькам крыльца.

– Папа, ты одет неподобающим образом! – крикнула она безнадежно в спину удалявшегося старика.

– Он сам виноват, – фыркнула тетка и учтиво кивнула графу: – Милорд...

Отец Каролины, на радость родне, не остался глух к отчаянному призыву дочери. Он замер на полпути и, оглядев себя со всех сторон, залился громким добродушным смехом. Присутствие духа никогда его не покидало. Каролина ценила эту черту отцовского характера больше всего. Но сейчас эта выходка показалась ей неуместной и вульгарной. Она едва удержалась от желания состроить брезгливую гримасу.

– Господи! Боже мой! – пробормотал отец, всплескивая руками. – Ты права, моя девочка. Я не могу идти по улице в одной рубашке. – Он снова прошмыгнул мимо графа, заставив того вжаться в стенку.

– Папа, – простонала Каролина. На столике для шляп она обнаружила отцовские очки и, схватив их, протянула старику. – Вот, возьми. Может быть, они помогут тебе избежать всевозможных неприятностей.

– О да. – Отец послушно водрузил очки на нос. – Эти распроклятые штуковины вечно куда-то пропадают. Теперь что... – добавил он, уставившись на графа.

– Мисс Вудли, – перебил его молодой управляющий тоном, не терпящим возражений. Его настойчивость с каждой минутой делалась все более назойливой. – Патентные документы? Ваш отец...

– Господи, да! – спохватилась Каролина и, развернувшись, схватила отца за руку, прежде чем тот успел взлететь вверх по лестнице. – Папа! Ты подписал?..

– Оставь это, Каролина, – вступила в разговор молчавшая до сих пор тетка. – Мистер Росс, приходите завтра утром.

– Но... – Молодой управляющий побледнел.

– Но... – попыталась поддержать его Каролина, поворачиваясь к тете.

– Тихо! – прикрикнула тетушка Уин.

Каролина зажмурилась, предчувствуя приближение бури. Тетка в гневе была страшна. Каролина бросила отчаянный взгляд на графа. Тот, как и дворецкий, от души наслаждался этим зрелищем и не проявлял желания удалиться в гостиную.

– Утром, мистер Росс, – повторила тетка властно и кивком дала понять ему, что дискуссия окончена. Потом она любезно улыбнулась графу и жестом пригласила его пройти с ней в гостиную.

В опустевшем холле остались двое: Каролина и Росс, пребывающий на грани нервного срыва.

– Мне очень жаль, мистер Росс, – начала она, пытаясь утешить расстроенного служащего. – Боюсь, нам придется перенести разговор на утро.

– Пожалуйста, мисс Вудли, пусть ваш отец подпишет патентные документы, – пробормотал он дрожащим голосом. – Я ничего не смогу сделать без его одобрения.

– Я понимаю. Как насчет...

– Каролина!

Услышав за спиной сердитое шипение, Каролина и Росс вздрогнули от неожиданности.

– Тетя Уин! – И как только она умудрилась так быстро и незаметно выскользнуть из гостиной?

– У тебя посетитель, дорогая девочка. Поднимись немедленно к себе и переоденься, – приказала тетушка и, грозно сверкнув глазами, обратилась к несчастному служащему: – Всего хорошего, мистер Росс!

– Но, тетя Уин, я должна поговорить...

– Не сейчас.

Каролина опустила голову и ссутулилась, подчиняясь неизбежному. Никакие аргументы не убедят тетку, что семейные финансы важнее визитов титулованных особ. Но лишенная выбора, она сдалась без дальнейшего сопротивления.

– Слушаю и повинуюсь, тетя Уин. Великодушная дама царственно склонила голову и, чеканя слова, отдала очередные распоряжения:

– Томсон, чай. Каролина, у тебя ровно пять минут. Не забудь. – После чего она важно выплыла из коридора и исчезла за дверью гостиной.

Каролине пришлось прикусить язык и смирить гордыню. Чтобы восстановить самообладание и безмятежный вид, она сделала несколько глубоких вдохов и подумала, что тетка напрасно тратила слова, напоминая ей о присутствии важной персоны. Как можно было забыть красавчика графа, ожидавшего ее в гостиной, и его ужасно довольное выражение лица? «

– Вы сможете просмотреть цифры до завтрашнего утра? – услышала Каролина голос Росса снова перебивший ее мысли о неотразимом графе.

– Да. – Она устало и рассеянно потерла висок, где зарождались первые признаки пульсирующей боли. – Приходите к девяти. К этому времени я подготовлю все бумаги.

– Отлично. – Он коротко кивнув, уверенной поступью вышел из дома. Однако его исполненный достоинства уход остался Каролиной незамеченным. Она уже неслась вверх по лестнице, и ее мысли вновь витали вокруг неожиданного гостя.

Боже, какое мнение сложилось у него о ней и ее семье! И угораздило же его выбрать для визита самое неподходящее время, когда все они столпились в тесном холле, устроив там самый настоящий бедлам! Впрочем, в их доме всегда так было. В их семье только ее мать умела поддерживать порядок. Что касается Каролины, то до сего момента она не считала это обязательным. В деревне каждый делал то, что ему заблагорассудится. Но здесь, в Лондоне, да еще в присутствии графа...

Господи! Каролина рассеянно теребила волосы, с ужасом вспоминая веселое выражение его лица, удивленно изогнутую бровь и серые, светящиеся лукавством глаза. В мечтах она всегда видела себя воплощенным совершенством. Холодной, уравновешенной, элегантной – под стать его сдержанной утонченности. Она представляла, как посмотрит ему в глаза, как ощутит прикосновение его сильных рук и как эти руки обнимут ее до неприличия крепко.

Эта сцена преследовала Каролину с той минуты, как она увидела графа, входящего в бальный зал. Это было еще до того, как Гарри предложил ей прогуляться по ночному саду. Если бы она отвергла предложение лорда Бертона, то ее представили бы графу как скромную девочку, опекаемую тетушкой, милой, респектабельной леди, способной поддержать светскую беседу. Но нет, она не отказала Гарри и в результате появилась перед его сиятельством задом наперед, когда протискивалась в узкое окошко второго этажа.

Можно ли вообразить более унизительную ситуацию?

Предаваясь этим горьким размышлениям, Каролина, юркнув в свою комнату, торопливо стащила с себя старое платье и принялась усердно тереть пальцы в надежде смыть следы чернил. Она решила с этой минуты стать эталоном совершенства. Абсолютным, полным, восхитительным, с умеренным налетом утонченности, приправленной врожденным добрым нравом.

Но о чем она будет с графом разговаривать? Каролина снова забеспокоилась. Специалистом в области светской болтовни она себя не считала. К счастью, появление в комнате горничной прервало поток ее беспорядочных мыслей.

– Вы звонили, мисс?

– Энни, подыщи мне платье. Что-нибудь миленькое.

– Слушаюсь, мисс.

К слову сказать, Энни обладала хорошим вкусом и никогда не ошибалась в выборе наряда для своей хозяйки. На этот раз бедняжке предстояло найти что-то подходящее для дамы с синими пальцами. Когда старания Каролины отмыть пальцы не увенчались успехом, от дальнейших истязаний живой плоти она отказалась. Придется либо скромно сложить руки на коленях, либо держать их за спиной.

Пока горничная помогала Каролине облачиться в прекрасное платье из бледно-голубого шелка, та ломала голову над перечнем тем для разговора. Благодаря отцу она отлично разбиралась в научной методологии и химических исследованиях. Но для непринужденной беседы это явно не годилось. С аналогичным успехом она могла бы водрузить над головой знамя с надписью: «Синий чулок».