Истинная леди

– Корабли, насколько мне известно, должны держаться на поверхности воды.

Она сердито насупила брови.

– Но это совершенно новый тип кораблей!

– Недостатка в затонувших судах никогда не было.

Она замерла, но через секунду гордо вскинула подбородок, и ее волосы задели его шею. Но на подобную мелочь она не обратила внимания.

– Я вижу, это направление научного прогресса тебя не волнует! – возмутилась она.

Джеффри от досады скрипнул зубами.

– Во что еще ты вложила деньги? – сдерживая раздражение, спросил он.

Каролина медлила с ответом и только нервно покусывала губу.

– В Леонардо да Винчи, – наконец промямлила она. Джеффри недоуменно моргнул, решив, что ослышался.

– Каролина, так ведь он вот уж много лет как умер.

– Мне это известно! – выпалила она. – Но он оставил после себя кое-какие рисунки, чертежи... – Голос ее прервался.

Джеффри зажмурил глаза, не уверенный, что хочет услышать продолжение.

– Ну, и что же это?

– Летательный аппарат.

На этот раз самообладание изменило графу, и он громко застонал. Каролина, как ребенок, просаживала деньги на игрушки, захватившие ее воображение. Оставалось только удивляться, как это она и ее отец до сих пор не разорились.

Джеффри растерянно потер висок, внезапно ощутив приступ пульсирующей боли.

– Что-нибудь еще? – обреченно спросил он. Каролина пожала плечами, вызвав в нем яростный всплеск эмоций, только усугубивший его взвинченное состояние.

– Все остальное – это бессрочные контракты с разными учеными. Я обеспечиваю их фондами, а они... – Она сделала паузу и облизнула рот. Став влажными, ее полные губы полыхали в розовом свете рубиновым огнем. – Они обещали делиться со мной прибылью, полученной от внедрения их изобретений.

– Боже мой! – взвился от негодования граф. Невозможно было представить себе что-нибудь более соблазнительное и привлекательное для проходимцев и шарлатанов всех рангов и мастей, чем подобный договор. Но он заставил себя сохранять хладнокровие. Каролина неплохо разбиралась в людях, во всяком случае, он очень на это надеялся. В конце концов, может, ей повезло? Может статься, эти ученые действительно разрабатывали какие-то стоящие научные открытия. – 'И над чем же работают эти уважаемые господа?

– Они проводят опыты с лягушками и другими мертвыми животными.

Джеффри едва не расхохотался. Чтобы сдержать смех, он стиснул зубы. Желание разразиться гомерическим хохотом было непреодолимым, но он не мог позволить себе эту вольность. И дело было не в том, что он боялся оскорбить Каролину. Его страшило другое: поддавшись однажды этому желанию, он будет не в состоянии противостоять ему в будущем. И мать упрячет его в лечебницу, откуда он не выберется до конца своих дней.

– Джеффри? – позвала Каролина. – С тобой все в порядке? Ты стал красный, как рак.

– В самом деле? – спросил он, справившись со смехом. – Вероятно, мне как раз электрического шока и не хватает.

Каролина бросила на него хмурый взгляд. На ее лице появилось странное выражение озабоченности и обиды.

– Наука – это будущее человечества, Джеффри. Электричество – это важное открытие с безграничными возможностями!

– Расскажи об этом лягушкам, над которыми ты издеваешься.

– Джеффри, это несправедливо! – Каролина откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза, потому что их тела все еще тесно соприкасались. – Ведь опыты проводятся над мертвыми лягушками! Ты не представляешь, как трудно достать здесь, в Лондоне, необходимые виды мертвых животных. Порой приходится доставлять их из Хедли.

– Даже не сомневаюсь. – Джеффри вздохнул. Все это было бы смешно, если бы положение Каролины и ее отца не было настолько плачевным. – Скажи, этот твой мистер Росс, это он давал тебе советы по поводу инвестиций?

– О нет! – возразила она. – В большинстве случаев он всеми силами отговаривал меня от этих вложений.

Что ж, это облегчало судьбу молодого человека. Хвала ему и честь!

– Тогда понятно, почему он такой дерганый. Каролина снова прикусила губу и отвела взгляд.

– Обычно он гораздо спокойнее. Только в последнее время почему-то нервничает. Наверное, ему неловко оттого, что он рассказал мистеру Лутсу о моих делах.

– Что?! – Сообщение Каролины ошеломило графа. Он едва не свалился вместе с ней с дерева. Господи, судя по поступкам, мальчишка просто желторотый птенец. У него мозгов что у малого дитяти. Допустить такую ошибку... Джеффри вздохнул. Похоже на то, что один слепец доверился другому. Неудивительно, что Каролина натворила столько глупостей. Ведь рядом с ней не было никого, кто мог бы дать ей дельный совет, помочь разобраться, направить на верный путь. Бедная девочка с безумной отвагой ринулась очертя голову в авантюру, из которой нет выхода...

Джеффри даже боялся думать, что может произойти с ней в ближайшем будущем.

– И что же мистер Росс тебе предлагает? Каролина вздохнула. Лицо ее было печальным.

– Он говорит, что я должна выйти замуж. Если мой муж продаст недвижимость, составляющую мое приданое, то мы сможем погасить все долги и сохранить за собой право выкупа заложенного имущества. И оттянуть таким образом время. С этой целью и пришел сюда мистер Лутс.

Пожар, пылавший в груди Джеффри, вдруг превратился в холодное пепелище.

– Ты собираешься выйти замуж за Лутса? – прозвучал тихий вопрос. – Чтобы получить право распоряжаться приданым?

Это предположение возмутило Каролину, и она резко оттолкнула графа. Он больно ударился головой о ствол дерева и порвал галстук, зацепившись за сухой сучок.

– Какой ты олух! Конечно, нет! Как у тебя повернулся язык сказать такое! Я выйду... – Она вдруг спохватилась и, глотнув, продолжила более спокойным тоном: – Я хотела поговорить с Гарри. Продажа моего приданого погасит только часть долга. Но у его семьи достаточно средств, чтобы покрыть все остальные долги. В таком случае папа сохранит за собой Вудли-Мэнор. А отсутствия нескольких акров земли и части поголовья овец он даже не заметит. – Голос Каролины дрогнул, хотя взгляд остался твердым.

– Наверное, кое-что ты все же можешь спасти, – произнес Джеффри.

Каролина, покачав головой, повернулась к нему. В ее глазах было столько любви и надежды, что Джеффри подумал, что не забудет это выражение до конца своих дней.

– Если только ты что-нибудь не придумаешь. Может, ты знаешь кого-нибудь, кто захотел бы на мне жениться?

Он закрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не произнести слова, которые повторял себе последние три недели. Все это время, пока они не виделись, он безумно тосковал по Каролине. Никогда прежде не испытывал он ни такого томления, ни такой страсти. Она снилась ему ночью, он мечтал о ней днем. Ему до боли в сердце хотелось к ней прикоснуться, ощутить тепло ее тела. Но быть с ней рядом – это значило потерять здравый смысл. Он никогда не знал, чего от нее ожидать, не мог предугадать, какой она будет, что выкинет в следующую минуту, но она заставляла его смеяться, чего не случалось с ним уже много лет. Она помогла ему понять, что жизнь прекрасна, и помогла забыть о бремени и условностях высшего света.

Он очень хотел на ней жениться. Хотел провести всю оставшуюся жизнь, ломая голову над загадкой ее непредсказуемого ума.

Но он не мог себе этого позволить.

Он должен был думать о своей семье, о своей чести. От него зависят его сестра и мать. Он не мог, не смел строить свое счастье за их счет. Возможно, раньше у них могло бы что-то получиться. Он даже обсуждал этот вопрос со своим адвокатом. Но теперь, когда Каролина наделала столько долгов, их брак означал бы крах не только для его семьи, но и для нее тоже. Пойти на это он не мог.

– Каро... – начал Джеффри.

– Не важно, – раздался еле слышный шепот. – Я понимаю. К тому же, – нарочито весело защебетала она, – я уже давно скучаю по Хедли. А теперь я туда вернусь и навсегда останусь в этой глуши.

Она старалась держаться мужественно, но бившая ее дрожь выдавала ее с головой. Он видел, как страшила ее подобная перспектива. Она любила Лондон, любила свободу, которую давал многолюдный город. Здесь она могла незаметно наносить визиты женщинам с сомнительной репутацией, целовать мужчин в саду и вытворять другие возмутительные вещи, ради которых и родилась на свет. Но игра закончилась, и, оставшись без денег, она уже не может больше потворствовать своим капризам. Как и Джеффри, ей приходилось думать не только о себе, но и о счастье своих близких. Их брак мог бы обернуться для их семей катастрофой.

Джеффри закрыл глаза и привлек ее к себе, вновь окунув лицо в шелковую копну ее волос. И сразу его захлестнул аромат лаванды. Не в силах больше сдерживать себя, он приподнял ее подбородок и поцеловал со всей страстью, на какую был способен. Снедаемая огнем полыхавшего в ней пожара, она ответила на его ласку с не меньшим энтузиазмом, противопоставив его голоду собственную жажду.

– Джеффри... – Его имя прозвучало то ли как удивление, то ли как мольба. Но в вырвавшемся из ее горла звуке не было ни отвращения, ни страха. Его сердце отозвалось на ее призыв глухими, мощными ударами. Теперь он снова мог ее целовать, ласкать, любить.

Она любила его. Джеффри в этом больше не сомневался. Ее любовь не была детской фантазией, порожденной похотью, которая остывает в разлуке или, того хуже, легко и быстро находит замену и утешение. Каролина была зрелой женщиной, которая предлагала ему себя открыто, без страха, без оглядки.

Когда вся значимость этого открытия дошла до его сознания, Джеффри ощутил благоговейный трепет. Она любила его. И за это он ее боготворил.

Он покрывал поцелуями ее красивую шею и осыпал нежными ласками роскошную грудь. Он зарылся лицом в благоуханное тело, а она дрожала и билась в сладострастном экстазе. И после того, как он наконец испил всю сладость ее плоти, она распахнулась ему навстречу, еле слышно прошептав его имя.

Джеффри жаждал обладать ею. Приподняв ее юбки, он гладил ее длинные ноги, сгорая от непреодолимого желания утонуть в ее теплой глубине. Он почувствовал на себе ее руку и по немой мольбе догадался, что она хочет того же. Но на этот раз все будет по-другому. Он не станет искать плотского удовлетворения. Раз Каролина никогда не будет ему принадлежать, он не позволит себе обращаться с ней подобным образом.

Закрыв ей рот поцелуем, он уложил ее на платформу и раздвинул ее ноги. И снова он почувствовал на себе ее руку и едва не поддался искушению уступить неутолимой жажде и ее настойчивости, но сумел вовремя себя сдержать. Джеффри решил удовлетворить ее страсть другим способом.

Он погрузил пальцы в дрожавшее от вожделения лоно, и Каролина закричала, но его поцелуй заглушил ее крик. Он ласкал ее самозабвенно, ловя ртом громкие стоны.

Испустив последний радостный вопль, она замерла. Пережитые ею минуты блаженства послужили для Джеффри высшей наградой. Зачарованный чудным зрелищем, он едва не разрыдался, нежно сжимая ее в своих объятиях.

Вскоре дыхание ее успокоилось, пылающие щеки побледнели, а опухшие от поцелуев губы восстановили естественный цвет. Она обняла его и поцеловала, вложив в поцелуй всю свою безмерную любовь.

– Джеффри, – прошептала она.

– Ш-ш, – прозвучало в ответ. Он покрывал поцелуями ее волосы, лоб, глаза, нос, губы.

– А ты?..

– Я удовлетворен, – солгал он. Без нее ему никогда не испытать ни счастья, ни удовлетворения. И все же он ничего не мог изменить. Если он пойдет на поводу у своей страсти, то завтра они оба станут нищими. Но хуже было другое...

– В долговой тюрьме мужчин и женщин держат порознь, – пробормотал он, оторвавшись от сладкого рта. – Даже там мы не сможем быть вместе.

Каролина кивнула, и он ощутил соленый вкус ее слез. Она не хуже его понимала, что было поставлено на карту.

– Тогда хотя бы скажи, что ты меня любишь, – попросила она. – Только один раз. Клянусь, я никогда больше не попрошу тебя об этом.

Но он не ответил. Не мог. Он просто смотрел на нее, стараясь навсегда запечатлеть в памяти дорогие черты, начиная от мечтательных голубых глаз и кончая совершенным изгибом алых губ. Но она не позволила ему отделаться молчанием.

– Джеффри? – повторила Каролина свой вопрос. – Ты меня любишь?

Он стиснул зубы, зная ответ и ненавидя его. Да, он любит ее. Он полюбил ее в тот момент, когда она протиснулась в окно музыкальной комнаты, продемонстрировав ему свой прелестный зад. Он любил ее эксперименты с поцелуями и ее стремление приносить ему радость. Он любил в ней все, включая глупую привычку скрываться на деревьях.

Но Джеффри не мог признаться в этом Каролине. Он уговаривал себя, что она еще сможет найти свое счастье с Гарри. И только по этой причине он должен был нанести ей жестокий удар, разрушить ее хрупкую любовь, не оставив ей даже надежды. Он должен был сделать это. Это был единственный достойный выход из их безвыходного положения.

Честь, которую он ценил выше всего на свете, подсказала ему ответ. И он солгал:

– Прости, Каролина. Я не люблю тебя. И никогда не полюблю.

Глава 11

Каролину била дрожь.

В ее зеленом тайнике, где она провела в одиночестве уже много часов, стало прохладно. Вечерами в Лондоне бывало довольно свежо. Поцелуи Джеффри бесследно растаяли, и защитное тепло его объятий давно остыло.

Его последние слова, обращенные к ней, были: «Мне очень жаль». После этого он спустился вниз и исчез в доме. Сначала она подумала, что он сразу уедет, чтобы не откладывая заняться поисками богатой невесты. Между ними все было кончено. Он поставил точку в своих отношениях с «синим чулком», нарушившим спокойное течение его размеренной жизни. Однако, когда солнце скрылось за горизонтом, в библиотеке кто-то зажег лампу. Она заметила это, потому что какой-то мужчина подошел к окну и долго стоял там, вглядываясь в густую листву ее вяза.

Это был Джеффри. Без сюртука, со спутанными волосами, он потирал виски, словно хотел избавиться от нудной головной боли. Даже его галстук, это накрахмаленное чудо, стойко переносившее ее самые горькие рыдания, представлял плачевное зрелище и болтался на его шее, как недоваренная лапша. Граф выглядел взъерошенным, утомленным и бесконечно милым.

Он не бросил ее.

Не ушел, а остался с мистером Россом в надежде придумать хоть что-то для ее спасения.

Она должна была бы спуститься вниз, присоединиться к ним и постараться помочь, чем только может. Но впервые за двадцать один год своей жизни Каролина была вынуждена признать, что потерпела поражение. В этой области, судя по всему, Джеффри был подготовлен гораздо лучше ее и в ее подсказках не нуждался. Вот если бы речь шла об овцеводстве, тогда она могла бы дать ему совет. Но поскольку вопрос касался ткацкого производства в экономически отсталом Стаффордшире – предприятия, которое она с треском провалила, – ее вмешательство не требовалось. С этими мыслями Каролина сжалась в комок в своем убежище, в успокоительной колыбели ветвей своего любимого дерева.

Но теперь ей почему-то стало скучно и одиноко. И еще она поняла, что настала пора снова начать борьбу за свое будущее. За себя и Джеффри. Проведя с ним потрясающий час в зеленой гуще своей гавани, она пришла к выводу, что с Джеффри никто не может сравниться.

Что до брошенных им слов, будто он ее не любит и никогда не полюбит, то, что с него взять? Мужчины довольно часто ошибаются, особенно если речь идет о сердечных делах. Он повел себя глупо, и она обязательно скажет ему об этом.

С какой стати он стал бы сидеть с мистером Россом, если не ради того, чтобы найти способ, как им быть вместе? А для этого он должен ее любить.

Просто обязан.

Размышляя над этим, Каролина рассеянно терзала в руках яркий оранжевый листок. Однако она не могла не видеть и другого. Ее финансовая неудача вкупе с прямолинейным заявлением Джеффри давала богатую пищу для размышлений, заставляя ее сомневаться в собственном здравомыслии и правильности оценок.

А вдруг это правда? Вдруг он ее не любит?

Нет, заявила она себе твердо. Он любит ее. Любит.

Однако зерно сомнения не только укоренилось в ее душе, но и дало всходы. По этой причине она и предпочла скрываться от посторонних глаз.

– Каролина! Господи, девочка, это уже выходит за пределы всех мыслимых рамок! Невыносимый мистер Лутс уже час как откланялся. Пора бы тебе спуститься на землю.

Вздохнув, Каролина развела ветки в стороны и высунулась на зов тетки. Та стояла внизу, закутавшись в теплую шаль, но ветер безжалостно трепал ее собранные в замысловатую прическу волосы.

– Да, тетя Уин, я сейчас спущусь.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты наконец мне все объяснила, дорогая девочка. Ты слышишь – все!

Каролина кивнула. У нее не было сил спорить с тетей. Она спускалась очень осторожно, боясь окончательно испортить и без того пострадавшее муслиновое платье.

– Ты не выйдешь замуж за этого сморчка, Каролина. Я ни за что не соглашусь на это. – Пронзительный голос миссис Хибберт, сорвавшейся на крик, вспорол вечернюю мглу.

– О каком сморчке идет речь?

– Не дерзи! – вспылила тетушка. – Я имею в виду мистера Лутса. Мне безразлично, что думает по этому поводу твой отец, но я ни за что не дам своего согласия.

– Не волнуйся, тетя.

– Я ему прямо так и заявила, а он погладил меня по голове и сказал, чтобы я была хорошей девочкой. Можешь себе представить?

Я – хорошая девочка! Какая наглость!

Каролина представила и поежилась.

– Я не могу допустить, чтобы этот мужчина вошел в нашу семью. Он... жаба!

Каролина спрыгнула на землю.

– Тетя Уин, что я слышу? Что за выражения? – Она удивленно вскинула брови.

Дама грозно вытянулась во весь свой внушительный рост.

– Я не желаю потворствовать столь вызывающему поведению!

– Конечно, тетя Уин, – ответила Каролина без колебаний, чтобы успокоить распалившуюся родственницу, хотя ее мысли были заняты совсем другим. Освещенное окно библиотеки, где работал Джеффри, притягивало ее взор.

– Тетя...

– Да? – Тетушка в это время заботливо укутывала плечи племянницы своей шалью.

– Скажи, лорд Тэллис способен на ложь?

Миссис Хибберт оторопело застыла и, повернув Каролину к себе, заглянула ей в лицо.

– Не думаю. Джеффри – самый достойный из всех молодых джентльменов. А почему ты спрашиваешь?

Каролина устремила взгляд в библиотечное окно. Порыв холодного ветра пробрал ее до костей, и у нее застучали зубы.

– Но он мог бы солгать, правда? Если бы решил, что его ложь послужит для спасения кого-то? Чтобы будущее не казалось таким уж беспросветным?

– Для спасения кого-то – от чего? – Миссис Хибберт нахмурилась и потащила племянницу к кухонной двери. – Думаю, он мог бы солгать, если бы попал в плен к Наполеону.

Представив Джеффри на войне, Каролина содрогнулась. Тетушка настойчиво тянула племянницу к дому. Но Каролина едва переставляла ноги, занятая размышлениями о человеке, сидевшем за ее рабочим столом. Подойдя к дому, она ясно увидела в окне его широкие плечи и голову, склонившуюся над столбцами цифр мистера Росса, заострившиеся черты его худощавого лица в мерцающем свете лампы.

Но времени разглядывать Джеффри у Каролины не было. Тетя нетерпеливо схватила ее за плечи и легонько встряхнула. По ее решительному виду Каролина поняла, что от ответа не отвертеться.

– И что же этот мальчишка тебе сказал?

Каролина взглянула тете в глаза в надежде найти в них столь необходимую ей сейчас поддержку. Ей было бесконечно трудно произнести эти слова, и ее голос был тихим, когда она высказала то, чего боялась больше всего на свете.

– Он сказал, что не любит меня. И никогда не сможет полюбить.

Тетя Уин прищелкнула языком.

– О Господи! А что ты сказала ему?

– Я назвала его напыщенным болваном.

В глазах старшей из женщин сверкнуло удовлетворение, но озабоченное выражение не сошло с ее строгого лица.

– И что случилось потом?

Каролина украдкой смахнула слезу, сделав вид, что откидывает упавшую на глаза прядь волос.

– Потом он поцеловал меня в лоб и ушел. Ах, тетя, почему он солгал?

Миссис Хибберт ответила не сразу, сначала она помогла племяннице поправить прическу. Ее прикосновения были нежными, материнскими, успокаивающими.

– А ты думаешь, что он тебя любит?

– Я... – Каролина запнулась. Образовавшийся в горле комок помешал ей договорить. Но она быстро овладела собой и расправила плечи. Она хотела знать правду. Любую, какой бы горькой она ни была. – Тетя Уин, ты просила Джеффри за мной поухаживать? Ввести в общество, сделать популярной?

Уинифред побледнела. Ее замешательство было самым лучшим ответом.

– Каро, дорогая...

– Не надо, не извиняйся. Я тебя не осуждаю.

– Дело в том, что...

– Ты искренне желала мне добра, – перебила ее Каролина, и к глазам ее вновь подступили слезы, но, переборов себя, она продолжила: – Джеффри, естественно, не мог отказать близкой подруге своей матери. Я все это отлично понимаю.

Но она солгала. Она уже ничего не понимала. Неужели Джеффри ухаживал за ней и играл роль ее кавалера лишь из чувства долга? Неужели он был с ней только из желания угодить своей матери и ее тете? А может, она все же ему нравится, может, он все же ее любит?

И уж конечно, он целовался с ней не по обязанности. Но что она вообще знала о поцелуях? Мужчины и до него пытались с ней заигрывать и допускать вольности, но они точно ее не любили. По словам тети, мужчины никогда своего не упустят. Подчиняясь неписаному закону, даже самые благородные из них стремятся украдкой сорвать у женщины поцелуй, а может, и два.

Возможно, Джеффри поступал, как все, и ничем от других не отличался. Единственная разница состояла в том, что она отвечала на его поцелуи. Более того, она спровоцировала его и на другие действия.

Неужели ее предположение верно? Каролина остановилась и тоскливо посмотрела на дерево. То, что произошло между ними там, служило лишь еще одним подтверждением ее ужасной догадки. Несколько недель назад она обманным путем заставила его лишить ее невинности. Теперь, когда непоправимое уже случилось и пути назад не было, она думала, что он охотно продолжит их отношения. Но Джеффри от нее отказался. Она приложила максимум усилий, лишь бы увлечь его, лишь бы он разделил с ней минуты блаженства, но он отказался!

Мог ли влюбленный мужчина устоять перед таким соблазном?

– Каролина! – услышала она резкий голос тетки, по всей видимости, обращавшейся к ней уже не в первый раз.

Часто моргая в надежде скрыть слезы, Каролина перевела взгляд на тетю и спокойно, как ей показалось, спросила:

– Что, тетушка?

Дама нахмурила брови и испустила тяжелый вздох.

– Идем в дом. Скоро ужин, а тебе еще нужно переодеться. Мы поговорим обо всем позже.

Каролина молча повиновалась. Не сговариваясь, женщины обошли библиотеку стороной и поднялись в комнату Каролины. Ей захотелось принять ванну, понежиться в ней подольше и все хорошенько обдумать. Но не успела она переступить порог спальни, как в парадную дверь громко постучали. Резкий звук гулким эхом разнесся по всему дому.

– О Господи! – простонала миссис Хибберт. – Должно быть, это Гарри.

Каролина вскинула на нее удивленный взгляд.

– Гарри? С какой стати? Что ему здесь делать? Тетушка Уин плотнее закуталась в шаль.

– Когда появился этот противный Лутс, я так расстроилась, что...

– Неужели ты его позвала? Тетя Уин! Что, по-твоему, я должна ему сказать?

– Что мешает тебе его принять? – Уинифред в отчаянии заломила руки. – Я позвала его, подумав, что ты захочешь его видеть.

– Гарри – самый последний человек...

– Подожди. – Тетушка жестом остановила ее. Судя по ее виду, у нее появилась какая-то интересная мысль, потому что она вела себя довольно странно. Уинифред не мерила шагами комнату, не заламывала рук, не совершала других, свойственных ей телодвижений, а просто стояла, не шевелясь, сосредоточенно сдвинув брови. – А как насчет других джентльменов из круга твоих знакомых? – спросила она вдруг. – Может, кто-то из них хоть чуточку тебя интересует?

Прикусив губу, Каролина задумалась, поочередно припоминая всех господ, с кем она познакомилась в последние месяцы. Многие из них действительно вызывали ее любопытство, особенно те, кого она встретила благодаря Джеффри. Они были забавными, очаровательными или просто милыми. Ей нравилось с ними общаться, но никто из них не тронул ее сердца так, как Джеффри.

Со многими из них Каролина целовалась и по этой причине в правильности своих выводов не сомневалась.

– Пожалуй, нет, тетушка.

– Тогда мы снова возвращаемся к тому, с чего начали: к Гарри и Джеффри. Но я даже представить не могу этого ужасного...

– Не беспокойся, тетя Уин. За мистера Лутса я не выйду. Уинифред удовлетворенно кивнула:

– Вот и хорошо. Остается узнать, любит ли тебя Джеффри. – Изогнув бровь дугой, она посмотрела на племянницу. – Думаю, я правильно поняла – ты бы приняла предложение графа, если бы он попросил твоей руки?

Каролина покраснела. Она столько раз молила Бога наделить тетушку здравым смыслом, но даже в самых безумных мечтах не смела надеяться, что ее тетя способна подойти к проблеме так серьезно. А Уинифред тем временем спокойно и методично анализировала возможности Каролины, прикидывая в уме план дальнейших действий.

Сказать по правде, здравомыслие тетушки придало Каролине сил. Все надежды воскресли. Наконец, у нее появился близкий человек, который мог руководить ею, в то время как собственная беспристрастность навсегда ей изменила. Каролина вздернула подбородок.

– Да, тетя, я люблю его. – Она произнесла эти слова твердым голосом, без тени сомнения. Она любит Джеффри, и точка. Никто и ничто не сможет заставить ее разлюбить.

– Очень хорошо. – Миссис Хибберт поджала губы. – Правда, я не могу признать твой выбор благоразумным. С его-то плачевным состоянием финансов. Но ты никогда не искала легких путей. – Каролина хотела было возразить, но тетка продолжала свои рассуждения: – Нам следует выяснить, как относится к тебе граф. Впрочем, мы уже об этом говорили.

Каролина согласно кивнула. Этот вопрос волновал ее больше всего на свете, и она могла обсуждать его бесконечно.

– Самый лучший способ сделать это – вывести на сцену Гарри.

Каролина изумленно захлопала ресницами. Это не совсем соответствовало научному подходу, к которому она привыкла.

– Что ты хочешь сказать этим, тетя?

– Нужно, чтобы Гарри в присутствии Джеффри сделал тебе предложение! – Тетушка остановила на племяннице проницательный взгляд. – Скажи-ка мне вот еще что: правильно ли я поняла, что твое финансовое положение на сегодняшний день, мягко говоря, оставляет желать лучшего?

У Каролины засосало под ложечкой. Как ни было ей трудно произнести это слово, но она все же его произнесла: – Да.

– Что ж, в таком случае Гарри непременно проявит свой неприятный характер. Если Джеффри в самом деле тебя любит, то придумает какой-нибудь хитроумный способ, как избавить тебя от этого зануды.

У Каролины во рту пересохло – она не смела надеяться на чудо.

– Ты полагаешь, он сделает мне предложение?

– Или застрелит Гарри на дуэли. Тогда волей неволей ему придется на тебе жениться, дабы твоя репутация не пострадала, – продолжала тетушка оживленно. – И вам, безусловно, придется уехать на континент, но, думаю, тебе там понравится. – Тетушка широко улыбнулась. – Как бы там ни было, ты останешься с Джеффри.

Каролина даже разинула рот от удивления и не мигая смотрела на тетку. Как можно всерьез говорить о подобных вещах? Джеффри – и дуэль? Не говоря уже о трагической участи, отведенной бедному Гарри. От одной этой мысли у нее мурашки поползли по коже.

– Тетя Уин...

– Постарайся сделать так, чтобы Гарри держался с тобой самодовольно и напыщенно. Когда его заносит у меня всегда возникает желание отвесить ему подзатыльник. Уверена, что и на Джеффри это подействует так же. – Тетя немного помолчала: – Я прикажу Томсону проводить Гарри в библиотеку, чтобы он путался у них под ногами. К тому времени, когда мы с тобой спустимся вниз, Джеффри ради собственного спокойствия уже будет готов всадить ему пулю в лоб.

Каролина нервно теребила юбку. Она знала, что тетка бывает иногда чересчур прямолинейна и даже грубовата, но такой откровенной кровожадности она от нее не ожидала.

– Прошу тебя, тетя! Я не способна на такое коварство. Миссис Хибберт стремительно пересекла спальню и заключила Каролину в объятия.

– Я знаю, милая. А зачем, по-твоему, у тебя есть я? Впервые в жизни я наконец почувствовала себя матерью.

– Но...

– И пожалуйста, не забудь прикинуться кроткой. Мужчинам нравится покровительствовать беззащитным женщинам.

Каролина растерянно воззрилась на тетушку.

– Но ты же постоянно твердишь, что терпеть не можешь жеманных девиц!

Миссис Хибберт уперла руки в бока.

– Ты совершенно права. Но я не мужчина. Как ты думаешь, зачем женщины изображают из себя дурочек? Чтобы доставить удовольствие этим болванам, которых мы называем джентльменами.

– Но...

– Помолчи и положись на меня. – С этими словами Уинифред распахнула дверцы ее платяного шкафа.

– А теперь нам нужно подыскать для тебя платье, которое заставило бы Гарри возмутиться, а Джеффри – сжимать кулаки.

– Тетя Уин! – потрясенно вскричала Каролина, и щеки ее залил горячий румянец.

Но коварная дама только хмыкнула.

– Каро, ты, если не ошибаюсь, выросла в деревне. Наверняка ты видела, как два оленя-самца дерутся из-за самки.

Каролина опустила голову. Молодым дамам, даже «синим чулкам», не положено было знать о подобных вещах.

– Вообще-то, – уклончиво ответила она, – я проводила много времени с отцом, помогая ему в химических опытах.