Бабы нас погубят

      - Что вам понятно?
      - Только то, что из органов вы ушли не по своей воле. Вас оттуда убрали.
      - Почему вы так решили? - хмуро спросил Цапин, а Голубев рассмеялся.
      - Да потому, что сейчас толковый, профессионально подготовленный милиционер с неподмоченной репутацией - на вес золота! Определенные структуры, скажем прямо, - криминальные и подпольные - платят такому человеку ставку министра! А вы - ходили безработным.
      Цапин потемнел и молчал до тех пор, пока красный светофор не переключил свои огни на желтый, а потом дал разрешающий зеленый.
      - Я обвинялся во взятках. - решительно сказал Цапин. - Но ничто не было доказано. И не было этих взяток. Меня подставили.
      - Бывает. - легко ответил Голубев. - Меня это не интересует. Вопрос в другом. Почему вы вцепились в меня? А не в того же Степанкова?
      - Не знаю. Интуиция. Степанков просто мелкий жулик. Скорее всего, промышляет фотографиями голых девченок. А вы... Вас очень насторожила эта история. - он прихлопнул ладонью по папке с фотографиями. - Я вам скажу прямо. Мне нужно найти эту девчонку со СПИДом. И если вы можете что-то сказать, дать направление, то... Я вам буду многим обязан.
      - Девушку видели вы, а не я. - уклончиво ответил Голубев, вглядываясь в дорогу.
      - Да. Со спины. Она, стерва, переоделась, когда выскочила из кабинета доктора. А тут ещё шеф подьехал. Мой охранник её прозевал.Я её в лицо не видел. Вы не могли бы...
      - Нет. - обрезал Голубев. - Ничем помочь не могу.
      - Да, конечно. Подозревать можно всех. Любая из лицея может быть больной. Включая директора.
      Голубев не удержался от смеха.
      - Вы бы это ей сказали! Что вы собираетесь делать с девченкой со СПИДом , если её найдете?
      - Ничего. Возьмут у неё подписку о том, что она знает про свое заболевание. После этого она будет уголовно ответственна. Поставят на учет, будут лечить. Но все это безнадежное занятие.
      - И все?
      - А что ещё сделаешь? Ни в какие тюрьмы, резервации спидоносцев, то бишь ВИЧ-инфицированных пока не загоняют. Так что дело заключается лишь в том, чтоб определить и локализовать первоначальный источник. Эпидемия опасна. А она у нас на носу. - он протянул Голубеву фотографии. - Покажите мне соседок Карташовой по комнате в общежитии. Она назвала Бондареву и Шорину.
      - Фамилии написаны на обороте. - ответил Голубев, чтобы разом отречься от любых видов помощи в розыске. Он едва находил в себе силы, чтоб следить за дорогой. По счастью до медицинского центра "Знахарь" оказалось всего несколько кварталов и он сумел не попасть в аварию. Как сквозь подушку он слышал рассуждения Цапина.
      - Каторжная работенка. Одна надежда, может в "Знахаре" кто-нибудь узнает красавицу...
      Надежда - не оправдалась. Немолодой охранник тоже видел девушку большей частью со спины, путался в цвете волос и даже приблизительно не мог указать ни на одну из фотографий.
      Регистраторша со всей определенностью заявила, что изображение Галины Карташовой ничего общего с клиенткой того дня не имееет - это точно. А что до остальных, то определенного сказать ничего не может.
      - Ты ж понимаешь, Феликс - повинилась регистраторша. - Они все сейчас по модному на одно лицо. Как эта актриса...
      Имя модной актрисы она так же не сумела назвать.
      Но Цапин оказался настойчив, выделил снимки Александры и Раи Бондаревой, сунул их женщине под нос и надавил.
      - Припомни, Наталья. Хотя бы вот такого типа?
      - Нет... Не схожи... Та была нахальней, что ли... А это скромные девушки.
      Врач, принимавший пациентку, (на него Цапин возлагал особые надежды) долго мялся, стеснялся, а потом сказал с виноватым вздохом.
      - Видите ли, я в тот день, точнее в тот момент, забыл в кабинете заведующей свои очки. Я ношу пару очков - для чтения и для автомобиля с телевизором. И нужных под рукой не оказалось.
      Цапин прекратил поиски, отдал фотографииГолубеву и сказал, ускользая взглядом мимо его лица.
      - Плохо дело. Мне этого прокола не простят.
      - Будете искать? - с наигранной легкостью спросил Голубев.
      - Да. - он неожиданно посмотрел в упор и сказал тихо. - Я вам заплачу за помощь. Хорошо заплачу. Вы что-то знаете. Или имеете догадку.
      - Какую ?
      - Весь этот цветничок у вас под рукой...
      Цапин понял, что говорит чепуху и закончил с кривой улыбкой.
      - Ладно. Найду без вас.Советую быть острожным со студенточками.
      Голубев лишь кивнул, не сказав в ответ, что совет, скорее всего, уже запоздал.
      Он откатился от "Знахаря" на квартал и остановил машину. Несколько минут он ни о чем рассуждать не мог. Мысль, затмившая мозг, была простейшей - а не сидишь ли ты и сам сейчас зараженный этой инфекцией, и дней твоей жизни осталось всего ничего?! Завтра - начнешь худеть и гнить, болеть и терять силы, а к весне тебя закопают в землю!
      Минут пять у Голебева ушло на злобную тоску, выражающуюся в проклятиях общего порядка - откуда эта зараза на нашу голову обвалилась? Негры из Африки подарили? В секретных лабораториях США изобрели, как боевое оружие?! Инопланетяне забросили? Версии, все как одна дурацкие, были несчитаны, никто прямого ответа не давал. Самая разумная - так захотелось матушке-Природе, господа! Слишком уж вы стали благополучны и грешны, слишком беззаботны, после того, как осилили чуму, туберкулез, оспу и холеру! И чтобы вы сохраняли чувство страха и не считали себя за бессмертных Богов - вот вам СПИД! А когда справитесь с ним, то получите очередной подарок, ещё более неприятный! Даже если изобретете Элексир Бессемертия, то все одно ничего не получится! Природа вам выдаст что-нибудь и похлеще, так что будете дохнуть точно в положенный каждому срок и никакие препараты вам не помогут!
      Голубев сколько не раздумывал, никак не мог отделить смерти Валерия от новой информации: в рядах Клуба "Тайм-брек" почти наверняка - СПИД! И тогда все события последних дней приобретали иную окраску.
      Валерий, в последнем своем предостережении, указал достаточно точно "Восточный Ветер м Мартышка". И с этим "ветром" ещё можно как-то справиться. А вот как уворачиваться от чортовой инфекции? Полагайся на презервативы, да и они, по последним данным, не всегда помогают! Так что человечество перемрет от страха, прекратит размножаться и никакого Всемирного потопа, атомной войны не потребуется.
      В полной растерянности Голубев попытался предположить, кто из четырех девушек их компании способен на отчаянный выстрел в Валеру Сенчукова. Принялся было копаться в психологических портретах девчонок, но быстро смекнул, что психология человека, попавшей в роковую ситуацию - резко меняется, меняется сама сущность её личности и, если рассматривать дело под таким углом зрения, то неизвестно чего ждать от любой личности, даже самого мирного и тихого характера. Конечный вывод его размышлений был печален: кто-то перестреляет весь Клуб "Тайм-брек". Или это сделает "Восточный ветер" из соображений конкурентой борбы. Или - свихнувшаяся от ярости девица, зараженная смертью.
      Часы его лекций уже миновали и Голубев собрался было поехать в Клуб, но решил, что по отношению к Авериной это будет нехорошо и за пять минут докатился до лицея.
      Директрису он застал уже пришедшей в себя и уже наметившей план действий.
      - Не определили дамочку? - решительно спросила она, едва Голубев ступил в кабинет. - Проведем общее собрание студентов и поговорим!
      - О чем? - острожно спросил Голубев.
      - Как о чем?! Поставим вопрос о целомудрие, о девичьей чести. Не думайте, что я так уж отстала от жизни, понимаю, что эти категории для современной молодежи пустой звук! Но мы и решим их круто, современно. Пригласим специалистов из больницы, пусть объяснят что это такое СПИД. Пусть на примерах расскажут о трагедиях, к чему все это приводит.
      - Что - приводит? - Голубев подавил улыбку.
      - Ранние половые сношения. - ответила Аверина и все же слегка покраснела.
      - Против природы не попрешь. - мягко заметил Голубев.
      - Так что же нам - пассивно смотреть, как гибнет молодежь?
      - Нет. Надо в мужском и женском туалетах вывесить плакаты "Пользуйтесь презервативами".
      - Что-о? - она глянула на Голубева так, словно он предложил ей самой прилюдно раздеться до гола.
      - И продавать эти приборы в буфете. - закончил Голубев.
      - В буфете лицея? - Голубеву показалось, что она сейчас упадет в обморок.
      - Ну да, в буфете лицея. Или выдавать их вместе со стипендией. За счет лицея, разумеется.
      - Вы понимаете, Андрей Александрович, что потворствуете разврату?! Выдавать бесплатно эти самые...Штучки?
      Назвать вещи своими именами у неё сил не хватило. К тому же она их явно презирала и не имела никакого личного опыта в применении.
      - У вас есть другие приемы борьбы?
      Аверина присела к столу, отвернулась и сказала тихо.
      - Возникла бы эта зараза в мое время... Все бы решалось очень просто.
      - Как?
      - А так. Собрали бы всю эту пакость, всех развратников в одно место, окружили крепким забором, собак приставили, охрану... И все остальное здоровое общество осталось бы неприкосновенным. И было бы в чистоте будущее поколение.
      - А они бы там, за проволокой, - передохли?
      Аверина глянула укоризненно, вздохнула и сообщила.
      - К сожалению, Андрей Александрович, у вас мышление... Аморальное мышление. Хотя, вся наша страна сегодня встало с ног на голову....Политика, экономика, мораль. Кругом воровство, разложение, кругом мразь.
      Она настолько поникла, что Голубеву стало жаль эту стареющую воспитательницу молодежи, которая всю жизнь долбила своим воспитуемым истины, никого ныне не привлекающие. В прах рассыпались не только Идеи, которыми она жила, но ненужными оказались и прожитые ею годы.
      - Надежда Викторовна, давайте плюнем на всю нашу страну.
      - Как это?!
      - Да так. Нам с вами в таком масштабе вопроса не решить. Разобраться бы с лицеем. И того достаточно.
      В глазах директрисы засветилась оскорбленность - она привыкла мыслить глобально, а потому то, что рыбаки Камчатки не выполнили план по отлову рыбы, её всю жизнь волновало больше, чем собственная зарплата.
      - Измельчали люди. - сказала она тихо. - Даже такие , как вы. Как быстро разложилось наше передовое общество!
      Выслушивать стенания директрисы Голубев не хотел, а сочувствия высказать ей тоже не мог - своих забот хватало.
      - Общество тут не при чем. - сказал он грубовато. - Есть версия, что великий вождь коммунизма страдал от сифилиса, почему и умер столь рано. Природа косит всех подряд, не взирая на идеологию.
      - Это - ложь! - вспыхнула Аверина. - Грязная ложь наших врагов!
      - Да. Конечно.
      Голубеву удалось закончить беседу на мирных тонах: директриса не дошла до сердечного припадка и через несколько минут он покинул кабинет.
      Более всего сейчас он остерегался встретить в коридоре кого-нибудь из своего "курятника". Сам не знал почему. Но повезло, никого не встретил, вышел на улицу, сел в свою машину и бросился в Клуб.
      ...Вадим оказался на месте. Информацию Голубева выслушал не меняясь в лице, размышлял не более чем с полминуты и снял телефонную трубку тут же на память набрав номер.
      - Сергей Петрович? - бесстрастно спросил он в аппарат. - Скажи, пожалуйста, сколько будет стоить срочный экспресс анализ на СПИД в твоей конторе? ... Хорошо, мы будем у тебя часа через два.
      На этом он положил трубку и поднял на Голубева потемневшие глаза.
      - У тебя с кем-нибудь кроме наших девиц контакты были?
      - Нет.
      - У меня тоже. Но мы, черт побери, не можем сказать того же про Валерия! И про нашего блудливого деда. Сукин сын мог нас тут всех заразить! - он уже снова набирал номер и через секунду проговорил резко. Олег Михайлович? Это Вадим. В срочном порядке ко мне. Мы ждем.
      Голубев произнес напористо.
      - Надо отправить на проверку наших девчонок. "Мартышка" - может быть одна их четырех. А "Восточный ветер" к смерти Валерия не имеет никакого отношения!
      - Он сказал - "Восточный ветер."! И "Мартышка"! Следовательно, нужно иметь в виду оба варианта опасности, Андрей!
      - С "Ветром" - разберемся! А девчонок надо отправить на анализ!
      - Ты с ума сошел? Или напился со страху? - ожесточенно процедил Вадим.
      - Нет.
      - Да если эта "мартышка" что-то заподозрит, она тут же перестреляет нас в одночасье! Отравит, зарежет, задушит! Она же пострашнее любых рекетиров из того же "Восточного Ветра"! Под любым предлогом выгоним всех четверых к чертовой матери отсюда и все! Ликвидируем Клуб! На дно заляжем! Да если у меня обнаружится эта зараза, я их сам всех четырех перестреляю!
      - И жену не забудь. - вставил Голубев.
      - Что?!
      - То. Подумаешь и поймешь.
      - Твою мать! - душевно выругался Вадим и примолк.
      Олег Михайлович весело вошел в кабинет и, прослушав безрадостную информацию, - принялся хохотать до колик в животе, до истерики. Успокоился лишь тогда, когда Вадим плеснул ему в лицо водой из графина.
      - Че-пу-ха! Я в это СПИД не верю! Нет его! Выдумки врачей! Чтоб драть с нас побольше денег! А раз я не верю, то ничего и нет!
      - А если есть? - неприятно усмехнулся Вадим, но старого блудника и это не испугало.
      - Что ж, ребята, если лично я нарвался, то я даже рад! Достойно закончу свою жизнь, сраженный болезнью двадцатого века. Погиб, так сказать, на фронтах мирового бедствия! За все надо платить, ребята! Было бы несправедливо, если б моя бурная жизнь закончилась от какой-нибудь позорной ишимической болезни или геморроя. Я достоин такой кары и приму наказание безтрепетно.
      Тем не менее, он поклялся на нательном кресте, что в течение последнего года ни с какими посторонними дамами ничего не имел и более того - в течение указанного срока мужская реакция его срабатывала только на Раису Бондареву и несколько раз - на Александру.
      - Я уже не тот , ребята, - печально сообщил он. - Как ни крути, а годы сказываются.
      Вадим ответил жестко.
      - Тебя следовало кастрировать ещё лет двадцать назад. Или по крайней мере - десять. При первых сведениях о СПИДе.
      Втроем они поехали к Сергею Петровичу в привелигированную поликлинику, где за "живые деньги" обслуживали не только депутатов Госдумы и членов кабинета Министров.
      Там никаких сложностей не возникло, сдали кровь из вены, и Сергей Петрович, человек неунывающего нрава, сказал весело, словно на именины приглашал.
      - Прошу за результатом через восемь дней, ребятишки!
      - Побыстрей нельзя? - попытался улыбнуться Вадим.
      - Никак! Мы работаем без халтуры, друг мой.
      Они снова уселись в машину, все трое отчаяно трусили, но лишь Олег Михайлович выразил общее настроение, уныло спросив.
      - А как, черт побери, прожить эти восемь дней? Под топором?
      - Есть два варианта. - поразмыслив ответил Вадим. - Либо уйти в загул и пьянствовать беспробудно всю неделю. Либо с головой утонуть в работе.
      Голубев засмеялся.
      - Предлагаю третий, национальный вариант. Пьем по черному. И работаем до одури. Иного выхода у нас нет, что мы не русские люди?!
      Поначалу, во исполнение национальной программы, в тот же вечер изрядно надрались, а под утро несколько успокоились. Каждый в душе решил, что приятель - тот со СПИДом. А я - нет. Что и будет известно через неделю.
      В предутрении часы они растопили баню в Клубе, попарились, опохмелились, помылись, осмотрели друг друга, определили, что ни у одно нет на теле ни подозрительной сыпи, ни увеличенных лимфатических узлов - так что и вообще взбодрились.
      К полудню настроение испортилось вновь - с нежданным визитом явился полковник Скрастин. Вместо приветствия он ограничился кивком, неторопливо погрузился в кресло и внимательно, по очереди, посмотрел в лица собеседников, после чего спросил насмешливо.
      - Перетрусили, ребятишки?
      - С какой стати? - нервно спросил Вадим.
      - Да так... Хорошего мало, когда у тебя компаньона ухлопали, а ты не знаешь за что?!.. Или - знаешь? - он внимательно посмотрел на собеседников. - Кстати сказать... У вас тут все лето бегала стайка девочек.. Как я думаю.. ОПРЕДЕЛЕННОГО НАЗНАЧЕНИЯ. А если Валерий Сенчуков какую-то из них изобидел, так он мог от неё и получить свою кару?
      - С какой стати? - ызывающе спросил Вадим. - И при чем тут "девочки"?!
      Полковник смотрел на него с ласковой улыбкой палача, точившего топор для шеи казнимого.
      - У следствия есть "женский след" в этом убийстве. - неторопливо и с подчеркнутым уловольствием сказал полковник. - Баба вашего тренера кончила!
      - С чего это вдруг? - напористо спросил Олег Михайлович, но отваги и в его голосе не прозвучало, что опытный полковник заметил.
      - Да уж так. Убийство явно не спланировано, в порыве эмоций, так сказать... Ваше помповое ружье нашли-таки в реке. Вычислили с точностью до сантиметра, куда двинулся убийца и куда мог кинуть оружие. Ну, отпечатков пальцев на нем нет. А потом характерно стреляла - ниже пояса, а? По этому самому органу обе пули? Это вам ни о чем не говорит?
      - Мы не специалисты. - буркнул Вадим.
      - Ладно, - благодушно сменил тон Скрастин. - Я уверен, что вы все трое касательно убийцы имеете свое конкретное мнение. Но сегодня знать его не хочу. Я пришел не с этим... Чем собираетесь заниматься зимой, господа?
      - Мы ещё не решили. - неприязненно ответил Вадим.
      - Тогда у меня есть предложение.
      Он замолчал и его никто не подталкивал к прояснению деталей предложения. Что ни говори, а пост и чин, которыми обладал полковник заставляли окружающих быть острожными. Да и то сказать - редкий русский человек ждет хорошего от предложений милиции к сотрудничеству.
      - Скажем так. - медленно начал Скрастин. - Есть одна солидная фирма с лицензией, и с хорошей перспективой... Вашего, можно сказать, профиля.
      - "Восточный ветер"? - усмехнулся Голубев. - Вы уже говорили.
      - А теперь повторяю по деловому, конкретно. - не спеша продолжил Скрастин. - Я за вас поручился. Поскольку желаю вам процветания.
      - Вы занимаетесь альтруизмом? - не без ехидства спросил Голубев.
      - Считайте, что так. К тому же я член вашего Клуба. Хотя ни разу в жизни ракетки в руках не держал - Чем они по настояшщему занмаются? решительно нажал Вадим. - Степень криминала в действиях этого "Ветра" серьезная?
      - Не больше вашей - насмешливо ответил Скрастин. - Определите сами.
      Скрастин встал, сделал движение к дверям, словно намеревался уйти , но приостановился, сказал тяжело.
      - Весь русский бизнес сегодняшнего дня замешан на криминале. Если вы этого не понимаете, то закрывайте свою лавочку и идите работать грузчиками или госчиновниками. Но и там прийдется либо воровать, либо брать взятки.
      - Хорош мильтон! - со смелостью отчаяния ляпнул Олег Михайлович, глядя в глаза Скрастину. - Настоящий мильтон! Не столько ловить преступников, сколько сам...
      - Тихо! - Скрастин поднял руку, словно регулировщик останавливал движение на улице. - Тихо. Каждое ваше слово, мальчики, может быть использовано против вас. Хорошая формулировка, правда? Так вот, что касается твоего оскорбления, старый клоун. Я - хороший мильтон. Потому что реалист. Я не закрываю глаза на существующее положение вещей. Я полагаю, что борьба с криминалом сегодняшнего дня заключается в том, ЧТОБЫ ВСЕМЕРНО, КАЖДОДНЕВНО ПОМОГАТЬ ЕМУ, КРИМИНАЛУ, РАЗВИВАТЬСЯ!
      - Сильно сказано! - завизжал от удовольствия Олег Михайлович.
      - Да, - твердо сказал Скрастин. - Необходимо как можно быстрей развить криминальную деятельность до такого уровня, чтобы она естественно перешла в легальную. Всякая борьба с криминалом сегодня - только тормозит, удлиняет этот процесс. Чем быстрее жулики, мошенники высокого полета обогатятся до нужной степени, тем быстрее они же сами ликвидируют свои бандитские структуры.
      - Мысль не новая, - в растяжку ответил Вадим. - Но вот в чем пикантность вопроса... Скажите честно, Василий Степанович, это личная точка зрения, или идея рождена в глубинах вашего министерства и на данный момент является действующей?
      - Неужели ты думаешь, что я отвечу тебе на этот вопрос? - без насмешки спросил Скрастин. - Желаю здравствовать... Выходите на связь с "Восточным ветром" Они вас ждут... И присмотритесь к своим дамочкам.... Красивые они, чертовочки. А от красоты - идут все беды.
      Он коротко козырнул и исчез из кабинета, словно тем самым обьявив паузу на размышление оставшихся. Наконец Олег Михайлович тяжело вздохнул и пролизнес.
      - Если рекет возглавляет милиция, то против него не попрешь.
      - Выразись точней. - поморщился Вадим.
      - И так все ясно. "Восточный ветер" жмет на нас со всех сторон. Убили Валеру. И теперь "наезд" возглавил полковник Скарстин. Нам некуда деваться, ребятки.
      - Оставим полковника. - сосредоточенно сказал Вадим. - Будем считать, что у него свои методы борьбы с криминалом. А у нас - своя методика выживания. Завтра... Завтра пойдем на контакт с "Восточным ветром". Олег Михзайлович, ты девчонок подготовил на этот конкурс проституток?
      - Конечно! - встрепенулся старик. - Инструктаж провел, задачу поставил! Пойдут все четверо.
      - Силы небесные! - осерчал Вадим. - Всю армию бросил в атаку! Достаточно было одну пару забросить! Юлию и Елену! Они бы там все разглядели и сообразили что к чему.
      Олге Михайлович ответил решительно.
      - Я предпочитаю штурм большими силами! Каждыя девочка умна по своему, и завтра вечером мы будем иметь полную картину всей деятельности конкурентов!
      Вадим поразмышлял около минуты, потом взялся за телефон и быстро назначил встречу с рукводством "Восточного ветра" на завтра, ровно в одиннадцать часов.
      - Они нас ждут. - сказал Вадим коротко и бесстрасно, но они замолчали. Все трое в душе понимали, что деятельность их фирмы ступила на тонкий лед рискованных и непредсказуемых событий.
      ...Она заснула около полуночи, но проснулась уже через полчаса. Проснулась от чувства неизмеримого страха, который навалился на неё во сне, и она рывком села в постели, мокрая от липкого пота, покрывшего все тело. Почти весь день она не вспоминала, что смертельно больна, эта мысль сохранялась за порогом сознания, была тревожной, но далекой. Но во сне вырвалась наружу, разбудила и бросила в панику.
      Мартышка застонала сквозь зубы, но тут же заставила себя замолчать обе подруги спали на своих кроватях и дыхание их было едва слышно.
      Мартышка понимала, что уже не уснет до утра, до утра будет вертеться под одеялом, прикусывать себе губы, чтобы не кричать в полный голос, плакать и зажимать лицо подушкой.
      Она тихо встала, скинула ночную рубашку и ею вытерла все тело. До боли сжала руками грудь и поняла, что пока не выйдет отсюда, пока не сделает что-то неведомое, пока чего-то не случится этой ночью - не заснет. Она быстро оделась и бесшумно вышла из комнаты, прихватив свою сумку.
      В сумрачном коридоре стоял запах жареной рыбы и лука - он тянулся из общей кухни. Обычный, приторный запах общежития - вперемежку аромат кухни и туалета - он вызывал у неё тошноту.
      Тонкие и высокие каблуки её туфлей четко стучали по линолиуму пола, как ни острожно она пыталась идти и потому она скинула туфли и пошла босиком.
      Со второго этажа. где располагались комнаты для девушек, она спустилась на первый, прислушалась и пошла в левый от лестницы торец коридора, где располагался мужской туалет. Выходить на улицу, минуя дежурную на вахте Мартышка не хотела - дежурная не сказала бы ни слова, но могла отметить в памяти её уход.
      Окно в мужском туалете, также как все окна первого этажа было забрано решеткой, но здесь эта защита была давно фиктивной - умельцы лицея давно приладили её так, что открывалась решетка без всякого труда, а следом за тем надо было спрыгнуть на клумбу, с неё - на тротуар и ночная столица предоставлялась тебе в полное распоряжение.
      В переулке было тихо и безлюдно и, двигаясь к освещенной центральной улице района, Мартышка попыталась не то чтоб понять сама себя или причины желаний выйти на улицу, сколько сообразить, отчего она так просыпалась неожиданно посреди ночи в последнее время. Она с раннего детства очень плохо, медленно и тяжело засыпала. особенно, если вечером смотрела какой-нибудь напряженный фильм или читала книжку с любовным, трагическим сюжетом. Как правило - непроизвольно ставила себя на место героини фильма, переживала и умирала вместе с ней, плакала и страдала чуть не половину ночи и по утру просыпалась, сохраняя в сознание состояние души все той же кино-героини. И только утро с его заботами, необходимостью повседневных дел возвращало её в реальность.
      Неожиданно она вспомнила, что уже неделю как ничего не читает и не смотрит вечерами даже телевизора. Едва она ложилась и накрывалась одеялом, как тут же ей начинали мерещится планы расправы со своими обидчиками. Все так же возникала картина мужчины, дернувшегося всем телом, когда его прошила первая пуля из помпового ружья и, покатившегося по лестнице после второго выстрела. Так же должны были умереть и остальные трое. Но ружья у неё уже не было и за несколько таких страшных ночей она помимо своей воли принялась составлять планы расправы с теми, чья очередь неминуемо должна была наступит завтра или послезавтра - конкретное время не имело значения. она совершенствовалась в своих фантазиях. Чем дальше - тем более изощреннее и более жестокой была эта казнь. Она уже сжигала Вадима Малкина в котельной топке и топила Олега Михайловича в дерьме выгребной яме. Андрей Голубев был на турецкий манер посажен на кол и мучился на солнцепеке несколько суток. Однажды они втроем извивались от боли и орали, потому что она отравила их ядом, названия которого не знала. Потом ей представлялось, что удалось раздобыть огромные острые клещи и этими клещами она выдирает из тела своих обидчиков половые органы, хлещет кровь, мужчины кричат, рвется плоть и они, подлецы, получают именно то, что заслужили. Эта. последняя технология отмщения казалась ей самой оправданной, но разума Мартышки все же хватало, чтоб понять, что казнь подобного рода требует изрядной физической силы, опыта и ловкости в исполнении. От сумбурных видений она постепенно переходила к четким планам и уже примерно представляла себе, как сумеет расправится с каждым в отдельности. Порой мелькало соображение, что справедливей и целесообразней было бы расправится только с конкретным виновником её беды, но этот этап размышлений она миновала очень быстро, прийдя к соображению, что виноваты - ВСЕ. Все и ответят.
      Она вздрогнула, когда возле не с скрипом тормозов остановился автомобиль, оглянулась и не испугалась, хотя тут же разглядела на крыше "жигулей" синюю милицейскую мигалку.
      Молодой офицер опустил стекло окна, выглянул наружу и достаточно миролюбиво окликнул.
      - Не поздноватенько ли гуляем, барышня? Уж второй час ночи пошел?
      - Не ваше дело. - грубо ответила она.
      - Из общежития лицея? - настойчиво спросил он.
      - Угадал.
      Офицер присмотрелся и успокоился - на профессиональную проститутку девчонка не похожа, не намазана, походка не та, да и район этот не для промысла такого типа. Гуляет и гуляет - к милому другу на свиданку бежит.
      Машина откатилась.
      Мартышка полезла в сумку за сигаретами и неожиданно обнаружила в сумке пивную кружку. И тут же вспомнила, куда и зачем идет. Пивная кружка (она запаслась ею ещё днем) была оружием - но ещё не заряженным, не готовым к боевым действиям.
      Мартышка добралась до Архитектурного Лицея и обошла его с тыльной стороны. Ворота во двор Лицея были открыты, никто ничего здесь не охранял и Мартышка беспрепятственно дошла до гаражей. Среди лицеистов было много любителей повозиться со старыми автомобилями и парням в прошлом году удалось восстановить старый ЗИС, на котором они участвовали в параде старых автомобилей по Москве во время какого-то праздника. Мартышку автомобили не интересовали, ей был необходим тот чулан, в котором заряжали аккумуляторы. Несколько дней назад она приметила, что в этом чулане на полках стояли банки с кислотой. Соляной или серной - она в этом не особенно разбиралась, но когда-то прочитала, что если достаточно концентрированную кислоту выплеснуть в лицо, то человек погибает от болевого шока, от остановки сердца. Кислота - казалась ей надежным оружием и план Мартышки был прост. Дойти до дома Олега Михайловича (он жил недалеко) позвонить, перелить кислоту в пивную кружку и - когда дверь откроется - выплеснуть убийственную жидкость в лицо старого мерзавца.
      Аккомуляторный чулан оказался заперт висячим замком, чего Мартышка не ожидала. Она осмотрела замок и прикинула, что, в принципе, со взломом справиться, но эта акция пройдет с ненужным шумом и грохотом, так что от плана на эту ночь пришлось отказаться. Мартышка решила, что похитит кислоту завтра днем, а на свою охоту выйдет следующей ночью.
      Она вышла с лицейского двора, но почувствовала, что возвращаться в общежитие нет желания, как нет охоты и спать. Мартышка увидела перед собой будку таксофона, вошла в нее, нашла в кармане жетон, сняла трубку и сообразила, что звонить ей некому, никто в десятимиллионном городе её звонка не ждет и никому она не нужна ни в столь поздний час, ни спозаранку. Она скользнула глазами по стенке будки и увидела четкую надпись, выполненную красным фломастером: "Круглосуточно желаю трахаться. Коля" и номер телефона. Бездумно Мартышка набрала цифры предлагаемого телефона и ждала долго, пока трубку не подняли и слегка сонный юношеский голос произнес.
      - Ну, кто там?
      - Звоню по объявлению, - сказала Мартышка. - ты вроде бы хочешь того самого... Я то же.
      - В будке телефон нашла? - все так же сонно и сердито спросил юноша.
      - Да. В будке. Возле магазина "Детское питание".
      - Это корифаны мои шуточки устраивают... Ну, черт с ними. Ты серьезно?
      - А ты?
      - Да я, в общем-то, тоже... Как тебя зовут?
      - Ляля, - ответила Мартышка первое, что пришло в голову.
      - Ладно. Знаешь, где кафе "Кормчий".
      - Рядом.
      - Через десять минут я буду там, договорились?
      - А у тебя есть ГДЕ?
      - Найдем. Я иду.
      Мартышка повесила трубку. встреча с Колей её совершенно не интересовала. Судя по голосу он был очень юн, наверное - совсем мальчишка. И друзья его такие же сопляки, если оставляют на стенке будки такие надписи с номером телефона. А Мартышка, с самого начала своей половой жизни привыкла к взрослым мужчинам. Они были ей интересней не только в сексуальном плане.