Бабы нас погубят

      Шел второй час ночи и темный, холодный парк перед Юлией стоял сплошной черной стеной и лишь чуть шумел легким ветром в голых ветвях. Не то что идти в чащу, приближаться к парку было бы страшно, но на животе Юлии уже согрелся металл оружия и оно придавало уверенность в своей полной безопасности. Она сошла с аллеи и рассмотрела пистолет. В этих вопросах она разбиралась мало, по тому, что в дуле не было перемычки - сообразил, что пистолет не газовый, а боевой. С некоторыми трудностями извлекла из рукоятки обойму, убедилась , что она забита патронами, вставила её на место и слегка помучившись - дослала в ствол патрон. Теперь все было ясным и понятным, Юлия вспомнила, что это пистолет Макарова, штатное оружие русских офицеров и милиционеров, но как сказал Вадим, вроде бы его скоро снимут с производства, поскольку у него патрон слабовато, не то что скажем у старенького "русского кольта" - тульского Токарева, "ТТ" по маркировке вот там патрон, так патрон!
      Посмеиваясь над собой, Юлия сунула пистолет по бандитски себе за спину, за пояс джинс и двинулась по лесу при полном бесстрашие души.
      Шел уже третий час ночи, когда она увидела впереди слабые огоньки в окне домика охранников теннисного корта и ярко освещенное, широкое окно кабинета руководителей фирмы. Следовало полагать - что кто-то там был и Юлия повеселела. Одинокий свет в ночном лесу, степи, горах, океане или пустыне - все что нужно для растерянного путника, чтоб он окончательно не пал духом. А вот с этим у Юлии последнии дни было плохо, настолько плохо, что она и попыталась развеятся в компании "Ангелов ночи". Не вышло, они не помогли - оружие и свет в окне Клуба заставили её развеселится: Бог даст ещё все наладится и жить обретет смысл, а не байкерские гонки в ночи.
      Александра Шорина.
      Часть своих вещей она ещё держала на родительской квартире, в Химках. Точнее - у соседей по лестничной площадке, поскольку боялась, что в период запоев мать и отчим могут продать все её шубейки и сапоги. Теплые сапоги как раз теперь и понадобились и Александра доехала на автобусе до своего района и глухую волну непрязни ощутила тут же, едва по выходу из машины увидела перед собой длинный дом, на пятом этаже которого и прошло её детство. По её прикидкам не матери, ни отчима дома в это время не должно было быть - где-нибудь промышляли, сбивая рубли на выпивку.
      Она поднялась на пятый этаж, своими ключами открыла дверь и обнаружила , что ошиблась. Мать Анна Петровна, нечесаная, слегка опухшая, жарила на кухне что-то на редкость вонючее.
      - Привет. - бросила Александра небрежно, отметив, что мать продолжает опускаться и на работу её уже не возьмут даже рельсы чистить.
      Анна Петровна взглянула робко на дочь и, скрывая радость, ответила.
      - Здраствуй, Сашенька... Ух, как ты выглядишь.
      - Нормально выгляжу, - ответила Александра, не глядя в лицо матери.
      Но если приглядется, то можно было отметить, что в облике Анны Петровны сочетались две категорические несовместимые вещи - лютое пьянство и отчаяная борьба за сохранение формы, за привлекательность и внешнюю интеллигентностьь. В период запоев, она, понятно, этой борьбой не занималась, но едва протрезвлялась и видела свое помятое лицо в зеркале, как тут же начинала лихорадочно сидеть на диете, делать по несколько часов гимнастику, гулять и лаже бегать в ближайшем лесу.
      - Этого гаденыша нет? - спросила Александра имея ввиду отчима.
      - Не надо так, - слабо возразила мать - Он на работе...
      - На какой же это он работе? - насмешливо спросила дочь и вышла к соседям, не дожидаясь ответа.
      Там она взяла свои сапоги, поболтала с подругой и вернулась в квартиру. Анна Петровна уже успела накрыть стол, к удивлению Александры достаточно обильный.
      - Я суп из осетрины сделала. Ты будешь? - стеснительно спросила Анна Петровна.
      - Ты бы туда яду подсыпала, - неприязненно посоветовала Александра.
      - Какого яду?
      - Крысиного. Мышьяку, или стрихнину. Глядишь, этот гаденыш бы и подох.
      - Не надо так, - с трудом повторила Анна Петровна. - Ну, ненавидишь ты его, так это ж твое дело.
      - Жаль, что я его в тюрьму не посадила, - ответила Александра, присаживаясь к столу. - Думаю, до сих пор сидел бы в местах не столь отдаленных. Сколько там лет за изнасилование несовершеннолетней падчерицы полагается, а?
      - Что теперь-то уж говорить, Саша? - Анна Петровна отвела глаза в сторону, но, как всегда, Александра не могла остановится - она чувствовала острое наслаждение от растерянности матери, почти физическое удовольствие от разговоров подобного рода, когда в семейную тайну, их общую рану можно было бесцеремонно запустить пальцы.
      - Ты теперь стала другой, Саша, все пережито... И забыто.
      - Это ты забыла. И он. На какие шиши осетрину покупаете? Небось опять ларек гаденыш ограбил?
      - Я же говорю, Василь Васильевич работает.
      - Теперь это так называется? Как он мог заработать, хотела бы я знать?
      - Не знаю, - Анна Петровна робко улыбнулась. - Но знаешь, так приятно сегодня ходить по магазинам, когда есть деньги... Раньше я работала, какие-то деньги были, но ведь ничего на прилавках не было. А теперь пойдешь, если с деньгами, то поход в магазин, как праздник...
      - И часто у тебя этот праздник?
      - Да нет...
      Уху их осетрины Александра есть не стала. Ей все здесь было отвратительным - и эта остерина, и полупустая, запущенная квартира и униженная улыбка матери.
      - Пойду , - сказала она. - Тебе денег дать?
      - Нет, у нас пока есть, не надо, - ответила Анна Петровна и Александра поняла, что она лжет, но стесняется признать правду: по некоторым деталям Александра уже разглядела, что если мать с отчимом ещё не находятся в стадии совместного запоя, то весьма близки к нему.
      - Ты хотя бы позванивала, Саша, - сказала Анна Петровна на прощанье.
      - Хорошо.
      Они все же обменялись легким поцелуем и мать стояла ещё в дверях, прислушиваясь , как Александра спускается по лестнице.
      На площадке третьего этажа она услышала снизу сопение, перемешанное со звуком неровных шагов и бормотанием. Спустилась ещё на пролет и увидела то, что ожидала - отчим Василий Васильевич, вдребезги пьяный, удерживая в руках потертую сумку старался преодолеть лестницу. Ему было под пятьдесят, бывшему инжинеру-конструктору, ныне обрюзгшему и выглядевшему бомжем. Александра остановилась на площадке, понимая, что если он сейчас откроет рот и попробует заговорить, то встреча эта кончится плохо.
      Василий Васильевич поднял голову и мутно взглянул на падчерицу, явно не узнавая её. Александра стояла неподвижно и он принялся было обходить её, принимая за столб, или какое другое искусственное препятствие на пути. Но покачнулся и что б не упасть, уцепился на миг за девушку. Остатки интеллигентности выдавили из него автоматическое..
      - Из... Извините, де... Девушка.
      В его мутных глазах что-то засветилось, потом - промелькнула искра узнавания, которое выразилось в словах.
      - Шлюха... Итальянская.
      Она ударила его коленом в бедро, Василий Васильевич присел и откатился на несколько ступенек вниз, поднял голову при каком-то удивленном собачьем выражение на лице и спросил потеряно.
      - Вы... За что?
      Хотелось ударить вторично - ногой, сверху, в эту собачью морду. Ударить так, чтоб он катился пролетами лестницы вниз, до земли, а там замер навеки.
      Но снизу послышались голоса - кто-то поднимался наверх.
      Александра обошла отчима, встретила соседей с шестого этажа, весело поздоровалась и спустилась вниз.
      Убить бы эту гадину, подумала она уже на улице. Убить бы, глядишь мать в одиночку ещё сумела бы выправится. Хоть киллера для выполнения этой задачи нанимай, благо, говорят, это ныне дело недорогое.
      Через час она была уже в общежитие, где на неё налетела Елена Винокурова, которая тут же сообщила, что сегодня вечером можно и подзаработать и хорошо провести время - подтанцовка за спиной Эльвиры Дак в ночном клубе. Они в паре прекрасно танцевали, умели импровизировать и задача сама по себе не представляла для них трудности. Для компании решили прихватить с собой Юлию, но той не оказалось в общежитии и решили обойтись без нее. Кстати и Раи Бондаревой не было на месте, но её на подтанцовку не было смысла приглашать - слишком грузна и тяжеловесна, с такими телесами на сцене было достаточно одной Эльвиры Дак.
      Елена нашла у себя кассету с записями наиболее популярных песенок Эльвиры, кассету поставили на магнитофон и в течение часа отработали приблизительный рисунок того, что они будут танцевать. Дело оказалось несложным - практически Эльвира пела всю жизнь одну и ту же песню, (с разными словами) на один и тот же ритм и темп, так что ничего сложного танцевальная работа из себя не представляла.
      Юдия до вечера так и не появилась, хотя втроем у них получалось тоже очень не плохо и даже своеобразно.
      Александра Шорина и Елена Винокурова.
      Выступление в ночном клубе "Голубой пингвин" не заладилось с первой минуты. Едва в комнате, приспособленной под гримерную, эстрадная "звезда" Эльвира увидела обеих своих девчонок , которых пригласила для подтанцовки, как тут же едва не задохнулась от откровенной зависти и злости - молодые, рослые, стройные, длинноногие, приодетые в какую-то драную мешковину , которая едва пипки прикрывала, а грудь так и вовсе наружу, они вызвали такую зажатую ярость очень не юной певицы, что она добрую минуту и слова сказать не могла. Эльвира разом смекнула, что пьяная, обожравшаяся икры и пингвинятины аудитория "Голубого пингвина" плевать захочет на её , Эльвиры, пение, а будут следить и ждать только того мига, когда с её девчонок свалятся последние лохмотья мешковины, что и без того ничего не прикрывали.
      - Где вы раздобыли эти тряпки? - едва сумела спросить Эльвира.
      - Тряпки! - вызывающе хмыкнула Александра. - Эти костюмы получили первый приз на балу оборванцев в Клубе "Тайм-брэк" Автор - кутюрье Юлия Дубина.
      Это заявление добило ситуацию. Дело в том, что про тусовку в Клубе "Тайм-брэк" Эльвира знала, в свое время страстно стремилась туда попасть, но дружочек, который обещал взять её с собой, в последний момент передумал и отправился на "Бал оборванцев" с собственной супругой, к тому же в довольно резкой форме намекнув Эльвире, что она для таких мероприятий "рылом не вышла". Теперь застаревшая обида вспыхнула с такой силой, что поначалу Эльвира собралась было вышвырнуть свою "подтанцовку" за двери тут же, но будучи девушкой деловой и практичной, она во время одумалась и лишь процедила сквозь зубы.
      - Не увлекайтесь чрезмерно на сцене. Помните, что вы у меня фон и не более того.
      - В каком стиле танцевать? - занозисто спросила Александра.
      - В приличном. - ехидно ответила Эльвира. - Если умеете. Здесь солидная публика, не всякая шпана, которую вы ублажаете в своем теннисном клубе.
      - Что-о-о?! - ревнивая Александра уже было собралась пояснить певице разницу между членами Клуба и пьяной обжоркой в "Голубом пингвине", но во время вспомнила, что для подруги - этот час весьма значителен, что ей, никак нельзя ссорится с певицей раньше времени.
      - Не старайтесь вперед меня вылезти, - ещё раз не удержалась напомнить Эльвира, намечая общую стратегию выступления.
      Она забыла собственную молодость, когда не смотря на подобные предупреждения - упрямо лезла на первый план, через голову солистки. Ослабление памяти обошлось ей дорого.
      - Выйдете на сцену после третьей песни. Когда я уже разогрею публику. - бросила Эльвира на прощанье, приказала телохранителю Тимуру включить фонограмму и ринулась на небольшую полукруглую сцену, точнее чуть приподнятый над залом подиум.
      Фонограмма взревела, Эльвира уцепилась за микрофон, крикнула "Добрый вечер, господа! С вами опять Эльвира Дак!" и тут же подхватила мелодию фонограммы своим хрипловатым голосом Два лебедя летели в океане Над белыми, как перья облаками!
      Обычная текстовая чушь, в которую никто не вслушивался, - но эта песня была хитом Эльвиры, вырвавшим её с десяток лет назад из общего ряда посредственностей любительского и ресторанного толка и теперь "лебединое" вступление было визитной карточкой "звезды".
      Появление её не сцене повышенного энтузиазма зала не вызвало. Публика уже успела плотно закусить и выпить, к восприятию высокого эстрадного искусства не была расположена и, в принципе, слушателям-кушателям было уже категорически безразлично - кто там на сцене у микрофона торчит и что поет, лишь был пел, создавал шум и гам. По какой-то нерасчетливой глупости к тому же, представив "визитную карточку о лебедях", которые летели неизвестно куда и зачем, вторую песню Эльвира исполнила на английском (точне - на той невнятной и гнусавой тарабарщине, которую она почитала английским) и совершенно не учла, что клуб "Голубой пингвин" придерживался старорусской, купеческой ориентации, здесь в моде были окладистые бороды, добрая русская водка за столом, щи, пироги с рыбой, баранина, икорка, семга, каша и прочее, что по русскому обряду положено. Визги с эстрады в негритянском стиле не то чтоб не приветствовались, но во всяком случае не с них следовало начинать. И потому едва Эльвира без перерыва открыла рот на вторую песню,(опять же на своем условно-английском) как из зала прозвучало басовито.
      - Пр-ре-елестница, а по русски ты петь не можешь?!
      Контакта с залом не получалось - уже плотно обожравшееся и упившееся купечество плохо реагировала на Эльвиру и только появление на сцене Александры и Елены вызвало заметное оживление, да и песенка пошла на своем домотканом, всем понятном языке.
      Черт его знает, как уж там такое получилось, но не смотря на то, что на Эльвире был сверкающий туалет и за счет корсета у неё проглядывалась кое-какая фигура не без соблазнительности для людей незамысловатых вкусов и требований, не смотря на то, что под слоем макияжа она вяглядела очень красивой, да и пела сегодня вполне прилично - две девчонки в дерюге начисто затмили её, тем более, что хитрованка Елена разевала рот в ритм и такт пению, так что вполне можно было решить, что поет она, а вовсе и не Эльвира!
      "Звезда" была достаточно опытна, чтобы разом считать ситуацию и в легкой паузе между вокалом, процедила сквозь зубы.
      - Убирайтесь вон, сучки!
      Елена сообразила, что изобиженная "звезда" уже никогда не составит ей протекцию, никогда не приоткроет двери в блистательный мир эстрады, к тому же она разглядела в зале двух мужчин - воротил шоу-бизнеса, а потому решила, что терять ей уже нечего и ответила Эльвире так же не разжимая рта.
      - Мы отработаем по договору, старая живодерка Эльвира шагнула к микрофону и покосилась за кулисы, на своего охранника Тимура, который знал дело и взгляд хозяйки тут же понял, но выскакивать за сцену и утягивать с неё девчонок было как-то не с руки.
      Под жидкие аплодисменты Эльвира закончила очередную песню и, себе на голову, игриво спросила.
      - Что вам спеть еще, господа?
      И бородатый молодой увалень, с рано накушанным купеческим животом, захохотал из-за стола, прогнувшегося от обилия блюд.
      - А ничего не пой! Оставь девчонок на эстраде и отдыхай!
      Его тут же поддержали несколько развеселых женских голосов.
      - Точно! Эльвира, оставь девкам микрофон и катись отдыхать, бабуся! Сиди на диете, хватит с тебя!
      Хуже того - из глубины зала проорали конкретно, по деловому, как русскому купечеству и положено.
      - Эльвира, держи триста баксов и уноси свое мясо с эстрады! Девочки по двести каждой! Вперед, малышки!
      Приходится признать, что в этот момент сделал ошибку и верный Тимур включил фонограмму...
      Музыка взвыла...
      Эльвира потерялась...
      А Елена мимо неё ринулась к микрофону, поймала ритм и завопила, словно рожала, текст этой самой знаменитой песни Эльвиры, где влюбленная пара "вверх ногами катилась прямо в рай!" . Хорошо ли у Елены получилось, или вовсе не получилось - значения не имело, поскольку при исполнение она лихо задирала лохмотья дерюги на заднице, зазывающее вертела чреслами, Александра от подруги не отставала и это обстоятельство - решило дело.
      Купеческое общество взревело от первобытного восторга и в общих воплях прослушивалось одно пожелание: "Эльвира, пошла вон! Дай дорогу молодым!"
      Тимур догадался, наконец, выключить фонограмму, ринулся на защиту чести и достоинства хозяйки , схватил девчонок за их туалеты и потянул со сцены - решительные действия холопа оказались явной ошибкой для солидной атмосферы купеческого клуба. Поначалу из зала в лицо Тимура швырнули яйцо, фаршированное красной икрой и - попали точно в глаз. А затем молодой гигант с бородой до пояса зарычал медведем так, что бокалы на столах звякнули.
      - А это как изволите-с понимать?! Это что за оскорбление почтенной публики?! Эй, ты джигит, холуй чернозадый! П-ш-шел вон со сцены! Мы этих мартышек желаем слушать!
      И его тот час поддержала остальная аудитория. Эльвира же, к сожалению, потеряла контроль над собой, ей бы разумно влиться в ситуацию, согласится с пожеланиями зала, а уж потом, (при ее - то опыте!) повернуть ситуацию в свою сторону и свою пользу. Но она завизжала, словно её резали, и на этот визг из-за кулис вылетел второй её охранник, исполнявший и роль шофера. Тот с дуру принялся помогать Тимуру в изгнание Александры и Елены со сцены, а подобная наглость и своеволие уже никак не могли оставить почтеннейшую публику ночного клуба во внеучастие в событие. Тимура сбросили с эстрады и он элегантно вышиб головой двери в коридор отдельных кабинетов. Второго охранника оглушили , ударив по голове ведерным самоваром: хорошо ещё что пустым, без воды, звону получилось много, но боевой эффект - весьма относительный.
      Охрана клуба, ворвавшись в зал, не оценила обстановки правильно м сделала ошибочный ход - выступила на стороне певицы и её поверженных охранников. Битва разгорелась на эстраде, частично сместилась в зал. Через минуту на помощь своим господам из холла и с улицы (от автомобилей) ворвалась охрана достойнейшего купечества, и так же не скумекали - кого надо было защищать, а потому принялись от души лупить всех подряд, кого принимали за обидчиков своих господ-благодетелей. После этого развернулось настоящее веселье в национальном вкусе - переворачивали столы, раскалывали зеркала, били посуду, совали врага мордой в салат, поливали друг друга квасом из кувшинов, хрюкали, квакали, обливались слезами и соплями...
      Эльвира пришла в себя - на своем веку она перевидала столько ресторанных побоищь, что знала как с ними справлятся. Она быстро сменила кассету в магнитофоне, поставила максимальную громкость, подхватила микрофон и через несколько секунд обрушила на головы дерущихся текст песни, который исполняла практически басом.
      Спи-и, мой бэби-и!
      Моя сладкий черный бэби-и-и...
      Отец и мать пошли поспать И ты, мой друг, усни-и-и-и-и...
      Усни-и-и....И-И-И!
      Неизвестно почему, но эта песня всегда успокаивала зал - и сейчас сработала как обычно. Оглушенные ревом африканской колыбельной мелодии, мужчины приостановились, туповато уставились друг на друга, припоминая из-за чего, собственно говоря, завихрилась потасовка, кто кого бьет и главное - какое от этого получается удовольствие? Оказалось, что никакого резона колотить друг друга не было.
      Не успокоился лишь охранник Тимур, который допустил в начальной фазе явный прокол в работе и теперь старался исправится перед лицом своей хозяйки. Он схватил Александру и Елену за волосы и коридорчиком поволок их к дверям, бормоча что-то на незнакомом языке. Ему принялся помогать и шофер-телохранитель и, хотя девчонки яростно отбивались, кусались и царапались - парни вышвырнули бы их на тротуар бел особого труда, если б опять же не вмешалась пара посетителей. Все тот же бородатый великан стукнул Тимура сверху вниз по черепу и Тимур упал. Шофер пал в ноги гиганту и оба повалились. Тимур завизжал, оскалив зубы, внезапно в коридорчике погас свет и грянул револьверный выстрел... А следом за ним - второй... На мгновение общий фон криков перекрыл вопль Эльвиры - в темноте кто-то залез ей под юбку, а потом укусил за ляжку.
      Черт его знает, чем бы все это кончилось, если б в добавок ко всем этим нелепицам служебное рвение не по разуму не проявил начальник охраны клуба - он услышала грохот побоища и выстрелы из своего кабинета, тут же прихватил из ящика две граната и ринулся на театр боевых действий, перенасыщенный охватившим его чувством боевой лихорадки. Начальнику очень хотелось доказать, что он не даром поедает свой хлеб и потому начальник долго не рассуждал - в полной, кромешной темноте коридорчика метнул туда, в глубину, обе гранаты - одна парализующе - светового действия, другая попроще, слезоточивая. Первая лопнула, будто электролампочка и на долю секунды осветила коридорчик столь яркой вспышкой, что все едва не ослепли. Но затем принялись рыдать, чихать и плакать, поскольку проявила себя в действии вторая граната, заполнившая коридорчик зловонным дымом.
      Все участники побоища, переломившись в поясе, а кто и на четвереньках, выбрались из коридорчика заливаясь, слезами. После этого на несколько секунд наступила тишина, разрядившаяся густым и удивленным басом.
      - Ну, мужики, это уж слишком... Зажги свет в коридоре, посмотрим, кого там убили.
      Свет вспыхнул - на выстрелы, свет и грохот прибежал хозяин заведения. Оказалось - не убили никого, все уж стояли на ногах, но в коридорчике остро и горько пахло порохом.
      - У кого оружие, бандиты? - истерично заголосил хозяин. - Я сейчас милицию вызову!
      Оружия в руках не было ни у кого. Охранник Тимур с рассеченным лбом ползал на коленках и что-то пытался найти по углам коридорчика. Эльвира возле него материлась, била своего телохранителя ногами, стремясь попасть в лицо.
      Хозяин присмотрелся к обстановке и тут же наметанным глазаом определил корень зла - две девченки-оборванки испуганно жались к стенке, с них, понятно, все и началось.
      - Идемте, девочки, - решительно сказал он. - Переоденетесь и мой шофер развезет вас по домам.
      Как Елена, так и Александра понимали, что задерживаться им здесь не в прок, а потому попросту, поверх своих костюмов влезли в джинсы, накинули куртки и поспешили за хозяином на выход.
      На улице бдительная милиция и взвод ОМОНа, под блеск милицейских синих мигалок на автомобилях, уже оцепляла клуб "Голубой пингвин" и настроены защитники правопорядка были крайне решительно. Но хозяину клуба удалось прорвать заграждение и он доволок неудачливых артисток до автомобиля, торопливо приказав шоферу.
      - Отвези их куда подальше и выброси, хоть в канаву.
      Уже перед автомобилем их догнала Тимур, крепко взял обеих за локти и едва слышно проговорил свистящим шепотом.
      - Суки, отдайте пистолет, а то плохо будет.
      - Какой пистолет?! - дернулись обе в разные стороны и Тимур не смог повторить своей просьбы - заметил, что к ним поспешает все тот же гигант при бороде купца первой гильдии, да и милиционеры косились подозрительно.
      - Ну-ка, холуй, - небрежно бросил бородатый купец Тимуру. - Отвали. Девочки, вот вам мои визитки, звоните с утречка, если жизнь пойдет боком. Звоните, не пожалеете.
      Они взяли визитки и нырнули в светлую "волгу", которая уже стучала прогретым мотором.
      - Куда, шалашовки? - пренебрежительно повернулся к ним водитель.
      Обижаться было ни к месту, а Александра сообразила, что давать адрес общежития тоже ни к чему.
      - Клуб "Тайм-брэк" знаешь?
      - Ездили. - уже уважительно ответил водитель и тронул машину.
      - Зачем тебе в клуб? - нервно спросила Елена. - Там же никого нет.
      - Так надежней, не надо чтоб эти бандиты знали, где мы живем. А кто-нибудь там есть. Хоть сторожа.
      В час неприятностей девчонок все так же тянуло в "Тайм-брэк", словно по инерции, тянуло уже помимо их воли, автоматически, будто только там они могли найти защиту от всех бед.
      Олег Михайлович - Рая Бондарева.
      Он подкатился к кафе на сто восемьдесят пятом километре часа через два с небольшим, после звонка Раи. В тот самый момент, когда она, сидя в полутемном зальчике, уже еле отбивалась от настойчивых предложений шоферов - предлагали отвезти в Москву "за так ", но она достаточно хорошо знала, что это значит.
      Олег Михайлович покрыл эту дистанцию за столь призовое время потому, что у него хватило ума не самому гнать машину по ночному шоссе, а вызвать штатного водителя Клуба Эдика Артузова и тот, бывший раллист, с удовольствием устроил гонки, от которых у Олега Михайловича захолонуло сердце.
      Рая забилась на заднее сиденье машины, Олег Михайлович тепло пристроился рядом и спросил мягко.
      - Ну, кукушка, как тебя сюда занесло?
      - Ох, лучше не рассказывать Я вам так обязана... Что хотите для вас сделаю.
      - Для меня немного надо. будешь делать для себя.
      - Вместе с девочками?
      - Да... Вместе с ними.
      Олег Михайлович указал глазами на спину Эдика, давая понять, что при нем распространятся на темы будущих дел не стоит. К тому же у Олег Михайловича на прошлой неделе не получился разговор с Юлией - та наотрез отказалась работать в массажном кабинете и теперь Олег Михайлович сообразил, что лучше проводить разговоры не с каждой девушкой по отдельности, а со всеми разом - те , кто согласятся, надавят на непокорных и дело сладиться. Рая, в данном случае, уже не может не согласится, коль скоро он по первому зову приехал за ней в ночи черте куда.
      Едва тронувшись с места, Эдик тут же набрал запредельную скорость, которая пугала Олега Михайловича. И вдруг он понял, что этот испуг признак осторожной старости, поскольку в молодости он скорости не боялся. С резкой отчетливостью он вдруг понял, что уже давно не молод, что живет в неподобающем для него стиле, что со стороны он, скорее всего, изрядно смешон.
      - Рая, - негромко позвал он. - А кого из нас ты любишь? То есть, кто нравится больше других?
      - Я? - спросила девушка не удивляясь. - Я - Вадима. Нельзя же жить, чтоб кого-то не любить!...А Юлия любит Андрея Голубева. Она только из-за него и оказалась в "курятнике".
      Вот значит как, огорченно подумал Олег Михайлович, чтоб там ни случалось, а каждой из них - требовался лишь один человек. И каждая не могла жить без конкретного, в одном лице, увлечения. И ничего с этим не поделать.
      Рая поняла скрытый смысл вопроса и поправилась.
      - А вы у нас, как... Ну, как старший брат.
      - Брось, - ответил он. - Я вам как дедушка.
      Рая прижалась к нему круглым и теплым плечом, сказала с деланной уверенностью - Ну, вы ещё очень не дедушка...
      - Это все равно. Только ты касательно Вадима никаких планов не строй. Он со своей мегерой никогда не разведется. Тем более, что у него в голове на первом месте бизнес... Они все на бизнесе, на деньгах помешаны и не знают, что самое главное и ценное в жизни.
      - Я знаю, - ответила она.
      Олег Михайлович как-то незаметно не то чтоб заснул, а забылся.
      Мерещилось ему в этом полусне его детство и юность на берегу холодного Балтийского моря, бурная зрелость и все это походило словно на просмотр киноленты биографического порядка, на попытку оценить все прожитые годы, но значения сему Олег Михайлович не придал все было прожито и пережито. А то что у него оставались последние часы - того Олег Михайлович и предположить не мог.
      Около трех часов ночи Эдик упер автомобиль в ворота Клуба и дал сигнал.
      Их домика охраны вышел Мелентьев и весело сообщил.
      - А все девчонки уже на месте!
      - Как на месте?! - удивился Олег Михайлович.
      - Да так, собрались и все! Я их в большой коттедж пустил, не оставлять же на улице.
      - Правильно! - обрадованно сказал Олег Михайлович, углядев в этом событие знак с небес - все собрались и можно будет разом начать новое дело.
      Увлекая за собой Раю, он почти бегом влетел в Большой Коттедж, ворвался в холл, увидел там Юлию и Александру с Еленой и радостно закричал.
      - Все в сборе! Прошла зима печалей наших! Пойдем по второму кругу радостей, девочки!
      Олегу Михайловичу и в голову не могло прийти, что у двух девчонок из четырех - в одежде спрятано по пистолету... Ну, а если бы даже и пришла ему в голову такая мысль? Что из того?..
      "Курятник" и Олег Михайлович.
      Каждый из них провел бессонную ночь, но усталости никто не ощущал. На скорую руку они сделали нечто вроде холодного ужина, послали Меленьтьева за выпивкой и, не откладывая дел в долгий ящик, Олег Михайлович тут же начал рисовать перспективы будущей жизни.
      - Устроим нашим мальчикам небольшой сюрприз! Они приедут на Рождество к полному расцвету нашей фирмы! Мы открываем, девочки, массажный кабинет!
      - Массажный кабинет? - настороженно спросила Александра. - Но мы же не умеем.
      - Не торопись! За несколько дней я обучу вас всем основным приемам! Массажи - классический, эротический, спортивный! Работать будем с членами нашего Клуба, публике вам знакомой.
      Юлия спросила негромко.
      - Только массаж? Или что иное?
      - Ну, всегда ты видишь что-то не то! - огорчился Олег Михайлович. Массаж, это древнее искусство! Ему тысячи лет! Человек приходит разбитым и усталым, а через час он полон сил и жажды борьбы! Когда в системе индийского массажа его по строгой системе касается обнаженное женское тело...
      - Вот именно, - вставила Юлия. - Касается, а что дальше?
      - А дальше - ничего! Если ты имеешь ввиду определенные вещи! рассердился Олег Михайлович. - Вы поймете в чем тут дело! Настоящий массаж действует не столько на мышцы и тело, сколько на подкорку мозга, он омолаживает, действует на психику человека, а сексуальные забавы здесь во все не при чем! Наш Клуб как держал высокую марку, так и будет держать! И я хочу, чтоб вы это поняли сразу.
      - Не выйдет. - сказала Елена.
      - Что не выйдет?
      Она неприязненно засмеялась.
      - У голых мужиков с бабами дело кончается только одним. Не надо нам лапшу на уши вешать!
      - Дело кончается только одним, только в определенных ситуациях, жестко заверил Олег Михайлович.
      - Ну, и как нам себя вести в этих ситуациях? - спросила Юлия.
      - Если вы договариваетесь с клиентом, разве я могу вас останавливать или запрещать? - наивно спросил Олег Михайлович.