Русская драматургия XVIII – XIX вв. (Сборник)

Мне кажется, храбрость сердца доказывается в час сражения, а неустрашимость души во всех испытаниях, во всех положениях жизни. И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать. Судья, который, не убояся ни мщения, ни угроз сильного, отдал справедливость беспомощному, в моих глазах герой. Как мала душа того, кто за безделицу вызовет на дуэль, перед тем, кто вступится за отсутствующего, которого честь при нем клеветники терзают! Я понимаю неустрашимость так…
       Стародум. Как понимать должно тому, у кого она в душе. Обойми меня, друг мой! Извини мое простосердечие. Я друг честных людей. Это чувство вкоренено в мое воспитание. В твоем вижу и почитаю добродетель, украшенную рассудком просвещенным.
       Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
       Стародум (к Софье, с радостью). Как! Сердце твое умело отличить того, кого я сам предлагал тебе? Вот мой тебе жених…
       Софья. И я люблю его сердечно.
       Стародум. Вы оба друг друга достойны. (В восхищении соединяя их руки.)От всей души моей даю вам мое согласие.
       Милон (обнимая Стародума). Мое счастье несравненно!
       Софья (целуя руки Стародумовы). Кто может быть счастливее меня!
       Правдин. Как искренно я рад!
       Стародум. Мое удовольствие неизреченно!
       Милон (целуя руку Софьи). Вот минута нашего благополучия!
       Софья. Сердце мое вечно любить тебя будет.

Явление VII

Те же и Скотинин.

       Скотинин. И я здесь.
       Стародум. Зачем пожаловал?
       Скотинин. За своей нуждой.
       Стародум. А чем я могу служить?
       Скотинин. Двумя словами.
       Стародум. Какими это?
       Скотинин. Обняв меня покрепче, скажи: Софьюшка твоя.
       Стародум. Не пустое ль затевать изволишь? Подумай-ко хорошенько.
       Скотинин. Я никогда не думаю и наперед уверен, что коли и ты думать не станешь, то Софьюшка моя.
       Стародум. Это странное дело! Человек ты, как вижу, не без ума, а хочешь, чтоб я отдал мою племянницу за кого – не знаю.
       Скотинин. Не знаешь, так скажу. Я Тарас Скотинин, в роде своем не последний. Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь.
       Правдин (смеючись). Эдак вы нас уверите, что он старее Адама.
       Скотинин. А что ты думаешь? Хоть немногим…
       Стародум (смеючись). То есть пращур твой создан хоть в шестой же день, да немного попрежде Адама.
       Скотинин. Нет, право? Так ты доброго мнения о старине моего рода?
       Стародум. О! такого-то доброго, что я удивляюсь, как на твоем месте можно выбирать жену из другого рода, как из Скотининых?
       Скотинин. Рассуди же, какое счастье Софьюшке быть за мною. Она дворянка…
       Стародум. Экой человек! Да для того-то ты ей и не жених.
       Скотинин. Уж я на то пошел. Пусть болтают, что Скотинин женился на дворяночке. Для меня все равно.
       Стародум. Да для нее не все равно, когда скажут, что дворянка вышла за Скотинина.
       Милон. Такое неравенство сделало б несчастье вас обоих.
       Скотинин. Ба! Да этот что тут равняется? (Тихо Стародуму.)А не отбивает ли?
       Стародум (тихо Скотинину). Мне так кажется.
       Скотинин (тем же тоном). Да где черту!
       Стародум (тем же тоном). Тяжело.
       Скотинин (громко, указывая на Милона). Кто ж из нас смешон? Ха-ха-ха-ха!
       Стародум (смеется). Вижу, кто смешон.
       Софья. Дядюшка! Как мне мило, что вы веселы.
       Скотинин (Стародуму). Ба! Да ты весельчак. Давеча я думал, что к тебе приступу нет. Мне слова не сказал, а теперь все со мной смеешься.
       Стародум. Таков человек, мой друг! Час на час не приходит.
       Скотинин. Это и видно. Вить и давеча был я тот же Скотинин, а ты сердился.
       Стародум. Была причина.
       Скотинин. Я ее и знаю. Я и сам в этом таков же. Дома, когда зайду в клева да найду их не в порядке, досада и возьмет. И ты, не в пронос слово, заехав сюда, нашел сестрин дом не лучше клевов, тебе и досадно.
       Стародум.Ты меня счастливее. Меня трогают люди.
       Скотинин. А меня так свиньи.

Явление VIII

Те же, г-жа Простакова, Простаков, Митрофан и Еремеевна.

       Г-жа Простакова (входя). Всё ль с тобою, друг мой?
       Митрофан. Ну, да уж не заботься.
       Г-жа Простакова (Стародуму). Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не смели в дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…
       Стародум. О сударыня, мне очень было бы досадно, ежели б вы сюда пожаловали ране.
       Скотинин. Ты, сестра, как на смех, все за мною по пятам. Я пришел сюда за своею нуждою.
       Г-жа Простакова. А я так за своею. (Стародуму.)Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею просьбою. (Мужу и сыну.)Кланяйтесь.
       Стародум. Какою, сударыня?
       Г-жа Простакова. Во-первых, прошу милости всех садиться.

Все садятся, кроме Митрофана и Еремеевны.

      Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, – нам, грешным, где б и умолить, – даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?
       Стародум. О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина. (К Правдину.)Любопытен бы я был послушать, чему немец-то его выучил.
       Г-жа Простакова. Всем наукам, батюшка. Вместе.
       Простаков. Всему, мой отец.
       Митрофан. Всему, чему изволишь.
       Правдин (Митрофану). Чему ж бы, например?
       Митрофан (подает ему книгу). Вот, грамматике.
       Правдин (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?
       Митрофан. Много. Существительна да прилагательна…
       Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?
       Митрофан. Дверь, котора дверь?
       Правдин. Котора дверь! Вот эта.
       Митрофан. Эта? Прилагательна.
       Правдин. Почему же?
       Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна.
       Стародум.Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?
       Митрофан. И ведомо.
       Г-жа Простакова. Что, каково, мой батюшка?
       Простаков. Каково, мой отец?
       Правдин. Нельзя лучше. В грамматике он силен.
       Милон. Я думаю, не меньше и в истории.
       Г-жа Простакова. То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.
       Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!
       Г-жа Простакова. Однако все-таки не придет против Адама Адамыча.
       Правдин (Митрофану). А далеко ли вы в истории?
       Митрофан. Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять земель, за тридесято царство.
       Правдин. А! так этой-то истории учит вас Вральман?
       Стародум. Вральман? Имя что-то знакомое.
       Митрофан. Нет, наш Адам Адамыч истории не рассказывает; он, что я же, сам охотник слушать.
       Г-жа Простакова. Они оба заставляют себе рассказывать истории скотницу Хавронью.
       Правдин. Да не у ней ли оба вы учились и географии?
       Г-жа Простакова (сыну). Слышишь, друг мой сердечный? Это что за наука?
       Митрофан (тихо матери). А я почем знаю.
       Г-жа Простакова (тихо Митрофану). Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать.
       Митрофан (тихо матери). Да я не возьму в толк, о чем спрашивают.
       Г-жа Простакова (Правдину). Как, батюшка, назвал ты науку-то?
       Правдин. География.
       Г-жа Простакова (Митрофану). Слышишь, еоргафия.
       Митрофан. Да что такое! Господи Боже мой! Пристали с ножом к горлу.
       Г-жа Простакова (Правдину). И ведомо, батюшка. Да скажи ему, сделай милость, какая это наука-то, он ее и расскажет.
       Правдин. Описание земли.
       Г-жа Простакова (Стародуму). А к чему бы это служило на первый случай?
       Стародум. На первый случай сгодилось бы и к тому, что ежели б случилось ехать, так знаешь, куда едешь.
       Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, – свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка.
       Стародум. О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.
       Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
       Стародум. Препохвально. Надобно быть Скотинину, чтоб вкусить такую блаженную кончину.
       Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел; а какова была головушка!
       Правдин. Что ж такое?
       Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
       Милон. Вы, господин Скотинин, сами признаете себя неученым человеком; однако, я думаю, в этом случае и ваш лоб был бы не крепче ученого.
       Стародум (Милону). Об заклад не бейся. Я думаю, что Скотинины все родом крепколобы.
       Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.
       Стародум. А кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам.
       Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и смотрит, что на покой. (Правдину.)Ты сам, батюшка, других посмышленее, так сколько трудисся! Вот и теперь, сюда шедши, я видела, что к тебе несут какой-то пакет.
       Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.)Я прошу извинить меня, что вас оставлю. Может быть, есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.
       Стародум (встает и все встают). Поди, мой друг; однако я с тобою не прощаюсь.
       Правдин. Я еще увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?
       Стародум. Часов в семь.

Правдин отходит.

       Милон. А я завтра же, проводя вас, поведу мою команду. Теперь пойду сделать к тому распоряжение.

Милон отходит, прощаясь с Софьею взорами.

Явление IX

       Г-жа Простаков а, Митрофан, Простаков, Скотинин, Еремеевна, Стародум, Софья.
       Г-жа Простакова (Стародуму). Ну, мой батюшка! Ты довольно видел, каков Митрофанушка?
       Скотинин. Ну, мой друг сердечный? Ты видишь, каков я?
       Стародум. Узнал обоих, нельзя короче.
       Скотинин. Быть ли за мною Софьюшке?
       Стародум. Не бывать.
       Г-жа Простакова. Жених ли ей Митрофанушка?
       Стародум. Не жених.
       Г-жа Простакова. А что б помешало? Вместе.
       Скотинин. За чем дело стало?
       Стародум (сведя обоих). Вам одним за секрет сказать можно. Она сговорена. (Отходит и дает знак Софье, чтоб шла за ним.)
       Г-жа Простакова. Ах, злодей!
       Скотинин. Да он рехнулся.
       Г-жа Простакова (с нетерпением). Когда они выедут?
       Скотинин. Вить ты слышала, поутру в семь часов.
       Г-жа Простакова. В семь часов.
       Скотинин. Завтре и я проснусь с светом вдруг. Будь он умен, как изволит, а и с Скотининым развяжешься не скоро. (Отходит.)
       Г-жа Простакова (бегая по театру в злобе и в мыслях). В семь часов!.. Мы встанем поране… Что захотела, поставлю на своем… Все ко мне.

Все подбегают.

       Г-жа Простакова (к мужу). Завтре в шесть часов, чтоб карета подвезена была к заднему крыльцу. Слышишь ли ты? Не прозевай.
       Простаков. Слушаю, мать моя.
       Г-жа Простакова (к Еремеевне). Ты во всю ночь не смей вздремать у Софьиных дверей. Лишь она проснется, беги ко мне.
       Еремеевна. Не промигну, моя матушка.
       Г-жа Простакова (сыну). Ты, мой друг сердечный, сам в шесть часов будь совсем готов и поставь троих слуг в Софьиной предспальней, да двоих в сенях на подмогу.
       Митрофан. Все будет сделано.
       Г-жа Простакова. Подите ж с Богом. (Все отходят.)А я уж знаю, что делать. Где гнев, тут и милость. Старик погневается да простит и за неволю. А мы свое возьмем.

Конец четвертого действия

Действие пятое

Явление I

Стародум и Правдин.

       Правдин. Это был тот пакет, о котором при вас сама здешняя хозяйка вчера меня уведомила.
       Стародум. Итак, ты имеешь теперь способ прекратить бесчеловечие злой помещицы?
       Правдин. Мне поручено взять под опеку дом и деревни при первом бешенстве, от которого могли бы пострадать подвластные ей люди.
       Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
       Правдин. Я в этом согласен с вами; да как мудрено истреблять закоренелые предрассудки, в которых низкие души находят свои выгоды!
       Стародум. Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
       Правдин. Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами, должно быть столь велико, что я не понимаю, какие побуждения могли бы отвлекать…
       Стародум. А! Сколь великой душе надобно быть в государе, чтоб стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению души человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И во-первых, толпа скаредных льстецов…
       Правдин. Без душевного презрения нельзя себе вообразить, что такое льстец.
       Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум у человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.
       Правдин. Несчастиям людским, конечно, причиною собственное их развращение; но способы сделать людей добрыми…
       Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, – тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.
       Правдин. Справедливо. Великий государь дает…
       Стародум. Милость и дружбу тем, кому изволит; места и чины тем, кто достоин.
       Правдин. Чтоб в достойных людях не было недостатку, прилагается ныне особливое старание о воспитании…
       Стародум. Оно и должно быть залогом благосостояния государства. Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну, что для отечества может выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному! Лет через пятнадцать и выходят вместо одного раба двое, старый дядька да молодой барин.
       Правдин. Но особы высшего состояния просвещают детей своих…
       Стародум. Так, мой друг; да я ждал бы, чтобы при всех науках не забывалась главная цель всех знаний человеческих, благонравие. Верь мне, что наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу. Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
       Правдин. Надобно действительно, чтоб всякое состояние людей имело приличное себе воспитание; тогда можно быть уверену… Что за шум?
       Стародум. Что такое сделалось?

Явление II

Те же, Милон, Софья, Еремеевна.

       Милон (отталкивая от Софьи Еремеевну, которая за нее было уцепилась, кричит к людям, имея в руке обнаженную шпагу). Не смей никто подойти ко мне!
       Софья (бросаясь к Стародуму). Ах, дядюшка! Защити меня!
       Стародум. Друг мой! Что такое?
       Правдин. Какое злодеяние!
       Софья. Сердце мое трепещет!
       Еремеевна. Пропала моя головушка!
       Милон. Злодеи! Идучи сюда, вижу множество людей, которые, подхватя ее под руки, несмотря на сопротивление и крик, сводят уже с крыльца к карете.
       Софья. Вот мой избавитель!
       Стародум (к Милону). Друг мой!
       Правдин (Еремеевне). Сейчас скажи, куда везти хотели, или как с злодейкой…
       Еремеевна. Венчаться, мой батюшка, венчаться!
       Г-жа Простакова (за кулисами). Плуты! Воры! Мошенники! Всех прибить велю до смерти!

Явление III

Те же, г-жа Простакова, Простаков, Митрофан.

       Г-жаПростакова.Какая я госпожа в доме! (Указывая на Милона.)Чужой погрозит, приказ мой ни во что.
       Простаков. Я ли виноват?
       Митрофан. За людей приниматься? Вместе.
       Г-жа Простакова. Жива быть не хочу.
       Правдин. Злодеяние, которому я сам свидетель, дает право вам как дяде, а вам как жениху…
       Г-жа Простакова. Жениху!
       Простаков. Хороши мы! Вместе.
       Митрофан. Всё к черту!
       Правдин. …требовать от правительства, чтоб сделанная ей обида наказана была всею строгостью законов. Сейчас представлю ее перед суд как нарушительницу гражданского спокойства.
       Г-жа Простакова (бросаясь на колени). Батюшка, виновата!
       Правдин. Муж и сын не могли не иметь участия в злодеянии…
       Простаков. Без вины виноват!
       Митрофан. Виноват, дядюшка!
       Г-жа Простакова. Ах я, собачья дочь! Что я наделала!

Явление IV

Те же и Скотинин.

       Скотинин. Ну, сестра, хорошу было шутку… Ба! Что это? Все наши на коленях!
       Г-жа Простакова (стоя на коленях). Ах, мои батюшки, повинную голову меч не сечет. Мой грех! Не губите меня. (К Софье.)Мать ты моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына)и над бедными сиротами.
       Скотинин. Сестра! О своем ли ты уме?
       Правдин. Молчи, Скотинин.
       Г-жа Простакова. Бог даст тебе благополучие и с дорогим женихом твоим, что тебе в голове моей?
       Софья (Стародуму). Дядюшка! Я мое оскорбление забываю.
       Г-жа Простакова (подняв руки к Стародуму). Батюшка! Прости и ты меня, грешную. Вить я человек, не ангел.
       Стародум. Знаю, знаю, что человеку нельзя быть ангелом. Да и не надобно быть и чертом.
       Милон. И преступление и раскаяние в ней презрения достойны.
       Правдин (Стародуму). Ваша малейшая жалоба, ваше одно слово пред правительством… и уж спасти ее нельзя.
       Стародум. Не хочу ничьей погибели. Я ее прощаю.

Все вскочили с коленей.

       Г-жа Простакова. Простил! Ах, батюшка!.. Ну! Теперь-то дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я всех переберу поодиночке. Теперь-то допытаюсь, кто из рук ее выпустил. Нет, мошенники! Нет, воры! Век не прощу, не прощу этой насмешки.
       Правдин. А за что вы хотите наказывать людей ваших?
       Г-жа Простакова. Ах, батюшка, это что за вопрос? Разве я не властна и в своих людях?
       Правдин. А вы считаете себя вправе драться тогда, когда вам вздумается?
       Скотинин. Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?
       Правдин. Когда захочет! Да что за охота? Прямой ты Скотинин. Нет, сударыня, тиранствовать никто не волен.
       Г-жа Простакова. Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен; да на что ж дан нам указ-от о вольности дворянства?
       Стародум. Мастерица толковать указы!
       Г-жа Простакова. Извольте насмехаться, а я теперь же всех с головы на голову… (Порывается идти.)
       Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.)Именем правительства вам приказываю сей же час собрать людей и крестьян ваших для объявления им указа, что за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку дом ваш и деревни.
       Простаков. А! До чего мы дожили!
       Г-жа Простакова. Как! Новая беда! За что? За что, батюшка? Что я в своем доме госпожа…
       Правдин. Госпожа бесчеловечная, которой злонравие в благоучрежденном государстве терпимо быть не может. (Простакову.)Подите.
       Простаков (отходит, всплеснув руками). От кого это, матушка?
       Г-жа Простакова (тоскуя). О, горе взяло! О, грустно!
       Скотинин. Ба! ба! ба! Да эдак и до меня доберутся. Да эдак и всякий Скотинин может попасть под опеку… Уберусь же я отсюда подобру-поздорову.
       Г-жа Простакова. Все теряю! Совсем погибаю!
       Скотинин (Стародуму). Я шел было к тебе добиться толку. Жених…
       Стародум (указывая на Милона). Вот он.
       Скотинин. Ага! так мне и делать здесь нечего. Кибитку впрячь, да и…
       Правдин. Да и ступай к своим свиньям. Не забудь, однако ж, повестить всем Скотининым, чему они подвержены.
       Скотинин. Как друзей не остеречь! Повещу им, чтоб они людей…
       Правдин. Побольше любили или б по крайней мере…
       Скотинин. Ну?..
       Правдин. Хоть не трогали.
       Скотинин (отходя). Хоть не трогали.

Явление V

Г-жа Простакова, Стародум, Правдин, Митрофан, Софья, Еремеевна.

       Г-жа Простакова (Правдину). Батюшка, не погуби ты меня, что тебе прибыли? Не возможно ль как-нибудь указ поотменить? Все ли указы исполняются?
       Правдин. Я от должности никак не отступлю.
       Г-жа Простакова. Дай мне сроку хотя на три дни. (В сторону.)Я дала бы себя знать…
       Правдин. Ни на три часа.
       Стародум. Да, друг мой! Она и в три часа напроказить может столько, что веком не пособишь.
       Г-жа Простакова. Да как вам, батюшка, самому входить в мелочи?
       Правдин. Это мое дело. Чужое возвращено будет хозяевам, а…
       Г-жа Простакова. А с долгами-то разделаться?.. Недоплачено учителям…
       Правдин. Учителям? (Еремеевне.)Здесь ли они? Введи их сюда.
       Еремеевна. Чай, что прибрели. А немца-то, мой батюшка?..
       Правдин. Всех позови.

Еремеевна отходит.

       Правдин. Не заботься ни о чем, сударыня, я всех удовольствую.
       Стародум (видя в тоске г-жу Простакову). Сударыня! Ты сама себя почувствуешь лучше, потеряв силу делать другим дурно.
       Г-жа Простакова. Благодарна за милость! Куда я гожусь, когда в моем доме моим же рукам и воли нет!

Явление VI

Те же, Еремеевна, Вральман, Кутейкин и Цыфиркин.

       Еремеевна (введя учителей, к Правдину). Вот тебе и вся наша сволочь, мой батюшка.
       Вральман (к Правдину). Фаше фысоко-и-плахоротие. Исфольили меня к сепе прасить?..
       Кутейкин (к Правдину). Зван бых и приидох.
       Цыфиркин (к Правдину). Что приказу будет, ваше благородие?
       Стародум (с приходу Вральмана в него вглядывается). Ба! Это ты, Вральман?
       Вральман (узнав Стародума). Ай! ай! ай! ай! ай! Это ты, мой милостифый хосподин! (Целуя полу Стародума.)Старофенька ли, мой отес, пошифать исфолишь?
       Правдин. Как? Он вам знаком?
       Стародум. Как не знаком? Он три года у меня был кучером.

Все показывают удивление.

       Правдин. Изрядный учитель!
       Стародум. А ты здесь в учителях? Вральман! Я думал, право, что ты человек добрый и не за свое не возьмешься.
       Вральман. Та што телать, мой патюшка? Не я перфый, не я послетний. Три месеса ф Москфе шатался пез мест, кутшер нихте не ната. Пришло мне липо с голот мереть, липо ушитель…
       Правдин (к учителям). По воле правительства став опекуном над здешним домом, я вас отпускаю.
       Цыфиркин. Лучше не надо.
       Кутейкин. Отпускать благоволите? Да прежде разочтемся…
       Правдин. А что тебе надобно?
       Кутейкин. Нет, милостивый господин, мой счетец зело не мал. За полгода за ученье, за обувь, что истаскал в три года, за простой, что сюда прибредешь, бывало, по-пустому, за…
       Г-жа Простакова. Ненасытная душа! Кутейкин! За что это?
       Правдин. Не мешайтесь, сударыня, я вас прошу.
       Г-жа Простакова. Да коль пошло на правду, чему ты выучил Митрофанушку?
       Кутейкин. Это его дело. Не мое.
       Правдин (Кутейкину). Хорошо, хорошо. (Цыфиркину.)Тебе много ль заплатить?
       Цыфиркин. Мне? Ничего.
       Г-жа Простакова. Ему, батюшка, за один год дано десять рублей, а еще за год ни полушки не заплачено.
       Цыфиркин. Так: на те десять рублей я износил сапогов в два года. Мы и квиты.
       Правдин. А за ученье?
       Цыфиркин. Ничего.
       Стародум. Как ничего?
       Цыфиркин. Не возьму ничего. Он ничего не перенял.
       Стародум. Да тем не меньше тебе заплатить надобно.
       Цыфиркин. Не за что. Я государю служил с лишком двадцать лет. За службу деньги брал, по-пустому не бирал и не возьму.
       Стародум. Вот прямо добрый человек!

Стародум и Милон вынимают из кошельков деньги.

       Правдин. Тебе не стыдно, Кутейкин?