Русская драматургия XVIII – XIX вв. (Сборник)

Сс!.
 

(Выталкивает его вон.)

 
Буду здесь, и не смыкаю глазу,
Хоть до утра. Уж коли горе пить,
Так лучше сразу,
Чем медлить, – а беды медленьем не избыть.
Дверь отворяется.
 

(Прячется за колонну.)

Явление XI

       Чацкийспрятан; Лизасо свечкой.

Лиза

 
Ах! мочи нет! робею!
В пустые сени! в ночь! боишься домовых,
Боишься и людей живых.
Мучительница-барышня, Бог с нею.
И Чацкий, как бельмо в глазу;
Вишь, показался ей он где-то, здесь внизу.
 

(Осматривается.)

 
Да! как же! по сеням бродить ему охота!
Он, чай, давно уж за ворота,
Любовь на завтра поберег,
Домой, и спать залег.
Однако велено к сердечному толкнуться.
 

(Стучится к Молчалину.)

 
Послушайте-с. Извольте-ка проснуться.
Вас кличет барышня, вас барышня зовет.
Да поскорей, чтоб не застали.
 

Явление XII

       Чацкийза колонною, Лиза, Молчалин(потягивается и зевает), София(крадется сверху).

Лиза

 
Вы, суд?рь, камень, сударь, лед.
 

Молчалин

 
Ах! Лизанька, ты от себя ли?
 

Лиза

 
От барышни-с.
 

Молчалин

 
Кто б отгадал,
Что в этих щечках, в этих жилках
Любви еще румянец не играл!
Охота быть тебе лишь только на посылках!
 

Лиза

 
А вам, искателям невест,
Не нежиться и не зевать бы;
Пригож и мил, кто не доест
И не доспит до свадьбы.
 

Молчалин

 
Какая свадьба? С кем?
 

Лиза

 
А с барышней?
 

Молчалин

 
Поди,
Надежды много впереди,
Без свадьбы время провол?чим.
 

Лиза

 
Что вы, суд?рь! да мы кого ж
Себе в мужья другого прочим?
 

Молчалин

 
Не знаю. А меня так разбирает дрожь,
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянет!.. Да что? открыть ли душу?
Я в Софье Павловне не вижу ничего
Завидного. Дай Бог ей век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь – и простыну.
 

София

(в сторону)

 
Какие низости!
 

Чацкий

(за колонною)

 
Подлец!
 

Лиза

 
И вам не совестно?
 

Молчалин

 
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.
 

Лиза

 
Сказать, суд?рь, у вас огромная опека!
 

Молчалин

 
И вот любовника я принимаю вид
В угодность дочери такого человека…
 

Лиза

 
Который кормит и поит,
А иногда и чином подарит?
Пойдемте же, довольно толковали.
 

Молчалин

 
Пойдем любовь делить плачевной нашей крали.
Дай обниму тебя от сердца полноты.
 

Лиза не дается.

 
Зачем она не ты!
 

(Хочет идти, София не пускает.)

София

(почти шепотом, вся сцена вполголоса)

 
Нейдите далее, наслушалась я много,
Ужасный человек! себя я, стен стыжусь.
 

Молчалин

 
Как! Софья Павловна…
 

София

 
Ни слова, ради Бога,
Молчите, я на все решусь.
 

Молчалин

(бросается на колена, София отталкивает его)

 
Ах! вспомните! не гневайтеся, взгляньте!..
 

София

 
Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! как острый нож оне.
 

Молчалин

(ползает у ног ее)

 
Помилуйте…
 

София

 
Не подличайте, встаньте.
Ответа не хочу, я знаю ваш ответ,
Солжете…
 

Молчалин

 
Сделайте мне милость…
 

София

 
Нет. Нет. Нет.
 

Молчалин

 
Шутил, и не сказал я ничего, окроме…
 

София

 
Отстаньте, говорю, сейчас,
Я криком разбужу всех в доме
И погублю себя и вас.
 

Молчалин встает.

 
Я с этих пор вас будто не знавала.
Упреков, жалоб, слез моих
Не смейте ожидать, не стоите вы их;
Но чтобы в доме здесь заря вас не застала,
Чтоб никогда об вас я больше не слыхала.
 

Молчалин

 
Как вы прикажете.
 

София

 
Иначе расскажу
Всю правду батюшке, с досады…
Вы знаете, что я собой не дорожу.
Подите. – Стойте, будьте рады,
Что при свиданиях со мной в ночной тиши
Держались более вы робости во нраве,
Чем даже днем, и при людя?х, и въяве;
В вас меньше дерзости, чем кривизны души.
Сама довольна тем, что ночью все узнала;
Нет укоряющих свидетелей в глазах,
Как давиче, когда я в обморок упала,
Здесь Чацкий был…
 

Чацкий

(бросается между ими)

 
Он здесь, притворщица!
 

Лиза и София

 
Ах! ах!
 

Лиза свечку роняет с испугу; Молчалин скрывается к себе в комнату.

Явление XIII

       Те же, кроме Молчалина.

Чацкий

 
Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина есть тому,
Вот, наконец, решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил!
Глядел, и видел, и не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх, и стыд, —
За двери прячется, боится быть в ответе.
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! —
Молчалины блаженствуют на свете!
 

София

(вся в слезах)

 
Не продолжайте, я виню себя кругом.
Но кто бы думать мог, чтоб был он так коварен!
 

Лиза

 
Стук! шум! ах! Боже мой! сюда бежит весь дом.
Ваш батюшка вот будет благодарен.
 

Явление XIV

       Чацкий, София, Лиза, Фамусов, толпа слуг со свечами.

Фамусов

 
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше! Фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем! Ни дать ни взять, она,
Как мать ее, покойница жена.
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врознь – уж где-нибудь с мужчиной!
Побойся Бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Все это заговор, и в заговоре был
Он сам и гости все. За что я так наказан!..
 

Чацкий

(Софии)

 
Так этим вымыслом я вам еще обязан?
 

Фамусов

 
Брат, не финти, не дамся я в обман,
Хоть подеретесь, не поверю.
Ты, Филька, ты прямой чурбан,
В швейцары произвел ленивую тетерю,
Не знает ни про что, не чует ничего…
Где был? куда ты вышел?
Сеней не запер для чего?
И как не досмотрел? и как ты не дослышал?
В работу вас, на поселенье вас:
За грош продать меня готовы.
Ты, быстроглазая, все от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить,
Постой же, я тебя исправлю:
Изволь-ка в и?збу, марш, за птицами ходить;
Да и тебя, мой друг, я, дочка, не оставлю;
Еще дни два терпение возьми:
Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми,
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать.
А вас, суд?рь, прошу я толком
Туда не жаловать ни прямо, ни проселком;
И ваша такова последняя черта,
Что, чай, ко всякому дверь будет заперта:
Я постараюсь, я, в набат я приударю,
По городу всему наделаю хлопот,
И оглашу во весь народ:
В Сенат подам, министрам, государю.
 

Чацкий

(после некоторого молчания)

 
Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё еще мне объяснить хотят,
Растерян мыслями… чего-то ожидаю.
 

(С жаром.)

 
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!.. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! о Боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что все прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки – все противно, —
Я с вами тотчас бы сношения пресек
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек?..
 

(Насмешливо.)

 
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей —
Высокий идеал московских всех мужей. —
Довольно!.. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдется, благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца,
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простаков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, —
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок! —
Карету мне, карету!
 

(Уезжает.)

Явление XV

       Кроме Чацкого.

Фамусов

 
Ну что? не видишь ты, что он с ума сошел?
Скажи сурьезно:
Безумный! что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба еще ли не плачевна?
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
 

Конец

1822–1824

Александр Сергеевич Пушкин

Борис Годунов

      Драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный, с благоговением и благодарностию посвящает
Александр Пушкин

Кремлевские палаты

(1598 года, 20 февраля)

       Князья Шуйскийи Воротынский.

Воротынский

 
Наряжены мы вместе город ведать,
Но, кажется, нам не за кем смотреть:
Москва пуста; вослед за патриархом
К монастырю пошел и весь народ.
Как думаешь, чем кончится тревога?
 

Шуйский

 
Чем кончится? Узнать не мудрено:
Народ еще повоет да поплачет,
Борис еще поморщится немного,
Что пьяница пред чаркою вина,
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится;
А там – а там он будет нами править
По-прежнему.
 

Воротынский

 
Но месяц уж протек,
Как, затворясь в монастыре с сестрою,
Он, кажется, покинул всё мирское.
Ни патриарх, ни думные бояре
Склонить его доселе не могли;
Не внемлет он ни слезным увещаньям,
Ни их мольбам, ни воплю всей Москвы,
Ни голосу Великого Собора.
Его сестру напрасно умоляли
Благословить Бориса на державу;
Печальная монахиня-царица
Как он, тверда, как он, неумолима,
Знать, сам Борис сей дух в нее вселил;
Что, ежели правитель в самом деле
Державными заботами наскучил
И на престол безвластный не взойдет?
Что скажешь ты?
 

Шуйский

 
Скажу, что понапрасну
Лилася кровь царевича-младенца;
Что если так, Димитрий мог бы жить.
 

Воротынский

 
Ужасное злодейство! Полно, точно ль
Царевича сгубил Борис?
 

Шуйский

 
А кто же?
Кто подкупал напрасно Чепчугова?
Кто подослал обоих Битяговских
С Качаловым? Я в Углич послан был
Исследовать на месте это дело:
Наехал я на свежие следы;
Весь город был свидетель злодеянья;
Все граждане согласно показали;
И, возвратясь, я мог единым словом
Изобличить сокрытого злодея.
 

Воротынский

 
Зачем же ты его не уничтожил?
 

Шуйский

 
Он, признаюсь, тогда меня смутил
Спокойствием, бесстыдностью нежданной,
Он мне в глаза смотрел, как будто правый:
Расспрашивал, в подробности входил —
И перед ним я повторил нелепость,
Которую мне сам он нашептал.
 

Воротынский

 
Нечисто, князь.
 

Шуйский

 
А что мне было делать?
Всё объявить Феодору? Но царь
На всё глядел очами Годунова,
Всему внимал ушами Годунова:
Пускай его б уверил я во всем,
Борис тотчас его бы разуверил,
А там меня ж сослали б в заточенье,
Да в добрый час, как дядю моего,
В глухой тюрьме тихонько б задавили.
Не хвастаюсь, а в случае, конечно,
Никая казнь меня не устрашит.
Я сам не трус, но также не глупец
И в петлю лезть не соглашуся даром.
 

Воротынский

 
Ужасное злодейство! Слушай, верно,
Губителя раскаянье тревожит:
Конечно, кровь невинного младенца
Ему ступить мешает на престол.
 

Шуйский

 
Перешагнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха…
 

Воротынский

 
Так, родом он незнатен; мы знатнее.
 

Шуйский

 
Да, кажется.
 

Воротынский

 
Ведь Шуйский, Воротынский…
Легко сказать, природные князья.
 

Шуйский

 
Природные, и Рюриковой крови.
 

Воротынский

 
А слушай, князь, ведь мы б имели право
Наследовать Феодору.
 

Шуйский

 
Да, боле,
Чем Годунов.
 

Воротынский

 
Ведь в самом деле!
 

Шуйский

 
Что ж?
Когда Борис хитрить не перестанет,
Давай народ искусно волновать,
Пускай они оставят Годунова,
Своих князей у них довольно, пусть
Себе в цари любого изберут.
 

Воротынский

 
Не мало нас, наследников варяга,
Да трудно нам тягаться с Годуновым:
Народ отвык в нас видеть древню отрасль
Воинственных властителей своих.
Уже давно лишились мы уделов,
Давно царям подручниками служим,
А он умел и страхом, и любовью,
И славою народ очаровать.
 

Шуйский

(глядит в окно)

 
Он смел, вот всё – а мы… Но полно. Видишь,
Народ идет, рассыпавшись, назад.
Пойдем скорей, узнаем, решено ли.
 

Красная Площадь

       Народ.

Один

 
Неумолим! Он от себя прогнал
Святителей, бояр и патриарха.
Они пред ним напрасно пали ниц;
Его страшит сияние престола.
 

Другой

 
О Боже мой, кто будет нами править?
О горе нам!
 

Третий

 
Да вот верховный дьяк
Выходит нам сказать решенье Думы.
 

Народ

 
Молчать! молчать! дьяк думный говорит;
Ш-ш – слушайте!
 

Щелкалов

(с Красного крыльца)

 
Собором положили
В последний раз отведать силу просьбы
Над скорбною правителя душой.
Заутра вновь святейший патриарх,
В Кремле отпев торжественно молебен,
Предшествуем хоругвями святыми,
С иконами Владимирской, Донской,
Воздвижется, а с ним синклит, бояре,
Да сонм дворян, да выборные люди
И весь народ московский православный,
Мы все пойдем молить царицу вновь,
Да сжалится над сирою Москвою
И на венец благословит Бориса.
Идите же вы с богом по домам,
Молитеся – да взыдет к небесам
Усердная молитва православных.
 

Народ расходится.

Девичье поле
Новодевичий монастырь

       Народ.

Один

 
Теперь они пошли к царице в келью,
Туда вошли Борис и патриарх
С толпой бояр.
 

Другой

 
Что слышно?
 

Третий

 
Всё еще
Упрямится; однако есть надежда.
 

Баба

(с ребенком)

 
Агу! не плачь, не плачь; вот бука, бука
Тебя возьмет! агу, агу!.. не плачь!
 

Один

 
Нельзя ли нам пробраться за ограду?
 

Другой

 
Нельзя. Куды! и в поле даже тесно,
Не только там. Легко ли? Вся Москва
Сперлася здесь; смотри: ограда, кровли,
Все ярусы соборной колокольни,
Главы церквей и самые кресты
Унизаны народом.
 

Первый

 
Право, любо!
 

Один

 
Что там за шум?
 

Другой

 
Послушай! что за шум?
Народ завыл, там падают, что волны,
За рядом ряд… еще… еще… Ну, брат,
Дошло до нас; скорее! на колени!
 

Народ

(на коленах. Вой и плач)

 
Ах, смилуйся, отец наш! властвуй нами!
Будь наш отец, наш царь!
 

Один

(тихо)

 
О чем там плачут?
 

Другой

 
А как нам знать? то ведают бояре,
Не нам чета.
 

Баба

(с ребенком)

 
Ну, что ж? как надо плакать,
Так и затих! вот я тебя! вот бука!
Плачь, баловень!
 

(Бросает его об земь. Ребенок пищит.)

 
Ну, то-то же.
 

Один

 
Все плачут,
Заплачем, брат, и мы.
 

Другой

 
Я силюсь, брат,
Да не могу.
 

Первый

 
Я также. Нет ли луку?
Потрем глаза.
 

Второй

 
Нет, я слюнёй помажу.
Что там еще?
 

Первый

 
Да кто их разберет?
 

Народ

 
Венец за ним! он царь! он согласился!
Борис наш царь! да здравствует Борис!
 

Кремлевские палаты

       Борис, патриарх, бояре.

Борис

 
Ты, отче патриарх, вы все, бояре,
Обнажена моя душа пред вами:
Вы видели, что я приемлю власть
Великую со страхом и смиреньем.
Сколь тяжела обязанность моя!
Наследую могущим Иоаннам —
Наследую и ангелу-царю!..
О праведник! о мой отец державный!
Воззри с небес на слезы верных слуг
И ниспошли тому, кого любил ты,
Кого ты здесь столь дивно возвеличил,
Священное на власть благословенье:
Да правлю я во славе свой народ,
Да буду благ и праведен, как ты.
От вас я жду содействия, бояре,
Служите мне, как вы ему служили,
Когда труды я ваши разделял,
Не избранный еще народной волей.
 

Бояре

 
Не изменим присяге, нами данной.
 

Борис

 
Теперь пойдем, поклонимся гробам
Почиющих властителей России,
А там – сзывать весь наш народ на пир,
Всех, от вельмож до нищего слепца;
Всем вольный вход, все гости дорогие.
 

(Уходит, за ним и бояре.)

Князь Воротынский

(останавливая Шуйского)

 
Ты угадал.
 

Шуйский

 
А что?
 

Воротынский

 
Да здесь, намедни,
Ты помнишь?
 

Шуйский

 
Нет, не помню ничего.
 

Воротынский

 
Когда народ ходил в Девичье поле,
Ты говорил…
 

Шуйский

 
Теперь не время помнить,
Советую порой и забывать.
А впрочем, я злословием притворным
Тогда желал тебя лишь испытать,
Верней узнать твой тайный образ мыслей;
Но вот – народ приветствует царя —
Отсутствие мое заметить могут —
Иду за ним.
 

Воротынский

 
Лукавый царедворец!
 

Ночь
Келья в Чудовом монастыре

(1603 года)

       Отец Пимен, Григорий спящий.

Пимен

(пишет перед лампадой)

 
Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному. Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил
И книжному искусству вразумил;
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,
Засветит он, как я, свою лампаду —
И, пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет,
Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих поминают
За их труды, за славу, за добро —
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют.
На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною —
Давно ль оно неслось, событий полно,
Волнуяся, как море-окиян?
Теперь оно безмолвно и спокойно,
Не много лиц мне память сохранила,
Не много слов доходят до меня,
А прочее погибло невозвратно…
Но близок день, лампада догорает —
Еще одно, последнее сказанье…
 

(Пишет.)

Григорий

(пробуждается)

 
Всё тот же сон! возможно ль? в третий раз!
Проклятый сон!.. А всё перед лампадой
Старик сидит да пишет – и дремотой,
Знать, во всю ночь он не смыкал очей.
Как я люблю его спокойный вид,
Когда, душой в минувшем погруженный,
Он летопись свою ведет; и часто
Я угадать хотел, о чем он пишет?
О темном ли владычестве татар?
О казнях ли свирепых Иоанна?
О бурном ли новогородском вече?
О славе ли отечества? напрасно.
Ни на челе высоком, ни во взорах
Нельзя прочесть его сокрытых дум;
Всё тот же вид смиренный, величавый.
Так точно дьяк, в приказах поседелый,
Спокойно зрит на правых и виновных,
Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.
 

Пимен

 
Проснулся, брат?
 

Григорий

 
Благослови меня,
Честный отец.
 

Пимен

 
Благослови Господь
Тебя и днесь, и присно, и вовеки.
 

Григорий

 
Ты всё писал и сном не позабылся,
А мой покой бесовское мечтанье