Братья Бьюкенены (№3) - Опасные забавы

— Еще вы были морским пехотинцем…

— И что из этого?

Джон Пол намеренно резко повернул руль, огибая разросшееся дерево. Пришлось держаться обеими руками. Дорога была в полном смысле проселочная, с выбоинами и глубокими колеями. Это говорило о том, что кое-какой транспорт здесь водится, но в данный момент кругом ярила тишина запустения. Эвери не приходилось бывать в такой глуши. Истинная горожанка, она привыкла засыпать под рев полицейских сирен и перекличку автомобильных гудков. Тишина казалась ей оглушительной.

Эвери перевела взгляд на часы (оставалось семнадцать минут) и краем глаза заметила, что Джон Пол на нее поглядывает как бы ожидая продолжения начатого разговора. — Это полезная информация, — сказала она с вызовом. — Чем?

— Ну, например, морской пехотинец проходит специальную подготовку. Это может прийтись кстати.

Ни кивка в ответ.

— Мне известно также, что вы были завербованы в…

— Слушайте! Вам все известно, мне тем более, значит, нечего молоть языком!

Не получилось. Эвери забросила удочку в надежде, что Джон Пол закончит фразу за нее, и тем самым пробел в сведениях заполнится. Специальное подразделение — какого рода? Их много.

Что дальше? Для дальнейших расспросов кишка тонка? Она попробовала набраться смелости — иначе ведь не узнаешь.

— А чем именно вы занимались?

— Вам же все известно!

— Не все — досье было засекречено.

— И пошла ваша знакомая, солнцем палимая…

— Ну знаете! — Насмешка в его голосе была слишком едкой, чтобы смолчать. — Вы прошли курс «Как стать несносным» или таким уродились? У вас только шипов не хватает!

— А у вас слишком длинный язык.

— Не надо сверкать глазами, не испугаюсь!

— Это мы еще посмотрим.

— Скажите, какой страшный дядя!

Вопреки досаде Джон Пол внутренне улыбнулся. Он привык, что его находят устрашающим, и это было приятное исключение.

— Как вы думаете, они поджидают нас вместе? — спросила Эвери, забыв о пикировке. — Монк и та женщина?

— Только если пленницы крепко связаны или иным способом изолированы от внешнего мира. Монк никогда не рискует сверх меры, он не из таких. Репутация для него — дело первостепенной важности, и если жертва сбежит… — Джон Пол помолчал и добавил: — Если только он уже не вывел всех трех из игры.

— А вдруг он едет за нами по пятам?

— Это вряд ли.

— Но он должен как-то за нами следить.

— И как, по-вашему, он это делает?

Джон Пол с интересом ждал ответа. Сам он давно понял, как именно осуществляется слежка, и хотел проверить, пришла ли его спутница к тому же заключению.

— Часы!

— Правильно.

Эвери невольно содрогнулась. Киллер следит за каждым их шагом! У нее сразу возникло ощущение сверлящего взгляда.

— Может, выбросим часы в окно?

— Я бы этого не делал. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Давайте для начала доберемся в указанное место.

С легкой гримаской Эвери осмотрела часы.

— Ничего особенного. Ни царапинки, ни точки, ни шершавого края. Не похоже, чтобы кто-то в них копался.

— Профессионал следов не оставляет.

— Хотите сказать, что Монк разбирается во встроенных передатчиках, микрофонах и тому подобном? В высоких технологиях?

— Само собой.

— А вы откуда знаете?

— Сунул нос в его досье.

— В государственную базу данных? — Эвери сделала круглые глаза. — Это незаконно! Вы уже не имеете доступа.

— Кошмар, правда?

— Джон Пол, вы нарываетесь на неприятности! Странное дело. Только что бросалась на него, как на виновника всех бед, а теперь за него переживает. Прямо кладезь сюрпризов. Совсем не безмозглая, с характером… если развесить уши, в такую можно втюриться. Надо поосторожнее.

— У меня остались кое-какие связи. В случае чего есть кому внести залог.

— Например, зять. — Вы и о нем знаете?

— Все от той же знакомой.

— Что ж, вы должны признать, что родственник в министерстве юстиции — это очень кстати.

— Вы его недолюбливаете?

— Что за странный вопрос? Зять как зять. Главное, чтобы его любила сестра и чтобы они уживались.

— Значит, вы недолюбливаете министерство юстиции.

— Это почему?

— Что-то вы должны недолюбливать, раз уж так едко усмехались.

Она еще и наблюдательна.

— И не думал усмехаться.

Эвери решила пока оставить эту тему.

— Интересно, что за женщина мне звонила. Заказчица?

— Возможно, отчасти. Впечатление такое, что Монк пляшет под ее дудку. Скорее, они партнеры, как в деле, так и в постели. Черт возьми, не знал я, что Монк на такое способен! До сих пор он казался непробиваемым. И эта игра с огнем… чего ради?

— В самом деле.

— Если всем заправляет она, все еще может обернуться к лучшему. Вряд ли Монк польстился на особу, столь же педантичную, как он сам.

— Она имеет какое-то отношение ко мне и тете Кэрри.

— С чего вы взяли?

— Мне так показалось. Даже имя Кэрри она произносила, словно скривив рот. Думаю, она ее ненавидит, а раз так, их пути пересекались.

— А как насчет вас?

— Меня она назвала безрукой девчонкой. Как-то не похоже, чтобы она была ко мне сердечно расположена.

— Правда?

— И такое случается, — сухо парировала Эвери. — Думаю, °»а знает Скаррета и слышала о нас от него. А впрочем, нет. В ее тоне было что-то личное.

Эвери заметила, что крутит в руках часы, и сунула их на прежнее место циферблатом к окну, с глаз долой. Нетрудно было представить себе, что внутри стального корпуса пульсирует красный огонек — бесчувственное маленькое сердце. От этого становилось тошно.

Джон Пол был водитель от Бога, поэтому Эвери предоставила ему смотреть на дорогу, а сама откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, перебирая возможности. Что, если она что-то упустила? Чувство было престранное: словно ответ на всю эту фундаментальную загадку таится где-то в тайниках ее сознания. Вот только ухватить его никак не удавалось.

— Сколько осталось времени? — вдруг спросил Джон Пол. Эвери сказала ему.

— Мы не знаем, с чем придется столкнуться, поэтому во всем слушайтесь меня. Не вздумайте препираться. Скажу «лечь!» — падайте, скажу «встать!» — вскакивайте. Как только станет ясно, что означает этот крестик, я попробую пробраться туда незаметно. А вы оставайтесь в машине.

— Но я должна им показаться…

— Это ни к чему.

— Вы в своем уме?! Ради этого я сюда и ехала! Женщина сказала, что от моего поведения зависит жизнь тети Кэрри и остальных! Если я буду отсиживаться в машине…

— А она как-то подтвердила тот факт, что ваша тетя еще жива? Вы хотя бы потребовали подтверждения?

— Нет, — смутилась Эвери. — Это вылетело у меня из головы. Все случилось так быстро… она не давала мне вставить слова!

— А почему вы не отказались подыгрывать?

— Отказаться?!

— Нуда. Я бы так и поступил.

— Это вы теперь так говорите! Будь это ваша тетя… впрочем, вы правы, следовало потребовать доказательств.

— Следовало, не следовало — сделанного не воротишь. В девяти шансах из десяти мы едем прямиком в ловушку, так что…

— Говорю вам, я не стану отсиживаться! — крикнула Эвери. — Я покажусь, и довольно об этом! Хотелось бы только знать, как задобрить буйно помешанную.

— Буйно помешанную не задобришь, — резонно заметил Джон Пол.

— Не будьте хитро… — Она запнулась.

— Хитрожопым? — Он приподнял бровь, очевидно, позабавленный. — Вы это собирались сказать?

— Вовсе нет!

— Что же в таком случае? Что еще начинается с «хитро…»? Эвери вспомнила, что лучшая защита — это нападение.

— Вот уж не думала, что вы из тех, кто избегает конфронтации! Что ж, как говорится, вольному воля. Отвезите меня туда и расстанемся друзьями.

— Кто сказал, что я избегаю конфронтации? Как раз наоборот.

— Вот и отлично! — В этой короткой фразе прозвучало столько облегчения, что Эвери дала себе мысленного тычка. — Я не дурочка и понимаю, на что иду. Очень может быть, что нас там ожидает пара свеженьких могил. Но если отсиживаться в машине, то нечего было вообще пускаться в путь!

— Я только хотел сказать, если повезет, я сумею засечь Монка еще до того, как он заметит меня.

— И совсем ни к чему, чтобы я в это время путалась под ногами? Потому вы и настаиваете на слепом повиновении?

— Именно так.

— Одна голова — хорошо, а две — лучше.

— Вы, значит, тоже из морских пехотинцев? Удар попал в точку.

— Нет, но и я на что-нибудь сгожусь.

— Могу себе представить.

— Не все в этом мире служили в морской пехоте, но кое-кому тоже удается выживать. Я не так беспомощна, как кажется.

— В некоторых отношениях, конечно, нет.

— На что это вы намекаете?

— Так, ни на что.

Этот тип просто создан, чтобы доводить до белого каления! Почему, ну почему из всех мужчин в мире судьба навязала ей именно его?

— Вы уже все насчет меня поняли, да? Уже отнесли меня к определенной категории?

— В принципе да.

Эвери вперила сердитый взгляд в переднее стекло. Раз так, не о чем и разговаривать. Джон Пол, как видно, был того же мнения. Должно быть, он только и делал, что хмурился, — морщинка между бровями казалась изваянной Резцом.

Приглушенный звук заставил Эвери забыть о досаде. Она опустила стекло и прислушалась.

— Что это?

Джон Пол опустил свое стекло, выключил обогреватель, и когда его шум затих, стал различим другой, рокочущий звук.

— Хм… Мы поблизости от потока. Судя по всему, заехали дальше, чем я думал. Это водопад.

Впереди открылся перекресток. Другая дорога была много более наезженной, чем та, по которой они сюда добрались. Имелся и указатель — прибитая к дереву доска с жирной стрелой и надписью «Магазин „Последний шанс“: холодное пиво и все для спуска на плотах».

Стрела указывала на запад. Словно повинуясь ей, дорога поворачивала в том же направлении. Здесь была выбоина на выбоине, и машина поползла вперед, переваливаясь, как утка.

— Магазин не может быть далеко отсюда, — заметил Джон Пол, поворачивая в лес.

Они вырвались из-под деревьев, проскочили обширную поляну, снова нырнули под полог ветвей и оказались на пятачке, где едва можно было развернуться. Зато с дороги машину видно не было. Джон Пол выключил мотор.

— Сколько осталось?

— Двенадцать минут. Думаете, магазин и есть наше место?

— Что же еще? Наверняка здесь ничего другого нет.

В противоположной от дороги стороне сквозь деревья виднелись стены простого бревенчатого строения. Оно было выстроено на берегу горного потока, в низине, буквально созданной для привала. По всем приметам это было бойкое место.

Джон Пол отстегнул ремень, сунул руку под сиденье и выудил револьвер. Эвери невольно отшатнулась.

— Ключи я оставляю, — сказал он, не обращая на это внимания. — Если начнется перестрелка, сразу уезжайте. Понятно?

Она решила не затевать спор и ответила кивком, хотя не была приучена бросать товарища в беде.

— Он заряжен?

— Иначе зачем бы я его с собой таскал? В самом деле, глупый вопрос.

— Осторожнее там! — буркнула Эвери, перебираясь на водительское сиденье.

— Дайте часы мне.

— Зачем?

— По-вашему, надо их оставить здесь, чтобы сюда Монк и наладился? Давайте!

Эвери мрачно подала часы.

— Что вы собираетесь делать?

— Поохотиться.

Глава 14

Время стремительно истекало. Эвери совсем извелась и уже готова была отправиться на поиски Джона Пола, когда тот появился, словно из-под земли.

— Монка еще нет. Надеюсь, он не заставит себя ждать.

— Мы туда поедем или пойдем?

— Поедем. Я поведу машину.

Перебираясь назад, на свое место, Эвери больно ударилась коленкой о приборную доску. Джон Пол, едва усевшись, включил мотор.

— Откуда вы знаете, что его еще нет? Может, он давно здесь и просто где-то прячется!

— Я проверил.

— Хотите сказать, что вы бы его заметили?

— Разумеется.

Этот высокомерный ответ неожиданно успокоил Эвери.

— Хорошо.

— За магазином, ярдах в тридцати, припаркованы трейлер и старенький пикап. Ни в одной из этих машин никого нет.

— Вы их обыскали?

Джон Пол пропустил вопрос мимо ушей и заговорил о другом:

— Хозяев двое, мужчина и женщина. Она в отдельном помещении — видимо, кабинете — звонила по телефону, а он стоял за прилавком, причем все время поглядывал в окно, словно чего-то ждал. Пока я оставался поблизости, подъехал молочный фургон, и молодой парень вышел с заднего хода помочь с разгрузкой. Я так понимаю, это и есть весь персонал. Были еще покупатели, трое или четверо.

Дорога шла вниз по склону. Джон Пол вел машину с револьвером на коленях. Когда взгляду открылся магазин, он спросил:

— Видите человека за окном? Он смотрит прямо на нас. Эвери уставилась в ту сторону, но из магазина, заслоняя перспективу, выходило целое семейство. Когда все, включая детей, оказались снаружи, дверь захлопнулась. В ее стеклянной части появилась рука и перевернула табличку с «открыто» на «закрыто».

— Что за чертовщина! — пробормотал Джон Пол. — Самые рабочие часы!

Он припарковался сбоку от магазина (так, чтобы Эвери, если ей придется выйти, оказалась под прикрытием стены), потом выключил мотор, вытащил ключи и сунул в карман джинсов. Огибая машину сзади, он спрятал и револьвер — за пояс.

С дороги послышалась рэповая музыка, она быстро приближалась. Вскоре из лесу выкатилось обшарпанное авто. Группа подростков (их лохматые головы торчали в окна, как початки с кукурузного ствола) выкрикивала не в такт и размахивала банками с пивом. К багажнику над ними была приторочена пара байдарок.

Джон Пол, смотревший из-за угла, вернулся к машине.

— Пойду проверю, что как, а вы пока не двигайтесь с места.

Он направился в лес прямо на виду у наблюдавшего из окна человека, но под прикрытием деревьев сделал круг, подобрался к черному ходу и заглянул в дверь. Женщина так и сидела с телефонной трубкой в руке, погруженная в разговор.

Еще не старая, она тем не менее напоминала одну из киношных бабуль, что вечно вяжут на крыльце носки или развешивают на веревке между двумя деревьями стираную одежду. На ней были выцветшая блузка, мешковатая юбка и грязный фартук. Безразличная к окружающему, она листала страницы каталога и называла своему собеседнику номера товаров.

Внутренняя дверь приоткрылась. Джон Пол быстро прикрыл свою, оставив лишь узкую щель. Во внутренней появилась голова того самого человека из магазина.

— Кристл, Кристл! У нас наметилась проблема, — сообщил он на таком дремучем сленге, что его едва можно было понять. — Перед магазином две машины, в одной куча малолеток с выпивкой. Будь я проклят, если им не потребуется еще. И уж совсем мне не по душе девчонка в другой машине. Таращит глаза с таким видом, будто сейчас побежит барабанить в дверь. Она меня точно заметила! Как думаешь, это та самая?

— Минутку! — сказала Кристл в трубку, повернулась вместе со своим вращающимся стулом и метнула говорившему сердитый взгляд. — Конечно, это та самая, кто же еще? Не понимаю, чего ты суетишься! Я как раз посредине заказа, и ты меня отвлекаешь. Я хотела…

— Почему это та самая? — перебил мужчина. — Может, вовсе и не она. Может, ей просто приспичило! С ней был здоровенный мужик, так он пошел прямо в лес, а что еще делать в лесу, как не ходить туда по нужде? Я бы посоветовал то же самое этим малолеткам, а то один из них уже отливает на твои клумбы!

— Господи, Кении, какой же ты зануда! Не видишь, я занята! Если девчонке приспичило, может зайти к нам в сортир, только для начала пусть что-нибудь купит. И хватит об этом!

— Не пойму, чего ты раньше не заказала, когда времени было хоть отбавляй? Вечно ждешь до последней минуты!

Джон Пол прикрыл дверь, обошел магазин и оказался у передней двери как раз тогда, когда Кении ее открыл. Эвери, которой все было отлично видно в переднее стекло, поспешила к нему. Он тотчас подвинулся так, чтобы прикрыть ее собой, — очень мило с его стороны. Этакий грубоватый рыцарь. Только бы это было то самое место! Если нет, все насмарку.

— Вас что, читать не учили? Видите, закрыто!

— Нам очень нужно, — сказала Эвери, высовываясь из-за Джона Пола.

— Тогда что-нибудь купите.

— Что вы сказали?

— Что слышали. Купите что-нибудь, тогда и пользуйтесь сортиром на здоровье.

Кении стоял с таким недружелюбным видом, что не хватало только оскаленных зубов. Это был неприятный человек средних лет, с неумело крашеными волосами и кустистыми бровями, в клетчатой рубахе, кое-как заправленной в белесые джинсы, через пояс которых перевешивался пивной живот.

— Так поняли или нет? — спросил он, не дождавшись ответа. — У нас тут не общественная уборная!

Джон Пол, не затрудняясь возражениями, просто пошел вперед и, наверное, повез бы Кении перед собой, как бульдозер, если бы тот не отскочил с дороги.

Шпионя из окна магазина, Кении выглядел старше — грузным стариком, на деле же ему было лет тридцать пять — сорок. Для своего возраста он был довольно-таки проворен. Когда все трое оказались в магазине, он юркнул за прилавок.

Здесь он был, что называется, на своей территории и улыбнулся Эвери, как благосклонный хозяин гостье. Золотая коронка блеснула в солнечном луче, чудом пробившемся через сильно запыленное окно.

— Ладно, мисс, будь по-вашему. Для хорошенькой мордашки Кении всегда готов сделать исключение. Можете ничего не покупать, идите так, сортир вон он, в углу.

— Мне туда не нужно, — смущенно сказала она. — Я Эвери Делении, а это Джон Пол Рейнар. Нас никто не спрашивал?

— Никто! — ответил Кении.

Он лгал — все признаки этого были налицо: его глазки бегали, он нервно потирал руки, переступал с ноги на ногу и ежился, словно заедаемый вшами. От него так и разило неприязнью.

Дверь распахнулась так широко, что с треском ударилась об стену. Кении подскочил, Эвери вздрогнула, и оба они повернулись взглянуть, в чем дело. Джон Пол не повернулся — он не сводил взгляда с Кении, зная, что как раз таким нельзя доверять ни в чем.

В магазин входила та самая развеселая компания, что угощалась пивом. При виде Эвери все трое разом остановились — четвертый оставался снаружи и, судя по звукам, расставался с содержимым желудка.

— Привет! — сказал один.

Второй сделал попытку присвистнуть, но только брызнул слюной.

Судя по внешнему сходству и одинаковой татуировке пониже плеча (орел с распростертыми крыльями), двое из подростков были братья. Третий казался немного старше благодаря козлиной бородке и кольцу, продетому через правую бровь.

— Закрыто! — завопил Кении во всю мочь.

— Щас, так я и поверил! — хохотнул козлобородый. — Раз впустили этих, — он помотал растопыренными пальцами в сторону Эвери и Джона Пола, — то и мы ничем не хуже. Нам всего-то и нужно пару пива.

— Пару пива, — как попугаи повторили братья.

Выписывая ногами невообразимые кренделя, все трое направились к холодильнику в задней части магазина. При этом один из братьев опрокинул стояк с уцененными продуктами. Банки бобов в томате с грохотом раскатились по полу. Козлобородый чуть не лопнул со смеху, Кении — от злости.

— Эй вы! Чтобы все эти банки были собраны! Я их целый день там выстраивал, понятно?

Козлобородый показал ему палец. Братья громко заржали.

— Вон из магазина! — взревел Кении, наливаясь малиновой краской.

Поскольку никто из троицы не отреагировал, он обратил свой гнев на Эвери:

— Это и к вам относится, мисс! В сортир вам не нужно, покупать ничего не хотите — значит, выметайтесь!

— Может, вам звонили и просили что-нибудь мне передать? — спросила она жалобным голосом, вполне отражавшим ее душевное состояние.

— Никто нам не звонил!

Разговор привлек внимание одного из братьев, он подошел ближе и встал, покачиваясь и буравя Эвери взглядом, от которого хотелось передернуться.

— Что уставился? — не выдержала она.

Он глупо ухмыльнулся, распростер руки на манер орлиных крыльев и двинулся к Эвери с явным намерением заключить ее в горячие объятия. Джон Пол собрался заслонить ее собой, но этого не потребовалось — Эвери дала парню пинка в живот, такого, что он отлетел к стене, хлопнулся на пятую точку и остался в этой позе. Опьянение притупило боль, поэтому глупая ухмылка так и не сползла с его лица.

— Вот так и сиди, — процедила Эвери и повернулась к Кении: — Мне нужно позвонить. Где у вас телефон?

Из-за стеллажей появились остальные двое. Каждый нес по две шестибаночных связки пива — очевидно, это и называлось у них парой. Козлобородый ухитрился прихватить еще и пакет льда.

— Вы двое! — обратилась к ним Эвери. — Забирайте своего приятеля и выкатывайтесь отсюда!

— Чегой-то вдруг, сладенькая моя? — удивился козлобородый. — Кто ты такая, чтобы нам приказывать?

— А телефона у нас нет, — добавил Кении мстительно.

— Так не бывает, — заметил Джон Пол.

— А с Марком-то что? — спросил брат пострадавшего.

Поскольку Эвери и Джон Пол загораживали дорогу, козлобородый решил протолкаться между ними и ткнул Джона Пола под ребра.

— Правильно, сейчас моя очередь, — сказал тот. Через мгновение козлобородый летел головой в стену.

Пиво и лед он выпустил из объятий только в самый последний момент, так что все это свалилось на Марка, с которым он приземлился рядом.

Третий подросток предпочел не искушать судьбу. Он проковылял к живописной группе, сел, аккуратно пристроил рядом пиво, извлек банку, открыл и занялся ею, удобно привалившись к стене.

— Значит, нет телефона? — уточнил Джон Пол, глядя на аппарат на прилавке.

— Я имел в виду, что он не работает, — мрачно ответил Кении. — Кто-то повалил столб, провода висят порванные, а техников сюда калачом не заманишь. Если и приедут, то через неделю. Глушь!

— Ну конечно, — хмыкнул Джон Пол.

Кении был не дурак. Видя, что выдумка не сработала, он снова нацепил фальшивую улыбку.

— Что с вашим приятелем, мисс? — спросил он Эвери, шаря при этом под прилавком. — Не знает, что людям надо верить?

Ему не следовало отводить взгляд от Джона Пола. Раздался сухой щелчок предохранителя, и в лоб Кении уставилось дуло револьвера.

— Чего это? — забормотал он. — Зачем это?

— Джон Пол, давайте обойдемся без крайних мер, — взмолилась Эвери. — Этот человек может нам еще пригодиться!

— Как раз над этим я и работаю, — сказал он сухо. — Кении, приятель! Повернись к стене и положи на нее руки так, чтобы я их видел. Эвери, посмотрите, что там под прилавком.

На полке внизу лежал револьвер типа «магнум». Эвери опасливо подняла его, осмотрела и обнаружила, что он не только заряжен, но и взведен. Она поставила его на предохранитель и вместе с коробкой патронов положила в пластиковый пакет с изображением веселой белочки.

— Интересно, — заметила она. — Мистер, надеюсь, у вас есть разрешение?

— Не суй свой нос в чужой вопрос! — отрезал Кении. Казалось, он был рад, что может больше не изображать из себя добряка. Теперь он был даже не малиновый, а сизый от ярости.

— Это мой магазин! Что хочу, то и делаю, и никто мне не указчик! Хочу — впускаю народ, хочу — выгоняю, а если мне по нраву держать под прилавком оружие — держу и никого не спрашиваю! Ну? Можно уже опустить эти чертовы руки? У меня вся шея затекла! Если вас так уж подмывает, можете звонить, только смотря куда. Может, вам вздумается поболтать с дружками в Австралии, а я потом отдувайся перед Джорджем. Джордж — это мой дальний родственник, владелец магазина. Увидит он счет и скажет: «Плати-ка ты, Кении, за это сам!»

— А где сейчас Джордж? — поинтересовалась Эвери.

— Понесло его, болвана, за каким-то чертом в лес, а там он возьми да и нарвись на медведицу с медвежатами. Понятное дело, она его заломала. Так что, можно повернуться-то? «Магнум» мой у вас, ничего не остается, кроме как хорошо себя вести.

— Ладно, можешь опустить руки, — сказал Джон Пол.

Эвери примерилась снять телефонную трубку, но по чистой случайности бросила взгляд на стопку глянцевитых рекламных брошюр, из тех, что можно найти в любом почтовом ящике среди другой никчемной корреспонденции. Стопка была перекошена, словно лежала на чем-то выпуклом. Обостренное чувство опасности заставило Эвери сдвинуть стопку и дыхание у нее занялось. Перед ней был черный бумажник из тисненой кожи, фирмы «Прада», в точности такой, как у Кэрри. Она жадно схватила его.

— Так! — хмыкнул Кении. — Грабим, значит? Вот ради чего все эти антимонии? На большую добычу не надейтесь, здесь вам не супермаркет. У нас всего-то две банкноты по сотне и немного мелких.

— Откуда в глуши взяться стодолларовым банкнотам? — спросил Джон Пол.

— Из кармана покупателя, откуда же еще? Народ проезжает разный.

— Никто не собирается вас грабить, — вмешалась Эвери (она уже успела осмотреть бумажник и знала, что он пуст). — Я думаю, это тети Кэрри, и поэтому…

Тут Кении схватил ее сзади, припечатав руки к телу и приподняв, чтобы не могла вырваться. Он был довольно сильный, но какой-то рыхлый. Эвери показалось, что спина ее погружается ему в грудь, как в тесто.

— Отпустите! У нас нет времени на такую ерунду. Кении молча сопел ей в затылок, стараясь держать голову так, чтобы в лоб ему нельзя было прицелиться.

— Отпустите немедленно!

— Не отпущу, пока ваш приятель не бросит револьвер! Джон Пол заметил, что Эвери не столько испугана, сколько раздосадована.

— Револьвер я не брошу, — заверил он. — Боюсь, Эвери, вскоре вам придется сменить одежду.

Оба они, Кении в том числе, замерли, пытаясь осмыслить замечание.

— Почему? — осторожно спросила Эвери.

— Потому что ваша будет вся в крови, когда я вышибу Кении мозги.

— Нет уж, постойте! — запротестовала она. — Кении, этот бумажник мне хорошо знаком. Он принадлежит моей тете. Я не против, что вы забрали деньги, можете оставить их себе. Просто скажите, как он к вам попал… но сначала отпустите меня.

Вместо ответа Кении стиснул ее сильнее и переплел пальцы спереди, для лучшего захвата. С мысленным вздохом (она не любила насилия) Эвери вцепилась в верхний мизинец и изо всех сил отогнула его, одновременно с резким ударом головой в лицо Кении. Что-то хрустнуло, раздался крик, к которому она от души присоединила свой — удар отдался в затылке сильной болью. Однако хватка разжалась.

Не теряя времени, Эвери отскочила подальше и, потирая саднивший затылок, подошла к Джону Полу. Тот смотрел с заметным удивлением.

— Что?

— Вышло неплохо.

Эвери только отмахнулась. Кении у прилавка растирал кровоточивший нос.

— Так где вы взяли этот бумажник?

— Нигде я его не брал! Это наш, моей жены Кристл. Надоел ей, вот и лежит без дела.

— Не лгите, это вопрос жизни и смерти! Повторяю, до денег мне дела нет. Мне все равно, сколько там было. Все, что я хочу знать, — это откуда у вас бумажник тети Кэрри.

— Я сказал все как есть.

Очевидно, Кении готов был скорее лишиться языка, чем сказать правду. И все равно Эвери почувствовала себя увереннее. По крайней мере они попали туда, куда надо. Вместо прежних страхов ее охватило возмущение: вот лживый ублюдок!

Кении тем временем извлек откуда-то из недр прилавка пачку бумажных платков.

— Я тебя засужу, стерва ты этакая! — бормотал он, вытирая под носом кровь. — Засужу, помяни мое слово!

— Знаете что, Джон Пол! Наверное, вы правы, тут поможет только пуля.

— Я прострелю ему коленную чашечку. Скажем, что это была самооборона.

Кении хмыкнул.

— Ладно, ладно. — Он примирительно воздел руки. — Раз так, будь по-вашему. Утром, открыв магазин, Кристл нашла на прилавке конверт с ее именем. — Кении ткнул пальцем в Эвери. — Само собой, она в него заглянула и нашла красный женский шарфик. Красное она терпеть не может, да и вонял он каким-то навороченным парфюмом, поэтому она выбросила его в мусорный бак.

— Бумажник тоже был там?

— Не гони лошадей! — буркнул Кении. — Всему свое время. Так вот, магазин был уже открыт, когда зашла та Женщина и спросила, не хотим ли мы вернуть ей шарфик — само собой, не задаром, — и помахала перед носом у Кристл стодолларовой бумажкой. Ну, мы не дураки отказываться. Кристл выудила из бака конверте шарфиком, женщина сунула его в сумку и — хвать с полки другой конверт, как будто для нее они там и положены. Нахально так! Отвернулась, пошуршала чем-то и конверт заклеила. Потом написала на нем опять-таки ее имя, — новый тычок пальцем в сторону Эвери, — и говорит: она, мол, даст нам еще сотню, если задержим такую-то до ее приезда.

— Дальше, — поощрил Джон Пол.

— А дальше ничего. Уехала.

— Ну, а вы с Кристл, конечно, сунули нос в конверт еще до того, как за ней улеглась пыль?

— А вот и нет, мистер! Полчаса он так и лежал на прилавке. Это Кристл сунула туда нос, не я. Но когда стало ясно, что там денежки, мы их выудили. А чего? Каждый на нашем месте сделал бы то же самое!

Эвери могла бы поспорить, но решила, что в этом нет смысла.

— Повторите дословно, что сказала та женщина.

— Я уже повторил.

— Дословно! — прикрикнул Джон Пол.

— Что она позвонит, а до той поры сидите и ждите. Так и сказала.

— Все?

— Еще сказала, когда примерно вас двоих ждать. Велела впустить и задержать.

— Так какого же черта ты сразу этого не сказал? — возмутился Джон Пол. — Ты и не думал нас тут задерживать, наоборот, хотел поскорее от нас избавиться, чтобы про бумажник вообще не было речи.

— Подумаешь, сотня! Было бы из-за чего огород городить.

— Тем более пускать кровь из носу.

— Признаю, что был не прав. Хватит с вас?

— Не понимаю, почему она не звонит… — сказала Эвери.

— Потому что это спаренный телефон, а на втором сидит моя жена. Вот закончит с заказами, и тогда…