Дело смертоносной игрушки

      - Я только что узнала о смерти матери, - оборвала ее Делла. - Хотите, посмотрите телеграмму.
      Делла развернула телеграмму перед лицом миссис Бэсс, прикрыв пальцем то место, где было указано, откуда она послана.
      - Ладно, оставим это, - заявила женщина. -За эту работу мне обещали сорок долларов. Дайте мне деньги, и я уйду.
      Делла вопросительно посмотрела на Перри Мейсона.
      Мейсон улыбнулся и покачал головой.
      - Не советую вам так шутить со мной! - вскипела Ханна Бэсс.
      - Что вы имеете в виду? - спросил Мейсон.
      - Я имею в виду то, что вы пытались надуть меня и не заплатить.
      - Никто об этом и не думает, миссис Бэсс, - сказал Мейсон. - Мы с вами договаривались о том, что вы проведете ночь в этой квартире, вам нужны были гарантии, что это действительно займет всю ночь. Так оно и будет.
      - Меня сейчас больше интересуют мои сорок долларов, а не работа.
      - Вы их получите, - пообещал Мейсон, - если останетесь здесь и ответите на мои вопросы.
      Ханна Бэсс внимательно посмотрела на него.
      - Вы адвокат, - угадала она. - Вы тот самый человек, который часто выступает в суде. Вы - Перри Мейсон.
      - Да, это я, - подтвердил Мейсон. - А теперь сядьте, пожалуйста, и расскажите нам, почему вы позволили Роберту Селкирку играть настоящим оружием?
      - Ах, так вот что вас интересует! - вскипела Ханна Бэсс.
      - Да, именно это меня и интересует.
      Ханна Бэсс медленно опустилась на стул.
      - Значит, это все было подстроено, - прошипела она.
      - Ну, если вам от этого легче, то да.
      - Я не буду отвечать на ваши вопросы, - заявила она. - Я могу в любую минуту встать и уйти отсюда. У вас нет никакого права допрашивать меня.
      - Совершенно верно, - согласился Мейсон. - Вас наняли только для того, чтобы вы провели здесь время до восьми утра. За это вам пообещали заплатить сорок долларов. Если вы сейчас уйдете, то не получите денег, а на вопросы вам отвечать все равно придется - только уже в суде.
      - А какая разница? - спросила Ханна Бэсс.
      - Чтобы вы лучше поняли, в чем дело, могу сказать вам, что убит Мервин Селкирк. В убийстве подозревается Норда Эллисон. Она сейчас моя клиентка. Я пока еще не знаю, как это произошло. Я только пытаюсь это выяснить.
      Я никого не обвиняю, по крайней мере пока, но так уж случилось, что в то время, когда вы работали у Дженнингсов приходящей няней, Роберт Селкирк играл револьвером двадцать второго калибра, предположительно кольтом.
      - Вы не сможете этого доказать, - заявила миссис Бэсс.
      - Нет, смогу, - твердо сказал Мейсон. - Так что если вам есть, что скрывать, если вы хоть как-то причастны к убийству Мервина Селкирка, вам лучше отсюда сейчас же уйти и нанять адвоката. А если вам скрывать нечего, тогда нет никакого смысла отказываться отвечать на вопросы.
      - Вы заставили меня прийти сюда под вымышленным предлогом.
      - Да, я действительно заманил вас сюда, - ничуть не смутился Мейсон. Но я просто хотел без помех поговорить с вами до прихода полиции.
      - Что вы имеете в виду, говоря о полиции?
      - Вам лучше знать. Полиция содержится на деньги налогоплательщиков, как раз для подобных случаев. Если вы до сих пор не знакомы с лейтенантом Трэггом, шефом отдела по расследованию убийств, то это удовольствие вас ждет впереди. Трэгг - очень вдумчивый, очень знающий и очень целеустремленный полицейский. Рано или поздно вам придется ответить официально на те же вопросы. Вы можете рассказать обо всем сейчас, ведь это не официальный допрос. Если в каких-то местах ваш рассказ будет выглядеть неправдоподобно, я вам сразу же скажу.
      - Почему это он будет выглядеть неправдоподобно? - с негодованием спросила она.
      - Не знаю, - ответил Мейсон. - Мне только кажется, что ваше упорное нежелание говорить свидетельствует о не совсем чистой совести. Если это так, то вам лучше посоветоваться с адвокатом. И запомните, миссис Бэсс, когда-нибудь вы будете давать свидетельские показания в суде, а я буду проводить перекрестный допрос. Это непременно произойдет, если сейчас вы будете упорствовать в своем молчании. И тогда, на суде, я спрошу вас, почему вы боялись отвечать на мои вопросы.
      - А кто говорит, что я боюсь?
      - Я так считаю.
      - Вовсе нет.
      - Тогда почему вы отказываетесь отвечать?
      - Я этого не говорила.
      - В таком случае рассказывайте.
      Несколько минут все хранили молчание, затем Ханна Бэсс заговорила:
      - В этом не было ничего плохого, хотя, может быть, я слишком потакала капризам Роберта. Он не совсем обычный мальчик. Обожает ковбойские фильмы и вообще вестерны. Мечтает о том, как вырастет и станет ковбоем, или помощником шерифа, или еще кем-то в этом роде. Он помешан на огнестрельном оружии. Никогда ничего подобного не видела.
      - Как вышло, что вы позволили Роберту играть настоящим оружием?
      - Это случилось, когда меня в очередной раз вызвали присматривать за ним. Мистер и миссис Дженнингс были в отъезде два дня и оставили Роберта на меня.
      - Вы занимали свободную спальню на втором этаже?
      - Совершенно верно.
      - В передней части дома?
      - Да.
      - Продолжайте.
      - Я открыла один из ящиков бюро, чтобы положить кое-какие свои вещи, и нашла там пистолет.
      - Какой пистолет?
      - Кольт.
      - Вы разбираетесь в оружии?
      - Мой муж был владельцем тира. Он считался одним из лучших стрелков в стране и научил меня обращаться с оружием.
      - А стрелять? - поинтересовался Мейсон.
      - И стрелять тоже, - подтвердила миссис Бэсс.
      - Хорошо, оставим это. А что было дальше?
      - Пока я рассматривала пистолет, в комнату случайно заглянул Роберт. Пистолет совершенно очаровал его. Он попросил его подержать.
      - И что вы сделали?
      - Я вытащила обойму и увидела, что она полная. Затем оттянула затвор и удостоверилась, что и в стволе нет патрона. После этого я дала Роберту подержать пистолет.
      - Что было потом?
      - Он был в полном восторге. Особенно его поразило то, как я обращаюсь с оружием. Он тут же пристал ко мне, чтобы я показала ему, как он устроен.
      Я разрядила обойму, вставила ее на место и дала ему поиграть пистолетом. Затем убрала пистолет на место. Но в этот день Роберт уже не мог говорить ни о чем другом.
      Я испугалась, что его родителям это может не понравиться, хотя и считала, что поступила правильно, так как, по-моему, если уж в доме есть пистолет, то чем раньше мальчик научится обращаться с ним так, чтобы не причинить себе вреда, тем лучше.
      - И что вы сделали? - спросил Мейсон.
      - Я взяла с Роберта слово, что он ничего не расскажет родителям о пистолете.
      - А потом?
      - Ну, - заколебалась она, - после этого случая Роберт измучил меня. Стоило родителям уехать, как он тут же начинал требовать, чтобы я разрядила пистолет и дала ему поиграть. Сначала я поставила условие, что он будет играть в доме, но потом Роберт начал выбегать с ним во двор, и я не возражала.
      Не то чтобы меня мучили угрызения совести, но иногда мне казалось, что следует пойти к миссис Дженнингс и все рассказать. Но все осложнялось тем, что Роберт уже играл пистолетом, и я это позволяла. Никогда не видела другого такого мальчика, чтобы так восхищался оружием. Ему достаточно было просто держать его в руках, чтобы быть совершенно счастливым.
      - Он когда-нибудь при вас пробовал нажимать на спусковой крючок? спросил Мейсон.
      - Конечно, но я взяла с него слово, что он никогда не сделает этого, если пистолет будет на кого-нибудь направлен. Я показала ему предохранитель, рассказала, как он устроен и как им пользоваться. Это было частью нашего договора: он обещал проверять, на месте ли предохранитель, прежде чем брать пистолет в руки.
      - Вы оставались с ним на ночь?
      - Иногда. Как правило, я оставалась в доме на два дня.
      - И Роберт каждый раз играл пистолетом?
      - Да.
      - А случалось ему класть пистолет под подушку на ночь?
      - Да, один раз.
      - Как это случилось?
      - Роберт был нервным, легко возбудимым мальчиком, несмотря на хорошее самообладание. Он обожал спать во внутреннем дворике под тентом и уверял меня, что будет чувствовать себя в безопасности, если положит пистолет под подушку. Он говорил, что ночью в саду слышны какие-то шорохи, а так ему будет спокойнее.
      - И вы разрешили ему взять пистолет?
      - Только в тот раз. А потом я обнаружила у него пистолетный патрон. Тогда я испугалась. Я попыталась объяснить ему, что он еще маленький и, пока не вырастет, ему нельзя иметь оружие.
      - А в тот день, в пятницу вечером, когда Лоррейн и Бартон Дженнингс поехали в аэропорт встречать Норду Эллисон, вы тоже остались с Робертом?
      - Нет.
      - А с кем же он был?
      - Я думаю, что они его оставили вдвоем с собакой. Ровер никого не подпускал к Роберту. Родители, наверное, уложили Роберта спать, а потом спокойно уехали в аэропорт.
      - А до этого они уже оставляли его одного?
      - Иногда. Ведь собака всегда была с ним. Иногда они уезжали после того, как он засыпал. Мне это не нравилось.
      Я считаю, что родители должны предупреждать ребенка, если на какое-то время оставляют его одного. Мне кажется, что, если ночью ребенок внезапно просыпается и не находит родителей, он может получить своего рода эмоциональный шок.
      - Дженнингсы когда-нибудь в вашем присутствии упоминали о пистолете? Или, может быть, вы их спрашивали о нем? Другими словами, знали они, что вы разрешаете Роберту играть пистолетом?
      - Я никогда ничего им не говорила, а они тоже молчали. Роберт пообещал мне, что ничего не скажет, я ему верила. Роберт, хотя ему всего семь лет, умеет держать слово.
      - Но вам известно, что Роберт мечтает о том, чтобы пистолет лежал у него под подушкой, когда он спит во дворе?
      - Да.
      - Если бы вдруг он проснулся среди ночи и обнаружил, что мать и отчим уехали, как вы думаете, мог ли он пойти в спальню на втором этаже и взять пистолет?
      На ее лице внезапно появилось испуганное выражение.
      - Могло ли так случиться? - настаивал Мейсон.
      - Боже мой, неужели он это сделал? - прошептала она.
      - Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
      - Это возможно, - вздохнув, сказала она.
      - Я думаю, достаточно, - улыбнулся Мейсон. - Спасибо, миссис Бэсс, вот ваши сорок долларов.
      - Боже мой, - повторяла она. - Если он это сделал, мистер Мейсон... Нет, это невозможно, ребенок не мог...
      Боже мой! Нет! Это чудовищно! Он никогда не сделал бы ничего подобного!
      Мейсон встал:
      - Вы пытаетесь успокоить себя, миссис Бэсс, но вот на стене перед вами зеркало, взгляните на свое лицо, и ваши глаза скажут вам, что вы считаете это вполне возможным.
      Мейсон протянул ей деньги.
      Ханна Бэсс помедлила секунду, затем резко встала и молча вышла, захлопнув за собой дверь.
      Мейсон с улыбкой повернулся к Элис Колтон:
      - Большое вам спасибо, миссис Колтон, вы замечательно сыграли. Расследование значительно продвинулось вперед благодаря вам.
      Глава 10
      В воскресенье в десять часов вечера зазвонил личный телефон Мейсона.
      Мейсон поднял трубку:
      - Перри слушает.
      В трубке послышался хриплый от волнения голос Пола Дрейка:
      - Я кое-что раскопал, Перри, хорошо бы и тебе взглянуть. Один из моих парней допустил промах, но его просто не предупредили.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я оставил людей следить за домом Дженнингсов, как ты сказал. Бартон Дженнингс вышел из дома утром, заехал в какой-то дом, затем вернулся обратно. Мой человек проследил его, но он говорит, что что-то было не так.
      - Что именно?
      - Можешь назвать это шестым чувством, если хочешь, - заявил Дрейк. Мой человек говорит, что, похоже, Бартон Дженнингс покинул дом с определенной целью и он сделал, что хотел, под носом у моего парня.
      - Где сейчас твой человек?
      - Здесь.
      - Ты в офисе?
      - Да.
      - Задержи его, - сказал Мейсон. - Я еду.
      Мейсон позвонил в подземный гараж и распорядился, чтобы приготовили его машину. Спустившись в гараж на лифте, он прыгнул в машину. На стоянке перед конторой Дрейка в это время никого не было. Мейсон поставил машину и поспешно поднялся в контору Дрейка.
      Детектив Дрейка оказался невысоким щуплым человеком с темно-серыми глазами, задумчиво глядящими из-под кустистых белых бровей. Ему было лет пятьдесят пять - шестьдесят. Несмотря на внешнюю невзрачность, было в нем что-то такое, что позволяло предположить наличие острого, проницательного ума. Кроме того, годы работы научили его как бы сливаться с окружающим фоном, практически становясь незаметным, как это делают хамелеоны.
      У Мейсона появилась странная мысль, что фамилия этого человека должна быть Смит. Он уже не раз встречался с ним, занимаясь расследованием других дел, но никогда не слышал, чтобы кто-то называл его иначе, как Смити.
      Пол Дрейк, развалившись в кресле и закинув ноги на край стола, курил с задумчивым видом. Увидев Мейсона, он приветственно поднял руку.
      Смити обменялся с Мейсоном рукопожатием, и Перри сел.
      - Расскажи ему, Смити, - сказал Дрейк.
      Смити коротко вздохнул и начал:
      - Сегодня в восемь утра Бартон Дженнингс вышел из дома с дипломатом. Двигался он с трудом, по всей вероятности, его мучила боль в ноге. В одной руке у него был Дипломат, а в другой - палка. Он сел в машину и очень медленно доехал до заправочной станции. Машину заправили, протерли стекла, проверили покрышки, затем он тронулся, объехал вокруг квартала и повернул к дому.
      Что-то в его манере вести машину показалось мне подозрительным. Казалось, он что-то задумал, что-то, что ему позарез нужно было сделать, если бы за ним не было хвоста. Я насторожился. Потом я заметил, что он начал прижиматься к краю дороги. Со мной этот номер проделывали и раньше, поэтому я свернул на боковую дорогу, проехал полквартала и развернулся. Дженнингс поступил так, как я и предполагал. Он развернулся и быстро поехал в обратном направлении. С того места, где я находился, это было хорошо видно, поэтому я проехал до перекрестка и, повернув на главную дорогу, оказался как раз перед ним. У него была возможность обогнать меня, и ему никогда бы не пришло в голову, что я слежу за ним. Проехав на большой скорости восемь или девять кварталов, он притормозил и остановился у жилого дома.
      Там он оставил машину и, взяв дипломат, вошел в дом, где оставался около получаса, затем вышел, сел в машину и вернулся домой. На обратном пути его, казалось, уже не волновало, есть за ним слежка или нет. У него был вид человека, который довел до конца задуманное и которому уже не из-за чего волноваться. Домой он вернулся с тем же дипломатом.
      - Он точно вернулся домой? - спросил Мейсон.
      - Да, он вернулся домой, поставил машину в гараж и вошел в дом, но через некоторое время вышел и устроился с газетой на крылечке. Но я заметил, что, прикрываясь газетой, он осматривался, проверяя, не наблюдают ли за ним из соседних домов.
      Когда объект так поступает, то самое лучшее - сменить детектива, поэтому я добрался до телефона, позвонил Полу и обрисовал ему сложившуюся ситуацию.
      - Вы заметили, в какую квартиру он поднимался? - спросил Мейсон.
      - Нет.
      - А что это за дом?
      - "Кретоник Апартментс", жилой дом на Уимберли-стрит. Я думаю, что в нем не больше пятнадцати-двадцати квартир. Это небольшой двухэтажный дом без лифта, в современном стиле, с умеренной платой, в таких домах обычно живет небогатая интеллигенция.
      - Поехали туда, - сказал Мейсон.
      - Я так и думал, что вы захотите взглянуть, - усмехнулся Смити. Поедем на двух машинах?
      - Нет, достаточно моей, - ответил Мейсон. - Ты оставайся здесь, Пол, и не отходи от телефона. Нам может понадобиться помощь. Поехали, Смити.
      Они спустились вниз и сели в машину Мейсона. Подъехав к "Кретоник Апартментс", Мейсон вышел из машины и огляделся.
      - Либо у Дженнингса был ключ от входной двери, либо он позвонил в какую-то квартиру и ему открыли.
      Смити молча кивнул.
      - А как, вы думаете, он поступил?
      - Не знаю, мистер Мейсон. Я был далеко от него и не видел, а ближе подъехать побоялся. Я помню только, что какое-то время он простоял, чуть наклонившись, перед входом, как будто изучая список жильцов. Я видел его сбоку.
      - Это уже зацепка. Давайте посмотрим нижнюю половину списка. - Мейсон вынул блокнот и записал шесть фамилий. - Все равно это слишком неопределенно, - с досадой сказал он.
      - Давайте вот что попробуем сделать, - предложил Смити. - Вы станете прямо перед дверью и наклонитесь, как бы читая список жильцов, а левую руку слегка вытяните вперед, будто нажимая на кнопку звонка. А я снова встану на то же место, где был утром, и таким образом нам, может быть, удастся слегка сократить список.
      - Давайте, - скомандовал Мейсон.
      Он подождал, пока детектив займет свое место в машине, и затем принял такую позу, как будто поочередно звонит в квартиры, значившиеся в конце списка.
      Когда он закончил, подошел Смити.
      - Мне кажется, - сказал он, - это последняя квартира в левом столбце. Ваш локоть был согнут точь-в-точь как у Дженнингса.
      Мейсон внимательно посмотрел на карточку. Обычная визитная карточка, на ней было только три слова: "Мисс Грэйс Хэллум".
      - Давайте попробуем поговорить с ней, - предложил Мейсон.
      - И что вы ей скажете?
      - Я ничего не собираюсь говорить, - ответил Мейсон. - А вот она, надеюсь, нам что-нибудь расскажет.
      Он нажал на кнопку звонка.
      Никто не ответил.
      Мейсон позвонил еще несколько раз, а потом нажал на кнопку звонка рядом с надписью "Управляющий".
      Через минуту с легким щелканьем входная дверь открылась, и Мейсон вошел в небольшой холл. За углом приоткрылась еще одна дверь, и из-за нее выглянула приятная моложавая женщина лет пятидесяти, с тонким, интеллигентным лицом. Она вопросительно посмотрела на Мейсона и следовавшего за ним Смити.
      Что вам угодно, джентльмены? - спросила она.
      - Есть ли у вас свободные квартиры? - поинтересовался Мейсон.
      Она улыбнулась и покачала головой.
      - А я понял, что у вас освободилась квартира, которую раньше занимала мисс Грэйс Хэллум, - пояснил Мейсон. - Я звонил несколько раз, но там никто не отвечает. Вы ничего об этом не знаете?
      - Ах да, конечно, - сказала женщина. - Ее не будет несколько дней. Она договорилась со мной, что я буду заходить и кормить ее канарейку.
      - А когда она уехала? - поинтересовался Мейсон.
      Женщина с любопытством взглянула на него.
      Мейсон усмехнулся и показал на Смити:
      - Вот он - детектив.
      - О! А что случилось?
      - Пока ничего, - ответил Мейсон. - Мы просто наводим справки.
      Губы женщины вытянулись в одну тонкую прямую линию.
      - Очень жаль, но я ничего не могу вам сказать, кроме того, что она уехала.
      Мейсон принял равнодушный вид:
      - Ну хорошо, а мальчика она взяла с собой?
      - Да, конечно.
      - А чемоданы?
      - Естественно, кто же уезжает без вещей?
      - Ее ждало такси?
      - Не знаю, я не видела.
      - А собственная машина у нее есть?
      - Не думаю.
      Мейсон улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой:
      - А вы не могли бы рассказать поподробнее?
      - Я вообще не уверена, что поступаю правильно, отвечая на вопросы, касающиеся наших жильцов.
      - Ну хорошо, - небрежно сказал Мейсон. - В конце концов, это не так уж важно. Нам просто нужно было кое в чем убедиться. А вы не знаете, давно у нее живет этот мальчик?
      - Не могу вам сказать.
      - Все равно, огромное вам спасибо, - с чувством произнес Мейсон и распрощался.
      - Не могу понять, - вдруг сказал Смити, когда они вышли из дома.
      - Что именно?
      - Как вам это удается. Я бы на вашем месте показал ей свое удостоверение и предложил ответить на некоторые вопросы, если она не хочет неприятностей.
      - У меня есть идея получше, - сказал Мейсон, изучая список жильцов. Смотрите, Грэйс Хэллум живет в двести восьмой квартире. А рядом с ней двести шестая и двести десятая. Давайте посмотрим, кто живет в двести шестой.
      Смити взглянул на список.
      - Мисс М. Эдриэн, - сказал он.
      - Звоните ей, - скомандовал Мейсон.
      Смити нажал на кнопку звонка.
      Через полминуты входная дверь открылась. Мейсон и детектив снова оказались в холле. Женщина, с которой они только что беседовали, уже вернулась к себе в квартиру.
      В холле было пусто.
      Мужчины поднялись на второй этаж. Мейсон подошел к дверям двести шестой квартиры и постучал.
      Дверь немного приоткрылась, насколько это позволяла тяжелая дверная цепочка. Женщина с длинным хрящевидным носом подозрительно оглядела двух стоящих за дверью незнакомых мужчин.
      - В чем дело? - спросила она.
      Мейсон с одного взгляда оценил и этот нос, и маленькие блестящие глазки, и тонкие губы и коротко бросил через плечо:
      - Покажи удостоверение, Смити.
      Смити вытащил удостоверение и сунул его женщине под нос.
      - Детективы! - воскликнула она.
      - Смити - детектив, - пояснил Мейсон. - А я - адвокат. Нам хотелось бы поговорить с вами.
      - А как ваше имя? - спросила она.
      Мейсон протянул ей свою карточку.
      На ее лице отразилось крайнее удивление. Она перевела взгляд с карточки на самого Мейсона и заверещала:
      - Боже мой, не может быть! Неужели вы тот самый Перри Мейсон?!
      - Совершенно верно.
      Цепочка была немедленно снята.
      - Входите, - пригласила она. - Для меня это большая честь. Конечно, я сегодня никого не ждала, а по воскресеньям я обычно убираю квартиру. А в субботу вечером хожу в кино... Впрочем, что это я? Садитесь, пожалуйста, и расскажите, в чем дело.
      - Нас интересует женщина, живущая в соседней квартире, - объяснил Мейсон.
      Мисс Эдриэн на вид было чуть больше пятидесяти. Эта хрупкая, худенькая, похожая на птичку женщина буквально затрепетала, услышав объяснение Мейсона.
      - Я была уверена, что здесь что-то неладно!
      Мейсон кивнул:
      - Поэтому мы и приехали.
      - Но я никому ничего не говорила. Я всегда держу язык за зубами. А вы-то как догадались, что я кое-что знаю?
      - У нас свои методы, - выкрутился Мейсон. - Ну, так что вы можете нам рассказать?
      - А что конкретно вас интересует?
      - Когда сюда привезли мальчика?
      - Вчера утром, - ответила она. - Вчера, примерно в четыре тридцать пять утра.
      - Вы видели, кто его привез?
      - Я думаю, что отец.
      - А что вам известно о Грэйс Хэллум?
      - Она разведена, живет на алименты от бывшего мужа.
      Чтобы подработать, нанимается присматривать за детьми - приходящей няней. В этих случаях называет себя мисс Грэйс Хэллум, а не миссис Хэллум. Когда-то она работала фотомоделью и до сих пор тщательно следит за собой.
      - А вы не знаете случайно, не работает ли она в каком-нибудь агентстве по найму приходящей прислуги?
      - По-моему, да.
      - Тогда, конечно, вам не показалось странным, что ей на какое-то время привезли ребенка?
      - Еще как показалось! - воскликнула мисс Эдриэн.
      - Что же вас так удивило?
      - Сейчас я вам объясню. Моя кровать стоит изголовьем к стене, разделяющей две наши квартиры. В этих квартирах такая слышимость, что, если хотите что-нибудь обсудить, надо говорить знаками.
      - И вы слышали разговор?
      - Уверяю вас, я слышала достаточно.
      - А именно?
      - Во-первых, Грэйс Хэллум вначале была неприятно удивлена, что ее потревожили в такое время, но, похоже, мужчина был одним из ее постоянных клиентов, поэтому она открыла дверь и впустила его. И это несмотря на то, что было очень рано, а она весьма придирчиво относится к тому, как она выглядит и как одета.
      - Сколько же ей лет?
      - Двадцать семь, хотя всем она говорит, что ей только двадцать четыре. - Мисс Эдриэн поджала губы. - Правда, выглядит она моложе своих лет. Она очень привлекательная девушка и неравнодушна к тому впечатлению, которое производит. Грэйс - голубоглазая, очень светлая блондинка с длинными волосами. У нее несколько театральная манера держаться, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? А юбки она носит такой длины... Мне даже неловко сказать.
      - Мы прекрасно вас понимаем, - поддакнул Мейсон. - А о чем шел разговор?
      - Этот человек хотел, чтобы мальчишка побыл у нее, пока он не сообщит, что делать дальше. Он велел ей собрать кое-какие вещи, так как ей, возможно, придется уехать и... Похоже, это все, о чем они говорили.
      - А что было потом?
      - Сегодня утром этот мужчина снова пришел, и, о господи! Я - я никогда ничего подобного не слышала!
      - Что вы имеете в виду?
      - Мужчина и мальчик разговаривали о каком-то выстреле. Он все время повторял: "Запомни, ты ни в кого не стрелял! Тебе просто приснился сон", а мальчик, я слышала, отвечал ему: "Да нет же, я помню, я стрелял!" Тогда этот человек засмеялся и сказал: "Ну и что из этого? Ты думаешь, что стрелял, а на самом деле тебе это приснилось, из этого пистолета вообще не стреляли".
      - А потом?
      - А потом мальчик сказал: "Нет, я все-таки стрелял.
      Пусть все остальное мне и приснилось, но из пистолета я стрелял точно".
      - Продолжайте, - не скрывая интереса, сказал Мейсон. - Что же было дальше?
      - Потом он еще поговорил с мальчиком. Он сказал, что, возможно, тому придется ненадолго уехать с мисс Хэллум и что он должен быть хорошим мальчиком и слушаться ее.
      - А мисс Хэллум не была удивлена, как по-вашему?
      - Да нет, не думаю. Здесь, в этом доме, все время что-то происходит, привозят какие-то вещи, люди въезжают и выезжают. Так что не думаю, что она была удивлена, а мальчик тихонько всхлипывал. Он, казалось, очень переживал.
      - Продолжайте, - подбодрил ее Мейсон.
      - Да в общем-то это все. Только к ней еще приходила женщина вчера вечером. Я поняла, что она управляет тем агентством по найму, от которого работает Грэйс. У них был долгий разговор, но в основном они говорили шепотом. Возможно, мальчик спал, и они боялись, что он услышит.
      - А что произошло сегодня утром? - спросил Мейсон.
      - Сегодня этот человек снова приехал и привез кое-какую одежду для мальчика. Сразу же после его ухода Грэйс пошла звонить и вызвала по телефону такси.
      - Такси пришло?
      - Да.
      - И они уехали вместе?
      - Да, Грэйс и мальчик.
      - Как давно это было?
      - Во сколько же они уехали? По-моему, часа полтора назад.
      - Вы не знаете куда?
      - Тот человек говорил - в Мехико.
      Мейсон с благодарностью пожал руку мисс Эдриэн.
      - Благодарю вас, вы нам очень помогли, - сказал он. - Нам нужно навести справки.
      - Ради бога, расскажите мне, что случилось?
      - Мне очень жаль, - огорченно сказал Мейсон. - Но нам нужно было только выяснить, уехал ли мальчик.
      - Конечно, он уехал, но все-таки расскажите, в чем дело?
      Мейсон улыбнулся и покачал головой:
      - Мне очень жаль, мисс Эдриэн, я знаю, что это несправедливо, но пока ничего сказать не могу.
      Она сделала обиженное лицо:
      - По-моему, это нехорошо с вашей стороны, мистер Мейсон. Я вам столько рассказала, а вы ничего не хотите мне объяснить.
      - Я постараюсь загладить свою вину, - пообещал Мейсон. - Не могу сказать точно когда, может быть, через пару часов, а может, и через пару дней, но обещаю вернуться и все объяснить.
      - Ладно, ловлю вас на слове, мне ведь и в самом деле интересно, что произошло, - сказала старая дева. - Не то чтобы я любопытна, я привыкла жить своей жизнью и не лезть в чужие дела, но слова этого мальчика, что он в кого-то стрелял, не могут не заинтересовать, верно? И зачем отец уверял его, что этого не было? Да и все остальное очень странно...
      - Ну, не придавайте этому слишком большого значения, детей по ночам часто мучают кошмары, - успокоил ее Мейсон.
      - Да уж, - протянула она с иронией. - Такие кошмары, когда им кажется, что они в кого-то стреляли, и их поэтому привозят в полпятого утра к приходящей няне, а потом приходят хорошо известный адвокат с детективом и расспрашивают об этом. Не считайте меня дурой, мистер Мейсон, я ведь не вчера родилась.
      Мейсон взял ее руку и примирительно сказал:
      - Не делайте из мухи слона, дорогая мисс Эдриэн, и, ради бога, никому не рассказывайте об этом, по крайней мере пока. Мне бы хотелось, чтобы день или два об этом знали только мы с вами.
      - А вы даете слово все мне потом рассказать?
      - Раз уж вы нам так помогли, - сказал Мейсон таинственным шепотом, - я вам обещаю, что у вас будет возможность выступить свидетелем в суде.
      - Свидетелем! - Она страшно смутилась и покраснела.
      - Вот именно. Ваши фотографии появятся в газетах, а то, что вы скажете, произведет настоящий фурор. Но это станет возможным только при одном условии - все это время вы будете немы как рыба.
      - Боже мой, но я вовсе не хочу выступать свидетелем.
      - Но почему же?
      - Вы только представьте себе - выйти ко всем этим незнакомым людям и во всеуслышание объявить, сколько мне лет!
      Мейсон покачал головой:
      - Вовсе не нужно говорить, сколько вам полных лет, достаточно сказать, что вам перевалило за тридцать... - Он сделал небольшую паузу и доверительно спросил: - А вам действительно уже исполнилось тридцать?
      Мисс Эдриэн смущенно потупилась:
      - Конечно, я думаю, ничего страшного, лишь бы только никто не спросил, сколько мне сейчас лет. Я так всегда волнуюсь...
      - Ничего, - успокоил ее Мейсон. - Судья этого не допустит. Вы вовсе не обязаны говорить о своем возрасте.
      К сожалению, нам пора, мисс Эдриэн, но советую вам хорошенько запомнить события этих дней, чтобы никому не удалось запутать вас при перекрестном допросе.
      - А что, будет и перекрестный допрос?