Перри Мейсон (№9) - Дело племянницы лунатика

— И вы предложите ей такую сумму?

— Не думаю. Во всяком случае, надеюсь, что нет, но она жадна. Хочу немного походить вокруг да около, прежде чем сделать ей такое предложение.

— Будете действовать через ее адвоката?

— Да.

— Тогда это обойдется еще дороже.

— Да.

— Почему тогда не обратиться прямо к ней?

— Это неэтично.

— Вообще-то, — возразила Делла Стрит, — она не произвела на меня впечатления женщины, готовой отвалить солидный куш из того, что урвет сама, какому-то адвокату.

Мейсон только собрался ответить, как раздался телефонный звонок, и Делла Стрит, подняв трубку и прикрыв микрофон ладонью, сообщила ему:

— Легка на помине. Миссис Дорис Салли Кент. Собственной персоной. Она сейчас в офисе. Желает видеть вас и просит сообщить, что уволила своего адвоката, так что в настоящее время ее никто не представляет.

Мейсон тихонько присвистнул.

— Ну, так что будем делать? — поинтересовалась Делла Стрит.

Мейсон отвесил преувеличенный поклон в сторону приемной.

— Эта малышка далеко не глупа, — ответил он. — Придется ее принять.

— Хотите, чтобы я записала все, что она скажет?

— Да. По внутренней связи. Будешь сидеть в библиотеке. Записывай все дословно. Между прочим, Делла, ты когда-нибудь видела ее?

— Нет.

— Посмотри на нее, но сама не попадайся ей на глаза.

Делла Стрит кивнула, подхватила блокнот и карандаши и направилась в приемную. Мейсон включил устройство внутренней связи и сказал обычным голосом:

— Скажи миссис Кент, что я могу уделить ей ровно пять минут! — Затем прикурил сигарету и погрузился в изучение юридической книги, так что даже не слышал, как она вошла в комнату.

Она кашлянула.

— Доброе утро! — Мейсон, подняв глаза, поприветствовал ее и указал рукой на кресло, вернувшись к чтению.

Она чуть смешалась, но затем подошла к его столу и, стоя совсем близко от него, сказала:

— Если вы заняты, то не хочу вас беспокоить.

— Все нормально, — ответил он, не поднимая глаз. — Через минуту займусь вами.

Она продолжала стоять вплотную к нему.

— Я пришла как друг, — объявила она интригующе тихо. Мейсон вздохнул, отложил книгу и еще раз указал на кресло:

— Пожалуйста, садитесь! Изложите, в чем дело, но так, чтобы не пришлось терять время на дополнительные вопросы.

Она мгновение помедлила, затем, слегка пожав плечами, села, положила ногу на ногу и улыбнулась ему.

— Выкладывайте, — обратился он к ней.

— Я уволила своего адвоката.

— Расплатились с ним?

— Разве это имеет значение?

— Может иметь, особенно если у него есть принадлежащие вам бумаги.

— Я достигла с ним полного взаимопонимания.

— Очень хорошо! Что еще?

— Хочу поговорить с вами.

— Давайте, я слушаю!

— Задумывались ли вы, мистер Мейсон, — спросила она, оставив прежнюю игривую манеру, — что я держу в руке плетку?

— Нет, — ответил он, — не задумывался.

— Ну так вот, задумайтесь.

Он сделал жест, как бы намереваясь вновь взять книгу, и она начала поспешно объяснять:

— Знаете ли вы, как будет развиваться дело, если я выйду на трибуну и покажу под присягой, что Питер Кент достал разделочный нож и пытался убить меня? И хотя он говорит, что сделал это во сне, я заявлю, что он лжет. Но вообще-то я не хочу делать этого. Я хочу помочь Питеру. Но если Питер собирается бороться со мной, то я должна буду бороться с Питером.

— Продолжайте, — заметил Мейсон.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли — я забочусь о себе.

— Я это понял.

— И не надейтесь, что я откажусь от своего намерения.

— Насчет этого у меня нет ни малейших сомнений.

— Но мне хотелось бы знать, как себя вести.

— Уверен, что не смогу вам на это ответить.

— Как раз наоборот, сможете. Вы адвокат Питера. Я знаю Питера достаточно хорошо. Когда дело дойдет до настоящей схватки, он скиснет. Слишком нервный. Мы можем прийти с ним к соглашению. Ему ничего другого не остается.

— Что вы предпочитаете: доход или наличные?

— Ни то ни другое. Я хочу, чтобы Питер признал меня своей женой. Я хочу стоять за него, когда он в беде, и хочу, чтобы он позволил мне оставаться с ним рядом.

— А спустя несколько месяцев вы сможете все повторить, но получить по соглашению уже гораздо большую сумму?

— Это нечестно с вашей стороны, мистер Мейсон. У вас нет никакого права так заявлять. Это вовсе не то, чего я хочу. Я хочу быть его женой.

— Зная о том, — едко сказал Мейсон, — что он влюблен и собирается жениться на другой, вы решили привязать его к себе, пользуясь тем, что он оказался в беде. Он ведь даст гораздо больше, чтобы купить себе свободу.

Она вынула маленький носовой платочек нарочито медленно. Ее глаза быстро заморгали, наполнились слезами, уголки рта задергались. Затем, слегка всхлипнув, она поднесла платочек к глазам, и ее плечи затряслись от рыданий.

Мейсон наблюдал за ней, не выказывая никаких эмоций.

— Какова сумма откупного наличными? — спросил он.

— Я н-не хочу откупного.

— Ваши предложения в отношении ежемесячного дохода?

— Я х-хочу помочь Питеру, я х-хочу его самого. Я хочу дать показания, что он психически болен. Надеюсь, что его м-можно вылечить. Хочу о-остаться с ним.

Мейсон возмутился. Он вскочил, широкими шагами подошел к плачущей женщине и протянул руку, словно хотел вырвать прижатый к глазам платочек, но сдержался, хотя и с трудом. Его глаза внезапно сузились — какая-то мысль пришла ему в голову. Он постоял некоторое время, нахмурившись и погрузившись в размышления, затем вернулся за свой стол и украдкой нажал на кнопку, вызывая Деллу Стрит. Спустя момент, когда смущенная секретарша бесшумно открыла дверь библиотеки, Мейсон сделал рукой движение вокруг головы, которое на принятом у них языке жестов означало шляпу. Затем провел руками, как бы поднимая воротник. Делла Стрит нахмурилась, не в силах понять, что он подразумевает. Миссис Кент продолжала плакать в платочек. Мейсон подошел к ней и похлопал по плечу.

— Будет, будет, дорогая моя, — сказал он с симпатией. — Я вовсе не хотел быть грубым с вами. Возможно, я вас неправильно понял. Наденьте пальто и шляпу, когда снова придете сюда.

Она глянула на него поверх платочка.

— Пальто и шляпу? — удивленно спросила она.

— О, прошу прощения, — поспешно заявил Мейсон. — Я имел в виду, чтобы вы вернулись, когда не будете так возбуждены.

Делла Стрит бесшумно закрыла дверь в библиотеку.

— Вы были ж-жестоки ко мне. — Дорис Кент высморкалась в платочек.

— Я огорчен, — ответил Мейсон, поглаживая ее по плечу. — Этим утром меня выбили из колеи, и, возможно, я был несправедлив к вам.

Она промокнула остатки слез, шмыгнула носом, вздохнула и положила платочек в сумочку.

— А что, — спросил он вроде бы небрежно, — у вас все еще есть ключи от дома Питера Кента?

— Конечно, хотя я не пользовалась ими почти год. Почему вы об том спрашиваете?

— Ничего особенного. Просто для справки.

— А это разве имеет значение?

— Нет-нет, успокойтесь. Каким будет ваше отношение к Мэддоксу?

Она подняла брови и спросила:

— Мэддокс?.. Не уверена, что знаю его.

— Мэддокс из Чикаго, — подсказал он, — знаете «Мэддокс манифэкчуринг компани»?

— Об этом узнал мой адвокат, когда выяснял размеры собственности моего мужа. Он говорил, что патенты этой компании тянут на миллион и что Питер намеренно скрыл эту информацию от меня, чтобы не выглядеть таким богатым, когда я подала на развод. Но это теперь все в прошлом.

— Но вы не знаете Мэддокса лично? — продолжал допытываться Мейсон.

Она взглянула на него удивленными глазами и ответила:

— Конечно нет.

— А Дункана, его адвоката?

Она покачала головой, изобразив на лице полное изумление.

— Я думал, что вы разговаривали с Мэддоксом по телефону.

— С чего вы взяли?

— Опустим это. Он пожал плечами.

— Вовсе нет. Я хочу знать. Мне и в самом деле интересно, мистер Мейсон, потому что я чувствую, кто-то на меня наговаривает. Возможно, именно этим объясняется нынешнее отношение Питера ко мне.

Дверь, ведущая в библиотеку, бесшумно открылась. Делла Стрит, облаченная в шубку и шляпу, удерживая сумочку рукой в перчатке, вопросительно подняла глаза на Мейсона. Он кивнул. Она сделала неуверенный шаг в комнату. Мейсон заторопился к ней навстречу.

— Что такое, мисс Стрит? — воскликнул он. — Что такое? Дорис Кент пристально наблюдала за этой сценой.

— Как вы попали сюда? Я же занят. Не хочу, чтобы меня прерывали. Я не забыл о том, что у нас встреча… Я…

Делла Стрит подошла к нему и протянула руку в перчатке.

— Огорчена, если ворвалась не вовремя, мистер Мейсон, — прервала она, — но мне известно, насколько вы пунктуальны, когда назначаете встречи. Девушка в приемной предложила мне пройти в библиотеку и обождать, пока вы заняты. Однако мы договорились о встрече заранее, и, зная, насколько важным является мое дело, я подумала, что она ошиблась. Поэтому, подождав несколько минут, я открыла дверь. Очень прошу меня извинить.

— Это произошло из-за того, — объяснил Мейсон, — что внезапно вклинилось другое дело… — Он оборвал фразу и указал на Дорис Кент, которая медленно поднималась с кресла.

— Боюсь, — сказала Делла Стрит, вглядываясь в лицо Мейсона, — что мне придется настоять на нашей встрече, мистер Мейсон. У меня всего несколько минут. Помните, вы сказали по телефону, что я не должна ждать. Это не совсем красиво с моей стороны врываться, но в конце концов — уговор есть уговор.

Мейсон казался смущенным. Он повернулся к Дорис Кент и сказал:

— Прошу меня извинить. Вы же помните, я предупредил, что могу уделить вам всего пять минут. У меня назначена встреча с мисс Стрит…

— Понимаю, — ответила Дорис Кент, вздергивая подбородок. — Я вернусь позже.

Мейсон, поймав взгляд Деллы Стрит, показал глазами на Дорис Кент. Делла двинулась к ней:

— Уверена, что вы меня извините, не так ли, дорогая, но в моем распоряжении несколько минут.

Миссис Кент очаровательно улыбнулась.

— Не стоит извинений, — ответила она.

— Даже не упоминайте об этом. Я понимаю, насколько занят мистер Мейсон. Я полагаю, он уже понял мои обстоятельства и…

— Где я могу найти вас? — прервал ее Мейсон.

— В отеле «Лафитт». Я пробуду там следующие два-три дня. Мейсон изобразил изумление:

— О, разве вы не остановились в этом же отеле, мисс Стрит?

— Разумеется, вы правы. Как приятно! — заметила Делла. Мейсон проводил Дорис Кент в коридор.

— Я очень огорчен, — заметил он, — что так получилось. Ей и в самом деле не следовало без спроса входить в мой офис. Но мисс Стрит было назначено. Она довольно богата и избалована.

— Я понимаю, — ответила Дорис Кент и, повернувшись, протянула ему руку. — После всего, — спросила она с намеком, — разве мы не можем быть друзьями?

Мейсон пожал ей руку, и вернулся в офис. Делла Стрит, взглянув на него, озабоченно просила:

— Я ничего не смазала?

— Нет, — ответил он, — все в лучшем виде. Именно то, чего я хотел.

— Что за очередная великая идея!

— Прихвати свои лучшие тряпки и поезжай в отель «Лафитт». Постарайся «ненароком» столкнуться с Дорис Кент. Подойди к ней и скажи, как ты огорчена, что прервала наше совещание. Объясни, что с опозданием поняла, как была неправа. В общем, не скупись на извинения.

— А что потом? — спросила она. — Не думаете ли вы, шеф, что она, проникнувшись ко мне симпатией, сообщит нечто такое, что может ей повредить во время процесса? Каково будет, когда она узнает правду о наших отношениях…

Он рассмеялся:

— Как звали ту девушку, которая стала жертвой любовного рэкета?

Она нахмурилась и спросила:

— Во имя дьявола, о ком вы говорите?

— Ну, о той девушке, которая хотела, чтобы я вел ее дело. Ее ограбили на пять тысяч долларов.

— Вы имеете в виду Мирну Дюшен?

— Вот именно, — ответил он, — где ее дружок?

— Он в отеле «Палас». Живет под именем Джорджа Причарда.

— О’кей! — заявил Мейсон. — Сейчас отправляйся в отель «Лафитт». Завяжи отношения с миссис Кент. Потом попроси Мирну Дюшен познакомить тебя с этим пиратом от любви. Он, похоже, из тех типов, что заставляют трепетать женские сердца.

— Не могу не согласиться, — ответила несколько смущенно Делла Стрит. — Я видела его фотографию. На такого любая девушка будет молиться.

— Познакомься с ним, — продолжил Мейсон. — Поведай ему трогательную историю, как потеряла все свои деньги, — только сделай это, когда он зайдет к тебе в отель. Как бы между прочим укажи ему на миссис Кент, как на очень богатую вдову. Найди способ представить его миссис Кент и…

В ее глазах вспыхнули искорки.

— И пусть природа сделает свое дело? — прервала она его. Мейсон поклонился и улыбнулся.

— Точно так.

Глава 18

Вывеска, протянувшаяся по фасаду магазина, была относительно новой. На ней значилось: «Скобяные товары. Пизли и К°». Все остальное было старым. В запыленных тусклых витринах явно ощущалась попытка влить молодое вино в старые меха: различные инструменты разложены в виде геометрических фигур, деревянные подставки покрыты зеленой клеенкой, чтобы выставленные товары выделялись на ее фоне, но, по большей части, образцы носили видимые признаки того, что они были выставлены в витринах уже довольно давно.

Перри Мейсон толкнул входную дверь. Внутри новые электрические светильники заливали ярким светом прилавки, но мрачные стены сводили на нет все усилия придать помещению приветливый и веселый вид.

Боб Пизли поспешно вышел из маленькой конторки, находящейся где-то в глубине магазина. Когда он узнал Мейсона, его походка стала менее уверенной, затем он расправил плечи, взял себя в руки и приветствовал Мейсона вынужденной улыбкой.

— Как поживаете, мистер Мейсон? Рад вас видеть.

— Привет, Пизли! Неплохое тут у вас заведение!

— Хотелось, чтобы было так! Приятно слышать, что вам понравилось!

— Как давно у вас этот магазин?

— Не так чтобы очень. Я приобрел его по дешевке на аукционе. Сейчас стараюсь избавиться от некоторых старых товаров. Затем либо продам магазин, либо, скорее всего, полностью поменяю интерьер.

— Будете сдавать в аренду?

— Да, и весьма перспективную. Но для этого надо сначала все здесь переделать за свой счет, так как арендатор этим заниматься не станет.

— Как скоро собираетесь приступить к ремонту?

— Сразу же, как только смогу распродать старый хлам и получить наличные.

— А как торговля?

— Так себе. Собираюсь устроить распродажу со скидкой в течение месяца или около того. Честно говоря, я еще даже и не знаю толком всего, что тут накопилось. Инвентаризации здесь давно не проводилось, и один из прежних владельцев оставил только выборочную опись. Прежде в помещении было настолько темно, что я, по правде говоря, даже не представляю, как покупатели добирались до прилавка. Я установил новое освещение, но все равно создается впечатление, что все внутри покрыто паутиной. — Пизли осторожно глянул через плечо и, понизив голос, спросил: — Как насчет разделочного ножа?

— Превосходно, — ответил Мейсон, — в точности так, как я хотел.

Пизли поежился, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— В чем дело, — осведомился Мейсон, — что-нибудь случилось? Пизли отрицательно покачал головой.

— Когда видели Эллен Уорингтон, давно?

— Прошлой ночью, — ответил Пизли. — А что? Надеюсь, в этом нет ничего плохого? — Он старался избегать взгляда Мейсона.

— Как давно видели мисс Хаммер?

— Вообще не видел.

— А Харриса?

Лицо Пизли вспыхнуло.

— А почему вы меня о нем спрашиваете? — ответил он вопросом на вопрос.

— Просто интересуюсь.

— Нет, тоже не видел.

— Ну и ну, — удивился Мейсон, — а кого вы видели?

— Что вы имеете в виду?

Мейсон по-отечески положил руку на плечо молодого человека.

— Слушайте, Пизли, — спросил он, — что-то случилось. Что именно?

Пизли смешался и пробормотал:

— Ничего.

Он поспешил отодвинуться, так что рука Мейсона соскользнула с плеча. Его манеры стали вызывающе грубыми. Мейсон медленно произнес:

— Думаю, что со мной ведут двойную игру. Что вам об этом известно?

Щеки Пизли запылали.

— Ни черта! — ответил он. — Не понимаю, зачем вы сюда только пришли.

— Вы говорили кому-либо о ноже? — спросил небрежно и почти весело Мейсон.

— За каким дьяволом вы пришли сюда?

— За таким, чтобы это выяснить! — ответил Мейсон. Пизли притих.

— Ну — говорили?

— Я не могу сказать вам.

— Почему?

— Потому что… не могу — и все!

— Эллен Уорингтон не велела говорить? — спросил Мейсон. Пизли хранил молчание. Адвокат засмеялся и сказал:

— Не делайте из этого такую тайну. Сержант Голкомб в курсе, так что нет причины скрывать от остальных.

На лице Пизли появилось особое выражение.

— Вам об этом известно? — поинтересовался он.

— Про сержанта Голкомба?

— Да.

— Конечно известно. Он сам сказал мне…

Мейсон достал портсигар из кармана и протянул Пизли. Они оба взяли по сигарете. Мейсон предложил спичку.

— Голкомб толковый мужик, — небрежно бросил адвокат. — От его глаз ничего не ускользнет.

— Готов поклясться, что так.

— Он сказал вам, как пронюхал о ноже?

— Нет, не говорил.

— Вы дали ему письменные показания?

— Послушайте, — отрезал Пизли, — предполагается, что я не должен обсуждать это.

— О, Голкомба не беспокоит, расскажете ли вы мне.

— Напротив, вы как раз тот самый, кому он не хотел бы, чтобы стало известно.

Мейсон удивленно поднял брови.

— Не представляю, как это может быть, раз я и так все знаю.

— Да, но он-то не знает о том, что вам все известно.

Мейсон подавил зевок.

— Чепуха какая-то! Пизли, со мной вы можете быть откровенны. Если только сами не хотите говорить — тогда другое дело.

— Ну, я только следую инструкциям, и все. Вы ставите меня в затруднительное положение, мистер Мейсон.

На лице Мейсона появилось изумление, смешанное с недоверием.

— Что я делаю? — спросил он.

— Ставите меня в затруднительное положение.

— Ничего подобного, — ответил адвокат, — вы вправе продавать скобяные изделия кому угодно.

— Сержант Голкомб смотрит на это иначе.

— Черт с ним, с сержантом Голкомбом, — весело ответил Мейсон, — скажите ему, пусть катится куда подальше. Он что, вложил деньги в ваш магазин?

— Нет, но…

— Тогда что вас беспокоит?

— Он угрожал, что припутает к делу Эллен.

— Наглый врун, — весело заметил Мейсон. — Никто никуда не припутает Эллен.

— Но я дал вам нож, который вы собирались заменить…

— Заменить? — прервал его адвокат. — На что?

— На тот, на другой нож.

Мейсон медленно и торжественно покачал головой, как бы начисто все отрицая.

— Даже и не собирался заменять никакие ножи, — заявил он.

— Для чего же он вам тогда понадобился?

— Только затем, чтобы проделать эксперимент. Для этого мне был нужен нож того же размера и похожий на тот, которым зарезали Риза.

— Что за эксперимент?

Мейсон набрал воздуха в легкие, затем помедлил, выдохнул и медленно покачал головой:

— Н-нет, не думаю, что будет лучше, если я расскажу. Видите ли, я еще не вполне готов полностью довериться сержанту, а он может спросить вас. Вам окажется намного легче ответить ему, что не знаете, чем сказать, что знаете, но дали слово хранить все в тайне. Сержант Голкомб чрезмерно временами импульсивен, и он, возможно, решит, что вы не желаете с ним сотрудничать, особенно если полагает, что есть нечто предосудительное в том, что вы добыли этот нож для меня. Надеюсь, ему не удалось запугать вас, Пизли?

— В общем-то я был раздражен и немного встревожен.

— Встревожены?

— Да, сержант Голкомб говорил что-то о подделке вещественных доказательств.

Мейсон рассмеялся и ответил:

— Никогда не позволяйте сержанту полиции объяснять вам, что такое закон. Это прерогатива адвоката. Я бы никогда не попросил сделать вас то, что незаконно.

— Ну, у меня гора с плеч свалилась. Я был обеспокоен, но не за себя, а за Эллен.

Забудьте об этом, — посоветовал Мейсон. — Между прочим, я хотел бы приобрести еще таких ножей.

— Еще — это сколько?

— Возможно, с полдюжины. Как вы полагаете, можно заказать их у изготовителя?

— Думаю, что да.

— Много на это уйдет времени?

— Полагаю, что смогу отыскать их на некоторых оптовых складах в нашем городе.

— Тогда давайте, займитесь этим, — распорядился Мейсон, извлекая из кармана пачку банкнотов и бросив на прилавок пару двадцатидолларовых купюр. — Это не только покроет все ваши расходы, но и возместит нанесенный вам моральный ущерб.

— Я достану их вам по обычной цене, — поспешно ответил Пизли, — но мне придется заручиться разрешением сержанта Голкомба.

— Вам что, запретили отлучаться из магазина?

— Нет, конечно нет!

— Тогда почему вы не можете торговать без разрешения полицейского?

— Но он потребовал, чтобы я держал его в курсе всех своих отношений с вами. В противном случае угрожал неприятностями за эту проделку с ножом в прошлую ночь.

Мейсон вновь от души рассмеялся и заявил:

— Раз так, ничего не имею против. Позвоните ему и сообщите, что мне понадобилось еще с полдюжины таких ножей. Только не говорите, как я о нем отзывался. Вряд ли ему это понравится. Просто сообщите, что зашел и попросил вас достать еще ножей. Если вы представите дело в таком свете, то вам не придется признаваться в том, что обсуждали со мной его визит к вам. Он необычен в этом плане и, возможно, разозлится на вас.

— Хорошо, — ответил Пизли с явным воодушевлением. — Так и сделаю. В точности как вы сказали, мистер Мейсон.

— А если я увижу его, то тоже не стану упоминать, что говорил о нем с вами. Так будет лучше со всех сторон. Можете позвонить ему и сказать, что я прошу полдюжины идентичных ножей… Ну, я должен идти. Надеюсь, что не очень оторвал вас.

— Вовсе нет!

— А это не будет слишком обременительным — достать столько ножей?

— Конечно нет.

Они пожали руки, и Мейсон вышел. На углу из автомата возле аптеки он позвонил к себе в офис.

— Делла на месте? — спросил он.

— Нет, мистер Мейсон, она отправилась в тот самый отель, который вы ей назвали. У меня здесь номер телефона.

— Продиктуйте, — распорядился Мейсон.

Он записал номер, позвонил в отель «Лафитт», спросил мисс Стрит из номера 609 и вскоре после этого услышал в трубке ее голос.

— Голкомб заходил в офис, Делла? — спросил он.

— Нет, с какой стати?

— Он расколол Пизли насчет ножа.

— Вот как! И что же рассказал Пизли ему?

— Выложил все как есть.

— Да, но откуда узнал об этом сержант Голкомб — вот вопрос?

— Это то, что я хотел бы выяснить.

— Эдна Хаммер, определенно, не могла сказать ему.

— Кажется маловероятным, — согласился Мейсон.

— В связи с этим вас ожидают неприятности, шеф?

— Не знаю. Сделаю все, что могу, чтобы выкрутиться. Для этого хочу окончательно запутать дело.

— Каким образом?

— Заказал еще полдюжины таких же столовых наборов. А как там у тебя развиваются события?

— Все идет прекрасно!

— Встретилась с этой женщиной?

— Да! Премило поговорили. Несколько формально, но премило. Вы же знаете, в мягкой лапке прячутся острые коготки.

— Отлично, — одобрил он, — мужчину еще не встретила?

— Нет, но собираюсь.

— Продолжай в том же духе, — напутствовал Мейсон, — я тебе позвоню, если подвернется что-то новенькое.

Глава 19

Секретарь суда привел присяжных к присяге. Судья Маркхэм, изощренный знаток человеческой натуры, занял свое место за массивным столом из красного дерева. Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, широкоплечий, с бычьей шеей, с мощными мускулами — в полном расцвете сил — сидел в ожидании, изучающе разглядывая Перри Мейсона, как один участник забега смотрит на другого, опасаясь, как бы тот не опередил его еще на старте. За ним расположился Сэм Блэйн, молодой, высокий, стройный, пытавшийся выглядеть внушительно; его пальцы теребили черную ленточку, свисающую с очков. Напротив, за столом защиты, в одиночестве сидел Питер Кент — бледный, осунувшийся — нервно сжимал и разжимал сплетенные пальцы. Немного поодаль от него Люсилл Мейс взирала на происходящее настороженными глазами, время от времени она пыталась ободряюще улыбаться Питеру Кенту, хотя улыбки получались натянутыми и жалкими. Судья Маркхэм произнес:

— Разрешите поздравить стороны с удачным выбором присяжных. Господин окружной прокурор, желаете ли вы сказать вступительное слово?

Бюргер подошел к барьеру, отделяющему двенадцать присяжных от места, отведенного для защитников. Переполненный зал суда замер в настороженном ожидании.

Прокурор громко начал:

— Джентльмены, я не собираюсь изощряться в ораторском искусстве. Я хочу в данный момент коротко сообщить вам о том, что намерено доказать обвинение. Тринадцатого числа этого месяца обвиняемый Питер Кент находился в своей резиденции в Голливуде. Помимо слуг в доме были: Эдна Хаммер, племянница; П.Л. Риз, сводный брат; Джон Дункан, адвокат из Чикаго; Фрэнк Б. Мэддокс, деловой компаньон обвиняемого и Эллен Уорингтон, секретарша Питера Кента. Мы намерены доказать, что утром четырнадцатого обвиняемый проник в спальню П.Л. Риза и нанес ему смертельный удар ножом. Мы намерены также доказать, что П.Л. Риз без ведома обвиняемого обменялся спальнями с Фрэнком Б. Мэддоксом, что обвиняемый испытывал вражду к Мэддоксу, находясь под впечатлением, не важно, обоснованным или нет, что Мэддокс обманывает его и пытается отстранить от дел.

Можно считать вполне доказанным, что покойный скончался от колотой раны, нанесенной разделочным ножом приблизительно в три часа утра. Смерть наступила мгновенно. Мы намерены доказать, что в три часа утра Питер Кент, обвиняемый, с этим самым разделочным ножом в руке, крадучись босиком, пересекал патио, которое отделяет крыло, где находится его спальня, от крыла, в котором располагается спальня Фрэнка Б. Мэддокса, тогда занимаемая покойным П.Л. Ризом. Мы намерены доказать, что орудие убийства было впоследствии найдено под подушкой на кровати, занимаемой в ту ночь обвиняемым, и что лезвие ножа носит несомненные признаки того, что оказалось тем самым оружием, которым был убит П.Л. Риз. Мы намерены доказать, что еще до своего ареста обвиняемый сам признавался, что подвержен лунатизму, и не скрывал, что во время своих прогулок во сне испытывает тягу к убийству.

Суд ставит вас в известность, джентльмены, что сразу, как только факт совершения убийства обвиняемым будет установлен, ему предоставляется возможность использовать доказательства, оправдывающие или извиняющие его действия или смягчающие вину. В задачу обвинения, как мы себе это представляем, входит доказать, что факт убийства имел место, что смерть наступила от колотой раны, нанесенной разделочным ножом, что орудие убийства находилось у обвиняемого во время совершения преступления, что обвиняемого действительно видели выходящим из крыла дома, где находилась спальня покойного, и что это совпадает по времени с убийством. Мы намерены доказать, что обвиняемый думал, что Мэддокс спит в кровати, в которой находился Риз, что у обвиняемого был мотив для убийства Мэддокса. Как вы уже догадались, джентльмены, из вопросов защиты, когда вас выбирали присяжными, она изберет тактику хотя бы частичных ссылок на лунатизм для оправдания обвиняемого. Мы намерены доказать, что был случай, приблизительно за год до совершения преступления, когда обвиняемый завладел разделочным ножом и…

Перри Мейсон медленно поднялся со своего места и заявил:

— Ваша честь, я возражаю против того, что имело место за год до совершения преступления, так же возражаю против попытки обвинения предвосхитить линию нашей защиты и настаиваю, чтобы присяжным указали не принимать к сведению его утверждения.

— Заявления обвинителя должным образом обоснованы, — возразил Бюргер, — так как доказывают наличие у обвиняемого тяги к убийству уже тогда, год назад, как и то, что он знал об этом и не предпринял никаких попыток излечиться от своих опасных привычек, которые проявлялись у него в состоянии лунатизма. Что же касается линии защиты, то я сужу о ней по тому, как задавались вопросы присяжным.

Судья Маркхэм стукнул молоточком и сказал:

— В задачу обвинения не входит предвосхищать линию защиты. Что до того, можно ли использовать в качестве доказательства события, предшествующие преступлению и отделенные от него периодом времени в двенадцать месяцев, то это можно определить только в ходе дальнейшего судебного разбирательства. Между тем протест защиты принимается, суд укажет, что эта часть вступительного слова окружного прокурора не должна приниматься присяжными во внимание. До сведения присяжных также доводится, что вступительное слово, которое делает окружной прокурор, просто очерчивает то, что он собирается доказать, и необходимо, чтобы ввести присяжных в курс дела. Заявления, сделанные окружным прокурором, не могут рассматриваться как доказательства. Продолжайте, господин окружной прокурор.

— Мы намерены доказать, — продолжил Гамильтон Бюргер, — что, согласно показаниям племянницы обвиняемого, она за два дня до совершения преступления нашла то же самое оружие, которым затем было совершено убийство, под подушкой на кровати обвиняемого. Основываясь на этих доказательствах, джентльмены, а также и других, которые, возможно, будут представлены вам в ходе судебного разбирательства, обвинение будет просить вас о вынесении приговора об убийстве первой степени.

Гамильтон Бюргер сел. Судья Маркхэм спросил Мейсона:

— Желаете ли вы сделать вступительное слово от лица защиты?

— Я подожду более подходящего случая, — ответил Мейсон.