Перри Мейсон (№9) - Дело племянницы лунатика

— Смотрите же, — предупредил он, оборачиваясь к ним лицом, — ни слова об этом Бобу Пизли.

— А вообще-то, — заметила Эллен Уорингтон, — разве это так уж необходимо — ехать и мне…

— Я хочу, чтобы ты поехала, — вмешалась Эдна Хаммер. — В конце концов, это путешествие не больше чем на ночь.

— Скажите Пизли, — распорядился Кент, — что выполняете для меня поручение, связанное с делами, не говорите при этом, куда отправляетесь и на сколько. Скажите ему, что сегодня ночью ему придется обойтись без вас.

— А еще не говорите, с кем отправляетесь, — смеясь, добавил Харрис, — а то он меня еще ножом пырнет.

Эллен Уорингтон приказала дворецкому:

— Впустите мистера Пизли!

— Ну, — вздохнул Харрис, — раз уже мне предстоит вести машину, то придется быть трезвым как стеклышко, но это вовсе не причина, чтобы вам, ребята, не отведать один из моих знаменитых коктейлей, тем более на посошок.

Дверь открылась. Молодой, лет двадцати пяти мужчина с сутулыми плечами отвесил довольно небрежный общий поклон, затем произнес:

— Добрый вечер. — И сразу же обратил глаза на Эллен Уорингтон. Она сделала движение в его сторону:

— Мистер Мейсон, мистер Пизли.

— Перри Мейсон! — воскликнул Пизли. — Тот самый адвокат!

— Собственной персоной, — подтвердил Мейсон, обмениваясь с ним рукопожатием, — и в придачу один из знаменитых коктейлей вашего достопочтенного современника Джерри Харриса и предположительно лучшего буфетчика эры, начавшейся после отмены «сухого закона».

Кент приблизился к Пизли:

— Я огорчен, Боб, но вам придется извинить Эллен за этот вечер. Она будет очень занята.

Пизли сделал попытку улыбнуться:

— Все нормально. Я только зашел на минутку. Между прочим, мне завтра предстоит трудный день в конторе. И я всего лишь хотел переговорить с Эллен. — Его глаза многозначительно остановились на секретарше.

— Прошу нас простить, — весело откликнулась она. — Оставьте для меня коктейль, Джерри Харрис.

Девушка кивнула Бобу Пизли, и они покинули комнату. У Эдны Хаммер вырвался глубокий вздох облегчения.

— Терпеть не могу ревнивцев, — обронила она. — Ты заметил, как он посмотрел на тебя, Джерри?

— Кто я? — фыркнул Харрис, заливая в миксер ингредиенты для коктейля. — Можно подумать, что я донжуан из Голливуда.

В голосе Эдны Хаммер прозвучали лукавые нотки:

— А действительно, кто ты, Джерри?

— Будь я проклят, если знаю, — ответил он, ухмыльнувшись. — Трудно выигрывать у всех соперников, но я пытаюсь изо всех сил.

Люсилл Мейс, которая вполголоса разговаривала с Питером Кентом, внезапно рассмеялась и заметила:

— И я готова держать пари, что у тебя это получается.

— Еще бы, — хмыкнул он. — А то как же? Для меня это единственный способ удержаться на ногах. Видите ли, это вполне естественно для женщин — желать того мужчину, которого и все остальные женщины желают. Следовательно, заставляя всех женщин желать меня, я могу заставить стремиться ко мне и ту женщину, которую желаю и сам. В противном случае, если меня не желают все женщины, то и ни одна из них не обратит на меня внимание.

— А если что не так? — возразила, смеясь, Люсилл Мейс.

— Нет, — отрезал Джерри, — только так и не иначе. — И затем, повернувшись к Эдне Хаммер, дерзко осведомился: — Ты с этим согласна, любимая?

Та рассмеялась в ответ и заявила:

— Со мной пока это проходит, но учти, когда я запущу в тебя свои коготочки поглубже, считай, что на тебе мое клеймо. Если увижу, как возле тебя увивается другая, я пырну ее ножом.

Харрис, осторожно смешивая в миксере последние ингредиенты коктейля, отметил:

— Дорогая, еще пара коктейлей, и ты станешь мыслить более либерально.

На что Эдна отозвалась:

— Пошевеливайся, Джерри. Мистер Мейсон — сама галантность и любезность, но я вижу, что его одолевают глубокие мысли… Знак Льва — ничего не попишешь.

— А я разве не Лев? — спросил Джерри. — Меня тоже обуревают глубокие мысли.

— Ты, — ответила Эдна внезапно серьезным тоном, а в ее глазах вспыхнул торжественный огонь, — ты Бык, и мне это нравится.

Глава 6

Перри Мейсон, облаченный в пижаму, стоял у окна спальни, глядя вниз, на небольшой дворик, залитый лунным светом. Большой дом, выстроенный дугой так, что походил по форме на букву «U», был окружен вымощенным плитами двором и с запада огорожен толстой стеной из необожженного кирпича высотой в двенадцать футов.

Доктор Келтон, погрузивший свое огромное тело в одну из двуспальных кроватей, потер глаза и зевнул. Мейсон обозревал кусты живой изгороди, отбрасывавшие черные тени, фонтан, брызги которого, казалось, походили на жидкое золото в эту темную ночь, тенистые беседки, обтянутые материей навесы, зонтики от солнца и хаотично расставленные садовые столики.

— Восхитительное место! — вырвалось у адвоката. Доктор Келтон снова зевнул и пробурчал:

— Не хотел бы, чтобы этот дом всучили мне в качестве подарка. Слишком большой и излишне массивный. Особняк — это особняк. Бунгало — это бунгало. А это, напоминает отель, выстроенный вокруг экстравагантного дворика. Меня это, честно говоря, не впечатляет и кажется несуразным.

— Я отношу это, — повернулся к нему Мейсон, — за счет того, что ты провел здесь не слишком приятный вечер.

— Попал в точку, и я до сих пор не пойму, какого дьявола не двинул домой после того, как осмотрел Кента.

— Ты забыл, что собирался встать с рассветом, чтобы понаблюдать за отбытием брачной парочки.

Келтон энергично замотал головой в знак протеста:

— Нет уж, только не я. Я слишком долго занимаюсь медицинской практикой, чтобы в полной мере ценить возможность хорошо выспаться тогда, когда мне это удается. Я не стану вскакивать спозаранку ради какой бы то ни было брачной парочки, отбывающей затем, чтобы пожениться в аэроплане.

— Не будь таким пессимистом, — запротестовал Мейсон. — Подойди и взгляни на этот дворик в лунном свете, Джим. Разве это не прекрасно?

Доктор Келтон поворочался в кровати под аккомпанемент матрасных пружин.

— Верю тебе на слово, Перри. Лично я не в восторге от этого места. Мне станет намного легче, когда я выберусь отсюда.

— Беспокоишься, как бы кто-нибудь не всадил нож под ребра? — подковырнул Мейсон.

Доктор Келтон, занятый очередным внушительным зевком, взмолился:

— Ради Бога, гаси свет и отправляйся в кровать. После того как я послушал, как вы, двое адвокатов, собачитесь друг с другом, меня так и клонит в сон от скуки. Я… — Его прервал слабый скребущий звук в филенку двери. Келтон сел, резко выпрямившись, и спросил тихим голосом: — Что это?

Мейсон, прижав палец к губам, призвал его соблюдать тишину. Спустя минуту тот же самый скребущий звук повторился.

— Звучит так, — прошептал Мейсон, усмехаясь, — словно кто-то с ножом для разделки мяса стоит прямо под нашей дверью, Джим. — Он приоткрыл дверь на дюйм или два и не смог сдержать удивления. — Вы! — воскликнул он.

— Ну же, впустите меня, — потребовала Эдна Хаммер хриплым шепотом.

Мейсон открыл дверь, и та, почти в неглиже, крадучись, проскользнула в комнату и повернула ключ в замке.

— Хотелось бы мне знать, — запротестовал доктор Келтон, — что все это значит.

— А я думал, — заметил Мейсон, — что вы отправились в Санта-Барбару.

— Не глупите. Как я могла поехать? И бросить дядю Питера, который разгуливает во сне, а это одна из тех ночей, когда светит полная луна?

— Почему же вы раньше об этом не сказали?

— Потому что оказалась меж двух огней. Вы и дядя Питер хотели отправить туда Эллен Уорингтон, чтобы она могла оказать помощь вашему ассистенту. Естественно, она не поедет, если не поеду и я. Я могла все это объяснить, но тут объявился Боб Пизли, и если он заподозрит, что Эллен Уорингтон собирается отправиться туда одна, вернее, на пару с Джерри, то… Короче, он просто прикончил бы Джерри, и на этом все и кончилось.

— Но я не понимаю, почему вы не могли сказать честно, что не собираетесь ехать? — спросил Мейсон.

— Я не хотела, чтобы дядя что-то заподозрил. Он сразу бы понял, что дело нечисто.

— И что вы сделали?

— Я пошла к автомобилю и выложила все начистоту Джерри и Эллен. Они восприняли все как надо сразу же, как только уловили что к чему.

Доктор Келтон съязвил:

— И по этой причине вы оба, в одних пижамах, должны ночью собираться в моей спальне для совещания?

Эдна взглянула на него, засмеялась и поспешила успокоить:

— Не пугайтесь. Я не кусаюсь. Я хочу, чтобы мистер Мейсон поприсутствовал рядом, пока я буду запирать дверь дяди Питера и встроенный буфет.

— А почему вы не можете сделать это одна?

— Потому что, если что-то произойдет, я хочу, чтобы вы были моим свидетелем.

— Свидетель не мое амплуа, — улыбнулся Мейсон. — Вот доктор Келтон — другое дело! Выбирайся, Джим, и помоги девушке запереть замки.

Келтон буркнул низким голосом:

— Знаешь что, Мейсон, катись к дьяволу и дай мне поспать.

— Я не захватил с собой халата, — заметил Мейсон, — или я должен разгуливать по дому в пижаме и шлепанцах?

— Разумеется, — последовал ответ, — все давно в кроватях.

— Раз это устраивает вас, то меня тем более, — согласился Мейсон. — Пойдемте.

Девушка открыла дверь, выглянула и осторожно посмотрела по сторонам. Бесшумно ступая, направилась впереди адвоката к двери дядиной спальни. Встав на колени перед замочной скважиной, Эдна мягко вставила ключ, стараясь не произвести шума, затем медленно повернула его, пока замок, щелкнув, не закрылся. Кивком поманила Мейсона и перебежала дальше по направлению к лестнице. Поднявшись по ступенькам на самый верх, прошептала:

— Я хорошенько смазала замок, чтобы он легко закрывался.

— Разве у вашего дяди нет ключа? — поинтересовался он.

— Есть, но он вряд ли во сне вынет ключи из кармана и откроет замок. Вам известно, что лунатики на это не способны?

— А как дела обстоят с буфетом?

— Ключ от этого ящика только у меня.

Эдна вынула маленький фонарик, посветила на встроенный буфет и вставила ключ в верхний ящик.

— Нож для разделки мяса здесь? — спросил Мейсон.

Она кивнула и, повернув ключ, со щелчком закрыла замок.

— Я так рада, что вы пришли к нам этим вечером, — поделилась она, — и все расставили по своим местам. Дяде уже лучше. Я почти уверена, что он будет крепко спать ночью, а не заниматься лунатизмом.

— Ну, — ответил Мейсон, — на всякий случай я закрою дверь своей спальни.

Она перехватила его руку и объявила:

— Не пугайте меня, а то я доведу до шока вашего друга-доктора тем, что останусь на ночь в вашей комнате.

Мейсон рассмеялся, проводил ее вниз по лестнице, помедлил возле двери своей комнаты, повернул ручку, усмехнулся и заметил:

— Джим меня уже опередил. Он запер дверь сразу, как только мы ушли.

— Возможно, — хихикнула она, — он испугался, что я явилась к вам, тоже разгуливая во сне.

Мейсон постучал в филенку, и чуть погодя половицы заскрипели под тяжестью огромного тела, шаркающего шлепанцами по полу. Затем щеколда отодвинулась, и дверь открылась. Эдна, оттолкнув Мейсона в сторону, просунула в дверь голову и во весь голос рявкнула:

— Ку-ку!

Спустя какой-то миг пружины матраца Келтона жалобно и пронзительно взвизгнули. Перри Мейсон проследовал за Эдной Хаммер в комнату. Она уже нависала над кроватью.

— Вы что, — вопрошала она доктора Келтона, — тоже разгуливаете во сне?

— Кто? Я? — отбивался Келтон, пытаясь изобразить улыбку. — Вряд ли. Я так храплю, что все лунатики к чертовой матери просыпаются.

— Как мило! — воскликнула она. — Из вас бы такой лунатик получился! Представьте себе, вы ведь можете разгуливать в сплошном тумане, издавая предупредительные сигналы, чтобы ни на кого не налететь. — Она повернулась со смехом и, скользнув кончиками пальцев по рукаву пижамы Мейсона, закончила: — Премного благодарна. Вы мне так помогли. — И легко выскользнула из комнаты.

Джим Келтон издал тяжкий вздох:

— Запри эту дверь, Перри, и, Бога ради, не открывай! Эта женщина явно бродит по ночам.

Глава 7

Маленький будильник звонком прорезал наполненную храпом комнату. Мейсон потянулся, выключил звонок, вылез из кровати и оделся. Доктор Келтон прервал на несколько секунд храп и затем вновь открыл дверь и вышел в коридор. Эдна Хаммер стояла в нескольких футах от его двери. Она была в халате. Аромат свежеприготовленного кофе наполнял коридор.

— Что вы здесь делаете? — спросил Мейсон.

— Я прокралась сюда, чтобы сообщить, что уже открыла дядину дверь, и попросить вас контрабандой доставить мне чашечку кофе.

— Почему бы вам не позвонить дворецкому и не распорядиться, чтобы вам принесли кофе в комнату?

— Нет, этого сделать я не осмелюсь, никто не должен знать, что я не отправилась в Санта-Барбару. Дядя Питер придет в ярость, если я что-то сделаю через его голову. И не следует забывать про Эллен.

Мейсон кивнул.

— Какая ваша комната? — спросил он.

— В северном крыле, на этаже, который вровень с кирпичной стеной. Окна выходят на внутренний дворик.

— Все исполню по мере сил, — пообещал он. — А ваш дядя встал?

— Еще бы, вот уже с полчаса суетится и собирает вещи. Забренчала ручка двери, и Эдна Хаммер, издав приглушенный вскрик от испуга, поспешно скрылась, шурша шелковым халатом. Мейсон направился в сторону лестницы. Питер Кент, свежевыбритый, открыл дверь, вышел в холл и, увидев Мейсона, улыбнулся:

— Доброе утро, адвокат. Надеюсь, спали хорошо. Как хорошо с вашей стороны, что вы встали, чтобы нас проводить.

— Я всегда встаю рано, чтобы увидеть, как мои клиенты женятся, — ответил Мейсон со смехом, — но сейчас, похоже, все смахивает на то, что я окажусь в гордом одиночестве. Доктор Келтон спит без задних ног и наотрез отказался вставать спозаранку.

Питер Кент взглянул на часы.

— Пять часов, — отметил он задумчиво. — Солнце встанет около шести. Мы должны быть на взлетном поле в пять сорок пять. Еще есть время для того, чтобы перекусить, но только если наспех.

Он проводил Мейсона вниз по лестнице в большую гостиную, где дворецкий уже разжег бодрый огонь в камине и накрыл перед ним столик.

Люсилл Мейс поспешила навстречу Питеру Кенту с сияющими глазами.

— Как ты спал? — заботливо осведомилась она. Кент встретился с ней взглядом.

— На удивление, — был его ответ. — Адвокат Мейсон излучает уверенность. Жаль, что я не советовался с ним раньше.

Мейсон одарил Люсилл Мейс ответной улыбкой. Они устроились за столиком и поспешно позавтракали. Пока Кент поднимался по лестнице, Мейсон налил себе еще чашку кофе, положил сахар, добавил сливки и направился к двери, делая вид, что собирается выйти на дворик.

Там он выждал, пока остальные не покинули комнату, затем быстро направился вниз по длинному коридору. Эдна Хаммер ожидала его возле открытой двери своей комнаты. Мейсон передал ей чашку кофе и прошептал:

— Вы ничего не сказали насчет сахара и сливок, и я добавил их на свой страх и риск.

— Не важно, лишь бы он был горячим, — ответила она. — Боже, я в таком напряжении!

— Веселее, — подбодрил ее адвокат. — Еще немного, и все будет в порядке. До десяти часов, а то и раньше, нам сообщат.

Она приняла кофе, поблагодарила его с улыбкой, проскользнула в свою комнату и закрыла дверь. Мейсон вернулся в гостиную. Дворецкий, убиравший со столика, поинтересовался:

— А где ваша чашечка с блюдцем, сэр?

Мейсон недоуменно пожал плечами.

— Куда-то поставил… — Он обвел комнату взглядом. — И не припомню где. Не беспокойтесь, найдутся! Я разглядывал картины в коридоре, а затем немного прогулялся по дворику.

— Хорошо, сэр! — кивнул дворецкий.

— Как вас зовут? — спросил Мейсон.

— Артур… Артур Каултер.

— Вы также выполняете обязанности шофера?

— Да, сэр.

— Какая машина у вашего хозяина?

— «Паккард»-седан и «форд»-кабриолет. На это утро у меня распоряжение подготовить седан. Помнится, хозяин сказал, что вы сядете за руль.

— Верно! Так что, пожалуй, вам следует поторопиться, Артур!

Дворецкий исчез неслышно, как и подобает хорошо вышколенному слуге. Моментом позже в дверях появился Кент в пальто и с чемоданом в руке и обратился к адвокату:

— Вам бы лучше тоже надеть пальто, мистер Мейсон.

— Оно в холле, — вспомнил тот.

Он прошел в приемную и нашел свои пальто и шляпу. Почти сразу же к ним присоединилась Люсилл Мейс. Кент открыл дверь. Послышался шум работающего автомобильного мотора. Лучи фар скользнули по изгибу подъездной дорожки. Сверкающий «паккард»-седан бесшумно подкатил и остановился. Каултер вылез с переднего сиденья, открыл дверцы и положил в салон машины две дорожные сумки. Мейсон уселся за руль, засмеялся и заметил:

— Маловато зрителей! Я чувствую себя как свадебный распорядитель.

— Вы, — поправил его Кент, — скорее походите на Купидона.

— Для меня и эта роль в новинку, — фыркнул Мейсон, — но я в нее вживусь. — Он включил зажигание, и автомобиль мягко тронулся, затем добавил: — Давайте еще раз все оговорим, чтобы действовать наверняка.

Кент откинул спинку сиденья, уселся и подался вперед, так что его голова оказалась в нескольких дюймах от плеча Мейсона.

— Я должен прямиком отправиться в здание суда в Юме, — спросил он, — верно?

Мейсон кивнул и несколько секунд занимался переключением передач. Затем повторил инструктаж, не отрывая взгляда от дороги:

— Верно. Отловите оператора на коммутаторе, если там есть таковой, а если нет — найдите того, кто там у них отвечает на телефонные звонки. Объясните, что ожидаете важного звонка, — и все организуйте так, чтобы вас подозвали без промедления. Я свяжусь с вами сразу же, как только будет вынесено окончательное решение о разводе. После этого можете обосноваться в отеле «Уинолоу» в Юме. Ждите там. Если ничего не услышите обо мне до шести вечера, можете начать медовый месяц, но дайте мне знать, где я могу вас найти.

— Вы собираетесь преследовать Мэддокса по закону? — спросил Кент.

На скулах Мейсона заходили желваки.

— Я собираюсь прогнать этого парня сквозь строй, — пообещал он, — но, думаю, следует начать с Чикаго. Материалы на него находятся в том судебном округе.

— Вы дадите ему понять, что ни о каких компромиссах не может быть и речи?

— Предоставьте Мэддокса мне, — мрачно проговорил Мейсон, выжимая до пола акселератор.

Глава 8

Перри Мейсон легонько постучал в дверь спальни Эдны Хаммер. Она открыла ему и спросила:

— Ну как, оставили наших молодоженов?

— Если не на седьмом, так уж в небе-то точно, — ответил он, усмехаясь. — Надеюсь, что вы за это не выставите меня отсюда.

— Входите и выкладывайте все до мельчайших деталей. Учтите, я женщина, а для нас замужество значит очень многое, и я просто сгораю от любопытства.

Мейсон уселся, улыбнулся и начал:

— Мы отправились в аэропорт. Пилот со шлемом, висевшим на руке, подошел и представился. Дверца кабины была открыта. Моторы запущены. Ваш дядя и мисс Мейс вошли в самолет. Мы обменялись расхожими шуточками. Мисс Мейс подарила мне воздушный поцелуй. Пилот забрался в кабину, прогнал самолет к взлетной полосе, развернулся, проверил сначала один мотор, потом другой, вырулил по ветру и взлетел. Солнце только что вставало. Холмы за Барбэнком казались удивительно голубыми и… Да, чуть не забыл: служба погоды обещает хорошую видимость, мягкий ветер, почти не ограниченный потолок и хорошие полетные условия на всем пути до Юмы.

— Эх вы, напрочь лишенные романтики адвокаты! — воскликнула она.

— А вы чем тут занимались? — спросил Мейсон.

— Просто умирала с голоду, — пришел ответ. — Сразу как только вы, ребята, отчалили, вызвала по телефону такси, чтобы оно ожидало меня за углом. Затем выбралась через черный ход, приказала отвезти меня в Голливуд, где наспех перекусила. Потом вернулась в такси домой и объявила во всеуслышание, что приехала автобусом из Санта-Барбары и голодна как волк. Я распорядилась насчет завтрака. Через несколько минут он будет готов.

— Дворецкий, — предупредил Мейсон, — справлялся насчет чашки с кофе. Я оставил ее у вас, а он это заметил.

Девушка насупилась.

— Чашка здесь, в комнате. Я захвачу ее на патио и оставлю на одном из столиков. Возможно, нам лучше прямо сейчас и отправиться. — Она взяла чашку и блюдечко с комода. — Что до меня, то я и впрямь ощущаю себя преступницей. Неужели все адвокаты в состоянии делать людей так восхитительно обманчивыми?

— Боюсь, что вы вряд ли вправе упрекнуть своего поверенного за вашу склонность к интригам… после того как прочитали по звездам и внушили дяде, что он должен обратиться к адвокату, чье имя состоит из шести букв и созвучно камню или еще чему-то в этом роде.

Она восхищенно захихикала:

— Не знаю, что бы я делала без астрологии. Самое смешное — это то, что мой дядя утверждает, что во все это не верит.

— А вы сами верите? — осведомился Мейсон.

— Почему бы и нет! Адвокат пожал плечами.

Солнце проникло на патио. Эдна Хаммер уселась на одно из кресел-качалок, поставила чашку и блюдце на кофейный столик, критически осмотрелась и заметила:

— Похоже, здесь они смотрятся не слишком убедительно.

— Почему же, — возразил Мейсон, — просто ваш дворецкий излишне подозрителен… а сейчас, когда ваш дядя уехал, какое это может иметь значение.

— Имеет, да еще какое! — ответила она. — Я не могу подставить Эллен Уорингтон. Вы не знаете Боба Пизли. Клянусь небесами, он разорвет Джерри на клочки… во всяком случае, попытается.

Она не могла удержаться от смеха, представив, как невзрачный Пизли приходит в ярость до такой степени, что набрасывается на широкоплечего Харриса. Эдна забрала чашку и блюдце и прошла несколько шагов до следующего инкрустированного столика и освободила защелку. Крышка откинулась, открыв продолговатую нишу.

— Полагаю, первоначально это предназначалось для ножей, вилок, ложек и салфеток, но сейчас, скорее, используется как тайник, — отметила Эдна.

Мейсон наблюдал за девушкой. Повернувшись, она перехватила его взгляд и спросила:

— Почему такое выражение?

— Какое выражение?

— Ну, какой-то особый взгляд.

— Не пойму, о чем речь?

— О чем вы сейчас думаете?

— Всего лишь о том, как мало шансов у нерасторопного мужчины, когда ему приходится иметь дело с изощренной женской мыслью.

— Другими словами, это тонкий намек на то, что я занимаюсь надувательством дяди, как вы полагаете.

— Это зависит от того, что вы понимаете под надувательством.

— Не вижу ничего дурного, чтобы использовать свои врожденные способности для того, чтобы добиться желаемого, разве не так?

Он покачал головой и закончил:

— Особенно, когда этим способностям сопутствует красота. Эдна охотно пустилась в рассуждения:

— Хотела бы я быть прекрасной. Но, увы! У меня прелестная фигурка, и я об этом знаю. А вот черты лица неправильные. В моем лице слишком много оживления. Думаю, чтобы девушка была по-настоящему красивой, ее лицо должно быть спокойным. Мужчинам нравятся женщины, похожие на кукол, вы с этим согласны?

— Как-то не задумывался… во всяком случае, с такой точки зрения, — пробормотал Мейсон.

— Зато я постоянно ломаю над этим голову. Хотелось бы правильно использовать свои прелести. А иначе зачем быть красивой? Большинство людей думают, что я специально подбираю одежду так, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры. Да, это так! И я горжусь этим! Возможно, я язычница, слегка животное. Боб Пизли говорит, что так оно и есть. Но я не желаю скрывать, что у меня хорошая фигурка. Полагаю, что мне неведома скромность…

— Сдается мне, — перебил ее Мейсон, — что у вашего дворецкого что-то на уме. Уж больно целенаправленно он к нам приближается.

Она смешалась, взглянула на дворецкого и негромко напомнила:

— Помните, он не должен знать о том, что прошлую ночь я была здесь!

Только потом Эдна обратилась к слуге:

— Что такое, Артур?

— Прошу прощения, — ответил он, — но этот ящик буфета… я не могу выдвинуть верхний ящик. Кажется, он заперт.

— Ох! — воскликнула она и добавила: — Вы уверены, что все осмотрели в поисках ключа, Артур?

— Да, мэм.

— А смотрели в маленькой медной вазе, наверху, справа от кувшина?

— Нет, мэм. Там не смотрел.

— Ну так давайте теперь посмотрим. Он должен быть где-то там. — И девушка, многозначительно взглянув на Мейсона, заторопилась.

Адвокат догнал ее и пошел рядом, дворецкий последовал за ними, держась на расстоянии двух шагов. Возле буфета она подергала ящик и согласилась:

— Да, все верно. Он заперт. — И начала осматривать верх буфета. Ее руки проворно ощупывали скрытные места. — Должен же он быть где-то здесь, Артур, — произнесла она тоном фокусника, когда тот отвлекает внимание зрителей от своих рук. — Ключ еще вчера был в ящике, это я точно знаю. Должно быть, кто-то ненамеренно закрыл ящик и оставил ключ где-то поблизости. Мало вероятно, чтобы его могли унести. В этом ящике нет ничего такого, чтобы… Ну вот он где! Прямо под складкой скатерти.

Дворецкий наблюдал, как она вставила ключ и повернула.

— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, — извинился он, — но я никак не мог его найти. Думал, возможно, вы знаете, где он находится.

Эдна открыла замок, выдвинула ящик, внезапно у нее перехватило дыхание и она застыла, вглядываясь в отделанный бархатом ряд с отделениями для столовых приборов. Вилка с черной, тщательно отделанной костяной ручкой поблескивала в своем отделении, но место, где должен был находиться разделочный нож, было пустым. Она многозначительно взглянула на Мейсона, ее глаза потемнели от страха. Затем она спросила:

— Это то, что вы хотели, Артур?

— Именно, мисс Эдна, теперь все нормально. Я просто хотел, чтобы ящик открыли. — Он взял несколько солонок и задвинул ящик.

Эдна Хаммер подняла глаза на Перри Мейсона, затем взяла его под руку, стиснула предплечье и проговорила:

— Вернемся обратно на патио. Я люблю бывать там по утрам.

— Скоро вы ожидаете завтрак? — поинтересовался Мейсон. — Думаю, следует пойти и разбудить доктора Келтона.

— Здесь редко завтракают вместе. В основном, каждый завтракает тогда, когда просыпается.

— Тем не менее, — многозначительно произнес Мейсон, — думаю, что доктор Келтон оценит это по достоинству, если мы зайдем за ним.

— Да-да, понимаю, — быстро отозвалась она. — Конечно, вы правы. Давайте зайдем к доктору Келтону.

Они пошли в сторону лестницы. Эдна тихо произнесла:

— Я не отпущу вас ни на минуту. Вы хотите заглянуть в комнату дяди?

— Думаю, нам это не помешало бы.

— Не могу понять. Вы же не предполагаете, что есть какая-то возможность… что…

Выждав, пока ее голос совсем затих, Мейсон спросил:

— Вы не заглядывали в ящик прошлой ночью, когда закрывали его?

— Н-е-ет, — ответила она, — не заглядывала, но ведь нож должен был быть там.

— Ну, — заметил Мейсон, — что увидим, то и увидим.

Девушка взбежала по лестнице впереди него; ее ноги так и летели по ступеням, но когда она приблизилась к спальне дяди, то отшатнулась и выдохнула:

— Как бы то ни было, я боюсь того, что предстанет нашим глазам.

— Его комнату еще не убирали? — поинтересовался Мейсон.

— Нет, горничная не начинает заправлять кровати до девяти часов. Мейсон открыл дверь. Эдна прошла в спальню, отстав от него на шаг или на два. Мейсон огляделся вокруг и заявил:

— Вроде бы все в порядке, никаких трупов ни по углам, ни под кроватью.

— Прошу вас, не пытайтесь меня подбодрить, мистер Мейсон. Я готова быть храброй. Если это где-то здесь, то только под подушкой. Там он лежал в то утро. Взгляните, у меня не хватит духу.

Мейсон подошел к кровати и поднял подушку. Под ней лежал длинный разделочный нож с черной рукояткой. Лезвие было покрыто зловещими красными пятнами.

Глава 9

Мейсон выронил подушку, отскочил назад и ладонью зажал рот Эдны.

— Тихо, — приказал он, не давая ей разразиться воплями. — Лучше подумайте. Давайте сначала разберемся, перед тем как всполошить весь дом.

— Но этот нож, — почти выкрикнула девушка, как только адвокат отнял ладонь от ее рта. — Он весь в к-р-о-в-и. Вы можете и сами видеть, что п-р-о-и-зошло! Я так б-о-ю-с-ь!

— Забудьте об этом, — распорядился Мейсон. — Истерикой делу не поможешь. Давайте займемся выяснением случившегося. Пойдемте!

Он широкими шагами вышел в коридор, подошел к двери своей комнаты, подергал, убедился, что она закрыта, побарабанил и спустя момент услышал звуки тяжелых шагов. Щелкнула задвижка — и доктор Келтон, с лицом в мыльной пене и с помазком в правой руке, заявил:

— Я уже встал, если это то, зачем ты пришел. Запах ветчины уже просочился и…

— Это, — прервал его Мейсон, — вовсе не то, зачем мы пришли. Смой пену с лица и выходи. Рубашку надевать не обязательно, сойдешь и так.

Доктор Келтон пристально разглядывал Мейсона какой-то миг, затем отправился к раковине, плеснул воды на лицо, стер полотенцем пену и, продолжая вытирать лицо и руки, направился вслед за ними по коридору к комнате Питера Кента. Мейсон поднял подушку. Доктор Келтон склонился, чтобы получше разглядеть окровавленное лезвие, красноречиво свидетельствующее о многом, и тихо присвистнул.

— Это, должно быть, Мэддокс, — произнесла Эдна голосом, находящимся на грани истерики. — Вы знаете, что испытывал дядя Питер по отношению к нему. Он пошел спать прошлой ночью с этой мыслью, накрепко засевшей в мозгу… Ох, поспешим, пойдемте сразу к нему в комнату! Возможно, он не мертв… просто ранен. Если дядя Питер действовал в темноте… то, возможно, он… — Девушка прервалась, чтобы перевести дыхание.

Мейсон кивнул, повернувшись к выходу.

— Показывайте дорогу! — приказал он.

Она повела их вниз по коридору, затем по лестнице в коридор в противоположном крыле дома. Эдна остановилась перед дверью, подняла было руку, чтобы постучаться, но тут же спохватилась.