На орлиных крыльях

Коберн заметил, что к окну их машины со стороны водителя приставлено дуло винтовки.

– Пол, не смотри в окно. Там кто-то целится из винтовки тебе в голову!

– Боже...

Коберн представил себе, что будет дальше. Толпа начнет раскачивать машины, а затем перевернет их...

Внезапно все стихло. Внимание толпы было приковано к поверженным офицерам, и, когда они прошли, толпа последовала за ними.

Коберн почувствовал себя свободнее. Пол повернулся к нему:

– За эту минуту...

Рашид и переводчик вышли из гостиницы.

– Они не хотят принимать в свою гостиницу группу американцев – риск для них слишком велик, – сказал Рашид. Из этого Коберн заключил, что в городе сильно накалились страсти и что толпа может поджечь гостиницу, в которую поселили иностранцев. – Придется ехать в штаб к революционерам.

Туда они и отправились. На улицах города развернулась бурная деятельность: вереницы нагруженных до отказа автомобилей самых разных форм и размеров, по всей вероятности, отвозили продовольствие и снаряжение революционерам, все еще ведущим бои в Тебризе. Конвой остановился у здания, похожего на школу. У внутреннего его двора собралась огромная и шумная толпа, которая, по-видимому, ждала, когда ее пустят на территорию. После небольшого спора курды уговорили стоявшего у ворот часового разрешить въехать во двор «скорой помощи» и двум «рейнжроверам». Только когда за ними закрыли ворота, Коберн облегченно вздохнул.

Они вышли из машин. Во дворе было полно простреленных автомобилей. На груде ящиков, служивших упаковкой для винтовок, стоял мулла и держал пламенную речь. Слушавшая его толпа мужчин выражала ему бурную поддержку.

– Они принимают присягу на верность революционному режиму, и мулла призывает их отправиться в Тебриз, чтобы драться там за революцию, – пояснил Рашид.

Охранники провели американцев к зданию школы, расположенному на краю двора. На ступеньках появился какой-то человек и начал злобно кричать, показывая на курдов.

– Они не должны проходить в здание с оружием, – перевел Рашид.

Коберну показалось, что курды занервничали. К своему удивлению, они вдруг обнаружили, что оказались на враждебной территории. Курды показали записку от махабадского муллы. Вновь начался спор.

Наконец Рашид сказал:

– Вы все подождите здесь, а я поднимусь и поговорю с председателем революционного комитета. – Он побежал вверх по ступенькам и скрылся в здании.

Пол и Гэйден закурили. Пол находился в подавленном настроении. Ему было страшно. Он чувствовал, что эти люди могут позвонить в Тегеран и все о нем выяснить. Однако возможность снова попасть в тюрьму казалась ему не самым худшим выходом из создавшегося положения. Он повернулся к Гэйдену:

– Я, конечно, благодарен вам за все, что вы для меня сделали, но, хоть мне и стыдно признаться в этом, я думаю, что теперь нам крышка.

Коберна больше всего беспокоила толпа за воротами. Здесь, на внутреннем дворе, все-таки старались поддерживать порядок. Там же, за стеной, собралась волчья стая. Что, если им удастся уговорить какого-нибудь незадачливого охранника открыть ворота? Тогда эта свора разъяренных людей линчует их. В Тегеране толпа буквально растерзала одного иранского парня, который чем-то не угодил ей. Озверевшая и впавшая в истерику, она оторвала ему руки и ноги.

Охранники взмахнули оружием, показывая американцам, чтобы они оставались на краю двора и стали к стене. Чувствуя свою беспомощность, американцы подчинились. Коберн посмотрел на стену. На ней были следы от пуль. Пол тоже заметил это, и его лицо побелело от страха.

– Боже мой! – пробормотал он, – нам, кажется, каюк.

* * *

«Какова психология председателя революционного комитета? – рассуждал Рашид. – У него уйма дел. Он только что взял на себя управление этим городом, и раньше ему никогда не доводилось быть городским головой. Ему приходится решать судьбу офицеров разбитой армии, вылавливать и допрашивать всех, кто подозревается в сотрудничестве с САВАК, налаживать работу городских служб, защищаться от контрреволюции и посылать людей воевать в Тебризе».

Рашид пришел к выводу, что единственное желание этого человека – поскорее избавиться от лишних дел.

Ему некогда заниматься американцами, убегающими из страны. Нет у него и сочувствия к ним. Поэтому если уж придется решать, что с ними делать, то лучше всего просто бросить их пока за решетку, а потом, на досуге, разобраться. Значит, я должен позаботиться о том, чтобы он не принял на их счет никакого решения.

Рашид вошел в класс. Руководитель революционного комитета сидел на полу. Это был высокий, сильный мужчина, взволнованный только что одержанной победой. Однако он страшно устал, был растерян и нервничал.

Сопровождающий Рашида охранник представил его:

– Этот человек приехал из Махабада с письмом от муллы. С ним шесть американцев.

Рашид вспомнил, что в одной из кинокартин герой проходит в охраняемое здание, взмахнув перед носом часовых водительским удостоверением вместо пропуска. Если действуешь уверенно, тебя не подозревают.

– Нет, я пришел по поручению Тегеранского революционного комитета, – заявил Рашид. – В Тегеране пять-шесть тысяч американцев, и мы решили отправить их домой. Аэропорт закрыт. Поэтому нам приходится вывозить американцев таким путем. Разумеется, мы вынуждены готовить их отъезд и устанавливать определенный порядок их выезда из страны. Вот почему я здесь. Вы, как я вижу, очень заняты решением других проблем. Может быть, мне лучше поговорить об этом с кем-нибудь из ваших подчиненных?

– Да, – согласился председатель революционного комитета и жестом показал, чтобы они уходили.

Метод наглого вранья сработал.

– Я заместитель председателя революционного комитета, – сказал Рашиду его провожатый, когда они вышли из класса. Заместитель провел его в другую комнату, где пять-шесть человек пили чай. Рашид нарочито громко, чтобы слышали другие, объяснял зампреду ревкома:

– Эти американцы просто хотят домой к своим семьям. Мы рады избавиться от них и хотим, чтобы с ними обращались хорошо. Тогда у них не будет никаких претензий к новому режиму.

– Почему американцы едут сейчас с вами? – спросил зампред ревкома.

– Я хочу все проверить. Таким образом мы узнаем, какие с этим могут быть трудности...

– Но вы же не позволите им пересечь границу.

– Позволю. Это хорошие люди, которые никогда не причиняли вреда нашей стране. Дома их ждут жены и дети. У одного из них умирает в больнице маленький ребенок. Поэтому Тегеранский революционный комитет поручил мне помочь им перейти границу...

Он продолжал в том же духе. Время от времени зампред ревкома прерывал его вопросами: На кого работали американцы? Что они взяли с собой? Откуда Рашид знает, что они не агенты САВАК, подосланные из Тебриза контрреволюционерами? На каждый вопрос у Рашида находился подробный ответ. Рашид умел убеждать людей словом. Главное, говорить не останавливаясь. Если дать собеседнику передышку, у того будет время подумать и возразить. В комнате все время толпился народ. Одни входили, другие выходили. Сам зампред ревкома исчезал раза три-четыре.

В конце концов он в очередной раз появился в комнате и заявил:

– Мне надо связаться с Тегераном и проверить ваши слова.

Рашид приуныл. Конечно, в Тегеране некому подтвердить его версию. Однако целая вечность уйдет на то, чтобы туда дозвониться.

– Все уже проверено в самом Тегеране, и не надо меня перепроверять, – возразил он. – Но если вы настаиваете, я отвезу американцев в гостиницу, чтобы они ждали там. Вам лучше дать нам охрану, – добавил Рашид. Зампред ревкома и без того послал бы с американцами своих охранников. Однако Рашид попросил охрану только для того, чтобы рассеять возможные подозрения.

– Не знаю, – ответил зампред ревкома.

– Здесь их нельзя оставлять, – настаивал Рашид. – Могут быть неприятности. Мало ли что с ними случится. – Он замолчал и, затаив дыхание, ждал ответа. Здесь они в ловушке. Из гостиницы по крайней мере можно сделать попытку прорваться к границе...

– Ладно, – согласился зампред ревкома.

Рашид не подал виду, что у него камень с души свалился.

Пол очень обрадовался, когда увидел, что Рашид вышел из школы и, спустившись по ступенькам, направился к ним. Его пришлось долго ждать. Никто не целился в них из винтовки, но они все время чувствовали ненависть охранников.

– Можем ехать в гостиницу, – объявил Рашид.

Курды из Махабада пожали им руки, сели в «скорую помощь» и отправились назад. Через несколько секунд американцы в своих двух «рейнжроверах» тоже двинулись в сопровождении четырех-пяти вооруженных охранников, у которых была своя машина. Они поехали в гостиницу. На этот раз американцы вошли внутрь вместе с охранниками, которые вступили в спор с хозяином гостиницы. Американцам отвели четыре комнаты на третьем этаже с окнами во двор. Их предупредили, чтобы они не поднимали штор и не подходили к окну. Лучше не искушать иранских снайперов, для которых американцы могут стать желанной мишенью.

Все собрались в одной комнате. Издалека доносилась стрельба. Рашид организовал обед и поел вместе со всеми. Им дали жареную курицу, рис, хлеб и кока-колу. Затем он вернулся в школьное здание.

Охранники то и дело заходили в комнату, не расставаясь с винтовками. Один из них поразил Коберна своей злобой. Это был коренастый, сильный человек с черными волосами и змеиным взглядом. К вечеру ему, по-видимому, стало скучно. Он вошел в комнату и сказал:

– Картер дрянь. – Затем оглядел всех, ожидая реакции на свои слова. – ЦРУ дрянь. Америка дрянь.

Никто ему не ответил. Тогда он вышел из комнаты.

– Этот парень опасен, – спокойно заметил Саймонс. – Не попадайтесь на его удочку и молчите.

Чуть позже зловредный охранник вновь попытался завести разговор.

– Я очень силен, – заявил он. – Я борец. Чемпион по борьбе. Я ездил в Россию.

Он уселся и стал возиться со своим оружием, делая вид, что не знает, как оно заряжается. Он обратился к Коберну:

– Вы разбираетесь в пушках?

Коберн отрицательно покачал головой. Охранник посмотрел на остальных.

– А вы разбираетесь в пушках?

У него был карабин М-1, который американцы хорошо знали, но никто ничего не сказал.

– Давайте меняться, – предложил охранник. – Я эту пушку, вы мне рюкзак.

– У нас нет рюкзака, – ответил Коберн, – и нам не нужна пушка.

Охранник оставил свои приставания и опять вышел в коридор.

– Куда, черт возьми, подевался Рашид? – взорвался Саймонс.

* * *

Колесо попало в колдобину, машину тряхнуло, и Ральф Булвэр проснулся. После короткого, беспокойного сна он чувствовал себя усталым и разбитым. Булвэр посмотрел в окно. Было раннее утро. Он увидел берег огромного озера. Казалось, что оно простирается до самого горизонта.

– Где это мы? – спросил Булвэр.

– Это озеро Ван, – пояснил переводчик Чарли Браун.

Оглядевшись, Булвэр заметил дома, деревни и легковые машины. Вчетвером они пересекли дикую горную страну и оказались в месте, которое в этой части света называется цивилизацией. Булвэр взглянул на карту и высчитал, что до границы им осталось около ста шестидесяти километров.

– Да ведь это здорово! – воскликнул он.

Впереди показалась бензоколонка. Они действительно вернулись к цивилизации.

– Давайте заправимся, – предложил Булвэр.

На бензоколонке им дали хлеба и кофе. Кофе взбодрил Булвэра, и ему не терпелось продолжить путешествие. Он попросил Чарли:

– Скажи водителю, что я хочу сесть за руль.

Старый «шевроле» обычно шел со скоростью пятьдесят-шестьдесят километров в час, но Булвэр выжимал из такси все сто, и у него появился шанс добраться до границы вовремя, чтобы встретить там Саймонса.

Несясь по дороге, проложенной вдоль берега озера, Булвэр вдруг услыхал хлопок, а затем звук чего-то рвущегося. Машина стала подпрыгивать и ударяться о землю, скрежеща металлом о камни.

Он выругался и резко затормозил.

Все они вылезли и уставились на колеса. Так они и стояли вчетвером – Булвэр, пожилой таксист, Чарли Браун и толстяк Илсман. Шину разнесло в клочья, а колесо деформировалось. А ведь ночью они уже воспользовались запасным колесом после первого прокола.

Посмотрев повнимательней, Булвэр обнаружил, что погнулись крепежные болты. Даже если они раздобудут запаску, поврежденное колесо снять не удастся.

Булвэр огляделся. Высоко на холме он увидел дом.

– Пошли туда, – сказал Ральф. – Оттуда можно позвонить.

Чарли Браун отрицательно покачал головой.

– Здесь нет телефонов.

Преодолев такое огромное расстояние, Булвэр не собирался сдаваться. Ведь он был почти у цели.

– Ладно, – сказал он Чарли, – поймай машину, поезжай назад до ближайшего города и найми там другое такси.

Чарли отправился выполнять его задание. Первые две легковые машины пронеслись мимо. Затем удалось остановить грузовик. В кузове было полно сена, в нем сидели дети. Чарли прыгнул в кузов, и грузовик умчался прочь.

Булвэр, Илсман и таксист любовались озером и ели апельсины.

Через час на дороге показался небольшой фургон. Дребезжа, он поравнялся с троицей, и раздался скрип тормозов. Из него выпрыгнул Чарли.

Булвэр заплатил старому водителю из Аданы пятьсот долларов, сел с Илсманом и Чарли в новое такси и продолжил путь к границе. «Шевроле» остался стоять у озера и напоминал выброшенного на берег кита.

Новый водитель несся, словно на крыльях, и к середине дня они были уже в Ване, расположенном на восточном берегу озера. Ван оказался мелким городишком с кирпичными зданиями в центре и глиняными лачугами на окраинах. Илсман показывал водителю дорогу к дому двоюродного брата господина Фиша.

Они рассчитались с водителем и вошли в дом. Илсман долго что-то объяснял двоюродному брату господина Фиша. У них возник спор. Булвэр сидел в столовой, не понимая, о чем они говорят. Ему не терпелось скорее ехать дальше.

– Давай-ка поймаем другое такси, не нужен нам этот двоюродный брат, – прождав час, сказал он Чарли.

– Отсюда добираться до границы очень опасно, – возразил Чарли. – Мы иностранцы, и нам нужна защита.

Булвэр заставил себя проявить терпение. Наконец Илсман и двоюродный брат господина Фиша обменялись рукопожатием, и Чарли сказал:

– Его сыновья довезут нас до границы.

У каждого из двух сыновей была своя машина. Дорога вела вверх, в горы. Булвэр не заметил никаких опасных бандитов, от которых его нужно было бы защищать. Вокруг раскинулись покрытые снегом поля. По ним мирно разгуливали тощие козы. Изредка попадались оборванцы, жившие в жалких лачугах.

В нескольких километрах от границы, в деревне Юксекова, их остановили полицейские и отвели в побеленное здание полицейского участка. Илсман предъявил свои документы, и всех тут же отпустили. На Булвэра это произвело большое впечатление. Может, и вправду Илсман был сотрудником организации, которая выполняет те же функции, что и ЦРУ в США.

В четверг в четыре часа дня они добрались до границы, пробыв в пути двадцать четыре часа.

Пограничная застава расположилась на голом месте. Пропускной пункт состоял из двух деревянных домов. Рядом находилась почта. Булвэр недоумевал, кому она здесь нужна. Разве что водителям грузовиков. Метрах в двухстах, уже на иранской стороне, было гораздо больше зданий.

«Нечистые» ничем не давали о себе знать.

Булвэр разозлился. Он из кожи вон лез, чтобы прибыть сюда более или менее вовремя: «Где ж, черт возьми, Саймонс?»

Дверь одного из домишек отворилась, и оттуда вышел охранник. Подойдя к Булвэру, он спросил:

– Вы ищете американцев?

Булвэр удивился. Предполагалось, что вся операция будет совершенно секретной. Выходит, вся конспирация пошла к черту.

– Да, – ответил он. – Я ищу американцев.

– Вас к телефону.

Булвэр удивился еще больше.

– Вы не шутите? – Точность просто поразительная. «Кто, черт возьми, мог знать, что я здесь?»

Охранник повел его в служебное помещение. Булвэр взял трубку:

– Слушаю.

Раздался незнакомый голос:

– Говорят из американского консульства. Назовите ваши имя и фамилию.

– Э-э, а в чем, собственно, дело? – с опаской поинтересовался Булвэр. – Послушайте, скажите мне только, что вы там делаете.

– Не знаю, кто вы, и не собираюсь отчитываться перед вами.

– Ладно, послушайте, мне известно, кто вы и что вы там делаете. Если возникнут трудности, позвоните мне. У вас есть карандаш?

Булвэр записал номер, поблагодарил незнакомца и в недоумении повесил трубку. «Час назад я и сам не был уверен, что попаду сюда, – подумал он, – кто же еще мог догадаться об этом? Уж, конечно, не американское консульство». Ральф вспомнил об Илсмане. Может, он связался со своими боссами в турецкой тайной полиции МИТ, которые поддерживают связь с ЦРУ, а те сообщили консульству? Илсман мог попросить кого-нибудь позвонить мне из Вана или даже из полицейского участка в Юксекова.

Он стал думать, хорошо это или плохо, что консульство теперь в курсе событий. Ему вспомнилось, какую «помощь» оказало Полу и Биллу американское посольство в Тегеране. Худших врагов, чем в государственном департаменте, не сыщешь.

Булвэр на время оставил мысль о консульстве. Сейчас главное узнать, где «нечистые».

Он вышел на улицу и стал смотреть на нейтральную полосу. Он решил пересечь ее и поговорить с иранцами, для чего позвал Илсмана и Чарли Брауна, которых собирался взять с собой.

Когда Булвэр подошел к иранской стороне, то заметил, что пограничники не были одеты в форму. Вероятно, это революционеры, ставшие на охрану границы после падения правительства.

Он повернулся к Чарли:

– Спроси их, не слышали ли они об американских бизнесменах, приехавших на двух джипах.

Чарли не пришлось переводить ответ. Иранцы отрицательно покачали головами и сделали это весьма выразительно.

На иранской стороне появился какой-то их любопытный сородич с изношенной повязкой на голове и допотопным ружьишком. Чарли сказал:

– Этот человек говорит, что знает, где американцы, и что за плату отведет вас к ним.

Булвэр поинтересовался, во сколько это ему обойдется. Какой бы ни была сумма, Илсман не хотел, чтобы Булвэр связывался с этим иранцем. Он стал что-то энергично говорить Чарли, и тот перевел:

– На вас кожаное пальто, кожаные перчатки и наручные часы.

Булвэр носил часы, которые ему подарила Мэри, когда они поженились.

– Ну и что из этого?

– Они думают, что раз вы так одеты, вы агент САВАК, а там ненавидят САВАК.

– Я переоденусь. У меня в машине есть другое пальто.

– Нет, – возразил Чарли. – Вы должны понять, что они просто хотят заманить вас на ту сторону, чтобы оторвать вам голову.

– Ладно, – согласился Булвэр.

Втроем они вернулись на турецкую сторону. Поскольку под рукой была почта, Булвэр решил позвонить в Стамбул и обменяться сведениями с Россом Перо. Он вошел в здание почты. Пришлось написать свое имя. Почтовый служащий объяснил ему, что разговор нужно заказывать.

Булвэр снова вышел на воздух. Чарли сказал ему, что турецкие пограничники недовольны. Кое-кто из иранцев увязался за Булвэром и его спутниками, а пограничники не любят, когда люди шатаются по нейтральной полосе. Это нарушение порядка.

«Я веду себя глупо», – подумал Ральф и спросил:

– А эти парни позовут нас, если группа вдруг появится, пока мы будем в Юксекова?

Чарли попросил их позвонить, если они увидят американцев. Пограничники согласились, заявив, что в деревне есть гостиница, куда они и позвонят.

Булвэр, Илсман, Чарли и оба сына двоюродного брата господина Фиша сели в две машины и поехали назад в Юксекова.

Там они поселились в худшей в мире гостинице. В ней был земляной пол, уборная представляла собой вырытую под лестницей яму, и все кровати стояли в одной комнате. Чарли Браун заказал еду, и ее принесли завернутой в газету.

Булвэр не был уверен, что поступил правильно, уехав с заставы. Ведь всякое может случиться. Вдруг охранники не сдержат своего обещания и не позвонят. Он решил воспользоваться услугами американского консульства, обещавшего ему свою помощь, и попросить добиться для него разрешения на пребывание в пограничной зоне. На единственном в гостинице допотопном телефонном аппарате он набрал записанный номер телефона. Ему удалось дозвониться, но слышимость была настолько плохая, что абоненты не понимали друг друга. В конце концов из консульства попросили его перезвонить и повесили трубку.

Булвэр стоял у печи в расстроенных чувствах. Через некоторое время он потерял терпение и решил возвратиться на заставу без соответствующего разрешения.

В пути у них лопнула шина.

Все ждали на дороге, пока сыновья двоюродного брата господина Фиша меняли колесо. Илсман, по-видимому, нервничал. Чарли объяснил почему:

– Он говорит, что это очень опасное места. Здесь все бандиты и убийцы.

Булвэр отнесся к этому скептически. Илсман согласился на эту затею за твердую сумму в восемь тысяч долларов, и Булвэр подозревал, что толстяк хочет получить за свои услуги больше.

– Спроси его, сколько человек было убито на этой дороге в прошлом месяце, – попросил он Чарли.

Когда Илсман отвечал на вопрос, Ральф следил за выражением его лица. Чарли перевел:

– Тридцать девять.

Судя по всему, Илсман не шутил. «Черт возьми, – подумал Булвэр, – этот парень говорит правду». Он посмотрел вокруг. Только горы и снег... Его охватила дрожь.

В Резайе Рашид взял один из «рейнжроверов» и поехал из гостиницы назад в школу, превращенную в революционный штаб.

Его интересовало, позвонил ли в Тегеран зампред ревкома.

* * *

Предыдущей ночью Коберну не удалось добиться связи со столицей. Столкнется ли революционное руководство с такой же трудностью? Рашид полагал, что, пожалуй, так оно и будет. Ну а если зампреду ревкома не удастся соединиться с Тегераном, что он предпримет? У него будут только две возможности: задержать американцев или отпустить их без проверки. Наверное, ему будет зазорно отпускать американцев без проверки. Он не захочет, чтобы у Рашида сложилось, впечатление, что организационная работа в ревкоме поставлена из рук вон плохо. Рашид решил действовать так, как будто зампреду удалось дозвониться до Тегерана и все проверить.

Рашид вошел во внутренний двор. Там он увидел зампреда ревкома, который стоял, прислонившись спиной к «мерседесу». Рашид заговорил с ним о проблеме доставки на границу через его город шести тысяч американцев. Сколько человек одновременно можно разместить на ночь в Резайе? Справится ли пограничная застава в Серо с оформлением такого количества людей? Он многозначительно напомнил зампреду ревкома, что аятолла Хомейни приказал хорошо обращаться с американцами, покидающими Иран, поскольку новая власть не желает ссориться с США. Рашид затронул вопрос о документах. Возможно, ревкому Резайе следует выдать американцам пропуска, предъявляя которые они могли бы беспрепятственно доехать до пограничной заставы в Серо и пересечь там границу. Самому Рашиду сейчас очень нужен такой пропуск, чтобы довезти туда своих шестерых американцев. Он предложил зампреду ревкома пойти в здание школы и выписать ему подобный документ.

Зампред согласился.

Они направились в библиотеку.

Рашид раздобыл перо и бумагу и отдал их зампреду.

– Что же нам написать? – рассуждал вслух Рашид. – Пожалуй, надо указать следующее обладатель настоящего документа имеет право провезти шестерых американцев через пограничный пункт Серо. Нет, лучше сформулируем так: через Барзаган или Серо – это на случай, если пограничный пункт в Серо будет закрыт.

Зампред написал.

– Возможно, стоит, э-э-э, добавить: всем охранникам оказывать всяческое содействие и помощь американцам, которые прошли необходимую проверку и личность которых установлена, а также сопровождать их в случае необходимости.

Зампред написал и это.

Затем он поставил внизу свою подпись.

Рашид продолжал:

– Видимо, дальше надо написать: Исламский революционный исполнительный комитет.

Зампред так и сделал.

Рашид пробежал глазами составленный документ. Чего-то в нем не хватало, все это отдавало самодеятельностью. Требовалось нечто такое, что придало бы ему официальный характер. Он нашел какую-то печать, штемпельную подушку и проштамповал документ. Затем он прочитал надпись на оттиске печати: Библиотека религиозной школы г. Резайе. Основана в 1344 году.

Рашид положил документ в карман.

– Целесообразно размножить этот документ в шести тысячах экземпляров, чтобы можно было просто подписывать их, – посоветовал Рашид.

Зампред кивнул головой в знак согласия.

– Завтра мы продолжим с вами разговор на эту тему, – сказал Рашид, – а сейчас мне надо съездить в Серо и обсудить этот вопрос с пограничниками.

– Хорошо.

Рашид ушел.

Для него не было ничего невозможного.

Он сел в «рейнжровер». Это неплохая идея – побывать на границе, решил он. Следует выяснить, какие там могут возникнуть проблемы, прежде чем везти туда американцев.

На окраине Резайе он наткнулся на дорожное заграждение, охраняемое подростками, вооруженными винтовками. Рашид легко договорился с ними, но его беспокоило, как они поведут себя при встрече с шестью американцами. Этим юнцам не терпелось пострелять.

Дальше он ехал свободно. Грунтовая дорога была в хорошем состоянии, и «рейнжровер» развил приличную скорость. Рашид взял попутчика и выяснил у него возможность перехода границы верхом на лошади. Попутчик считал, что сделать это проще простого и добавил, что у его брата есть лошади. Понадобилось немногим более часа, чтобы преодолеть расстояние в шестьдесят пять километров. Когда Рашид на своем «рейнжровере» подкатил к заставе, пограничники отнеслись к нему с подозрением. Рашид показал им документ, выданный зампредом ревкома. Пограничники позвонили в Резайе и, как они потом сказали ему, говорили с зампредом, который за него поручился.

Рашид стоял на границе и смотрел на турецкую сторону. Ему открылся красивый вид. Всем им пришлось немало пережить, чтобы получить возможность перейти здесь границу. Полу и Биллу это принесет свободу, позволит вернуться домой к своим близким. Для остальных сотрудников ЭДС это будет избавлением от кошмара. Рашида же после перехода границы ждет нечто особенное – Америка.

Он изучил психологию ответственных работников ЭДС. У них сильно развито чувство долга. Если ты им помог, они обязательно тебя отблагодарят, чтобы не оставаться в долгу. Он знал, что стоит ему только попросить, и они возьмут его с собой в страну его мечты.

Застава находилась в подчинении администрации деревни Серо, расположенной в восьмистах метрах от границы. Туда вела горная дорога. Рашид решил навестить деревенского старосту и установить с ним добрые отношения. Потом это пригодится.

Он уже собрался уезжать, когда на турецкой стороне появились две машины. Из первой вылез высокий негр в кожаном пальто и направился к цепи, протянутой вдоль нейтральной полосы.

У Рашида от радости сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он риал этого человека и, замахав руками, закричал:

– Ральф! Ральф Булвэр! Эй, Ральф!

* * *

В четверг утром охотник, баптист и ракетчик Гленн Джексон пролетал над Тегераном в реактивном самолете.

Джексон оставался в Кувейте после сообщения о том, что, возможно, Пол и Билл будут выбираться из Ирана через Кувейт. В то воскресенье, когда они ушли из тюрьмы, Саймонс через Мерва Стаффера передал Джексону приказ отправиться в столицу Иордании Амман, там попытаться достать самолет и вылететь на нем в Иран.

Джексон добрался до Аммана в понедельник и сразу же взялся за работу. Он знал, что Перо полетел из Аммана в Тегеран в самолете, взятом напрокат в компании «Араб увингз». Ему также было известно, что президент этой компании Акель Билтаджи оказал Перо помощь, позволив ему взять с собой на борт видеоматериалы телекомпании Эн-би-си, чтобы скрыть цель своего визита. Теперь Джексон вновь обратился к Билтаджи за помощью.

Он сказал Билтаджи, что у ЭДС в Иране есть два человека, которых нужно оттуда вывезти. Несмотря на то что тегеранский аэропорт был закрыт, Джексон решил слетать в Иран и попытаться там приземлиться. Билтаджи выразил готовность помочь ему.

Однако в среду Стаффер, по приказу Саймонса, изменил Джексону задание. Теперь ему предстояло проверить, как идут дела у «чистых». По сведениям далласского штаба, «нечистые» уже покинули Тегеран.

В четверг Джексон вылетел из Аммана на восток.

Когда его самолет стал спускаться к горной впадине, в которой расположен Тегеран, со столичного аэродрома поднялись в воздух два самолета.

Они приблизились, и Джексон увидел, что это истребители иранских ВВС.

Он не знал, что будет дальше.

У пилота, который вел самолет Джексона, вдруг заработала рация. Пока истребители делали круг, пилот вел с ними переговоры. Джексон не понимал, о чем идет речь, но был рад, что иранцы что-то предлагают, вместо того чтобы просто сбить их.

Переговоры продолжались. Пилот на чем-то настаивал. Наконец он повернулся к Джексону и сказал:

– Надо лететь назад. Они не дадут нам сесть.

– Что они сделают, если мы все-таки пойдем на посадку?

– Собьют нас.

– Ладно, – согласился Джексон. – Сегодня днем попробуем еще раз.

В четверг утром в Стамбуле Перо доставили в номер газету на английском языке.

Он взял ее и залпом прочел помещенное на первой полосе сообщение о захвате американского посольства в Тегеране. Фамилии «чистых» в нем не упоминались. Перо вздохнул с облегчением. Пострадал только сержант морской пехоты Кеннет Краузе. Его ранило.

Перо позвонил командиру «Боинга-707» Джону Карлену и пригласил его в свой номер. Он показал Карлену газету и сказал:

– Как вы относитесь к тому, чтобы сегодня ночью слетать в Тегеран и забрать раненого сержанта морской пехоты?

Карлен, невозмутимый загорелый калифорниец с седеющими волосами, воспринял предложение Перо совершенно спокойно.