Сестры Дункан - Любимая

«Пантеон» на Оксфорд-стрит был огромным и шумным. Бальный зал, концертный холл и обеденный зал были заполнены не представителями знати и высшего общества, а людьми средних слоев — зажиточными горожанами и их дамами. Сильвестр решил, что Рози будет свободнее себя чувствовать в этом заведении, чем в модной «Пьяцце», где неприветливые матроны и высокомерные денди будут смотреть на такое семейное сборище с нескрываемым презрением.

Графиня Стоунридж, казалось, тоже чувствовала себя в «Пантеоне» как дома. Она то и дело заставляла сестер давиться от смеха своими шаловливыми и точными комментариями.

Первой рассеянность Клариссы заметила Тео.

— На кого ты уставилась, Кларри?

— Не смотри туда, Тео! — покраснев, воскликнула Кларисса.

— Но кто?.. О! — поняв, проговорила Тео. — Вижу.

— Отвернись, Тео! — взмолилась Кларисса.

— Он очень красив, — заметила Тео. — Посмотри, Эмили. Вот он, прекрасный рыцарь.

Эмили обернулась и тоже без труда обнаружила предмет внимания сестры.

— О! — только и смогла произнести Эмили.

— Кто? Что? — заинтересовалась Рози, вставая и обводя обеденный зал близорукими глазами. — Я не вижу рыцаря. Он в латах?

— Сядь, гусыня! Это просто такое выражение. Тео дернула ее за юбку и усадила на место.

— Но как мы узнаем, кто он?

— О чем вы толкуете? — спросил Сильвестр, как только Эдвард в свою очередь закончил осмотр и, засмеявшись, повернулся к сестрам.

— Кларисса нашла своего рыцаря, — пояснила Тео. — Не красней, дорогая. — Она похлопала сестру по руке. — Может, мне подойти и представиться?

— Нет! — разом воскликнули Эмили и Кларисса.

— Тогда представится Стоунридж и пригласит его выпить с нами, — твердо заявила Тео. — Ты его видишь, Стоунридж? Вон тот красивый молодой человек с длинными волосами, сидящий с пожилой женщиной у окна. Пожилая женщина — добрый знак, Кларри. Она не может быть его возлюбленной, это скорее всего мать.

— Тео!

Но та игнорировала протест сестры.

— Пойди и представься, Стоунридж, и пригласи его вместе с матерью присоединиться к нам. Притворись, что ты его знаешь, что где-то встречался с ними. А потом рассмейся и скажи, что ошибся, но в любом случае пригласи.

— И не подумаю этого делать. Ты предлагаешь мне роль сводника.

— Тогда пойду я! На свете ничего бы не происходило, если бы не было подготовлено как следует.

И прежде чем кто-либо успел ее остановить, она уже с приветственной улыбкой на лице прокладывала путь между столиками.

— Как она может? — пробормотала Кларисса, приводя себя в чувство глотком холодной воды.

Эдвард и Эмили зашлись в припадке смеха, словно вспомнили старый анекдот. А Сильвестр чувствовал себя так, будто сидит в компании эскимосов, не понимая, что они делают и говорят. И это уже начинало входить в привычку. Он спидол, ожидая, когда его введут в курс дела.

Рози выскребла остатку и гвоздичного мороженого.

— Тео никогда не боялась заговаривать с незнакомцами, — сообщила она Сильвестру, словно это могло объяснить ему причину общего веселья. Даже Кларисса, несмотря на смущение, улыбалась. — Она у нас совсем незастенчивая.

Да, это определение никогда не приходило ему в голову. Он смотрел на жену. Тео разговаривала с парой у окна, доверительно наклонив к ним голову. Затем она повернулась и послала им взгляд, полный веселья. Она подняла руку в знак того, что все в порядке] и пошла назад к своему столику.

— Так и есть! Это его мать, а зовут его Джонатан Лейси. Они навестят нас на Керзоон-стрит, — объявила она, усаживаясь на свое место. — Они кажутся весьма респектабельными. И у него колдовские глаза, Кларри. Огромные, цвета портвейна. Очень красив. А посмотрела бы ты на его руки! Они такие белые и холеные!

Сильвестр поймал себя на том, что украдкой смотрит на свои руки. Нельзя сказать, что они грубые или недостаточно белые, но он точно знал, что глаза у него не колдовские.

— Уверена, что он связан с искусством, — продолжала Тео, потягивая вино. — Во всяком случае, его матери понравилась идея навестить графа и графиню Стоунридж, так что я уверена, мы их очень скоро увидим.

— Что ты им сказала, Тео? — спросил Эдвард, вытирая глаза салфеткой.

— О, я сказала, что, как мне кажется, мы встречались раньше. Затем я вдруг поняла свою ошибку, извинилась и представилась. Остальное было легко.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, черт возьми, что здесь происходит? — поинтересовался Сильвестр. — Я понимаю, что исключительно туп, но…

— Это оттого, что ты не Белмонт, — жизнерадостно проговорила Тео.

После секундной неловкой паузы Эдвард сказал:

— И я тоже, но у меня перед вами, сэр, то преимущество, что я знаю эту компанию чуть ли не с пеленок.

— Значит, у вас действительно есть все преимущества, — ровным голосом проговорил граф и отодвинул свой стул. — Рози, пора домой.

— Но это же правда! — сказала Тео, не желая прерывать вечер на такой ноте. — Ты действительно не Белмонт и поэтому не знаешь наших шуток. Но это не значит, что…

— Это значит, что теперь вы Джилбрайт, госпожа жена.

— Да, это так, — промямлила Тео. Но желание взять реванш взяло верх, и она добавила с обычной для нее резкостью: — Если у твоей матери и сестры начисто отсутствует чувство юмора, то я даже не пытаюсь понять их шутки.

— Ну, это уж слишком, Тео! — не удержался Эдвард.

— Вовсе нет, — возразила Тео, не сводя глаз с мужа. — Ведь это тоже правда. Не так ли, Стоунридж?

— К сожалению, — тихо ответил граф. — Но мы продолжим эту дискуссию, когда будем одни.

Только Тео и Сильвестр понимали, что произошло. Остальные были озадачены и расстроены и только вяло переговаривались, пока не добрались до дома леди Илинор в сопровождении Эдварда.

Сильвестр посадил Тео в двуколку и уселся рядом. Она закуталась в плащ, жалея о случившемся. Все шло так хорошо! Она опять произнесла неуклюжую фразу, и все потому, что Сильвестр сам спровоцировал ее. И вновь ее наполнило чувство, что ее заманили в ловушку и что все доводы в пользу Сильвестра, которые она внушала себе последние недели, безосновательны.

— Тебе не следовало говорить мне… — начала Тео.

— Что ты графиня Джилбрайт? Но это же правда!

— Как и то, что всем, чем ты теперь владеешь, ты обязан Белмонтам!

Ой, почему она не может прикусить язык? Сильвестр ничего не сказал, а только откинулся на потрескавшуюся кожаную спинку сиденья.

— Не могу ничего с собой поделать, — помолчав немного, сказала Тео, то ли извиняясь, то ли пытаясь объяснить. — Я и хотела бы все забыть, Стоунридж. Но потом вдруг все возвращается, и я опять начинаю злиться. И хочу сделать тебе больно, как и ты мне.

— А я действительно сделал тебе больно, Тео? — мягко спросил граф.

Двуколка замедлила бег на перекрестке дорог, и керосиновый фонарь осветил его напряженное лицо.

— Будь честной и скажи, чем я обидел тебя.

Прищурившись, граф разглядывал игру света и тени на ее мальчишеских чертах. Тео лишь смущенно покачала головой и уставилась в окно.

Когда двуколка свернула к Белмонт-Хаус, Тео все еще молчала. Сильвестр подал ей руку и проводил в дом.

— Надеюсь, вы хорошо провели вечер, милорд… леди Тео. — Фостер с поклоном принял перчатки его светлости.

— Очень хорошо, благодарю вас, — ответил Сильвестр.

— И леди Рози тоже повеселилась?

— Надеюсь, что да.

— Она съела столько гвоздичного мороженого, что его хватило бы на целую армию, — с улыбкой проговорила Тео. Скрыть истинные чувства от прислуги всегда трудно, как ни старайся. — Спокойной ночи, Фостер! — И она взбежала по лестнице.

— Принесите коньяк в библиотеку, Фостер. Сильвестр отвернулся, а дворецкий покачал головой. По-видимому, еще один фейерверк.

Когда он принес коньяк, Сильвестр стоял у камина.

— Благодарю, — рассеянно проговорил граф. — Поставьте на стол, я налью сам.

Он налил рюмку и выпил. Кто-то пытался сегодня его убить, а он не в силах сосредоточиться, вспоминая лицо Тео.

С внезапной решимостью он открыл ящик своего стола и вынул пистолет. Проверив, как он заряжен, граф положил его в карман. Затем он спустился в холл.

— Фостер, мои шляпу и трость… Благодарю вас.

Он провел по трости рукой, нащупал кнопочку на ручке и нажал ее. Лезвие шпаги вынималось легко.

Дворецкий старался не смотреть на выскочивший из трости клинок, но не мог не заметить красноречиво оттопырившийся карман плаща графа. Правда, ночные улицы были небезопасны, но такие предосторожности казались все же чрезмерными для вечерней прогулки в Сент-Джеймс или какое-нибудь иное место, приличествующее джентльмену.

Надев перчатки, граф вышел из дома и направился к «Отдыху рыбака».

В это время Тео стояла у окна своей спальни, ожидая, что Сильвестр поднимется к ней и избавит от невеселых дум. Но вместо этого он ушел из дома. Может быть, он уже устал от ее скандалов?

Эта мысль испугала Тео. Она представила себе жизнь без Сильвестра, и такая жизнь показалась ей пустыней.

Но как он мог ее обидеть?

Вдруг она встрепенулась:

— Мой плащ, Дора! Я ухожу.

Ее горничная удивленно заморгала. Она ведь только что повесила его в шкаф.

— Но уже одиннадцать часов, миледи.

— Ничего, — нетерпеливо проговорила Тео, натягивая перчатки. — Быстрее, пожалуйста.

Если она не поторопится, Стоунридж может уйти далеко.

Тео запахнула полы плаща, набросила на голову капюшон и сбежала вниз по лестнице.

— Его светлость не сказал, куда идет, Фостер?

— Нет, миледи. — Дворецкий уже закрывал на засов входную дверь.

— Я должна его найти. Побыстрее откройте дверь. Он не мог уйти далеко.

Фостер колебался не больше секунды. Но граф только что вышел, и леди Тео ничто не грозит на Керзон-стрит. Он снова снял засов, Тео пронеслась мимо него вниз по ступенькам и свернула направо, как и Сильвестр.

Глава 19

Тео достигла перекрестка Керзон-стрит и Одли-стрит в ту минуту, когда Сильвестр останавливал кеб. Почти сразу же за ним подкатил другой. Тео, не раздумывая, остановила его.

— Следуйте за тем экипажем, — приказала она.

— Как вам будет угодно, леди. — Возница взмахнул кнутом, надеясь, что сможет неплохо заработать.

Лишь когда ее экипаж завернул за угол и запрыгал по щебенке, Тео вспомнила, что не захватила с собой денег. Не важно! Сильвестр заплатит, а если она потеряет его из виду, то вернется на Керзон-стрит и расплатится с кучером.

Куда он направлялся? Тео откинула кожаную занавеску и выглянула на темную улицу. Местность, по которой они проезжали, казалась незнакомой, но Тео изучила всего небольшой клочок Лондона, и большая его часть была ей неизвестна. Но Сильвестр ехал не в клуб. Он, несомненно, прошел бы такое короткое расстояние пешком.

Прошло довольно много времени, прежде чем они свернули к широкой ленте Темзы и поехали по набережной. Даже воздух здесь был иным, тяжелым и зловонным, из-за гор мусора и наносов ила на булыжной мостовой.

Тео высунула голову из окна и обратилась к вознице:

— Вы их видите?

— Да. Сворачивают на Док-стрит. Это неподходящее место для благородной леди, смею сказать.

— Да, я это вижу, — ответила Тео, усаживаясь на прежнее место.

Какое дело может быть у Сильвестра в таких местах? В какую область его частной жизни она вторгается? Тео сделалось не по себе, и она уже была готова сказать вознице, чтобы он возвращался на Керзон-стрит, но вспомнила, что она собиралась сказать Сильвестру. И она скажет ему это сейчас же. Когда он это услышит, то поймет, что она вовсе не собирается совать нос в его личные дела.

Кеб свернул на темную узкую улочку с сильным запахом сточных вод. Выйдя из кеба, Тео едва могла дышать. На противоположной стороне, вероятно, по приказу Сильвестра, ожидал другой экипаж.

Над узкой дверью приземистого деревянного строения красовалась покосившаяся ржавая вывеска. Из маленьких незастекленных окон с тусклым светом выплывали облачка дыма, слышались невнятные, сдавленные крики. Что-то тяжело ударилось об пол, раздался гневный голос, за которым последовал взрыв хриплого смеха. Дверь резко отворилась, и из нее вылетел мужчина, приземлившись на грязную мостовую.

Он с рычанием поднялся и снова направился к двери, набычившись и сжав кулаки.

Тео едва успела отступить в сторону, когда он вылетел снова, на этот раз в сопровождении рассвирепевшей краснолицей женщины, державшей в руках кочергу.

— Убирайся из моей таверны, боров проклятый! — проорала женщина, добавив несколько отборных ругательств, которые были в новинку для просвещенного уха Тео. — Убирайся к своей бабе, Том, и не устраивай ссор с моими посетителями!

Она стояла над поверженным врагом, засучив рукава и показывая мощные бицепсы. Из-под грязного передника виднелись столь же грязные оборки ее панталон. Затем, выкрикнув еще пару ругательств, она повернулась и вошла в свое заведение. Дверь закрылась, и улочка снова погрузилась в темноту.

Том привстал было на колени, потом, громко стеная, повалился в канаву и опустил голову на кучу гнилой капусты.

Тео скорчила гримасу и перешагнула через него. Она храбро толкнула закрытую дверь и оказалась на пороге квадратной комнаты, пол которой был выстлан грязными опилками. Из очага тянуло запахом угля самого низкого сорта, а с почерневших стропил свисала лампа, чадившая рыбьим жиром.

Глаза у Тео сразу же заслезились, и с минуту она ничего не видела. Затем чей-то голос воскликнул:

— Глянь-ка, Длинная Мег! Смотри, что нам принесла река.

На нее устремилось множество глаз, налитых кровью, с желтыми белками. Ухмыляющиеся рты зияли черными дырами, от запаха немытых тел и перегара у Тео закружилась голова. Вдруг она увидела Сильвестра у стойки бара с кружкой в руке.

С минуту он смотрел на нее как на привидение. Алый бархатный капюшон ее плаща был откинут назад, являя разительный контраст с иссиня-черными волосами. На загорелом лице напряженно сверкали глаза, губы были чуть приоткрыты, словно она собиралась что-то сказать.

Пока он мучительно пытался осмыслить это видение, Тео, не обращая внимания на тянувшиеся к ней руки, которые хватали ее за плащ, и грубые голоса, сулившие ей несказанные удовольствия, протолкалась к нему.

— Сильвестр, мне надо кое-что тебе сказать. — Она, улыбаясь, положила руку ему на плечо. — Я на самом деле не считаю, что ты причинил мне боль, мне кажется, я просто была…

Сильвестр наконец обрел дар речи.

— Я, наверное, сошел с ума. Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

— Следую за тобой, — невозмутимо ответила Тео. — А что ты пьешь? — Она подняла кружку и понюхала содержимое. — Какой-то дешевый джин! Пахнет отвратительно, но что еще могут предложить в таком заведении?

Она с любопытством осмотрелась, чувствуя себя в безопасности, поскольку Сильвестр был рядом.

— Зачем ты пришел сюда, Стоунридж?

Сильвестр в этот момент стоял перед дилеммой: что предпочтительнее — свернуть ли ей шею на месте или отложить эту операцию и проделать ее дома на досуге?

— Как ты посмела меня преследовать? — выговорил он наконец, понимая, насколько плохо слова выражают его чувства.

— Я хотела только сказать тебе, что не сержусь на тебя за обман, — ответила она.

— Что ж, рад это слышать, — иронически заметил граф. — Такая жизненно важная информация, конечно же, не могла ждать более подходящего места и времени.

— Да, не могла, — заявила Тео. Она пригубила напиток. — Фу, какая гадость!

Сильвестр выхватил у нее кружку и стукнул ее по руке. Это немного успокоило его.

— Я не могу здесь выяснять с тобой отношения, но, клянусь, с удовольствием займусь этим дома, — хмуро проговорил граф, кидая шиллинг на стойку бара. — Ты расстроила мои планы, подвергала себя опасности…

— Вовсе нет, — возразила Тео, когда он схватил ее за руку и потащил к двери. — Ты же знаешь, что я прекрасно справляюсь с трудностями.

— Да, я должен это признать, дорогая моя девочка. Но с трудностями, которые я собираюсь уладить, ты справиться не можешь, — заявил граф, подталкивая ее к двери.

— Какие планы я разрушила? — поинтересовалась Тео, спотыкаясь на неровных булыжниках и хватая его за руку. — Ой, ты должен заплатить за меня извозчику. Я не захватила с собой денег.

Сильвестр возвел глаза к небу и, попросив у Бога терпения, полез в карман в поисках кошелька.

— Ты заметил того человека в углу зала? — не унималась Тео. — Он тоже здесь не к месту… я хочу сказать, как ты или я. Что он тут делает, Стоунридж?

Стоунридж остановился около ее экипажа с недоуменным выражением на лице.

— Какой человек?

— Я покажу тебе, если мы вернемся. Он был укутан шарфом, но шарф из хорошей шерсти, у него высокие сапоги, а у плаща шелковая подкладка.

Сильвестр уставился на нее в темноте:

— Когда ты все это успела разглядеть?

— Я очень наблюдательная. Как и Рози. Даже при слабом зрении немногое ускользает от нее.

— Вы заплатите, сэр, или будем болтать здесь всю ночь? — Возница наклонился с козел. — Два шиллинга.

— От Керзон-стрит! Да это грабеж!

— Но он должен был следовать за тобой и ехать так, чтобы не упускать тебя из виду.

— Ужасно трудная задача. И я у него в неоплатном долгу, — рявкнул Сильвестр, но вручил кучеру требуемые два шиллинга.

— Давай вернемся, и я тебе покажу того человека!

— Нет. — Граф помог ей сесть и забрался сам, откинул кожаную занавеску и уставился на входную дверь.

— Кто этот человек?

— Если бы я знал!

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— Да. И если этим ограничится наказание за твое безумное вмешательство, считай, что счастливо отделалась.

Тео посмотрела на его профиль и решила, что ей нечего особенно беспокоиться. Что-то в голосе Сильвестра заставило Тео усомниться в суровых намерениях мужа.

Она перестала вертеться и снова подумала о том, что могло занести Стоунриджа в эту глухомань.

Вдруг ее осенило.

— Те парни сегодня днем! Кто-то указал им на тебя, и они проболтались, что этот человек сегодня будет здесь.

А она догадлива, подумал Сильвестр, но ничего не сказал, а лишь продолжал неотрывно следить за дверью.

Его терпение было вознаграждено. Из двери выскользнул высокий мужчина и остановился, чтобы поправить шарф, который прикрывал его лицо. Когда он поворачивался, мелькнул белый шелк подкладки плаща. Он взглянул направо, потом налево.

Сильвестр не видел его лица, но уже знал, кто это. Было нечто очень знакомое в осанке, в манере держаться. Сильвестр учился с Нейлом Джерардом.

— Боже мой! — пробормотал Сильвестр.

Нейл заметил его в таверне, но не думал, что Сильвестр узнал его. Он видел, как вошла Тео и как они вместе покинули таверну. Он ожидал нанятых им людей с отчетом, но когда те не появились, а вместо них пришла жертва, он догадался, что произошло.

Но он не был уверен, что Джилбрайт видел его. Своим вторжением Тео оказала Сильвестру двойную услугу. Усыпила бдительность Джерарда и одновременно опознала его.

— Кто это, Стоунридж? — тихо спросила Тео, когда граф приказал вознице трогаться в путь.

— Не знаю, — солгал он.

Но для Тео головоломка осталась неразгаданной. Она была слишком импульсивна и непредсказуема и напоминала Сильвестру петарду, готовую в любой момент взорваться тысячей разноцветных огней. Трудно было предположить, что она еще предпримет, если дать ей волю.

— Но должны же у тебя быть хоть какие-то предположения, — не унималась Тео.

— Иди сюда. — Граф потянулся к ней и посадил к себе на колени. — Скажи-ка лучше, что тебя заставило рвануться за мной по пятам.

— Потому что кто-то хочет навредить тебе! Ты не можешь делать вид, словно ничего не происходит.

— Да? А мне кажется, что могу, — холодно заметил граф. — Совсем так же, как моя сверхлюбознательная жена сует свой нос в мои личные дела. Так ты скажешь мне, что тебя побудило сделать эту глупость?

Тео обиженно замолчала, и Сильвестр, улыбаясь, прижал ее к себе.

— Ты проделала этот дальний путь, цыганка, чтобы что-то мне сказать. Я с удовольствием выслушаю тебя теперь, когда могу сосредоточиться.

Тео раздраженно закусила губу. Она-то хотела, чтобы Сильвестр сосредоточился на своей безопасности, а он лишь посмеивался, не желая довериться ей. Оставалось выяснить правду другим путем.

— Я хотела сказать, что я больше не сержусь на тебя за твой обман, — проговорила она, умащиваясь у него на коленях и кладя ладонь ему на щеку. — Жизнь с тобой гораздо более увлекательна, чем я могла предположить. Она нагнулась и поцеловала его.

— И в браке ты ценишь только это? — спросил он, скрывая улыбку под серьезностью тона.

— Нет, в браке множество приятных вещей, — ответила Тео. — Но все-таки, кто этот человек? Ты узнал его?

Она не могла не сделать еще одной попытки, и Сильвестр попытался отшутиться:

— Просто шантажист, Тео.

— Тебе лучше знать, так как ты сам не промах в этом искусстве. Я уже собиралась предложить тебе вернуться в Стоунридж, поскольку нахожу Лондон очень скучным. Но начались приключения, и я никуда отсюда не уеду.

— Тео, я не собираюсь впутывать тебя в свои дела только ради того, чтобы избавить тебя от скуки. Граф пересадил ее на сиденье напротив.

— Но я уже впуталась!

— Вовсе нет! И если ты еще раз подвергнешь себя опасности, как сейчас, я тебе обещаю, что ты об этом пожалеешь.

Это заявление, сделанное спокойным голосом, возымело больший эффект, чем громогласные угрозы. Тео молча грызла ноготь и размышляла. Она вовсе не чувствовала никакой опасности, но Сильвестр был не в настроении говорить на эту тему, и поэтому, с минутку подумав, Тео весело прощебетала:

— Что ж, поскольку я не хочу сегодня с тобой ссориться, лучше вернуться к более приятным занятиям. И она снова села к нему на колени.

Некоторое время спустя Сильвестр уже был в своей спальне. Рядом лежала Тео, положив голову ему на грудь. Он, конечно, испытывал облегчение, узнав, что Тео больше не винит его, но понимал, что решена только одна из проблем. Признание Тео никому из них не принесет радости, если Нейл Джерард преуспеет в своих попытках.

Но что могло подвигнуть Нейла на убийство? Что мог сделать Сильвестр, его друг детства, чтобы довести его до этих отчаянных усилий? Нейл всегда был трусом и паникером, человеком физически слабым, и Сильвестр никогда не порицал его и не смеялся над ним. Наоборот, он всегда был на стороне Нейла в школьных сражениях. Но у Джерарда оказалась короткая память. Единственное, чего он не сделал на военном суде, — это впрямую не обвинил старого друга и товарища в трусости.

А затем повернулся к нему спиной.

Нейл ясно показал, что Сильвестр Джилбрайт утратил все права на его дружбу и преданность. А теперь он пытается убить его! Зачем? Разве мало было погубить репутацию и карьеру Джилбрайта?

За этим должна стоять Вимьера, и не существует ничего другого, что могло бы вызывать вражду между ними.

Чего боится Нейл? Он хочет что-то предотвратить. Вероятно, у Сильвестра есть ключ к какому-то секрету. Секрету, который может сильно повредить Нейлу, если не погубить. Это единственное объяснение.

Граф попытался вспомнить те минуты на португальской земле. Это было на закате, и они удерживали позиции весь день, несмотря на непрерывные атаки противника. За ними была река. Маленький отряд майора Джилбрайта охранял мост, по которому, должно было подойти подкрепление.

Он это знал. Это было зафиксировано в архивах Хорсгарда. Капитан Джерард должен был подойти с наступлением сумерек, и Джилбрайту оставалось продержаться еще немного…

Сильвестр закрыл глаза, пытаясь воссоздать те мгновения. В его внутреннем видении кружил некий коршун, словно черная туча в голубом просторе неба. Что он тогда чувствовал? Страх? Возможно. Только дураки не боятся смерти. Молодой корнет-знаменосец, почти мальчик, был ранен утром и весь день лежал на жаре, то плача, то крича и зовя маму. Сильвестр и сейчас слышал его голос, доходящий до него сквозь туман памяти. Он видел лицо сержанта Хенли, слышал команды, призывающие солдат действовать быстрее, когда они перезаряжали свои ружья и стреляли по надвигающимся синим цепям французов.

Сколько раз за этот нескончаемый день они отбрасывали неприятеля за холмы! Можно было легко отступить за мост, но Джилбрайту ни разу не пришла в голову такая мысль. До ночи они должны получить подкрепление!

Что же случилось потом? Синие мундиры вновь пошли в наступление, когда солнце уже опускалось за холмы и слепило глаза английским стрелкам.

А что потом? Казалось, его память сохранила только одну яркую картинку, за рамкой которой присутствовало нечто, отказывающееся принимать узнаваемую форму.

И ничего дальше! Каждый раз все останавливалось на одном и том же. Нет, было еще одно воспоминание, правда, изолированное и лишенное контекста. Он видел лицо стоящего над ним француза и направленный на него штык. Видел фанатический блеск в глазах вражеского солдата, затем — вспышка белых искр. Больше он ничего не помнил. Изредка в лихорадочный бред врывался голос Генри, и так многие месяцы, пока Джилбрайт не очнулся в тулузской тюрьме.

Сильвестр выбрался из постели. Тео что-то пробормотала и перевернулась на живот, ища его во сне руками.

Граф налил стакан воды и стоял у окна, вглядываясь в светлеющее небо.

Если Нейл хотел убрать его с пути, то почему он не обвинил его тогда, на военном суде? Это было так просто, ведь Сильвестру было нечего ответить в свое оправдание. Джерард мог заявить, что Джилбрайт сдался преждевременно. Что сам он прибыл точно вовремя. И приговором был бы расстрел.

Но Нейл этого не сделал. Если он хотел что-то утаить, то зачем рисковал? Ведь Джилбрайт мог заговорить. А теперь Джерард неуклюже пытается избавиться от него, вероятно, потому, что Сильвестр снова появился в обществе. Зализывающий раны и скрывающий свой стыд в захолустье, Джилбрайт не представлял собой угрозы. Но он вернулся к жизни, и вместе с ним вновь оживет старая история.

Кстати, на суде был еще свидетель — сержант Джерарда. Что сказал он?

Сильвестр нетерпеливо тряхнул головой. Он помнил лицо этого сержанта — отвратительный образчик человеческой породы. Но Сильвестр не помнил его показаний. В любом случае свидетельства сержанта были чистой формальностью.

— Что ты делаешь?

Сонный голос Тео нарушил размышления Сильвестра, и он повернулся к кровати. Тео сидела и усиленно моргала, чтобы отогнать сон.

— Наблюдаю рассвет. Спи, — ответил граф.

Однако Тео продолжала сидеть и мрачно смотреть на мужа. О чем он думал, вглядываясь в серые сумерки? Он, несомненно, знал, кто тот человек. Тео была в этом уверена. Когда Сильвестр повернулся к ней, чтобы ответить, в лице его было нечто угрожающее, леденящее душу. Не хотелось бы ей быть на месте того, кто вызвал такую реакцию.

Тео откинула одеяло и босиком прошлепала к нему. Черные волосы струились по ее телу.

— Уже светает?

— Почти.

— Когда ты получил это? — спросила Тео, указывая на шрам.

— О, в одной стычке десять лет назад.

Тео кивнула, взглянула на него и увидела затаившуюся в серых глазах боль. Ее муж носил больше шрамов в душе, чем на теле, и если она хотела когда-нибудь понять его, то должна была знать, откуда эти шрамы.

— Идем обратно в постель, — с внезапной живостью сказал Сильвестр. Подхватив Тео, он понес ее к кровати. — Что за отважную, неустрашимую цыганку я получил в жены!

— А тебе хотелось бы другую?

В голосе Тео слышалось беспокойство, но Сильвестр отрицательно покачал головой:

— Нет, я уже не раз говорил тебе, что мы подходим друг другу. — Он устроился рядом и обнял ее. — Но было бы лучше, если бы такие эскапады с твоей стороны больше не повторялись, какие бы благие цели они ни преследовали.

Тео не отвечала, лежала молча, расслабившись от тепла его тела. Обсуждать это не имело смысла. Что бы он ни запрещал, она продолжит свои расследования. Может быть, Эдвард согласится пойти с ней в «Отдых рыбака», и они смогут порасспросить там кого-нибудь.

Октябрьское солнце поднялось над Темзой, Нейл Джерард шагал по своей маленькой убогой комнатенке, которую снял под вымышленным именем, пытаясь понять, где он допустил промах. Его люди не явились в «Отдых рыбака» за платой, а вместо них появился Сильвестр Джилбрайт.

Как ему удалось, одолеть троих вооруженных головорезов, оставалось загадкой. Ведь с ним были только несколько девиц, ребенок и какой-то однорукий калека. Нейл видел их лишь издалека, но ему казалось, что Джилбрайт проводит детский утренник. Несмотря на это, он одолел наемных убийц и смог разузнать о встрече в таверне.

Единственным утешением была уверенность, что Джилбрайт не заметил его в темном углу за шатким деревянным столбом. Сильвестр не успел заказать себе выпивку, как появилась эта девица, взбаламутив стоячее пивное болото, и не дала Сильвестру возможности даже оглядеться.

Что за странное создание эта незнакомка в алом капюшоне и с черными как ночь волосами! Слишком молода для Сильвестра Джилбрайта. Но появление этой юной леди явно потрясло графа. Несмотря на ее уверенную улыбку и то, как она жестом собственницы взяла его за руку, Джилбрайт должен был без церемоний выставить ее из таверны.

Вероятно, это его любовница, по всей видимости, знакомая с тавернами вроде «Отдыха рыбака». Правда, Стоунридж только что женился на девице Белмонт, но, возможно, ему захотелось нарушить диету. Браки по расчету не слишком веселое занятие, и в их основе всегда есть нечто неблаговидное, как правило, связанное с завещанием. Такие соглашения не редкость.

Однако размышления о браке Джилбрайта и его связях на стороне не проливали света на то, что произошло вчера. В любом случае это опасно приближало Джилбрайта к Нейлу Джерарду. Пора было менять тактику.

Он оглядел комнату. Она была почти пуста, если не считать необходимой мебели и нечистых занавесок. Сквозь щели грязных, плохо пригнанных окон тянуло сквозняком.

Нейл надеялся уже сегодня покинуть это убогое обиталище и вернуться в свой дом на Хаф-Мун-стрит, к жизни свободного от забот холостяка, не обязанного больше платить деньги шантажисту.