Масон

Олег побагровел и потерял дар речи: ему было трудно подобрать слова, чтобы по достоинству наказать мое стяжательство. Потом он, видимо, узрел в моих глазах смешинки и понял, что для меня все сказанное был простецкий стеб. Верещагин перестал верещать и обмяк, скоро он уже улыбался и подхватил розыгрыш.

– Ну, тут, Саша, я тебя поддержу: только за мучения брезгливостью необходимо платить серьезные башли судебному медику, тем более твоего уровня квалификации.

Олег, не тая усмешку, обратил взгляд на Колесникова. У того не дрогнул ни один мускул на лице. Павел Олегович заметил более серьезно, чем требовалось для обычной шутки:

– Скажу откровенно: денег на оплату консультантов по судебно-медицинской экспертизе у нас нет. Но мы можем оформить вас по статье: оплата расходов на осведомителей…

Колесников держал марку до конца: лицо его было непробиваемым для психоаналитика.

– Но для этого придется все оформлять чин-чинарем: согласие на работу осведомителем, прохождение курсов спецподготовки, согласие с тем, что за вашу жизнь милиция не несет ответственности…

Он, видимо, решил включиться в розыгрыш, но по-особому, по милицейскому. Только нам не хватало связываться с "осведомительством"!.. Павел Олегович был профессионалом – он знал, чем можно подавить сопротивление на допросе любого человека. Для нас он выбрал точный стиль – "дисциплинирования". Он показал его возможности. Внутренне мы ему аплодировали!..

– Ладно, кончаем шутить. – проговорил я миролюбиво. – Когда необходимо ехать?

– На место событий необходимо ехать сейчас, а уж вскрытие будем творить завтра утром. Нет возражений? – заключил разговор Колесников.

В ответ нам оставалось только утвердительно мотнуть головой. Но Олег все же решил выгородить для себя нейтральную территорию.

– Надеюсь, никто не будет возражать, если во время осмотра места преступления я посижу в машине, а на вскрытие – вовсе не поеду? От меня в таких делах толку мало…

Колесников согласился с приведенными доводами, ну а мне хорошо тогда, когда моему другу отлично!

* * *

Прибыли на место, когда бригада специалистов еще не закончила работу, а следователь – то была Иванова Елизавета Генриховна, затянутая в опрятную милицейскую форму – уже вовсю опрашивала свидетелей. Особо основательно она "качала" жену Егорова – Генриетту Семеновну. Это была женщина примерно тридцати восьми – сорока лет, небольшого роста, миловидная. Мое внимание притянули ее глаза: большие, выразительные, черные. Чувствовалось, что женщина-врач владеет гипнозом и что-то ее роднит с нечистой силой. Даже Иванова, раскручивая Генриетту, старалась не встречаться с ней взглядом. Я обратил внимание на опыт и высокие профессиональные навыки следователя – Иванова настойчиво, но не спеша все раскладывала по полочкам. Потом от таких первых показаний никуда не денешься. Они, может быть, и есть тот искомый "момент истины", дорогого стоящий. На него будут опираться в течение всего последующего следствия и показаний на суде. Я подумал: "Вот может же, зараза, работать толкова, если не втягивается в дурацкие интриги"!.. Странный народ эти бабы, пытающиеся делать карьеру…

Мне приходилось и раньше встречаться по работе с Генриеттой Семеновной, я относил ее к разряду загадочных личностей. Не понятно, как Егорову удалось вляпаться в такой семейный дуэт. Генриетта приехала с дальнего Севера, где когда-то работала главным врачом противотуберкулезного диспансера. Во всем ее облике было что-то шаманское. Я не удивился, если бы мне сказали, что она сутками танцует у колдовского костра, ведя сложные разговоры с духами. Такая женщина может не только задавить суггестией вялого мужчину, внушив ему черте-какой приказ, но и сама перерезать горло любому, кто окажет ей сопротивление. Ей бы не в медицине, а в милиции работать – там где смертные приговоры приводят в исполнение сразу после задержания, без суда и следствия…

Мы с Колесниковым походили по комнатам обеих квартир, оценили следы возможной борьбы, качество устроенности жизни того и другого убиенного. Но пока не складывалась общая картина происшедших событий. Но, скорее всего, мешало отсутствие деталей чисто врачебно-экспертного характера: пора было остановить внимание собственно на трупах. Что-то не нравилось мне во всей этой истории и в том, как она представлялась показаниями некоторых свидетелей. Гложили почему-то сомнения в том, что следствие на правильном пути, и я решил проводить собственное расследование.

В том было что-то от "журналистского расследования": нового веянья сегодняшнего дня, по моему убеждению, приносящего огромную пользу. Только так и должно быть: "глас народа – высший глас!" Не потому, что административная субординация так складывается, а потому что откровения "незаинтересованной стороны" всегда предпочтительнее мыслей даже самых умных и честных людей. Они дороже, чем компетентное мнение высоких профессионалов-одиночек. Но самый лучший вариант, конечно, – это сочетание того и другого. Вспомнился недавний случай: подполковник милиции во Владивостоке бьет по лицу женщину с ребенком на руках. Нашу простую русскую бабу, измотанную непосильным трудом в рыболовном флоте, отчаявшуюся найти правду, вернуть заработанные деньги для того, чтобы накормить ребенка, лупит по лицу сытый боров. Журналист и оператор телевиденья оказались в нужном месте вовремя!.. Хвала им и слава! Их выводы просты: кто тебе, жирная рожа, позволил бить нашу русскую бабу и ее малыша? Да мы за простого человека горло тебе вырвем! Тут же камера перенацеливается еще на одну жирную рожу – зарвавшегося ворюги, именно по его вине толпятся голодные люди на проезжей части улицы. Так ты, жирный боров, в милицейской форме, иди бей морду тому ворюге, а не калечь обворованную женщину! Тогда мы тебя и к ордену представим. А если ты находишься на довольствие у отпетого ворюги, то тогда – катись на пенсию!..

Вот так и я, решил посмотреть на случившееся глазами умного, заинтересованного докопаться до правды журналиста. Я почитал собранные показания, похлопал глазами на месте преступления и, наконец-то, взглянул на трупы…

В психотерапевте – так мне его представляли до сего момента – я узнал известного мне человека: Рубен Георгиевич был заведующим межрайонной психиатрической ВТЭК. Приехал этот молодой мужчина в наш город из Уральска, после окончания Актюбинского медицинского института. Он имел жену и двоих сыновей, для устройства жизни поступил на работу в рядовую поликлинику участковым терапевтом, благодаря чему получил служебную площадь. Наверное, квартирный вопрос так быстро решился благодаря усилиям главного врача – жены подполковника Егорова. Рубен был классным мануальным терапевтом. Он легко снискал себе славу "колдуна": успех пришел при лечении перезрелых дам с застарелыми остеохондрозами, да накатывающимися исподтишка климактерическими неврозами.

Сам Рубен был высоким, худощавым, с женской конституцией интеллигентом. Рыжая шевелюра не портила его, но казалась странной для тех кто его знал получше: ведь отец его был армянином, и только мать, яркая шатенка, передала русский генофонд. Чьи предки могли подарить рыжий цвет волос, трудно предположить. Много женского и мягкого в облике Рубена Георгиевича – голос, манеры, скользящая, как у лебедушки, походка. Видимо, за приметную близость к женской стати и любили Рубена пациентки. Отсюда и пошла кликуха "психотерапевт", но собственно психотерапией он особенно и не занимался. Были у Рубена многочисленные "подружки" среди женского персонала поликлиники и психиатрической ВТЭК. В такой теплой женской компании он и отмечал день рождения у себя дома. А жена в это время с сыновьями уехала на дачу к подруге. После "вечеринки" начались кошмары: выпил-то, кажется, немного, а симптоматику отравления стал выдавать отчаянную.

Я всегда говорил друзьям, особенно доброму доктору Айболиту – Коле Слизовскому, ведущему беспутный образ жизни: "Не пейте никогда с бабами на брудершафт! Даже с собственной женой этого не стоит делать, особенно если фактически находишься с ней в разводе!" Коля никак не хотел взять в толк мои слова: может нависнуть беда, как грозовое облако в понедельник. Слизовский плохо прогнозировал грядущие события, а потому устраивал сцены супруге: из-за использования квартиры, из-за легкого, безобидного "левака", да просто интереса ради он заводил разборки!" Женщины, по скудоумию своему, резко подвержены тяге к "острому опыту". Достаточно вспомнить хотя бы историю Евы и Адама, случившуюся еще на заре Человечества…

Рубену, по всей вероятности, не передали подобный опыт вовремя. Скорая помощь (специализированная бригада) застала его в коме. На полу и диване, где он валялся бездыханный, были следы основательной кровавой рвоты. Естественно эскулапы с горяча решили, что имеет место массивное язвенное кровотечение и решительно залезли в желудок гастрофиброскопом. На ту решительность врачей организм Рубена ответил рефлекторной остановкой сердца. Из состояния клинической смерти его уже вывести не смогли – организм сдался, потому что на него действовал неизвестный яд потрясающей силы.

Интересно, что как не искали менты бутылки из-под алкоголя в квартире Рубена, им не удалось найти ни одной посудины со следами неизвестного яда. Все было убрано, вымыто, аккуратно сложено на полках и в шкафах. Толи врожденная женская чистоплотность выступила на первый план в той непростой истории, толи предусмотрительность страшного шамана, развращенного расчетливой безнаказанностью… Даже отпечатки пальцев нигде не удалось зафиксировать – вся мебель, вещи были тщательно протерты влажной тряпкой. Так бы наши жены делали уборку в собственных квартирах!

Мы перешли в спальню квартиры подполковника Егорова. Его труп еще не убрали с постели. Предсмертной записки не было: жена заявила, что вгорячах сожгла ее… Странно: как же она теперь будет укладываться в эту большую двуспальную кровать? Ведь из нее совсем недавно вытащили труп "горячо любимого" мужа. Но так ли уж горячо она его любила? С какой стати толкалась на "вечеринке", где потом все было столь тщательно убрано…

Я внимательно всмотрелся в труп: Егоров выбрал странный, довольно редкий способ ухода из жизни. Он же не работал мясником на колбасной фабрике, не резал скотину по деревням российской глубинки, наконец, никогда не был кавалеристом. Так от чего же сознание подсказало такой странный способ: чик… огромным охотничьим ножом себе по горлу!..

Нож, нет сомнений, был великолепно отточен: никаких шероховатостей на срезе не осталось, абсолютно ровные края ран. Но глубина той раны была неимоверная – голова, как говорится, держалась на волоске! И все это единым махом, собственной правой рукой… Стоп!.. Почему же правой? Труп лежит на левой стороне постели, и разрез свидетельствует, что нож полоснул по горлу справа налево!.. Значит делал он его левой рукой…

Эту особенность мы оценили с Колесниковым почти в одновременно… Такая находка меняет дело. Колесников хорошо знал, что Егоров был правша. Но почему-то для самоубийства он выбрал левостороннюю позицию. Однако с той же стороны было легко подойти и возможному убийце для того, чтобы именно правой рукой полоснуть спящего, выпившего или находящегося под транквилизаторами человека…

Смертельный вопрос повис в воздухе, как топор палача. Но почему-то с занесенного топора уже начинала капать кровь – чужая кровь! Мы бросились к показаниям жены Егорова: черт возьми по ее словам, во время трагедии она была на "вечеринке" в квартире Рубена. Она так и говорит: "Муж мучил меня приступами ревности! Я и в этот раз ушла, чтобы не слышать его беспочвенных обвинений" Вот он "страшный подполковник", вот она легенда о сатрапе, бьющем беззащитную женщину по лицу кулаком. Но Егоров был маленький с рыженькими усиками мужичек, уж очень сильно походивший на женщину. Он мог плести коварные интриги, демонстрируя в их логику садизм, но функции палача – это не его специальность… Его жена сама могла съездить ему кулаком по физиономии, причем не единожды! Он же станет только утираться и слезы лить…

Колесников отозвал капитана Иванову в спальню и, показав "находки", попросил попробовать замотать супругу на деталях, на их нестыковке. И она, как бык, прошедший только что операцию по вылущению яиц, рванула не зализывать раны, а месить своих обидчиков. Теперь она выколотит из Генриетты все что нужно, назревал новый поворот в дознании. Колесников был уверен в том, что Иванова через минут пять "раскрутится". Тогда она уже будет действовать, как бык с парочкой подшитых яиц величиной со страусовые. Приказ "на поражение" будет обязательно выполнен. Главное, чтобы она – с горяча, от большого служебного рвения – не влепила "страдающей супруге" чем-нибудь тяжелым по голове. Капитан Иванова, кстати сказать, как и нынешняя "Королева Красоты", является мастером спорта по рукопашному бою среди женщин. Она великолепно стреляет, бегает, прыгает… ложится на живот, а если хорошо попросить, то и на спину, маняще раздвинув ноги! Но наша "королева" может квалифицированно приложить по башке рукояткой личного ПМК.

Вообщем, с большой печалью мы с Колесниковым спускались по лестнице, уже основательно задымленной и заплеванной оперативниками. Нас ждала машина, а в ней изнывал от нетерпения Олежек, бдительно охраняемый доверенным лицом – сержантом милиции.

* * *

Ехали молча, каждый думал о своем. Я и Колесников в уме сопоставляли факты, различные детальки, шевелили губами, что-то осмысляя и иногда воспроизводя обрывки мыслей вслух. Олежек думал тоже о своем, затаенном: его мучил вопрос и состояние ему сопутствующее – успеет ли он доехать до узилища, не обоссавшись прямо в машине. Сержант из-за служебного рвения не выводил Олега "до ветру". И не стоит обижаться на милиционеров: бдительность необходимо только приветствовать. Хорошо еще, что сержант не приковал страдальца наручниками в машине к дверной ручке или рулю!..

Все обошлось: Олежек дотерпел, но ворвался в туалет с такой скоростью, что менты, сидевшие величавыми воронами на унитазах, соскочили моментально, бросив штаны и схватившись за автоматы. У них в застывших мозгах сложилось впечатление, что здание отделения милиции атакуют террористы: вот первый уже ворвался в самое сердце закрытого учреждения. Однако ошибки бывают у всех. И когда я тоже, правда, со значительным интервалом, заглянул в туалет на огонек, Олегу удалось и пописать, и убедить ментов опустить оружие. Теперь, остудившись, менты занимались подтиркой, да одеванием форменных брюк, как положено по уставу.

Скоро подошел и наш сержант – он помог установить должностное равновесие в туалете, помочился бойко. И мы отправились все вместе в "палату" временного пребывания. Теперь на досуге я получше оглядел наше узилище и понял, что лучше собственного дома места нет на Земле. Тюрьма, она и есть тюрьма – сырая, мрачная, скучная. Именно от ожидания возможного заточения зреют исподволь бунты в народе. Не доверяет простое население своим властелинам, страхуется заранее, тешет мечту открутить загодя голову своим потенциальным узурпаторам.

В тяжелых думах прошел вечер: ужином не кормили, а с барского плеча (Колесников расстарался) угостили нас каждого пакетом кефира, да сдобной плюшкой. Добавки из скромности мы просить не стали, принимая испытания судьбы, как должное, способное принести пользу. Пусть то будет профилактической разгрузкой желудочно-кишечного тракта. Но мучения наши длились не очень долго: приехал Владимир, о чем-то пошептался с Колесниковым и теперь уже под собственным конвоем отвез нас с Олегом к себе на квартиру.

Я отметил некоторые странности: как только мы вылезли из автомобиля, припаркованного Владимиром метрах в пятидесяти от подворотни нужного дома, к нему подошел сравнительно молодой парень. Шептались наши опекуны не долго, парень уселся за руль автомобиля и умчался. Только тогда мы всей гурьбой двинулись во двор. Владимир, подходя к внутренней кромке арки, приостановил нас властным жестом, а сам продвинулся несколько вперед, внимательно огляделся. Его взгляд шарил по крышам домов, сжимающих тугим кольцом двор, прошелся по окнам верхних этажей. Только потом Владимир дал команду двигаться за ним. В том было что-то новенькое, интригующее…

Мы с Олегом переглянулись: "Черте что и сбоку бантик!.. Шпионские игры какие-то"!.. Но становилось интересно: какой мужчина, даже перезрелого возраста, не согласится вспомнить детство… В любом мужике до самой старости живет мальчишка. Поднимались по лестнице, оставаясь каждый при своем мнении: Владимир, видимо, считал осторожность – залогом победы, мы же с Олегом собирали в сознании дюжину смешливых бесенят… Володя не стал открывать дверь своим ключом, а позвонил – новая странность!.. Дверь – как я понял, только после визуальной идентификации звонящих изнутри квартиры – открылась, подчиняясь воли еще одного действующего лица. Мы ввалились толпой, и я тут же узнал нового "домового": это был Анатолий Гончаров – парень под два метра ростом, здоровый, кряжистый, сильно поседевший "медвежатник". Владимира и Гончарова связывали какие-то особые дела и симпатии, доставшиеся по наследству от Сергеева – отца Владимира и давнего друга Гончарова. Конечно, Анатолий не был "медвежатником" в криминальном смысле слова – он не крушил сейфы отдельных богатеев, частных и государственных банком. Гончаров профессионально занимался охотой на медведей, посещая для этого различные уголки нашей необъятной родины. Сейчас почему-то он оказался в Санкт-Петербурге, где, как известно, медведи водятся в живом виде только в зоопарке, да в музеях в облике покрытых молью чучел… Мы поняли, что начинается новая тайна – загадочное приключение, способное будоражить воображение, проворно гонять кровь по артериальной и венозной системе мужского организма…

Олег от нетерпения потирал руки, требуя этим жестом быстрейшего посвящения в тайны, решительного ввода в дебри увлекательных приключений. Я тоже сгорал от нетерпения. Володя переглянулся с Гончаровым и оба ухмыльнулись, их гримасы совершенно отчетливо передавали общий смысл настроения и отношения к нам: "Ну, истинно! Веселятся как дети, а впору грустить"… Никто и ничего не стал нам объяснять, нас пригласили на кухню, где был стараниями Анатолия Георгиевича уже приготовлен шикарный ужин: жареные куры (а ля табака), несколько бутылок прекрасного кубанского вина, свежие овощи и зелень. Мы с Олегом порядком истощлись от "милицейского поста", потому набросились на пищу и вино, напрочь забыв об ожидавших нас "приключениях". Забавно: два недоумка взахлеб пили вкуснейшее вино, а наши "педагоги" только ели, не прикасаясь к "алкогольной отраве"… Но пусть им будет хуже – нам же больше достанется!..

Трапеза закончилась, и нас с Олегом потянуло ко сну. Никто и не собирался разрывать наши объятия с Морфеем: нас легонькими шлепками растолкали по комнатам, где мы и "пригорюнились" на диванах, укрытые пледами…

"Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности" (Псалом 4: 9).

3.4

"Туманил рассудок серный чад, исходящий из трещин в зияющем основании пещеры, уже давно названной Дельфийским Оракулом. На высоком треножнике, томясь в ядовитых струях газа, замерла Пифия – стареющая прорицательница, бывшая, как и все нормальные женщины, когда-то молодой, и совершенно здоровой, и неотразимой. Ее отличала та особая стать, что бросает вызов банальной мирской красоте и банальным предрассудкам. Пифия в молодые годы была необычайно притягательна: каждая линия ее тела, каждая черточка, оформляющая запоминающееся лицо, наделена гипнотической силой. Взгляд любого человека невольно фиксировался на этой женщине, и через некоторое время сознание смотрящего уплывало в мистические дали. Сколько умов, переполненных вожделением, заставила храмовая жрица плутать по лабиринтам внушения, творимого неведомой силой. Теперь Пифия от хронического отравления порядком "увяла", но вместе с тем приобрела еще большую загадочность и силу воздействия на сознание человека, явившегося к стопам Дельфийского Оракула за откровениями, за пророчеством…

Сюда не однажды являлся и наследник царя Филиппа – молодой, горячий, требующий быстрейшего разрешения всех споров с Богом и народами Александр Македонский. Уже в те времена жрица понимала, ощущала то, что имя Александр даже само по себе заряжено сильнейшей энергетикой. Много позже неведомые американцы с помощью каких-то сверсовременных приборов докажут, что это именно так… Ну а пока Пифия разбиралась с энергетическими системами своими способами – запредельными, мистическими.

Молодой полководец бурными военными деяниями оправдывал прогнозы жрицы и предвосхитил возню с физическими приборами американцев. Но, как водится, всем подговняли историки – они до сих пор раскапывают "пакости" бытового плана и перевешивают факты на "точных весах истории". Оказалось, что отец гениального Александра – царь Филипп создал неустанным трудом, мастерской дипломатией и хорошо подготовленными сражениями прочные основы великой державы – Македонии. Ему удалось воспитать в многочисленных походах лучшую армию на Востоке. Многие считали, что новое государство создавалось не только усилиями Филиппа, но намного раньше – победами Кира. Отсюда и вывод: империю будущего ее властелина – Александра должно считать не расширившейся Македонией, а выросшим Персидским государством. Вот от чего у Александра были свои вопросы, немые терзания, с которыми и приходилось обращаться к жрецам. Александр очень спешил, поскольку чувствовал, что все "великие дела" уже практически осуществлены и ему ничего не остается.

Заговор против Филиппа был сплетен просто: царя убил Павсаний, оскорбленный охлаждением своего именитого любовника. Опять гомосексуальное партнерство из малого греха переросло в большой грех. Подтолкнуть молодого человека к вспышке агрессии, содержащей больше невротического, чем обдуманно политического разумения, имели возможность заинтересованные в устранении Филиппа от власти лица.

Перед глазами толпы раскрылось кровавое представление: тут же, на месте покушения, злоумышленник был убит без суда и следствия. Его труп терзали многочисленными ударами коротких мечей все, кто считал необходимым продемонстрировать показную ярость, негодование, горе по нелепо погибшему царю Филиппу.

Но наибольшую жестокость, конечно, выкажет якобы потрясенный коварным убийством отца сам Александр. В его мести приближенные из числа заговорщиков видели не только жестокость монарха, а, скорее, желание освободиться от некоторых "причастных" и "посвященных", от лишних соучастников акта отцеубийства.

Мать Александра – Олимпиада, скоре всего, была душой заговора. У нее был серьезный повод для мести своему мужу – царю Филиппу, поменявшему женщину на мужчину. Но мать, особенно если она остается царицей, прокладывает дорогу к трону своей надежде – сыну. Необузданной кровожадности все же в ней было с огромным перебором. Олимпиада дала волю патологической мстительности и после неожиданной смерти сына – Александра: жестоко расправилась с конкурентами своей власти, чем восстановила против себя слишком многих и лишь ускорила крах империи. Позже Македония была завоевана Кассандром. Он казнил сперва Олимпиаду, затем прикончил жену Александра – Роксану и законного наследника престола – маленького Александра. Новый сатрап постарался выбить из памяти народов легенды об Александре и его отце Филиппе. В значительной мере в том была вина неуемной жестокости и изощренного коварства Олимпиады, за которые пришло и возмездие. Бог всегда наказывает отступников от главных заповедей, часто выбирая для них те же методы, что использовали и они сами"…

Панорама событий перед моими глазами клубилась, словно гейзер под треножником Пифии… Тумана было предостаточно – может быть, что-то случилось с моим зрением, или в комнату забросили самодельную "зажигалку"?.. Мой сон поперхнулся на Александре Македонском, его отце Филиппе и матери Олимпиаде. Жевание древнеисторического мочала прекратилось не сразу, и картины былого перешли в другую полосу времени… Я увидел все то, что творили большевики, придя к власти. Картины сменялись одна страшнее другой, но в завершении "фильмы" появилось что-то, очень похожее на лекцию заезжего лектора общества "Знание".

"Интрига общественная опять взошла на пьедестал, перескочив через голову принцессы "Идеологии" коммунальной партии. Германский генеральный штаб по существу нанял за большие деньги компанию террористов, понимая, что они подарят Германии искомую победу. Немцев не волновало то, что будет разрушена Россия. А уж у большевиков-интернационалистов по отношению к Родине никогда не было ничего святого…

В основе той интриги, наблюдаемой в течение восьми десятков лет, лежала обычная житейская блажь, легко перерастающая в неудержимую страсть, называемую бунтом. Используя щит "Идеологии" корыстолюбцы стали получать продвижение по службе, завладевали чужими женами, квартирами, дачами, правом на сладкую жизнь. Интрига развернулась до масштабов классовой борьбы, вышла за пределы одного этноса, превратилась в глобальную вакханалию. Наше государство пришло к тому, к чему вела его дьявольская сущность: к партийному бандитизму, к стагнации общественных отношений, к экономическому краху. Было напрочь забыто: "Уклоняйся от зла, и делай добро, и будешь жить вовек; ибо Господь любит правду, и не оставляет святых Своих; вовек сохранятся они; и потомство нечестивых истребится" (Псалом 36: 27-28)"…

Опять вильнул недомыслием и голыми ягодицами, дьяволенок-извращенец, быстро принявший образ сна шизофреника… "Наши современники вынуждены переориентировать практически все, связанное с памятью об Александре Македонском: осторожно муссировалось даже мнение о том, что к смерти великого полководца причастен его бывший воспитатель – философ Аристотель. Начало такой версии положено намного раньше: считалось, что Аристотель обладал врачебными знаниями; только он один (тоже великий) мог оценить масштабы урона цивилизации, связанного с походами необузданного Александра. Все это повышает вероятность принятия экстраординарных решений: наметилась дуэль Великого Аристотеля с Великим Александром. Но дуэль была не на шпагах, а велась с помощью исторического провидения. До конца не исключено предположение: будто бы учитель приготовил особый яд для умерщвления ученика. Если такая тема вообще возможна, то невольно задаешься вопросом о причинах столь жестоких действий"…

Я давно заметил, что занятия наукой развили у меня способность мыслить даже во сне. Может быть, как раз самые интересные мысли и появлялись на какой-то фазе ночного сна. Это только лишний раз доказывало, что нейроны человеческого мозга – всего лишь специфические антенны, настраивающиеся на Вселенское Информационное Поле. Кора головного мозга отдохнула, очистилась и получила способность "подключиться" к потоку вещей информации.

"Понятно, что только философ такого уровня, как Аристотель, мог взвалить на себя бремя бесстрастного эксперта поступков Александра и принять решение о его преждевременном уходе из жизни. Однако и здесь, скорее всего, спрятана лишь политическая интрига, приправленная мистикой и чертовщиной. Не будет философ пачкать руки предательством и примитивным криминалом, – не станет сам себя втаптывать в грязь. В том убеждаешься, прослеживая жизненный путь Аристотеля. Но политикам, сменившим Александра Македонского, было выгодно притащить за уши пикантную версию.

Аристотель был первым основательным учителем Александра с возраста 13 лет. Он преподал ему не только передовые философские, религиозные знания, но и медицину. Ибо сам был потомственным эскулапом, а философия в те времена прочно переплеталась с медициной. Говорят, что Аристотель посвятил своего ученика и в тайные знания ведического уровня. Он как бы ввел его в Храм мудрецов-оракулов Египта. Он приобщил его к той идеологии, имя которой будет много позже написано на скрижалях всего тайного – "Масонства".

Плутарх пишет о том, что Александра уже в юношеские годы огорчали победы отца. Он опасался, что для него не останется великих дел. А сам Александр был рыцарем до мозга костей. Теперь, придя к власти в возрасте 20 лет, он принялся за последовательную реализацию мечты о завоевании всего мира. Черный покров оградил тайну смерти отца Александра – царя Филиппа от последующих поколений. То были признаки особого рода "Масонства" – коварного, жестокого, несправедливого, потому что основой его будет жажда Неограниченной Власти. А это уже – "Черное Масонство". Нам не дано разобраться в тех страшных тайнах, о них лишь кое-что можно увидеть во сне… "Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его" (От Иоанна 13: 16)"…

Сейчас на меня как раз и снизошел вещий сон. Опять я вынырнул из патологического фантазирования: было муторно на душе, хотелось пить и писать. Подумал: уже наверняка происходит старческое сокращение объемов мочевого пузыря, сбавляется темп работы выделительной системы. Начали спотыкаться почки, лукавит печень, борясь с последствиями хронического алкоголизма. Решил пойти сперва отлить, а затем – на кухню, чтобы утолить жажду. Согрею кипяток, заварю чайку, посижу, подумаю, помечтаю, пофантазирую…

На кухне меня уже ждал Владимир: когда он успел сюда явиться?..

– Александр Георгиевич, – начал он задушевно, – не возражаете, если и я попью с вами чайку. Обязуюсь молчать, не приставать с вопросами, не мешать думать "великому писателю"…

"Сука пушистая!" – подумал я. "Еще и подтрунивает, а сам-то появился на кухне не зря. Вот чуткий сон у человека! – профессия накладывает отпечаток. Наверное все же что-то серьезное происходит вокруг нас с Олегом, если Владимир так настойчиво нас опекает, охрану выставил".

А жалюзи на окнах кухни были уже плотно сомкнуты, однако, и тогда электрическое освещение Владимир не стал включать. Хорошо, что ночи уже почти белые, и мы чаевничали, пользуясь только природным освещением – луною. И было это очень даже здорово!..

Владимир действительно не приставал с вопросами, назидательными разговорами. Он спокойно пил чай, правда порой скрытно, из-за жалюзи всматривался в какие-то интересные объекты во дворе. Но чаще его взгляд скользил по верхним этажам, да чердачным слуховым окнам.