Литература мятежного века

.." Между тем активно пропагандировалась идея, что "Россия исчерпала лимит на революции!" Эта охранительная идея в устах лидера компартии, как ничто другое, была выгодна ельцинскому режиму. "Кто измерит вред, который эта идейка нанесла освободительному движению? Ведь твердили-то вы ее в пору самого активного и широкого народного движения против ельцинизма, когда на улицы Москвы выходило до 200 тысяч. Я уж не говорю о вашем телевизионном призыве к народу 3 октября 1993 года "сохранять спокойствие". Кто вас надоумил? Кто дал экран? До сих пор неизвестно... Вы много пишете статей, книг, выступаете, даёте пресс-конференции, делаете многочисленные заявления... Всё это необходимо, но должно дополняться, подкрепляться конкретными делами, живыми поступками, реальными акциями. А у вас нет к этому ни желания, ни вкуса, ни умения. Зато хоть отбавляй оторванного от жизни прожектерства. Чего стоит хотя бы провозглашенный вами почин: "Построим новый крейсер <Курск> на народные средства!" Какие у народа средства?"
      Нынешний режим может спать спокойно - сотрясение воздуха не поколеблет его устоев.
      При этом Бушин напоминает о поведении Зюганова при неудачах на выборах: "Вы первым делом спешили поздравить соперника с победой, а потом заводили бесконечные нудные разговоры о фальсификации выборов, причем не было случая, чтобы кто-нибудь был за это наказан. Уж что-нибудь одно: или не спешите поздравлять, или молчите о фальсификации".
      И еще один вопрос затрагивает Бушин в рассматриваемой здесь статье об отношении КПРФ к религии. Тема эта чрезвычайно сложная и актуальная по нынешним дням, поэтому заслуживает серьезного осмысления, а по ряду пунктов и нового нестандартного подхода. Мы же отметим здесь лишь тот факт, что попирая все каноны идеологии и классовых отношений специалисты по вере из Президиума КПРФ типа В. Зоркальцева выпрыгивают из собственной плоти, чтобы понравиться церковникам. Высокомудрый член Президиума ЦК КПРФ не без ведома Председателя партии заявляет: "Человек без веры - как птица без крыльев! У него нет ни будущего, ни прошлого, да и настоящее его плачевно".
      А что ответит сей теоретик на такой пассаж? Неверие никогда не было чем-нибудь особенно революционным и по духу и по научной своей направленности, если оно не касалось опасным с точки зрения церковников и не провозглашалось в кричащих лозунгах и призывах. Атеизм как научное мировоззрение вот уж сколько столетий обосновывает свои подходы к вере с анализа категорий: религия как общественное настроение, колеблющееся в зависимости от уровня развития общества; религиозная точка зрения, вторгающаяся в научное исследование; религия как сила, формирующая человеческую психологию; соприкосновение религии с моралью и их совместное осложняющее действие при научном анализе; церковь; духовенство. Между прочим, о двух последних категориях - церкви и духовенстве - великая русская литература в лице ее свято верующих гениев (Гоголь, Лермонтов, Достоевский и многих других) сказала свое нелицеприятное, но правдивое слово, не утратившее своей сути и в наше время.
      Однако же, сегодня важно другое. Надо отчетливо осознать вульгарным атеистам, ставшим в одночасье верующими, что христианская религия, проповедующая заботу прежде всего о делах потусторонних, о смирении, как высшем благе, подавляет волю человека, сковывает дух и свободолюбивый порыв.
      В статье "Религиозное раболепие" ("Молния", 2001, № 1,2) Бушин коснулся некоторых из этих вопросов, о чем не мог не знать Председатель КПРФ Зюганов, но он продолжает идти в форватере умонастроения Зоркальцева, демонстрирующего религиозное раболепие. "Даже мы, коммунисты, не подвергаемся таким бешеным атакам, каким сейчас подвергается Православие". Возмущенный слишком, скажем так, большой натяжкой главного марксиста современности, Бушин спрашивает: "Что вы конкретно имеете в виду? И мертвых и живых коммунистов, в частности, и вас лично бешено атакуют по любому поводу едва ли не в каждой телепередаче, едва ли не в каждой статье и книге демократов. А кто атаковал, допустим, патриарха?"
      Да, верно, никто до недавнего времени его "не атаковал", однако же в еженедельнике "Экономическая газета" (51 (428), декабрь 2002 года) была предпринята смелая попытка прояснить личность патриарха, в миру А. Ридигера. Ранее в беседе с корреспондентом "Известий" (10 декабря 2002 г.) Алексий II сообщим некоторые сведения о себе. Мирянам не пристало давать оценку работе церковников, тем не менее вряд ли кто забыл, что этот первосвященник грозил запретить (проклясть) убийство русских патриотов в Доме Советов )"Белом Доме") в октябре 1993 года, однако многие сотни лучших русских людей были там Б. Н. Ельциным убиты, сожжены, изувечены. И тому все сошло с рук. Проклятье на него не обрушилось, живет-поживает припеваючи, себе, своим близким и пособникам на благо.
      Что же помешало Владыке отступиться от своей клятвы? И вообще: кто же такой Алексий II, якобы дворянин и патриот, потомок отпрысков прибалтийского немца Фридриха Вильгельма фон Ридигера и дочери полковника белой армии Елены Иосифовны, а девичестве Писаревой? Забудем на время о том, что его деда расстреляли большевики в Териоках (Зеленогорске Ленинградской области). Ибо как писал в сборнике "Смена вех" А. В. Бобрищев-Пушкин, "Я бежал от красных именно потрясенный террором - а наткнулся на (белый. - Ред.) террор... Все отрицательные стороны советского строя... я видел на юге (у Деникина. - Ред.), часто еще в большей степени"... Далее узнаем, что "отец патриарха закончил богословско-пасторские курсы, был рукоположен во диакона. Служил в храме Святителя Николая, где настоятелем тогда был священник Александр Киселев. Тут и я уже прислуживал мальчишкой. Потом отца рукоположили во пресвитера, и с тех пор до своей кончины в 1962 году он служил настоятелем таллинской церкви Рождества Богородицы (Казанской)".
      Упомянутый Ридигером священник Александр Киселев, после эмиграции вернувшийся не так давно в Москву, а в 2001 году скончался, - это духовник генерала Власова. "С отцом Киселевым - рассказывает Ридигер, - я был знаком с юных лет, когда мальчиком помогал ему на богослужениях. Потом судьба его сложилась непросто. В конце войны он уехал из Эстонии. Ни я, ни мои родители ничего о нем не слышали. И вот однажды, когда, будучи уже архиереем, я оказался в служебной поездке в Америке, мне в гостиницу вдруг позвонил отец Александр и пригласил к себе в церковь. Встреча была очень трогательной. Обнялись, расцеловались... На какое-то время онемели. А потом погрузились в щемящие для каждого общие воспоминания: я - о детстве, он - о родине. С тех пор общение не прерывали. Отец Александр долгое время издавал в Нью-Йорке журнал "Русское возрождение", мечтал о возрождении России, способствовал ему, страстно желал возвращения на родину. Несколько лет назад это случилось. Он продолжал свой пастырский душепопечительский труд в Донском монастыре, а недавно мы проводили его в последний в земной жизни путь".
      И далее еженедельник публикует комментарий "Экономической газеты", изложенный главным редактором Александром Николаевичем Чекалиным. Приводим небольшой отрывок из него. "А. Ридигер умолчал о том, что его, патриарха, духовный и нравственный учитель одновременно укреплял волю генерала Власова. В чем укреплял? Да, наверно, в том, что надо активнее помогать гитлеровцам одержать победу над советским народом, над СССР, что надо бороться с рабоче-крестьянской Красной Армией, с восстающими против немцев славянскими народами следует как можно жестче, не жалея русских (прежде всего) жизней. Надо полагать, "вероучение" власовского духовника, священника А. Киселева проникало, так или иначе, и в душу мальчика А. Ридигера. Потом-то Киселев, возможно, понял, что Родину, как бы не относиться к ее правителям, предавать все-таки нехорошо. Нельзя. Как ее не предал, скажем, 14-летний партизан Саша Чекалин, за что фашисты (а, может, и власовцы) казнили его. Но разве прежние взгляды власовского наставника не могли дурно прорасти в тогда еще юной душе церковного служки Алеши и сохраниться у того в дальнейшем? Ну, ладно - ты против коммунистов. Но почему не стать обновителем и внедрителем идей справедливости, товарищества и братства людей? То есть идей социализма. Вон у другого первосвященника, папы Римского, поляка Войтылы (Павла Иоанна II), активного участника "холодной войны" против СССР, теперь то и дело в посланиях-буллах пробиваются социалистически-коммунистические нотки. Увы, Алексий II не осудил и не подверг церковному проклятию даже авторов и исполнителей самой безобразной, самой антихристианской акции ХХ века - изъятия у народа созданной им собственности и передачи ее в частные руки абрамовичей, фридманов, аликперовых и т. п. А ведь сребролюбие, стяжательство, ростовщичество у христиан, да и не только у них, - тягчайший грех. Советскую власть было за что критиковать. Как и любую другую - никогда еще никакая из человеческих идей не реализовывались иначе, как в несовершенной форме. Мы и критиковали, причем подчас жестко. Но вряд ли, оставаясь честным человеком, кто-либо сможет отрицать, что советская власть - в большей или меньшей мере - претворила в жизнь многие христианские ценности. И Кодекс строителя коммунизма практически мало чем отличается от заповедей Нагорной проповеди. Потому антисоветизм в приложении к российским условиям в народе воспринимается как антиправославизм. И более того - как русофобство, то есть антируссизм. Что и доказали на практике своими действиями многие из антисоветчиков. И когда у Алексия II иногда прорываются антисоветские нотки - это, по меньшей мере, неосторожно".
      К этому глубокому комментарию-отповеди нечего добавить сегодня. Разве только напомнить лишний раз, что высокий атеизм - это тоже Вера, научное обоснование осмысления мироздания.
      А может тут что-то не так и, как всегда, правы корифеи С. В . Михалков с Ю. В. Бондаревым, присудившие Алексию II Международную литературную премию им. М. А. Шолохова - гениального певца социалистической цивилизации? И Святейший Патриарх, правда, "с чувством смущения" принял ее, восславив конец эпохи богоборчества и обратившись к соотечественникам с призывом "сохранять мир и согласие". Согласие? Между обездоленными, униженными и бесправными с одной стороны и горсткой прохиндеев - с другой? Есть от чего испытать "чувство смущения"... Но мимо, мимо противоречий грубой действительности и ближе к иллюзорному благоденствию: Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II премия вручена за книгу "Россия. Духовное возрождение" и большой вклад в защиту интересов народа, его духовно-нравственных идеалов".
      Впрочем о "большом вкладе в защиту интересов народа" убедительно говорилось выше. Добавим, что диалектическая закономерность не исключает тех принципов, которые характеризуют ту или иную эпоху и среди них - не бойся греха, если в грехе спасение... Разумеется, это весьма рискованное предприятие. Однако же там, где давит свирепая тирания, - разумная дерзость становится настоящим делом, а в великих делах по спасению Отечества мужественные люди всегда пренебрегают опасностью.
      Конечно, умные книжки читать каждому идеологу полагается, но порою надо и соотносить прочитанное с практикой. Всяческие попытки КПРФ связать вопросы политики с вопросами морали и религии не принесут положительных результатов. Первый, кто понял, что в критическое для страны время политические задачи следует решать с беспощадной решительностью, был Никколо Макиавелли. Именно он дерзнул отбросить все, что мешало глубокому теоретическому анализу создавшейся ситуации, в том числе религиозные соображения. ("Князь"). Это была одна из великих идей, обессмертивших Макиавелли, за которую моралисты и буржуазные ученые кляли его при жизни и особенно после.
      ***
      Сравнительно легкой добычей анализа Владимира Бушина стала проблема так называемой творческой интеллигенции, которая к концу XX столетия претерпела значительные изменения. Бушин стоит в гуще политических событий и прекрасно понимает, что всякая переходная эпоха чревата массой нестандартных ситуаций и неожиданных переходов, к которым особенно чувствительна и восприимчива интеллигенция. Надо сказать, что она по своей психологической сути, а равно и колеблющейся, вибрирующей природе предрасположена к иллюзиям и способности принимать кажущееся за подлинное, желаемое за действительное, а в определенные периоды - фантастическое за реальное... При ярком свете исторической действительности все это оборачивается противоположностью, рассыпается в прах - отсюда ее, интеллигенции, вечная неудовлетворенность, метания и постоянное впадание в крайности.
      Это обстоятельство умело используют власть предержащие. Так было всегда, так происходит и в пору перестроечных страстей, начиная с 80-х годов прошлого века. Наряду с научной и управленческой интеллигенцией "инженеры человеческих душ" либерального толка составили ядро духовных "опричников" горбачевской контрреволюции. Старейший член Гуверовского института войны, мира и революции в Станфордском университете Джон Данлоп опытный антикоммунист и последовательный антисоветчик - уже в 1987 году обратил на это внимание. "До того, как начать "революцию" в культурной сфере, - писал он, - Горбачев и Яковлев должны были определить союзников среди культурной элиты". Их вычислили - А. Вознесенский, Е. Евтушенко, В. Лакшин и другие. Но либералы еще не составляют достаточно широкой социальной базы контрреволюции. Нужно было, продолжает Данлоп, вербовать "либеральных националистов" - и они вскоре были завербованы. "Академик Дмитрий Лихачев был задействован в 1985 году женой Генерального секретаря Раисой. Известный представитель "деревенской прозы" Сергей Залыгин... Элем Климов, кинорежиссер. Александр Яковлев назначил Климова первым секретарем Союза кинематографистов после "сокрушительный чистки руководства" этого Союза. В журналы "Искусство кино" и "Советский экран" были назначены новые главные редакторы. "Революция" в кинематографе была энергично экспортирована в союзные республики(...) Аналогичная революция произошла и в советском театре. В апреле-мае 1986 года в 437 советских театрах были проведены перевыборы".
      Труднее шла "революция" в Союзе советских писателей. 19 июня 1986 года, накануне их восьмого съезда, Горбачев проводит совещание с наиболее маститыми писателями, где ставит, в сущности, перед ними "старый" вопрос: "С кем вы, мастера культуры?" Увы, во вновь избранном Бюро Секретариата Союза из 8 человек лишь трое, по мнению западных экспертов, были явными сторонниками Горби. "Заблокированные в своей первой попытке укомплектовать руководство Союза писателей своими людьми, - пишет Данлоп, прогорбачевские силы начали пробовать другую тактику. Летом 1986 года два сторонника Горбачева были назначены главными редакторами толстых журналов: Григорий Бакланов стал новым редактором журнала "Знамя", а Сергей Залыгин "Нового мира". Наряду с журналами "Дружба народов"... "Юность", "Знамя" и "Новый мир" быстро сделались культурными знаменосцами программы Горбачева". За ними последовали такие массовые издания, как "Литературная газета", "Советская культура", "Огонек" и новомодная газета "Московские новости".
      Интеллигенция и "приватизированные" ею средства печати использовались как кувалда для разбивания советского монолита. "В условиях засилья почти во всех периодических изданиях сторонников Горбачева тем, у кого имелись оговорки... насчет новой "революции" стало довольно трудно вставить словечко. Не сумев захватить руководящие позиции в Союзе писателей", они, как отмечает Данлоп, пытаются осуществить... разного рода "перестройки", которые дадут им выигрыш на литературном фронте: Окуджава Б., Каверин В., Искандер Ф. и другие вбрасывают идею создания в Москве кооперативного издательства "Весть". В Новосибирске создается кооперативное издательство "Жарки". Образуется Советский фонд культуры, во главе которого становятся Д. Лихачев и Р. Горбачева... Остальное общеизвестно.13
      В юмористической сценке, полной смеха и гнева, Бушин вполне реалистически изобразил поведение некоторых литераторов в предполагаемых экстремальных условиях. Речь идет о разрушении памятника Ленину под наблюдением немецких оккупантов. (Подчеркнем, что статья "Консенсунс" опубликована 26 октября 1991 года). Вот они. "Кто-то небольшого росточка, плотный, в очках, сильно напоминающий редактора журнала "Наш современник", особенно злобствующего в поношении Ленина, подбегает к водителю тягача...
      - Не беспокойтесь, господин захватчик, мне верить можно. О Ленине писали и Евтушенко, и Вознесенский, и Рождественский. Вот им верить нельзя. Больше того, они заслуживают кары. Добро должно быть с кулаками. А я не писал ни строчки! Я об этом последнее время на всех писательских собраниях говорю. И без устали бью тех, кто писал. Добро должно быть с кулаками...
      Хватает канистру и куда-то мчится... Весь в мыле, с бензином и с пачкой девятого номера своего журнала за 1991 год возвращается.
      - ...Дарю вам, коллеги фашисты, журнальчик с прекрасными стихами одного бывшего металлурга. Такого антиленинского зоологизма (в 2001 году стихотворец на страницах "Правды" со вздохом облегчения назовет Горбачева "последним ленивцем" - Н. Ф.) вы еще не встречали. Пальчики оближешь!..
      Наконец, а-а-х!.. Упал памятник! Все бросаются друг другу в объятья. Ура! Целуются, блаженно хрюкают. Памятник упал навзничь. Металлург вскакивает ему на грудь и, приплясывая, читаем свои стихи, напечатанные в журнале.
      Здесь лежит в мавзолее суровый марксистский пророк,
      Под охраной лежит - до сих пор не живой, не покойник...
      Говорят, по ночам он по кладбищам рыскает сплошь,
      И никто не дает ему рядом обычного места...
      Ба! Да это Валентин Сорокин!
      Один немецкий солдат спрашивает другого:
      - Что такое "рыскает сплошь"? Можно так сказать?
      - Конечно, нельзя. Да черт с ним! На нас же работает".
      Преувеличение?.. Но разве поспоришь против верно схваченной здесь сути всех выведенных перевертышей от М. Шатрова, В. Солоухина, С. Куняева, Ю. Карякина до Е. Яковлева?..
      А вот еще один любопытный пример.
      "Он, - пишет Бушин, - без конца твердил: "Превратим Москву!.." И представлял дело так, будто все мы с ним заодно. Например, на городской отчетно-выбороной конференции писателей говорил: "Писатели Москвы были надежными помощниками партии в работе по строительству нового общества, помощниками городского комитета КПСС в борьбе за превращение столицы в образцовый коммунистический город". И позже проникновенно внушал нам: "Вслушайтесь, вдумайтесь, на какую высоту ставит Программа КПСС литературно-художественную критику: "КПСС бережно, уважительно относится к таланту, к художественному поиску. В то же время она всегда боролась и будет бороться, опираясь на марксистско-ленинскую критику, против проявлений безыдейности" и т. д. Или: "Наш идеал - постепенный переход от социализма к коммунизму, где материальные блага не самоцель, но лишь необходимое условие гармонического развития личности" и т. п. Кто же это говорил? Открою секрет, дорогой Феликс: это говорил, конечно же, ультрасоветский, суперкоммунистический, архимобильный критик Кузнецов Ф. Ф. На должностях, которые Феликс Феодосьевич долгие годы занимал, кроме квартир и дач, полагалось иметь кучу орденов, премий и множество изданий-переизданий. И все это наш вождь имел, включая орден Октябрьской революции, в связи с 50-летием Союза писателей, Красного знамени в связи со своим 50-летием и на седьмом десятке - премию Ленинского комсомола за достижения в коммунистическом воспитании юношества. А здоровенные тома его сочинений в 300-400-500-600 и даже 1200 (двухтомник) страниц до сих пор лежат в золотом фонде советской литературы. И вот, имея все это за спиной, он гвоздит теперь ультрасоветских, предпочитая почему-то покойных".14
      Теперь, как известно, он близкий человек "трех богатырей" - А.Н. Яковлева, А.И. Солженицына, В.С. Черномырдина - и публично сие демонстрирует. Вот в чем секрет "непотопляемости" дорогого и всеми горячо любимого Феликса.
      Даже хасиды, ныне господствующая "сила" в России, не могут свести с ним старые счеты. Когда по обыкновению они подняли вселенский гвалт, им сказали: "Заткнитесь!" - и они заткнулись. На определенное время, конечно. Но сегодня у него поубавилось прыти, одряхлел значит - и притупилось чувство опасности - этот драгоценный дар, которым природа наградила все живое.
      Между тем, пишет наш автор, "нельзя же злоупотреблять долголетием". Сие замечание относится прежде всего к тем, кто страдает напыщенной вульгарностью и преувеличенным мнением о своей личности, о своих достоинствах...
      Как это ни странно, в эпоху смуты, когда жизнь поражает ужасными контрастами, а духовность стремительно падает, пребывая в судорогах и метаниях - на поверхность всплывает всякого рода прорицатели и прозорливцы крепкой наружности - и пользуются определенным успехом в обществе. На всех перекрестках они горланят, будто происходящее они предугадали, предвидели и, стало быть, события развиваются как бы по их чувственно-пророческому сценарию. Обычно это циники, люди самодовольные и не шибко обремененные интеллектуальным багажом. Встречаются среди них и сочинители средней руки, обладающие пошлейшей легкостью в мыслях и пополняющие галерею забавных типов смутного времени, требующих галантерейного отношения к себе.
      Послушаем одного из таких. "Я, - открывает книгу воспоминаний стихотворец Станислав Куняев, - чувствовал приближение грозных времен... Я предчувствовал великую катастрофу, которая произошла. И видит Бог, я боролся..." (Бога-то зачем всуе приплел?! - Н. Ф.) Легко представить себе, с какой завистью и скрежетом зубовным прочитали хлестаковско-куняевские речения "всемирно известные пророки", каковыми считают себя Солженицын, Распутин, Астафьев, Крупин тож. На что уж прожженные лицедеи, но никто из них не достигал вершин лицемерия Куняева. "Я, - радостно возопил он, - имею честь принадлежать к той породе русских людей, о которых Аллен Даллес, изложивший в конце Второй мировой войны программу уничтожения России, писал: "И лишь немногие будут догадываться или понимать, что происходит..."" (Однако ж, позвольте усомниться, что Даллес мог предположить, будто наш юркий рыболов и доблестный труженик пера - и есть один из немногих избранных мировых оракулов - Н. Ф.) Далее: "Мною все чаще овладевали предчувствия грядущей катастрофы... Я с ужасом чувствовал, что устои нашего советского государства шатаются(...) Я боролся всеми силами души" и прочее.
      Крехтя и важничая, он стремится предстать перед современниками в ипостаси провидца... Но против кого же "боролся всеми силами души", позвольте спросить? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение, поскольку в распоряжении Куняева журнал ("Наш современник") и издательство, кои под надежной крышей патриотизма сеют вечное, то бишь "добро с кулаками", как он изящно определил свое идейное кредо.
      Посмотрим, что все это значит. В большой работе "Прозревший и упертый", опубликованной в 10 номерах еженедельника "Патриот" за 2001, Бушин раскрывает истинный облик этого добряка с кулаками. Итак, усилиями даллесов, горбачевых и ельциных катастрофа советского государства под видом перестройки началась. И что же делает наш провидец? У него есть даже раздел, озаглавленный "Мое сопротивление "перестройке"". Какое сопротивление? В чем оно? Когда?.. Подлинная суть Куняева раньше была незаметна, но когда он пришел в журнал, получил власть и стал принимать конкретные решения, сразу все обнаружилось. Какие были самые первые шаги в журнале? Прежде всего, запустил на целый год роман Солженицына, антисоветчика № 1. Это сопротивление? Тут же ввел в редколлегию академика Шафаревича, антисоветчика № 2. Это противостояние? Затем один из идеологов журнала проф. Гулыга, член редколлегии, умильно и радостно провозгласил бандитскую перестройку, длившуюся уже пять лет, долгожданным "промыслом Божьим". А вскоре со страниц передовой статьи журнала раздался зычный призыв помянутого академика ликвидировать "Антифашистский комитет" и вместо него создать в помощь предателю родины Ельцину комитет "Антикоммунистический"... А разве можно забыть собственный ликующий вопль Куняева: "Пусть теперь Евтушенко едет один защищать Кубу - последний бастион социализма!" Но дело в том, что основатель Советского государства, ближайшие его сподвижники постоянно поносились на страницах журнала и куняевских воспоминаний. Сифилитика ему мало. Он еще пишет о "ленинском черепе" одного ненавистного ему писателя. Или: "Мы (?), как бы мстя истории за то, что она не оправдала наших надежд, будем требовать вынесения из мавзолея Ленина, потерявшего ореол святости..." Кто это "мы" - семья Куняевых, редколлегия "НС"? Стихи о Ленине он ставит в тяжкий грех своим литературным противникам, лицемерно умалчивая при этом, что стихи о нем есть у множества наших поэтов - от Пастернака и Есенина до Твардовского и Смелякова... А имя Сталина сей защитник Советской власти превратил в грязное ругательство "сталиненыш" и т. д. ("Патриот", № 41, 2001 г.)
      Что ж будем последовательны и откровенны до конца. Пока настоящие сыны отечества мучительно ищут пути освобождения народа от инородного угнетения, "авторитеты и адвокаты измены" (Татьяна Глушкова) - Куняевы, Распутины, Шафаревичи опошляют саму идею патриотизма, превращая ее в убежище для негодяев, где их ждет "иных восторгов глубина".
      И еще о многих сторонах жизни и бурной деятельности мемуариста поведал Бушин, поведал с грустью и тоской: о беспардонном куняевеком вранье и ненависти ко многим собратьям по перу, хотя при жизни лебезил перед ними; о явно клеветнических наветах в отношении писателей еврейской национальности, кои способствовали его внедрению в аллеи изящной словесности, о тщеславии и бахвальстве, бесстыдстве и высокомении... Быть может, Куняев доказал обратное: разоблачил утверждения Бушина, как грубые перехлесты, предвзятость, ложь. Ничего подобного - все им сказанное правда.
      Вот и заваливает мемуарист-стихотворец своего критика пахабными письмами, терроризирует телефонными звонками, орет, задыхаясь от злобы, из подворотни, когда Бушин проходит мимо: "Псих!.. Хунвейбин!.. Краснокоричневый!.. Клеветник!.." Здоровый мужик и голос зычный у 70-летнего Стасика... Но почему молчат, как в рот воды набрали, его закадычные други, такие же, как и он, литературные "патриоты"? Ведь недавно заливались соловьями, вознося ему хвалу до горних высей: "Духовный подвиг" (А. Бобров), "Книга событие... с безоглядной смелостью, с подкупающей искренностью... Его острое, как пика, перо... автор убеждает читателя: предательство и лицемерие, политиканство и двоедушие несовместимы с талантом, как гений и злодейство" (Г. Гусев); "Книга-событие"... "Книга-явление"... "Книга-объядение"... (В. Бондаренко)... Что и говорить, литературные нравы и уровень писательского мышления пребывают на недосягаемой высоте - даже становится как-то не по себе...
      Пожалуй, теперь можно говорить о сочинителе распутинско-куняевского толка. На смену благородной творческой одержимости, прямоте и искренности пришли вульгарность, самодовольство и фанаберия.
      И наступает оглупление, обнищание и омертвение литературы.
      Документы, факты, свидетельства участников событий проливают новый свет на природу литературных "патриотов" известного толка, выявляют их истинное существо, которое пребывает в некоем родстве с литературным либерализмом, т. е. правой буржуазной идеологией. Отсюда - узко групповые интересы, спайка, слияние на основе взаимовыгоды и прочее. И, пожалуй, недалек тот час, когда под видом объединения групп и группок, т. е. централизации будет предпринята попытка создания единой российской писательской организации, где будут "эллин и еврей", жестко, однако, управляемые инородцами. Кажется, русских писателей ждут новые потрясения.
      Но вернемся к творчеству Владимира Сергеевича. Без его мужественной интонации, презрительной насмешки, а равно правдивости и меткости характеристик - осознать всю глубину трагизма современной действительности невозможно. В ярком живом слове он воссоздает атмосферу тлена, морального и интеллектуального распада русского общества конца 80-х XX - начала XXI века. В одном из своих стихотворений он скажет:
      Весь этот мир от блещущей звезды
      До малой птахи, стонущей печально,
      Весь этот мир труда, любви, вражды,
      Весь это мир трагичен изначально.
      И ничего иного тут не жди,
      А наскреби терпенья по сусекам
      И, зная все, сквозь этот ад иди
      И до конца останься человеком.
      Глава седьмая
      СТРАСТИ ПО ПРОСКУРИНУ
      Но чтобы получить более полное представление о типе национальной литературы, следует внимательно присмотреться хотя бы к одному из ее выдающихся представителей. В настоящее время таким является Петр Лукич Проскурин, близко стоящий к недрам народной жизни.
      Творчество Проскурина - явление сложное, самобытное. В нем отразилась эпоха, в которой художник жил и творил - советская эпоха - со всеми ее светлыми и теневыми сторонами, взлетами и падениями, надеждами и разочарованиями.
      Он не уклонялся от активного участия в решении судьбоносных задач времени, не искал обходных путей для заявления правды. Отсюда - бесстрашие, искренность, спокойное волевое начало. В его сочинениях жизнь предстала в диалектическом единстве и противоречии - во всем величии непобедимости, трагизма и жестокости.
      Об этом речь.
      I
      Петр Проскурин родился 22 января 1928 года в селе Косицы Севского района на Брянщине. В детстве и в юношескую пору сполна хлебнул лиха. Война, разруха, полуголодное существование - и работа, работа, работа... А вокруг на десятки километров минные поля, ряды колючей проволоки, брошенные гранаты, мины, снаряды - и мощное, неудержимое движение советских войск на запад. Лишь много лет спустя он поймет скорбную торжественность и величие того времени.
      В литературу Проскурин вошел стремительно. В 1958 году в газете "Тихоокеанская звезда" был опубликован первый рассказ "Цена хлеба", как бы определивший пафос творчества художника, тесно связанного с судьбой народа. А два года спустя (1960 г.) в хабаровском книжном издательстве вышел в свет первый роман "Глубокие раны". Затем один за другим печатаются романы "Горькие травы" (1964 г.), "Исход" (1967 г.), "Камень сердолик" (1968 г.), сборники рассказов, повестей, стихотворений. Этот могучий крестьянский сын, работал, как пахарь, от зари до зари - и так около полувека.
      И сделал много - и хорошо. Ибо обогатил отечественную словесность образцами высокой художественности, в которых отражен исторический и нравственный опыт народа. Позже он скажет, что чем глубже этот опыт входит в опыт писателя, тем вернее и глубже он через своих героев выявляет сущность национального характера. И тем ярче и конкретнее проходит через его творчество время, и моральные сдвиги, катаклизмы и достижения, которые являются точными слепками социального движения времени.