Крыши

— Я никого не вижу.

Роза долго стояла с другой стороны эстрады, дожидаясь Симона.

— Он может прийти в любую минуту между восемью и девятью.

— Если он вообще придет.

И тут, заслышав звук шагов, они разом повернулись лицом к реке. От ярко освещенной набережной к ним шел долговязый мужчина в лохмотьях и цепях.

— Господи, да это же призрак Марли! — шепнула Роза и прижалась к Роберту.

Теперь они стояли друг против друга. Парень оказался высоким, тощим, с белым, как яичная скорлупа, лицом, на вид лет семнадцати, последние из которых он, судя по всему, провел не дома. Ни голове у него между выбритыми и татуированными местами топорщились клочья волос, особенно подчеркивая грязновато-голубые проплешины. Брови, если они у него и были, он тоже сбрил начисто. На горле виднелась круглая татуировка — символ анархизма. Старая, оборванная куртка из грубой хлопчатобумажной ткани ненадежно прикрывала плечи.

— Привет. Я — Симон. Вы хотели меня видеть? — Симон протянул им руку. У него оказался такой на удивление правильный выговор, что его сразу можно было нанимать и записывать для говорящих часов. Роберт и Роза изумленно уставились на него. — Вас удивило мое произношение? — виновато спросил Симон. — Всем это кажется смешным. Не вяжется с моим видом, не правда ли? Нарушает общепринятое представление. Предрассудки — это очень забавно. Они у всех есть. Например, все думают, что лесбиянки пьют только пиво, а биржевикам наплевать на бедняков. Что, конечно, не так. И не может быть так в наши дни. А все-таки...

Роберт и Роза переглянулись и вновь уставились на Симона.

— Ничего не поделаешь. Я получил хорошее образование. А потом от всего отказался.

Он был слишком приветливым, и это вызывало опасения. Он слишком торопливо говорил и слишком скоро предлагал свою дружбу.

— Все-таки это значит быть немножко белой вороной среди панков, — отважилась предположить Роза.

— А кто вам сказал, что я панк? Еще один предрассудок. Нельзя как будто называться Симоном и не учиться в частной школе!

— Наверное, у тебя есть другое имя?

— Нигель. Но, думаю, оно мне не нужно.

Пока Симон разговаривал с Розой, Роберт с тоской оглядывался кругом, переставая понимать, какого черта он пришел в этот дурацкий сквер на встречу с явным психопатом.

— Его зовут Роберт, меня — Роза.

Роза протянула руку, и Симон пожал ее.

— Роза... Имя, любимое небогатым, средним классом, — недоверчиво проговорил Симон.

— Правильно, у меня совсем простые родители, и они всегда ставят на стол молоко в бутылке.

— А мои родители, возможно, даже не знают, как эта бутылка выглядит, потому что им подают молоко в кувшине. Они только и делают, что покупают акции. Сейчас все на них помешались, правда? Копят-копят сертификаты, словно смогут забрать их с собой, когда наступит час переплывать Стикс.

Воцарилось неловкое молчание, пока Роберт и Роза решали, кто из них должен говорить с парнем. Лежавший за их спинами бродяга неожиданно изрыгнул проклятия и швырнул бутылкой в стену. Наконец Симон не выдержал:

— Я уже пять минут стою здесь с вами, а вы еще даже не попросили меня взять вас наверх.

— Ну, это не так просто. Мы же не знаем, что нас там ждет.

Роза вопросительно посмотрела на Роберта, продолжавшего хранить молчание.

— Не волнуйтесь. Я все равно собирался это сделать. У меня инструкции. — Он таинственно показал на небо. — Если бы все было нормально, вы бы ни с кем из нас не увиделись только из-за того, что кого-то ищете. Но нормального больше ничего нет. В сегодняшней ситуации, они даже, возможно, откажутся от обряда посвящения.

— Что это за обряд?

— Испытание на доверие. Дайте мне, пожалуйста, сигарету, если у вас есть.

Роза достала сигареты и зажгла спичку, при свете которой лицо Симона, когда он наклонился к ней, показалось ей почти прозрачным.

— Нас не заставят делать ничего такого, что нарушает закон? — спросила она.

— Все может быть. — Симон медленно выдохнул дым. — Мне велели предупредить вас, что всякое случается, поэтому с вас возьмут клятву молчания. Но одно уж точно: сделав первый шаг, вам придется делать и второй.

Роза повернулась к Роберту, продолжая их безмолвную беседу, но от его вчерашней уверенности не осталось и следа.

— Роберт, ты еще этого хочешь? Мне кажется, ты не очень в этом уверен.

Симон подозрительно оглядел Роберта.

— Если он сомневается, то, во-первых, ему не надо было приходить даже сюда, не говоря уже обо всем остальном.

— Эй, послушай, мне просто хотелось бы знать, во что мы влезаем, — сказал Роберт. — Ты вроде бы должен был помочь нам отыскать нашу приятельницу.

— Мне об этом ничего не известно.

— Тогда, может быть, нам лучше поговорить с тем, кому известно.

Роберт недовольно топнул ногой.

— Вы это сделаете. Однако имейте терпение. До чего же все здешние люди противные, и все похожи на вас.

— Перестань со мной так разговаривать, — рассердился Роберт.

— Послушайте, становится холодно, — вмешалась Роза. — Почему ты не даешь нам подумать, если, конечно, собираешься вести нас с собой?

Симон пожал плечами, повернулся и пошел прочь. Роза догнала его, а Роберт поплелся сзади.

— Куда мы? — крикнул он.

Симон обернулся и, криво ухмыляясь, показал костлявым пальцем на небо.

— Туда, но сначала мы пойдем на север, к Юстону. Вам надо кое с кем встретиться.

Улыбка на его лице погасла, а взгляд больших безбровых глаз стал такой, что Роберт выдержал его с трудом.

— Не знаю, чего вы ждете, — прошептал он несколько по театральному. — Но хотите или нет, вы все равно попадете в совершенно другой мир. Может быть, он вам понравится. Может быть, вас убьют. Понятия не имею.

Симон огляделся кругом, потом закинул голову и посмотрел наверх. Огородное пугало, да и только.

— Это другой мир, о котором люди вроде вас ничего не знают. — С этими словами он обнял Розу за плечи. — А скоро он может исчезнуть навсегда. С вами, со мной и со всеми, кто достоин спасения.

Встав между двумя ничего не понявшими новобранцами, Симон двинулся на север.

Глава 18

Наверху

Стеклянная кабина лифта медленно поднималась вверх, позволяя с неожиданной стороны взглянуть на лондонские улицы. Направо сверкала стеклом башня Британского телевидения, увешанная наверху тарелками радаров, как шляпками грибов. Множество ресторанов и ресторанчиков у ее подножия в нижней части Шарлотт-стрит уже были переполнены желающими повеселиться.

Роза подошла к стене лифта. Прямо перед ее глазами поток машин разделялся надвое у ярко освещенной Тоттенхэм-Корт-роуд. Налево лежали мрачные георгианские террасы Блумсбери, а прямо под собой она видела грязный, открытый всем ветрам вокзал Юс-тон. Все трое стояли, прижавшись друг к другу в тесном лифте в доме прямо напротив вокзала, без всяких хлопот открыв одну из боковых стеклянных дверей и пройдя по пустому холлу.

— Разве не рискованно так запросто входить в частный дом? — спросила Роза. Шарлоттина тетрадь лежала у нее в сумке. Роза помнила, что Роберт назвал ее “главным аргументом”. — Еще ведь довольно рано. Мог кто-нибудь задержаться на работе.

— Вам не о чем беспокоиться, — отозвался Симон. — Большинство сторожей из наших. Есть, правда, один дурак, но он в это время обычно смотрит телевизор на третьем этаже. У нас данные на все главные ворота.

— Ворота?

— На здания, где начинается путь наверх. Приехали. Лифт остановился. Впереди было несколько ступенек и дверь. Симон открыл железный засов. На крыше оказалось чисто и тихо. Правда, ветер был довольно сильный и поднимал вверх загазованный нижний пласт воздуха, но зато он же высушил все лужи наверху.

Их ждали двое молодых людей в бумажных спортивных свитерах. У одного были коротко остриженные светлые волосы, торчавшие из-под вязаной шапочки. Симон назвал его Джеем. Другой был пониже, потемнее и посерьезнее, по-видимому восточного происхождения. Его звали Ли, и из них двоих он явно занимал более высокое положение. С двух сторон у края крыши были высокие металлические стенки, и Джей жестом показал Роберту и Розе, чтобы они сели возле одной из них. Сам он остался стоять.

— Что ты им сказал? — спросил он Симона.

— Рассказывать — не моя обязанность, — заявил панк, который не желал называться панком, после чего скрестил свои длинные ноги и уселся сбоку. — Лучше показать, чем рассказать, — пробормотал он. — Но не потому, что меня не хотят слушать.

Джей, не обращая больше на него внимания, повернулся к новичкам.

— Сегодня вам разрешили подняться сюда при одном условии — сохранения тайны. — Было заметно, что он не в первый раз говорит эту речь. — То, что здесь происходит, — не игра, а настоящая жизнь, и весьма опасная. Я не знаю, что вы уже слышали о нас, но все это наверняка неправда. Мы сразу же прогоняем от себя людей, готовых обсуждать наши дела с посторонними.

Роберт обернулся посмотреть на Розу. Спина у него замерзла, и вообще он чувствовал себя немножко глупо, сидя на крыше и внимая сумасбродному мальчишке. Роза же, казалось, все воспринимала на полном серьезе и не сводила глаз с Джея.

— Я вам немножко расскажу о нас. В течение многих лет это был замкнутый мир.

— Но больше не будет, — еле слышно вставил Симон. Джей откинулся назад и прижался головой к металлической опоре. За его спиной шестью этажами ниже фыркали и ревели машины.

— У нас свой мир, не такой, как у вас внизу, со своими законами и своим судом. Он довольно большой и раньше никогда не пересекался с вашим.

Он махнул рукой в сторону Тоттенхэм-Корт-роуд, где крошечные фигурки останавливались у магазинных витрин и переходили из одного бара в другой, из одного кафе в другое, как насекомые в своем вечном движении.

— Важно, чтобы вы поняли. Наш порядок отличается от того, к которому вы привыкли там. Мы живем по правилам, которые сочинили мы сами.

Замерзший и обуреваемый сомнениями Роберт чувствовал себя так, словно настойчивые кришнаиты пытались всучить ему книжку с учением о самосовершенствовании. Он поднял руку, желая задать вопрос.

— Сколько вас здесь?

— У нас есть выпускники университетов, панки...

— Да-да, но сколько вас?

Джей вздохнул и, вновь откинувшись назад, посмотрел в небо.

— Надо им сказать, Джей, — вмешался Симон.

— Раньше были сотни. В двадцатые годы почти тысяча...

— В двадцатые?

— Многие бедняки бросили то малое, что у них было, и пошли наверх.

— Но такое нельзя долго хранить в тайне, — возразил Роберт. — Неужели никто не задавался никакими вопросами?

— Вы представляете, сколько людей пропадает каждый год в этой стране? — спросил Джей. — Раньше не заводили карточек. Не было компьютеров. Крыши тогда были не только выходом, это было святое место для человека, который хотел исчезнуть.

— Вы так мне и не ответили, сколько вас здесь. Джей медлил. Роберт удивленно посмотрел на Розу, но она сделала вид, что не замечает его взгляда. Джей, по-видимому, не хотел выдавать информацию. Наверное, он уже и так сказал больше, чем надо. Роберт решил, что пока им с Розой неблагоразумно было бы открывать свои карты, не дай Бог, они преступили какой-нибудь тайный закон следом за Сарой Эндсли.

— Думаю, нас осталось около тридцати. Может быть, меньше. А на рассвете в воскресенье уйдут почти все.

— Как? Почему?

— Я сказал достаточно. Может быть, после посвящения вам скажут больше, но это уже зависит от Залиана.

— А как вы здесь живете? — спросила Роза. — Как передвигаетесь?

— Все в свое время. Ли научит вас перебираться с крыши на крышу. Это легко благодаря городской архитектуре, надо только знать как. Надеюсь, вы хорошо переносите высоту?

— О, я как кошка, — неловко улыбнулась Роза. Она посмотрела на Роберта и отчего-то ей стало беспокойно. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, даже лицо у него покрылось потом. Роза нахмурилась. Не может быть, чтобы он боялся. Ребята, конечно, странные, но не страшные же.

— Ладно, сначала разберемся с передвижением. Затем будет посвящение, а потом мы проводим вас на одну из наших станций и там разберемся, чем мы можем помочь друг другу. Ли, давай.

Джей сел рядом с Симоном, а на его место встал Ли и широко белозубо улыбнулся Розе.

— Иногда меня зовут мистер Фикс, потому что я пришел сюда с кучей приспособлений, которые помогают нам передвигаться с места на место. В основном все то же, что было раньше, разве лишь тогда было опаснее. Единственным способом проверить, выдержит ли трос твой вес, было повиснуть на нем. Я кое-что усовершенствовал, используя новые материалы и сделав несколько защитных приспособлений. Одно из них нужно носить всегда и никогда не снимать, если только не ложишься в ванну.

Он поднял свитер и ткнул пальцем в черный кожаный пояс с металлическими колечками по всей длине. Вверху и внизу в прорези был пропущен великолепный нейлоновый трос.

— Встань на минутку, малышка. — Ли расстегнул пояс и одел его на Розу. — После посвящения ты получишь свой собственный. А теперь пойдем со мной.

Все отправились следом за Ли на другой конец крыши. Напротив стояло грязное здание в викторианском стиле, фасадом обращенное на Юстон-роуд. До него было футов пятнадцать. Роза посмотрела вниз на узкую улочку, разделявшую два дома.

— Не везде можно просто перепрыгнуть. Здесь, например, нельзя. Посмотри на стену напротив, и ты увидишь железный прут. Только хорошо смотри.

Роза подалась вперед и долго вглядывалась во тьму, пока разглядела трехдюймовую палку, выступающую из кирпичной кладки.

— Будешь хорошо смотреть, много чего сможешь увидеть, и не только здесь, — сказал Джей, открывая небольшую нейлоновую сумку, из которой вытащил нечто, напоминающее пистолет с очень широким барабаном, и прицелился в палку.

— Работает на сжатом воздухе, — объяснил он и спустил курок. — Раньше стреляли при помощи взрывоопасной смеси азотной кислоты, угля и серы. Вполне можно было покалечиться.

Раздался щелчок, что-то вылетело из дула и ударилось в стену напротив.

— Хороший выстрел, — сказала Роза.

— Практика, как везде.

Маленькое металлическое кольцо замкнулось на палке, а к нему был привязан тонкий нейлоновый трос. Другой его конец Ли привязал к металлическому кольцу на этой стороне.

— Здесь нет ничего сложного. На той палке есть защелка. Выстреливающее кольцо, попадая на палку, открывает ее, потом она закрывается.

— Надо быть выдающимся стрелком, чтобы попасть в такую крошечную цель.

— Конечно, если бы не магнит, — согласился с ней Ли. — Обычно требуется время, чтобы научиться, но сегодня у нас самый общий урок. — Он перегнулся через край крыши и прикрепил свой конец троса к палке, находившейся футом ниже. Потом он туго натянул трос. — Есть много способов. Один — выстрелить веревкой, а потом прикрепить ее к катушке. — Он показал сверкнувшую в темноте металлическую катушку дюймов пяти в диаметре и одного в ширину. — Катушка, в свою очередь, крепится к поясу. Надо прыгнуть так, чтобы поставить ноги на стену, и катушка сама поднимет наверх. Но это только если расстояние невелико и внизу мало людей, потому что получается немного шумно.

— Это привлекает внимание, — вставил Симон.

— Представляю, — сказала Роза. — Эррол Флинн, да и только.

— Есть множество домов, на которые трудно перебраться другим способом. Если у них лишний этаж или слишком крутая крыша. В некоторых районах почти на всех домах есть такие палки. Но они ржавеют с годами, и защелки перестают работать. Мы стараемся их заменять, но среди нас осталось мало таких, кто в этом разбирается. В других местах есть специальные “дороги” с постоянно натянутыми тросами. Места, где они пересекаются, называются станциями. Во всех районах есть хотя бы по одной станции.

— Правильно, — заявила Роза. — Нам известно о станциях. Они названы в честь людей, которые построили что-нибудь под ними. Так?

— Так. Но откуда тебе известно?

— Секретами поделимся позже. Давай дальше.

— Много лет наши пути доходили до Хаммерсмита. Никто так и не нашел способа перебраться через реку.

Рассказывая, он был занят еще тем, что доставал смотанную веревку, привязанную к небольшому металлическому рукаву, и прикреплял ее к Розиному поясу и натянутому тросу. Она уже сидела на краю крыши, свесив вниз ноги. У Роберта тошнота подступила к горлу.

— Это у нас называется приспособлением для новичков, и работает оно намного медленнее, чем то, что у Джея или у меня. Не бойся упасть. Оно выдержит пятнадцать таких, как ты. Металлический рукав присоединяется к основному тросу, чтобы легче было передвигаться.

Роза растерянно взглянула на Роберта, но уже в следующую секунду со спокойной уверенностью бросилась вперед, чем очень его удивила. Мгновенно она оказалась на полпути, но тут-то и зависла.

— Что случилось? — окликнул ее Ли.

— Ничего. Просто мне не надо было смотреть вниз. Роза двинулась дальше, немного помогая себе руками. Добравшись до противоположной стены, она попыталась перелезть через парапет и уже занесла над ним ногу, но короткая веревка не давала ей ходу, сколько она ни пыхтела от усилий.

— Что мне делать? — спросила она.

— В рукаве есть защелка. Она открывается внутрь, — ответил Ли. — Нажми на нее.

Отцепив рукав от троса, Роза на мгновение потеряла равновесие, Роберту показалось, что сейчас она свалится с крыши, и тогда уж точно разобьется. Но ей удалось выпрямиться и перейти в безопасное место, правда, шуму она все-таки наделала много.

— Все в порядке! — крикнул ей Ли. — В первый раз всегда не слишком удачно.

— А ты как собираешься перебираться? Кинуть тебе пояс?

— Не надо, — ответил Ли, забрасывая сумку на спину, и через несколько секунд он оказался рядом с Розой.

— Впечатляет, — сказала Роза. — Все знают, как это делается, или только ты?

— Учили-то всех, но не всем это нравится, потому что, как ты заметила, всюду смазка. Что до меня, то я люблю пустить пыль в глаза.

— Астрея, вернувшаяся на небо! — развеселился Джей. Роберт подумал, что они похожи на детей, и ему до смерти захотелось удрать, потому что к горлу опять подступила тошнота. Ли оглядел крышу, на которой он стоял вместе с Розой. Как и первая, она оказалась просторной и плоской, зато следующая была крутой и покрытой старинной черепицей.

— Горе в этих местах с водосточной системой. Она старая, и ее легко разрушить, зато благодаря ей крыши почти всегда сухие. И еще подпорки. Они есть почти на всех улицах и очень для нас удобны.

— Не могу поверить, что никто не знает о вас, — сказала Роза, следя за потоком машин на Гауэр-стрит, которые все одновременно дернулись, едва зажегся зеленый свет.

Поднимавшийся снизу сухой прохладный ветер обдувал ей ноги и затылок.

— Даже днем никто не смотрит наверх. Что уж говорить о вечерах! — отозвался Ли.

— Крыши хранят множество секретов, — вмешался Симон, с заговорщицким видом постучав себя по носу. — Сама увидишь. Роза была в восторге от своего первого удачного прыжка.

— Я сейчас чувствую себя, как детишки на попечении Мэри Поппинс, — призналась она. — Стою себе на крыше и любуюсь Лондоном.

— Ты еще по-настоящему налюбуешься городом, когда пройдешь обряд посвящения, — хмыкнул Ли. — Теперь надо заняться твоим другом. Кажется, с ним будет непросто.

— О чем ты?

Роза оглянулась на Роберта, который все еще сидел на краю крыши, уставясь вниз.

— Похоже, бедняга понял, что боится высоты.

— Послушайте, мне не хотелось бы вас прерывать, — донесся до них голос Симона, — но мы здесь слишком на виду. Давай проведем их по Скелтерской дороге и обратно к Рену.

— Господи, Симон, ну что ты беспокоишься? — Ли повернулся к Розе, которая с восторгом рассматривала его пистолет. — Как насчет того, чтобы вернуться обратно?

— Согласна. А как вы избавляетесь от использованных тросов?

— Раньше отцепляли их и бросали, а теперь сворачиваем и закладываем обратно. Требует времени, зато дешевле обходится. Идем.

Ли скользнул вниз и мгновенно оказался на противоположной крыше. Следом за ним Роза закрепила пояс и сделала то же самое. Роберт, не говоря ни слова, следил за ней, а Симон и Джей подали ей руки и помогли взобраться на крышу. Они были явно довольны ее успехами в путешествии по воздуху.

— Займемся сразу посвящением, — сказал Джей, закидывая точно такую же сумку, как у Ли, себе на спину. — Покончим с этим.

— Что мы должны делать? — спросила Роза, когда Симон повесил себе на плечо еще одну сумку.

— У обитателей крыш издавна существовала символическая церемония посвящения для тех, кто хотел жить наверху. Теперь мы многое опускаем. Тем не менее посвящение служит практической цели.

— Так что же это все-таки? — спросила Роза.

— Проверка, как человек переносит высоту, — сказал Симон. Они все посмотрели на Роберта, который неподвижно сидел на парапете.

Глава 19

Баттерворт

— Ладно, Баттерворт, это мне и так ясно. Думай, мальчик.

Иэн Харгрив откинулся, сколько возможно, в кресле и задумчиво поскреб в затылке. Перед ним стоял констебль Баттерворт, который очень хотел ему понравиться. Со своими младенчески голубыми глазами и копной волос цвета спелой пшеницы он выглядел слишком юным для работы в полиции, к тому же все лицо у него было усеяно веснушками, как у диснеевского мальчишки.

— Да, сэр. Все три убийства произошли в одну неделю.

— И тебя и твою бабушку тоже могло сбить автобусом в одну неделю, но это не значит, что за рулем был бы один и тот же шофер.

Баттерворт молчал. Он держался подальше от рук Харгрива, которые, как он слышал, имели обыкновение сами набрасываться на людей и на вещи.

Баттерворт пошел служить в полицию, чтобы не поссориться с отцом-комиссаром. Подумал, что если будет держаться в тени и заниматься своим делом, никого не раздражая, то о нем скоро забудут и он сможет по-тихому сбежать. Однако он не сумел предвидеть встречу с сержантом Джэнис Лонгбрайт, которая была глубоко убеждена в нереализованном потенциале застенчивого юнца и уговорила Харгрива заняться им.

— Модус операнди, Баттерворт?

Харгрив неожиданно подался вперед в скрипучем кресле, и Баттерворт в страхе отступил назад.

— Ну, знаете, ничего такого, что бы позволило сказать “да, сэр”.

Харгрив закрыл лицо руками.

— Из уважения к твоему отцу и сержанту Лонгбрайт я не откажусь от работы с тобой и сделаю все, чтобы ты понял значение словесного анализа, Баттерворт, хотя, насколько я понимаю, я мог бы с тем же успехом беседовать с вешалкой для шляп. Ты же изучил все эти дела на компьютере, разве нет?

— Да, сэр. Очень внимательно.

— И ничто не поразило тебя в этих трех смертях?

— Не сразу, сэр.

— Что значит “не сразу”, безнадежное создание? — И он стукнул по стенке компьютера так, что забегал экран. — Подросток сгорает на рекламе. Свидетели в один голос говорят, что он “влетел в нее”. Другой найден на ограде офиса проткнутым насквозь. Еще один со снятой кожей, Господи помилуй, свалился с навеса. — Постучав по корпусу компьютера, Харгрив решил, что будет справедливо, если он пару раз ударит кулаком по столу, отчего чай пролился в блюдце, а Баттерворт испуганно мигнул. — Для меня совершенно очевидно, что все трое умерли где-то наверху, потому что кровь найдена на тротуаре только там, где лежали трупы. Лишь жертва номер два умерла в результате падения, да и то вполне возможно, что ворон вначале проломил парню череп. Остальные двое умерли до того, как коснулись земли. Теперь вопрос: сколько за последние шесть месяцев мы получили сообщений о людях, которые бродят по крышам в этом районе?

— В каком районе, сэр?

Харгрив закрыл глаза и указательным и большим пальцами ухватил себя за нос. Зачем он послушался Джэнис и допустил мальчишку к информации? Неужели из-за любви к ней? К сожалению, ему пришлось признать это.

— Если нечто происходит на Пиккадилли, Чаринг-Кросс и Риджент-стрит, то мы, Баттерворт, как я понимаю, можем рискнуть и попытаться определить район, не правда ли?

— Да, сэр. Я немедленно этим займусь, сэр.

— Не надо. Это уже сделано. — Харгрив постучал пальцем по листам бумаги, отпечатанным на принтере. — Таких сообщений около шестидесяти, причем большая часть приходится на последний месяц. Шестьдесят! Почему никто не обратил на это внимание? Потому что это никому не было нужно. Так происходит с большинством преступлений. Ответы тут, перед тобой, в статистическом анализе, однако надо правильно уловить связь, чтобы выбрать относящиеся к делу факты.

Баттерворт задумчиво смотрел на ковер, словно самым серьезным образом обдумывал сказанное Харгривом, на самом же деле он всего-навсего размышлял о том, когда наконец его отпустят и он сможет вернуться за свой стол.

— Теперь что мы можем добавить к этим сообщениям? Три смерти! Из того, что люди умирают по одному в день, мы можем заключить, что, вероятно, здесь действует не одна группировка, ты как думаешь? Может быть, мы имеем дело с войной гангстерских банд? Один-то точно был напичкан наркотиками, да и у двух других, судя по заключениям медиков, нашли следы наркотиков. То ли это наркотическая война, то ли несколько наркоманов выясняют отношения? — Харгрив не поднимал глаз от стола, словно рассчитывая на нем прочитать имя убийцы. — Мы совсем ничего не можем сказать о третьей жертве. Если бы с нее не сняли кожу, было бы все же легче.

— Не понимаю, зачем это сделали, сэр.

— Правильно, Баттерворт, ты не понимаешь. А вдруг у него на теле были какие-нибудь особенные родинки? Или татуировка? А может быть, он просто снял ее, потому что ему было жарко?

— Прошу прощения, сэр?

Баттерворт неловко переминался на ковре.

— Не будет тебе прощения, если мы затянем с распутыванием этого дела. Твой отец был великий детектив. Если бы он сейчас тебя увидел, он бы перевернулся в могиле.

— Э... — Баттерворт кашлянул в кулак. — Он еще не умер, сэр.

— Если нет, то ты его убьешь. О первом парне нам кое-что известно. Около года назад он был официально зарегистрирован как пропавший без вести. Интересно, не правда ли? Проверь, не были ли когда-то зарегистрированы и остальные двое? Вот тебе бумаги. Сделай для себя копии. Потом попробуй задать себе странные вопросы. Тебе ведь известно, как работает пресса? Когда найдешь ответы, приходи, мы сравним мои и твои, идет?

После того как Баттерворт с радостью удалился, Харгрив вновь повернулся к компьютеру. Нравилось ему это или нет, но он чувствовал, что на город надвигается нечто ужасное, и он задумался над тем, сколько еще будет трупов, прежде чем он сумеет найти ответы на все вопросы.

Глава 20

Скелтерская дорога

— Постарайся привыкнуть смотреть вниз. Так гораздо удобнее прикидывать расстояние.

Симон застегнул пояс на Роберте и встал.

— Не могу, — прошептал Роберт. — У меня кружится голова. Он стоял на краю крыши рядом с Розой и Ли, ожидавшими, когда можно будет прицепить себя к тросу над головой. Ветер холодил ему спину и лез в рукава пиджака, словно только и ждал удобного случая столкнуть его в бездну.

— Сможешь, — успокоил его Симон. — И вовсе голова у тебя не кружится. Это случается, лишь когда теряешь ориентировку. Тебе только надо видеть крыши, чтобы не сбиться с дороги.

— Успокоил, нечего сказать.

— Ни о чем не думай. Я уверен, у тебя не будет никаких проблем с высотой, как только ты сделаешь первый шаг.

— Ну конечно, какие проблемы, когда я разобьюсь о мостовую! — У Роберта в лице не осталось ни кровинки. — Смерть в Юстоне, — пробурчал он, не отрывая глаз от троса, который был прикреплен к бывшему лифту.

Все теперь стояли в южной части крыши, готовясь к прыжку.

— На многих зданиях до дюжины креплений, но это наша постоянная дорога, — сказал Симон, прикрепляя их пояса к рукавам, которые он вытащил из сумки.

— Обычно мы здесь проводим состязания, правда, Ли? Это и называется Скелтерской дорогой, потому что у нас здесь самый крутой спуск. По пути у нас будет несколько станций, прежде чем мы доберемся до “Савоя”. Да не бойтесь вы, земляне, нет же ничего страшного!

— Да, у нас тут еще никто не погибал. Джей принялся прикреплять рукава к тросу.

— Здесь довольно быстрое движение, — продолжал рассказывать Симон, чтобы отвлечь Розу и Роберта от предстоящего полета. — Но вы для начала будете двигаться на небольшой скорости. Для этого в рукаве имеется специальный кусок кожи. Мы пойдем следом, как обычно...

Неожиданно они услышали шипение над головой, словно пролетела стрела. Потом еще одна, и еще... Роберт оглянулся, как раз когда Джей схватился за шею и стал падать. Все лицо у него было в крови. Роза в ужасе закричала.

— Черт! Я знал, что мы тут слишком долго валандаемся.

Симон бросился к Джею, а вокруг шипели все новые и новые “стрелы”.

— Господи, да ложитесь вы!

Симон склонился над Джеем, стараясь остановить кровь, лившуюся у него из горла.

— Ублюдки! Попали-таки! Ли, дай мне руку!

Ли тоже склонился над Джеем и осмотрел рану. Словно металлический дождь поливал крышу вокруг них.

— Он умрет прежде, чем мы доставим его к Залиану, — сказал Ли. — Посмотри на него.

Симон держал за плечи бившегося в конвульсиях Джея. Роза и Роберт спрятались за низким бортиком на краю крыши. Ли вскочил на ноги и бросился к тому месту, где висели полуприкрепленные пояса. Роберт приподнял голову и увидел шесть черных фигур, бегущих к ним по соседней крыше и стреляющих на бегу. Что-то упало рядом с ним. Знакомо сверкнул металлический диск. Роберт протянул руку.

— Не трогай! — крикнул Симон. — Они наточены, как бритва, и намазаны ядом.

Роберт вгляделся и узнал старый пенни, отполированный так, что отражал свет. Эта монетка несла людям смерть.

— Ты присоединен. — Ли подался к Роберту. — Давай! Он нагнулся, а Симон встал. Кровь была у него на груди и на руках. Ли двинулся в сторону Джея.

— Он умер, Ли. Нам надо уходить.

За их спинами черные фигуры приготовились одолеть последнюю преграду. Еще одна волна наточенных монет обрушилась на крышу. Роза заставила Роберта встать и посмотрела на трос над головой.