О красивом белье и не только

– Да, но он ездил с ней в Мексику, и там его арестовали готов поклясться, он покупал в Мексике наркотики… Тут уж я не выдержала и вмешалась:

– А я говорю вам, что он покупал всего лишь сувенир – вазу с надписью «Мексика»!

Реджинальд ткнул в меня пальцем:

– Он вернулся назад на большом «лексусе». Может, это его приятели-наркоторговцы внесли за него залог и вытащили его из-за решетки, а? Как вам такое предположение?

– О Господи, – не выдержала я. – Да вы просто идиот! Просто Ларри Брайант оказал мне любезность, но Ларри не наркоторговец, а просто кусок дерьма.

– Вы, вероятно, очень нравитесь ему, раз он отправился в мексиканскую тюрьму за вашим братом?

– Мне пришлось принять его помощь, потому что у меня не было выбора.

На палубе воцарилась гробовая тишина, все на мгновение замерли.

Мать смотрела на Реджинальда такими глазами, как будто она и впрямь была готова выбросить его за борт, однако, когда она снова открыла рот, намереваясь обрушиться на чикагского сыщика с ругательствами, Джерри опередил ее:

– А почему бы вам и правда не вернуться в Чикаго и не рассказать своей клиентке об истинном положении вещей? Просто скажите ей, что Дэвид спит на диване в гостиной своей сестры и ищет работу, что он готов наняться даже поваром в закусочную. Он заработал для своей жены целое состояние, обеспечив ее деньгами на долгие годы, так чего же ей еще надо? Она что, хочет его совсем уничтожить?

Разумеется, Реджинальда ничуть не тронули страстные призывы Джерри, тем не менее, придав своему лицу глубокомысленное выражение, он сделал вид, будто тщательно обдумывает данную информацию.

– Послушайте, – неожиданно прозвучал позади меня голос Ника, – может, мы оставим все выяснения на потом, а пока просто пообедаем? Ведь мы для этого приехали сюда Бренда, помоги-ка мне, пожалуйста. – Ник взял большое блюдо с разогретыми ломтиками ветчины, вокруг которых кольцом лежали кусочки фруктов, и передал блюдо мне.

Вскоре выяснилось, что вся наша небольшая компания предпочитает есть на свежем воздухе. Реджинальду вручили пакет с пластмассовыми тарелками, мама взяла хлеб, Кларисса несла фасоль и горошек, а Джерри – салат.

Мы стали устраиваться за раскладным столом, стоявшим в самом конце палубы, где я постаралась как можно красивее расставить тарелки и разложить вилки, ножи и ложки.

Когда стол был уже накрыт, я потянулась к блюду с ветчиной, чтобы передвинуть его, и вдруг поскользнулась на скользкой влажной палубе. Пытаясь удержать равновесие, я схватилась руками за край стола, и он сначала закачался, а потом начал падать. Все это выглядело как в замедленной съемке – просто какой-то фильм ужасов, да и только!

Мать, Дэвид, Кларисса, Джерри и даже Реджинальд стояли неподвижно, будто вдруг разом потеряли способность двигаться, и молча наблюдали за тем, как блюдо с ветчиной, зеленая фасоль, макароны, сыр и хрустящий батон хлеба медленно заскользили по столу и, проскочив под перилами, каскадом посыпались в море, где и исчезли навсегда в мерно колышущихся волнах.

Я протянула руку, пытаясь спасти хоть что-нибудь со стола, но все было напрасно. Мои глаза застилали слезы, и я ничего не видела, но все же мне удалось схватить какой-то пластмассовый контейнер и передать его Нику.

Ник не спеша снял пластиковую крышку, затем отодвинул контейнер подальше от носа и важно объявил:

– Картофельный салат!

Глава 23

ДОЛГИЙ ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ В АДУ, ИЛИ РАЗГОВОР С РОДСТВЕННИКАМИ

Столбняк, охвативший мою семью, долго не давал никому сказать ни слова, пока наконец Дэвид не завопил, схватившись руками за голову.

– Бренда, на всей земле нет более тупой женщины, чем ты!

– Ну зачем ты так, Бренда не виновата. – Мать неожиданно попыталась встать на мою защиту.

– А кто тогда виноват? – Дэвид, похоже, очень рассчитывал на этот обед. – Около стола никого не было, кроме моей неуклюжей сестры. А ты, Ник, о чем ты думал, когда позволил ей хозяйничать тут? Она из ничего сумеет сделать проблему, разве не ясно?

Я понимала, что Дэвид очень расстроен, но зачем же срывать злость на мне?

– А что сделал ты? – Я в упор посмотрела на Дэвида. – Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Только и знаешь, что орать на всех нас. Мама не должна была приглашать тебя сегодня сюда, если бы она прогнала тебя, это было бы только справедливо.

– Да? А тебя не тошнит от того, что она спит с моим лучшим другом?

Реджинальд неожиданно насторожился.

– Это тебя все бесит! – Меня просто душила злоба. – Я, конечно, тоже не в восторге, но это никому не дает права просто по-хамски вести себя со всеми подряд, включая и меня тоже. Я ничего тебе не сделала, кроме добра: разве не я разрешила тебе жить в моей квартире, разве не я хотела тебе помочь?..

Увы, мои слова не произвели на Дэвида ровно никакого впечатления, ни намека на раскаяние, и извиняться он тоже явно не собирался.

– Раз ты так, то мне лучше переехать куда-нибудь в другое место. Пусть лучше я буду спать на улице, чем унижаться перед тобой. Надеюсь, тогда ты будешь счастлива!

– Как тебе не стыдно говорить такую ерунду! – Я заплакала.

– Ты ведь можешь пожить у меня, Дэвид, – неожиданно вмешалась мать. – Живи столько, сколько хочешь. – Говоря это, она стояла, сложив руки на груди и плотно сжав губы. – " Кстати, в твоей спальне никто не живет…

– Ну уж нет! Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно заснуть, зная, что за стеной ты и Джерри возитесь в постели? Я вовсе не собираюсь слушать ваши стоны по ночам.

– Вот спасибо за комплимент моей потенции, – мягко заметил Джерри.

Уголком глаза я видела, что Кларисса забрала у Ника картофельный салат, поковырялась в нем вилкой, попробовала его… Ее лицо было спокойным – никаких ухмылок или ужимок; пережевывая салат, она смотрела куда-то вдаль. Потом Кларисса протянула пластиковый контейнер с салатом Реджинальду:

– Хочешь немножко, Реджи?

Реджинальд жадно выхватил у Клариссы контейнер и ткнул в него вилкой. Я понятия не имела, был ли мой салат кошерным или нет, но Реджинальд немедленно начал его есть.

– Ну вот, отлично, – буркнул Дэвид. – У нас ничего не осталось из еды, кроме отвратительного салата Бренды.

– Отвратительного? Ты-то, как посмотрю, вообще ничего не принес с собой. – Я засмеялась.

– Наше предприятие потерпело фиаско вовсе не из-за меня, а из-за тебя, Бренда, и вот из-за нее. – Дэвид ткнул пальцем в сторону матери, после чего с обиженной миной отправился в каюту.

– Нет, подожди! – Мать бросилась вслед за ним, и остальные невольно потянулись следом. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Дэвид! – крикнула мать, она явно собиралась добавить что-то еще, как вдруг у нас над головами послышался тихий щелчок.

Дружно подняв головы, мы посмотрели наверх: дверь была закрыта. Похоже, кто-то запер нас.

Я быстро поднялась по лестнице и повернула дверную ручку, но дверь не поддалась.

– Эй! – крикнула я и постучала по круглому окошку в двери.

Через мгновение в окошке передо мной возникло индифферентное лицо Джерри.

– Вам троим нужно поговорить, – спокойно сказал он. – Когда вы придете к какому-нибудь соглашению, мы вас выпустим.

Я угрожающе уставилась на него, но он продолжал все так же спокойно смотреть на меня: ни капли сочувствия в глазах.

И тут за спиной Джерри показался Ник.

– О, Ник! – завопила я. – Скорее выпусти нас!

Ник внимательно посмотрел мне в глаза и нахмурился, в его взгляде я тоже не заметила и тени сочувствия.

Немного постояв у окна, Ник молча повернулся и… ушел.

Неужели он бросил меня? Крыса!

Весь камбуз был забросан пустыми контейнерами для хранения пищи, которую мы так и не съели. Что ж, по крайней мере нам оставалось надеяться, что хотя бы пеликаны и рыбы хорошо проведут время.

– Это все из-за тебя, – снова начал свою песню Дэвид, правда, я не поняла, к кому именно он обращался – к матери, ко мне или к нам обеим. – Теперь весь уик-энд испорчен! – Дэвид встал ногами на полку в самом носу яхты и открыл узкое окно, находившееся прямо над этой полкой.

Мать выразительно посмотрела на меня, но мне больше не хотелось разговаривать, я и так чувствовала себя вывернутой наизнанку.

В каюте вдруг стало очень тихо, слышался лишь плеск волн и едва уловимый звук голосов снаружи. Мать сидела на койке, на которой мы с Ником занимались любовью, вернее, намеревались заняться… Более рационально мыслящая часть нашей компании разместилась на палубе и терпеливо дожидалась нашего возвращения в рамки здравого смысла. Но никто из нас троих, похоже, не торопился подниматься наверх. Наверное, нам просто не хотелось признаваться в собственной несостоятельности. Мы молча сидели, погруженные в свои невеселые мысли, и ждали, возможно, чуда, которое неожиданным образом вдруг свалится на нас и разрешит наши неразрешимые проблемы.

Не знаю, сколько прошло времени, но я точно успела проголодаться, однако просматривать контейнеры и подбирать остатки еды мне не хотелось.

Мать продолжала неподвижно сидеть на койке, но Дэвид ушел от нас в крошечную отдельную каюту на самом носу лодки и закрыл за собой дверь. В эту каюту можно было попасть только через камбуз, отдельного входа у нее не имелось, так что, думаю, он сделал это специально: в этой части яхты располагался еще и туалет, и теперь из-за Дэвида никто не мог попасть туда.

Солнце уже начало клониться к закату, а мы все сидели и молчали. Лишь когда маленькая стрелка на часах приблизилась к пяти, Ник наконец открыл дверь.

– Нам пора возвращаться, – сказал он. – Становится темно.

Не говоря ни слова, мать встала с койки и принялась убираться в каюте, в то время как я поднялась по лестнице и молча прошла мимо Ника. Дэвид по-прежнему сидел в маленькой каюте и не подавал признаков жизни, но это, похоже, никого не волновало.

Теперь Кларисса снова стала нашим капитаном: она как ни в чем не бывало принялась отдавать команды мне и Джерри, после чего мы подняли парус и неспешно поплыли назад в Мишен-Бей.

Когда мы пришвартовались у причала, первым на берег сошел Реджинальд; крепко обнимая свою камеру и футляр от нее, он обернулся и внимательно оглядел нашу небольшую команду.

– Спасибо за интересное времяпровождение и приятную компанию, – загадочно произнес он и тут же пустился бежать к парковочной площадке.

После того как Ник помог маме и мне спуститься на пирс, я обернулась и громко крикнула:

– Дэвид, выходи!

Ответа не последовало, и я почувствовала, что начинаю терять терпение.

– Дэвид, ты же не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь одного…

Тишина.

– Ты не можешь так поступить, Бренда. – Мать исподлобья посмотрела на меня. – Ты не можешь оставить его одного.

– Еще как могу! И я оставлю его здесь одного, если он не перестанет вести себя как ненормальный.

Неожиданно в наш спор вмешалась Кларисса:

– Я останусь с ним.

– И как тогда ты доберешься до дома? – неуверенно спросила я.

Кларисса пожала плечами, и я подумала, что эту женщину ничто никогда не сможет смутить.

– Что-нибудь придумаю. Найду кого-нибудь, кто отвезет меня.

На этот раз я была слишком раздражена, чтобы спорить.

– Ну, как знаешь, – бросила я и зашагала к парковочной площадке.

Белая «тойота» Реджинальда уже исчезла, вероятно, теперь мы больше никогда его не увидим.

Мы с Ником сели в мою машину, и в зеркало заднего вида я увидела пирс, а на нем целующихся мать и Джерри.

Заведя мотор, я выехала с парковочной площадки. Ник держал на коленях пустой контейнер из-под картофельного салата: Кларисса, Джерри и Реджинальд съели все до последнего кусочка.

Разумеется, мне следовало извиниться перед Ником за эту ссору и за испорченный день, но Ник, похоже, совсем не горел желанием вести беседы. Он даже не попытался прикоснуться ко мне и все время смотрел в сторону на мелькавшие за окном машины.

По правде сказать, я была рада, что Кларисса и Дэвид не поехали с нами – значит, дома никого не будет.

Припарковав машину, я выключила двигатель. Ник по-прежнему смотрел куда-то в сторону, и я боялась заговорить с ним, пригласить его подняться в квартиру.

Мы продолжали сидеть в машине и молчать, пока не стало совсем темно. На улице зажглись фонари, и снаружи в окно машины потянуло прохладой. Время от времени прохожие бросали на нас удивленные взгляды: они явно не могли понять, что мы делаем в этой машине.

Наконец Ник нарушил ставшее уже невыносимым молчание.

– Оливковое масло, – сказал он.

Я повернула голову.

– Масло – что?

– Его было недостаточно. И еще молотый красный перец. Перец и масло могут спасти твой салат. Ну а в общем он был не так уж и плох.

– Да уж. Я-то все равно знаю, что он ужасен.

– Ну нет, тут ты не права. – Ник передвинул контейнер с одного колена на другое. – У твоего салата хорошая основа, и если добавить пару финальных штрихов…

– Не хочешь ли ты сказать, что впервые в жизни мой картофельный салат мне удался? Господи, а я даже не попробовала его…

Ник усмехнулся:

– Салат получился классный, но ты, вероятно, умираешь с голоду. Давай поднимемся к тебе, и я приготовлю что-нибудь поесть.

Я на мгновение задумалась.

– Боюсь, дома у меня нет ничего из еды.

– Тогда давай сходим куда-нибудь, я тебя приглашаю. – Ник накрыл мою руку своей ладонью. – Ну как, идет?

Когда такой замечательный парень, как Ник, приглашает вас куда-нибудь, разве вы сможете отказаться? Конечно же, нет!

Я снова завела машину, и мы торжественно поехали обедать.

В «Макдоналдсе» Ник купил для меня чизбургер с традиционной начинкой и французскую булочку с кремом, которую я съела с таким аппетитом, как будто ничего вкуснее в жизни не пробовала.

Когда, хотя бы отчасти утолив разыгравшийся аппетит, мы снова вернулись к моему дому, я приготовилась к тому, что Ник поцелует меня на прощание, пересядет в свою машину и уедет, но вместо этого он, все так же молча, поднялся вместе со мной в квартиру.

Как я и ожидала, ни Клариссы, ни Дэвида в квартире не было, и я не знала, увижу ли их вообще в этот день. Поэтому я решила от души наслаждаться миром и покоем, а для начала взять инициативу на себя.

– Ник… – произнесла я, еще не зная, что последует за этим словом.

– Ш-ш… – Ник взял меня за руку, поцеловал и повел в спальню, но на пороге остановился и с удивлением окинул взглядом комнату.

На полу спальни вольно раскинулись кучи моих лифчиков и трусов вперемежку с нижним бельем Дэвида, моя кровать была разобрана, смята и тоже завалена нижним бельем и одеждой.

– Извини – Мой взгляд невольно устремился куда-то в сторону. – Я не ожидала, что у меня будут гости.

Собрав сорочки, трусы и чулки с постели, я бросила все это в один из ящиков шкафа, а кровать накрыла пледом.

В доме Ника, когда бы я там ни появилась, всегда царил порядок и все лежало на своих местах. Я ничуть не сомневалась, что Ник никогда не бьет тарелки и не пачкает кетчупом пол на кухне. Просто удивительно, как это он позволил мне вторгнуться в свое царство чистоты и все там перепачкать.

Ник смотрел на меня и улыбался.

– Теперь снимай рубашку, – наконец сказал он. Романтическая героиня, услышав такие слова, должна была тут же упасть в обморок или сказать: «О нет, сэр, как можно! Что вы, сэр, никогда и ни за что!»

А вот Бренда Скотт решительно стянула рубашку, даже не расстегнув пуговиц.

Продолжая улыбаться, Ник окинул меня внимательным взглядом.

– Ты так и не купила корсет?

– Какой корсет?

– Ты собиралась купить корсет, помнишь? Говорила, что сходишь в бутик и купишь черный шелковый корсет.

– А, корсет… Нет, я так и не купила его. Понимаешь, я не думала, что ты придешь на пасхальный обед…

– Ясно. А теперь ложись. – Ник снял с меня кеды и носки, потом расстегнул шорты и осторожно стянул их с меня.

Некоторое время он смотрел на меня так, как будто я была подарком, с которого он только что снял оберточную бумагу. Нос у Ника был немного красным – результат сегодняшнего пребывания на солнце, – зато все остальное было, как и всегда, безупречно. Золотистые волоски, покрывавшие его грудь, скручивались около пупка в тонкую дорожку, и эта дорожка бежала вниз по плоскому загорелому животу.

Помолчав немного, Ник вдруг мягко улыбнулся:

– Ты знаешь, я просто ненавижу Ларри Брайанта.

– О. – Я приподнялась на локте. – И почему же, позволь узнать?

– Понимаешь, ему каким-то образом удалось внушить тебе, что ты некрасивая, непривлекательная и несексуальная, но это неправда, поверь. Ты очень красивая и очень сексуальная, а еще ты сильная и умеешь тонко чувствовать. И к тому же у тебя есть я.

– Вот и отлично! А с Ларри давно покончено: я вычеркнула его из своей жизни.

– Теперь тебе осталось вычеркнуть все, что от него осталось. Ты должна быть только самой собой, а я буду любить тебя такую, какая ты есть.

Через минуту мы уже лежали с Ником на кровати, и я трогала его мышцы на руках, водила пальцами по его груди, а он целовал меня. В раскрытое окно залетал ветер и охлаждал наши горячие тела.

Потом я притянула Ника к себе и поцеловала его, а он заставил меня лечь на спину и, раздвинув мои ноги, вошел в меня.

Сначала он двигался медленно, осторожно, но в этих движениях ощущались сила, страсть и с трудом сдерживаемая энергия. Пальцы Ника сплелись с моими. Ник, как и всегда, молчал, занимаясь любовью, но его напряжение выдавала легкая складка пролегшая между бровями.

– Бренда… – хрипло прошептал Ник, когда его тело пронзила судорога наслаждения, и от звука его вибрирующего страстного голоса я тут же провалилась в бездонную пропасть.

Когда мы с Ником уже почти заснули, в дверь постучали. Плохо понимая, что происходит, я вскочила с кровати и побежала к входной двери, бросив на ходу:

– Должно быть, это Дэвид.

Только добежав до двери, я вдруг подумала, что у Дэвида есть свой ключ. Кроме того, с Дэвидом наверняка была Кларисса, а у нее тоже есть свой ключ.

Может, они оба одновременно потеряли свои ключи? Вряд ли…

В конце концов, устав от непосильных размышлений, я решительно распахнула дверь: на лестничной площадке, залитый ярким электрическим светом, стоял Тони Бил.

– Привет, Бренда. – Тони быстро прошел мимо меня на кухню и, похоже, даже не заметил, что на мне была лишь полупрозрачная сорочка, надетая на голое тело. – Мне нужно срочно выпить пива. Надеюсь, у тебя найдется пара банок?

Глава 24

НОВАЯ ГРАНДИОЗНАЯ ИДЕЯ ТОНИ БИЛА

– Что-нибудь стряслось? – Я все еще никак не могла прийти в себя.

– Закрой дверь. – Тони поудобнее устроился среди подушек на моем диване в гостиной. – И, пожалуйста, не обращай на меня внимания.

Я закрыла дверь и, повернувшись к Тони, повторила свой вопрос:

– Что все-таки стряслось?

Тони повернулся, и шерстяная рубашка, плотно обтягивающая его большой живот, забавно сморщилась.

– Понимаешь, я больше не могу оставаться дома. Меня там может найти Тим.

– Тим?

– Ну да. Он преследует меня, и я постоянно чувствую его присутствие за своей спиной.

– О Боже! – С трудом веря в происходящее, я зажмурилась и потрясла головой. – Этого не может быть.

– Очень даже может. Он опасен. Позволь мне переночевать у тебя. Только один раз, пожалуйста.

– Но, Тони…

В это время дверь моей спальни открылась, и в гостиную вышел Ник в трусах и в майке.

– Так-так. И что это тут у нас происходит? – грозно расправляя плечи, спросил он.

– А, Ник, привет. – Брови Тони выразительно приподнялись. – Надеюсь, я вам не помешал? – Он вздохнул. – Не волнуйтесь, никаких проблем я вам не создам: вы можете продолжать, а я просто посмотрю телевизор. Ты не станешь возражать, Бренда, если я выпью это пиво?

Ник тут же исчез за дверью, а когда появился снова, то был уже полностью одет. Взяв стул, он устроился напротив Тони, который со счастливым выражением лица поглощал реквизированное у меня пиво.

– Так что именно вам здесь нужно? – приступил к допросу Ник.

Тони заговорщически подмигнул:

– Понимаете, я здесь прячусь от одного сумасшедшего, который никак не хочет оставить меня в покое.

– Неужели от того парня, который плавал в бассейне с акулами? – догадался Ник.

– Именно от него. Я его уволил, а он никак не может пережить это.

– И что, тебе некуда больше пойти? – поинтересовалась я. – Ты мог бы, например, снять номер в отеле: Тим не сможет подняться в номер, если ты попросишь портье никого к тебе не пускать.

Глаза Тони расширились.

– Номер в отеле? Но ведь это так дорого, а у тебя тут есть диван…

Ник бросил на меня быстрый взгляд:

– Скажи, он и раньше так делал?

– Никогда. – Я бросила на Тони свирепый взгляд. – Я вообще не понимаю, почему он решил, что может тут переночевать.

– Ладно, хватит, Бренда. После всего, что я сделал для тебя, ты должна быть более покладистой. Я дал тебе лучшее утреннее время, не забыла?

– И уволил Тима, а теперь вот прячешься тут. Большое спасибо.

– Ладно, не вешай нос, – покровительственным тоном сказал Тони. – Я ведь обещал превратить тебя в звезду и добьюсь этого, слово Тони. Честно говоря, я рад, что ты здесь, Ник. Я придумал кое-что очень интересное для двух наших радиостанций. И еще обязательно нужно пожертвовать деньги на благотворительность, это все любят. Ты-то что думаешь по этому поводу?

Ник изумленно заморгал и посмотрел на Тони так, будто все еще не верил, что этот толстый человек с банкой пива в руках существует на самом деле.

– Я не работаю менеджером на нашей радиостанции и не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Как о чем! О дополнительных денежных вливаниях, о рейтингах. Мы все живем только для этого. – Тони откинулся на спинку дивана, в его глазах появился тот сумасшедший блеск, который всегда свидетельствовал о рождении в его голове новой идеи. – Мы устроим какое-нибудь большое шоу выходного дня! Будут соревноваться ваша станция и Кей-си-эл-пи. Мы будем есть пироги на скорость, метать дротики, перетягивать канат, бороться, устроим гонки с ложками. Принимается все, все, все, любая сумасшедшая идея. А в конце дня мы выберем победителя и того, кто проиграл во всех видах соревнований. Проигравшему мы сделаем странную стрижку или заставим его выйти к зрителям в нижнем белье. Ну как, впечатляет?

– Пока не очень, и вообще сейчас два часа ночи, – устало проговорил Ник. – Все, что я могу, – это рассказать о вашем предложении своему менеджеру, а пока…

– Отлично, отлично. Просто прекрасно. Кстати, было бы совсем неплохо, если бы вы с Брендой наконец обручились или что-нибудь еще в этом роде. Так вы обручены или нет. Можем мы уже считать вас женихом и невестой? – Тони с надеждой заглянул Нику в глаза.

– Прекрати, Тони! – завопила я.

– А что такого? Я просто спросил, и незачем так орать, вот еще что придумал: мы всегда можем попросить «Богемиан лав чайлд» сыграть нам что-нибудь прямо у нас в студии.

Я с ужасом посмотрела на Тони:

– Господи, Тони, о чем ты говоришь! Ты оскорбил этих замечательных людей, во всеуслышание назвав их наркоманами. Или ты забыл? Я сидела рядом с тобой и все слышала.

– О, это всего лишь бизнес, и не более того.

– А что, неплохая идея, – неожиданно сказал Ник. – Возможно, это и в самом деле привлечет внимание публики и даст нам деньги на благотворительность…

– Что такое? Ты, кажется, собираешься встать на его сторону? Да он же просто псих!

– Может быть, – Ник усмехнулся, – но зато этот человек знает свое дело. И я обязательно расскажу об этом своему менеджеру.

– О Боже! – простонала я.

Внезапно мы услышали тихий скрежет – кто-то вставлял ключ в замок. Тони тут же побледнел и с силой прижал одну из лежавших на диване подушек к груди. Не успела я сказать, что у Тима вряд ли есть ключ от моей квартиры, как дверь открылась…

Однако на этот раз ничего ужасного не произошло: это, разумеется, оказались Кларисса и Дэвид. Войдя, они не сразу заметили нас, и Дэвид, обняв Клариссу, стал страстно целовать ее, в то время как руки Клариссы поглаживали его ягодицы. Дэвид не глядя протянул руку, пытаясь закрыть дверь, и тут Тони вскочил с дивана.

– Bay! Да у вас тут настоящая оргия!

Бросившись к брату, я быстро затащила его и Клариссу в квартиру и захлопнула дверь.

– Вы что, совсем рехнулись? – Я чуть не сожгла Дэвида взглядом. – Готова поклясться, что где-то в темноте за вами крадется Реджинальд со своей камерой.

– С камерой? – Тони просиял. – Ситуация становится все интереснее. С какой такой камерой и кто такой Реджинальд?

– Отстань, Тони, будь любезен, – взмолилась я.

Дэвид огляделся и недовольно фыркнул:

– Что, черт возьми, здесь происходит? И что это за сборище в два часа ночи?

Одна Кларисса, казалось, не обращала ни на что внимания: прижимаясь к Дэвиду, она выглядела, как и всегда, расслабленной и умиротворенной, при этом ее глаза светились покоем, безмятежностью и… счастьем.

– Ладно, идем. – Кларисса потянула Дэвида в свою комнату. – Нам надо хотя бы немного поспать.

– Нет, Дэвид, постой. – Я едва успела схватить брата за рукав.

Дэвид раздраженно дернул рукой, потом поцеловал Клариссу в губы и пообещал, что через минуту будет у нее, после чего я утащила его в свою спальню.

– Послушай, Дэвид… – начала я. – Ты и Кларисса… Дэвид тряхнул головой.

– Я и Кларисса – что? Она мне нравится, разве этого не достаточно?

– Нет, Дэвид, все не так просто. Ты влюблен, но ведь это случалось с тобой и раньше…

– Кларисса знает все: она знает, что у меня нет денег и что в ближайшее время они у меня не появятся. Она также знает, что адвокаты моей бывшей жены пытаются сделать так, чтобы я до конца своей жизни выплачивал ей компенсацию. К тому же меня никто не сможет обвинить в том, что я заставляю Клариссу зарабатывать для меня деньги – ведь она нигде не работает.

– Верно, – согласилась я, – но она исправно платит за квартиру, а это значит, что откуда-то она берет эти деньги.

Дэвид пожал плечами:

– Меня это не касается. Откуда я знаю, может быть, это пенсия по инвалидности или наследство бабушки?..

– Ладно, давай не будем сейчас об этом, но ты должен быть осторожен, – назидательно сказала я.

– Нет проблем. Я вообще готов вычеркнуть сегодняшний день из своей памяти. Все, кроме последней части. – Его лицо вдруг сделалось робким и смиренным, словно у кающегося грешника. – Прости, что я накричал на тебя из-за обеда, такое могло случиться с каждым.

Я кивнула и, когда Дэвид поднялся и вышел из моей спальни, медленно двинулась за ним.

Дэвид сразу прошел к Клариссе, и дверь за ним тут же закрылась.

Проводив Дэвида задумчивым взглядом, Тони хитро посмотрел на меня и ухмыльнулся:

– Кажется, оргия начинается?

Ник тихо засмеялся и встал.

– Оргия отменяется, мистер Бил. Бренда, одевайся и возьми с собой смену белья – мы едем ко мне. Надеюсь, там нас не ждет целая толпа.

Лицо Тони вдруг стало озабоченным.

– А как же я? Неужели вы выбросите меня на улицу прямо в лапы Тима?

Признаться, я бы сделала это с превеликим удовольствием, но тут неожиданно вмешался Ник:

– Если вы поедете со мной, то я предоставлю вам спальню для гостей, а что делать с этим «шоу выходного дня», мы решим утром.

На лице Тони мгновенно появилась счастливая улыбка.

– Отлично, отлично. – Потирая руки, он тут же стал напевать себе под нос. – Вы даже и не заметите, что я где-то поблизости, потому что мне сейчас больше ничего не нужно, кроме пива. – Он ткнул в мою сторону пальцем-сосиской. – А ты, моя дорогая девочка, должна хорошенько отдохнуть: не забудь, у тебя утренний эфир.

– Да Тони, – сказала я и исчезла в своей комнате, так громко хлопнув дверью, что наверняка перебудила весь дом. Я просто хотела дать понять своему боссу, что его присутствие в квартире Ника нежелательно, но он, разумеется, предпочел это проигнорировать.

Когда мы вошли в дом Ника, Тони сразу же направился к холодильнику и, обнаружив там упаковку с пивом, защебетал, словно нежная пташка. Это продолжалось до тех пор, пока мы с Ником не исчезли за дверью спальни.

Вскоре я заснула: чудесный аромат Ника, исходивший от подушек и простыней, усыпил меня почти мгновенно…

Утром, войдя в кухню, я обнаружила за столом Тони Била. Ник стоял у плиты и готовил завтрак. Впереди нас ожидали блинчики и яичница с беконом, и, видимо, поэтому Тони пребывал в превосходном настроении и трещал без умолку.

– Ты до сих пор не одета, Бренда? – спросил он, заметив, что я все еще в халате. – Мы можем из-за тебя опоздать. Ты разве не знаешь, сколько сейчас времени?

Я бросила взгляд на часы и тут же побежала назад в спальню.

А через совсем небольшое время, когда я уже была в эфире, Тони плюхнулся в кресло, взял микрофон и объявил всему Сан-Диего о новом шоу, которое вскоре будет организовано нашей радиостанцией при участии Кей-би-зед.

Тони все провернул с невероятной скоростью: проведение шоу он запланировал уже через две недели в Мишен-Бей-парк.

– Выбирайте, к кому вы примкнете, на чьей вы стороне. Уверяю, не пожалеете, будет очень весело. Приводите детишек и не забудьте сделать пожертвование…

Когда я снова завладела микрофоном, то сразу же включила Джимми Хендрикса для Кейти и Билли, а потом посмотрела на Тони:

– Не слишком ли ты торопишься со всем этим?