Последняя руна (№4) - Кровь тайны

Очевидно, на лице Эйрин отразилось недоумение, и Мелия приподняла бровь.

— О чем ты думаешь, дорогая?

— Даже не знаю. — Тут она сказала правду. — Не представляю, что мне теперь делать.

— Мы должны жить дальше, — твердо сказала Мелия. — Какой смысл сражаться с тьмой, если ты забудешь, что можно выйти на свет и насладиться его теплом? Нам следует подготовиться к твоей свадьбе и отпраздновать это событие.

Эйрин провела рукой по испачканному кровью шарфу.

— А как же война? Мы должны к ней готовиться?

Мелия поджала губы.

— Не забудь сохранить вышивку для своего мужа, — сказала она и вновь принялась за работу.

Эйрин последовала ее примеру, и они вышивали молча, до тех пор, пока свет в окнах не померк.

На следующее утро Эйрин одна разгуливала по замку, размышляя о вчерашней беседе с Мелией. Не слишком ли много она ей рассказала? Не предала ли своего короля? Но ей так и не удалось отыскать причину, по которой Мелии не следовало знать, о чем думает король Бореас. В конце концов Бореас обрадовался, узнав про родословную Грейс, а наследников малакорских королей охраняют Мелия и Фолкен.

Эйрин обратила свои мысли к другой, не менее сложной проблеме: Тревису Уайлдеру. Он является Разбивателем рун, о появлении которого говорилось в пророчестве, но после всего, что она видела, Эйрин не могла поверить, что Тревис несет в себе зло. Следовало ли ей отправить еще одно письмо Иволейне и изложить свои мысли относительно Тревиса? Или колдуньи исключат ее из своего круга, если она выскажет сомнения? От такой перспективы ей стало страшно.

Эйрин так погрузилась в свои мысли, что не заметила вышедшего из-за угла слугу и столкнулась с ним. Тот отшатнулся и уронил вязанку хвороста для растопки. Рассыпавшееся дерево почему-то напомнило Эйрин кости.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Слуга стоял с бессмысленным выражением на лице, его карие глаза показались ей пустыми. Он не выглядел старым — Эйрин обратила внимание на то, что у него гладкое лицо, если не считать нескольких оспинок, — но горбился, как старик. Слуга даже не пытался собрать хворост. Эйрин нахмурилась.

— Что с тобой?

Мужчина не двигался. Эйрин протянула к нему руку, но тут появилась молодая женщина в сером платье служанки.

— Алфин! Алфин, вот ты где! — Она замолчала, сжимая руку мужчины. — Миледи, простите его, пожалуйста. Не нужно его снова наказывать. Мой брат не хотел вас обидеть. Прошу вас, миледи.

В ее глазах появились слезы.

Эйрин удивилась.

— О чем ты говоришь? Я не собираюсь его наказывать. Я сама виновата. Но он какой-то странный.

Молодая женщина стала торопливо собирать хворост.

— Все хорошо. Нужно просто знать, как с ним разговаривать.

Она вложила вязанку хвороста в руки брата, и он автоматически прижал ее к груди. Затем она взяла его лицо двумя руками и негромко сказала:

— Иди на кухню, Алфин. Отнеси хворост на кухню.

Она легонько подтолкнула его в спину, и он, шаркая, побрел по коридору.

Когда слуга проходил мимо, Эйрин заметила вмятину у него на затылке — там остался шрам и волосы не росли. Но что-то еще вызвало у нее беспокойство, слуга показался ей смутно знакомым. Она посмотрела на молодую женщину.

— Что с ним произошло?

Служанка сложила руки перед грудью.

— Пожалуйста, миледи. Произошел несчастный случай. Стражник выполнял приказ, но Алфин соскользнул вниз и последний удар пришелся ему по голове. Стражник ни в чем не виноват. Мы не держим на него зла.

Эйрин попыталась разобраться в ее словах. В них заключался какой-то скрытый смысл.

— Но его разум пострадал от удара, — нахмурилась Эйрин.

— С ним все в порядке, миледи. Правда. Я позабочусь, чтобы он донес хворост до кухни.

Девушка сделала низкий реверанс и поспешила по коридору вслед за братом.

Эйрин неуверенно шагнула вслед за ней. Здесь что-то не так. Нужно вспомнить, обязательно вспомнить. Она сделала еще один шаг.

И услышала звон колокольчиков.

ГЛАВА 28

Эйрин обернулась. Звон колокольчиков доносился у нее из-за спины. Но откуда именно? И почему этот звук заставил ее сердце затрепетать?

И вновь раздался мелодичный звон. Казалось, звук плывет из соседнего сводчатого коридора. Почему-то она подумала о Трифкине Клюковке и его диковинной труппе актеров, которые побывали в замке прошлой зимой. И прежде чем Эйрин сообразила, что делает, она шагнула в сводчатый коридор.

Еще трижды раздавался звон колокольчиков — всякий раз откуда-то спереди и из-за поворота. Эйрин следовала за ним и вскоре оказалась в холодной, пыльной части замка. Она заметила полосу оранжевого света на стене из открытой двери, ведущей в старое караульное помещение. Кто-то разжег там огонь. Но почему в заброшенной части замка?

Существовал только один способ узнать. Приподняв подол платья, Эйрин на цыпочках подошла к двери и заглянула внутрь. В камине горел огонь, но в маленьком помещении было пусто.

Или она ошиблась? И вновь, как и в первый день ее появления в замке, мимо промелькнула тень. Эйрин быстро потянулась к плетению и вскрикнула от неожиданности.

Сверкающие нити Паутины жизни соткались вокруг фигуры, сделав ее видимой, словно кто-то набросил серебряную сеть на стеклянную скульптуру. Менее чем в трех шагах от Эйрин стоял человек.

Она открыла глаза и сделала шаг назад.

— Я знаю, что вы здесь. Покажитесь.

Мужчина откинул капюшон и распахнул серый плащ — казалось, он вышел из стены воздуха. Эйрин видела похожий плащ у Тревиса Уайлдера, только в лучшем состоянии. Он испускал легкое тусклое мерцание при движении, точно пленка масла на воде.

— Кажется, меня поймали, — насмешливо проговорил мужчина.

Он был невысоким и стройным, голову украшали волнистые светлые волосы. Заостренный подбородок заканчивался короткой бородкой, а под плащом виднелось черное облегающее одеяние.

Тут Эйрин вспомнила, где она его видела.

— Я вас знаю. Вы шпион, которого мы встретили в Перридоне. Вас зовут Олдет, вы один из Пауков королевы Инары.

Он тяжело вздохнул.

— Вы же знаете, клятва Паука требует убивать всякого, кто меня обнаружит. — Он слегка взмахнул рукой, и в его ладони появился тонкий кинжал. — Но боюсь, возникнет политический скандал, если я убью воспитанницу короля и баронессу. Так что вам повезло, леди Эйрин.

Значит, он ее запомнил.

— А почему вы полагаете, что повезло мне, а не вам? — возмущенно спросила она.

Эйрин сделала едва заметное движение иссохшей правой рукой и сотворила быстрое заклинание. Рука Олдета дернулась, и кинжал упал на пол.

Он приподнял бровь.

— Что вы сделали, миледи?

На ее губах появилась улыбка.

— Если я расскажу вам…

— Да-да, я знаю — вам придется меня убить. — Он нахмурился, но вид у него получился комичный. — Я всегда считал, что эта фраза принадлежит мне.

Эйрин ехидно улыбнулась. Она успела забыть, как ей тогда понравился Паук.

— Что вы делаете в замке?

Он поднял стилет и спрятал его под плащом.

— Я могу задать такой же вопрос вам, миледи. Я столько времени потратил, чтобы найти подходящее для отдыха место, а вы являетесь сюда без всякого приглашения.

Эйрин пожала плечами.

— Если вы хотели, чтобы вас никто не нашел, не следовало разжигать огонь. Веселое пламя в камине говорит: смотрите, я здесь.

Серо-голубые глаза Олдета сузились.

— А теперь вы поступаете жестоко, миледи. Я замерз. И никак не ожидал, что кто-то увидит огонь. Вы прекрасно знаете, что не имеете права заходить в заброшенную часть замка. Клянусь Джорасом, даже крысы забыли о существовании этого крыла. Что вы здесь делаете?

— Порчу жизнь шпионам.

Олдету ничего не оставалось, как согласиться.

— А что вы делаете в Кейлавере? — спросила Эйрин. Набравшись храбрости, она подошла поближе к камину.

Паук развел руки в стороны и ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы.

— Я шпион, миледи. Что я могу делать? Наблюдаю за королем, естественно.

— Но почему? Разве Перридон и Кейлаван не являются союзниками?

— А теперь вы продемонстрировали, что ничего не понимаете в политике, миледи. Шпионить за врагом полезно. Но шпионить за друзьями необходимо. Королева Инара понимает, что нас ждут тяжелые времена, и хочет знать, что собирается предпринять Бореас.

— Тогда почему бы вам просто не спросить у него?

— Потому что королева хочет знать, что он намерен делать в действительности, а не то, о чем он готов ей рассказать. К сожалению, эти вещи очень редко совпадают, миледи.

Эйрин нахмурилась.

— Мне кажется, друзья не должны так поступать.

— Глупости, миледи. Самая лучшая дружба покоится на лжи и обмане. А те друзья, которые говорят правду, в конечном счете друг друга убивают.

— Ну а теперь вы несете чушь.

— В самом деле? — Олдет пригладил бороду. — А что вы скажете своей подруге, если увидите, что она надела дурацкое платье?

Эйрин подумала.

— Я постараюсь найти возможность «случайно» вылить на него бокал вина. Тогда ей придется сменить платье, и она никогда не узнает, каким отвратительным было… ой!

Олдет торжествующе улыбнулся и поклонился.

— Чистейшей воды обман, миледи.

Эйрин вздохнула.

— Ну и что мы будем теперь делать?

— Не играйте со мной, миледи. Вам прекрасно известно, что настало время договориться о какой-нибудь трудновыполнимой услуге с моей стороны в обмен на ваше обещание ничего не рассказывать королю.

Эйрин обдумала его слова.

— Откровенно говоря, такая мысль мне в голову не приходила. Должна признать, ваша идея мне нравится. Вот что мы сделаем. Я выбираю вымогательство.

Олдет мрачно посмотрел на нее.

— Я вижу, вы получаете удовольствие от нашего разговора.

— Немного. Разве я не права?

— Скажите, что вам нужно, — проворчал он. — Чего вы от меня хотите в обмен на обещание сохранить мое присутствие в замке в тайне?

Она задумчиво провела пальцем по щеке.

— Я еще не уверена, но что-нибудь обязательно придумаю. И сразу же сообщу вам о своем решении.

— А почему вы думаете, что сумеете найти меня еще раз? Она подумала о звоне колокольчиков, который ее сюда привел. Мелия и Бореас не сомневались, что Бледный Король вновь поднимает голову как и год назад. Но дело не только в древней силе, которая выбирает для действий канун дня Среднезимья. У нее возникло ощущение, что кто-то или что-то захотел, чтобы она нашла Олдета. Быть может, он еще раз покажет ей путь.

— Я уверена, что разыщу вас, — сказала она и таинственно улыбнулась. Затем Эйрин собралась уходить и бросила взгляд через плечо. — Мы все были рады, Олдет, узнать, что вы оправились от ран. Я уверена, что ваша королева может вами гордиться.

Он кивнул.

— Только боги знают, как я стараюсь, миледи.

Эйрин оставила Паука греться у камина и вернулась в обитаемую часть замка. Правильно ли она поступила, обещав Олдету скрыть его присутствие в замке от короля? Однако Паук теперь ее должник, и у нее появилась возможность приглядывать за ним. Все лучше, чем выгнать его из замка — это привело бы к ухудшению отношений между Перридоном и Кейлаваном, чего никак нельзя позволить. Кроме того, у Эйрин возникло предчувствие, что услуга Олдета может ей пригодиться, хотя в данный момент не представляла, о чем может его попросить. Эйрин решила, что ее поступок принесет пользу Кейлавану, и уверенно отправилась к себе.

Там она нашла лорда Фарвела, который стоял возле закрытой двери.

— Миледи! — воскликнул сенешаль с облегчением. — Вот и вы. Королевская стража ищет вас по всему замку.

— Значит, они не слишком стараются, — ответила Эйрин. — Как видите, милорд, я здесь.

— Вы должны немедленно пойти со мной.

Не спрашивая разрешения, он взял Эйрин за руку и повел по коридору. Эйрин так удивилась, что даже не стала возражать.

— Что случилось, лорд Фарвел?

— Он здесь, миледи. Приехал на день раньше, клянусь Семью! Мы не готовы, совсем не готовы, но делать теперь нечего, нужно его принимать.

Эйрин покачала головой, пытаясь понять сенешаля.

— О чем вы, лорд Фарвел? Кто приехал?

— Ваш будущий муж, естественно.

Его слова настолько ошеломили Эйрин, что она оцепенела и позволила старику вести себя за руку, точно ребенка. Ее будущий муж здесь? Так скоро?

Они подошли к главному залу замка. Двое стражников склонили головы, а затем распахнули огромные дубовые створки, и лорд Фарвел нетерпеливо подтолкнул ее вперед.

Полы огромного помещения устилали новые ковры, на стенах полыхали зажженные факелы — свет дня уже начал меркнуть. Король сидел на деревянном троне. Перед помостом стояли двое. Со спины Эйрин разглядела лишь толстые плащи и не могла определить, мужчины это или женщины, хотя у обоих гостей были худощавые фигуры.

Третий человек, женщина, сидела на стуле возле первой ступеньки помоста лицом к трону. Эйрин испытала настоящее потрясение. Только самые благородные гости получали право сидеть во время аудиенции у короля. Эйрин не могла разглядеть лица женщины, поскольку оно было повернуто к Бореасу, но успела отметить льняные волосы и бледно-зеленое платье.

Двери у нее за спиной с громким стуком захлопнулись. Бореас поднял взгляд, а женщина повернула голову, и ее глаза чистые и бесцветные, точно лед остановились на Эйрин.

Королева Иволейна.

Эйрин споткнулась и едва не упала, лишь рука лорда Фарвела помогла ей удержаться на ногах. Она сделала глубокий вдох, вздернула вверх подбородок и решительно зашагала к помосту, но в голове у нее роилась тысяча вопросов. Что королева делает в Кейлавере? Получила ли она ее письмо? Не является ли оно причиной ее появления здесь?

Она приехала, чтобы наказать меня за то, что я так долго не отвечала, с ужасом подумала Эйрин. Иволейна хочет вырвать твою нить из Узора. Клянусь Сайей, наверное, будет очень больно.

Какая чепуха! Иволейна получила письмо в тот день, когда Эйрин приехала в Кейлавер. Всего три дня назад. Королева не могла прибыть сюда так быстро. Она покинула свой замок не менее недели назад.

Из чего следует, что она не получала твоего письма, Эйрин, она ничего не знает о Тревисе и о том, что произошло в Таррасе.

— Я доволен, что вы решили присоединиться к нам, леди Эйрин, — прогрохотал Бореас со своего трона, но его тон говорил об обратном.

Королева Иволейна поднялась со своего стула.

— Леди Эйрин, рада вновь видеть вас.

Эйрин, опустив глаза, торопливо присела в реверансе, не столько из почтения, сколько от страха.

— Ваше величество, — сказала она, не поднимая головы. — Я не знала… не знала, что вы приедете.

— В самом деле — спокойно спросила Иволейна. — А кто еще мог доставить его к вам, леди Эйрин?

Эти слова заставили Эйрин поднять голову. В глазах королевы зажегся странный свет. Нечто похожее на печаль, но с примесью тоски и пустоты. Однако внимание Эйрин задержалось на королеве всего на мгновение, поскольку к ней наконец повернулись два других человека.

Слева от королевы стояла женщина средних лет. Седая прядь выделялась в черных, блестящих волосах, миндалевидные глаза были полны мягкой мудрости. Сестра Мирда.

Удивление и радость переполнили душу Эйрин. Именно спокойное и уверенное присутствие Мирды помогло погасить лихорадку ненависти, разожженную сестрой Лиэндрой, и изменить плетение Узора, когда было принято решение не убивать Разбивателя рун, а лишь разыскать его и помешать ему творить зло.

И прежде, чем Эйрин успела удивиться еще больше, послышался тихий насмешливый голос.

— Привет, кузина.

С тех пор, как она слышала его в последний раз, голос стал ниже, но она сразу его узнала.

— Принц Теравиан! — воскликнула она, поворачиваясь к юноше, стоящему рядом с королевой.

Через мгновение она опомнилась и сделала реверанс. Когда она поднялась, на его губах появилась довольная усмешка. Эйрин не удивилась, Теравиан всегда любил наблюдать за смущением других людей.

Сын короля Бореаса вырос с тех пор, как она в последний раз видела его в Ар-Толоре. Он стал высоким стройным юношей. Ему уже исполнилось восемнадцать, но с первого взгляда становилось ясно, что он никогда не будет таким же широкоплечим, как его отец. Теравиан больше походил на танцора, чем на воина. Тем не менее он был красив той мрачной красотой, что отличала короля. И в то же время в его чертах присутствовала тонкость, которой не хватало его отцу. Наверное, дар матери, хотя Эйрин никогда не видела королевы Нарены. Жена Бореаса умерла до того, как Эйрин приехала в Кейлавер.

— Ну, вы не собираетесь меня приветствовать? — спросил Теравиан.

Казалось, ему немного скучно, однако легкое замешательство Эйрин его забавляло. Эйрин набрала в грудь побольше воздуха.

— Прошу меня простить, Ваше высочество. Конечно, я рада видеть вас. Но скажите, почему вы вернулись в Кейлавер? Разве ваше пребывание в Ар-Толоре закончилось?

Теравиан посмотрел на нее, как на помешанную. Да и остальные глядели на нее с удивлением. Впрочем, во взгляде Мирды Эйрин прочла сочувствие.

Эйрин переводила взгляд с одного на другого, отчаянно пытаясь понять, что происходит. А потом в ее сознании всплыл разговор в коридоре с лордом Фарвелом.

О чем вы, лорд Фарвел? Кто приехал?

Ваш будущий муж, естественно.

— Так это вы мой будущий муж, — наконец проговорила она, не сводя глаз со стройного юноши.

— Вам бы следовало хотя бы попытаться скрыть свое отвращение, — сказал принц и нахмурил густые брови. — Поверьте, меня данная перспектива радует ничуть не больше, чем вас.

И, не спросив разрешения короля или королевы, он быстро вышел в боковую дверь.

— Ну, — заметила сестра Мирда, — остается надеяться, что дальше будет лучше.

ГЛАВА 29

Рассвет третьего дня в Морском Дозоре оказался еще более мрачным, чем первые два. Стоит ли удивляться, что жители Эмбара имели репутацию людей безрадостных и угрюмых: по сравнению с этим местом Сиэтл выглядел как Палм-Бич. Если бы не появилась служанка с завтраком, Грейс ни за что бы не догадалась, что солнце уже взошло.

— Спасибо, Мирдрид, — сонно проговорила Грейс, приподнимаясь на локте, когда служанка поставила поднос с завтраком на стол.

Вчера Грейс немного поговорила с молодой девушкой — постаралась убедить слуг, что ее не следует бояться. К удивлению Грейс, у нее получилось, девушка сделала реверанс и смущенно улыбнулась. Она была хорошенькой, как едва раскрывшийся цветок. Один глаз у нее слегка косил, но другой внимательно смотрел на Грейс.

— Скажите, если вам что-нибудь понадобится, миледи.

— Конечно, Мирдрид. Принеси мне вышивку, над которой ты работаешь, мне бы хотелось на нее посмотреть.

Служанка еще раз улыбнулась и торопливо вышла из комнаты. Грейс отбросила одеяло и только тут поняла, что Вани нет в спальне. Она прикоснулась к ее постели, но простыни оказались холодными. Грейс слезла с кровати по приставной деревянной лесенке, налила себе чашку мэддока и уселась возле камина.

Остальные появились полчаса спустя. Сначала пришли Фолкен и Бельтан: бард поговорить, а Бельтан проверить, не осталось ли что-нибудь от завтрака. Вне всякого сомнения, сначала он проглотил большую часть того, что принесли ему и Фолкену. Грейс, все еще в ночной рубашке, поплотнее завернулась в одеяло и надеялась, что держится по-королевски. Затем пришла Вани, и Грейс получила новое подтверждение того, что т'гол больна, — на сей раз все заметили, как она вошла.

— Где ты была ночью? — спросила Грейс.

— Осматривала замок.

Никто не стал спрашивать, что Вани искала. Вчера вечером, после ужина, Грейс рассказала им о том, что видела на галерее: чуждое присутствие. Кто-то наблюдал за ними. Кто-то неживой.

Фолкен посмотрел на т'гол.

— Тебе удалось что-нибудь найти?

— Нет. Лорд Элвард сказал правду, в замке осталось мало людей, так что у меня не возникло никаких проблем. Однако я не нашла никаких следов существа, описанного Грейс. Там было лишь…

Вани нахмурилась.

— Что? — спросила Грейс.

— Ничего, — ответила Вани, протягивая руки к огню. — Я не нашла существа, о котором ты говорила, Грейс.

Бельтан бросил на нее подозрительный взгляд.

— А почему ты уверена, что это существо не спряталось от тебя?

Вани так посмотрела на него, что поняли все: от т'гол спрятаться невозможно. Однако после того как Грейс выспалась, она начала сомневаться в истинности того, что увидела при помощи Паутины жизни. Ощущение было коротким. К тому же она еще не полностью оправилась от простуды. Может быть, ей только показалось.

Тогда почему же ты до сих пор ее чувствуешь, Грейс? Ощущение смерти было таким сильным, что у тебя едва не остановилось сердце.

— Тебе не следовало гулять всю ночь, — сказала Грейс Вани. — Ты еще нездорова. Тебе необходимо больше отдыхать.

— Я отдохну сейчас.

Вани, скрестив ноги, села у камина.

Бельтан провел хлебом по краю тарелки с остатками каши.

— Ну, и как меняет наши планы то, что ты видела?

Грейс обдумала имеющиеся в их распоряжении возможности. Лекарство оказывало необходимое действие; быстрая проверка нитей Фолкена и ее собственной показала, что им стало заметно лучше. Да и Вани с Бельтаном постепенно поправлялись, но опасность воспаления легких еще существовала. Если они отправятся в путь, их состояние может быстро ухудшиться.

Поэтому они не могут покинуть замок сейчас. Стоит ли рассказать лорду Элварду о том, что она видела, на случай, если опасность может грозить всем обитателям замка? Нет, решила она. Если бы существовал незваный гость, Вани нашла бы его. К тому же Грейс совсем не хотелось объяснять лорду, каким образом она ощутила чуждое присутствие. Она решила держаться настороже и провести в замке еще несколько дней.

Поскольку выбора не было, они провели следующий день в своих комнатах. Фолкен играл на лютне, чтобы скоротать время, иногда принимался негромко петь, и Грейс погружалась в видения древних залов и тайных башен.

После полудня пришел Льюит узнать, все ли в порядке. Грейс спросила об Элварде — и не потому, что ей хотелось увидеть графа, а из обычного любопытства.

— Боюсь, он сегодня опять занят, — с поклоном извинился Льюит. — Но если нам повезет, к ужину он освободится. В таком случае он будет рад, если вы согласитесь разделить с ним трапезу.

— Конечно, — вежливо ответила Грейс.

— Похоже, лорд Элвард занятой человек, — заметил Фолкен, когда управляющий удалился.

— Ну, если он остался без рыцарей, то многие вопросы ему приходится решать лично, — возразил Бельтан.

Вани и Бельтан проспали почти весь день, что вполне устраивало Грейс. Если на них подействовало лекарство, которое она незаметно подсыпала в их чашки, они могут сердиться на нее, сколько влезет. Сама Грейс начала испытывать нетерпение — верный признак того, что она поправляется, — но проводила почти все время в беседах с Фолкеном. Она не совсем понимала барда и его азарт относительно поисков осколков Фелльринга. Даже если они сумеют найти все части меча Ультера, а потом каким-то образом его перековать, Малакор все равно останется лишь воспоминанием. И какая будет от него польза?

Откровенно говоря, несмотря на несгибаемую веру Фолкена, Грейс никак не могла взять в толк, как меч поможет им против Старого Бога Мога. Или его слуги, Бледного Короля. Или Рыцарей Оникса, кем бы они ни были и чего бы ни хотели. В конечном счете, у них ведь имеется одна тощая женщина с ржавым мечом, которая толком не умеет им пользоваться.

Но как только Грейс собиралась сказать Фолкену о своих сомнениях, она видела надежду в его глазах, замечала сжатый серебряный кулак, и слова замирали на языке. Как-то раз Грейс попросила барда еще раз показать ей серебряную руку. Она завораживала Грейс, в особенности после того, как Фолкен сказал, что ее сделала колдунья.

Металлическая рука была живой, как и сам Фолкен. Обратившись к Паутине жизни, Грейс видела ее мерцающие очертания. Значит, могущественная колдунья способна сотворить такое чудо. Но придать металлу точную форму и применить изощренное заклинание — нет, насколько хватало ее скудных знаний, такое под силу лишь рунической магии. Так и оказалось. Перевернув серебряную руку ладонью вверх, Грейс увидела три маленькие руны — такие тусклые, что они были едва заметны, — образующие круг. Получалось, что новую руку для Фолкена сделали колдунья и рунный мастер? Невозможно!

Небо за окном превратилось в непроглядную тьму — они и не заметили, как село солнце. Появился Льюит и с сожалением сообщил, что обязанности Элварда не позволят ему присутствовать на ужине и трапеза будет доставлена к ним в комнаты. Грейс обрадовалась, ей совсем не хотелось возвращаться в большой зал и вновь вглядываться в тени, прячущиеся на галерее. Однако она пожалела, что не увидит Элварда.

Вани и Бельтан проснулись, обоим стало лучше, хотя Грейс беспокоил кашель рыцаря. Она заставила его сплюнуть на салфетку, и на белой ткани появились ржавые следы. Грейс приготовила для них снадобье, но когда рыцарь и т'гол с подозрением посмотрели в свои чашки, рассердилась не на шутку. Так что они предпочли с ней не связываться и молча выпили лекарство. После ужина вся компания улеглась в постели.

Следующие два дня мало чем отличались от предыдущих. Погода оставалась неизменной, граф не появлялся даже за ужином, и они ели у себя в комнатах.

— Если лорд Элвард так и не появится, мы не сможем попросить разрешения покинуть замок, — раздраженно проворчал Фолкен на пятый день пребывания в Морском Дозоре.

Грейс вырезала ножом фигурки из плотного листа пергамента.

— Я не знаю, что отнимает у Элварда столько времени. Но разве мы не сможем уйти, если у нас возникнет такая необходимость? Он нас поймет.

Фолкен мрачно покачал головой.

— Нарушить законы гостеприимства — более страшное преступление, чем воровство. Смертельное оскорбление. Если мы покинем замок без его разрешения, лорд Элвард будет иметь право догнать нас и заковать в кандалы.

— Но у него же нет рыцарей, — возразил Бельтан, разминая пальцы. — Кроме того, разве вы однажды не покинули Кельсиор без разрешения короля Кела?

Бард возмущенно замахал руками.

— Сказал тоже! Кел уже и так решил меня казнить, так что я не ухудшил свое положение, сбежав из замка.

Бельтан не нашел достойных возражений.

Вани присела за стол рядом с Грейс.

— Что ты делаешь, Грейс?

— Не знаю. Мне стало скучно, и я решила чем-нибудь заняться — вот что вышло. — Грейс взяла одну из готовых фигурок. Она отдаленно напоминала человека, какого-то кривобокого и непропорционального. У нее лучше получалось лечить людей, чем вырезать их из пергамента. — Наверное, я пыталась сделать бумажную куклу.

Бельтан взял одну из фигурок и принялся вертеть ее в руках, пытаясь определить, где у нее верх, а где низ.

— И что ты намерена с ними делать?

— Понятия не имею. У меня никогда не было кукол.

Грейс погладила фигурку из пергамента, зажатую в руке. Она вдруг поняла, что думает про Тиру — немую, обожженную девочку, ставшую у нее на глазах богиней.

Фолкен пристально посмотрел на нее.

— Ты хотела сказать, что не играла в куклы с тех пор, как стала взрослой?

Грейс покачала головой.

— Нам не разрешали иметь игрушки в… — Она сглотнула. — Я хотела сказать, у меня никогда не было кукол.

Вани взяла нож и кусок пергамента.

— Я покажу тебе другой способ их изготовления. Аль-Мама научила меня, а ее научила ее аль-Мама. Я была тогда маленькой девочкой, в цитадель Голгору меня отправили позже.

Мужчины быстро потеряли интерес к их деятельности, но Грейс и Вани провели остаток дня, складывая кукол из плотного пергамента и вырезая для них одежду. Грейс сделала краски из части лекарственных растений, которые принес Льюит, и из сушеных ягод, оставшихся от ужина, а кусочки угля из камина они использовали вместо карандашей. Вскоре у них уже были король, королева и дюжина придворных.

В самом конце Грейс сделала крошечную куколку — ребенка, девочку с длинными рыжими волосами. Когда работа подошла к концу, она ее погладила и тихонько пропела ей песенку. А потом, когда никто на нее не смотрел, бросила куклу в огонь. Яркое пламя подхватило пергамент, возникла золотая вспышка, и куколка исчезла. Грейс прижала руку к животу и закрыла глаза, чтобы скрыть подступившие слезы. Исчезла кукла, и даже звезды Тиры больше нет на небе.

На следующее утро лорд Элвард вновь не появился, и Фолкен решил, что необходимо отправиться на поиски графа.

— Я с тобой, — заявила Вани, вставая со стула и потягиваясь.

Она уже давно была готова взяться за любое дело.

Фолкен кивнул, и Грейс бросила на т'гол благодарный взгляд. Они все начали испытывать беспокойство — следствие перенесенной болезни и безвылазного сидения в своих комнатах. Тем не менее Грейс обрадовалась, что Вани решила сопровождать барда.

Бельтан пробурчал, что он тоже хотел бы отправиться на поиски Элварда, но Грейс бросила на него строгий взгляд, и рыцарь неохотно замолчал. Кашель Бельтана стал лучше; когда Грейс в последний раз проверяла его мокроту, она была чистой. Он почти поправился — но Грейс хотела исключить осложнения.

— Еще один день, Бельтан, — сказала она, положив руку на плечо другу. — Больше я ни о чем не прошу. Фолкен и Вани найдут Элварда, получат разрешение на отъезд, и завтра мы отправимся в путь.

Бельтан вздохнул.

— Как пожелаете, миледи. Еще один день, но не больше. Я устал от этого унылого замка. Если мы останемся здесь еще на некоторое время, я начну разговаривать, как Дарж.

За окном прогремели раскаты грома, словно затем, чтобы подчеркнуть последние слова Бельтана.

Грейс не смогла найти ни одного подходящего возражения, которое хотя бы немного успокоило рыцаря. Она надеялась, что Фолкен сумеет найти лорда Элварда, а тот продаст им лошадей. Без лошадей путь в Омберфелл будет очень долгим.

Бельтан нашел способ скоротать время до возвращения остальных.

— Я мало что знаю о куклах, Грейс, но хорошо разбираюсь в сражениях. А раз уж мы собираемся в Торингарт, чтобы найти осколки твоего меча, тебе пора научиться им пользоваться.