Последняя руна (№2) - Цитадель Огня

Впрочем, Грейс решила, что беспокоиться за юную баронессу не стоит. Она прекрасно себя чувствовала — а остальное не важно. Не имеет значения, какое лекарство подействовало на пациента — главное, что ему стало лучше. Кроме того, у Грейс хватало и своих забот, которые теперь не оставляли ее ни на минуту. Сумеют ли они с Даржем убедить Меридара и Каллета свернуть к Серой Башне? Поспеют ли туда до полнолуния? И что она станет делать, чтобы помочь Тревису?

Солнце медленно клонилось к горизонту на третий день пути, когда Грейс заметила невдалеке тонкую струйку дыма, которая поднималась в небо.

— За этой долиной должна быть деревня, — крикнул Каллет. Дарж натянул поводья и чуть приотстал.

— Наверное, Тарафель, — сказал эмбарец. — Я рассчитывал, что мы попадем туда к вечеру. На много лиг вокруг больше нет ни одного поселения.

Грейс вздохнула с облегчением. Она знала, что Дарж редко ошибается.

— А я не вижу никакого дыма, — прикрыв глаза рукой, сказала Эйрин. — Где?

Меридар подъехал поближе и, наклонившись к ней, показал рукой.

— Вон там, миледи.

Баронесса кивнула и наградила рыцаря очередной ослепительной улыбкой.

Грейс сжала зубы, чтобы ничего не сказать. Она знала, что Лирит внимательно наблюдает за ней.

— Вперед, — сказала она.

Всадники начали подниматься по пологому склону холма, заросшего густым кустарником, и через некоторое время выбрались на его вершину. К этому моменту огромный солнечный диск уже висел у них за спиной, проливая на землю жутковатый красный свет. Путники с трудом миновали последнюю зеленую стену и резко остановились.

Сначала Грейс решила, что закатные тени сыграли с ней злую шутку. Все вокруг было черным-черно. Но в следующее мгновение она поняла — дым, который они увидели издалека, рвался на свободу вовсе не из печных труб. А кроме того, его было слишком много.

Эйрин прижала руку к губам, а Лирит вздохнула, и ее глаза наполнились печалью.

— Клянусь Ватрисом, — пробормотал Меридар. — Что тут произошло?

Дарж молча покачал головой. Деревня исчезла.

По крайней мере большая ее часть. Грейс видела квадраты фундаментов, потрескавшихся и почерневших от огня, тут и там торчали трубы, куски стен, какие-то обломки. И все. Деревня Тарафель сгорела дотла.

— Варвары, — с яростью вскричал Каллет. — Наверное, явились с гор и сотворили это чудовищное злодеяние.

— Не думаю, — заметил Дарж. — На много лиг вокруг нет ни одной переправы через Димдуорн.

Каллет окинул эмбарца хмурым взглядом, но промолчал.

— Я не понимаю, — проговорила Грейс. — Огонь почти погас. Должно быть, прошло некоторое время с тех пор, как начались пожары. Почему мы не слышали о случившемся в Орселе?

Впрочем, она знала ответ. Путники забредают сюда нечасто, и скорее всего за прошедшую неделю, кроме них, здесь просто никто не побывал. Но если поселение уничтожили не варвары, тогда кто же? Грейс не верила в то, что пожар сам распространился по деревне — сгорели даже те дома, что стояли на приличном расстоянии от других.

Впервые за последние несколько дней Эйрин перестала улыбаться, а ее голос прозвучал жалобно, как у маленькой девочки.

— И где же мы будем ночевать?

Грейс чуть не рассмеялась. Кажется, приключение перестало быть для Эйрин таким волнующим, как вначале. Дарж, прищурившись, вглядывался в горизонт.

— Возле тех деревьев ферма. Кажется, она не пострадала.

Поскольку особого выбора не было, никто не стал с ним спорить. Шестеро всадников спустились вниз по склону и молча объехали погибшую деревню. Один раз прямо на тропинке им попались останки человека, обгоревшего почти до неузнаваемости. Видимо, в самые последние мгновения своей жизни он поднял руки, словно умоляя небеса спасти его. Эйрин вскрикнула и опустила голову, а Грейс заставила себя смотреть вперед.

Когда они добрались до фермы, спустились сумерки. В первый момент Грейс решила, что дом пустует. Тяжелые деревянные ставни закрывали окна, из-под двери не пробивался свет. Но уже в следующее мгновение она заметила тонкую струйку дыма, поднимающуюся из трубы. Она взглянула на Даржа, и тот, молча кивнув, подъехал на Черногривом к дому, в то время как его спутники остались ждать.

Грейс видела, как Дарж спрыгнул с коня и постучал в дверь. Потом еще раз, и еще. Когда он поднял руку, чтобы стукнуть снова, дверь чуть-чуть приоткрылась. Грейс не смогла разглядеть, кто стоит на пороге, но рыцарь сделал шаг назад. Почему? Неужели он испугался? Она наблюдала, как Дарж о чем-то говорил с хозяином дома, затем дверь захлопнулась. Дарж взобрался в седло и направился к своим спутникам.

Грейс хотела спросить, что происходит, когда он остановился рядом с ними, но Дарж опередил ее.

— Чума, — с мрачным выражением на лице сообщил он.

Все остальные удивленно на него уставились, а Грейс задумалась. Чума. Не она ли стала причиной гибели деревни? Грейс знала, что, когда Черная смерть властвовала в Европе, целые деревни предавались огню, чтобы предотвратить распространение бубонной чумы.

Грейс подъехала к Даржу.

— Сколько больных в доме?

— Я понял, что один, — ответил Дарж. — Дверь мне открыла старуха. Болен ее муж.

— А симптомы?

— Не знаю. Она сказала только, что он весь горит.

Маловато. Лихорадка является симптомом множества болезней, а чума слишком общее название, чтобы определить точно, что случилось с крестьянином. Этот мир может страдать от дюжины самых разных эпидемических заболеваний — таких же серьезных, как бубонная чума, или даже хуже. Выяснить, с чем они столкнулись, можно только одним способом.

Прежде чем Дарж успел дотянуться до поводьев Шандис, Грейс пришпорила ее и помчалась к дому.

— Грейс! — услышала она крик, но не поняла, кому принадлежал голос — Эйрин или Лирит.

Краем глаза она заметила движение и поняла, что Дарж последовал за ней. Он не успеет. Грейс остановилась перед домом, соскочила на землю и бросилась к двери.

Дарж оказался быстрее, чем она думала. Осыпав ее комьями сухой земли, Черногривый остановился в нескольких шагах, и Дарж под звон кольчуги выскочил из седла.

— Миледи, это безумие, — схватив ее за плечо, сказал он. — Вам туда нельзя.

Глядя на руку рыцаря на своем плече, Грейс почувствовала, как в груди у нее возникло неожиданное и незнакомое до нынешнего момента чувство. Нет, не гнев. Чувство было слишком холодным и каким-то отстраненным. Грейс смогла понять свои ощущения, только когда облекла их в слова.

Как ты смеешь прикасаться к нашей персоне?

Она не произнесла их вслух, но, видимо, Дарж увидел что-то необычное у нее в глазах и резко отдернул руку. Грейс повернулась и толкнула дверь. Внутри царил полумрак, пахло дымом и болезнью.

— Миледи, — услышала она тихий голос, — не нужно сюда входить.

Грейс огляделась по сторонам и в тусклом свете очага увидела босую женщину в лохмотьях, которая склонилась над грубой кроватью. Человек, лежавший на ней, извивался и жалобно стонал.

Впервые за все время Грейс почувствовала, как сомнения вступили в борьбу с уверенностью опытного врача. Она прогнала их прочь. Сейчас речь шла не просто о долге. Ей необходимо понять, что здесь происходит. Краем глаза Грейс видела, что Дарж остановился на пороге и прижал к носу и рту полу своего плаща.

— Не волнуйтесь, — дрогнувшим голосом сказала она. Затем откашлялась и добавила: — Я целительница.

Женщина попыталась пригладить рукой растрепавшиеся волосы: Дарж ошибся, назвав ее старухой, она была примерно ровесницей Грейс. Просто ее раньше времени состарила тяжелая жизнь в этом мире.

— Вы ему ничем не поможете, — проговорила женщина. — Теперь вы уже никому не поможете. Слишком поздно.

— Дайте я посмотрю, — сказала Грейс и подошла к кровати. Стоны стали громче, а запах дыма почти невыносимым.

Мужчина метался под грязным одеялом, не в силах найти положение, в котором не испытывал бы боли. Глядя на него, Грейс почему-то подумала о насекомом, которое вот так же, наверное, извивается и страдает в своем коконе, проходя разные стадии превращения. Она протянула руку к одеялу.

— Нет, миледи! — прошипела женщина. — Не прикасайтесь к нему!

Грейс заколебалась, а потом посмотрела на женщину.

— Почему его нельзя трогать? Я могу заразиться?

Глупый вопрос. Женщина, конечно же, не понимает принципов передачи инфекционных заболеваний.

— Это огненная чума, миледи. Скоро он станет, как остальные. Он к ним присоединится, когда они снова придут.

— Они? Сколько еще человек больно чумой?

Женщина вяло махнула рукой в сторону двери.

— Все. Чума забрала всех. И вас тоже не пощадит, если вы тут задержитесь. Осталась только я. И еще Ярен. О, мой Ярен!

Женщина опустилась на грязный пол, всхлипывая, обхватила тощие колени руками и принялась раскачиваться. Грейс смотрела на нее и ничего не понимала. Что-то здесь не так. Бессмыслица какая-то. Если чума забрала всех жителей деревни, то как же они могут вернуться? Собрав всю свою волю в кулак, Грейс взялась за одеяло и потянула на себя.

Она тут же прижала руку к губам, но не смогла удержать удивленного восклицания. Мужчина, лежавший на кровати, лишь отдаленно напоминал человеческое существо. Все его тело покрывали страшные раны от ожогов, из которых сочилась желтая жидкость. Его окутывала такая вонь разложения, что у Грейс закружилась голова. Кое-где обгоревшая кожа облезла, приоткрыв большие куски голых мышц. И кое-что еще: нечто твердое, гладкое и черное, точно отполированный до блеска обсидиан.

— Что с ним происходит? — прошептала Грейс, ничего не понимая.

Мужчина открыл глаза. Один — красивый, голубой, казавшийся чужим на изуродованном лице. А другой — абсолютно черный, без белка и зрачка.

Неожиданно воздух разорвал пронзительный крик, и женщина в ужасе вскочила на ноги.

— Крондрим! — взвизгнула она. — Огневики!

Она бросилась прочь от кровати мужа и чуть не сбила Даржа с ног, когда выскочила мимо него в дверь, и вскоре скрылась в серых сумерках. Рыцарь смотрел на Грейс широко раскрытыми глазами. Она попыталась сглотнуть, но во рту у нее пересохло. Тогда она заставила себя снова повернуться к мужчине на кровати.

Он больше не метался, а лежал неподвижно, глядя на нее своим единственным голубым глазом. Затем потрескавшиеся губы шевельнулись, и на подбородок вытекла струйка темной жидкости. Несмотря на почти невыносимое отвращение, Грейс наклонилась, пытаясь услышать его слова, и почувствовала, как от тела мужчины исходят волны жара.

— Убейте меня, — прошептал он.

Грейс вздрогнула. Голубой глаз повернулся в сторону очага, Грейс последовала за ним взглядом и увидела острую железную кочергу, стоявшую неподалеку. Она снова посмотрела на мужчину, собралась ему возразить, но не смогла произнести ни слова.

— Пожалуйста. — Его голос напоминал шуршание пепла на ветру. — Пока еще можно. Убейте меня.

Грейс покачала головой. Нет, она не сможет. Это против всего, во что она верит, против законов, которым поклялась следовать. Она же врач.

Грейс собралась отойти от кровати, но в этот момент увидела, как от одеяла поднимается тоненькая струйка дыма. Оно тлело.

Скоро он станет, как остальные…

Голубой глаз, в котором полыхал ужас, уставился на Грейс. Другой был пустым и холодным, точно черное космическое пространство.

— Пожалуйста…

Грейс сжала зубы и взяла кочергу.

ГЛАВА 32

По мере того как маленький отряд продвигался на восток, становилось теплее.

Сразу после восхода солнца жара начинала выползать из сырой, согретой солнцем земли, и вскоре раскаленное марево окутывало все вокруг, точно золотистое покрывало, вздрагивающее время от времени под нескончаемый гомон насекомых. Учитывая высокую влажность, от потовых желез не было никакого проку, но они продолжали упорно производить потоки соленой воды, от которой болели глаза, а платье превращалось в тяжелую мокрую тряпку.

Здесь, в восточном Кейлаване, высокие хвойные деревья тянули свои стройные пушистые ветки к небу, а заросли ползущих растений обнимали их, тянули назад к земле. Грейс подумала, что со времен учебы в медицинском колледже в Северной Каролине ей не приходилось бывать в местах, где так буйно ликовала жизнь. Там все предметы имели обыкновение мгновенно покрываться плесенью, и Грейс постоянно проверяла свое платье, пытаясь разглядеть крошечные темные пятнышки.

Прошлой ночью путники молча покинули ферму за разрушенным Тарафелем. Грейс никому не сказала, что она сделала, а Дарж ничего не видел в темноте. Однако она знала, что никогда не забудет, как держала в руке кочергу, как прижала ее острый конец к жесткому обсидиановому телу несчастного, как ей пришлось изо всех сил надавить, но оно не поддавалось. И тут она увидела сапфировую вспышку и поняла, что в теле мужчины осталось только одно живое место.

Его страшный крик быстро оборвался. Дарж бросился к Грейс, но тут вспыхнуло одеяло, и огонь принялся жадно облизывать деревянные стены хижины. Дарж и Грейс выскочили наружу, а дом мгновенно превратился в ослепительно пылающий костер. Что стало с женой Ярена, никто не знал. Она выбежала из дома перед Даржем и Грейс и скрылась в сумраке среди деревьев.

Путники провели ужасную ночь, забравшись в единственное относительно целое строение — старый, покосившийся сарай, который в своей прошлой жизни служил птичником. Никто так и не смог уснуть, и при первых лучах солнца они снова пустились в путь, стараясь оказаться как можно дальше от страшного места.

Чуть позже они узнали, что случилось с женой Ярена. Дарж нашел ее тело в высохшем ручье на дне пропасти. Видимо, она оступилась в темноте и свалилась вниз. Или сделала это сознательно? Грейс вспомнила, как женщина закричала от ужаса, и содрогнулась. Каллет и Меридар спешились и спустились на дно. Рыцари вытащили тело женщины на берег и засыпали его камнями. А затем отряд продолжил свой путь.

Стараясь не думать о страшной жаре, Грейс все время пыталась понять, что же произошло в той деревне. Что это за болезнь такая: «огненная чума»? Как она передается — по воздуху или капельным путем? И кто ее переносчик? Впрочем, Грейс прекрасно понимала, что искать ответы бессмысленно — она не встречала ничего похожего в Денверском мемориальном госпитале. Несмотря на ужасный вид, Ярен явно не умирал. Грейс была хорошим врачом и отлично разбиралась в симптомах. Но если медицина не в силах дать объяснение происходящему, может быть, пригодится биология. Бабочка проходит ряд метаморфоз внутри кокона — чем человек хуже?

Но в таком случае, кем же он становится?

Однако Грейс уже знала ответ.

Крондрим. Огневик.

Пронзительный крик женщины все еще звучал у нее в ушах. Грейс спросила у своих спутников, но никто из них никогда не слышал этих слов. Как же объяснить случившееся? Неизвестно, кто они такие — крондримы, — но жена Ярена так их боялась, что выскочила из дома и в кромешной темноте бросилась в лес, а потом свалилась — нечаянно или сознательно — с уступа в пропасть. Грейс старалась не думать о том, что еще сказала женщина.

… когда они снова придут…

У нее была своя собственная цель — Тревис, — о которой не следовало забывать.

Заночевали они в низине среди зарослей деревьев, поскольку за целый день не встретили на пути ни одной деревни, а Дарж сказал, что им повезет, если удастся добраться до ближайшей к вечеру следующего дня. Кое-как поужинали — не потому, что кончились припасы, просто никому не хотелось разводить костер и возиться с приготовлением еды, а потом женщины устроили себе постели на земле, а рыцари по очереди охраняли лагерь.

Грейс лежала на одеяле и смотрела в неподвижную жаркую ночь, расцвеченную следами звезд, проносящихся по небу. Она еще никогда не видела столько падающих звезд. Некоторое время Грейс развлекалась, считая удары своего сердца между яркими вспышками. Но ей так и не удалось добраться до десяти — всякий раз острая ослепительная стрела раньше разрывала мягкий бархат ночи. Последнее, что помнила Грейс — над истрепанными вершинами деревьев зажглась новая, алая звезда и пролила на мир свой жуткий свет.

Она проснулась, когда наступил серый рассвет, ее трясло от озноба, тело покрывала липкая испарина. Грейс решила, что заболела, но довольно быстро сообразила, что температура у нее нормальная, просто она вчера перегрелась на солнце, а утро еще очень холодное. Она выбралась из своего импровизированного спального мешка, стараясь не обращать внимания на отчаянно протестующие мышцы. Лирит и рыцари уже встали, и Грейс отправилась будить Эйрин, которая крепко спала. Юная баронесса довольно быстро оправилась после ужасов, увиденных в деревне, и вчера целый день была снова весела и жизнерадостна. Даже необходимость заночевать в лесу ее не огорчила.

Во время завтрака Грейс решила спросить о метеорах.

— В Лирдате всегда столько падающих звезд? — спросила она Даржа.

Однако ответил ей Каллет.

— Нет, не всегда, — сказал он коротко.

Кусок хлеба, который в этот момент жевала Грейс, застрял у нее в горле. Она подняла голову к небу и увидела, как на горизонте все еще сияет тусклым светом алая звезда. Имеет ли она отношение к метеорам?

А огненная чума? Звезда виновата и в ее возникновении тоже?

Грейс отмахнулась от нового предположения. Совпадение еще не есть доказательство, а в настоящий момент у нее не было ни одного факта, указывающего на то, что огненная чума вообще с чем-то связана. Судя по имеющимся данным, она поразила всего одну деревню, и говорить о серьезной эпидемии рано.

Грейс собрала посуду и остатки завтрака, в то время как остальные готовились в путь и затаптывали огонь, и вскоре отряд отправился дальше под нестройное пение насекомых.

В полдень они наткнулись на обгоревшие руины небольшого поселения. Грейс их даже сначала не заметила. Она немного отстала от своих спутников, задумавшись о человеке, сгоревшем в Тарафеле. Чуть впереди о чем-то тихонько разговаривали Эйрин и Лирит, затем баронесса рассмеялась, словно зазвенели колокольчики.

Неожиданно смех Эйрин оборвался, и Грейс резко вскинула голову, решив, что на них кто-то напал, как в тот день, когда из кустов неожиданно выскочил раненый медведь. Затем она выехала на вершину холма, по которому они поднимались, и заглянула в долину, раскинувшуюся внизу. Дарж уже спустился и изучал руины домов, от которых остались лишь почерневшие фундаменты.

Это крошечное поселение даже деревней назвать было нельзя — скорее, несколько ферм объединились вместе, чтобы вести хозяйство. В остальном все здесь выглядело точно как в Тарафеле. Не осталось ничего — ни целых домов, ни живых людей.

— Не похоже, что пожар перекинулся от одного дома к другому, — сказал Меридар. — Земля между ними не обожжена. Боюсь, их подожгли специально.

Дарж поскреб заросший щетиной подбородок.

— Зачем, сэр Меридар?

Чума. Страх. Очищение. Так хотелось сказать Грейс, но она не могла произнести ни слова. Только смотрела на скорчившиеся тела на земле, угольно-черные, с вывернутыми конечностями — и молчала. Значит, случившееся в Тарафеле не единичный случай.

— Давайте уедем отсюда, — едва слышно прошептала Эйрин. — Скорее! Здесь нельзя оставаться!

Лирит положила руку на левое плечо баронессы и, взглянув на нее своими черными глазами, проговорила:

— Успокойся, сестра.

Эйрин сглотнула, потом неуверенно кивнула. Каллет сплюнул на землю и заявил:

— Ее высочество права. Нам здесь делать нечего.

Нет, мы должны посмотреть, — хотела сказать Грейс. — А вдруг среди пепла мы найдем что-нибудь полезное, сумеем понять происхождение чумы — и узнать, в каком направлении она движется. Где она побывала вначале — здесь или в Тарафеле? Ведь необходимо выяснить, что ждет нас впереди.

Но страх сковал все ее существо, и она молчала, а Шандис покорно следовала за остальными лошадьми. Грейс из последних сил цеплялась за поводья, и в конце концов обожженные руины поселения остались позади.

Они не остановились, чтобы перекусить днем, и никто не произнес ни слова, пока отряд ехал по тропинке, бегущей по зеленым полям и среди опутанных вьюнками деревьев. Грейс хотелось пустить Шандис галопом, но она понимала, что впереди у них длинный путь и нужно беречь лошадей.

Через некоторое время небо на западе затянули черные тучи, и прогремел гром. Грейс надеялась, что польет прохладный дождь, и зря. Вместо этого тучи начали сгущаться, и в воздухе все словно замерло в ожидании страшного катаклизма. Грейс сжала зубы, уверенная в том, что если давление еще немного поднимется, она закричит. Эйрин снова помрачнела и поджала губы. Грейс видела, что даже Лирит не по себе, а рыцари и вовсе с трудом сдерживали раздражение. Пот заливал их сердитые лица, кольчуги источали кислый металлический запах.

Все вздохнули с облегчением, когда в разрыве между тучами появились лучи заходящего солнца, а Дарж вернулся, чтобы сообщить, что он заметил впереди деревню.

— Она… с ней все в порядке? — спросила Эйрин, наматывая локон на палец левой руки.

— Никаких признаков пожара я не видел, миледи. Только дым из печных труб. Если я не ошибаюсь, деревня называется Фаланор.

— Это действительно Фаланор, — вмешался Каллет. — Я служил у лорда Дартуса вместе с нынешним лордом и бывал здесь раньше. Эддок очень гостеприимный человек.

— Немного гостеприимства мне не повредит, — заметил Меридар и, поморщившись, попытался поудобнее устроиться в седле. — Особенно той части, которая…

Лирит чуть приподняла одну бровь, и Меридар, отчаянно покраснев, тут же замолчал.

— Сэр рыцарь, — проговорила колдунья, — если вы намерены просить у местного лорда гостеприимства для нижней части вашего тела, надеюсь, она не намерена поместиться в отдельной комнате, иначе, боюсь, вам придется испытать еще более значительные неудобства.

Меридар собрался ей что-то ответить, но его слова утонули в раскатах грома, небо разорвала ослепительная вспышка молнии.

— Не нравится мне эта гроза, — заметил Дарж. — Слишком жарко. Давайте поторопимся в Фаланор.

ГЛАВА 33

Уже почти совсем стемнело, когда путники миновали два высоких дерева, окутанных тенями, и выехали на тропинку, ведущую к деревне Фаланор. Впереди не было видно ни фонарей, ни затянутых овечьей кожей окон, светящихся изнутри мягким сиянием зажженных свеч. И никого вокруг. Грейс вцепилась в поводья Шандис, опасаясь, что деревню постигла та же судьба, что и Тарафель. Но в следующее мгновение небо прорезала вспышка молнии, и она успела разглядеть очертания нескольких домов — целых и невредимых.

Грейс с облегчением вздохнула. Даже в Кейлавере большинство обитателей отправлялось на покой после наступления темноты. А здесь, в деревне на окраине доминиона, вряд ли жители настолько богаты, что могут просто так тратить жир для ламп или свечи. Наверняка они мирно спят в своих постелях.

— Сюда, — показал Каллет, стараясь перекричать рев ветра. — Замок чуть впереди.

Новая вспышка молнии высветила жесткие, словно высеченные из камня, черты лица рыцаря. Прогремел гром, и путники пришпорили своих коней.

— Ты чувствуешь, сестра?

От неожиданности Грейс подскочила в седле. Почему-то тихий шепот Лирит, ехавшей совсем рядом, испугал ее больше, чем буйство стихии.

Вокруг глаза. Они за нами наблюдают.

Губы Лирит не шевелились, но Грейс отчетливо слышала ее голос. Это должно было ее удивить, но слова колдуньи оказались гораздо более пугающими, чем то, каким способом она их произнесла. Грейс огляделась по сторонам, но ничего не смогла рассмотреть в темноте, которую разрывали вспышки молний. Она сжала зубы, затем закрыла глаза и потянулась к Духу Природы.

Было трудно, и как только она прикоснулась к паутине жизни, та в следующее мгновение ускользнула из-под ее контроля. Однако Грейс успела почувствовать, что в каждом доме, сжавшись от страха, замерли люди.

Она открыла глаза.

— Не понимаю. Чего они боятся?

Лирит встретилась с ней глазами.

Нас.

Грейс нахмурилась, снова услышав ее безмолвный голос у себя в сознании. Неужели Лирит нарочно использовала Дух Природы, чтобы в очередной раз напомнить Грейс, что она не в состоянии долго удерживать с ним связь?

Перестань, Грейс. Это твоя проблема. Лирит тут совершенно ни при чем. Если ты больше не можешь долго общаться с Духом Природы, другим колдуньям иметь с ним дело не запрещено.

Перед ними выросла каменная стена, и лошади остановились. Наконец-то они добрались до владений лорда Эддока. К своему огромному облегчению, Грейс увидела в тусклых окнах свет. Значит, внутри кто-то есть.

Всадники спешились во дворе замка, и Дарж с Каллетом подошли к двери. Каллет постучал три раза, однако третий удар заглушили раскаты грома. Он снова поднял руку, но тут дверь распахнулась, и на ступеньки пролился золотистый свет.

Понять, кто стоит на пороге, было трудно. Грейс решила, что это мужчина, хотя определить, молодой он или старый, слуга или сам хозяин, не могла. Но вся его поза, то, как он замер на пороге, говорило о том, что этот человек страшно напуган. Неужели их не впустят? Невозможно. Никакой страх не заставит владельца дома отказать в гостеприимстве рыцарям короля, сопровождающим баронессу, герцогиню и графиню Толории.

Дарж взмахнул рукой, и мужчина, повернув голову, удивленно посмотрел на дам. Грейс с трудом сдержала улыбку.

Вряд ли они ждали к ужину высокопоставленных гостей.

Мужчина поспешно отступил в сторону, Каллет вошел внутрь, а Дарж вернулся к своим спутникам.

— Похоже, лорда Эддока нет дома, — сообщил эмбарец. — Это управляющий Фаланора. Он присматривает за замком в отсутствие хозяина и согласился впустить нас переночевать. — Он посмотрел на Грейс. — Сэр Каллет пошел взглянуть на комнаты, чтобы удостовериться в том, что вам в них будет удобно.

— Не сомневаюсь, что они нам подойдут, — проговорила Грейс, радуясь тому, что не придется ночевать под открытым небом во время грозы.

— А когда Эддок вернется? — спросила Эйрин.

— Джастар — так зовут управляющего — не сказал, — ответил Дарж.

— Ладно, не важно. Главное, что он согласился нас впустить, — поежившись, заявила Эйрин. — Эта гроза какая-то необычная. У меня такое ощущение… почему-то хочется кричать от ужаса.

Дарж с беспокойством взглянул на Эйрин, которая опустила голову, смутившись собственных слов.

Не огорчайся, — хотелось сказать Грейс. — Нам всем не по себе.

Но Лирит ее опередила.

— Я всегда жду, когда прогремит гром, — обняв девушку за плечи, призналась она. А потом, усмехнувшись, добавила: — Чтобы меня никто не услышал.

Эйрин кивнула и благодарно ей улыбнулась.

— Проводите дам внутрь, — попросил Дарж Меридара. — Я займусь лошадьми.

Грейс с облегчением вздохнула, когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, заглушив рев ветра и непогоду. Они оказались в узком вестибюле, освещенном свечами. Вдоль стен стояли скамьи, чтобы путники могли присесть и положить свои вещи. Никто из обитателей замка не вышел встретить гостей.

Правда? А кто же тогда закрыл дверь?

Грейс быстро повернулась и увидела около двери мальчишку лет одиннадцати. Сын какого-нибудь землевладельца? Вряд ли. Босые, грязные ноги, потрепанные бриджи, залатанная рубашка. Значит, слуга.

— А где управляющий? — спросил Меридар.

Мальчик повернулся к рыцарю. Несмотря на грязь, Грейс сумела разглядеть здоровую кожу и ярко-зеленые глаза, обрамленные спутанными темными волосами. Мальчишка улыбнулся, продемонстрировав гнилые зубы.

— Управляющий Джастар ушел вместе с вашим братом, милорд. Они смотрят комнаты в замке, чтобы выбрать те, что получше.

Грейс закашлялась. В замке витал удушливый с металлическим привкусом запах.

— Миледи, вам принести воды? — спросил мальчик. Грейс поднесла руку к горлу и кивнула.

— Принести, миледи?

Грейс нахмурилась.

— Да, — с трудом выговорила она. — Спасибо тебе за заботу.

Продолжая улыбаться, мальчик подошел к буфету и взял в руки графин. Только когда он поднес его к глиняной чашке, Грейс все поняла: вода перелилась через край на руку мальчишке, и он убрал графин. Затем мальчик повернулся и протянул чашку Грейс, он ошибся всего на несколько дюймов.

Он неплохо справляется. Впрочем, дети быстро приспосабливаются к новым условиям. Однако тебе следовало заметить раньше. Он не смотрит в глаза. И не видел, как ты кивнула. Ты теряешь квалификацию, доктор.

Грейс взяла чашку из протянутой руки мальчика.

— Как тебя зовут?

— Дейнен, миледи.

— Ты сын Эддока?

— Нет, миледи, — рассмеявшись, ответил мальчик. — Моему отцу принадлежит ферма у холма, к северу от деревни. Когда я ослеп, он упросил милорда взять меня к себе. Пользы на ферме от такого, как я, никакой, а кормить меня просто так он не мог.

Грейс от удивления раскрыла рот. Неужели отец может взять и выгнать из дома ребенка только потому, что он потерял зрение? Впрочем, что же тут необычного? Она уже успела изучить суровые нравы, царящие на Зее. Здесь любовь это роскошь, которую далеко не все в состоянии себе позволить.

Она собралась что-то сказать, но в вестибюле появился Каллет в сопровождении управляющего Джастара.

— Сюда, — коротко сказал Каллет.

Как раз в этот момент вошел Дарж, и вся компания последовала за Джастаром. Только сейчас Грейс получила возможность хорошенько рассмотреть управляющего. Ее глазам предстал ничем не примечательный человек, невысокий, крепкий, с изуродованным оспой лицом. Он был одет в зеленые обтягивающие штаны и тунику с коричневым капюшоном, откинутым на спину. Судя по кислой вони, удушающим облаком окутывающей его тело, здесь мылись не чаще, чем в Кейлавере. Впрочем, на приятном лице светилась добродушная улыбка, да и держался управляющий вежливо и предупредительно, хотя Грейс показалось, что она заметила, как у него дрожат руки.