Ночная Жизнь

– Хорошо, мне кажется, мы сможем вам помочь. Подождите меня у заднего выхода.

– Большое спасибо, я очень ценю вашу помощь.

Ли с Мартином вышли из зала, сели в машину и подъехали к заднему выходу. Минут через двадцать вышел тренер и его ребятишки. Каждый нес с собой по две-три сломанные клюшки, которые они свалили в кучу перед Ли.

– Это все, что нам удалось найти. Знаете, они хранили их и не хотели выбрасывать.

– Те девочки, которым мы помогаем, будут очень признательны этим юным джентльменам.

Мартин за спиной Ли тихо засмеялся. Тренер с беспокойством посмотрел на него.

– Из них получатся отличные колья.

– Колья? – переспроси» тренер.

– Колья, – быстро сказал Ли. – Так мы их называем.

– Вот чудеса!

Ли пожал плечами и принялся собирать с асфальта клюшки. Только сейчас он понял, чему так радуется Мартин. Почти все клюшки были изготовлены «Братьями во Христе». Складывая их в багажник, Мартин широко улыбался.

– «Братья во Христе», ты понял? Должны сработать за милую дущу, – сказал он.

– Этого хватит? – спросил тренер.

– Должно хватить, – улыбаясь, сказал ему Ли. – Иначе у нас будет больше проблем, чем я думал.

Когда Бобби брякнул мешки с чесноком перед кассой, владелец магазина итальянской кухни в ужасе уставился на него.

– Это весь мой чеснок! Вы забрали весь мой чеснок! Что мне теперь делать? Вы что, собираетесь готовить на тысячу человек?

– Да, мы собираемся готовить на тысячу человек, – сказал Бобби.

Подошла Ронни и поставила на прилавок три большие бутылки с чесночным маслом. Владелец магазина в ужасе взглянул на бутылки, потом на нее. Ронни одарила его милой улыбкой.

– Вы вместе?

– Да, мы вместе, – по-прежнему улыбаясь, кивнула Ронни.

– Бог мой, да вы с ума сошли.

– Это для моей мамочки, она без ума от итальянской кухни.

– Вы шутите?

– Ничуть. Она обожает чеснок, может есть его в чистом виде.

Владелец магазина пожал плечами, взвесил чеснок и покачал головой.

– Когда вы его порежете, запах будет очень сильный. Вы любите запах чеснока?

– Ничего, привыкну, – сказал Бобби.

* * *

Отец Пьетро Боно скрестил на груди руки, откинулся в кресле и с любопытством посмотрел на Саймона. Это был высокий худой человек с седеющими волосами и в круглых очках без оправы, которые делали его похожим на профессора. На полках позади него стояли книги, которые Саймон не ожидал здесь увидеть. Одна полка была посвящена литературе об НЛО, другая – книгам о привидениях и местах, где можно их встретить. Однако зто лишь подтверждало, что Саймон пришел по нужному адресу.

– Итак, тебе нужна святая вода, – сказал отец Боно.

– Да.

– Могу я спросить, зачем?

– Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.

Отец Боно потер подбородок, встал, прошелся вокруг своего стола и сел обратно в кресло. Насколько Саймон мог судить, ему было около пятидесяти лет. Он снова скрестил руки на груди и снова взглянул на Саймона.

– Не моту придумать ни одной причины, зачем тебе понадобилась святая вода.

Саймон тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Отец Боно подался вперед и пристально посмотрел на Саймона.

– Вампир? – спросил он.

Саймон снова вздохнул.

– Ты охотишься на вампира? Во имя Господа, я прав?

– Да, – сказал Саймон.

– Я так и думал!

Саймон, немного обиженный, поднялся. Отец Боно наставил на него палец.

– Сядь.

Саймон сел.

– Ты думаешь, святая вода поможет тебе?

– Думаю, да.

– Это хорошо, что ты так думаешь. Вера многое значит. – Он недоверчиво посмотрел на Саймона:

– Не так ли?

– Наверное, так.

Отец Боно, нахмурившись, покивал.

– Так вы поможете мне? – спросил Саймон.

Отец Боно откинулся назад и подпер подбородок сложенными руками.

– При одном условии.

– Не обещаю, что смогу его выполнить.

– Если нет, я тоже не смогу ничем тебе помочь.

– Что это за условие?

– Закончив, ты придешь сюда и все мне расскажешь, всю историю, от начала и до конца.

Саймон подумал несколько секунд и кивнул:

– Хорошо.

– Все-все.

– Да, все-все, – согласился Саймон.

Отец Боно улыбнулся.

– Святая вода – это не так уж и сложно, – сказал он. – Пойдем.

В ванной отец Боно наполнил водой серебряный кувшин и повел Саймона в алтарь. Там отец Боно встал перед кувшином на колени и заставил Саймона сделать то же самое. Затем он опустил голову и прочитал молитву. Потом осенил кувшин крестным знамением и погрузил руку в воду.

– Благословляю воду сию именем Отца и Сына и Святого Духа. Да используется вода сия с именем Твоим, да почувствуют прикоснувшиеся милосердие Твое или осуждение Твое. Во имя Христа, аминь.

Он встал и с улыбкой повернулся к Саймону.

– У тебя есть куда перелить?

Саймон поднял сумку, в которой лежали две пластиковые бутылки из-под пепси, и подал ее отцу Боно. Тот аккуратно перелил воду в бутылки.

– Спасибо, святой отец, – сказал Саймон.

– Как ты думаешь ее разбрызгивать? – спросил отец Боно.

– Разбрызгивать?

Отец Боно взял его за плечо и повел обратно в свой кабинет.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я много думал об этом.

– Вы серьезно?

– Серьезно. Послушай добрый совет. Разбрызгивать святую воду пальцами или поливать ею из бутылки не очень эффективно. Попробуй водяной пистолет.

– Водяной пистолет?

– В будущем их будут выдавать всем охотникам за вампирами. Уж ты мне поверь.

24

Казалось, сегодня вечером у Джека собрались совсем другие люди. Все были молчаливы, задумчивы. Никто не шутил, никто ни над кем не подтрунивал. Никаких сомнений в том, с чем они вступают в борьбу. Саймон чувствовал вокруг какое-то силовое поле, как будто их маленький отряд был чем-то вроде заряженной и готовой к использованию батареи. Теперь они были не просто товарищами, их связывала общая цель, и они стали часты» единого целого. Не хватало только Конни, и каждый почти физически ощущал ее отсутствие.

Джек подождал, пока соберутся все, и только потом начал делить припасы, собранные за день. Последними, держась за руки, пришли Бобби и Ронни. Первый раз за последние несколько дней Ронии встретилась глазами с Саймоном. и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

Джек вручил всем по небольшому свертку. В каждом свертке были деревянный крест» заостренный черенок от хоккейной клюшки, маленький пузырек с чесночным маслом, мешочек молотого чеснока. Библия, водяной пистолет и штук шестьдесят светящихся в темноте пластиковых крестиков. Саймон взял в руки крест, провел пальцами по шершавым краям, зажал его в кулаке и вытянул руку вперед. Крест торчал иэ кулака дюйма на четыре.

Ли повертел в руках водяной пистолет и повернулся к Саймону:

– Это для святой воды?

– Да, – кивнул Саймон.

– Отлично, поджарим ублюдка, – ухмыльнулся Ли.

– Итак, всем известно, зачем мы здесь собрались, – сказал Джек. – Если кто-то хочет выйти из игры, сейчас самое время.

Никто не произнес ни слова. Саймон посмотрел на Мартина. Тот стоял, уставившись на носки своих ботинок. Мы должны это сделать, подумал Саймон, все вместе. Отомстить, теперь еще и за Конни. Теперь уже за одну из нас.

– У кого-то есть сомнения по поводу природы того, против чего мы выступаем? – спросил Джек.

Бобби неохотно, как показалось Саймоиу, спросил:

– А мы уверены в том, что все это сработает?

– Нет, пока не попробуем, – ответил Джек.

– Звучит не очень ободряюще.

– Послушай, – вмешался Ли, – мы все знаем, на что этот парень способен. Я всадил в него шесть пуль, и с ним ничего не случилось. Я верю, что эти штуки будут куда эффективнее.

– Я тоже, – сказала Бекки, кивнув.

– Хорошо, – настаивал Бобби, – а что, если кто-то в это не верит. Имеет ли это значение? Помните фильм о Салемских ведьмах? Когда священник встретил вампира и утратил веру, то крест ему не помог.

– Ерунда, – сказал Джек, качая головой. – Подумай хорошенько, Бобби. Когда ты выступаешь против абсолютного зла, твоя вера в абсолютное добро только усиливается. Но все на самом деле это не имеет значения. И наша вера не имеет значения. Я думаю, что эти вещи, эти символы производят эффект сами по себе. Ни вера, ни недоверие не могут повлиять на их свойства. Мы можем только использовать их. Вера лишь придаст вам мужества, вот и все. – Джек обвел взглядом присутствующих. – Все, что я вам сейчас рассказал, я узнал из исследований.

– И сколько же ты занимался этими исследованиями? – спросил Саймон.

Джек посмотрел на него и сказал:

– Двадцать лет.

– Значит, ты еще тогда поверил в историю Пита Ти?

Джек вздохнул:

– То, что я вам сейчас скажу, легенды и мифы донесли до нас сквозь века. Слушайте внимательно.

В комнате повисла тишина. Не было слышно даже дыхания.

– Кол служит для того, чтобы пригвоздить вампира к земле, – продолжал Джек, – если вы доберетесь до того момента, когда… Ладно, просто запомните, что его надо пригвоздить к земле, из которой он восстал. Крест – это, конечно же, символ Христа. И он, пожалуй, самое главное ваше оружие. Вампир по сути своей антихрист. Христос отдал свою кровь, чтобы засвидетельствовать наше бессмертие. Вампир берет нашу кровь, чтобы самому стать бессмертным. Крест имеет над ним большую власть. Крест напоминает ему о том, что на самом деле он всего лишь бледное и злобное отражение действительности.

– Боже мой, – прошептала Бекки.

Джек улыбнулся, как будто хотел сказать «Вот именно».

– Чеснок, – продолжал он, – перекрывает его запах. Вампиру нужно постоянно чувствовать свой запах. Он повсюду носит с собой запах тлена, разложения, убийства, смерти. Когда он не чувствует его, им овладевают страх и растерянность, а напуганный и растерянный, он становится более уязвим.

– А что нам делать с Библией? – спросил Ли. – Читать ему вслух?

– Если хотите, можете читать – точнее, если у вас будет возможность, хотя я сильно сомневаюсь, что вам она представится. Библии надо рвать на страницы и разбрасывать их в тех местах, где он предположительно может охотиться. Они причинят ему немало неприятностей. Каждая страница несет в себе слово Божие, а это нечто такое, чего он не в силах выносить.

– Будем мусорить во имя Господа, – сказал Саймон и тут же пожалел об этом.

Джек снова обвел всех взглядом. В эту минуту он показался Саймону маленьким испуганным стариком.

– Очень большой силой обладает и святая вода. В христианском ритуале она используется, чтобы донести до людей благодать Святого Духа. Но она несет в себе как спасение, так и осуждение. Она будет жечь его, как кислота. Потому что вампир совершил страшный грех: пошел против Святого Духа. Святая вода для него – смертельный яд. Если вы проведете святой водой линию, то он скорее всего даже не сможет переступить через нее.

– Скорее всего? – переспросил Саймон.

– В легендах об этом упоминается.

– А у нас есть шесть водяных пистолетов, – сказал Ли.

– Что, если сегодня мы его не найдем? – спросил Бобби.

– Я думаю, сегодня он сам будет вас искать. Прошлой ночью он сделал попытку нас запугать. Это значит, что вы доставили ему немало хлопот. И ему интересно, последуете ли вы его предупреждению.

– Для этого мы слишком тупые, – сказал Мартин.

Ли несильно ткнул его кулаком в плечо. Джек поднялся из-за стола.

– И не забывайте, с кем вы имеете дело. В прошлый раз он проник в ваше сознание, и теперь поступит так же. Он попытается вас напугать, и ему это удастся, можете мне поверить. Но вы должны помнить, что и вы не беспомощны. У вас есть оружие. Вы можете ответить ему. Встретьте свои страхи лицом к лицу и преодолейте их.

Саймон вздохнул:

– Ладно, Джек, хватит. Давайте пойдем и сделаем это.

Джек кивнул и простер руки.

– Только сначала помолимся, – сказал он.

Никто не стал возражать. Все склонили головы, а Саймон даже закрыл глаза. Впервые с тех пор, как ему исполнилось восемь лет, он молился Богу. Но если Бог и ответил им, то Саймон этого не услышал.

* * *

Ричард Карниш сидел за столом в своем кабинете и наблюдал в щель между портьерами, как тускнеет свет дня. Когда исчезли последние лучи солнца, он подошел к окну и раздвинул портьеры. Окинув взглядом свои владения, он устремился мыслью туда, где вдалеке светился огнями город – его охотничьи угодья.

Он чуял их. Все остались живы прошлой ночью, хотя одна из них серьезно пострадала. Он прочитал об этом в утренних газетах. Конни Хонунг подверглась нападению собак. Она будет жить. Ну и черт с. ней, она уже вне игры. А вот другие? Карниш не знал, захотят ли они продолжать начатое или откажутся oт задуманного, но надеялся, что теперь они оставят его в покое. Он не желал им зла, во всяком случае, как отдельным личностям. Он предпримет кое-какие меры и постарается избегать встреч с ними в будущем. Если, конечно, они оставят его в покое, если спрячутся от него в свои норы.

Но если нет… Тогда он с ними покончит. Он выследит их по одному, одного за другим, и уничтожит без всякой жалости. И смерть их будет ужасна. Oн понимал, что это доставит ему удовольствие, но он не хотел, чтобы ему пришлось этим заниматься. Если они знают, кто он такой, а в том нет особых сомнений, это будет довольно непростым делом. Кроме того, у них могут быть помощниками, о которых ему неизвестно. Этого он боялся больше всего. Что, если Саймон предупредил гораздо больше людей? Тогда исчезновение Саймона и его друзей привлечет к нему, Карнишу, слишком большое внимание. Придется уехать, придется расстаться с именем Ричарда Карниша и приобрести другое, придется начать новую жизнь на новом месте, подвергнуться новым опасностям, новому риску. А этого ему совсем не хотелось. Ему хотелось остаться здесь.

Он поднял трубку и позвонил вниз. Сегодня Эдвард был не такой заспанный, как вчера.

– Приготовьте машину, Эдвард. У меня дела в городе.

– Хорошо, мистер Карниш.

Едва он положил трубку, как телефон зазвонил. Это была мисс Коломбо.

– Мистер Карниш? Я не хотела вас беспокоить, пока вы сами не позвонили вниз, но у меня есть новости, касающиеся вас. И новости не очень хорошие.

– В чем дело?

– Это касается миссис Герберт.

– И что?

– Могу я подняться к вам?

– Да, только поторопитесь.

Он принялся расхаживать по кабинету, пытаясь угадать, что же произошло. Днем он поручил мисс Коломбо поговорить с адвокатами в Детройте и урегулировать конфликт с миссис Герберт. Он надеялся, что больше никогда не услышит об этой жалкой дешевке. Предложенная ей сумма была очень солидной. Шестизначная цифра. Если она требует больше… Карниш потряс головой, отгоняя гнев. Если она требует больше, она получит больше. Он заплатит сколько понадобится, чтобы заткнуть ей рот. Он допустил ошибку, играя с ней. Он зашел в своей игре слишком далеко.

Мисс Коломбо постучалась и вошла в кабинет. Она была одета как обычно, в серый деловой костюм, но выглядела необычайно взволнованной. Ее тонкие руки трепетали, как птицы. Карниш с недовольством уставился на нее:

– ну, в чем дело?

– Миссис Герберт…

– Да, да, что миссис Герберт?

– Она отклонила ваше предложение, сэр. Она…

– Предложите ей еще больше. Заплатите столько, сколько потребуется.

Мисс Коломбо покраснела:

– Ничего не получится, сэр. Она наняла адвоката. Она не хочет брать деньги. Во всяком случае, пока. Она выдвинула против вас обвинение. Она говорит, что вы… что вы изнасиловали ее.

Карниш резко повернулся и уставился на нее:

– Что-о-о?

– Она говорит…

Карниш был так потрясен и настолько зол, что чуть было не позволил своей тьме вырваться и заводнить комнату, Только вид изумленного лица мисс Коломбо удержал его от этого. Но он не смог полностью сдержать свою ярость.

– Я хочу, чтобы ее уничтожили, я хочу, чтобы эта проклятая сука исчезла с лица Земли.

Бледное лицо мисс Коломбо стало еще бледнее. Она попятилась и уперлась спиной в дверь. Карниш надвигался на нее, испуская волны ненависти. Под натиском этой ненависти мисс Коломбо едва не упала в обморок. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, и в этих глазах, казалось, на миг мелькнуло понимание. Карниш быстро взял себя. в руки, притушил ярость и сделал глубокий вдох.

– Уверен, что с миссис Гepбeрт можно договориться. Завтра попробуйте еще раз.

Мисс Коломбо кивнула. Еe глаза были наполнены страхом. Карниш отвернулся.

– Ступайте домой, мисс Коломбо. Отдохните сегодня ночью, – сказал он, прошел мимо нее и вышел из кабинета.

Машина ждала его на подъездной дорожке. Эдвард открыл дверцу, и Карниш забрался в салон. Отъезжая, он обернулся и посмотрел на дом. В окне своего кабинета он увидел силуэт мисс Коломбо. Даже на таком расстоянии он чувствовал ее страх, ее подозрения. Все катится в пропасть, подумал Карниш. Он отвернулся и уставился на затылок Эдварда, борясь со злостью, которая готова была снова выплеснуться наружу.

– Плохая будет сегодня ночь, – сказала Бекки.

– В каком смысле? – спросил Саймон.

– Ночлежку закрыли, и многим сегодня придется ночевать на улице. И если это чудовище отправится на прогулку…

– Да уж.

– У меня плохое предчувствие, – добавила она.

Они шли на север по переулку между Хеннепин и Первой авеню. Слева и справа возвышались темные, мрачные стены зданий. Было довольно темно.

– Все будет в порядке, – сказал Саймон и взял ее за руку.

– Ты сумеешь это сделать?

– Что «это»?

– Ну это, с колом? Как Джек сказал, пригвоздить его к земле?

– Легко.

– Я, наверное, не смогу.

– Ты видела, что он сделал с Конни. А я еще к тому же видел, что он сделал с Филом. Я даже секунды не буду колебаться.

– Убить не так просто.

– Не знаю, я никого еще не убивал.

До Вашинггон-авеню оставалось еще четыре квартала. Держась за руки, они пересекли Шестую Южную улицу. Справа тянулась полосой разноцветных огней Хеннепин. Сегодня ночью там было довольно оживленно.

– Боже мой, как много сегодня народу на улице, – сказала Бекки.

– Да, много, но эти не для него.

– О, а кто для него?

– Бродяги, нищие. Те, кого не хватятся и не будут усиленно разыскивать, те, на кого всем, или почти всем, наплевать.

– Это отвратительно, – содрогнулась Бекки.

– А парень этот не похож на Лестата. Я это чувствую. Он трус. Он старается держаться в тени. И, наверное, полжизни провел, трясясь от страха за свою паршивую шкуру Подумай, почему он выбирает тех, кого не будут искать? Он не хочет привлекать к себе внимание. Просто кусок…

Из темноты переулка вышла фигура и заковыляла им навстречу. Бекки остановилась. Фигура приблизилась. Саймону она показалась смутно знакомой. Когда до фигуры оставалось не больше двух метров, Саймон узнал человека с оторванной губой.

– Господи, Чарли! – воскликнул он.

Оторванная губа Чарли смахивала на комок жевательной резинки, прилепленный ко рту. Его лицо так и было измазано кровью после вчерашнего побоища. Он остановился, шатаясь, и мутным взглядом окинул Саймона и Бекки.

– Я Саймон, помнишь? Мы познакомились вчера ночью. Ночлежка, крысы?

– А, привет, Саймон.

Он отошел чуть в сторону и упал рядом с кучей мусора. Напился. А почему бы и нет, подумал Саймон. Бекки отпустила его руку, присела на корточки и дотронулась до лица Чарли.

– Ты не был в больнице?

Чарли фыркнул и покачал головой.

– Тебе обязательно надо к врачу, – сказала она.

– И что дальше?

Бекки встала. Они ничем не могли ему помочь. Впервые Саймон почувствовал то отчаяние, которое Бекки переживала каждый день на работе в ночлежке. Что ты можешь с этим поделать? Чарли был прав. Потерянная душа. Саймон присел рядом с ним и, вырвав из Библии, несколько страниц, протянул их Чарли.

– Вот, возьми.

– Что это?

– Бумага, она тебя защитит.

– От кого?

– От того, кто сейчас бродит по улицам в поисках таких, как ты. От того, кто может причинить тебе зло.

Чарли засмеялся:

– Ты чокнутый?

Саймон сунул в его заскорузлую руку пластиковый крест.

– И это возьми. Тоже пригодится.

Чарли уставился на крест, потом перевел взгляд на Саймона:

– Ах ты, грязный сукин сын.

– И постарайся не выпускать его из рук сегодня ночью. Если увидишь что-нибудь странное, отгородись им.

– Вроде вампира? – спросил Чарли слабым голосом.

– Да, вроде вампира, – сказал Саймон и поднялся.

Он откупорил пузырек с чесночным маслом и, вылив чуть-чуть себе на ладони, наклонился и вытер ладони об одежду Чарли. Чарли принюхался и, наморщив нос, фыркнул.

– Ну и вонища.

– Вонища, зато отгоняет крыс.

Чарли тихонько засмеялся, а Саймон взял Бекки за руку, и они пошли дальше.

– Ты молодец, – сказала Бекки.

Саймон покачал головой.

– Не спорь, Саймон. Смирись. Мы не можем помочь всем, но можем помочь хотя бы некоторым. На это способен любой человек. Ты делал добро Филу, а теперь сделал добро Чарли.

Саймон хранил молчание. Он пристально вглядывался в конец переулка, туда, где горели огни на Пятой Южной. Что-то темное мелькнуло там. Что-то большое. Мелькнуло – и тут же пропало. По спине у Саймона пробежали мурашки.

– Что такое? – спросила Бекки.

– Похоже, он нас нашел, – сказал Саймон.

25

Они шли по переулку, и Бобби, вырывая страницы из Библии, разбрасывал их вокруг, как конфетти. Если бы кто-нибудь пошел бы по этим страницам, то они привели бы его назад, к Джеку. С тех пор как они вышли от него, Бобби без остановки болтал и разбрасывал вокруг страницы из Библии.

– Это будет здорово, – говорил он. – Он будет в шоке. Все переулки завалены страницами из Библии. Представляю себе его рожу. Интересно, как они выглядят в его глазах? Наверное, как яркие пятна. Нет, скорее как осколки зеркала, отражающие солнечный свет. Выжгут ему глаза, да, именно так. Смотри, как много здесь страниц. Больше полутора тысяч. Да еще у тебя целая книга. Этого хватит на много переулков. Мы распространяем слово Божие.

Он говорил и не ждал, что она ответит ему. Он просто болтал, и Ронни знала, что это в нем говорит страх. Бобби был так же испуган, как она прошлой ночью, и пытался разговором отогнать страх. Вчера он вел себя геройски. Делал все, что было необходимо, принял на себя всю заботу, успокаивал ее, старался смягчить ее страх. Но сегодня все было по-другому, сегодня они не знали, откуда придет опасность. Хотя про Веронику этого сказать было нельзя. Она уже встречалась лицом к лицу с тем чудовищем, против которого они выступили, и ей удалось спастись. За последние два дня ей довелось пережить очень много, и дух ее от этого окреп.

Своей пощечиной Бобби вытащил ее из той кромешной тьмы, в которой она пребывала. Тот ужас, который охватывал ее своими скользкими, сжимающимися щупальцами, исчез, и она, очнувшись, увидела, что с ней все в порядке. Прошлая ночь в ванной, а перед этим – ночь в переулке, темнота двадцатилетней давности в Вайоминге, – все смешалось в одну неразрушимую, непроницаемую тьму. Но она, окруженная этой тьмой, осознала, что с ней все в порядке, и выбралась невредимой.

Они с Бобби патрулировали улицы к востоку от Николет. Ночь была необычно тихая. У начала переулка Бобби остановился, вытащил водяной пистолет и провел струей черту от одной стены до другой.

– Может, Джек прав, и это его остановит. Хотел бы я посмотреть, как это выглядит.

Ронни вышла на улицу посмотреть, нет ли машин, а когда вернулась назад, Бобби по-прежнему стоял перед проведенной им святой водой чертой. Он, нахмурившись, смотрел себе под ноги, а его правая рука покоилась на открытой Библии, готовая начать выдирать страницы.

– В чем дело? – спросила Ронни.

– Я тут подумал, если святая вода обладает такой силой, почему она тогда не действует на нас? Я это к тому, что мы тоже не праведники?

– Но и не порождения зла.

– Дело в степени, а не в природе.

– Степень и есть природа, если на то пошло. – Ронни взяла его за руку и улыбнулась: – Ты крещеный?

Бобби, пожал плечами.

– Мои родители не были религиозными людьми. Они никогда не ходили в церковь, а я даже ни разу не был в воскресной школе.

– Но тебя крестили?

Ронни знала, что быть крещеным и быть набожным – две разные вещи. Мысль о крещении тревожила даже глубоко равнодушных к религии людей. Католики говорят, что некрещеные дети никогда не смогут попасть на небеса, a к таким заявлениям хочешь не хочешь прислушаешься, особенно если у тебя родился первый ребенок. Если Бог на самом деле существует, то крещение – это первый и довольно большой шаг к нему. Это как детское сиденье в машине: зачем рисковать? А если никакого Бога нет, то какой вред может быть от того, что на ребенка побрызгают водичкой?

Ронни крестили еще в детстве. Она видела фотографии. Ее крестили в Пресвитерианской церкви Сент-Эндрю, в Мэдисоне, штат Висконсин. Она была одета в платье, в котором крестили ее бабушку, а потом – ее мать. Когда ей исполнилось шестнадцать, она прошла конфирмацию, и ее родители просто сияли от счастья. Что за чудесный ребенок. Она, конечно, не крестилась заново, но объявила, что полностью осознает, что значит быть крещеной. А в восемнадцать лет Ронни перестала ходить в церковь. Дело было не в том, что она перестала верить, просто у нее появилось много других интересов.

Бобби все еще продолжал раздумывать над вопросом и в конце концов покачал головой:

– Нет, меня не крестили, – сказал он наконец.

– Давай сделаем это прямо сейчас, – предложила Ронни.

– Но ты же не можешь меня покрестить. Я имею в виду, разве для этого ты не должна быть священником?

– Не знаю. Не вижу разницы. По-моему, Джек прав, и эти вещи имеют силу просто потому, что они ее имеют, а не потому, что мы в это верим. Встань на колени.

Бобби оглянулся вокруг, тихонько засмеялся, но потом замолчал и посмотрел на нее.

– Во всяком случае, думаю, мне это не повредит.

Вероника кивнула:

– Не повредит.

Джек был прав, в том смысле, что, когда противостоишь абсолютному злу, начинаешь больше думать об абсолютном добре. Именно это происходило сейчас с Бобби Боковски. Он встал на колени, и ее сердце забилось сильнее. Он был похож на маленького мальчика, и она с трудом удержалась от желания обнять его, крепко прижать к себе и поделиться с ним той силой и мужеством, которые он вселил в нее вчера ночью.

Ронни вытащила свой водяной пистолет и налила немного святой воды себе на ладонь. Бобби наклонил голову, и она прижала ладонь к его макушке.

– Крещу тебя, Бобби Боковски, именем Отца, и Сына, и Духа Святого. Да прибудет с тобой Христос, и да сопровождает тебя Его любовь и милосердие в каждый день твоей жизни.

Бобби смотрел на нее снизу вверх, улыбаясь.

– И я тоже буду помогать тебе по мере возможности, – добавила она.

– Это главное.

Он поднялся с колен и отряхнул брюки. Ронни взяла его за руку и перетянула за линию святой воды. Бобби сделал глубокий вдох и с шумом выпустил воздух.

– Тебе это, наверное, покажется бредом, – сказал он, когда они переходили улицу, – но мне действительно стало гораздо лучше. Как будто меня обработали специальным составом против зла. Неплохое название для стихотворения «Обработка против зла», Бобби Боковски.

– Заткнись, Бобби.

– Да, конечно.

В конце переулка он остановился и снова прочертил линию от стены до стены из пистолета со святой водой. Затем достал мешочек с молотым чесноком и намазал чесноком стены на углу. Остатки бросил на землю. Ронни быстро пошла прочь, еле сдерживая тошноту. Если ей стало так плохо oт этого запаха, можно себе представить, что будет с вампиром. Она надеялась, что он просто выблюет все свои внутренности. Бобби догнал ее, вытирая руки о штаны. От него сильно воняло чесноком. Он взял ее за рукy. Его рука была скользкой от чесночного сока. Они снова вошли в темноту, и он опять принялся рвать Библию и разбрасывать страницы. Ветер подхватывал их, и они неслись по переулку, как белые мышки. Проходя мимо мусорного контейнера, Ронни услышала какую-то подозрительную возню и остановилась. Рядом с контейнером, обняв друг друга, сидели двое. Женщина и ребенок. Маленький мальчик. Женщина со страхом посмотрела на Ронни снизу вверх. Мальчик слабо улыбнулся. Вид у них был болезненный, лица покрыты царапинами. В волосах у мальчика запеклась кровь. Ронни подумала: были ли они вчера ночью в ночлежке на Одиннадцатой улице? Весьма вероятно.

– Дай-ка мне один крестик, – сказала Ронни.

Бобби открыл сумку и протянул ей пластмассовый крестик. Он не набрал достаточно света, и в темноте выглядел молочно-бледным пятном. Ронни присела на корточки и протянула крестик женщине. Та ничего не сказала.

– Сегодня ночью на улицах небезопасно, – сказала Ронни, – если вам есть куда пойти, лучше не оставайтесь здесь.

Женщина, все так же молча, покачала головой.

– Ну ладно, – продолжала Ронни. – Только держи крест под рукой, он поможет тебе, если что. Если увидишь что-нибудь странное или жуткое…

Женщина выбросила вперед руку с крестом, как будто хотела ударить кого-то, и улыбнулась.

– Правильно, именно так, – сказала Ронни.

Женщина снова кивнула. Бобби присел рядом, залез в мешочек с чесноком и вручил ей пригоршню растертых зубчиков.

– Натри этим одежду, – сказал он. – Свою и мальчика.