Пылкий любовник

      – Да я отдам все деньги, лишь бы отвязаться от его дочки!
      Герцогиня мгновенно сориентировалась и вопросительно посмотрела на крестника: – Ты хочешь оставить это место для кого-то еще?
      – Пегги, не трать зря времени. – Джек сурово взглянул на крестную. – С этим все решено раз и навсегда. Венера не хочет выходить за меня замуж, а я – жениться на ней!.. Так что все твои усилия пошли прахом.
      Герцогиня театрально вздохнула:
      – Джек, ты все же непроходимый тупица. Я так старалась!
      – Не горюй, Пегги, – усмехнулся маркиз. – Считай, что у тебя появилась еще одна возможность женить меня на ком-нибудь.
      – Но мне так нравится Венера! У нее столько замечательных и положительных качеств, что порой даже не верится!
      – Понимаю… Жаль, что ты сама не можешь на ней жениться.
      Герцогиня ничего не ответила, осуждающе взглянув на крестника.
      – Не вмешивайся в мою жизнь. – Маркиз положил ладонь на руку Пегги. – Прошу тебя…
      – А я разве вмешиваюсь? – самым невинным голосом отозвалась герцогиня. Изумление на ее лице было таким искренним, что маркиз едва не рассмеялся.
      – Раньше мне было все равно, – он вздохнул и опять помрачнел, – но не сейчас. Понимаешь?
      – Понимаю, – отозвалась герцогиня таким ангельским тоном, что Джек без труда угадал: так легко успокаиваться Пегги не собирается.
 
      Всю следующую неделю маркиз Рэдвер, восстановив физическое здоровье, пытался восстановить душевное равновесие, вновь соединившись с могучей кучкой блестящих лондонских бонвиванов, которые уже заскучали без него. Для начала он развеял все слухи, касавшиеся его и Венеры, потом отмел любые предположения о своей предстоящей женитьбе на Саре Палмер и доказал это, сутками пропадая в заведении мадам Робюшон. Выбирался он оттуда только для того, чтобы сесть за карточный стол в «Бруксе».
      И как удивился бы весь Лондон, узнав, что, неизменно заказывая у мадам Робюшон свою лучшую подружку, знойную Люси, и уединившись с ней в номере, Джек занимался в основном тем, что, вздыхая и ворочаясь, пытался заснуть на диване, оставив девушку мирно почивать на роскошном ложе любви. Однако Люси была не болтлива, да и платил маркиз за проведенные с нею часы с лихвой.
      Но когда, недели через две после отъезда Венеры, Джек явился в заведение мадам Робюшон среди ночи, едва держась на ногах, и вновь заказал Люси, хозяйка посмотрела на него как-то странно. А покладистая куртизанка, оставшись с ним наедине, сразу спросила:
      – Маркиз, что с вами происходит? Зачем вы сюда приходите? Мы ведь не сможем долго скрывать все это…
      – Не беспокойся, – пробормотал Джек заплетающимся языком – Вот… сейчас… еще в-выпьем… – Он потянулся к ведерку с шампанским. – И все будет х-хорошо…
      – Я вам уже совсем не нравлюсь? – не унималась Люси. – Я не понимаю. У нас столько времени все было хорошо, я даже привыкла к вам… Может, я что-то не так делаю или вам нужно сменить обстановку? Я не могу так, мадам уже подозревает…
      – Эх, Люси! Вот и ты бросаешь меня… – Маркиз мотнул головой, спутанные черные пряди упали на глаза. – А мы так долго были друзьями… Так и бывает в жизни: все что-то строишь, строишь… годами, десятилетиями, а рассыпается все в прах за час.
      – Я вас не бросаю. Это я больше не нужна вам… Поезжайте в деревню, маркиз, подышите свежим воздухом… – Люси участливо посмотрела на него. – Я знаю, вам это всегда помогает… И выбросите из головы то, что мучает вас…
      – А видно, что мучает?.. – Джек с трудом поднял голову и отыскал взглядом Люси. Ее стройная фигура на фоне расшитой яркими цветами занавески вдруг кого-то напомнила. Но только на миг.
      – Еще как.
      Люси сделала шаг и хотела погладить маркиза по голове, но рука застыла в воздухе.
      – Нет, в деревню я не поеду… Там мне будет… еще хуже. – Джек глубоко вздохнул и пьяно мотнул головой. – Там со мной была она… И я был с ней…
      – Вот видите, – мягко упрекнула Люси, отбирая у него бутылку. – Значит, все дело в ней! Не надо скрывать, я сразу обо всем догадалась… Нет, вам уже хватит! На дне стакана вы ее тоже не найдете.
      – Да никого я не ищу! – выкрикнул маркиз, пытаясь встать, но вместо этого повалился на диван и мгновенно заснул.
      – Ищете… – вздохнула Люси, с жалостью глядя на небритого маркиза в мятой, заляпанной вином рубашке с расстегнутым воротом. – Только сами себе пока в этом не признаетесь…
      Накрыв Джека пледом, она подошла к окну и долго стояла, глядя на пустынную, слабо освещенную мутным светом газовых фонарей улицу.
      Приятели маркиза знали о его состоянии гораздо меньше Люси, но и те начали беспокоиться.
      – Что-то давненько ты на рыбалке не был, – сказал как-то Нэд Дарлингтон, глядя на осунувшееся, небритое лицо Джека. – Времени нет?.. Ясно. Спешишь в одиночку все вино в Лондоне выпить?
      – Спешу, – кивнул маркиз и хотел добавить что-то резкое, но, вскинув голову, посмотрел другу прямо в глаза. – Нэд, скажи, что со мной творится? Никогда такого не было…
      – Тебе как – честно или вежливо?
      Голос барона звучал насмешливо, но смотрел он на Джека с болью и состраданием.
      – Пошел ты к черту! Вежливо я могу у виконта Тэлмота спросить…
      – Тогда, – Нэд глубоко вздохнул, – поезжай, найди ее и скажи, что любишь.
      – Хороший совет… – задумчиво отозвался Джек. – Только не для меня.
      – Тогда придумывай сам. – Нэд слишком хорошо знал маркиза и не раз убеждался, что споров с ним в таком расположении духа лучше не затевать. – Одно могу сказать точно – бутылка губила и не таких, как ты.
      – Спасибо… Таким и должен быть совет настоящего друга, – произнес маркиз, язвительно скривившись. – Лучше горькая, но правда… Я приму к сведению все, что ты сказал.
      Взяв со столика почти опустошенный графин, он налил себе еще бренди. Нэд посмотрел на него с грустью и покачал головой.
      – Простите, сэр… К вам посетитель… Камердинер осторожно тронул Джека за плечо. Тот что-то промычал и сделал движение, как бы пытаясь натянуть на себя одеяло. Но одеяла не оказалось. Маркиз спал у себя в кабинете на диване прямо в одежде. Сил хватило лишь на то, чтобы стащить ботинки.
      – К черту… – Маркиз застонал, не в силах разлепить веки. – Всех к черту!.. Ненавижу!
      – Я сказал, что вас нет дома, и вы не скоро будете… Но он не уходит. Вам подать умыться сюда?
      – Тебе что – два раза повторять надо?
      Джек, наконец, оторвал мятое лицо от жесткой кожаной подушки и свирепо взглянул на Мориса.
      – Это очень настойчивый посетитель, сэр. – Верный слуга отступил на шаг и торопливо добавил: – Говорит, у него очень важное дело, касающееся молодой леди Палмер… Это ее учитель танцев.
      Джек, сделав над собой громадное усилие, сел на диване и, мучительно морщась, посмотрел на камердинера:
      – Скажи, что я приму его. Через десять минут. – Маркиз умудрился встать, но, качнувшись, ухватился за спинку дивана. – А сейчас – самого крепкого кофе…
      Что-то ворча про себя, он побрел к двери в ванную, но остановился на полдороге:
      – Как его зовут?
      – Мистер Винченцо Доцци. Итальянец, учитель танцев…
      – И он знает Сару?
      – Говорит, очень близко. – Морис обозначил легкий поклон. – Поэтому я взял на себя смелость послать за мистером Уаттом, сэр…
      – Ты просто молодец. – Джек улыбнулся верному слуге. – Что бы я без тебя делал?
 
      Когда Джек вошел в гостиную, Винченцо нервно вскочил со стула и шагнул ему навстречу. Руки у молодого итальянца дрожали, но глаза метали молнии. Джек смерил взглядом невысокую изящную фигуру учителя танцев и усмехнулся про себя.
      – Благодарю за визит, – поклонился он с изысканной вежливостью.
      – Я пришел сюда вовсе не ради вас! – слишком патетично и с каким-то смешным акцентом воскликнул Винченцо и сделал странный жест, который, на взгляд маркиза, либо ничего не значил, либо мог означать очень многое.
      – Я понимаю. Присаживайтесь. – Он кивнул итальянцу на кресло. – Сейчас принесут кофе… А вы пока расскажите, что вас привело ко мне. Чего вы хотите?
      – От вас я ничего не хочу!
      Винченцо, миновав кресло, сел на стул, поддернул на коленях коротковатые брюки, но на маркиза по-прежнему глядел непримиримо.
      – Давайте скажем иначе… – усмехнулся Джек. – Что я могу для вас сделать?
      – Вы ничего не… – начал итальянец и вдруг вскричал, стиснув небольшие кулаки и прижав их к груди: – Я не отдам ее вам! Она моя!..
      – Кто? – стараясь выразить на лице полнейшее недоумение, пожал плечами маркиз.
      – Вы прекрасно знаете! Я говорю о Саре Палмер!.. – Винченцо замолчал на миг, решаясь. – Вы не можете жениться на ней. У нее мой ребенок!..
      – Вы уверены? – с нажимом спросил маркиз после достаточной паузы. – Подумайте, мистер… Доцци. Вы только что признались… Это очень серьезное заявление.
      – Я уверен во всем, что хочу сказать! – От волнения акцент у итальянца только усиливался, и он не всегда правильно употреблял слова. – Она сама мне наговорила, что желает выйти замужем за вас только из-за титула!
      – Оч-чень интересно… – Джек хмыкнул, прилагая немалые усилия, чтобы скрыть свою радость. – Значит, она сама вам говорила? И вы готовы повторить это в суде, под присягой?
      – А это остановит женитьбу? – с отчаянной надеждой во взгляде посмотрел на него итальянец.
      – Полностью, – заверил Джек. – И любой юрист скажет вам то же самое…
      – Тогда я готов. – Итальянец положил руки на колени, но они продолжали предательски дрожать. – Я готов и повторить, и подписать…
      Тут уж маркиз не смог сдержать вздоха облегчения.
      – Но только потому, что я сам хочу жениться на ней, – не унимался Винченцо. – Потому что я люблю ее!
      – А что думает об этом Сара? – осторожно осведомился Джек.
      – Она говорит, что любит меня! – Голос Винченцо зазвенел от напряжения. – Но ее семья и слышать не хочет…
      В гостиную вошел Морис с кофейным подносом, и дальше беседа продолжалась уже за столом и не на таких повышенных тонах.
      – Мне сказали, вы учитель танцев, – с вежливой улыбкой сказал Джек, помешивая кофе.
      – По-моему, это вполне достойное занятие. Я работал во многих очень уважаемых семействах и отовсюду имею самые лучшие отзывы.
      – Ради Бога, кто спорит? – согласился маркиз.
      – И мое семейство в Италии тоже достаточно благородное и известное, чтобы породниться с Палмерами.
      – Однако лорд Палмер с этим не согласен, я полагаю?
      – Я не разговаривал с ним. – Итальянец болезненно поморщился. – Но Сара говорила, что ее заставляют выходить за вас только из-за титула. И после свадьбы мы все равно останемся любовниками.
      – Вот даже как? – с пониманием кивая, спросил маркиз. – Ну да…
      – Но я ей сказал, что не согласен на такое… Это нечестно, и так не принято у нас в достойных семействах!
      – И вы думаете, что сможете ее переубедить?
      – Не знаю… – Винченцо поставил чашку и печально вздохнул. – Она так мечтает стать богатой…
      Быстро прикинув в уме, во сколько обойдется ему судебная тяжба с таким опытным и готовым на все противником, как леди Тальен, а главное – как шумиха, которую не преминут раздуть газеты, может отразиться на его деловых связях, маркиз предложил:
      – Ну, кто в наше время не мечтает стать богатым? И вы, наверное, тоже не отказались бы… Как вы думаете, не поможет вам в этом деле годовой доход… скажем, в десять тысяч фунтов?
      – Фунтов, сэр?.. – Рука Винченцо, потянувшаяся к чашке с кофе, застыла в воздухе. – Извините, я не могу сразу перевести это в лиры…
      – Не важно, – беспечно усмехнулся маркиз, хотя внутри все буквально клокотало от бешеной радости. – Я готов обеспечить вам такой доход, если вы избавите меня от Сары Палмер.
      – Я… поговорю с ней. – Глаза у итальянца бегали, видимо, он все еще переводил в уме фунты в лиры. – Только она боится отца и во всем слушается свою тетку, леди Тальен…
      – Если Сара на самом деле вас любит, то, узнав о столь резкой перемене вашего состояния, она перестанет слушать тетку… А в качестве свадебного подарка могу предложить вам уютную виллу… скажем, во Флоренции.
      Винченцо не смог сдержать себя, губы его задрожали, глаза наполнились слезами.
      – Сэр, ваша щедрость!.. Она просто ошеломляет… Я думал о вас, извините, хуже… не ожидал!
      – Это не совсем щедрость, – маркиз смиренно уставился на кофейную чашку, стоявшую перед ним, – это, скорее, милосердие… Поверьте, я не хочу отбирать у вас Сару, пусть она остается вам. И если вы мне в этом поможете…
      – Я иду и прямо сейчас поговорю с ней! – Винченцо, готовый вскочить со стула, посмотрел в глаза маркизу. – И если она не согласится… Я все равно буду… свидетельствовать в суде. У меня тоже есть свои интересы!
      – Прекрасно, – кивнул Джек. – Значит, вне зависимости от результата, как только дело будет сделано, вы получите деньги. А купчую на виллу оформим сразу после свадьбы…
      – Сэр, у меня на душе просто праздник! – сказал Винченцо, поднимаясь и кланяясь маркизу. – Вы даете мне надежду!
      – А вы снимаете тяжкое бремя ответственности с моих плеч. Поверьте, меня эта странная и, мягко говоря, неопределенная ситуация тоже тяготила…
      Джек сам дивился тому, откуда в голове брались такие витиеватые фразы, в которых итальянец явно половины не понимал.
      Проводив Винченцо до двери, маркиз вернулся к столу. Потом прошел в дальний конец комнаты, где на буфете стоял «дежурный» графин, посмотрел на него, потрогал хрустальную пробку, но наливать не стал. Больше всего на свете ему хотелось сейчас узнать, что сказала бы по поводу состоявшегося только что разговора леди Тальен.
      Раздумья прервал Морис, который вошел в комнату с каким-то особенно значительным лицом и спросил:
      – Вы дома, сэр?.. К вам еще один посетитель.
      – И кто же это? – осведомился Джек, почти уверенный в ответе.
      – Леди Тальен, сэр… – Верный слуга скорбно опустил голову. – Она будет кричать и угрожать, если я скажу, что вас нет. Но я готов…
      – Не надо таких жертв, Морис! Скажи, что я здесь, и с радостью приму ее… Только вот когда леди будет выходить отсюда, – крикнул маркиз вслед камердинеру, – не попадайся у нее на пути!
      – Я вижу, вы так и не сменили этого грубияна лакея, которого я сто раз советовала выгнать, – начала леди Белла с порога. Присутствие в комнате самого «грубияна» нисколько ее не смущало.
      – Благодарю вас, Морис, – сказал вместо приветствия маркиз. – Можете быть свободны. – И только после этого обратился к леди Тальен: – Что-то вы рано сегодня…
      – Вас почти две недели не было дома, – с ледяной учтивостью сообщила Белла, видя, что маркиз нисколько не испугался ее воинственного настроения. – Поэтому решила навестить вас с утра, чтобы наверняка застать… Все протираете кушетки в заведении мадам Робюшон?
      – А если и так? – Джек пожал плечами. – Вы мне хвала Господу, не жена, и я не обязан отчитываться перед вами.
      – Я сейчас не в настроении обмениваться колкостями, Джек… – Не ожидая приглашения, Белла устроилась в кресле. – Мне нужно с вами серьезно и по возможности беспристрастно поговорить… Я хотела послать записку туда, но эти женщины…
      – Эти женщины не читают чужих писем. В отличие от некоторых великосветских дам… – Маркиз взглянул на часы. С минуты на минуту должен был приехать Остин, а Джек по многим причинам не хотел, чтобы леди Тальен видела адвоката. – Говорите по сути, мадам, у меня мало времени.
      – И все же, что это вас так отвратило от светских развлечений? – любезно осведомилась Белла. Когда требовалось, она умела себя сдерживать. – Может, к свадьбе готовитесь?
      – О! Не подозревал, что у вас есть чувство юмора…
      – Речь не обо мне. Вы еще не забыли, что должны жениться на моей племяннице? – Идеально наведенные губы леди Тальен сложились в милейшую улыбку. – А то у меня создается впечатление, что вы как-то слишком легкомысленно к этому отнеслись… У нас очень серьезные намерения, поверьте.
      – А вы теперь при ней адвокатом?
      Джек все же подошел к буфету и налил себе бренди. Белле предложить и не подумал.
      – Адвокаты – вещь хорошая, но все нужно держать в своих руках. – В голосе леди Тальен зазвучала сталь. – В особенности имея дело с таким скользким типом, как вы.
      – Ого! – Джек со смешком отхлебнул из стакана. У него было прекрасное настроение. – А если я не хочу быть у вас в руках?
      – Тогда я… – Леди Белла сделала паузу. – Для начала пущу слух… что вы соблазнили юную Лили Дарлингтон, сестру вашего лучшего друга. После ваших прекрасных бальных танцев с ней мало кто в Лондоне не поверит в это… Потом придумаю что-нибудь еще…
      – Ясно. – Джек с откровенной издевкой смотрел на сидевшую перед ним женщину. Может, он в свое время поступил с ней не совсем как джентльмен, но теперь нисколько об этом не жалел, – А если я тоже что-нибудь придумаю? Или вспомню? У нас ведь много общих воспоминаний, Белла. Будет о чем рассказать приятелям!
      – Например? – небрежно осведомилась леди Тальен, чувствуя себя неуязвимой.
      – Например, – Джек выдержал паузу до конца, – что у вашей племянницы Сары… есть любовник…
      Густо напудренное, бледное, словно мрамор, лицо леди Тальен не могло побледнеть, и все же маркизу показалось, что он достиг своей цели. Внезапность нападения – лучший козырь.
      – И этот любовник, – продолжил он самым спокойным тоном, потягивая из стакана и украдкой наслаждаясь производимым эффектом, – ее учитель танцев, итальянец… И она от этого учителя беременна…
      – Это самая наглая ложь, – прервала его леди Белла, – которую я когда-либо слышала!
      Пунцовые губы едва шевелились, словно не желая пропускать слова.
      – Это вовсе не ложь, – отозвался маркиз, только после того как допил бренди. – Учителя этого зовут Винченцо Доцци…
      – Этого не может быть! Все это вы придумали со своим адвокатишкой! Ну, ничего, на него я тоже найду управу!..
      – Этот учитель только что был у меня… – Джек вполне откровенно наслаждался ее возмущением. – И готов подтвердить все это в суде.
      – Вы… Вы подкупили его!!!
      Леди Тальен вскочила на ноги и встала напротив Джека, прижимая к груди руки, стиснутые в кулаки. Теперь маркиз был доволен. Он, наконец, возбудил в этой женщине страсть. Настоящую, глубокую. Пусть и не похожую на любовь.
      – Он не желает никакой платы, потому что хочет только одного… жениться на Саре.
      – Проклятый идиот!
      Даже под густым слоем пудры на щеках леди Беллы проступил румянец. Такого Джек не видел никогда, даже в те минуты, когда ее лицо было довольно близко от его собственного.
      – Все равно, – голос леди Тальен стал больше похож на змеиное шипение, – я заставлю тебя жениться на Саре! Я буду бороться до конца! До самого Судного дня!.. Ты ублюдок! Грязный ублюдок!.. Скотина!!!
      – Какой словарный запас, леди! Вы меня радуете. – Джек с истинным наслаждением наблюдал за выражением крайнего бессилия леди Тальен. – Вам следует сотрудничать с комиссией по составлению Большого Британского словаря.
      Но леди Тальен уже не слушала. Подобрав юбки, она устремилась к двери и распахнула ее с такой силой, что если бы за дверью кто-то стоял, бедняге пришлось бы несладко.
      Джек усмехнулся. Не зря он предупреждал Мориса…
 
      Через полчаса они с Остином Уаттом сидели в кабинете Джека и обсуждали резко изменившуюся ситуацию.
      – В общем, ты сэкономил кучу денег, даже предложив итальянцу столь щедрые отступные, – с усмешкой покачал головой Остин. – Люди Симингтона роют землю, он готовится к серьезной схватке. Она обошлась бы нам гораздо дороже… Кстати, не стоит ли позаботиться о безопасности Винченцо? После того как даже бедный Тревор пустился во все тяжкие, я готов ожидать от этой компании чего угодно… Смертельно раненная леди Тальен опаснее любой кобры.
      – Делай, что сочтешь нужным, я тебе полностью доверяю, – рассеянно ответил Джек, глядя куда-то в пространство перед собой. – Предъяви его признания Симингтону… Может, это остановит старого пройдоху, и он не будет доводить дело до суда? Извещай меня изредка…
      – А куда это ты собрался?
      Остин удивленно взглянул на приятеля. Радость маркиза уже миновала, и он снова погружался в черную меланхолию.
      – Поеду в Каслро, – уклончиво повел головой маркиз. – Что-то надоела столичная жизнь… Да и общение с такими особами, как леди Тальен, явно идет не на пользу моему здоровью. А там хорошо, спокойно…
      – Да, там, конечно, сподручнее спиваться, – серьезным тоном вставил Остин.
      – Нет, вот это – никогда! – С пафосом, достойным античных героев, воскликнул Джек и рассмеялся: – Чтобы маркизом Рэдвером стал Тревор?! Ради чего мы боролись?
      – Тогда заводи сына. Это единственный способ сохранить все при себе…
      – Где взять? – вздохнул маркиз, опять о чем-то задумываясь.
      – Слушай, Джек, а не поехать ли тебе вместо деревни… в Париж? – хитровато улыбнулся Остин. – И не спросить ли там, где можно взять прекрасного здорового малыша, который бы мог унаследовать титул маркиза Рэдвера?

Глава 19

      День во всех отношениях выдался прекрасный. Лошади Поля Дюруа выиграли несколько призов на скачках в Лоншане, и теперь все семейство собралось отпраздновать это событие в кругу самых близких друзей.
      Большой стол был накрыт прямо в саду перед загородным домом. Все веселились, поздравляли друг друга, и только Венера, о чем-то задумавшись, сидела особняком в сторонке. Происходившее вокруг, будто не интересовало ее.
      Поль Дюруа временами поглядывал на дочь и озабоченно вздыхал. Он был человек умный, проницательный и видел, что Венера вернулась из Лондона изменившейся, совсем иной. Даже работа по организации больницы не занимала ее так, как прежде, хотя она старалась находиться там с утра до вечера, взваливая на себя столько дел, что с лихвой хватило бы на троих.
      Венере тоже не нравилось собственное состояние. Работа утомляла и не доставляла прежнего удовольствия. Она, как никогда, много спала, но сон не приносил отдыха. Словно проваливаясь вечером в черную яму, по утрам она просыпалась с головной болью и обрывками кошмара, таившимися в памяти. Все чаще в самые неподходящие моменты наваливалась беспричинная тоска, раздражение. Венера не помнила себя такой.
      И все же, будучи натурой прагматичной, она не допускала мысли, что просто-напросто влюбилась. Тем более – в маркиза.
      Джека можно было воспринимать как угодно, только не в качестве будущего спутника жизни. О нем можно было мечтать, видеть во снах, можно было вспоминать его как приятное мимолетное увлечение, но представить в роли жениха, мужа… Нет, эти несколько прекрасных, волшебных дней, проведенных с ним, не могли изменить ничего в ее жизни!
      Но почему же сейчас, в этот прекрасный летний вечер, когда все вокруг веселились, ей было так нерадостно и горько? Почему она, тая надежду даже от себя, все чаще взглядывала на дверь?
      Когда гости разъехались, а все домашние, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам, Трикси Дюруа подошла к мужу, который стоял на балконе и, облокотившись на перила, смотрел во тьму сада.
      – Милый, с Венерой что-то происходит, – сказала она, положив руку ему на плечо. – По-моему, пора вмешаться…
      Поль медленно обернулся, вынул изо рта погасшую трубку.
      – Я давно это заметил… Но я сам учил ее, что человек должен уметь справляться с собственными чувствами. А теперь не знаю, что делать…
      Трикси вздохнула и посмотрела на бледный диск луны, только что всплывший над силуэтами деревьев. – Есть такие чувства, с которыми не в состоянии справиться ни одна женщина… Я просто не помню Венеру такой.
      Поль вздохнул и, обняв жену за плечи, повел в комнату.
      – Я бы рад ей помочь. Но что я могу сделать?
      – Может, тебе стоит поговорить с ним? – Трикси с надеждой в глазах посмотрела на мужа. – С этим маркизом?
      – И что я ему скажу? – Поль Дюруа нахмурился. – Насколько понимаю, он из тех светских львов, которые не привыкли рассматривать отношения с женщинами как нечто серьезное, тем более – обременять себя семьей.
      – Но Венера так несчастна! – Трикси покачала головой и, подойдя к зеркалу, принялась снимать сережки. – Мы должны вмешаться!
      – Ты разговаривала с ней?
      Поль взглянул на жену.
      – Я пыталась, но она уходит от разговора… Ты заметил, теперь ее даже скачки не интересуют? – Трикси сняла браслет и положила его на туалетный столик. – У меня сердце не на месте!
      – Слушай… – Поль задумался на секунду, потом кивнул, будто убеждая самого себя. – А почему бы нам… не взять ее с собой в Марокко?
      – В Марокко?
      – Ну да… – Поль сделал широкий жест. – Ничто так не лечит от любовного недуга, как смена впечатлений. Кроме того, Винсент тоже поедет с нами.
      – Винсент? Да, он ей всегда нравился… Поль, ты просто молодец! – Трикси радостно улыбнулась и убежденно заявила: – Марокко – именно то, что ей сейчас нужно.
      – По крайней мере, она забудется. Увидит и узнает столько всего нового… То, что произошло с ней в Лондоне, станет в один ряд с прочими воспоминаниями, – кивнул Поль. – Прекрасно! Так и сделаем.
 
      Но убедить в этом Венеру оказалось не так-то легко. Едва дослушав отца, она решительно сказала:
      – Мне некогда. Я не планировала никакой поездки… Кроме того, у меня сейчас слишком много дел в больнице. Столько времени потеряно!
      – Но это всего на две-три недели… Представь только: Африка, древняя страна… Мы побываем в таких местах, которые мало кто из европейцев видел!
      – Нет! Мериме без меня не справится, – упрямо отказалась Венера, избегая отцовского взгляда. – К тому же я обещала Фелисии провести с ней несколько дней на море. У нее новый дом в Трувиле, мне очень хочется посмотреть.
      – Я все понимаю. – Поль взял дочь за руку. – Мы ведь хотим только помочь тебе. Мать очень волнуется… Может, мне поговорить с маркизом Рэдвером?
      – Нет! – Венера взглянула на отца и тут же отвела глаза. – Ради Бога, папа! Даже не думай об этом! Обещай!
      – Мы готовы сделать все… Я только хотел как лучше.
      – Папа, обещай мне!
      Голос Венеры дрожал от волнения.
      – Конечно. – Поль озадаченно пожал плечами. Он не ожидал такой бурной реакции, – Если ты не хочешь…
      – Я меньше всего на свете хочу этого! – Она пыталась справиться с дыханием, грудь высоко вздымалась. – Папа, я сама… Прости. Съезжу на несколько дней в Трувиль, отдохну. Там так здорово!.. И все будет в порядке. Я тебе обещаю…
      Поль задумчиво смотрел на свою такую взрослую и такую маленькую, совсем беззащитную девочку.
      – Если хочешь, мы с мамой можем отложить поездку в Марокко и все вместе поедем отдохнуть в Трувиль?
      – Нет, что ты! Не надо. – Венера ласково, но решительно взяла отца за руку. – Кроме того, в Трувиле в это время собирается неплохое общество. – Взгляд ее стал лукавым. – Вы мне там будете только мешать…
      – Хорошо. – Поль потрепал дочь по щеке. – Делай, как знаешь… Надеюсь, ты сможешь справиться с этим сама.
 
      Через три дня после отъезда родителей в Марокко с Фелисией де Кассе отправились в Трувиль.
      Но, все же, садясь в поезд на парижском вокзале, Венера не понимала, зачем это делает. Даже мысль оказаться среди разряженной праздной публики на модном морском курорте, который в последние годы: стал Меккой для французской знати, была неприятна. Но выносить дальше состояние полной неопределенности, ожидания непонятно чего она тоже не могла.
      Однако когда фиакр подвез их к подъезду одной из роскошных вилл, кольцом опоясывавших живописную бухту, и Венера окинула взглядом залитый щедрым солнцем пляж, разгуливавших среди живописных павильончиков всем в жизни довольных курортников, она поняла, что сделала правильно. Нужно было сделать что-то решительное, неожиданное, переломить себя, избавиться, наконец, от витавших над ней лондонских призраков. Нужно было жить дальше.
 
      Джеку его бегство в Каслро никакого облегчения не принесло. Он пробовал охотиться, целые дни проводил на конюшнях, попытался, чтобы отвлечься, заняться хозяйством. Но воспоминания о днях, проведенных здесь с Венерой, постоянно и властно вторгались в сознание. Все вокруг напоминало о ней.
      Иногда Джек куда-то шел и забывал, зачем идет, потому что вдруг с необычайной отчетливостью вспоминал, как на этом диване сидела Венера… как она разглядывала картины, развешанные по дому, спускалась по устланной ковром лестнице, весело смеялась, наполняя все вокруг атмосферой какой-то возвышенной праздничности… Мысли о других моментах, о часах, проведенных с нею наедине, он, стиснув зубы, ожесточенно гнал от себя.
      Как-то, собираясь на охоту, Джек застыл посреди комнаты с ружьем в руке.
      – Что с вами, сэр? – встревожено спросил Морис. – Ружье не в порядке? Дайте, я посмотрю.
      – Нет, – не сразу отозвался маркиз и отложил ружье. – Все в порядке. Но на охоту мы сегодня не пойдем… Принеси-ка мне лучше, бутылку бренди. И стакан.
      Морис прекрасно видел, что творится с хозяином. Но он был хорошим слугой и привык подчиняться беспрекословно. И все же, ставя на стол поднос, мягко осведомился:
      – Может, вам не стоит пить сегодня, сэр? На улице жарко… и гроза, похоже, собирается…
      Но, встретившись взглядом с маркизом, лишь покорно склонил голову. Выйдя из комнаты, он услышал, как в замке повернулся ключ.
      Морис покачал головой, задумался, потом решительно направился в кабинет маркиза, где хранились письменные принадлежности.
      Когда на следующий день Морис сообщил о приезде Пегги, Джек не особенно удивился, но посмотрел на верного камердинера с некоторым подозрением. Морис стоял с совершенно непроницаемым лицом, уставившись в пол.
      – Ладно, – сказал маркиз. – Будем считать, что она придумала это сама…
      Примерно через час, услышав, как по гравию возле крыльца зашелестели колеса экипажа, Джек выглянул в окно.
      – Ого! Судя по тому, сколько багажа она взяла с собой, Пегги решила поселиться здесь навсегда…
      – Герцогиня любит путешествовать очень обстоятельно, – бесстрастно отозвался Морис. – Кроме того, женщинам требуется гораздо больше вещей, чем мужчинам.