Мелодия любви

— Эрик, — поправил он, и его красивое лицо залилось румянцем. Заметив это, Дейзи на минуту почувствовала раскаяние. Разве могла она винить Эрика в том, что его появление воскресило тяжелое воспоминание о последнем вечере, проведенном с Джейсоном.

— Знаю, минута неподходящая, — пробормотал Эрик, — и я не стал бы вас беспокоить, если ли бы не дал слово Джейсону.

— Простите?

— Джейсон послал меня сюда, чтобы помочь вам. Сам он приехать не смог.

Конечно, он не смог приехать на похороны Чарли. Он слишком был занят «Ночной песней». Кроме того, он будет потрясен, если она не примет его соболезнований. Все это Дейзи прекрасно понимала, но не могла потушить вспыхнувшее в душе чувство обиды. Пусть он поставил крест на ней, но, черт возьми, Чарли был его другом, а он даже не потрудился приехать, чтобы проводить его в последний путь.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Пожалуйста, — Эрик положил руку на ее плечо. — Джейсон не часто просит меня об одолжении. Я буду очень признателен, если вы позволите мне выполнить его просьбу.

— Я не могу… — Она не договорила, увидев, с какой мольбой Эрик смотрит на нее.

Ей не хотелось быть с ним невежливой. Почему бы ей не поговорить с ним? От этого ничего не изменится.

— Хорошо, мы сможем поговорить, если вы проводите меня до машины.

Эрик облегченно вздохнул и зашагал с ней рядом.

— Скажите, что я могу сделать для вас? Жаль, что вам самой пришлось всем заниматься. Управляющий театром сообщил Джейсону о смерти вашего отца только позавчера.

Дейзи широко открыла глаза от удивления.

— С какой стати он это сделал?

— Перед отъездом из Женевы Джейсон звонил ему и просил сообщить, если у вас… — Он помолчал и смущенно добавил: — Если вам понадобится помощь.

— Понимаю. Как любезно! — сказала Дейзи, стараясь смягчить прежнюю резкость тона.

Джейсон был сложным человеком, и она не исключала возможности, что он чувствовал определенную ответственность перед ней, лишив ее девственности. Возможно также, что он искренне переживал смерть Чарли.

— Мне жаль, что вам пришлось из-за меня беспокоиться. Еще недавно мне казалось, что я не переживу смерти Чарли, но, как видите, я жива, — она посмотрела Эрику прямо в глаза. — Я на себе испытала, что человек, выдержав самое страшное, может преодолеть все. Мне не нужна ничья помощь. Благодарю вас.

— Послушайте, мисс Джастин, я могу быть вам полезен, — произнес Эрик. — Я прекрасно умею вести дела со страховыми компаниями, торговцами недвижимостью, с фирмами по распродаже имущества. Мне это даже доставляет удовольствие.

— Торговцами недвижимостью?

— Ну, вы же не захотите остаться жить в своем коттедже, — пояснил Эрик и тоном умудренного жизнью человека добавил: — Воспоминания травят душу.

Он помолчал, колеблясь.

— Кроме того, мы очень надеемся, что теперь вы приедете в Нью-Йорк.

Потрясенная, Дейзи остановилась и посмотрела на Эрика.

— Дездемона. Теперь у вас нет причин отказываться от роли, — сказал Эрик. — Вы сделаете большую ошибку, если будете по-прежнему упорствовать в своем решении. Эта роль поможет вам сделать блестящую карьеру.

— Боюсь, вы зря приехали. Я категорически не хочу петь в опере вашего брата.

Эрик с минуту молчал.

— Все дело в Джейсоне, не так ли? Он говорил мне, что вы, возможно, не захотите встречаться с ним. — Эрик явно чувствовал себя неловко и смущенно продолжал: — Не знаю, что произошло между вами, да это и не мое дело. Я просто выполняю роль посыльного. Так позвольте мне выполнить данное мне поручение. Хорошо?

Дейзи была тронута его бесхитростностью и невольно смягчилась.

— Простите, вы, конечно, ни в чем не виноваты. Так что за поручение вам дали?

— Джейсон просил передать вам, что если вы согласитесь исполнить партию Дездемоны, то не увидите его до премьеры, разве только возникнет крайняя необходимость его присутствия в ходе репетиций. — Он помолчал, затем поморщился. — А может быть, и совсем не увидите. Он, как известно, редко бывает на премьерах своих опер.

Дейзи недоверчиво посмотрела на него.

— Джейсона не будет в Ныо-Йорке?

Эрик покачал головой.

— Джейсон живет безвылазно в своем убежище в Коннектикуте и покидает его лишь тогда, когда у него не ладится с работой.

— Довольно странно.

— Это черт знает что! — раздраженно сказал Эрик и в сердцах махнул рукой. — Это больной вопрос и к делу не относится. Главное, Джейсон будет держаться от вас подальше.

Дейзи вздрогнула и почувствовала тупую боль в сердце.

— Не знаю, — нерешительно сказала она.

— Джейсон сказал, что музыка вам понравилась.

— Да, те отрывки, что я слышала.

— Вся музыка оперы превосходная, — Эрик робко улыбнулся. — Конечно, Джейсон — трудный человек, но зачем отказываться от партии, которая принесет вам заслуженный успех? Только для того, чтобы досадить ему? Поверьте, Джейсон не нарушит данного обещания.

— Я это знаю.

— Тогда что вас удерживает? В данных обстоятельствах работа — лучшее лекарство. — Они подошли к машине, и Эрик открыл для нее дверцу. — Вам надо с головой окунуться в нее. — Он усмехнулся. — Для постановки оперы я пригласил режиссера, который заставит вас хорошенько поработать.

Работа. Это было именно. То, чего она сейчас страстно желала. Работать с полной отдачей, чтобы, придя домой, без сил упасть в постель и забыться крепким сном. Работа избавит ее от бессонницы, и она перестанет мучиться по ночам, думая о Джейсоне и Чарли. Но главное — работа, которую предлагал ей Эрик, будет для нее настоящим подарком, потому что введет в мир волшебной, чарующей музыки.

— Ага, вижу, вы боретесь с искушением, — сказал Эрик, не скрывая ликования. — Так не отказывайтесь от того, чего вы хотите, что вам так необходимо.

Дейзи села в машину и через ветровое стекло посмотрела на кованые железные ворота кладбища.

— Я не уверена, что хочу этого, и не могу дать вам ответ прямо сейчас.

— Я загляну к вам вечером. — Он озабоченно нахмурился. — Как вы себя чувствуете? С вами все будет в порядке? Я прилетел сюда с моей женой Пег. Она осталась в отеле. Хотите, я приду с ней?

Она покачала головой.

— Нет. Я не в состоянии принимать сейчас гостей.

— Хорошо, я приду один. В восемь часов. Вас устроит?

— Когда хотите, — сказала Дейзи устало. Боже, как ей не хотелось остаться одной в этот вечер. Она уже предвидела, как тяжело ей будет разбирать вещи Чарли. — В восемь, так в восемь.

Записку Дейзи обнаружила в среднем ящике стола.

Написанная знакомым неразборчивым почерком, она лежала на стопке счетов и квитанций. У Дейзи сразу закралась мысль, что эта записка, была своего рода завещанием. Чарли старался не думать о смерти и никогда даже не заговаривал о составлении завещания. И теперь, при виде этого клочка бумаги, она испытала шок, поняв, что он все-таки решился привести дела в порядок.

Моей дочери Дейзи я оставляю всю мою любовь и все мое имущество за исключением ее портрета, который я оставляю моему другу Джейсону Линку. Это — не пустая порода, золота в нем больше, чем он думает…

Содержание записки заставило Дейзи снова испытать шок. Очевидно, Чарли написал ее в один из последних дней, а может быть, даже в день смерти.

Она медленно встала из-за стола и подошла к мольберту, на котором стоял закрытый чистым холстом портрет. Ни к одной из картин Чарли она не прикасалась с того дня, когда нашла его лежащим на полу. Ей было нестерпимо больно притрагиваться к любым вещам Чарли, а тем более к картинам, в которые он вложил столько любви и сил.

Сняв холст с портрета, она вгляделась в свое изображение.

День погас, вечерний сумеречный свет едва освещал комнату, а она все стояла у портрета, глядя на него глазами, полными слез.

Любовь. Джейсон как-то сказал, что портрет был наполнен любовью, и теперь она убедилась, что он был прав. Уже никогда она не сможет смотреть на портрет без того, чтобы не вспомнить Чарли и прожитую с ним счастливую жизнь. Чувства, которые вызывал этот портрет, были самым дорогим наследством, намного ценнее земных сокровищ, упомянутых Чарли в жалком клочке бумаги.

Записка. Портрет должен принадлежать Джейсону! Нет, она не отдаст его Джейсону!

Боль и обида с новой силой пробудились в Дейзи, и она не сразу сообразила, что имела полное право не отдавать ему портрет. Записка наверняка не имела юридической силы, Упомянутая в ней фамилия была вымышленной. Если бы Чарли было известно, при каких обстоятельствах появилась эта фамилия, он никогда бы не…

Откуда ей было знать, что сделал бы Чарли? Дейзи прикрыла портрет и с тягостным чувством отвернулась от него. Она не могла не выполнить последнюю волю Чарли. Портрет будет упакован и отправлен Джейсону.

Дейзи обвела взглядом комнату, и острая боль пронзила ее сердце. Нет, здесь она не останется. Слишком много воспоминаний связано с этой комнатой, с коттеджем. Часть жизни, которую она провела здесь, осталась в прошлом. В счастливом прошлом. Теперь ей надо было непременно уехать отсюда, заняться делом, которое принесет ей наибольшее удовлетворение. Если Джейсон жертвует всем, даже чувствами, ради своей музыки, то почему она не может полностью отдаться пению и забыть о своих переживаниях? Она уже не походила на маленькую, трепетную птичку, попавшую в когти орла. Тигры пришли к ней, она встретила их без страха, стойко и мужественно перенесла удары их острых клыков. И выжила. И у нее хватит сил невозмутимо смотреть в лицо Джейсона, если она когда-нибудь встретится с ним в Нью-Йорке.

Бери от жизни все.

Слова Чарли всплыли в ее памяти. Он произнес их, имея в виду не ее работу, а любовь и преданность. Что ж, ее любовь прошла, но осталась преданность пению, музыке.

Дейзи решительным шагом подошла к столу и подняла трубку телефона.

— Только что звонила Дейзи Джастин. Она согласна подписать контракт на партию Дездемоны, — выпалил Эрик, как только Джейсон ответил на его звонок. — Мы летим в Нью-Йорк послезавтра.

— Хорошо.

— Хорошо?! Я думал, ты будешь прыгать от радости.

— Как она?

— Потрясена. Страдает.

Джейсон крепче сжал телефонную трубку. Господи, до чего ему хотелось быть сейчас рядом с ней!

— Не оставляй ее в коттедже, перевези в отель.

— Теперь мы с Пег пойдем к ней и поможем упаковать вещи. — Эрик помолчал. — Она изменилась с тех пор, как я впервые увидел ее. Она оказалась сильнее, чем я думал. И чертовски умна.

— Будь все время с ней. Займи ее чем-нибудь… Не давай ей предаваться воспоминаниям.

— Постараюсь. — Эрик на минуту умолк. — Я, конечно, не настаиваю, но, может быть, ты скажешь, что между вами было?

— Нет.

— Я так и думал. Она мне нравится, Джейсон. Она… Особенная.

—Да.

— Какой ты разговорчивый сегодня! Богатый же у тебя запас слов! Только и твердишь «да», «нет», — съязвил Эрик. — А помнишь, один критик говорил, что, возьмись Шекспир сочинять музыку, он стал бы Джейсоном Хейзом?

— Позаботься о ней, Эрик.

— Конечно. — Эрик вздохнул и, смягчив тон, попросил: — Позаботься о себе, Джейсон.

Джейсон положил трубку телефона на рычаг и долго отсутствующим взглядом смотрел на телефон.

В том, что Дейзи взялась за роль в данных обстоятельствах, был риск, хотя и минимальный. Джейсон скрылся, боясь привязаться к ней, и теперь сможет заставить себя держаться подальше от театра. Сердце его сжалось от боли при мысли, что он никогда не увидит Дейзи на сцене, не услышит, как она будет петь его музыку, никогда больше не встретится с ней…

Тяжкое бремя разлуки он взял на себя ради нее. Он знал, что только при этом условии сможет выполнить обещание, данное Чарли, — позаботиться о Дейзи.

Слава богу, у него есть музыка. Работа была спасением, давала возможность забыться.

Он вышел из кабинета и через холл направился к роялю.

Глава 6

— Нет, нет, так не годится, — категорично заявил Джоуэл Рикерт, поднимаясь по ступенькам на сцену. — Черт возьми, Дейзи, что с вами происходит? Мне говорили, что вы пели Фантину два года, а в этой сцене действуете так, словно никогда не изображали умирающую героиню.

Дейзи услышала сдавленный смех Эрика, доносившийся из четвертого ряда, но не обратила на него внимания. Она была слишком усталой и подавленной, а тут еще режиссер… Конечно, он был прав. Ей не удавалась кульминационная сцена в опере, и она ничего не могла с этим поделать.

— В сцене смерти Фантины все было по-другому. Ее смерть… — Она замолчала, почувствовав отвращение к себе за попытку оправдаться. Куда подевались ее профессионализм и достоинство? — Вы правы, Джоуэл. В этой сцене я пою отвратительно.

— Вам не откажешь в точной самооценке, — недовольно буркнул Джоуэл Рикерт и повернулся к Кевину Биллингсу, игравшему Отелло. — А вы сегодня славно поработали, Кевин.

Он бросил сердитый взгляд на Дейзи.

— Только благодаря ему вы не провалили сцену.

Дейзи вздрогнула.

— Я попытаюсь спеть лучше.

— Попытаетесь? — язвительно спросил Джоуэл. — За две недели до премьеры вы наконец решили попытаться? Не кажется ли вам, что пришло время серьезно работать, а не пытаться?

— Не волнуйтесь, Джоуэл, — вмешался Кевин. — У Дейзи все получится. Остальные же сцены она исполняет великолепно.

— Не вмешивайтесь, Кевин, — огрызнулся Джоуэл, — и не будьте глупцом. Если она провалит эту сцену, то провалит и весь спектакль.

Дейзи в ярости посмотрела на Джоуэла, когда заметила, что щеки Кевина, едва видные над наклеенной бородой, стали пунцовыми. Кевин пытался защитить ее, подбодрить, а Джоуэл выплеснул на него свое раздражение и недовольство. За шесть недель репетиций она прониклась симпатией к Кевину Биллингсу. Кевин обладал всеми данными, необходимыми для оперного певца: актерским мастерством, великолепной внешностью, а главное — замечательным голосом, который как нельзя лучше подходил для партии Отелло. На сцене он вел себя солидно и серьезно, а за кулисами был веселым и дружелюбным молодым человеком без намека на самовлюбленность, свойственную многим «звездам» театра и кино.

— Оставьте его в покое, Джоуэл, — не выдержав, вмешалась Дейзи. — Зачем вы нападаете на Кевина, когда во всем виновата я?

— Вы правы, черт возьми! Это ваша вина, — мрачно произнес Джоуэл. — Если бы вы вложили в эту сцену чуть больше чувства, то я ни на кого не нападал бы. — Он возвел руки к небу. — Господи, неужели вы думаете, что мне нравится быть деспотом?

Возможно, это ему не нравилось, но он вел себя несдержанно и грубо, когда считал это необходимым. К сожалению, в этом заключались издержки хорошей режиссуры, а режиссером Джоуэл Рикерт был первоклассным.

— Не знаю, почему у меня не получается сцена. Я поработаю над ней еще, — спокойно сказала Дейзи.

— Да уж, пожалуйста, сделайте одолжение, поработайте. — Джоуэл скривил губы в мрачной усмешке, спустился в партер и сел рядом с Эриком Хейзом. — Я не отпущу вас, пока вы не споете так, как я требую. Даже если для этого потребуется целая ночь.

Джоуэл не шутил. За время работы над оперой Дейзи убедилась, что Джоуэл никогда не шутил. Если его не удовлетворит ее игра, им придется отрабатывать сцену до тех пор, пока они оба не будут валиться с ног от изнеможения.

Кевин погладил ее плечо, успокаивая.

— В следующий раз у тебя получится.

Дейзи вымученно улыбнулась.

— Ты говоришь это каждый раз, когда я пою из рук вон плохо. Должно быть, у тебя ангельское терпение.

— Стоит проявить немного терпения, когда знаешь, что создаешь что-то особенное, — сказал Кевин с серьезным видом. — Музыка… ты и я… Неужели ты не чувствуешь?

Конечно, она не могла не чувствовать. Поэтому и переносила придирки, крики Джоуэла и бешеный темп работы. «Ночная песня», несомненно, станет оперным хитом и многие годы не сойдет со сцены. Но для Дейзи важнее было то, что опера давала ей возможность жить созиданием этого незабываемого образа и петь прекрасную музыку.

— Да, чувствую. Опера и в самом деле потрясающая, — она улыбнулась. — Ты прав, она стоит того, чтобы смириться с бесконечными нападками Джоуэла.

Кевин кивнул в знак согласия.

— Как ты смотришь на то, чтобы пойти перекусить, когда мы выберемся отсюда? Я знаю одно уютное местечко, где отлично кормят. Хорошая еда всегда помогает мне расслабиться.

— Конечно, пойдем, — она сморщила нос, — если выберемся когда-нибудь отсюда.

— Повторим еще раз, — сказал Джоуэл. — С самого начала.

Дейзи допила последний глоток горячего чая, который просила принести, чтобы смочить горло, и отдала чашку рабочему сцены. От усталости ее тело было как ватное, но об отдыхе не приходилось и мечтать.

— Не могли бы вы отпустить домой остальных участников сцены? Уже почти полночь, и они…

— Как я могу отпустить их? — раздраженно ответил Джоуэл. — Без их помощи вы явно не справитесь.

— Все в порядке, — шепнул ей Кевин. — Я не возражаю. На этот раз у тебя все получится.

Дейзи выдавила из себя улыбку.

— Я чувствую себя как Элиза Дулиттл из «Моей прекрасной леди».

— А мне всегда хотелось сыграть Генри Хиггинса. — Жест рукой, гримаса на лице — и вот уже Кевин преобразился в профессора-лингвиста. — «Ей-богу, у нее это получилось!» — Его улыбка погасла при виде ее белого как мел лица. — И у тебя получится.

Она заставила себя улыбнуться.

— Отелло у тебя выходит лучше, чем Генри Хиггинс.

Пианист начал играть «Последнюю любовь».

«Бедняга, — подумала Дейзи, — он устал не меньше, чем мы». Едва держась на ногах, она подошла к кровати с балдахином, стоявшей в центре пустой сцены. Забравшись на нее, она встала на колени, прислушиваясь к вступительным аккордам арии.

— Подождите!

Дейзи замерла, впившись взглядом в пуговицу на рубашке Кевина. О, нет, только не это! Кевин обвел взглядом полутемный партер.

— Кто это, черт возьми?

— Джейсон, — Дейзи сама не понимала, почему говорила шепотом. — Это Джейсон.

— Хейз? — спросил Кевин с интересом и прищурил глаза, пытаясь разглядеть темную фигуру, двигавшуюся по проходу между рядами. — Никогда не встречался с ним. Говорят, он затворник…

— Да.

Дейзи облизнула неожиданно пересохшие губы. Мысленно готовясь к переезду в Нью-Йорк, она убеждала себя, что останется равнодушной, встретив Джейсона Хейза, потому что смерть Чарли избавила ее от уязвимости и наивности, послуживших причиной тому, что произошло между ними. И все-таки, услышав его голос, она затрепетала.

— Да, я слышала об этом.

— Ты узнала его по голосу. Знакома с этим знаменитым и загадочным человеком?

— Приходилось встречаться, — она заставила себя посмотреть в зал и увидела, что Джейсон остановился у ряда, в котором сидели Эрик и Джоуэл. Пока он тихо переговаривался о чем-то с Джоуэлом, она рассмотрела его. Он был одет в черные джинсы и черную рубашку с длинными рукавами. Сейчас Джейсон показался ей стройнее, чем она запомнила, но прежними остались сдержанное выражение лица и излучаемый им магнетизм. — На самом деле я плохо знаю его.

— Музыка Джейсона фантастична! — с воодушевлением произнес Кевин и вдруг нахмурился. — Господи, а вдруг ему не понравится, как я играю Отелло?

— Почему не понравится? Ты замечательно справляешься с ролью. — Она говорила машинально, не спуская глаз с Джейсона. — Это я пою отвратительно.

Глядя на Джейсона со спокойной уверенностью, Дейзи чувствовала, что ее детская беззащитность осталась в прошлом, и благодарила за это бога.

— С тобой все в порядке? — спросил Кевин, вглядываясь в ее лицо. Она с трудом отвела взгляд от Джейсона и натянуто улыбнулась.

— Очевидно, Эрик позвонил великому композитору и сказал, что из-за меня его эпохальной опере грозит провал.

— Ты думаешь?

— А что еще могло его привести сюда среди ночи? — Она спустилась с высокой кровати на сцену. — Он пришел спасать свое детище.

— Ну, не думаю, что он такой же крутой, как Джоуэл.

— Не обольщайся.

Уж она-то на собственном опыте испытала, каким безжалостным и непримиримым мог быть Джейсон, когда дело касалось его музыки. Хватит, ей надоело ждать, словно приговоренному к смерти, какой вид казни выберут ее палачи. Она собралась с духом и вышла на авансцену.

— Здравствуй, Джейсон! — крикнула она в темноту зала. — Должно быть, я играю ужасно, раз тебя позвали на помощь.

Джейсон обернулся. От взгляда его зелено-голубых глаз у Дейзи перехватило дыхание.

— Отвратительно играешь, — сказал он, словно отрезал. — Целый час я наблюдал за тобой и не мог поверить.

Возможно, его незримое присутствие как раз и сказалось на ее игре, промелькнуло в голове Дейзи. Ведь раньше она чувствовала его присутствие еще до того, как он входил в коттедж.

— Я не собираюсь оправдываться.

— Мне не нужны оправдания, мне нужна игра. — Он мрачно улыбнулся. — И я добьюсь своего.

Он повернулся к Джоуэлу.

— Я понял, в чем дело. Выключите свет и удалите всех со сцены.

— Вы слышали? — крикнул Джоуэл осветителям. — Выключите свет.

В ту же минуту сцена погрузилась в темноту.

— Луч прожектора на Дездемону, — скомандовал Джейсон.

— Меня зовут Дейзи, — с вызовом сказала она, жмурясь от яркого света.

— …сейчас ты Дездемона. Уйдите за кулисы, Биллингс.

Кевин нахмурился и продолжал стоять в нерешительности.

— Не лучше ли мне остаться и помочь? Дейзи будет легче реагировать, когда партнер…

— Нет, не надо, — резко прервал его Джейсон. — Проблема отчасти возникла из-за вас.

Дейзи рассвирепела.

— Ничего подобного! Никто не оказывал мне большей поддержки, чем Кевин. Несправедливо винить его за мою плохую игру.

— Уйдите за кулисы, — повторил Джейсон, поднимаясь на сцену. — И давайте покончим с этим.

Кевин пожал плечами и, выйдя из круга света, исчез в темноте, оставив Дейзи один на один с Джейсоном.

— Забирайся на кровать и встань на колени, — приказал Джейсон. — Ты ждешь возлюбленного.

«Попозируй мне. Встань на колени в кресле», воспоминания нахлынули на нее.

«Нет, та ситуация не имела ничего общего с нынешней», — твердила себе Дейзи.

Она встала на колени и кивком головы подала знак пианисту играть вступление.

— Никакого аккомпанемента, — поспешил вмешаться Джейсон. — Он тебе не нужен. Ты знаешь партию. Музыка стала частью тебя, частью Дездемоны.

Она встревоженно посмотрела на него.

Джейсон вошел в круг света, и Дейзи вдруг показалось, что они вдвоем остались в полной изоляции от наблюдавших за ними из зала и из кулис.

— Он твой возлюбленный, но ты боишься его. Ты знаешь, что он подозревает тебя в неверности, а он человек страстный и жестокий. Ты уже переоделась в ночную рубашку, готовясь ко сну.

Джейсон подошел к ней и начал медленно вынимать шпильки из шиньона, в который были собраны ее волосы, бросая их одну за другой на постель мучительно знакомым жестом.

Она не могла не помнить, сколько раз он проделывал это раньше, распуская ее волосы, зарываясь в них лицом и наслаждаясь их шелковистостью. И сейчас эта картина ярко предстала перед ее глазами, и она ничего не могла с собой поделать. Дейзи с трудом дышала, глотая приоткрытым ртом воздух, который стал как будто плотнее. Она чувствовала, как набухала грудь под тканью ночной рубашки.

Он погрузил пальцы в ее волосы и провел по ним, словно расчесывая, пока они не накрыли ей плечи мягкой волной.

— Ты распустила волосы. Ты истово помолилась, предчувствуя, что, может быть, это в последний раз.

— Неужели все это необходимо? — спросила Дейзи дрожащим голосом.

— Да, внутренний настрой в последней сцене — главное. Из-за его отсутствия у тебя ничего не получалось.

Он наклонился к ней, и она увидела, как сверкали его зеленые глаза на смуглом лице. Понизив голос до шепота, он сказал:

— Биллингс хороший актер, но не дает тебе того, что так необходимо в этой сцене.

Он расправил ее чудесные волосы, как делал это неоднократно в те вечера, что они провели вдвоем в его номере в отеле. Только тогда он приникал к волосам щекой, а она прижимала его к себе… Дейзи тряхнула головой, отгоняя воспоминания, но было уже поздно. Ее сердце билось так сильно, словно было готово вот-вот вырваться из груди.

— И что же мне необходимо? — тихо спросила Дейзи.

— Страх. Неизвестность, — Джейсон улыбнулся уголком рта. — Ты и Биллингс просто хорошие друзья. Ты знаешь, что он никогда не обидит тебя, и вот это все усложняет. Дездемона любит Отелло, но при этом боится его. Для Отелло она как луч света, который разгоняет окружающую его темноту. Тебе необходимо прочувствовать страх, чтобы ты испытывала его, когда играешь. Дейзи лукаво посмотрела на него.

— И ты собираешься дать мне почувствовать этот страх?

— О, да, — ответил он с горькой улыбкой. — Для тебя я всегда был Отелло.

Она широко открыла глаза, поняв вдруг, насколько он был прав. Даже в самые светлые моменты их отношений ее не покидало ощущение чего-то непонятного и опасного, что было в Джейсоне. Но это ощущение лишь сильнее возбуждало ее, хотя порой и пугало.

Джейсон медленно покачал головой, словно прочел ее мысли.

— Разве ты не понимала этого? Я понимал. — Он отступил назад в темноту. — С самого начала, Дейзи. Пой «Последнюю любовь».

Его черный силуэт, не освещенный прожектором, казалось, застыл в грозном ожидании.

Внезапно она почувствовала панический страх.

Из темноты до нее донесся мягкий, манящий голос:

— Пой для меня, Дейзи.

Она начала петь. Ее голос слегка вибрировал, и каждый звук, слетавший с ее губ, казался трепетной птичкой, устремлявшейся в темноту зала. Затем голос ее обрел силу, сцена вдруг исчезла, и она незаметно для себя преобразилась в нежную, обреченную Дездемону. Отелло, ее любимый, был где-то рядом, ждал, наблюдал, предавался мрачным размышлениям. Так много жестокости и нестерпимой боли. Она хотела протянуть к нему руку, погладить, успокоить его, избавить от этой боли. Но она была слишком напугана. Неужели он не мог понять, что она всегда была ему верна? Неужели он не чувствовал, как сильно она любила его?

Джейсон пошевелился и сделал шаг навстречу Дейзи, в темноте его глаза блестели, как у пантеры. Она затаила дыхание. Сейчас? Сейчас он ее задушит? Дрожа всем телом, Дейзи пропела последнюю строчку арии и нежным взглядом посмотрела на силуэт любимого, но такого грозного человека, стоявшего в углу сцены.

Последний серебристый звук улетел в темноту и смолк. Она замерла, ожидая, когда он подойдет к ней. Затем молчаливо склонила голову, смиряясь с судьбой.

Аплодисменты. Шквал аплодисментов.

Ей не нужны были эти неожиданные, искренние аплодисменты, которыми ее наградили артисты, стоявшие за кулисами, чтобы понять, что перевоплощение состоялось. На те несколько минут, что длилась ее ария, она стала настоящей Дездемоной.

Потрясенная случившимся, Дейзи подняла голову. Выйдя из темноты, Джейсон приблизился к ней. Он был восхищен. Его лицо озаряла улыбка.

— Я и в самом деле чертовски напугал тебя?

— Нет. — Она встала с колен и посмотрела прямо ему в глаза. — Ты не Отелло, которого боялась Дездемона, поэтому ты меня не можешь испугать.

Удивление отразилось на его лице, и он слегка кивнул.

— Вижу. Эрик не зря говорил, что ты изменилась. — Он помолчал. — Но теперь ты всегда будешь помнить, что чувствовала Дездемона, не правда ли?

— Да.

Она подобрала шпильки, которые он разбросал по постели, и ловким движением собрала волосы в пучок.

— Буду помнить. Спасибо тебе за это.

Она спрыгнула с кровати и повернулась к нему.

— Хотя я знаю, что ты сделал это ради своей оперы, а не ради меня.

— Вот как? — он с любопытством посмотрел на нее. — Ты неплохо изучила меня. — Взгляд его потускнел. — Но не достаточно. Во мне не так уж много от Отелло.

— Хорошо, Дейзи. Отличное исполнение. — Джоуэл поднялся на сцену и подошел к ним. — Теперь повторим сцену с Кевином.

— Не надо, — сказал Джейсон, направляясь к кулисам. — Она очень устала. Отправьте ее домой, Джоуэл.

Режиссер нахмурился.

— А если в следующий раз у нее опять ничего не получится? Надо все закрепить, добавить оттенки и…

— Не волнуйтесь, — оборвал его Джейсон. — Теперь у нее все будет хорошо. Отошлите ее домой.

— Слава богу! У тебя получилось, — Кевин с улыбкой подошел к ней. — Я же говорил, что у тебя обязательно получится.

Он подхватил ее и начал кружить.

— Теперь-то мы можем пойти перекусить?

Джейсон остановился и оглянулся. Лицо его было спокойным, но внезапно ее охватило то же чувство, которое она испытала, когда он стоял в темноте, в углу сцены, страстный, властный и грозный.

Дейзи смущенно повела плечом, но затем гордо вскинула голову. Она была Дейзи, а не Дездемона. Если она решила строить новую жизнь без него, то должна игнорировать магию его обаяния.

Она демонстративно отвернулась от Джейсона и одарила Кевина лучезарной улыбкой.

— Разумеется. Я ужасно проголодалась. Дай мне двадцать минут, чтобы принять душ и переодеться. Встретимся у выхода.

Дейзи замедлила шаг, когда увидела в конце тускло освещенного коридора Джейсона.

Он стоял, прислонившись к стене у двери служебного выхода, и улыбался, видя ее замешательство.

— Ты пунктуальна. Не беспокойся, Биллингс не сбежал. Я послал его ждать тебя в аллее.

— Зачем ты сделал это? — она ускорила шаг, направляясь к двери. — Я думала, ты ушел.

— Нет, как видишь, — он выпрямился и отошел от стены. — Хочу поговорить с тобой.

— О чем? — она улыбнулась, и дерзкий огонек вспыхнул в ее глазах. — Еще об одном способе проникнуть в психологию Дездемоны? Не волнуйся. Последняя сцена была единственной, с которой я испытывала трудности.

— Знаю. Эрик говорит, что в этой роли ты будешь бесподобна.

— Как мило с его стороны.

— Как живется тебе в Нью-Йорке? Эрик сказал, что ты нашла квартиру в Гринич-Виллидже. Удобно устроилась?

— Да. Эрик и Пег помогли. Они очень добры ко мне. Относятся по-родственному.