И тогда ты умрешь

Бесс удивленно уставилась на него. Разве может человек отдать кому-то другому место, где когда-нибудь должен уснуть вечным сном он сам?

– Как это – предоставил?

– Я подумал, что Том Корелли, возможно, захочет перевезти Эмили в Тингейт, домой. А пока она здесь в безопасности.

Отвезти домой. Какие милые и грустные слова… Но Эмили всюду была бы в безопасности: разве может что-нибудь угрожать мертвым? Их ничто не тревожит, они не знают ни страха, ни гнева…

– Я правильно рассудил? – тихо спросил Кальдак.

Бесс кивнула.

– Да, конечно. А я как-то не подумала об этом. Эмили наверняка не захотела бы остаться здесь навсегда. Ей не нравился Новый Орлеан. Она предпочла бы вернуться домой.

Бесс медленно пошла вперед. Не надо оглядываться. Не надо ни о чем думать. Эмили не одна, она навеки осталась со своей сестрой.

Кальдак сразу же нагнал ее, и они молча пошли по усыпанной гравием дорожке между каменными рядами склепов.

– Как тебе удалось устроить похороны так рано? – после долгого молчания спросила Бесс.

– Рамсей умеет убеждать. – Он выбрал это кладбище, потому что мы прячемся от убийцы? И приказал, чтобы все происходило под покровом темноты?

– Ты полагаешь, Эмили предпочла бы, чтобы убийца встретил тебя при свете дня?

– Нет.

– Вот и я говорю – нет. Именно поэтому мы приехали сюда в несколько необычный час. И поэтому с нами здесь еще восемь человек.

Бесс быстро огляделась.

– Я никого не заметила.

– Ты и не должна была их видеть.

Впрочем, разве она могла бы кого-нибудь заметить по пути от машины к склепу? Ничто, кроме мыслей об Эмили, не существовало для нее в те минуты…

В отдалении у поворота показался взятый напрокат коричневый «Лексус», и Бесс ускорила шаги, но Кальдак жестом велел ей задержаться. Она вздрогнула, когда из припаркованного невдалеке седана вышел человек в яркой спортивной куртке.

– Не бойся, – сказал ей Кальдак. – Это наш. Он присматривал за машиной.

Тот человек кивнул, и только тогда Кальдак вместе с Бесс подошли к автомобилю.

– Ты подозревал, что Эстебан заложит бомбу?

– Я не исключал такой возможности, – ответил Кальдак и распахнул перед Бесс дверцу.

– Послушай, а что за человек Рамсей? – спросила она, усаживаясь в машину.

Кальдак удивленно взглянул на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Тогда, в морге, мне показалось, что он злой.

– Просто не нравится, когда не выполняют его распоряжений.

– Тебе тоже. – Бесс опять посмотрела в сторону седана. – Ты ему доверяешь?

– В определенной степени. Мне известно, что, делая карьеру в управлении, он иногда шел по головам. Работать он умеет, но очень амбициозен. А это всегда накладывает отпечаток.

– Да, наверное. Посмотри, уже светает.

– Значит, нам нужно ехать. Мне не терпится выбраться из города. Едем прямо в аэропорт, вещи тебе будут доставлены позже.

– Мы не едем в аэропорт, – спокойно произнесла Бесс.

Этот удар застал Кальдака врасплох. Он резко повернул голову.

– Что ты хочешь сказать?

– Мы никуда не улетим. Во всяком случае, сегодня. Сейчас ты отвезешь меня домой.

– Это невозможно.

– Отвези меня домой и вызови Рамсея. Я хочу сказать ему пару слов.

– Ты можешь поговорить с ним по телефону из машины.

– Нет. Я должна видеть его глаза. Мне нужна предельная ясность. Помнишь, я однажды говорила тебе, что не люблю недомолвок?

Кальдак долго не отвечал, после чего произнес только одно слово:

– Помню.

– Тогда вези меня домой. Иначе я пойду пешком, и тебе все равно придется тащиться за мной следом.

– Мне ничего не стоит вырубить тебя и увезти силой.

– Это ты уже однажды сделал, – усмехнулась Бесс. – Ты повторяешься, Кальдак. Если я нужна тебе, отвези меня домой. В четырех стенах мне ничто не грозит. – В голосе ее зазвенел металл. – Кальдак, я поеду только домой.

– Не надо, Бесс.

Она взялась за ручку дверцы, почти уверенная, что Кальдак сейчас стукнет ее чем-нибудь по голове. Но он только выругался сквозь зубы, включил зажигание и нажал на газ. Машина рванулась вперед.

Первый бой Бесс выиграла.

* * *

Входная дверь хлопнула, и Бесс услышала раздраженный голос Рамсея:

– Какого черта вы здесь делаете?! Вы сейчас должны уже быть в аэропорту и ждать самолета на Атланту. Кальдак, я полагал, что ты…

– У Кальдака не было выбора, – перебила его Бесс. – Мистер Рамсей, я была бы вам очень признательна, если бы вы обращались непосредственно ко мне. Видите ли, мне надоело, что со мной обращаются как с безмозглым теленком.

Рамсей бросил тяжелый взгляд на Кальдака, сидевшего на стуле в противоположном углу комнаты. Тот молча пожал плечами, и Рамсей повернулся к Бесс.

– Мисс Грейди, мы относимся к вам со всем возможным уважением и глубоко скорбим о вашей утрате. Я верю, что миссис Корелли была замечательной женщиной…

– Эмили умерла, и вам нет до нее никакого дела. Она была по-настоящему дорога только своим близким. Я позвала вас не для того, чтобы выслушивать ваши соболезнования.

– Тогда для чего же?

– Я должна уяснить для себя кое-что. Ваши люди намерены уничтожить Эстебана?

– Если мы сделаем это на мексиканской территории, может возникнуть международный скандал. У нас нет доказательств.

– У вас есть тело моей сестры!

– Громкий скандал может спровоцировать новое несчастье. Наберитесь терпения.

– Я не желаю набираться терпения. – Бесс помолчала, стараясь подобрать единственно верные слова. – И еще один вопрос. Относительно Кальдака. Я решила обратиться к вам, поскольку он сообщает мне лишь то, что считает нужным.

Рамсей вновь исподлобья взглянул на Кальдака. – Ответь ей, о чем бы она ни спросила, – ровным голосом сказал тот.

– Он подчиняется вам? – голос Бесс прозвучал более резко, чем ей хотелось бы.

– В некотором смысле.

– Либо да, либо нет. Третьего варианта быть не может.

– За годы работы с нами Кальдак стал незаменимым для нас специалистом.

– В области убийств или в области науки? Насколько мне известно, Кальдак – биолог.

– Он вам об этом сообщил? – Рамсей был заметно смущен. – Значит, вы знаете про Накоа?

– Нет, – вмешался Кальдак. – Она ничего не знает. Бесс, к чему ты клонишь?

– Я хочу представлять себе, насколько далеко простираются границы твоих полномочий. У меня сложилось впечатление, что тебе можно все, но я желаю знать наверняка.

– Кальдак пользуется значительной свободой действий, – сказал Рамсей. – Обычно мы не наделяем своих агентов столь обширными полномочиями. Но, учитывая особые обстоятельства…

– Особые обстоятельства заключаются в том, что они не могут без меня обойтись, – усмехнулся Кальдак. – Только я сумею дать некоторые разъяснения, если события будут разворачиваться по худшему сценарию. Кроме того, они прекрасно знают, что я просто не могу допустить повторения Тенахо.

Теперь Бесс тоже это знала: повторения Тенахо он не допустит.

– Значит, все используют друг друга.

– Мисс Грейди, я клянусь вам, что мы предпринимаем все возможное, чтобы остановить Эстебана, – заговорил Рамсей. – Повторяю, вам нужно только набраться терпения…

– Не надо мне клятв! – перебила его Бесс. Все равно я вам не доверяю.

– Неужели вы считаете, что мы допустим катастрофу общенационального масштаба? – возмутился Рамсей. Я не сержусь на вас только потому, что знаю: вы действительно приняли это дело близко к сердцу.

– Выслушай ее, – снова вмешался Кальдак. – Ей что-то от нас нужно.

Бесс кивнула.

– Он прав.

– Что же вам нужно, мисс Грейди? – спросил Рамсей, стараясь говорить спокойно.

– Не что, а кто. Мне нужен Кальдак.

Она не сводила глаз с Рамсея, но тем не менее ощутила, как напрягся Кальдак при этих словах.

– Боюсь, – осторожно проговорил Рамсей, – что я не вполне вас понимаю.

– В этом мире все используют друг друга. Так вот, я хочу использовать Кальдака.

– Каким образом?

– Он будет обеспечивать мою безопасность. Он поможет мне найти Эстебана.

– А, вот оно что, – пробормотал Кальдак. – Наконец-то мы перешли к делу.

– Вы, кажется, не отдаете себе отчета в том, насколько это сложно, – возразил Рамсей. – Проблема значительно шире, чем вы…

– Меня не волнуют глобальные проблемы, – перебила его Бесс. – Вас интересует антракс? Отлично. Предоставьте Кальдака в мое распоряжение и дайте гарантии, что он вправе сделать то, что сочтет необходимым.

– Может быть, ты попросишь завернуть меня в бумагу? – ядовито осведомился Кальдак.

Бесс не обратила на его слова никакого внимания. Она смотрела только на Рамсея.

– Мне нужен Кальдак.

– Я прекрасно понимаю вашу боль и ваше негодование, – все так же осторожно заговорил Рамсей, – но вы должны помнить, что все наши усилия направлены на то, чтобы не допустить повторения Тенахо.

– Значит, наши интересы совпадают. Я тоже желаю лишь одного: остановить Эстебана.

– Прислушайтесь к голосу разума…

– Нет, это вы прислушайтесь! – зло прокричала Бесс. – Я не верю в ваш «голос разума». Я знаю, что самые грязные дела оставались безнаказанными оттого, что так якобы велел «голос разума». Ничего у вас не получится. Я не позволю вам заключить сделку с Эстебаном, и он не выйдет сухим из воды!

– Никто не намерен вступать с ним в сделку, мисс Грейди.

Бесс повернулась к Кальдаку.

– Как ты думаешь, такое возможно? Кальдак нехотя кивнул.

– Кальдак, какого черта… – пробормотал сквозь зубы Рамсей. – Ты, похоже, хочешь мне помешать.

– Видишь ли, Рамсей, это дело касается меня слишком близко, чтобы я мог позволить себе лгать. Никогда в жизни меня еще не шантажировали так откровенно.

Рамсей смерил его презрительным взглядом и повернулся к Бесс.

– Мисс Грейди, я не могу позволить вам действовать самостоятельно. Мы просто обязаны обеспечить вашу безопасность, а для этого нам необходимо ваше содействие.

– Хватит разговаривать со мной как с маленькой! Давайте внесем ясность. Вам нужно не столько мое содействие, сколько моя кровь. Вы ее получите, только если согласитесь на мои условия.

– Смело сказано, – хмыкнул Кальдак. Рамсей застыл на месте.

– А в ином случае вы откажетесь помогать нам? А если Америке придется заплатить тысячами жизней за ваше упрямство?

– Что ж, в этом случае в Белом доме будут крайне недовольны тем, что вы не смогли со мнойдоговориться и спасти людей. Мне нужен Кальдак.

– Допустим, я дам вам слово, что, когда сыворотка будет создана, Кальдак получит задание обнаружить и изолировать Эстебана. Тогда вы согласитесь отправиться в укрытие и предоставить действовать нам?

– Не хочу больше слышать ни о каких укрытиях. Я остаюсь здесь.

– Господи, неужели вы ищете смерти?

– Нет, я хочу жить. С Кальдаком я буду в безопасности – здесь, в Новом Орлеане. Если я буду прятаться, мы никогда не доберемся до Эстебана.

– Эстебан не приедет сюда. Он пришлет наемника.

– Вначале – безусловно. Но чем дольше я буду оставаться в живых, тем сильнее он будет нервничать.

Рамсей покачал головой.

– Вы представляете для нас слишком большую ценность, чтобы мы использовали вас в качестве приманки. Вы не представляете себе, насколько рискованно то, о чем вы просите.

– Я ни о чем вас не прошу. Я только объясняю вам, как собираюсь действовать и как должны действовать вы. У вас нет выбора. Эстебан заплатит за жизнь Эмили. Больше мне добавить нечего. До свидания, мистер Рамсей.

Несколько мгновений ошеломленный Рамсей не двигался с места, затем кивнул на дверь.

– Кальдак, мне нужно с тобой поговорить.

– Я этого ждал. – Кальдак поднялся. – Бесс, я вернусь через пару минут. Мы не будем выходить из дома.

Бесс прошла в ванную комнату. Вот и второй решительный бой позади. Однако у нее не было уверенности, что она победила. Все это время Кальдак сидел в углу, смотрел на нее, строил планы, просчитывал ходы. Она чувствовала его присутствие на протяжении всего разговора с Рамсеем, но не знала, о чем он думает.

Бесс быстро сняла траурный костюм и натянула джинсы и блузку. Едва она успела переодеться, как в прихожей хлопнула дверь – Рамсей ушел. Бесс поспешила обратно в комнату.

Кальдак вновь сидел на том же стуле.

– Поздравляю, это сражение ты выиграла. – Он скрестил руки на груди. – Я уже твой.

– Правда?

– Во всяком случае, Рамсей это признал. Естественно, вначале он хотел, чтобы мы все-таки последовали первоначальному плану. Он предложил мне дать тебе снотворное и взять кровь. Но я отказался наотрез, и ему оставалось только сдаться.

– Ты не захотел использовать методы Эстебана?

– Наверное. Кстати, ты мастерски провела Рамсея. Он так и не понял, что ты блефуешь.

– Я не блефовала, Кальдак.

– Меня можешь не обманывать. Так или иначе, Рамсею я ничего не сказал: слишком велик риск. Нам нужна твоя кровь.

– Вы ее получите.

– Знаю. – Он помедлил. – Но для этого я должен сохранить тебе жизнь. Следовательно, тебе придется выполнять мои распоряжения и терпеть мое присутствие. Я не буду отходить от тебя ни на минуту. Ты не сможешь никуда выйти одна, даже дверь открывать тебе нельзя.

– Я согласна.

– Давай-ка пройдемся по квартире. Я покажу тебе, какие меры уже приняты.

Они вышли в прихожую.

– По-моему, – продолжал Кальдак, – и твоя спальня, и комната для гостей не представляют опасности. Пожарных лестниц там нет, и проникнуть туда иначе как через дверь невозможно. Теперь вот эта дверь, во двор. Замок на ней показался мне хлипким, и на дверь поставили прочный засов. Так. Сам двор обнесен прочным железным забором, нам пришлось только укрепить ворота. Во дворе, как и у парадного входа, я поставлю своих людей.

– Они не будут слишком мозолить глаза? Мне бы не хотелось зря пугать соседей.

– Сегодня, когда мы вернулись с кладбища, дежурил Питерсон. Он стоял на другой стороне улицы, возле магазина. Ты его видела?

– Нет.

– Ну, значит, они не будут особенно мозолить глаза. – Кальдак заглянул в другую комнату. – А-а, вот и твоя лаборатория.

Бесс повернула выключатель, и комнату залил тусклый красный свет. Кальдак сразу же взглянул в сторону окна.

– Так, у тебя здесь ставни. Это хорошо.

– Я установила их не для того, чтобы прятаться, – вздохнула Бесс. – Окна должны быть надежно затемнены, вот и все. Поэтому ставни не пропускают свет.

– А чем здесь так страшно воняет? – поморщился Кальдак. – Что это? Химикаты?

– Мне нравится этот запах, – пожала плечами Бесс.

– Ужас!

– Может быть. Но я люблю свою работу и провожу в этой комнате немало времени.

– Значит, ты не страдаешь клаустрофобией.

Она покачала головой.

– Нет, не страдаю. Мне здесь нравится. Я чувствую себя защищенной.

Кальдак непонимающе посмотрел на Бесс, и она снова пожала плечами.

– Даже не знаю почему. Хотя нет, наверное, знаю… Думаю, дело в том, что здесь начинают жить мои снимки. А они показывают мир таким, какой он есть, а не таким, каким я хочу его видеть или каким его хотят представить другие. Фотографии – это правда. А правда всегда побеждает ложь.

– Вот, значит, какое у тебя представление о безопасности… – протянул Кальдак, погасил свет в лаборатории и вышел в прихожую. – Хорошо. Спать я буду в комнате для гостей – она по соседству с твоей спальней, и если что-нибудь произойдет, я услышу. Не запирай на ночь дверь. – Он взглянул ей в глаза. – Нет возражений?

– Нет, конечно. Почему я должна возражать? Ты же меня охраняешь. Для этого я и прибегла к твоей помощи.

– Не только для этого. Тебе нужен Эстебан, и я должен помочь тебе разыскать его. Все остальное для тебя не имеет значения. – Он помолчал. – Ты пожелала быть наживкой? Прекрасно. Только действовать я буду так, как подскажут мне обстоятельства. Кроме всего прочего, ты не учла одну очень важную вещь. Если Эстебан внезапно исчезнет, Хабин окончательно потеряет голову и начнет наносить удары на свой страх и риск. Ты этого добиваешься?

– Ты и эту проблему решишь.

– По-твоему, я чудотворец?

«Да! – подумала Бесс. – Ведь сотворил же Кальдак чудо, когда посадил вертолет на палубу авианосца и спас тем самым Джози от верной смерти».

– Ты умный человек и профессионал. Это уже чудо. Я не настолько самонадеянна, чтобы действовать самостоятельно. Мне нужен ты.

Некоторое время Кальдак молчал.

– И ты хочешь меня использовать?

Его тон заставил Бесс вздрогнуть, но она решительно ответила:

– Да.

– Но эта перспектива, по-моему, тебя уже пугает.

– Ничего, с собой я справлюсь. – Она дотронулась до своей перебинтованной руки. – Не только тебя используют. От тебя, во всяком случае, не требуется крови.

– Может потребоваться, когда я выйду на Эстебана. Ты вообразить не можешь, какая у него мощная охрана, – возразил Кальдак. – А пока я, как верный раб, буду выполнять все твои капризы. Что тебе приготовить на обед?

Только сейчас Бесс испытала громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. До сих пор она не была уверена, что Кальдак согласится играть по ее правилам.

– Я не хочу есть.

– Надо. Тебе необходимо восстанавливать потерянную кровь.

– Ну, дай мне что-нибудь.

Он кивнул и пошел на кухню.

– Кальдак!

Когда он обернулся, Бесс через силу произнесла:

– Я не могла иначе. Всем известно, что такое Эстебан, но никто не шевелит пальцем, чтобы его остановить. Я вовсе не хочу, чтобы ты пострадал, но только тебе я доверяю.

Кальдак испытующе посмотрел на нее.

– Доверяешь мне? – переспросил он.

– Да.

– Не стоит, Бесс.

Он вышел из комнаты.

«Третий бой, – подумала Бесс. – Наверное, следует считать, что и его я выиграла»… Однако ей самой так не казалось. Кальдак временно отступил, но не капитулировал. Она чувствовала его тщательно скрываемое раздражение, и ей становилось не по себе. Почему он сказал, что ему не стоит доверять? Очевидно, от досады. Ему можно доверять! И она ему доверяет. Она не всегда знает, что у него на уме, а временами он, наоборот, бывает чрезмерно прям и до грубости откровенен. Но с первых же дней он был с ней рядом, он поддерживал ее. С ним она не чувствовала себя одинокой.

* * *

– Стейк? – Бесс с отвращением посмотрела на тарелку. – Знаешь, я почему-то совсем не могу есть.

– Придется. – Кальдак опустился на стул напротив Бесс. – Тебе нужно восстанавливать силы.

– Хорошо, я попытаюсь.

Она взяла вилку.

– Я рад, что ты больше не капризничаешь.

– Мы же с тобой заключили договор, и я выполняю свои обязательства.

– Мне лично представляется, что твои действия скорее можно назвать открытым шантажом. Впрочем, не будем об этом говорить: слова не имеют значения. Сейчас важно, чтобы ты все-таки поела. – Словно желая подать Бесс пример, он тщательно прожевал кусочек мяса. – Ну что, хорошо я исполняю обязанности твоего верного раба? Но буду с тобой откровенен: полностью посвятить себя тебе я не намерен. Возможно, мне придется заняться и другими делами.

– Какими же?

Кальдак не стал отвечать.

– Не волнуйся. Без защиты я тебя не оставлю.

– Какими делами ты хочешь заняться?

– Бесс, я больше двух лет отчаянно старался помешать Эстебану и Хабину в разработке их «антракс-проекта». Я не сумел предотвратить их злодеяние в Тенахо, но в Америке ничего подобного не случится. – Он не отвел взгляда, когда она посмотрела ему в глаза. – Я не меньше тебя хочу, чтобы Эстебан сдох. Я долго работал с ним в Мексике, и поверь, много раз испытывал непреодолимое желание свернуть ему шею. Это было бы не так сложно, но я сдержался, хотя и с трудом. И какое-то время я буду удерживать от убийства и тебя: слишком велик риск. Ты не должна забывать то, что я сказал тебе о Хабине.

Бесс вскинула голову.

– Но ты же обещал мне помочь!

– Я помогу тебе. Просто мне захотелось выложить все карты на стол. Если убийство Эстебана окажется нецелесообразным, я постараюсь отложить его. – Он бросил взгляд на ее тарелку. – Ты и не прикоснулась к стейку. Поешь, пожалуйста.

– Прости, не могу. Может, когда пойдем гулять, зайдем в ресторан.

Кальдак очень старался сохранять хладнокровие, но на сей раз это ему не удалось.

– То есть как – гулять?

– Сегодня мы с тобой прогуляемся по французскому кварталу. И будем гулять ежедневно, но в разное время и по разным улицам. Я где-то читала, что привычки – опасная вещь.

– Я же сказал, что ты не будешь никуда выходить из квартиры!

– Обязательно буду. Эстебан должен знать, что я здесь и никуда бежать не собираюсь.

– Это бравада, Бесс. Она тебя погубит.

– Никакая это не бравада. Скажи, разве в квартире мне ничто не угрожает?

– У них во много раз больше шансов добраться до тебя на улицах!

– Ты не ответил на вопрос.

– Ну, хорошо. – Кальдак с видимым усилием взял себя в руки. – Если очень постараться, человека можно уничтожить где угодно. Короткое замыкание, например. Ядовитая змея в ванне. – Он пожал плечами. – Можно и просто выстрелить в окно разрывной пулей.

– Так чего же стоит ваша охрана?

– Я знаю, чего она стоит. Поэтому я и пытался уговорить тебя уехать.

– Значит, всякая безопасность относительна. Если мы будем сидеть поджав хвост, они начнут прикидывать, как достать меня в доме. А если я буду появляться на улицах, может быть, они решат выжидать удобного случая.

– Выходит, ты решила рисковать головой?

– Да. Ничего не может быть хуже, чем сидеть сложа руки и ждать, пока они придут и накроют меня. Нападение – лучшая защита.

– Все преимущества на их стороне, Бесс, вспомни хотя бы, что они знают тебя в лицо.

– Но у меня же есть ты! В общем, я приняла решение.

– Браво, – усмехнулся Кальдак. – Чем еще порадуешь?

– С сегодняшнего дня Эд Кац должен звонить по моему домашнему номеру.

– Бесс, нет никаких сомнений, что этот номер прослушивается.

– Вот и хорошо. Пусть Эстебан знает, что мы предпринимаем. Пусть понервничает.

– Нервничать придется не ему одному.

– Ничего, не рассыплешься. Слушай, а тебе случалось запускать змей в ванну? – не удержавшись, спросила Бесс.

– Нет! – рявкнул Кальдак. – Я боюсь змей. Но не все такие слабонервные, как я.

– Спасибо, успокоил.

– Ты спросила – я ответил. А если хочешь пожить в покое, уезжай со мной в Северную Каролину.

Бесс молча помотала головой.

– Да я уже и не надеюсь тебя уговорить, – признался Кальдак. – Значит, мы выйдем на улицу, обнаружим себя, и пусть Эстебан думает, что штурмовать квартиру чересчур хлопотно? Ладно. Куда именно ты хочешь пойти?

– В магазин «Зонтаг»! – не задумываясь ответила Бесс.

Кальдак в изумлении воззрился на нее, и она пояснила:

– Мне нужен фотоаппарат, а в «Зонтаге» прекрасный выбор.

* * *

Один из фотоаппаратов, выставленных в витрине «Зонтага», настолько завладел вниманием Бесс, что Кальдак проворчал:

– Мне было бы приятно, если бы ты с таким же вожделением смотрела на мясо, которое я для тебя пожарил. Таращишься, как будто хочешь съесть эту штуку.

Бесс не могла не согласиться с ним. Больше всего на свете ей сейчас хотелось взять этот фотоаппарат в руки и не выпускать долго-долго.

– Очень хорошая модель. Со всеми аксессуарами.

– У тебя был такой же? – поинтересовался Кальдак.

– Нет. Я пользовалась «Хассельбладом». Другими тоже, но тот был любимый.

– Почему тогда ты не купишь такую же модель?

– Тот аппарат стал мне близким другом. А друга нельзя заменить. – «Так же, как нельзя заменить сестру», – хотела она добавить, но тут же отогнала эту мысль, спрятала ее в самый дальний уголок сознания. – Поэтому остается только завести нового друга и ждать, пока у тебя с ним сложатся отношения. Я скоро вернусь.

– Не выдумывай. Я буду там, где ты.

Это обещание было выполнено буквально: он шел рядом с Бесс, как приклеенный, так что у дверей магазина она насмешливо заметила:

– Не думаю, что именно там засел убийца.

– Почему же? По-моему, лучшего места не найти. Ты фотожурналистка, у тебя нет аппарата, а «Зонтаг» – лучший в городе магазин фотопринадлежностей. Весьма вероятно, что ты рано или поздно окажешься здесь. – Он распахнул дверь, но не сразу пропустил Бесс вперед, а сначала заглянул внутрь. – Покупателей нет. Если к тебе кто-нибудь приблизится, отступи в сторону. И ни в коем случае не давай незнакомым людям прикоснуться к тебе: все может решить один укол.

– На будущей неделе у нас Пепельный вторник <Пепельный вторник – последний вторник перед Великим постом. В этот день в Новом Орлеане, как и в Париже, проходят карнавальные шествия>, – напомнила ему Бесс, – так что трудно будет избежать соприкосновений. Значит, тебе придется побыть лайнбекером <Лайнбекер – в американском футболе игрок, защищающий форварда от столкновений с соперниками>.

– Непременно буду, – заявил Кальдак. – Только помогай мне, прошу тебя.

– Можешь не сомневаться, – равнодушно ответила Бесс.

Когда продавец протянул ей фотоаппарат, она почувствовала прилив почти сексуального желания и одновременно – легкий укол совести. Эмили говорила, что у нее нездоровая страсть к фотографии. А ведь Эмили только сегодня похоронили…

Нет! Эмили хотела, чтобы Бесс жила полнокровной жизнью, чтобы ей было хорошо. Она не понимала увлечения Бесс и тем более не разделяла его, но она не стала бы отнимать у сестры то, что дарило ей счастье. Эмили первая набросилась бы на всякого, кто посмел бы посягнуть на радости Бесс. Хотя сама она, конечно, частенько ворчала на правах старшей сестры…

– Ты гладишь аппарат, как собаку, – заметил Кальдак.

– Я хочу его почувствовать. Знаешь, мне почему-то всегда казалось, что фотоаппарат похож на собаку. У меня в детстве была немецкая овчарка. Саймон. Он был очень милый, но, честно говоря, довольно тупой. А этот… – Бесс снова дотронулась до фотоаппарата. – Он очень умный.

Кальдак быстро расплатился и сразу вернулся к Бесс.

– Поздравляю. У тебя появился новый друг.

– Пока еще нет. Просто добрый знакомый. Но мы с ним обязательно подружимся. Он хороший.

Бесс впервые за долгое время вздохнула полной грудью. Без аппарата ее жизнь была какой-то не правильной.

– Ну, я рад за тебя. – Кальдак взял ее под руку. – А теперь идем домой. Мы уже долго шляемся.

Выйдя из магазина, Бесс оглянулась по сторонам. Вот на углу кривляется долговязый клоун с зелеными патлами.

Фокус.

Снимок.

Старуха с нарумяненными щеками сидит на скамейке в аллее.

Фокус.

Снимок.

Уличный музыкант в нелепом комбинезоне и в парике наяривает на скрипке прямо посреди Ройял-стрит.

Фокус.

Снимок.

– Если ты будешь останавливаться на каждом шагу, – проворчал Кальдак, – мы и до завтра до дома не доберемся.

– Мне это нужно! – весело воскликнула Бесс и еще раз сфотографировала длинного клоуна. – Новый Орлеан – самый фотогеничный город на свете. Отчасти потому я и поселилась здесь. В этом городе есть все, что мне необходимо. В каждом квартале можно снять целую повесть.

– По-моему, ты уже стала персонажем повести, причем не самой приятной, – возразил Кальдак. – И мне почему-то кажется, что ты снимаешь не просто удовольствия ради.

Бесс бросила на Кальдака быстрый взгляд.

– Ты угадал. Ведь где-то здесь, возможно, бродит убийца, правда?

– Очень возможно.

– Значит, у меня есть шанс снять его.

– Ты для этого и купила фотоаппарат?

– Нет. Просто мне подумалось, что ты не будешь меня ругать, если кого-нибудь на этих снимках узнаешь.

– Прости. Что-то я стал туго соображать.

Кальдак принялся крайне внимательно разглядывать троих мальчишек, шедших им навстречу, и Бесс усмехнулась.

– Ты что же, думаешь, что убийца – один из этих пацанов?

– Не делай поспешных выводов, – очень серьезно ответил Кальдак. – Он может оказаться кем угодно. Я почти уверен, что он наблюдает за нами. Мы ничего не знаем.

– Да, мы ничего не знаем, – согласилась Бесс. Ей и прежде доводилось снимать на пленку убийц. В Сомали. В Хорватии. В Чикаго – там она снимала маньяка, насиловавшего и убивавшего мальчиков. Но еще ни разу ей не случалось фотографировать человека, который намеревался убить ее, Бесс Грейди.

Как бы то ни было, она должна показать чудовищ миру.

Бесс снова подняла аппарат. Руки ее слегка дрожали.

Фокус.

Снимок.

* * *

И все-таки эта тварь сняла его.

Де Сальмо провожал Бесс и Кальдака взглядом, пока они не скрылись за углом.

Для него поведение Грейди явилось полной неожиданностью. Он не предполагал, что она станет бродить по городу и беззаботно щелкать фотоаппаратом. Казалось бы, ЦРУ должно держать ее за десятью запорами – судя по тому, сколько агентов не спускало с нее глаз. Де Сальмо уже начал разрабатывать план проникновения в дом Грейди, и вдруг она собственной персоной появилась на улице…

Этот недоносок Кальдак, конечно, вообразил, что одно его присутствие остановит кого угодно. Идиот. Да и Эстебан преувеличивает трудность своего задания. Шальные денежки сами плывут к нему в руки!

Де Сальмо смущало только одно: теперь у нее есть его фотография.

* * *

На ступеньках крыльца сидел незнакомый мужчина, и Бесс, вздрогнув, непроизвольно вцепилась в руку Кальдака.

– Все в порядке, – усмехнулся он. – Это Йел. Я попросил Рамсея прислать его сюда, как только он вернется в Штаты.

– Воздухом подышали? – Йел Наблетт поднялся на ноги и протянул руку. В голосе его чувствовался легкий акцент. – Теперь ясно, отчего Рамсей стоит на ушах.

Кальдак с улыбкой пожал Йелу руку.

– На такое представление я бы не отказался посмотреть. Ладно, рад тебя видеть. Познакомьтесь: Бесс Грейди, Йел Наблетт.

Бесс автоматически пробормотала какую-то вежливую фразу. Перед ней стоял человек, который отправился на поиски Эмили и отыскал ее в могиле. Но, как бы то ни было, она должна быть благодарна ему. Йел Наблетт оказался худощавым и мускулистым, зеленоглазым шатеном лет под сорок. Его лицо понравилось Бесс.