Хроноагент (№1) - Хроноагент

— Хоть бы выспаться дали, Время побери! — ворчу я, снова закрывая глаза.

Лена подходит и кладет руку мне на голову.

— Я все видела. Что это было, Андрей?

— Он.

— Черный Вектор?

— Да, Лена, это был он.

Лена, вздохнув, отходит. Она быстро проделывает все манипуляции и молча ждет, пока я оденусь. Она смотрит на меня как на тяжелобольного, чудом вернувшегося к жизни.

У Магистра собран весь “синклит”. Кроме Андрея и Катрин, там сидят еще Маг Жиль, Магистр Фридрих и еще несколько человек. Все они с интересом смотрят на дисплей, на котором изображен мерцающий центр воронки и фрагмент стены, которые я имел удовольствие видеть в полете. При нашем появлении все взоры обращаются ко мне с таким выражением, как будто именно я — создатель столь тщательно изучаемого ими феномена.

— Что скажешь, Андрэ? Как ты это объяснишь?

— Что я могу сказать? Практически ничего. Вы видели то же, что и я. Могу добавить только два момента. Первый: ни на экране локатора, ни по данным телеметрии ничего не зафиксировалось.

— Ну, это мы поняли по умному выражению твоего лица, когда ты просматривал записи. А второй момент?

— Второй момент в том, что все началось в ту минуту, когда я решил отвернуть влево. Не начал поворот, заметьте, а только еще решил отвернуть.

— Ты понял, куда вел тебя этот туннель?

— Отлично понял. К заводу. Должен сказать, что отвернуть стоило больших усилий. Меня словно приковало к этому курсу.

— Андрей, а ты не заметил…

— Подождите, остановитесь! — вмешивается Лена. — Андрей сильно утомлен, ему необходим отдых. Ничего нового к тому, что вы сами видели, он не добавит. Сейчас дело за Аналитическим сектором. Они предсказали этот Черный Вектор, Андрей добыл им его первое реальное проявление, теперь им и карты в руки. А я как врач не позволю больше донимать Андрея вопросами. Ему необходим отдых.

Все, кроме Магистра и Андрея, возмущенно галдят.

— Выпей, друже, и пойдем. Я помогу Лене дотащить тебя до постели.

Я послушно выпиваю и закусываю. Потом встаю и, поддерживаемый с одной стороны Леной, а с другой Андреем, нетвердыми шагами направляюсь к нуль-Т.

Дома у Лены Андрей усаживает меня на диван, а Лена, похлопотав у синтезатора, ставит передо мной чайник с горячим чаем, блюдо со сдобными лепешками и вазочку с ароматным медом.

Меня всегда удивляла способность Лены угадывать мои тайные желания, как бы извлекать их из моего подсознания. Я молча благодарю свою подругу взглядом и принимаюсь за угощение.

Лена усаживается рядом с Андреем и, беседуя с ним вполголоса, подливает мне чай, по мере того как я опустошаю чашки. Покончив с чаем, медом и лепешками, я, еще раз благодарно взглянув на Лену, блаженно растягиваюсь на диване и расслабляюсь. Последнее, что слышу, это слова Андрея:

— Нет, Лена, что бы ты ни говорила, я такое сделать не смог бы. У меня руки опустились, когда я увидел, что происходит. Андрей — пилот экстракласса!

И возражение Лены:

— Нет, Андрей, он просто…

Что “просто”, я уже не слышу.

Я проспал четырнадцать часов. Лена будит меня со словами:

— Хватит мять бока! Вставайте, бакалавр, вас ждут великие дела! Я хочу сказать, что Магистр ждет тебя не дождется. Он опять что-то замыслил, а замыслы, как ты знаешь, у него всегда великие.

После сна я чувствую себя хорошо отдохнувшим и посвежевшим. Одновременно ощущаю неслабый голод. Взгляд на столик. Он удручающе пуст. Лена перехватывает мой взгляд.

— Позавтракаем у Магистра. Я уже сказала, что он тебя ждет и знает, что тебе сейчас нужно.

Лена, как всегда, не ошиблась. На столе у Магистра стоит блюдо гречневых блинчиков с клюквенным сиропом.

Когда мы утолили первый голод, Магистр “творит” на синтезаторе для Лены пачку красных палочек и бокал золотистого напитка, а для нас с ним бутылку “Столичной” и блюдо рыбного ассорти: селедочка, горбуша, осетрина, икра, клешни краба и прочее. Закурив сигарету, он, откинувшись на спинку кресла, начинает:

— Ну, Андрэ, я не буду возвращаться ко вчерашнему делу. Скажу только, что ты своими действиями превзошел самые смелые наши ожидания. Даже твой друг побледнел при виде цирка, который разыгрался в небе над той фазой. Результаты сейчас обрабатываются в Аналитическом секторе. Ну а мы с вами сейчас должны поговорить о нашей дальнейшей работе. Ты, разумеется, догадываешься, о чем пойдет речь?

— ЧВП?

— Да. — Магистр встает и делает несколько шагов по комнате. — Ты еще раньше догадался по тому набору аномальных фаз, которые я давал тебе на проработку, что речь пойдет о чем-то необычном, что вызвало все эти аномалии. Но тогда я сам еще не знал, что это такое. Просто многолетние наблюдения за жизнью различных фаз научили меня каким-то образом, чуть ли не подсознательно, обнаруживать неблагополучие. Дальше — больше. Я научился выделять во многих этих неблагополучиях нечто общее… я пока не мог объяснить даже себе, что именно. Затем во всех этих общих моментах я увидел общее начало. Открытие ошеломило меня. Долго я носил его в себе, пока не поделился своими мыслями с Верховным. Он негласно дал мне “добро” на эту тему, при условии, что она будет вестись параллельно с текущими делами сектора.

Магистр останавливается у столика, наливает в две рюмки водки. Взяв одну, он взглядом указывает мне на другую.

Мы молча выпиваем. Я закусываю, взяв кусочек рыбы наугад. Магистр же долго шевелит пальцами над тарелкой, пока не останавливает свой выбор на кусочке семги. Лена молча смотрит на нас, прихлебывая из бокала мелкими глотками и закусывая красными палочками.

Магистр продолжает:

— Примерно год назад я наконец добился определенных результатов и доложил о них на закрытом (по моему настоянию) Совете Магов. Речь шла о том, что из какой-то, пока неопределенной, фазы исходит влияние, полностью противоположное нашему. То есть существует некая антинуль-фаза, которая, как и мы, занимается вмешательством в жизнь реальных фаз, только с противоположной нам целью. Это сообщение я подтвердил огромным количеством записей, расчетами и отчетами хроноагентов. Все это подействовало на Совет Магов подобно взрыву бомбы. Закрытое заседание тянулось с перерывами около двух недель. Наконец было принято решение: создать специальную группу для работы по этой теме. Четкой формулировки задачи и плана работы Совет не принял. Мне предоставили свободу действий в подборе и подготовке кандидатов в группу. Формулировку задачи и план действий мы должны представить сообща с этими хроноагентами, после того как они пройдут спецподготовку и будут ознакомлены с проблемой. Тебе пока все ясно?

— Не все. Где же в таком случае Андрей? Почему мы совещаемся только вдвоем?

— Втроем, — поправляет меня Магистр. — Элен — тоже член нашей группы.

Лена утвердительно кивает и улыбается, допивая свой напиток.

— Ну а Андрэ в настоящее время готовится к заданию. Довольно простому, но достаточно ответственному и напрямую связанному с нашей проблемой.

Я делаю нетерпеливый жест, но Магистр успокаивает меня:

— Нет-нет, Андрэ, никакого риска. Задание типа “остановиться, сорвать цветок, понюхать, замечтаться и опоздать на трамвай”. Завтра он присоединится к нам, а сегодня не будем ему мешать. Тем более что наша беседа записывается, и он перед ее продолжением все просмотрит. Ведь формулировка задачи и составление плана работ — дело далеко не одного дня. Так что продолжим.

Магистр снова делает несколько шагов по комнате своей неслышной походкой, напоминающей поступь тигра, льва — словом, любого крупного хищника из семейства кошачьих. Он берет сигарету, вертит ее в пальцах, словно сомневаясь: закуривать или нет, затем все-таки закуривает. Затянувшись пару раз, он подходит к компьютеру, рассеянно барабанит пальцами по пульту и наконец говорит:

— Когда Кэт в тот вечер сказала, что ее группа пришла к тому же, что и я, но другим путем, я был ошарашен. Понимаешь, в глубине души я надеялся, что ошибаюсь, что я просто постарел, что долгая работа в реальных фазах наложила свой отпечаток на мою способность анализировать и делать выводы. Короче, я надеялся, что все мои тревоги напрасны. Кстати, на Совете была высказана и такая точка зрения.

Магистр гасит сигарету, подходит к столу и наполняет рюмки. Взглянув на Лену, он достает для нее из синтезатора еще один бокал с золотистым напитком. Затем он садится в кресло, берет рюмку, но не пьет, а снова говорит. Говорит горячо и торопливо:

— Пойми, Андрэ, я бы очень много дал, чтобы мои догадки и выводы оказались ложными. Я и вас-то в группу подобрал, чтобы с вашей помощью убедиться, что все, что я считал проявлением какой-то злой силы, не более чем трагические стечения обстоятельств, точки пересечения случайных процессов. Но…

Он залпом выпивает рюмку, хватает, теперь уже без разбора, кусочек рыбы, быстро прожевывает и снова закуривает. Я же, наоборот, выпиваю не спеша, выбираю себе бутерброд с красной икрой, смачно жую его, медленно разминаю сигарету, закуриваю, а Магистр между тем продолжает:

— Но когда Кэт рассказала о своем открытии, я понял, что стало уже горячо. Ну а когда ты вчера в своем полете попал в этот туннель, я явственно ощутил запах серы. Ты понял, о чем я говорю?

Я молча киваю, дожевывая бутерброд.

— Итак, все это оказалось отнюдь не игрой моего воображения, как я надеялся. Действительность гораздо страшнее, чем мы сейчас думаем.

— Ну, это не так уж страшно сейчас, когда мы знаем, с чем имеем дело… — начинаю я, но Магистр взрывается:

— С чем? С чем, я спрашиваю тебя?!

Он резко гасит сигарету в пепельнице, выхватывает из пачки новую и прикуривает. Руки его трясутся, чего я раньше никогда у него не замечал.

— Если ты знаешь, как ты выразился, тогда скажи, что это? Что это за сила, я спрашиваю? Откуда она исходит? Как себя проявляет? Что стоит за ней? Как ее обнаруживать? Как с ней бороться? Каковы последствия будут для тех, кто вступит в контакт с нею или ее источником? И каковы будут последствия вообще для всех реальных фаз, если мы попросту игнорируем ее?

Я докуриваю сигарету, встаю и, в свою очередь, начинаю шагать по комнате.

— Зря ты так, Магистр, зря! Мы знаем не так уж и мало. Во-первых, у нас есть математический аппарат Катрин и ее исследования. Это немало. Кстати, не мешало бы привлечь ее, я имею в виду Катрин, к нашей работе.

— Уже сделано, — нечленораздельно отвечает Магистр: пока я размышляю вслух, он, не теряя зря времени, закусывает. — С завтрашнего дня группа Кэт переподчиняется нашему сектору на правах аналитического отдела.

— Очень хорошо. Ну а во-вторых, по-моему, Магистр, ты занимаешься самоуничижением. Что, годы наблюдений, анализа, работы в реальных фазах ничего уже не стоят?

Магистр хочет что-то сказать, но я останавливаю его:

— В-третьих, мы уже имеем формулировку задачи. Я имею в виду те вопросы, которые ты высыпал на меня в ответ на мою безобидную реплику.

С этими словами подхожу к столу и разливаю водку по рюмкам. Магистр молча обдумывает мои слова, а я тем временем принимаюсь за еду.

— Правильно, Андрей, — говорит мне Лена, — не теряй времени, а то у Магистра в пылу спора всегда аппетит просыпается. Он, увлекшись, как-то раз в одиночку здоровый окорок умял.

— Молчи, женщина! В следующий раз ты от меня своих лакомств не дождешься. А ты, Андрэ, прав. Кое-что мы уже знаем. Как ты сказал перед заданием? Я знаю, что я там могу встретить, значит, я готов к этой встрече. Не совсем точно, но смысл такой. А раз так, то пришла пора обсудить план действий, поскольку задача, как ты сказал, сформулирована.

Лена привстает, словно порываясь что-то сказать, но, раздумав, садится на место.

— Полагаю, — продолжаю я, — что нам необходимо в первую очередь искать проявления ЧВП, противостоять им всеми имеющимися у нас средствами, изучать эти проявления, их влияние…

Я останавливаюсь, а Магистр подхватывает:

— И через это выйти на первоисточник…

— То есть произвести разведку боем и начать борьбу непосредственно с источником этого ЧВП, — завершаю я мысль.

— Нет! — неожиданно заявляет Лена. — Это все — пассивная тактика.

— Пассивная? — удивляется Магистр.

— Да, пассивная. Мы оказываемся в положении обороняющихся. Таким образом мы можем выходить на первоисточник не одно десятилетие, будем попусту тратить время, распылять силы хроноагентов, подвергать их опасности, а ЧВП не будет ждать. Он будет делать свое дело, отвоевывая у нас позиции и сводя к нулю нашу работу в одной фазе за другой.

— Что же ты предлагаешь? — спрашиваю я.

— Да, с чего же нам начать? — поддерживает меня Магистр.

— С начала, — отвечает Лена.

Воцаряется молчание. Я закуриваю и задумываюсь. Какой смысл вложила Лена в это слово? Пауза затягивается.

— А ведь ты права, Элен! — радостно говорит вдруг Магистр. — Именно с начала! Начала в смысле источника! Если мы сейчас начнем искать проявления ЧВП в реальных фазах и организовывать противодействие им, мы просто распылим свои и без того ограниченные силы. Мы будем пытаться объять необъятное. Надо искать, активно искать центр, источник противодействия, а найдя, уже тогда изучить и нейтрализовать его.

— Думаю, что это не исключает нашей работы по нейтрализации проявлений ЧВП в реальных фазах? Не можем же мы оставаться сторонними наблюдателями в случаях, подобных последнему? — интересуюсь я.

— Разумеется, нет! — с живостью отзывается Магистр. — Это также будет частью нашей работы. Хотя, конечно, это сильно осложнит ее. Но, с другой стороны, каждое соприкосновение с ЧВП будет обогащать нас информацией. Поэтому мы не только не должны пренебрегать такой работой, но необходимо стремиться к ней. Чем больше мы будем знать о нашем противнике, тем больше шансов победить его. Еще Мао Цзэдун сказал: “Только плавая, научишься плавать!”

Снова воцаряется молчание. Все мы перевариваем только что сказанное. Мы с Магистром курим, а Лена заваривает кофе. Что-то не дает мне покоя, что-то не было еще сказано. Лена разливает кофе по чашкам, я беру свою и гляжу поверх нее на Лену. А! Вот оно!

— Вот что мы упустили! Вопрос номер один: а что стоит за этим ЧВП? — При этих словах Магистр бросает на меня быстрый взгляд. — Силы природы как реакция на нашу деятельность или человек либо организация, подобная нашей? Ведь если это природные силы, тут подход будет один, а если люди — совсем другой!

Магистр молчит, а Лена, допив кофе, медленно, с расстановкой говорит:

— А что, если и то и другое? Что, если это люди, умело использующие в своих интересах законы природы?

— А в чем их интересы? — спрашиваю я.

— Вот в этом-то и есть вопрос вопросов, — подводит черту Магистр. — И ты, Андрэ, и ты, Элен, вы подняли самый важный вопрос. И если Элен окажется права, то мы имеем дело с наихудшим вариантом.

Магистр тяжело вздыхает и берет рюмку.

— Давайте на сегодня поставим точку.

— Вернее, многоточие, — поправляю я.

— Пусть будет многоточие, нам есть о чем подумать. Вот и подумайте до завтра, а завтра начнем работу. Работу без выходных и отпусков. — Подумав немного, он добавляет: — А что, у тебя есть еще какие-то соображения?

— Да так, есть одна идея, в порядке, так сказать, бреда. Требует обмозговывания.

— Вот-вот, обмозгуй ее сегодня на досуге, а пока давай выпьем.

Мы выпиваем, закусываем, допиваем кофе и, попрощавшись, расходимся.

Лена отправляется к себе, сославшись на усталость. Мне тоже хочется побыть одному и без помех все обдумать. Дома я выпиваю еще пару чашек кофе, рассеянно глядя в окно. Затем вызываю по линии доставки три бутылки пива и два пакетика соленых орешков и отправляюсь к озеру. Снова забираюсь на середину каменной гряды и усаживаюсь на облюбованный мною камень.

День клонится к вечеру. Солнце уже ясно обозначило дорожку на спокойной глади воды. Я сижу на камне, потягивая пиво, а перед глазами проходят картины аномальных фаз, которые я наблюдал по заданию Магистра.

Фазы эти были какие-то ирреальные. Фазы, населенные нежитью: какими-то монстрами, скелетами, упырями и еще Время знает чем. Фазы, где люди сражаются с нежитью. Фазы, где нежить победила людей и подчинила себе. Фазы, где, наоборот, люди покорили нежить. Что-то за всем этим есть, но что?

Вот более поздние времена. Элегантные медиумы вызывают духов, привидений, а те, в свою очередь, вмешиваются в дела людей и то служат медиумам, то, наоборот, подчиняют их себе. Это что?

А вот целая серия фаз, где жрецы, колдуны, шаманы и маги одним словом вызывают землетрясения, ливни, засухи. А вот фазы, где буквально все люди владеют телепортацией, телекинезом, левитацией и само Время знает, чем еще. Что это?

Когда я прогнал от себя эти видения, солнце уже садилось. Вызываю Лену. Вопреки моему ожиданию, она отвечает сразу.

— Лена, — спрашиваю я, — что ты имела в виду, когда сказала “с начала”? Разумеется, кроме того аспекта, который мы обсудили.

Лена удивленно молчит, потом спрашивает:

— Нет. Ничего я больше в виду не имела. А что тебе в голову пришло?

— Да так, есть тут одна мысль, я думал, что она и у тебя тоже на уме, хотел посоветоваться.

— А где ты сейчас? Приходи ко мне. Попьем чайку и поговорим.

Лена встречает меня по-домашнему. На ней коротенький перламутровый халатик, белые ажурные гольфы и туфельки из мягкой голубой кожи. Волосы прихвачены белой лентой. Чай уже Готов. Лена приглашает меня к столу.

— Прошу, Андрюшенька, побаловаться чайком. Кэт выдала мне свои секреты, так что — оцени.

И я оценил. Я пью чашку за чашкой прекрасный душистый чай с вареньем, медом и сдобным печеньем и разглядываю свою любимую. А Лена, поболтав немного на отвлеченные темы, умолкает и пьет чай, задумчиво глядя на голограмму Гелены Илек. Внезапно глаза ее оживляются, она подается вперед, словно хочет что-то сказать, но передумывает и, откинувшись в кресле, закинув ногу на ногу, покручивая ступней в голубой туфельке, спрашивает:

— Ну, дорогой, что ты там, на озере, надумал?

А я, глядя на ее красивую длинную ногу, ни о чем серьезном думать уже не могу.

— Забыл, — честно признаюсь я.

Лена смеется и перепархивает из кресла ко мне на колени. Ее теплые бедра обжигают мне ноги, а она, быстро освободив меня от рубашки, припадает ко мне в поцелуе. Через какое-то время мы с дивана перебираемся к камину и там продолжаем предаваться безумной страсти.

Когда мы отдыхаем в очередной раз, легко и нежно лаская друг друга, Лена зачем-то оживляет голограмму Гелены Илек. Я смотрю на движущийся прообраз своей подруги, расслабленно отдыхая в ее объятиях, и вдруг… Меня словно озаряет.

Медленно освобождаюсь из Лениных объятий и подхожу к компьютеру. Сев за пульт, я на какое-то время задумываюсь, приводя в порядок свои мысли и сосредоточиваясь. Лена, опершись на локоть, с любопытством за мной наблюдает.

Набираю код одной из аномальных фаз, затем задаю программу и включаю “искатель”. Через две-три минуты мерцающий дисплей оживает. Я вижу человека, сидящего у догорающего костра и беседующего с кем-то, смутно различимым в темноте. Этот некто имеет форму не то мешка, не то медведя. Добавляю яркости, и становится видно, что этот некто — облако, ежеминутно меняющее свои очертания как бы в такт своим словам.

— Баньши, — определяет Лена.

Прислушиваюсь к переводу. Разговор идет на бытовые темы. Я попал в фазу, где люди соседствуют и сотрудничают с нежитью.

Еще один код, набранный по памяти, короткий поиск, и перед нами предстает совсем другая картина. На лесной поляне три всадника мечут стрелы в чащу леса, откуда на них сверкают, переливаясь всеми цветами радуги, огни-глаза. Стрелы всадникам подает совершенно голый, если не считать короткого, до пояса, плаща, сплетенного из травы, человек с длинной рыжей бородой и волосами почти до лопаток. Перед тем как подать стрелу всаднику, человек что-то шепчет над ней и макает в сосуд, висящий у него на шее. Ясно. Здесь люди сражаются с нежитью.

Набираю еще один код.

В грязной, заваленной всяким околонаучным хламом “лаборатории” средневекового мага на полу возле очага начертана пентаграмма. Внутри нее светится огонь, меняющий свой цвет от желтого до синего и обратно. Неопрятно одетый маг с выражением страха на лице стоит посередине “лаборатории” и творит заклинания. А из огня в ответ слышится мерзкое, злорадное хихиканье.

Еще одно переключение, и я наблюдаю “ведьму”. Молодая, привлекательной внешности, абсолютно голая женщина варит “зелье” у себя в хижине. Варит она его своеобразно. Сидит за столом, подперев голову ладонями, и сосредоточенно смотрит на котел, кипящий над очагом. Развешенные по стене пучки трав и стоящие на полках горшки со снадобьями как бы сами по себе снимаются с места и отсыпают в котел нужную дозу. Время от времени мешалка, торчащая из котла, делает два-три взмаха, а в огонь под котлом прыгают поленья.

— Довольно, — слышу я голос Лены. — Что все это значит? Зачем ты вдруг ринулся наблюдать эти сцены? С чего это тебя потянуло на средневековую мистику?

— Посмотри, Лена, — отвечаю я, не оборачиваясь, — тебе не кажется, что вот это и есть Начало? Вся эта нежить, мистика и чертовщина. Вся эта левитация, телекинез и так далее. Не является ли все это проявлением ЧВП?

— Ах, вот оно что! А я-то, грешница, подумала, что ты упорно искал по всем фазам эту молоденькую колдунью. Живая ведьма тебя уже не устраивает.

Лена еще раз внимательно смотрит на дисплей, где ведьмочка успешно занимается телекинезом, потом хмыкает, встает и подходит к компьютеру.

— Да, впечатляет, только что ты скажешь на это?

Лена набирает код какой-то фазы и без “искателя” находит нужную сцену. В необычно обставленной комнате, скорее всего кухне, женщина, одетая в странный наряд, состоящий из разрозненных полос прозрачной и непрозрачной переливающейся ткани, что-то готовит в прозрачном сосуде, стоящем на чем-то вроде плиты. Как и ведьма, она манипулирует с кухонными принадлежностями, не вставая с места. Только в отличие от ведьмы женщина читает какой-то журнал, отрываясь от него время от времени. Повинуясь ее взгляду, в сосуд засыпаются специи, большая ложка помешивает содержимое.

— Ну?

— Что это?

— Это фаза биологической цивилизации. Как видишь, они тоже владеют телекинезом, и весьма успешно. Причем пользуются им в повседневном быту, а не только для приготовления адских зелий, как твоя ведьма. Так что, дорогой мой, наличие телекинеза, левитации — кстати, могу показать тебе и такую фазу, я в ней бывала и успешно левитировала, — так вот, это ничего не доказывает.

— Да, ты права. Это само по себе ничего не доказывает, но при наличии определенных условий доказывает все.

— Это каких же условий?

— При наличии в этой фазе других проявлений ЧВП. Надо бы дать Кэт задание проверить все эти фазы на наличие ЧВП.

— Ну, ты даешь! Ты думаешь, что ты говоришь? Ты предлагаешь проверять на наличие этого сатанинского ЧВП наиболее благополучные во всех отношениях фазы! Да над тобой весь Монастырь ухохочется в лежку!

— Может быть, Леночка, может быть. Но прими во внимание то, что мы практически ничего не знаем об этом ЧВП. Каковы у него методы, какие цели он преследует? Что, если твои любимые биофазы — это только промежуточный этап в его деятельности? Ты можешь точно предсказать, какое их ждет будущее?

Лена, не говоря ни слова, вновь тянется к компьютеру, но я, поняв свою оплошность, останавливаю ее.

— Стоп, стоп! Не надо доказательств, я просто опять забыл, где я нахожусь и каковы наши возможности. Но, Лена, речь не идет конкретно о биоцивилизациях и конкретно о телекинезе и левитации. Хотя это момент интересный. Я говорю о Начале. Том Начале, мысль о котором преследует меня весь день, с того момента, как ты сказала это слово. И только сейчас я понял, что это такое. Не знаю, как это объяснить с точки зрения хронофизики, но у меня создается впечатление, что во всех этих аномальных фазах существует возможность свободного или почти свободного перемещения из фазы в фазу. Во всяком случае, без колоссальных энергетических затрат и отнюдь не в виде матриц, а напрямую, в собственном теле.

Лена с сожалением смотрит на меня, словно на помешанного, а я продолжаю:

— Я вижу, ты не до конца понимаешь мою мысль. Вот, посмотри. — Я вызываю на дисплей характеристики тех аномальных фаз, коды которых вспоминаю. — Видишь, все они относятся к низкочастотным фазам. Более того, они близки по частотам, почти не отличаются по амплитуде, а по фазам, я имею в виду фазы, как характеристики, почти совпадают. Это — фазы-близнецы. Почему бы не предположить, что связь между ними гораздо проще, чем между такими, с которыми мы в основном имеем дело. Ведь нам весьма трудно проникать во все высокочастотные фазы, а в эти, низкочастотные, в особенности. Недаром Кэт называет их труднодоступной областью. Если наложить сюда графическую характеристику нуль-фазы, — я опять обращаюсь к пульту, и на дисплее поверх характеристик аномальных фаз накладывается яркая синусоида, резко отличающаяся от них по всем параметрам, — то обрати внимание, как велико расстояние между точками графика нашей фазы и этими. Зато как они все близки друг к другу!

Лена смотрит на меня все так же сочувственно.

— И эта мысль пришла тебе в голову, когда ты лежал в моих объятиях? Милый, ведь все это — только расстояние между кривыми на плоскостных графиках. Ты и сам прекрасно понимаешь, что на деле это гораздо сложнее.

Я перебиваю ее, опасаясь вновь потерять свою мысль:

— Пусть это примитив, пусть! Но, может быть, сейчас нам надо помыслить именно примитивно!

Лена молчит, а я пытаюсь привести последний аргумент:

— Эйнштейна, кажется, спросили, как делаются великие открытия? Знаешь, что он ответил?

Лена отрицательно мотает головой.

— Все знают, что это невозможно, что это чушь, ерунда. Находится невежда, который этого не знает, вот он и делает открытие.

Лена улыбается и еще раз внимательно смотрит на дисплей.

— Не знаю, не знаю… Ты говоришь так убежденно, что мне начинает казаться, что ты прав. Трудно так активно защищать заведомую ахинею. Видимо, ты просто не можешь правильно, с точки зрения хронофизики, выразить свою мысль. Надо будет завтра посоветоваться с Магистром. А вот что касается Начала, то здесь твоя мысль довольно интересна.

Лена снова задумывается. Она встает и ходит по комнате, рассуждая вслух:

— Эти фазы — фазы-близнецы. Нам туда проникать трудно. Визуальный контроль мало что дает. Весьма трудно даже понять толком, что там происходит… Значит, это идеальное место, где можно творить все, что вздумается, не опасаясь серьезного противодействия с нашей стороны.

Она резко останавливается.

— Андрей, ты — гений!

Она подскакивает к компьютеру, целует меня и набирает код вызова Магистра. Я смотрю на таймер.

— Ты с ума сошла, он же спит!

— Сомневаюсь. Да даже если и спит, то он будет несказанно нам благодарен за то, что мы оторвали его от такого прозаического времяпрепровождения, чтобы сообщить ему такую весть. Иначе никакой он не Магистр, он тогда — саксофонист, как вы говорите. Пусть сам тогда идет в Хозсектор, пожизненно…

На экране появляется недовольная физиономия Магистра. Но по мере того, как Лена излагает ему суть идеи, глаза его проясняются, лицо принимает выражение глубочайшей заинтересованности. Когда Лена заканчивает, он какое-то время молчит, потом говорит задумчиво:

— Вот над этим я бился почти четыре года. Пришел Андрэ, и все оказалось так просто!

Он еще немного молчит, собираясь с мыслями, потом оживляется.

— Так. Отдохните, ночь все-таки. Приведите себя в порядок и приходите ко мне завтра в десять часов.

Глава 30

Был у царя генерал,

Он сведения собирал.

Спрячет рожу в бороду

— И шасть по городу.

Л.Филатов

Мы провели у Магистра несколько часов. Кроме нас пятерых, в работе участвовал еще невысокий худощавый брюнет с тонким нервным лицом. “Это Ричард, из сектора Наблюдателей”, — представил его Магистр. Присутствовал еще и Маг Жиль, правда в виде своего изображения на дисплее компьютера.

Поначалу Ричард заинтересовал меня, поскольку я слышал, что такой сектор существует, но ни разу не сталкивался с его работниками и не имел ни малейшего представления о том, чем они занимаются. Но Ричард почти никакого участия в нашей полемике не принимал. Он только очень внимательно слушал всех и иногда, когда Магистр обращался к нему: “Обратите на это внимание, Дик”, делал записи в электронном блокноте. Было ясно, что в нашей проблеме он “плывет”.

В другое время я бы обязательно улучил момент для разговора с ним, но сейчас мне быстро стало не до него. Меня интенсивно обстреливали вопросами, авторы которых были весьма не удовлетворены обстоятельностью моих ответов. Как следствие, в меня летели дополнительные вопросы, каковые также не получали исчерпывающих до дна ответов. И так далее до бесконечности. Я понял, что в конце концов мы зайдем в тупик, и предложил:

— Вот что. Я понял, что идея наличия свободного межфазового перехода в низкочастотных фазах вами, в принципе, принята и решение по этому поводу у вас готово. Сейчас вы пытаетесь заставить меня дать этой идее обоснование или сами пытаетесь обосновать это. Но, братцы мои, вы же не хронофизики, а я тем более. Раз уж мы пришли к решению, давайте начнем работу, а проблемы теоретического обоснования, я считаю, надо передать в Научный сектор. Есть возражения?

Противников такого решения не оказывается. Больно уж надоели всем эти теоретические мудрствования. Всем не терпится поскорее приступить к живой работе. Магистр кратко подводит итоги:

— Значит, так. Я ставлю на Совете Магов задачу для Научного сектора. Пусть поломают себе голову. А мы тем временем займемся поисками таких переходов в низкочастотных фазах. В этом нам должен помочь Ричард.

— Извини, Магистр, — предлагаю я, — мне кажется, что Ричарду необходимо сначала поглубже вникнуть в нашу проблему. Вряд ли он успел получить о ней хотя бы частичное представление, послушав наши сумбурные споры.