Нечеткое дробление

      Но это только до поры до времени.

142
Направо пойдешь – в нирвану попадешь, налево пойдешь – в нирвану попадешь

      Проведя с Крошкой несколько веков, мы крепко сдружились. Дэва в обличье Крошки был спокоен и рассудителен, не отличаясь той вспыльчивостью, что была свойственна Ангелу ада. По прошествии нескольких десятков лет, проведенных в моем обществе, он расстался с наиболее мелодраматическими чертами оригинала, хотя и сохранил свои манеры и внешность. Мы о многом говорили. О теории и практике.
      Я даже спросил его совета насчет Мунчайлд. Теперь, после того как я прошел все свои старые пути-дорожки и за все это время ни разу с ней не увиделся, мне захотелось узнать, чем она занимается.
      – Вот этого не могу тебе сказать, приятель, – ответил Крошка. – Запрет на вторжение в личную жизнь, ну или типа того. Две вещи запрещены ОЗ – это насилие и чтобы одна самостоятельная душа следила за другой. Если ты играешь по тем правилам, что тебе известны, – ты живешь в Точке Омега и все такое, – как, например, ты сам, тогда ты не можешь принуждать другого игрока играть по твоим правилам или пытаться извлечь за его счет какую-то выгоду. Конечно, если ты сознательно попросишь вернуть тебя в состояние полного агностического незнания, то тут все правила отменяются. Можешь воевать, насиловать и грабить сколько душе угодно, как в старые добрые времена.
      – Воевать, насиловать и грабить? Да я просто хочу узнать, чем она занимается; я совсем не хочу к чему-то ее принуждать!
      Крошка улыбнулся.
      – Только и всего?
      – По правилам это все равно не дозволяется?
      Крошка помолчал.
      – Впрочем, если желаешь, я могу доставитьтебя к ней. ОЗ против этого ничего не имеет. А еще лучше, я могу доставить тебя к одному из ее двойников, не такой упрямой и ворчливой. Хочешь, так и устроим, братишка?
      – Нет. Спасибо, нет. Что бы ни значили эти твои правила, я хочу встретиться с той самой Мунчайлд, которая прошла со мной все беды и трудности.
      Я немного помолчал, обдумывая услышанное. Мы лежали на пушистом облаке, плывущем в золотом бескрайнем небе. Мне вдруг захотелось немного отдохнуть в эдаком старомодном иудейско-христианском стиле.
      Теперь, когда я исправил все свои старые ошибки, чем я займусь? Я ощущал сомнения и тревогу. Конечно, я могу устранить из набора своих чувств все негативные – стоит только попросить об этом Крошку, и я сразу почувствую себя отлично. Но я хотел, чтобы мой разум развивался естественно, под влиянием опыта и ощущений, которые предоставляет мне рай. А не ложиться под квантовый скальпель.
      Конечно, я мог и в этом попросту обманываться. Была ли у меня свобода воли, или это просто иллюзия? Узнаю ли я об этом когда-нибудь?
      Может быть, мне стоит постараться получить больше опыта в своей эмулированной жизни? Быть может, мне нужно начать изучать все без исключения инопланетные реальности, какие существуют в Точке Омега, устроив круиз навроде того, который мне когда-то предлагали дрекслероиды? Но это будет просто заурядное путешествие с приключениями в обычном многомирье. Хватит с меня путешествий.
      – Крошка. Ты можешь раздвоить меня?
      – Могу, черт возьми! Тебе будет не так сложно управлять еще одной глупой машиной с конечным числом состояний.
      – Спасибо за то, что так меня ценишь. Тогда раздвой меня.
      И вот на облаке сидит еще один я. Но это не отдельное эго. Я гляжу одновременно двумя парами глаз, одно сознание, разложенное на два черепа, управляет сразу двумя телами.
      Крошка тоже разделился надвое, и эта парочка стояла, сложив руки на груди, обтянутой кожаной жилеткой, словно дивные гении, и ожидала от меня/нас приказов.
      – Хорошо, – сказал я, – покажи мне рай.
      – Хорошо, – сказал я, – покажи мне ад.
      Крошка снисходительно ухмыльнулся.
      Мы посетили все сверхъестественныеместа, которые не могли существовать в нормальной множественности миров многомирья, а появились только в Точке Омега. Отличные воспроизведения всех вселенских Райских Кущ, какие только могли родиться в воображении индуистов, буддистов, мусульман, христиан, американских индейцев, среди всех до единого последователей всех и каждой религий, погребенных под прахом времен до меня и после меня. Все эти удивительные места были созданы объединенной верой многих воскрешенных, соединивших усилия для того, чтобы породить то, о чем они всегда мечтали и что им было обещано.
      Я провел великолепные века в объятиях гурий, валькирий и апсар. Но прошло время, и я понял, о чемговорил Толстой. Все люди счастливы одинаково.
      Одновременно с этим другое мое «я» обнаружило, что все обители скорби здорово различаются.
      Я, пронесшееся по всем возможным вариантам ада, открыло один примечательный факт. Большинство адов было посвящено одному-единственному человеку. Сартр ошибался. Ад не внутри другихлюдей. Ад – отсутствиелюдей.
      Почти каждое инферно, в котором я побывал (а было их несчетное число квинтиллионов), было воссоздано Точкой Омега по наставлению отдельного воскрешенного, по указаниям того, что было у него, индивидуального существа, на уме. Деталировка персонального ада достигала десятого знака после запятой. Были такие, кого можно было назвать скрупулезными эстетами своего проклятия, эдакими нарциссами-мазохистами, уверенными, что их ад лучший. Они не хотели оказаться в чьем-то чужом аду. Нет уж, увольте, сэр!
      В таких адах я повстречал многих знаменитостей. Это было еще одним отличием от немногочисленных вариантов рая, населенных обычными честными тупарями. Быть может, в раях знаменитости просто терялись в толпе? В этом у меня были сомнения.
      Когда наши экскурсии закончились, мои половинки опять слились. Рай и ад во мне принялись бороться, как при несварении желудка. Но потом один из них одержал победу.

143
Онтологическая Закавыка проглочена

      – С чего все началось, Крошка? И чем все закончится?
      – Ну что ж, сынок, началось все так. Точка Омега появилась в конце всех времен и пространств. Затем, обладая могуществом Святого Духа, или Универсальной Волновой Функции, Точка распространила себя в обратном направлении во времени, породила из чистого ничто сверхпространство, а потом сконструировала первый Большой Взрыв, отчего все остальное начало ветвиться. После этого ОЗ продолжила свое существование во всем и во вся – небольшой кусочек Вечного Духа в каждом кусочке жизни, – потихоньку организуя историю так, чтобы она наверняка привела к ее появлению.
      – А. Звучит разумно, – проговорил я.
      Вот так просто я проглотил Онтологическую Закавыку, одну ОЗ, отвечающую за другую, мою Теорию Всего, на поверку оказавшуюся вечным уроборическим круговоротом.
      – Я рад, что тытак думаешь! – сказал Крошка.
      – Можешь теперь отнести меня к Мунчайлд?
      – Сказано – сделано, босс!
      Она сидела в огромной библиотеке, полки которой тянулись куда-то вдаль. Поначалу мне показалось, что Мунчайлд внешне изменилась. Это не составило бы, конечно, никакого труда. Она показалась мне гораздо более привлекательной, чем я ее запомнил.
      Потом я понял, что просто смотрю на нее другими глазами, на века старше и мудрее.
      Мы ни слова не сказали о том, как проводили время с тех пор, как расстались. Рассказ о наших приключениях легко читался в наших лицах.
      – Как наш сын? – спросил я.
      – У него все хорошо. Последний раз, когда я его видела, он был с Гансом.
      – С Гансом?
      До сих пор мне не приходило в голову повидаться с Гансом. Разумные индивидуумы, Дети Разума, тоже, конечно, были воскрешены, как и квинтиллионы рас всяческих инопланетян, которыми я не только никогда не интересовался, но даже не вспоминал об их существовании. Почему мне за все эти века не пришло в голову навестить Ганса? Я как был грубым и неотесанным чурбаном, так им и остался! Внезапно вся решимость, с которой я прибыл сюда, заколебалась на краю отчаяния. Но Мунчайлд подвинулась ко мне и взяла за руку.
      – Все в порядке, Пол. Ганс шлет тебе привет. Им там с Диггером есть чем заняться. Все хорошо. Правда. Не мучь себя больше.
      – И правда, послушай свою девочку, – вставил Крошка.
      Я глубоко вздохнул.
      – Хорошо. Похоже, вы в большинстве.
      Из-за книжной полки вышла леди Саншайн и сказала:
      – Даже не сомневайся, дружище.
      Я сжал руку Мунчайлд.
      – Мун, не хочешь отправиться со мной куда-нибудь? Есть один мир, который я всегда хотел показать тебе, но так и не показал.
      – Это будет легкая интрижка на один день? Или?
      – Нет. Просто поверь мне и отправься со мной. Пока это тайна. Думаю, эти ребята сумеют устроить так, чтобы все было похоже на правду. Ну, что скажешь?
      Мунчайлд посмотрела мне в глаза.
      – Пока смерть не разлучит нас, Пол.
      Мы скрепили договор поцелуем.

144
Надев маски смертных

      На остатках моего завтрака в «Стране книг» уже застыл жир. Судя по всему, я отбыл отсюда, сразу после визита Ганса, часа два назад. Мунчайлд одобрительно оглянулась по сторонам.
      – Неплохо. Много художественной литературы, как я погляжу. Читать научные книжки после мира Шелдрейка я больше не могу.
      Я проверил свой накачанный бицепс.
      – Понимаю тебя. Но сам думаю найти тут физическую работу. Стыдно, если такое тело вдруг снова обрюзгнет.
      Мунчайлд посерьезнела.
      – Нам ведь здорово повезло, верно, Пол? На секунду мне показалось, что минскийцы и вправду вот-вот убьютнас. Я до сих пор дрожу, когда вспоминаю тот крест, который они создали для нашего сына!
      – Не могу ничем похвалиться: я тоже здорово перепугался. Если бы не пришел на подмогу миллиард моравекцев, вооруженных самым современным сверхмощным оружием, нам бы не поздоровилось! Помнишь, как по холмам наступала кавалерия?
      – А еще мне кажется, – смущенно продолжила Мунчайлд, – что если бы нам не грозила смерть, ты не сказал бы, что любишь меня.
      Я начал было кипятиться:
      – Ну, знаешь ли...
      Затем, немного подумав:
      – Ты права. Я рад, что сказал это тебе.
      – Я тоже рада.
      Мун сменила тему.
      – Разве не здорово, что моравекцы поняли, что минскийцев нужно остановить, пока те не уничтожили все вселенные, населенные людьми? Нейтральная позиция тоже хороша, но пришло время, когда следовало выбирать, на чьей ты стороне!
      – А Ганс – какой он все же молодец, что разыскал подходящую Землю и помог нам сюда вернуться! Ведь, если верить дрекслероидам, моя родная Земля погибла. Мне повезло, что Пол этого космоса – совершенно идентичного тому, откуда я родом, – только что вдруг сгорел от злости, осознав свое полное ничтожество, и я могу занять его место.
      Я направился к служебной конторке. В моем личном, подписанном фамилией кресле высилась кучка все еще тлеющего пепла. Я бесцеремонно смахнул прах на пол.
      – Уверена, что Ганс позаботится о Диггере, – подала голос Мунчайлд.
      – Конечно, будет за ним присматривать, как отец за сыном. Диггер мечтал путешествовать. Думаю, рано или поздно они нас навестят.
      Мунчайлд взглянула на пол.
      – Ты и вправду хочешь жить тут со мной?Ты хочешь, чтобы яосталась с тобой навсегда?
      – Никого другого я не хочу, детка.
      Мунчайлд закинула руки мне на шею и прижалась.
      – Ох, Пол, а мне совсем все равно, что ждет нас дальше! Прошлое у нас просто замечательное! А теперь я хочу жить с тобой до самой смерти! И если после нее ничего уже не будет, то с меня и этого довольно.
      Странное чувство возникло во мне после слов Мун. Но прежде чем я смог разобраться, какое именно, оно исчезло. Я решил, что это было самое обыкновенное счастье.
      Я не нашел рая. Но пережил приключения лучшие, чем мог вообразить или придумать, вернулся домой в хорошей физической форме, с новыми жизненными планами и со своей девушкой. Я стал новым человеком, совершенно другим, гораздо лучше прежнего.
      Мун положила конец моим размышлениям крепким поцелуем.
      В этот самый момент в дверь «Страны книг» принялся стучать нетерпеливый покупатель – пора было открываться. Я разорвал наш с Мун клинч ровно настолько, чтобы показать парню средний палец.
      – Греби отсюда, ублюдок! Вали на хрен, сраный мудила!