Трио (№1) - Испытание мечтой [В дебрях страсти]

— Орхидеи? — спросил Фредерик, его голос был подозрительно нежным.

Она встретилась с ним взглядом: в отцовских глазах был вопрос, ответ на который он уже знал.

— Да, — прошептала она, чувствуя, как румянец подбирается к щекам.

Фредерик улыбнулся чуть-чуть грустной улыбкой.

— Мы поговорим, только позже.

Она не хотела разговаривать о том, что случилось на этом самом месте. Она не хотела думать об этом. Слишком больно. Слишком соблазнительно.

— Мы должны остаться здесь?

— Уже поздно, Кети. Дальше идти опасно.

Вообще-то ей не хотелось видеть почти никого. Она оглянулась па Девлииа. Интересно, как он себя здесь чувствует, тоже мучается? Он стоял около ручья, беседуя с Остином. Посмотрев на их профили, она вдруг поразилась, насколько они похожи, оба высокие и гибкие, оба темноволосые и сероглазые, с прямыми узкими носами, с высокими скулами. Они могли бы быть родственниками, даже братьями. Однако они из разных миров.

Если бы только Девлин мог поменяться местами с Остином Синклейром. Если бы только он захотел жить в Лондоне, путешествовать и.. Если бы только она не влюбилась в человека не своего круга.

Девлин взглянул на нее, будто почувствовал, что она наблюдает за ним. На мгновение их взгляды встретились, его глаза были тоже мрачными, будто и он видел призраки, блуждающие по этому месту. И прежде чем он отвел взгляд, они стали суровее. Она успела увидеть, как в них мелькнуло осуждение. Возможно, он забудет, что произошло между ними. Забудет ее. При этой мысли ей почему-то захотелось задушить его.

Девлин стоял в ручье, держа наготове бамбуковое копье, ожидая, пока тень рыбы покажется поблизости. Уголком глаза он мог видеть лорда Остина Сипклейра, стоящего в такой же позе, в ожидании добычи на обед. Обезьянам, гомонящим на деревьях, они должны казаться одинаковыми, думал Девлин, и владелец казино, и английский маркиз. Как ни противно было это признавать, Остин Синклейр везде хорошо бы смотрелся. А еще он должен был признать, что если бы галантный лорд вернулся в лагерь с пустыми руками, он, Девлин Маккейн, был бы скорее рад,

Что-то мягкое скользнуло по икре Девлина, пониже закатанной штанины. Орхидея. Он вынул цветок из воды, сухие лепестки поникли в его руке, белые, окантованные коричневым. Мимо него проплыл целый букет орхидей, потускневший, утративший аромат, такой же мертвый, как и его мечты.

Он посмотрел вверх по течению на лагерь. Около воды стояла Кейт и бросала засыхающие цветы в ручей. Она печально склонила голову, будто хоронила любимого человека.

Девлин снова взглянул на цветок, который держал в руке, боль сжала его грудь. Он провел большим пальцем по влажным лепесткам, желая вернуть жизнь этому нежному созданию и понимая, что это не в его власти. Он швырнул цветок в воду, его закружило течением и отнесло чуть ниже к Осгину Синклейру.

Остин, похоже, не замечал орхидей, всецело сосредоточившись на ловле рыбы. Он весь подобрался — совсем как дикая кошка, — нацелив отточенное Девлином копье в воду. Через секунду он уже вытаскивал копье из ручья, жирная трехфутовая рыбина взмыла в воздух, сверкая на солнце серебряными плавниками.

— Обед! — заорал Остин, улыбаясь во весь рот и размахивая извивающейся рыбой.

— Отлично, — сказал Девлин, улыбаясь в ответ. Он •посмотрел на воду и прошептал себе под нос: — Просто отлично.

Кейт подняла голову от журчащей поверхности ручья, заметив рядом отца. Он смотрел на нее так, будто она была редким интересным предметом, который он недавно извлек из земли, загадкой, которую он намеревался вскоре разгадать. Она поморщилась, чувствуя, что он затронет тему, которую она хотела бы похоронить.

— Я соберу побольше веток для костра.

— Костер подождет, — сказал он, положа руку ей на плечо.

Она чувствовала себя разоблаченной, как будто из нее вытащили все ее секреты.

— Скоро будет поздно. Мы должны…

— Поговорить о том, что случилось между тобой и Девлином.

— Отец, я… Я не хочу говорить о Девлине. Я не хочу., . — думать о нем, вспоминать те моменты, которые мне необходимо забыть. — Пожалуйста, давай оставим это.

Он сжал ее плечо, не давая ей уйти.

— Я не думал, что он способен причинить тебе боль. Я считал его порядочным, и, если он использовал тебя таким образом, если он настолько бесчестен, я должен поговорить с ним.

— Девлин Маккейн не использовал меня, отец. Он никогда не пытался прикоснуться ко мне.

Фредерик нахмурился.

— Кети, что-то произошло между вами. Я должен знать что.

Кейт посмотрела на верхнюю пуговицу пропитанной потом сорочки отца, которая была по-прежнему застегнутой, хотя, проведя на солнце весь день, он наверняка натер воротничком шею.

— Я соблазнила его, — сказала она едва слышным шепотом. Стыд от того, что она сделала, сжимал ее горло. — А потом он попросил меня быть его женой.

Отец отпустил ее плечи, потом взял за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Он улыбался.

— С самого начала, как только я его увидел, меня не оставляло предчувствие. Я видел, что он подходит тебе.

Кейт покачала головой

— Ты не понимаешь. Я не хочу выходить за него замуж. Я вообще не хочу выходить замуж.

— Ты не любишь его?

— Люблю ли я его? Да я едва знаю его. — И все-таки она знала его так близко, как никого другого на свете,

— Я знал твою мать менее недели, когда попросил быть моей женой.

— Ты и мать одинаково понимали жизнь. Вы были созданы для того, чтобы быть вместе. То, что я чувствую по отношению к Девлину Маккейну, совсем другое. Да, меня влечет к нему.-Да, я страстно хочу видеть его, слышать его голос, хочу, чтобы он касался меня. Хочу зарыться лицом в его шею, вдыхать его запах. Хочу целовать его, ощущать вкус его губ, обнимать его — Но это не любовь. — Это не может быть любовью!

— Я не уверен в этом, — Фредерик отвернулся к ручью. Он долго смотрел на мерцающий каскад воды, потом снова заговорил: — Любовь — вещь редкая, Кети. И если ты нашла ее, держись за нее крепко обеими руками и не отпускай ее, держи ее, лелей ее, и ты увидишь, как любовь преобразит всю твою жизнь.

— Но мне нравится моя жизнь. Я не хочу никаких перемен.

Фредерик глубоко вздохнул.

— Тогда ты, наверное, действительно не любишь его.-Он посмотрел на нее, его карие глаза были полны печали — Если бы ты любила его, ты не могла бы представить жизни без него.

Жизнь без Девлина Маккейна — эта мысль копьем пронзила ее сердце. И все же она не могла отказаться от того, что было для нее целью и смыслом жизни. Девлин Маккейн поглотил бы ее, уничтожил бы все, что раньше составляло сущность Кэтрин Витмор. Он заберет ее у отца, оторвет ее от работы, от всего, что имело для нее огромную ценность. А взамен она всю жизнь будет только им дышать, существовать только ради него. Такова была его власть над ней.

Нет, она не могла допустить этого. Она забудет его. Она поборет влечение к нему.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Девлин перевернул над огнем бамбуковую палку, на которую были насажены две рыбы — их поймал Остин. Рядом с ним на свежесорванных банановых листьях восседал, скрестив ноги, лорд Синклейр собственной персоной, на его коленях лежала другая палка — еще с тремя рыбинами. Девлину в этот день удалось «поймать» только три папайи.

— В последнее время мне не дает покоя одна вещь. — Фредерик разрезал одну папайю, длинный нож Девлина мерцал в умирающих лучах солнца. Он сидел напротив Девлина, прислонившись к пальме. — Беспокоит с тех пор, как мы наткнулись на ван Хорна. Я не перестаю думать о том…

— Я собираюсь помыться, — сказала Кейт, выйдя из хижины, через локоть у нее были перекинуты полотенце и свежая одежда, она держала мыло в руке. — Так что, джентльмены, попрошу вас сесть спиной к ручью.

— Вам бы следовало подождать до утра. — Девлин взглянул на нее. — Так будет безопаснее.

— Но еще светло. — Она шла к ручью, не обращая внимания на его предупреждение

Девлин положил рыбу на листья и встал, загораживая ей дорогу.

— Вы забыли ту анаконду, мисс Витмор? Подождите до утра.

Кейт поморщилась,

— Не смейте мне приказывать, я не ребенок, мистер Маккейн.

— Анаконда? — Фредерик в ужасе уставился на дочь. — Кети, может быть, ты обойдешься сегодня без ванны.

— Вы все, между прочим, купались, вот в этом самом ручье. — Упрямо вскинутый подбородок говорил о том, что Кейт не намерена сдаваться. — С вами ведь ничего не стряслось, почему же мне нельзя освежиться? — Ее глаза сверкали едва сдерживаемым гневом, когда она снова посмотрела на Девлина, — И хватит это обсуждать.

Аромат роз, исходивший от мыла, дразнил Девлина.

— Мисс Витмор…

— Мистер Маккейн, — холодно оборвала его она.

Итак, все вернулось на круги своя — они снова стали врагами, — непримиримые противники, вынужденные проводить вместе дни и ночи. Девлин начинал верить, что все, что свершилось здесь; было только грезой. Ему начинало казаться, что он никогда не держал эту женщину в своих объятиях.

— Надеюсь, вы не собираетесь применить ко мне силу? Я иду купаться.

Девлин нахмурился, борясь с искушением перекинуть маленького профессора через плечо и затащить обратно в хижину. Те, картины, которые всплыли перед его глазами после этих слов, заставили его снова усесться на банановые листья и больше не перечить этой настырной особе.

— Будьте осторожны.

— Ценю вашу заботу, — очень вежливо ответила она, но голос выдавал кипевшие в ней чувства.

Девлин еще раз перевернул рыбу над костром, слыша за спиной шуршание веток. Фредерик поспешно вскочил и сел между Девлином и Остином — спиной к ручью.

— Она всегда была упрямой. — Фредерик улыбнулся, когда Девлин посмотрел на него.

— Настырная. — Шуршание веток сменилось мягким шуршанием одежды, всего в двадцати футах от него… Девлин стиснул челюсти, пытаясь остановить поток воспоминаний.

— Фредерик, ты сказал, тебя что-то беспокоит. — Остин не сводил глаз с рыбы над костром, как будто от того, насколько усердно он будет следить за ней, зависела его жизнь.

Всплеск воды. Перед Девлином мгновенно вспыхнуло ослепительное видение: она идет к водопаду, вода сверкает в солнечном свете, лаская ее длинные стройные ноги, прохладные струи льнут к атласным бедрам…

— Вы заметили, какое ожерелье было на шее леди Джудит? — Фредерик кинул кусочки папайи в огонь, подняв вверх сноп искр. Казалось, он не обращал внимания на завораживающий плеск, который доносился сзади. — Клянусь, что это то самое ожерелье, которое Мэйфилд привез из Египта несколько месяцев назад.

— Ожерелье? — переспросил Остин, видимо, так же, как и Девлин, завороженный мягкими всплесками воды, которая омывала сейчас нежную, цвета слоновой кости, кожу.

Девлин посмотрел па него, сразу поняв, что галантный лорд тоже рисует в своем воображении соблазнительную фигуру Кейт. Он сжал кулак, борясь с желанием задушить этого человека.

— Одно из ожерелий Клеопатры, — сказал Фредерик. — Вы помните тот прием, где Мэйфилд представлял то, что было найдено им на раскопках около Александрии? Когда это было… Примерно за месяц до того, как мы отправились в Бразилию. Припоминаете? Это ожерелье — самая ценная вещь, оставшаяся от той эпохи, — из тех, что мне довелось видеть.

Остин облизал пересохшие губы и сказал:

— Я думаю, что то ожерелье, что было на леди Джудит — копия. Настоящее наверняка хранится под стеклом в музее.

— Я наслышан о репутации ван Хорна. Его коллекции антиквариата может позавидовать любой музей, а это далеко не все, что у него есть. Ходят слухи, что существует еще одна коллекция, которую он никому не показывает. В ней еще более ценные вещи. — Фредерик разрезал истекающую соком папайю над одной из тарелок, выструганных Девлином из сухой пальмы. — Я думаю, он не остановится ни перед чем, чтобы пополнить свои коллекции. Это очевидно.

— Вы считаете, что он украл ожерелье из музея? — спросил Остин.

— Да, я совершенно в этом не сомневаюсь. Это лакомый кусочек для любой коллекции. Я думаю, что он специально заставил леди Джудит надеть ожерелье, хотел нас подразнить. Это он обожает.

— Похоже, ваи Хорн коллекционирует не только вещи, но и людей, — сказал Девлин, посмотрев на Остина. — Он мог купить кого-нибудь из музейных служащих, из тех, кто имеет доступ к ценному антиквариату. Это вероятно?

— Вполне. — Остин уставился на огонь, его лицо стало непроницаемым.

Девлин нахмурился — холодный ветерок донес до него фальшивые звуки. Девлин признал балладу «Зеленые рукава» по словам, потому что мелодию узнать было невозможно. Он вопросительно посмотрел на Фредерика.

Фредерик рассмеялся.

— Кети любит петь. Жаль, что у нее абсолютно нет слуха.

— Загадка, да? — сказал Остин, улыбнувшись Дев-лину. — Как такая очаровательная женщина, может издавать подобные звуки… Коты в подворотне поют гораздо лучше.

Интересно, подумал Девлин, сколько раз маркиз слышал пение Кейт. Страх заставил Кейт раздвинуть ноги перед выродком, перед владельцем казино, страх умереть, не попробовав запретного плода. А может, она воображала, что это Остин обладал ею, что это он проник за барьер невинности. Может, Девлин просто-напросто обокрал галантного лорда, лишив его чести сорвать цветок девственности в брачную ночь? Эта мысль как кинжал вонзилась в его душу, снова вскрыв раны, которые, он знал, не заживут еще очень долго.

Фредерик вытащил носовой платок и начал вытирать пальцы.

— Когда ей было девять и пастор в нашей лондонской церкви попросил меня забрать ее из хора, она тогда очень расстроилась.

— Было бы гораздо хуже, если бы лопнули барабанные перепонки у прихожан, — сказал Остин, смотря на рыбу, которая будто покрывалась позолотой.

Кейт взяла высокую ноту, Девлин не сразу сообразил, что это уже не пение, а крик.

— Кети! — Фредерик вскочил.

Девлин был уже на ногах и с копьем в руке. Он споткнулся о Фредерика, и оказался в нескольких футах позади Остина — тот уже успел броситься в воду. Кейт вынырнула около водопада и откинула мокрые волосы с лица.

— В чем дело? — спросила она, когда Остин добрался до нее.

Остин нахмурился.

— Ты кричала.

— Я поскользнулась на камнях.

— С тобой все в порядке, Кети? — с тревогой спро-сил Фредерик.

— Вы напугали меня, вот и все. — В суматохе Кейт забыла, что на ней нет одежды. Она вспомнила об этом, заметив пристальный взгляд Остина, направленный на ее грудь.

Угасающие лучи солнца сверкали на ее теле, груди трепетали от частого дыхания, прохладный воздух превратил ее соски в тугие маленькие бутончики. Вода плескалась около ее талии, не скрывая и того, что было ниже, настолько она была прозрачна. Кейт в смятении глубоко вдохнула, но прежде чем она успела повернуться спиной, густой воздух разрезал голос Девлина.

— Прикройтесь, — крикнул Девлин, его голос был далеко не спокойным

Она посмотрела на него — злой огонек сверкнул в серебряных глазах. Кейт повернулась спиной к мужчинам.

— Теперь, когда вы все убедились, что со мной все в порядке, я попросила бы вас ненадолго меня оставить.

— Да, конечно, — сказал Остин. Кейт не смогла разобрать, смущение или восхищение было в его тихом голосе.

Она слышала шаги мужчин, которые удалялись от ручья. Но она чувствовала, что не одна. Оглянувшись, она увидела, что у берега стоит Девлии, мокрые рубашка и брюки плотно облегали его могучую фигуру. Он смотрел на нее, в его мрачных глазах была странная смесь желания и гнева.

— Мистер Маккейи, в чем дело? — спросила она.

— К черту. У тебя три минуты, чтобы вытащить свой прелестный маленький зад из ручья.

— Вы не имеете права.

— Две с половиной минуты.

— Вы не имеете никакого права приказывать мне, как будто я ваша служанка, — закричала она, поворачиваясь к нему, скрестив руки на груди.

— Одна минута.

Ветерок лизнул ее влажную спину, и она передернула плечами, щеки ее пылали.

— Даже если я решу подчиниться, две минуты еще не прошли

Он улыбнулся. Эта его улыбочка и огонек в глазах не предвещали ничего хорошего.

— Тридцать секунд.

Если бы не его возмутительные требования, она вышла бы из ручья — даже раньше, чем через три минуты. Солнце приближалось к горизонту, унося с собой тепло и заставляя ее дрожать. Но она не желала подчиняться этому мужчине.

— Ваш командирский тон на меня не действует мистер Маккейн.

Он вошел в воду и направился к Кейт, каждое движение было полно затаенной энергии.

— Позвольте напомнить вам, мистер Маккейн, что вы работаете на меня, — сказала она, борясь с побуждением убежать. Гневный огонек в его глазах заставил ее отступить.

— В данный момент я именно это и делаю, мисс Витмор. — Он остановился менее чем в футе от нее.

Она почувствовала тепло его тела. Темные тени завитков, просвечивающихся сквозь мокрую ткань дразнили ее. Какое искушение. Он был так близко… обхватить бы руками эту шею, прижаться озябшими грудями к этой теплой груди, почувствовать жар могучих бедер.

Она ощущала, как вода ласкает ее тело, проскальзывая между бедер, эта вода сначала касалась его ног, прежде чем нежно коснуться ее кожи. Жар разгорался внутри нее, медленно и верно он набирал силу. Власть, которую он имел над ее телом, была унизительна. Ее раздражала эта власть.

— В ваши обязанности не входит приказывать мне.

— В мои обязанности входит предостеречь одну упрямую женщину от самоубийства. Шагом марш из ручья. Быстро.

Внезапный прилив злобы заставил ее потерять над собой контроль.

— Катись к черту! Я вылезу только тогда, когда захочу я, а не ты. Если ты думаешь…

Тут ей пришлось завизжать, поскольку он перекинул ее через плечо.

— Отпусти меня! Никакого результата.

— Ты не имеешь никакого права так со мной обращаться! — Она замолотила кулаками по его спине. Он вцепился пальцами в ее ногу, одно прикосновение теплой руки точно ветер разожгло угольки желания, тлеющие внутри нее.

— Девлин Маккейн, поставь меня на ноги!

Он продолжал идти. Сквозь мокрую завесу своих полос она видела отца и Остина, пока Девлин шел и нес ее к хижине. Они сидели рядышком у костра, наблюдая, как Маккейн тащит ее, будто она была трофеем, который он принес с охоты. Оба улыбались.

Кейт трясло от злости. Она колотила Маккейна, била ногами, извивалась, а он шагал себе как ни в чем не бывало прямо к хижине. Как только он поставил ее на ноги, она набросилась на него с кулаками.

— Как ты посмел! — вопила она, колошматя его по плечам. Она предприняла повторную атаку, и тут он схватил ее за запястья. Одним легким движением он завернул ей руки за спину и притянул к себе.

У нее перехватило дыхание, когда ее нежные груди уперлись в его крепкие мышцы. Она сразу ощутила каждое место, где их тела соприкасались, тепло его тела и тугие мускулы вжались в ее хрупкую плоть. И тут воспоминания выплыли из неглубоких могил, воспоминания о том, что произошло в этой хижине, воспоминания о страсти и наслаждении, которые останутся навечно в ее душе.

Она ощущала твердое прикосновение его возбужденного члена к своему животу, его жар проникал через горячий мокрый хлопок, ей казалось, что от его брюк вог-вот пойдет пар. Да помогут ей небеса, она хотела его. Прямо здесь. Прямо сейчас. Хотя отец и Остин сидели не более чем в двадцати футах, хотя она понимала, что Девлин Маккейн разобьет все ее надежды, если подчинит ее, надежды па независимую жизнь. И все же она хотела его. Она должна была побороть это ужасное желание.

— Ты не имеешь права…

— Все вернулось на круги своя, Кейт? — прошептал Девлин, его губы почти коснулись кончика ее носа, сладкое дыхание заполнило ее легкие.

Кейт посмотрела на него, его глаза сверкали на затененном лице. Да, вернулось. Так все начиналось. Тем все и закончится. Обоюдной обидой и злостью. И другого пути нет.

— Я сразу поняла, что ты собой представляешь. Тебе все же очень подходит звериная шкура и дубинка.

Oн скользнул губами по ее рту. Дикий в своей одержимости и вес же странно нежный, наполненный желанием, страстью и болью, его поцелуи еще больше раздул угольки ее желания. Она пыталась спастись, она отворачивалась. Но ничего не получилось. Враг жил внутри нее: ее собственная неодолимая потребность слиться с этим мужчиной.

Он поцеловал ее, долго и страстно, и, когда она почувствовала кончик его языка на своих губах, она расслабилась и приняла его. Влажный и горячий, он проник в нее, впитывая ее сок, как колибри впитывает нектар розы, жадно, будто без этой влаги он может погибнуть… Ее груди напряглись, в них пульсировало желание. Оно разгоралось, становясь сильнее и сильнее, пока сладкий нектар не заструился из заповедного ее цветка.

Нет, не делай этого со мной, хотела закричать она. Не заставляй меня желать тебя. Не заставляй меня так мучиться…

Она пыталась освободить свои руки, чтобы оттолкнуть его, но он в ответ только теснее к ней прижимался. Его мускулы напряглись под се грудями… он поднял голову. Он выглядел таким же потрясенным, как и она. И таким молодым и беззащитным, вдруг застыдившись того, что произошло.

Он отпустил ее н отступил. Кейт застонала от разочарования, она не могла справиться со своим телом — оно жаждало его прикосновений.

— Я не могу… — Он запустил руку в волосы, яростно взъерошив густую черную шевелюру. — Проклятье!

Да, действительно. О, ей казалось, что это ее он проклинал.

— Посмотрим, научитесь ли вы вести себя как следует, мисс Витмор, -сказал Девлин шепотом. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы держать мои грязные руки подальше от вас.

Когда он вышел из хижины, она прижала копчики пальцев к губам. Каждый ее нерв был возбужден, каждая ее клеточка горела желанием. Она сделала шаг к выходу, еле сдерживая желание окликнуть его, она хочет его, она жаждет его. О, избавится ли она когда-нибудь от этого кошмарного наваждения?

Девлип вышел наружу. Он сделал несколько глубоких вдохов, надеясь, что дым от костра вытеснит соблазнительный запах роз. Он чувствовал себя страшно усталым, тело болело, как будто его вздернули на дыбе, все мускулы были напряжены от желания.

У костра лицом к нему сидели Фредерик и Остин. Увидев его, они тут же уставились на рыбу, не желая встречаться с ним взглядом. Они тоже считают, что он дикарь, которому следует надеть звериную шкуру?

Впрочем, это не должно его волновать. И, однако, это его волновало. Как ни тяжело было себе признаваться, он хотел добиться уважения этих людей. Он хотел уважать самого себя. И в данный момент он не мог найти в себе ничего, достойного уважения. Он позволил ревности завладеть собой.

Ему не нравилось то, во что он превратился — ополоумевший ревнивец, истерзанный своей похотью. Он не хотел здесь находиться. Ибо слишком велик соблазн прикоснуться к ней. Он плюхнулся на землю, понимая, что бежать ему некуда. Впереди не одна неделя. И как-то в течение этого времени он должен научиться сосуществовать со своим вожделением, которое могло погубить его окончательно.

Он должен скрепить сердце, так же как и тело. Он должен убить в себе желание; он должен похоронить свою любовь. Иначе ему не выжить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Меньше недели миновало с тех пор, как Кейт и Дев-лип прошли этот путь, возвращаясь из деревни курайи. Однако лианы уже начали снова загораживать дорогу, проторенную Девлином. Порою Кейт даже начинала сомневаться в том, что они проходили здесь. А было ли все, что было? Может, это только пригрезилось ей?

Она смотрела на мощную спину Дсвлина, облепленную промокшей от пота рубашкой, при каждом взмахе руки, врубающейся в густую чащу, мускулы напрягались. Тех людей, которые шли по этому пути в первый раз, больше не существовало. Они совсем-совсем другие теперь.

Все переменилось. То, что произошло между ними, казалось ей теперь мимолетным сном, эротической фантазией, порожденной ее слишком живым воображением. Мужчина, который почти не разговаривал с ней уже несколько дней, совсем не походил на того, кто держал ее в своих объятиях, заставляя ее тело отзываться в такт каждому его прикосновению. Она не знала этого незнакомца.

Полуденное солнце, прорвавшись сквозь дымку, клубившуюся у подножия водопада, зажгло радугу над бурными струями. Девлин шел более медленным шагом, чем тогда, когда они были вдвоем, и уже дважды раскидывал лагерь. Кейт подозревала, что это из-за отца. Этот человек мог быть на удивление заботливым и чутким. Еще одна черта, которую ей следовало забыть.

Девлин остановился в месте, где ручей и река соединялись, образуя узкий канал, ведущий к индейской деревне. Он долго наблюдал за быстрым течением, как будто вглядывался в будущее. И то, что оц видел, его не радовало.

Фредерик опустился на прибитое течением бревно и снял шляпу с мокрых волос.

— Деревня недалеко? — спросил он, проводя рукой по бровям.

— Примерно в полумиле. — Девлин еще немного посмотрел на воду и повернулся к старику. — Я хотел бы, чтобы вы и все остальные подождали меня здесь. Если я не вернусь через час, уходите, не теряйте времени.

— Вы предчувствуете что-то неладное — Остип поставил йогу на бревно рядом с Фредериком.

— Я просто не знаю, чего ждать.

От мрачных предчувствий у Кейт начало покалывать в позвоночнике

— Но они же считают вас богом. Вряд ли они попытаются причинить вам вред.

— Новому главарю, возможно, не понравится, если его будут почитать меньше, чем кого-то другого, — сказал Девлин, повернувшись к ней.

Боже, целая вечность с тех пор, как он нашел ее здесь и спас, а сейчас он только слегка скользнул по ней взглядом, как будто ему было противно на нее смотреть. Наверное, так и было.

Что Ж, оно и к лучшему, подумала она. И все же она нe могла не почувствовать боль, оттого что он с такой легкостью вычеркнул ее из своей жизни.

— • Раз вы чего-то опасаетесь, я пойду с вами, — сказал Остин.

— Если что-нибудь случится, вы больше понадобитесь здесь, Фредерику и Кейт. — Девлин стащил ботинки и носки.

— Вы собираетесь добираться вплавь? — спросил Фредерик. — Это не опасно? Здесь могут быть аллигаторы, пираньи.

— Для пираньи здесь слишком быстрое течение. А аллигаторы… — Девлин пожал плечами, как будто они тоже не представляли для него проблемы. — Остин, не сорвете ли вы несколько листьев с того куста? — спросил он, указывая кончиком ножа на ближайший куст барбаско.

— Конечно, — сказал Остин, беря у него нож. Он немедленно принялся за куст, от которого в воздухе распространился едкий запах.

Кейт смотрела, как Девлин расстегнул свою рубашку, обнажая огромный клин золотой кожи и темных завитков. Когда-то ее очень ин гересовало, что она почувствует, если прикоснется к нему. Теперь она испробовала это в полной мере. Шелковые завитки. Чарующие воспоминания.

— Если вы не хотите ранить ваши нежные чувства, мисс Витмор, советую вам отвернуться, — сказал Девлин, стягивая влажный хлопок с тела.

Кейт поморщилась от командного тона.

— Насколько я помню, я не упала в обморок, когда в первый раз увидела вас обнаженным, мистер Маккейн. Не думаю, что с той поры прибавилось что-нибудь, что заставило бы меня лишиться сознания от страха или восхищения.

Девлин улыбнулся, это была холодная улыбка, в то время как она помнила улыбку, которая была теплее солнца.

— Нет, мисс Витмор, ничего не прибавилось. — Он расстегивал пуговицы на ширинке, продолжая: — Но ничего и не убавилось. Несмотря па усилия одной малышки.

Кейт открыла рот от изумления.

— Мистер Маккейн, я никогда в своей жизни не слышала ничего более оскорбительного… — Она замолкла, когда он стянул брюки и белые трусы со своих бедер. При виде совершенной дикой красоты этого мужчины у нее перехватило дыхание.

Не обращая внимания на ее широко раскрывшиеся глаза, он кинул одежду на бревно и взял у Остина листья барбаско. Не в состоянии справиться с собой, Кент смотрела, как он выжимает молочный сок из растений и быстрыми движениями втирает сок в кожу.

Ни единого изъяна, подумала Кейт, глядя на Девлина. Более прекрасный, чем Давид Микеланджело. Ибо это творение, эта золотистая плоть была живой и теплой. Это дивное творение притягивало взор гра-цисп и силой. Он слишком прекрасен. Слишком притягателен. Слишком легко доводит ее до белого каления

Она бросила свою сумку па землю и уселась рядом с отцом, пытаясь отвлечься разглядываньем лианы, покрытой маленькими голубыми цветами, эта лиана вилась вверх по банановой пальме. Высоко на ветке сидел тукан, яркие маленькие глазки смотрели прямо на нес. Он склонил голову набок, будто пытался понять, что за необычная тварь появилась в его лесу. И только когда раздался тихий всплеск воды, она посмотрела в сторону Девлина Маккейиа. Он был повернут спиной к ней, вода лизала его бедра.

— Удачи, Девлин, — сказал Фредерик.

— Вы уверены, что не хо гите взять меня с собой? — спросил Остин, стоя у самой воды.

Дсвлии покачал головой.

— Помните, не ждите более часа. Возьмите, — сказал он, протягивая Остину их единственное оружие.

Остин покачал головой.

— Вам он больше понадобится.

Дсвлин посмотрел мимо Остина на Кейт, на его лице была холодная маска. Она хотела сказать что-то, но что? Будь осторожеи, Девлин. Пожалуйста, будь осторожен. Я умру, если с тобой что-нибудь случится. Но она ничего не сказала

Он отвернулся и швырнул нож па песок у ног Остина. Не говоря больше ни слова, Девлин нырнул и поплыл к деревне курайи. Кейт смотрела ему вслед, ловя взглядом каждое его движение, изгиб его могучих рук, врезающихся в воду, взмахи его ног, вспенивающие ее. Возможно, она больше никогда его не увидит; эта мысль заставила ее похолодеть, хотя жара стояла невыносимая.

Ветер доносил до ее щек брызги от водопада, от низкого рокота падающей воды закладывало уши. Она передвинулась на твердом бревне, обреченно всматриваясь в чашу, ощущая, как при каждом ударе ее сердца неумолимо убегают прочь секунды. Вечерело, солнце уже едва мерцало над головой.