Трио (№1) - Испытание мечтой [В дебрях страсти]

Еще никогда в своей жизни она не пыталась никого увлечь. И теперь, когда ей больше всего хотелось, чтобы в ней увидели женщину, причем не похожую на остальных, она потерпела поражение, сокрушительное поражение.

— С купанием придется подождать до утра.

Она обернулась и обнаружила, что он наблюдает за ней, по его лицу ничего нельзя было прочесть.

— Да, боюсь, что так.

Она встала, стряхивая холодную воду с рук. Она положила тарелку на землю около него, потом огляделась вокруг, ища, чем бы ей отвлечься от Девлина Маккейна. Нечем. Ни книг, ни игр, ни прочих развлечений. Но в конце концов она уже не одну неделю пытается от него отвлечься, и все ее усилия напрасны, ничего не помогает.

— Вот, это поможет.

Она оглянулась через плечо, испугавшись, что он прочел ее мысли. Он протягивал ей кусок дерева, над которым недавно трудился. Подойдя ближе, она увидела, что тот кусок дерева принял форму гребня. Она взяла гребень из его рук. Палисандровое дерево. И как прекрасно выточен. Его ручка была заботливо рассчитана на то, чтобы ее удобно было держать в руке. Кейт почувствовала, как к ее глазам подбираются слезы. Мистер Маккейн явно очень старался, гребень получился замечательный. Может, он все же неравнодушен к ней?

— Спасибо, — прошептала она, отворачиваясь. Она опустилась на ковер из листьев около костра, стараясь отогнать прочь всякие глупости, которые так и лезли ей в голову. Что бы это значило, если он все время твердит, что он здесь исключительно по обязанности? Ухватив одну прядь, она начала прочесывать гребнем спутанные волосы. Так-то лучше. Очень полезная вещь. Никакой угрозы ее сердцу. Никаких романтических приключений, разрушающих ее планы. Так гораздо лучше. Гребень уткнулся в толстый колтун золотых волос, натянув кожу на черепе, Кейт застонала.

— Если ты не будешь осторожна, нам придется выстричь этот гребень из твоих волос.

Уголком глаз она увидела, как он двинулся к ней, в каждом его шаге чувствовалась грубая, чисто мужская энергия.

— Дай мне. — Он сел на колени рядом с ней и взял спутанную прядь из ее рук.

Она заметила, что сделала глубокий вдох, пытаясь задержать в себе влекущий запах его тела.

— Может, нам стоит взять ваш нож и совсем срезать этот колтун.

— Это будет преступлением. — Он переместился назад, жар его тела сильнее опалил ее спину.

— Вам нравятся мои волосы?

Он очень осторожно и терпеливо начал высвобождать гребень.

— Да, мне нравятся твои волосы.

Она улыбнулась, радуясь его комплименту, а он наслаждался ощущением ее волос, как будто это было что-то удивительное, хрупкое и прекрасное. Она всегда презирала женщин, которые млели от комплиментов. А сама-то? И как это ему удалось вывернуть все наизнанку, поставить с ног на голову?

Он проводил редкими зубьями гребня по прядям, расчесывая их концы и постепенно пробираясь кверху. Так нежно, ни одного резкого, болезненного рывка, длинные пальцы пробивали себе дорогу в ее волосах, чуть оттягивая их. Вскоре каждый волосок был распутан, но он продолжал водить гребнем по густому золотому каскаду.

Кейт закрыла глаза, отдаваясь этому потрясающему ощущению, а он ласкал и ласкал ее волосы. Она чувствовала, как его колени нависли над ее бедрами, в дюйме от нее. Она совсем разомлела от костра и от тепла его тела и готова была растянуться, как кошечка на солнце.

— Солнце. — Девлин поднял ее волосы, так чтобы пряди сверкали при свете огня. Он подхватил золотой каскад и пропустил его сквозь пальцы, любуясь игрой света в золотых прядях.

— В твоих волосах сверкает солнце.

Она отклонила голову назад. Ее глаза были закрыты; и она улыбалась, удовлетворенно изогнув страстные розовые губы. Девлин провел гребнем по роскошному золотому каскаду, шелковые пряди ожили в его руках, льнули к нему, лаская его обнаженную грудь. Его мускулы напряглись в ответ.

С новой силой вспыхнуло желание, страстное томление, которое не покидало его никогда, пульсируя, как открытая рана. Он взял пригоршню волос и провел ею по своей щеке, вдыхая аромат роз. Ему хотелось утонуть в этом потоке золота, найти губами прячущуюся под ними теплую шею.

— Как принцесса из сказки.

Она через плечо посмотрела на него, ее солнечные волосы оттеняли прелесть этого лица, густые, темные ресницы чуть разомкнулись, открыв ему Крошечную полоску голубого летнего неба в ее глазах.

— Мистер Маккейн, вот уж не думала, что за вашей несколько грубоватой наружностью скрывается романтическая натура.

— Думаю, нам всем есть что скрывать.

— Да, но боюсь, от вас у меня почти не осталось секретов.

— Я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду. Она повернулась к огню, спрятав свое лицо под ворохом волос.

— У вас есть удивительная способность, мистер Маккейн. Вы срываете с людей оболочку. Иногда мне кажется, что вы читаете каждую мою мысль. Меня это… приводит в замешательство.

Девлин провел гребнем по ее волосам, пряди взметнулись, прилипая к зубьям и его рукам. Да, иногда ему действительно удавалось заглянуть ей в душу. Он знал женщин достаточно хорошо, чтобы безошибочно распознать желание.

Он медленно провел гребнем от макушки до концов волос, массируя сквозь золотую завесу ее спину, талию, бедра… Она вся выгнулась в ответ, расправив плечи, поднимая бедра.

Желание. Она вся светилась им. Им были полны ее движения и ее взгляд, когда она смотрела на него, думая, что он ни о чем не подозревает. Он ощущал запах желания на ее коже, этот теплый божественный аромат женской плоти. Но за этим желанием ничего не было. Ни малейшего намека на чувство, которое было ему так необходимо.

— Зачем вы приехали в Бразилию?

— Один человек сказал мне, что мы можем здорово разбогатеть, моя золото. — Он все расчесывал ее волосы, хотя знал, что пора остановиться. Но это было так приятно, ощущать как эти золотые нити скользят сквозь его пальцы, блестящие шелковые нити, ласкающие его кожу. — Мне нечего было терять, поэтому я купил билет и отправился в странствия.

— Британский советник сказал нам, что ваш компаньон умер в джунглях.

Девлин стиснул челюсти при воспоминании о расследовании, презрительные взгляды в его сторону даже после того, как следствие пришло к выводу, что он невиновен в смерти Джеральда.

— Что еще они сказали вам?

— Только то, что он был убит отравленной стрелой.

— Он был убит, когда мы возвращались в Пара. За три дня до того, как должны были выбраться отсюда.

— Простите меня, это я настояла, чтобы вы снова отправились в джунгли. Наверное, вам тяжело здесь находиться.

— Никто не приставлял к моему виску пистолет. Тебе не за что себя винить. — Он поднес к лицу пригоршню ее волос, вдыхая аромат роз. Мужчина запросто мог заплутать в этих шелковых прядях, но наверняка не стал бы искать дорогу назад.

— Вы собираетесь тут остаться? В Бразилии, я имею в виду.

— Нет. Я собираюсь получить ту крупную сумму, которую вы намерены мне заплатить за эту маленькую экскурсию, и купить клочок плодородной калифорнийской земли.

Она выпрямилась, отпрянув от него.

— Я думаю, вам не стоит более утруждать себя расчесыванием моих волос, — мистер Маккейн-Она вырвала свои волосы из его руки и перекинула их через плечо. — Вы и так отлично поработали над ними.

Он нахмурился, почуяв ее едва скрываемое раздражение. Что такого он ей сделал, черт возьми?

— К вашим услугам.

— Вы не против, если я лягу поспать? — Она встала и направилась к навесу. У входа, старательно отводя от него глаза, она продолжила: — Надеюсь, вы понимаете, что я не настаиваю на том, чтобы вы спали под открытым небом. Я понимаю, что это единственное наше пристанище, и мы должны как-то его разделить. Спокойной ночи.

Девлин посмотрел на вход в маленькое укрытие. Она исчезла, скрытая тенью, но он слышал ее, слышал, как она двигается, как шевелится ее тело на банановых листьях.

Итак, она думала, что он читает ее мысли. В таком случае, в данный момент он явно что-то недочитал. Она рассердилась — он бы даже сказал, разъярилась. Но почему? Он терялся в догадках, так ничего и не поняв.

Он бросил пригоршню сухих пальмовых листьев в огонь, и стал смотреть на искры, улетающие к темному небу. Он долго еще сидел около костра, вслушиваясь в ночные звуки: в журчание воды по камням, в крики птиц и обезьян, в шелест листьев под ее телом, когда она переворачивалась во сне. Решив, что она уже заснула, он вошел в маленькую хижину. Кейт лежала на боку, подложив ладонь под щеку, одно колено было задрано чуть ли не до ее аккуратного носика. Лесная , нимфа, спящая в своем гнездышке, устланном ароматными мягкими листьями. Мерцающий снаружи огонь отбрасывал золотые отблески на ее кожу.

Долгое время он стоял в проходе, охраняя ее сон, представляя себе, как чудесно было бы обнять ее, разбудить поцелуем. Наконец, когда усталость сделалась уже невыносимой, он лег рядом, повернувшись к ней единой, стараясь занять как можно меньше места.

Он закрыл глаза и пытался не думать о ней, такой теплой, такой близкой и манящей. Он уже дремал, когда нежная рука обвила его за талию. Судорога пробежала по его спине, мягкие груди опалили его через рубашку. Женские бедра, в этом он не сомневался, скользнули по его ногам.

Она провела рукой по его груди и поцеловала его в шею, это мягкое касание заставило его замереть. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ее нежные пальцы ухватились за пояс на его брюках; здесь они остановились. Мгновенно от его усталости не осталось и сл.еда и в паху вспыхнуло пламя.

— Кейт, — прошептал он, не очень понимая, что он будет делать, если она ответит ему. Он не мог припомнить точно, когда в последний раз он был в постели с женщиной, и не помнил, ч го надо делать. Он чувствовал себя чертовки неловко.

Теплый вдох около его шеи был единственным ответом. Она спала.

Спала. Да поможет ему Бог, не много ли испытаний он послал ему этой ночью.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Кейт широко раскинула руки, подставив себя всю теплу летнего солнца. Яблоневый сад простирался вокруг, плоды были огромные и спелые, они свисали с толстых деревьев, под их тяжестью ветви чуть не ломались. Она была голодна. Повсюду были яблоки, они подставляли ей свои бока, их сладкий аромат, подогретый летним солнцем, завораживал.

Голод гулко отзывался в ней так, как отзывался в ее теле низкий звон церковных колоколов воскресным утром. Яблоки покачивались на ветру, сверкающие, алые шары. Она почувствовала на языке вкус сидра. Голод завладевал ею, нещадно ее терзая.

Когда она подошла к дереву, одно яблоко пригнулось ниже. Сочное, спелое, оно ярко алело среди темно-зеленых листьев. Но только она прикоснулась к нему, алый цвет начал тускнеть, исчезать, что-то клейкое капнуло на ее ладонь, скользнуло дальше по распростертым рукам. Яблоко повернулось на ветке, круглый плод превратился в ее руках в голову змеи, с белых ядовитых зубов капала кровь.

Кейт мгновенно проснулась, задыхаясь от страха, который заставил окаменеть все ее мускулы. Сердце гулко билось о грудную клетку. Она лежала мгновение, пытаясь успокоиться и преодолеть страх.

Это только сон. Сон, навеянный голодом, страхом и змеей, которая ее укусила. Нет, это была лиана, сказал Остин. «И он прав — я ведь все еще жива».

Было темно. Сквозь проход она могла видеть все еще горящий костер, красные и золотые языки лизали темноту. Она потянулась к Девлину, но ее рука наткнулась на холодные листья, которые служили ему подстилкой. Его не было.

Ей было необходимо увидеть его. Ей важно было знать, что она не одна. Она выбралась из укрытия и посмотрела по сторонам. Никого. Девлин не мог бросить ее, думала она, борясь с приступом страха, от которого ее била дрожь, как от декабрьского ветра, свирепствующего в голом поле.

— Девлин, где вы?-прошептала она, двигаясь к спасительному костру, озираясь с таким видом, будто на нее вот-вот набросится дьявол. Свет от костра мерцал на стене глухих лесных зарослей, но не мог проникнуть вглубь.

— Девлин! — И опять вместо крика с ее губ сорвался шепот. Почему она не может закричать в полный голос? Здесь она никого не потревожит, и никто не проснется, чтобы причинить ей зло, говорила она себе, озираясь по сторонам. И все же она не могла заставить себя крикнуть громче. Боялась, что кто-то, человек ли, зверь ли, — заметит ее.

На песке около ручья лежала одежда Девлииа, а поверх одежды лежал его нож. Она осмелилась на цыпочках подойти-к ручью. Что-то шевельнулось в струях водопада. Она упала на колени и пригнулась, стараясь сделаться маленькой и незаметной, раствориться в темноте.

Под струями стоял Девлин. Голова его была опущена, он крепко упирался ладонями в каменистый усгуп Луна серебрила бурлящий поток, он мерцающим каскадом падал на его плечи, катился по выгнутой спине, окутывая его целиком, жадно припадая к его обнаженным бедрам.

Кейт пыталась вдохнуть, но у нее перехватило дыхание, так он был прекрасен. Здесь он был в своей стихии, совершенство дикой природы подчеркивало, как совершенен этот мужчина. При взгляде на него в ней ожило пламя, которое изгнало последние следы ледяного страха.

Она подошла поближе и спряталась за прибрежными кустами. Она должна уйти, оставить его наедине с природой. Она подглядывает за мужчиной, какой стыд… Возвратиться в одинокую хижину, лишив себя этого прекрасного зрелища? Все жалкие мысли о приличии мгновенно испарились.

Он откинул голову, подставив лицо потоку. Мускулы на плечах были будто перетянуты веревками, ладони с силой давили на камень. Его мучила какая-го боль, он страдал. Она сразу это почувствовала, мгновенно ощутив потребность успокоить его.

Она встала. И в то же мгновение в толще воды метнулась тень, что-то темное, извиваясь, направлялось к Девлину. В лунном свете она увидела плоскую голову анаконды, длинное волнообразное тело.

— Девлин! — закричала она, но было слишком поздно. Когда Девлин обернулся к ней, змея успела обвить его ноги. На лице его мелькнуло изумление, потом она услышала низкий стон, и в то же мгновение змея сбила его с ног. Там, где он упал, взвился вверх фонтан.

— Девлин!

Он рванулся вверх, пытаясь одолеть мощную хватку змеи. Он стиснул руками огромную голову, но змея сделала еще один рывок, навалившись ему на грудь. Жуткий крик — ее крик — разорвал воздух.

Кейт в ужасе отвернулась от этого кошмара. Она помчалась туда, где Девлин оставил свою одежду, она с лихорадочной быстротой освободила нож от футляра, лунный свет засверкал на лезвии, и, поднимая тучи брызг, побежала к Девлину.

Она подоспела в тот момент, когда змея утягивала Девлина под воду. Она увидела выражение боли на его лице, слышала, как тяжко он дышит.

— Нет! — завопила она, вонзая лезвие в извивающееся тело змеи, раз, другой…

Девлин потянулся к ней.

— Нож, — прошептал он еле слышно.

Она перевернула тяжелый нож, вставляя рукоятку в руку Девлина. Змея взмахнула хвостом, ударив ее в грудь. Вспыхнула боль, она пошатнулась и упала в воду. Вода попала ей в ноздри, обжигая их изнутри, точно кислота. Она, задыхаясь, вынырнула. Около нее бурлила вода. В лунном свете она разглядела алую струйку, уносимую течением, похожую на развевающийся на ветру флаг.

Она сжала руками виски и закричала, охваченная ужасом. И тут из воды возник Девлин, змея соскользнула с его тела, как клубы мрака скатываются с восходящего солнца. Он встал и глубоко вдохнул, его плечи тяжело опустились, грудь то вздымалась, то опадала — он жадно втягивал в себя воздух.

— Слава Богу, что с тобой все в порядке.

Он шевельнул губами, но ничего не смог из себя выдавить, кроме ужасного скрипучего хрипа.

— Девлин? С тобой все в порядке, да?

Он застонал, его ноги подкосились. Она подхватила его, удерживая его одной рукой за талию, другой — за плечи.

— Не знаю, что вы там себе думали, — сказала она, ее голос прозвучал слишком резко — от страха за него. Она положила его руку себе на плечи. — Купаться в темноте одному. Господи Боже мой, надо быть более разумным.

Он не отвечал, было только слышно, как воздух свистит при вдохах и выдохах. У него сломаны ребра. Пробиты легкие. О Боже, что же ей делать? Вдруг он сильно ранен? Он кое-как доковылял до костра и упал, утянув за собой и ее, на ковер из банановых и пальмовых листьев.

— Девлин! — Она схватила его за плечи, пытаясь перекатить его на спину. Если у него сломаны ребра, его собственный вес может сдавить их так, чю он повредит себе сердце или легкие.

Когда она стала его толкать, он с шумом выдохнул. Он опрокинулся на спину, вытянув одну руку. Свет костра осветил темно-красные полосы, опоясывающие его грудь и талию.

Страх сковал ей сердце, у нее тяжко заныло в груди. Дрожащими пальцами она ощупывала каждое ребро, пытаясь понять, есть ли переломы.

— Ты не можешь умереть, Девлин. Не умирай! Постепенно пульс на его висках стал реже. Как только он начал приходить в себя, первое, что он почувствовал, было прикосновение нежных пальцев, они скользили по его ребрам, мягко касаясь подушечками его кожи. Приглядевшись, он увидел Кейт, склонившуюся над ним.

Свет от костра освещал нежное лицо, золотые отблески плясали на атласе цвета слоновой кости. Вид у нее был очень взволнованный и в то же время очень решительный — брови насуплены, нежные губы твердо сжаты.

Сквозь мокрую блузку просвечивали груди. Розовые кончики были похожи на маленькие бутоны, вжавшиеся в прозрачную ткань. Изодранная ткань позволяла видеть бледную кожу. Какое искушение. Она была так близко, что стоило лишь поднять голову, чтобы уткнуться лицом в эти мягкие груди. Она была неодолимо притягательна. Он попытался дышать ровнее, но легкие отказывались повиноваться, отказывались расправиться и впустить в его грудь достаточно воздуха. Она посмотрела на него — заметила, что он очнулся.

— Слава Богу, — прошептала она, обхватив ладонями его щеки. — Все в порядке?

Ее груди скользили по его груди, ее кожа лучилась теплом, возбуждая его. Он старался отвлечься от этой муки, от переполняющей его любви, от снова нахлынувшего на него вожделения.

— Больно?

О Боже, да, очень больно, но он совсем не был уверен, что она в состоянии понять и разделить его страдания. Он понимал, что ни он, ни она не могут ничего с этим поделать.

— Все нормально. Только не очень получается дышать.

— Вы уверены? А ребра, вы уверены, что они целы? Когда она провела нежной рукой по его ребрам, он прикусил губу.

— Я думаю, обошлось без переломов.

— Когда я увидела змею… я подумала… вы что, не могли подождать с купанием до утра? — Она уселась на пятки. — Что вы себе думали?

— Я забыл первое правило выживания. Всегда будь настороже.

— Пожалуйста, никогда больше так не делайте. Не смейте рисковать своей жизнью. — Она наклонилась ниже, мокрые волосы упали ему на грудь. — Обещайте, что больше не посмеете так рисковать. Обещайте, что больше не посмеете так рисковать. Обещайте мне!

Девлин провел пальцами по ее щеке. Он увидел в ее глазах слезы, они повисали на густой бахроме ее ресниц.

— Обещаю.

Она обняла его за шею.

— Что бы я стала делать, если бы с вами что-то случилось?

Он тоже обнял ее, ее слезы закапали ему на плечи, хрупкое тело содрогалось от рыданий. Она не знала, что это мучительное возбуждение, сжигавшее его внутренности, загнало его в холодную воду, его желание чуть не унесло их жизни — Прости, Кейт. — Он провел рукой по ее волосам, приглаживая золотые завитки.

— Вы меня тоже простите. За резкость. Я совсем не хотела разреветься. — Она судорожно вдохнула. — Я никогда не плачу. Хотя вам довольно трудно в это поверить. Очень уж часто я рыдаю у вас на плече.

— Ничего страшного.

— Вы думаете?

— Конечно, мне больше нравится твоя улыбка. Вы так мило улыбаетесь, профессор. — Ее губы шевельнулись на его плече, и ему показалось, что он почувствовал ее улыбку.

— Я никогда не считала себя трусихой, но здесь все совсем другое. Мне кажется, будто я провалилась в кроличью нору и оказалась в другом веке. Мне кажется, что мне пора надеть звериную шкуру и вооружиться дубинкой.

— Ты отлично держишься, профессор. Тебе нечего стыдиться. — Он погладил ее по нежному изгибу плеча. — Лучшего спутника нечего и желать.

— Правда? — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Правда. — Он увидел, как она улыбнулась, а потом уткнулась щекой в его шею.

— Вы были правы. — Она провела рукой по его плечу. — Когда оказываешься в подобном месте, у тебя не остается ничего, кроме основных человеческих потребностей. Здесь ты начинаешь понимать, как ценна жизнь и как легко ее потерять. Здесь ты задумываешься о времени, и о том, как бездарно мы его тратим. В той, обычной жизни, мы знаем, что обязательно наступает завтра, и мы успеем все доделать…

Он крепче ее обнял, ее губы вжались в его висок. Нежный аромат роз повеял на него. Он привык жить одним мгновением, одним днем. Бездомный бродяга, .пытающийся выжить в этом мире, у которого только и есть, что горечь воспоминаний и несбывшиеся мечты. И вот сейчас он обнимает саму мечту, но этого ему мало, он думает о том, что ждет его завтра, что ждег его в будущем.

— Вы уверены, что у вас ничего не сломано? — Она опять провела ладошкой по его ребрам, лаская его своим теплом. И это тепло отозвалось огнем внутри.

Он закрыл глаза, борясь с возбуждением.

— Да, все о'кей.

— Девлин, — прошептала она, касаясь губами его шеи. Жар от ее дыхания проникал сквозь кожу, вливая в его кровь пламя. — Мне нравится ощущать твои руки. Мне всегда так спокойно в твоих объятиях.

Девлин закрыл глаза. Ей спокойно Он должен немедленно отослать ее обратно в хижину. Он не должен больше обнимать ее, ни одной секунды. Он хотел честно ее предупредить. Она напрасно так ему доверяет; он очень дпя нее опасен теперь, когда от острого желания он в любой момент может потерять контроль над собой …

— Я бы не хотела умереть, так и не познав твою любовь, — прошептала она.

Вот оно, искушение. Ее слова еще больше распалили его. Опасные слова.

Она поцеловала его в шею, легонечко, оставив влажный след. У Девлина перехватило дыхание. Она ощупывала его тело, водя рукой по его груди, лаская завитки своими пальцами. Его тело невольно отвечало, его мускулы напрягались, кровь закипала все сильней, бушующее в жилах пламя сжигало все препятствия, все разумные доводы, которые он обязан был выложить ей начистоту.

— Ты не обязан любить меня, Девлин. Я не буду выпрашивать у тебя никаких клятв, обещаю, -Она припала губами к его уху, провела кончиком языка по чувствительной коже, так что на его плечах появилась гусиная кожа. — Но я хочу знать. Мне надо знать. Пожалуйста, я не хочу умереть, так и не узнав этой тайны.

— Не надо — Он схватил ее за плечи, сел, усаживая ее рядом с собой. Она не сопротивлялась его рукам, их бедра соприкасались, ее губы были раздвинуты, глаза потемнели от желания, которое пульсировало внутри нее.

— Ты должна прекратить это.

— Понятно. — Она закрыла глаза. — Ты не хочешь меня.

— Господи, Кейт. — Он сжал руками ее плечи. — Ты для меня самая желанная женщина на свете.

Она посмотрела на него, в ее глазах появилось смущение.

— Тогда почему же ты мне отказываешь?

— Просто я не хочу делать то, о чем ты впоследствии пожалеешь. А если ты будешь меня дразнить, я не уверен, что смогу сдержаться.

— Если я о чем-то пожалею, так это о том, что ты отверг меня. — Она улыбнулась, дрожащий изгиб ее губ был стыдливым, но при этом очень соблазнительным. — Я не ребенок, Девлин. Я женщина, и я хочу знать, каково это — слиться воедино с мужчиной. Покажи мне. Научи меня.

Он смотрел, как ее дрожащие пальцы потянули завязки, она распахнула блузку, ослепив его блеском атласной кожи. Отсвет от горевшего за ее спиной костра, осенял золотым нимбом ее головку. Сам ангел предлагал ему небесное наслаждение.

Он обреченно уронил руки.

— Завтра ты будешь…

Она прижала руку к его губам.

— Никаких завтра. Еще не завтра. Только сегодня. Только это мгновение. Надо жить сегодня, Девлин. Давай наслаждаться каждым мгновением, каждой секундой, которая подарена нам.

Она стянула блузку с плеч. Мокрый шелк ее разорванного лифчика обнажал выпуклости ее грудей, розовые соски, которые уже вытянулись в тугие маленькие бутончики.

Девлин судорожно сглотнул, пытаясь подобрать какие-нибудь слова, чтобы остановить ее, но она уже взялась за свой лифчик и стащила его через голову, подставив свои груди огню и его глазам. Он смотрел, как они вздымаются и опадают от ее дыхания, ее соски были такими манящими, розовые бутоны на этой теплой золотистой белизне. В нем разгорелось пламя, сжигая на своем пути последние барьеры, выпуская на волю дикое чудище похоти.

— Как ты прекрасна.

Когда она слегка прикоснулась к его щеке, он поднял глаза. Она улыбалась, и в ее глазах он видел точное отражение своей собственной страсти — она хотела, чтобы ее взяли, чтобы ее любили.

— Когда я была юной, мужчины говорили, что я красива, и это пугало меня. Но сейчас боюсь только одного — что я кажусь тебе непривлекательной и ничуть не желанной. Этот страх терзает меня каждую ночь, с тех пор как мы встретились.

Слишком долго он сдерживал в себе эту сладкую муку — любовь к ней.

— Кейт, — прошептал Девлин, обнимая ее, усаживая ее к себе на колени.

Она скользнула одной рукой ему за спину, другой обвила его шею, шелк ее грудей скользнул по его мускулам.

— Давай забудем весь мир, все, что находится за пределами этого дикого рая. Только ты один существуешь для меня, Девлин. Пожалуйста, дай мне почувствовать себя красивой, дай мне почувствовать себя желанной. Хотя бы на одну эту ночь.

Девлин смахнул завитки с ее щеки, запуская пальцы в густую золотую гриву за ее ушами, чувствуя влажное тепло у корней ее волос.

— Я хотел тебя с первой секунды, когда ты ворвалась в мою жизнь.

Она улыбнулась.

— Тогда возьми меня, Девлин. Возьми меня так, как берет мужчина женщину, без которой не может жить. Дай мне поверить в эту сказку.

Сказка. Это она предлагала ему? Мечту, фантазию, то, чего он втайне жаждал всю свою жизнь? А если все это исчезнет с первым проблеском света, растворится в безжалостной реальности солнца?

— Девлин, — прошептала она, стискивая его затылок своими пальцами, заставляя его приблизиться к ее ждущим губам, — возьми меня.

Фантазия. Реальность. Неважно. Он любил ее. У него не будет иного случая показать ей, насколько сильно он хочет ее, как хорошо им может быть вместе. И он воспользуется этим шансом, рискуя разбить свое сердце, ему ничего не жаль за одну эту ночь… Она раскрыла свои губы навстречу его, ее дыхание грело его щеку. Он жадно принял ее дар, впитывая солнечное тепло ее губ, насыщая свою душу ее светом.

— Дыши, — прошептал он, когда понял, что она задерживает дыхание под его поцелуем. — Ты посинеешь, если не будешь дышать. Я никогда не видел у роз голубых бутонов, а ты?

Она покачала головой, шелковые пряди пробежались по его руке.

— Я, конечно, выгляжу перед тобой дурочкой, но я ни с кем вот так не целовалась.

Ее невинность пронзала его сердце столь же остро, как ее страстное томление.

— Ты выглядишь восхитительно. — Он поцеловал ее еще раз, легко, едва коснувшись губами. — Дыши. Не забывай дышать.

— Дышать, — прошептала она, притягивая его затылок, потянувшись к его губам, чтобы поцеловать его сильнее.

Он пробежал кончиком языка по ее губам, запоминая их очертания и мягкость. Потом он проскользнул внутрь и попробовал сладость ее рта, коснувшись каждой складочки, будто он целовал ее в последний раз. Ведь после этой ночи настанет неумолимое завтра.

— Твоя кожа, — прошептала она, откидываясь назад в его руках. Она удивленно провела рукой по его отросшей щетине. — Какая жесткая.

Он повернул голову, дотягиваясь губами до ее ладони.

— Я побреюсь.

— Нет. — Она схватила его за плечо, когда он хотел ссадить ее со своих колен. — Мне нравится чувствовать это, разницу между мужчиной и женщиной. Ты грубый там, где я нежная. Ты твердый там, где я мягкая. Я хочу ощутить все до конца, Девлин.

Он закрыл глаза, и Кейт увидела как подскочил вверх его кадык, когда он сглотнул. Она почувствовала спиной, как затвердел его член, и ей захотелось прикоснуться и к нему, она жаждала познать все его тело. Но она стеснялась попросить его позволить ей эту дерзость. Не сейчас, не сразу.

— Когда я тебя целую, у меня такое ощущение, что я пью пламя. — Она переместила руку с гладкого плеча на темный сосок, твердую шишечку, которую она почувствовала своей кожей, хотя эту шишечку прикрывали густые черные завитки. Сколько открытий ждало ее в теле этого человека, который был воплощением мужественности.

— Поцелуй меня, Девлин, дай мне еще раз отведать твоего огня.

И его поцелуй стал еще одним откровением, на сей раз он был не нежным, а почти до боли жестоким, настойчивым. Губы нетерпеливо посасывали ее губы, язык яростно врывался в ее рот, как будто Девлин хотел поглотить ее, втянуть в себя. И она подчинилась, она пила обжигающее пламя, стараясь утолить его жажду, которая мучила и ее, заставляя ее сердце колотиться о ее ребра. Жажду, которая нарастала в ней, вытесняя собой все, кроме страсти к этому мужчине, и утолить которую мог только его алчущий рот.

— Кейт, моя прекрасная Кейт, — шептал он, скользя губами по ее шее.

Девлин хотел насладиться всей ее прелестью, не упустив ни одной крупицы ее красоты. Груди, сочные, округлые, вздымались навстречу ему, маня спелыми плодами сосков. Свет от огня лизал ее кожу. Он потерся щекой о высокий холмик, его щетина заставила ее кожу покраснеть. Она застонала, мотая головой из стороны в сторону, хватая его плечи, в то время как ее пальцы судорожно гладили его тело.

Своим жадным языком он пробовал ее, ласкал ее соски, сначала один, потом другой, поглощая ее, пока она не застонала, изнемогая, требуя от него большего.

Никогда еще его не охватывала подобная страсть, он готов был проглотить ее. И в то же время хотел предаться ей всецело, отдать взамен каждую частичку своего существа.