Трио (№1) - Испытание мечтой [В дебрях страсти]

— Да, это очень опасно.

— Для меня, но не для вас?

— Для всех.

Она потерла предплечья руками.

— Мистер Маккейн, я очень вас прошу не подвергать опасности свою жизнь таким отчаянным образом. Дело не только в этих прожорливых пираньях, но у вас может свести ногу судорогой, или вы наткнетесь на одно из затопленных бревен, которые мы пытались объехать весь день, или… ну, в общем, не.очень умно плавать в одиночку в любое время.

Он улыбнулся.

— Беспокоитесь за меня?

Она отвернулась, посмотрев на реку.

— Хотя вы доставили нам немало хлопот, прежде чем удалось уговорить вас поехать с нами в джунгли, я бы не хотела, чтобы что-нибудь случилось с вами. И не столько потому, что этим вы поставите нас в ужасное положение. Я чувствую какую-то ответственность за вас, потому что вы долго не хотели соглашаться, а мы настаивали на этом.

— Вот уже долгое время я сам забочусь о себе. Никто не заставлял меня отправляться в это путешествие. Никто не может быть ответственным за меня.

Она смотрела на воду, сжимая руками талию. Девлин наблюдал за ней, борясь с желанием, пульсирующим внутри него. Господи, как же страшно хочется ему обнять ее, почувствовать ее нежное тело своими руками.

Спустя некоторое время она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с вами, Девлин Маккейн.

Эти слова были сказаны таким тихим голосом, что вначале он подумал, что ему послышалось. Уже долгое время никого не заботило, что с ним будет — если быть точным, то всю жизнь. И вот она смотрит на него своими огромными голубыми глазами и говорит ему, что ей небезразлично, жив он или нет.

Что-то доброе распахнулось внутри него, что-то слишком хрупкое и мимолетное. В этот момент он понял, что пожертвует своей жизнью, если потребуется спасти Кейт. И в этот же момент он отчетливо понял, что она слишком прекрасна для такого, как он, человека без отца и матери, у которого нет дома и нет будущего.

Нет, Кэтрин Витмор заслуживала большего. Она заслуживала красивого молодого мужа, который в один прекрасный день мог сделать ее маркизой или герцогиней, человека, который даст ей то, что не мог дать Девлин, человека, который будет достойной парой ей.

— Идите спать. Вам надо поспать. У нас впереди трудный день.-Бесконечный, подумал он, вспоминая о мягком прикосновении ее колен к его спине.

Она медлила, глядя на него, ее собственное желание выдавали ее глаза. Он чувствовал ее влечение; оно притягивало, как и ее аромат, доносимый до него ветерком и заполнивший все его естество. Она мучила. его, дразнила его, призывая его обхватить ее руками. Она явно хотела его, по крайней мере, сейчас.

И если он дотронется до нее, он возьмет ее, прямо здесь, на песке. Если он дотронется до нее, она упадет ему на грудь, а потом раскинет свои великолепные мерцающие белизной бедра и позволит ему проникнуть в тайну тайн ее плоти. Его кровь заструилась по жилам быстрее, а тело напряглось в ответ на этот откровенный призыв в ее глазах.

Девлин не двигался. Он знал, что на нее действует магия джунглей. Здесь ты все время чувствуешь, что твоя жизнь может закончиться в любой момент. И это заставляет тебя желать того, что ты еще не изведал, а изведав — утром пожалеть о случившемся. Но ему совсем не хотелось, чтобы эта женщина о чем-нибудь потом жалела…

Он сглотнул, с трудом заставив себя заговорить.

— Идите в кровать, Кейт. — Он отвернулся от нее. Иди. Оставь меня… Если ты сейчас же не уйдешь, игра закончится.

Он почувствовал, что она подошла ближе. Он почувствовал нежное прикосновение ее пальцев на его обнаженной спине. Боже, знает ли она, что она с ним творит? Или она просто решила отрабатывать на нем мастерство соблазнения? Неужели она решила поэкспериментировать на нем и, раздразнив его, вкусить запретного плода, а потом сбежать в надежные руки Остина Синклейра?

В душе его разрасталась ярость, обида за все, о чем он мечтал в своей жизни, за все, в чем ему было отказано. Гнев, смешанный с возбуждением, разливался по его венам, лишая его силы сопротивляться. Он повернулся. Он обнял ее за талию и притиснул к своей груди. Он уловил проблеск удивления на ее лице, прежде чем закрыл глаза и скользнул ртом по ее мягким губам.

Он целовал ее совсем не с нежностью, которую так хотел показать ей. Его чувства были слишком уязвимы, чтобы он мог позволить ей догадаться о них, а потом растоптать. Одной рукой он стащил одеяло со своих бедер, выставляя напоказ красноречивое свидетельство своего неодолимого желания. Она начала сопротивляться, отталкивать его за плечи, но он прижимал свой напряженный член к ее животу, прорываясь языком через мягкую перемычку ее губ, без слов говоря ей о том, что он хотел сделать.

— Этого ты хочешь от меня, Кейт? — спросил он, лаская губами ее губы.

Он не дал ей возможности ответить. Он запустил руку в ее стянутые на затылке волосы, держа ее так, чтобы она в этом настойчивом поцелуе почувствовала то, что он так жаждал подарить ей. Другой рукой он нашел под мягким хлопком ее грудь и обхватил пальцами упругий холмик, сжимая сосок между большим и указательным пальцами.

Он почувствовал, что она тяжело задышала, выгнулась, и услышал резкий всхлип, рядом с его ртом. Он понимал, что шокирует ее. И знал, что она возненавидит его за это. И понимал, что он должен ее отпустить.

Она прижалась к нему, разжала кулаки на его плечах и заскользила ладонями по его спине, лаская его кожу мягким теплом, потом зарылась руками в его волосах. Она открылась ему, ее губы трепетали, ее язык нащупал кончик его языка.

Она сдалась.

О Боже, она млела в его объятиях, и он был не вправе удовлетворить ее желание.

Он открыл рот, делая свой поцелуй еще нежнее, позволяя ей почувствовать сладкое течение чувства внутри него. Он хотел ее, она была нужна ему более всего на свете. Она была его пристанищем. Она была его жизнью.

Он провел рукой по ее спине и по выпуклостям ее ягодиц, прижимая ее к пылающим чреслам, чтобы она почувствовала, как сильно он хочет ее. Она тяжело и прерывисто дышала под его губами, но не отодвигалась, вверившись ему полностью, упиваясь каждым новым ощущением.

Желание в нем возросло до физической боли, резкой и мучительной. Он нуждался в ней больше, чем в воздухе. Медленно он проводил подушечкой большого пальца по ее соску, желая почувствовать упругий бутон своей кожей, желая вкусить ее, показать ей, как он обожает ее.

Кейт прижималась к нему всем своим телом, ее груди набухли, живот скользил по его возбужденной плоти. Он слегка постанывал около ее губ, горя желанием. Все увиденные сны не могли сравниться с этим мгновением яви, с этой сладкой мукой чувствовать се теплое тело, скользящее по нему, ощущать вкус ее языка. Но он понимал, что ею владеет только возбуждение. И ничего более. Ее тела ему было мало, а на большее он рассчитывать не смел.

Он не мог взять ее. Не так. Он знал, что после минут близости ее охватит сожаление.

Он не мог взять ее. Не сейчас. Скорее всего, никогда.

Она застонала, когда он отнял у нее свои губы, и пододвинулась к нему сама, когда он отступил назад. Он не мог смотреть на нее, зная, что вынужден отвергнуть ее, отвергнуть свое собственное мучительное желание. Девлин повернулся к ней спиной, чтобы не видеть этого лица, этих мягких раздвинутых губ и полузакрытых глаз, как будто она только пробуждается ото сна.

Мечты.

Он всю свою жизнь гонялся за мечтой. Ему нужно было больше.

— Иди спать, Кейт.

Он чувствовал, что она стоит позади него; оп чувствовал ее смущение, ее нерешительность. Он сжал кулаки, борясь с побуждением повернуться к ней, так как знал, что один взгляд, и все будет потеряно.

— Вы хотите, чтобы я ушла? — прошептала она.

О Боже, не испытывай меня. Он не мог взять ее. Он знал, что потом, после упоения страстью, его отвергнут, — он не хотел пережить этого унижения, этой муки.

— Я не связываюсь с богатыми маленькими девочками, которые хотят поиграть с огнем и вовремя сбежать, пока он не спалил их. Не играй со мной, ты можешь сгореть.

— Значит, вы поцеловали меня только для того, чтобы преподать урок.

Девлин глубоко вдохнул. Посмотреть ей в лицо равносильно катастрофе. Он хотел слишком многого; держать ее в объятиях, целовать, но знать, что потом тебе не бросят в лицо обвинение. Он хотел не мимолетного счастья, а того, на что он не мог рассчитывать — быть рядом с ней всю жизнь, всю жизнь держать ее в объятиях.

— Правильно. — Он старался, чтобы голос получился строгим. — А теперь отправляйся в постель, пока я не решил воспользоваться тем, что ты мне предлагаешь, пока ты не опрокинулась на свой милый задик и пока я не очутился у тебя между ног.

Он услышал, как она, задыхаясь, произнесла:

— Мистер Маккейн, я не имела намерения…

Он закрыл глаза, молча умоляя ее уйти, зная, что ему потребуется много силы воли, чтобы вынести эту мучительную пытку.

— Я не сделаю больше ошибки и не буду искать вашего общества в будущем, несчастный зануда.

Она ушла, не сказав более ни слова, оставив только аромат роз в холодном ночном воздухе. Он сделал глубокий вдох, втягивая в себя этот аромат, будто перед ним рассыпали розовые лепестки.

Так будет лучше, пытался убедить он себя. Пусть лучше она считает его выродком. Пусть эти великолепные голубые глаза сверкают ненавистью, когда она смотрит на него.

Но как это мучительно. О Боже, как это больно Он чувствовал себя так, будто она засунула нож между его ребер, и каждая мысль о ней заставляла лезвие поворачиваться.

Прошло много времени, прежде чем он повернулся и посмотрел на ее палатку. Свеча погасла. И он мог только молиться, чтобы она нашла покой во сне, покой, который, он знал, ему никогда не обрести.

Он вошел в реку, зная, насколько опасно находиться в этой теплой темной воде, но его не останавливало то, что это купание может стоить его бесполезной жизни.

Кейт пыталась остановить их, но не могла. Крупные слезы катились из уголков ее глаз и скрывались в волосах на ее висках. Она повернулась, прижавшись мокрой щекой к подушке. Как ужасно превращаться в существо, которое было ей непонятно. Как ужасно чувствовать все это сразу: желание, злость, разочарование… вожделение.

О небеса, неужели вожделение сделало все это с ней? Разве она просила, чтобы… Нет! Она только хотела почувствовать его руки снова; она только хотела поцелуев. Ведь так? То, что он сказал, это было подло, он все придумал. О, Господи, но ведь он сказал правду. Боже! Если бы он не остановился, она бы в следующее мгновение лежала на песке в объятиях Девлина Маккейна, и ее невинность стала бы одним лишь воспоминанием.

Она провела языком по своим губам, чтобы ощутить его вкус. Его запах пропитал ее, он мучил ее дурманящими воспоминаниями: руки Девлина, обвитые вокруг ее талии, его губы, прильнувшие к ней, сладостное ощущение его набухшего паха, приникшего к ее животу.

Теперь желание стало еще невыносимее. Чем больше новых ощущений он ей открывал, тем острее становилось ее любопытство, тем большего она хотела: так разжигают костер, подбросят одну ветку, потом другую… и потухшее было пламя разгорается с новой силой…

Что же с ней творится?

Сколько она себя помнила, она презирала мужчин за то, как они воспринимают ее внешность. Что из того, что они находят ее красивой? Это только оболочка, им дела нет до содержания ее души. И поэтому она придумала для себя маску. Она решила прожить жизнь спокойно, без изматывающих переживаний, она не позволит заманить себя в сети мужского коварства.

И вот что из этого получилось, ока ревет, как какая-то дурочка, потому что этот мужчина не хочет ее. Она не стала ему желанной, даже когда сама бросилась в его объятия.

Она вытерла глаза уголком наволочки. Пора это прекращать. Хватит безумствовать. Это у нее просто из-за жары, из-за того, что кругом опасность, из-за… из-за взгляда его серебряно-голубых глаз, из-за его походки, и голоса, и запаха его кожи.

О Господи, она хотела обуздать свои чувства. Она скорее согласится пройти по горящим углям, чем позволит одурачить себя этому мужчине снова. Она не хотела быть затянутой в эту круговерть, в засасывающую воронку примитивных инстинктов.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Не обращай на него внимания. Не обращай на него внимания. Не обращай на него внимания»… — повторяла скороговоркой Кейт подсознательно, снова и снова, в одном ритме с ударами весел, взрезающих воду.

«Не обращай на него внимания». Она не хотела смотреть на напрягшиеся мускулы на широкой спине Девлина Маккейна, просвечивавшей сквозь мокрый белый хлопок рубашки, которая шевелилась при каждом его движении.

«Не обращай на него внимания». Она не хотела замечать завитки его черных волос над воротником.

«Не обращай на него внимания». Она не хотела дышать, так как с каждым вдохом она ощущала завораживающий аромат сандалового дерева и мужского тела.

«Не обращай на него внимания. Не обращай на него внимания. Не обращай на него внимания».

Невозможно. Легче не обращать внимания на солнце, палящее с неба. Легче не замечать влажный воздух, заключивший ее в крепкие объятия, пока вся ее одежда не намокла, пока у нее не начало покалывать кожу, пока она чуть не закричала. Но самое невыносимое — видеть, что ему с легкостью удается не замечать ее. Прошло одиннадцать дней с того происшествия на берегу. Одиннадцать дней, а Девлин Маккейн едва смотрел на нее.

— Я ужасно волнуюсь, — сказал Фредерик, наклоняясь к ней. — Мы скоро должны будем увидеть приток.

Кейт посмотрела через Плечо, чувствуя себя виноватой, так как совсем позабыла про приток, который им был нужен.

• — Но мы еще не доплыли до водопада.

— Мы уже близко. Слышишь?

В первый раз Кейт услышала отдаленный шепот падающей воды. Она обернулась и посмотрела на северный берег. Там лес был гуще, — поднимался из воды непроходимой зеленой стеной. Согласно карте Рандольфа маленький приток — рукав — протекал вокруг водопада, постепенно поднимаясь, и потом соединялся с главным руслом. Если они не найдут приток, это будет означать, что им придется тащить каноэ по берегу. А судя по густой растительности и холмистой поверхности, это будет опасно, если вообще возможно.

Отдаленный шепот воды нарастал, но вот водопад зарокотал в полную силу. А притока все еще не было видно. Вода огромными каскадами падала сверху и, пролетев более шестидесяти футов, обрушивалась вниз, вспениваясь и разбрасывая холодные брызги. Кейт чувствовала неистово бурлящие струи, их удары о деревянное дно каноэ.

По команде Девлина мужчины подгребли поближе к берегу. Он повернулся и посмотрел мимо Кейт — на сидящего под тентом Фредерика.

— Мы развернемся и осмотрим все еще раз, — крикнул он, пытаясь заглушить шум водопада. — На этот раз мы будем держаться берега.

Девлин отвернулся, не взглянув на Кейт. Ей страшно захотелось запустить обе руки в его волосы и хорошенько оттаскать его за шелковистые вихры. Чтобы хоть чем-нибудь напомнить ему о своем существовании. Пусть вспомнит, что она не невидимка, и у нее очень даже заметная оболочка. Она хотела, чтобы он понял: она терпеть не может, когда ее игнорируют. Но она, конечно, ничего этого не сделала. Просто почувствовала, как к глазам подступили слезы, слезы унижения. Спасибо еще, что от водопада поднимался туман и скрывал пелену слез на ее глазах.

Неужели это она, Кейт. Она ведь никогда не плакала. И всегда гордилась своим умением держать себя в руках, не давать волю эмоциям. Ей не следует думать о Девлине Маккейне. И не имеет никакого значения, чем именно заслужила она его немилость. Но, похоже, на этот раз ее хваленая выдержка здорово ее подвела.

Они подгребли так близко к дереву, что натолкнулись на толстые свисающие лианы. Когда только остановились, Кейт заметила удава, свернувшегося на низко свисающей ветке не более чем в десяти футах от каноэ, его голова была величиной с ее кулак. И они надвигались прямо на него. Инстинктивно она пододвинулась к Маккейну, прикоснувшись к его спине, с удивлением заметив, что он вздрогнул. Он не мог спокойно вынести ее прикосновение, подумала она, чувствуя, как сжалось ее горло от порыва, которому она боялась дать определение.

Он повернул голову, показывая ей свой нахмуренный профиль и старательно не глядя ей в глаза.

— В чем дело?

— Там, — прошептала Кейт, указывая на змею. Девлин повернулся кругом и продолжал грести, как будто не замечал огромного удава и то, как тот глядит на них. Они были уже совсем близко, так близко, что могли прикоснуться к нему, если бы протянули руку за борт каноэ или удав решил повернуть свою голову немного вперед. Эта тварь смотрела на них, ее красный язык показывался в щели пасти.

— Вы не собираетесь что-нибудь предпринять? — прошептала она.

— Вы хотите, чтобы я выстрелил в него?

— Это было бы кстати.

— Если я замечу, что у него есть намерение позавтракать вами, я пристрелю его, в противном случае я не вижу повода убивать животное, которое просто занимается своими делами.

В том, что сказал Маккейн, была логика. В другое время она, может быть, восхитилась бы его милосердием. Но в тот момент ей было очень трудно думать о милосердии. Ведь змея, как ей казалась, была очень заинтересована человечками, приближающимися к ее территории. Только когда они оказались вне пределов досягаемости этой ужасной рептилии, она смогла вздохнуть спокойно.

— Что вы думаете? — Девлин снова оглянулся на Фредерика, когда они добрались до узкого ручья, впадающего в реку, вход в который был наполовину скрыт за ветками и лианами.

— Кажется, здесь давненько никто не проплывал. Это и понятно, прошло восемьдесят лет с того момента, как Рандольф предпринял свое путешествие.

Девлин отодвинул назад свою шляпу и провел рукой по бровям. Его рубашка прилипла к груди. Кейт посмотрела на свои руки, стремясь не замечать темные тени черных завитков под его влажной рубашкой.

— Кто-то пробирался здесь только в прошлом месяце, во всяком случае, так все выглядит, — сказал Девлин.

Фредерик оглянулся на узкий ручей.

— Я не уверен, что это и есть тот рукав, который нам нужен. Вполне возможно, но все же не могу сказать с полной уверенностью. Но он находится примерно в том самом месте, которое указывает Рандольф. Он говорит, что правильный путь отмечает большой камень, целый монолит. Если мы на верном пути, мы заметим его на первой же миле.

— Хорошо. — Девлин надвинул шляпу совсем низко. Посмотрим, куда он нас приведет.

Прорубив путь среди лиан и веток, закрывающих вход, они начали грести по узкому ручью. Было похоже, будто они ползут по земле, так как поток был менее чем четыре фута шириной. Деревья, росшие по берегам, сплетали над их головой ветви, образуя длинный зеленый туннель, пахнущий влажной землей и листвой.

Солнце здесь едва пробивалось сквозь путаницу ветвей и лиан. Вереницы маленьких желтых птичек, очень похожих на канареек, вспорхнули с деревьев и летели какое-то время над каноэ, напевая как церковный хор, и потом скрылись в деревьях.

— Там, посмотрите туда. — Внезапно Фредерик схватил Кейт за плечо.

Кейт посмотрела в указанном направлении и увидела каменный столб, возвышающийся на шесть футов над землей в нескольких ярдах от берега. Хотя лианы покрывали большую часть его поверхности, около вершины было заметно высеченное изображение орла с распростертыми крыльями.

Фредерик высунулся с бока каноэ и посмотрел назад, на лодки, следующие за ними.

— Эдвин, посмотри туда, — крикнул он.

Хотя Эдвин ехал в последнем каноэ, голос Фредерика пронесся по живому туннелю, и Эдвин высунул голову из кабины и посмотрел на монолит. Спустя некоторое время он повернулся к старому другу.

— Индейское племя, — крикнул он и забрался снова под свою зеленую крышу.

— Индейское племя, — пробормотал Фредерик, поворачиваясь к Кейт. — Он просто отказывается признавать очевидное. Как теперь он может отвергнуть дневник Рандольфа? Неужели это не доказывает все? Откуда мог Рандольф узнать об этом притоке, если он сам здесь не побывал?

— Предполагаю, что мистер Мелвилл скажет вам, что Рандольф мог побывать здесь в поисках материала для книги, которую он так и не написал. — Девлин улыбнулся, оглянувшись на Фредерика.

Фредерик наклонился вперед, оперся локтями о бедра и положил подбородок на сложенные руки.

— А вы, Девлин? Начинаете верить?

Долгое время Девлин не отвечал; когда он проплывал мимо монолита, на его красивом лице была написана тоска. Хотелось бы Кейт узнать, о чем он сейчас думает. И еще хотелось бы, чтобы у нее было право спросить об этом.

— Рад бы поверить. Приятно было бы узнать, что хоть какие-то сказки становятся явью.

В этот момент ей потребовалось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не прикоснуться к нему. Он выглядел таким молодым, таким уязвимым, таким невероятно завораживающим. Она хотела обвить его руками крепко-крепко, и вместо всего этого она должна была сидеть и смотреть на него. Словно поняв, что она за ним наблюдает, Девлин обернулся.

В первый раз за одиннадцать дней он взглянул прямо ей в глаза и первый раз за одиннадцать дней она смотрела прямо в его серебряно-голубые глаза. Они были такими же прекрасными, какими она их запомнила, полными скрытого света. Она очень хотела бы глядеть в эти глаза целыми днями всю свою оставшуюся жизнь, но при взгляде на нее этот свет потускнел, лицо его посуровело и замкнулось, он отвернулся.

Кейт почувствовала, как у нее закружилась голова, как будто он дал ей кулаком по челюсти. Она отвернулась и посмотрела на густой лес, мучительно желая скрыться в этом изумрудно-зеленом лабиринте. Но куда ей убежать от своих собственных мыслей и чувств?

Джудит провела носовым платком по шее, вытирая пот с кожи, особенно под расстегнутым воротником. Маленький кусочек обшитой кружевом ткани не мог ей помочь. Она никогда еще не оказывалась в подобной жаре. И никогда еще не чувствовала себя такой несчастной и жалкой. Как этот воздух мог быть таким влажным, ведь никакого дождя? За эти одиннадцать дней было слишком много дождей, слишком много духоты, слишком много волнений.

Она смотрела на водопад, шумящий в сотне ярдов от них, жблая попасть под струи воды, под холодный каскад.

— Лейгтон, надеюсь, ты не думаешь, что мы должны взобраться наверх? Я с трудом представляю себе это.

Он повернулся, брови слегка сдвинулись, исказив прекрасное лицо.

— Если наши друзья взобрались туда, так же сделаем и мы. — Он поколебался, посмотрев на ближайший берег, улыбка сгладила напряженные черты. — Но кажется, наши друзья пошли по другому пути.

Джудит проследила направление его взгляда. В нескольких футах впереди от них в реку впадал ручей, вход туда был недавно прорублен, на ветвях и лианах были заметны свежие срубы. И к одной лиане был привязан кусок белой тряпки. Ее не удивило то, что Лейгтон запустил еще одну змею в компанию Витмо-ров и Маккейна. И его сообщник усердно старался, чтобы они не потеряли след.

Она посмотрела на полоску белой ткани, развевающуюся на ветру. Что Лейгтон сделает, когда он схватит экспедицию Витморов? Он в самом деле убьет всех?

Образ Девлина Маккейна вспыхнул в ее воображении. С того самого дня, как она впервые увидела его красивое лицо, его образ преследовал ее днем и ночью. Мысль о том, что он может лежать окровавленный у ног Лейгтона, заставляла ее дрожать даже в знойном воздухе.

Лагерь, который они разбили, оказался очень маленьким: узкая полоска белого песчаного берега и небольшая полянка, расчищенная ими среди джунглей. Не слишком просторно. Не слишком просторно, чтобы можно было спрятаться от Кейт и ее английского маркиза. Девлин подбросил горсть хвороста в огонь. Он не мог даже посмотреть в ее направлении.

Она сидела, скрестив ноги, в нескольких ярдах от Остина Синклейра, а теперь держалась ближе к своему галантному лорду. А почему бы и нет? — подумал Девлин. Она собиралась выйти замуж за этого человека. Он почувствовал, как его грудь сжалась от желания, которое он не мог подавить. О Боже, как бы он хотел, чтобы она была далеко-далеко от него.

— Делает багры для ловли рыбы, кажется. — Барнаби потыкал веткой в костер и подбросил туда еще прутьев и кусков дерева. Дым поднялся едкими серыми клубами и окутал зеленый купол над головой. — Я думаю, что они скорее друзья, чем любовники.

Девлин нахмурился.

— Они вполне могут быть и теми, и другими. Барнаби улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки.

— Я полагаю, что тебе больше бы хотелось, чтобы они были только друзьями.

— Ну и что из того, Барнаби? Что из того? — Девлин уставился в оживший костер. — У меня нет ничего, что нужно этой леди.

— У леди могут быть другие идеи на этот счет.

— Да уж. — Девлин посмотрел через плечо на Кейт и Остина. — Но эти идеи не имеют ничего общего с полным счастьем.

— Девлин, разрешите оторвать вас на минуту, — сказал Фредерик, выходя из своей палатки. — Я хотел бы обсудить с вами кое-что важное. Извините, пожалуйста, Барнаби.

Фредерик взял Девлина под руку и повел к прибитому к берегу бревну, внимательно оглядев лагерь; будто хотел увериться, что им никто не помешает.

Никого вокруг не было. Эдвин прогуливался по берегу, не в силах усидеть в лагере.

— Нельзя держать человека на привязи, — сказал он как-то Девлину. Роберт дремал под пальмой на дальнем конце лагеря, из-за виски он мало что соображал, поскольку пил целый день. А Кейт была слишком занята Остином, чтобы замечать кого-либо еще.

Девлин сел рядом со стариком на бревно и увидел, ч го Фредерик вынимает клочок бумаги из кармана.

— Я нарисовал это для вас этим утром. — Фредерик развернул белый пергамент. — Это копия карты Рандольфа.

Девлин взял лист белой бумаги и внимательно посмотрел на четко выведенные линии и символы.

— Я думал, вы не хотите, чтобы кто-нибудь видел это.

— Я не хочу, чтобы карта попала в плохие руки. Но если что-нибудь случится со мной, я бы хотел, чтобы вы помогли Кейт найти город. — Он улыбнулся и потрепал Девлина по плечу. — Я верю, что вы не откажете мне.

В улыбке этого человека Девлин чувствовал неподдельное тепло и симпатию. Да и он сам чувствовал то же по отношению к нему, доверял ему, будто был членом его семьи, а не чужаком.

Эти эмоции опасны. Можно слишком привязаться к этим людям. Девлин должен отдавать себе отчет, что наступит время, когда они уйдут из его жизни. Он смотрел на карту, хорошенько ее запоминая, поскольку намеревался ее уничтожить.

Позади раздался смех Кейт во влажном воздухе. Девлин обернулся и увидел, что они вместе с Осгином Синклейром идут сюда. Ее улыбка озарила солнечным светом тень, теплая, как лето, и сияющая только для одного мужчины — для Остина Синклейра. У Девлина защемило в груди от желания окунуться в тепло ее солнечной улыбки.

— Не хотите присоединиться к нам? — Остин держал смастеренные им багры для ловли рыбы, четыре длинных бамбуковых палки с заточенными концами. — Мы идем на ловлю обеда.

— Только не я, мне не везет на рыбалке, — сказал Фредерик. — Может быть, вы хотите пойти, Девлин?

Казалось, Кейт не особенно желает находиться в его обществе. В самом деле, она смотрела на своего отца так, будто хотела задушить его за то, что он пригласил Девлина. Ей не нужно было волнений. Меньше всего на свете Девлину хотелось быть третьим лишним в компании Кейт и галантного лорда.

— Нет. Вы идите. Но будьте осторожны. Помимо обычной рыбы здесь полно пираний.

— А как мы узнаем, какая из них какая, мистер Маккейн? — спросила Кейт.

Холод пробежал по его жилам, когда она посмотрела на него, вся ее теплота скрылась за пологом холодного презрения.

— Пиранья — это та, что будет пытаться пообедать вами, а не наоборот, профессор.

— Как забавно.

— Вы уверены, что не хотите… — начал Остин.

— Пошли. — Кейт схватила Остина за руку. — Скоро стемнеет. В тропиках ужасно быстро темнеет. Появятся москиты и нам не поздоровится.

— Скажите, чтобы кто-нибудь развел большой костер, — сказал Остин, оглядываясь через плечо, так как Кейт тащила его к реке. — Надо же будет поджарить улов.

Девлин смотрел, как они шагали по узкой полоске берега, пока не исчезли за стеной пальм. Они выглядели довольными, улыбались, наслаждались обществом друг друга.

Целую жизнь. Остин и Кейт проведут всю жизнь вместе. Девлин почувствовал, как сжалось его горло, когда представил себе такую сцену: мужчина и женщина просыпаются в объятиях друг друга, или сидят вместе напротив рождественской елки, или стоят, обнявшись, около кроватки ребенка. Но в каком-то укромном уголке сознания он сам, а не лорд Остин Синклейр, был рядом с этой женщиной.

Страшная штука эти мечты. Они заставляют вас поверить, что вы действительно можете достать звезду с неба.

— Они как брат и сестра.

Девлин посмотрел на отца Кейт. У него был такой понимающий взгляд. Девлин с досадой подумал о том, что он, наверное, снова позволил чувствам печально отразиться на своем лице.

— Они подходят друг другу. — Он снова уткнулся в карту. Ему совсем не хотелось говорить о Кейт и Остине. Он не хотел даже думать о них. — Похоже, что мы выйдем в главное русло через несколько дней. Четыре юта пять, это зависит от того, насколько точна карта.

— Да, мне тоже кажется, что они подходят друг другу, — сказал Фредерик, явно не желая уклоняться от темы разговора. — Но мне все кажется, что им чего-то не хватает. Но чего, искры в сердце, быть может?

Влечения, подумал Девлин. Женщины зачастую чувствуют любовь по отношению к одному мужчине и влечение к другому.

— Искры вспыхивают и гаснут. Чтобы строить совместную жизнь, требуется нечто более надежное.

— И вы думаете, у них есть это нечто?

Девлин глубоко вдохнул в себя запах, смешанный с ароматом кофе, который варил Барнаби.

— Я не думаю, что меня это касается.

— Мне кажется, я не имею права… — Фредерик запнулся, услышав крик Кейт. — О Боже! Девлин, что вы…

Девлин уже вскочил на ноги и бросился бежать по берегу, его сердце дико билось о ребра, мысли, одна другой страшнее, метались в его мозгу. Миновав череду пальм, он увидел ее Она сидела на песке, облокотившись на руки, ее ноги были вытянуты впереди. Даже с расстояния пятидесяти футов он заметил выражение боли на ее лице.