Куда возвращаются сказки

      - Слышь, Наркота, - негромко сказал Пашка. - Отдай палочку. Ему ведь нужны все.
      - А мне не нужны? - огорчённо спросил Коля. - Мне разве не нужны? - в его душе поднималась непонятная злость на Пашку, на Хранителя, на весь мир, собравшийся лишить его последней волшебной палочки. - Вот ты сам... ты... разве ты отдал бы палочки?
      - А разве я не отдал? - сказал Пашка странным голосом.
      И тут Коля испугался. Коле показалось, что нынешний Пашка вот-вот превратится в прежнего Пашку - жестокого и беспощадного. Пашку, который подойдёт и беспрекословно отберёт палочки, как это уже бывало не раз. И Коля торопливо сунул гному своё достояние. Может, потому что не желал видеть Пашку прежним, а может, потому что не хотел и себя снова почувствовать бессильным и беспомощным.
      Напряжение исчезло. Все разом заулыбались. Даже гном. Даже Хранитель. Даже Коля, хотя улыбка получилась поначалу кривоватой и неестественной. Но может и стоила эта палочка всех улыбок вместе взятых.
      - Пора, - приободрился гном и сделал первый шаг на мерцающую гладь, но тут же отдёрнул ногу, которая погрузилась в тёмную глубину.
      - Не успели, - тревожно заметил Хранитель. - Время потеряно ещё раз.
      - И что теперь? - испугалась Лена.
      - Теперь вдвоём не справиться. Срочно нужен третий. Сопроводитель.
      Коля ничего не понял.
      - Ну, - кивнул Хранитель. - Кто станет сопроводителем?
      Все приободрились. Далёкие путешествия из сказочной дымки вновь обретали реальные контуры.
      - Чего там, - сказал Пашка. - Выбирай любого.
      И Коля вновь уверился, что призрачный палец Хранителя укажет на него.
      - Сопроводителя укажет подвиг, - возвестил Хранитель. - Кто может немедленно, да-да, прямо сейчас, совершить подвиг, достойный запечатления в летописях потомков?
      Взгляды собравшихся упёрлись в землю. Только Коля не унывал. Он может. Любой подвиг, скажите только какой. Да что там тянуть время. Ну ведь он должен идти, именно он.
      Но вперёд выскочила маленькая тёмная фигурка.
      - Серый гном! - удивился Спаситель.
      - Как ты сюда проник? - строго спросил Хранитель.
      - Не знаю, - смущённо пропищал гном.
      - И где же твой подвиг? - скептически уставился на серого гном золотой.
      - Вот, - и серый гном выложил перед своим золотым собратом две палочки.
      - Ух ты, - восхитился Димка. Да что там, все восхитились. Только Коля, смутно узнавая обгрызенные концы, начал подозревать что-то неладное.
      - Они не работают, - неуверенно произнёс он.
      - Как не работают, - удивился серый гном.
      - Очень просто, - Коля нагнулся, подобрал палочки и крутанул их в руках.
      - Хочу мороженое. "Умку", - наспех сказал он всё то же желание, с которого на удивление начинают почти все. Видимо, ему предстояло стать и последним в этой сказке. Простенькое, совершенно несложное желаньице. Но прибывшая из неизвестности парочка не справилась даже с ним.
      - Подвиг, - насмешливо произнёс Пашка и подопнул к серому гному оброненные Колей палочки. - Держи имущество.
      И серый гном сник. Нет ничего хуже ненужного подвига. А тут вместо подвига получился самый обыкновенный обман.
      - Я не знал, - расстроено произнёс гном. - Не знал, честное слово.
      - Честное слово серых гномов не многого стоит, - сказал Спаситель и сплюнул в сторону. - Тоже мне, подвиг. А туда же собрался, с нами, мир спасать. Сначала научись волшебные палочки от неволшебных отличать, а уж потом миры спасать.
      - Я пригожусь, - торопливо начал убеждать собравшихся новичок. - Пригожусь, вот увидите. И если не пригожусь, тоже увидите, - он споткнулся, догадавшись, что произнёс нечто не то, и умолк.
      - Да уж увидим, - презрительно произнёс золотой гном. - В этом я не сомневаюсь. Тоже мне, Спаситель.
      - Он не Спаситель, - напомнил Хранитель. - Разве ты забыл, мы ждали Сопроводителя.
      - И это он? - махнул Спаситель в сторону несостоявшегося спутника. По-моему, он и как Сопроводитель никуда не годится. И с честным словом, и без честного.
      - А то, что он добрался к Лунной Дорожке без посторонней помощи, это разве ничего не стоит? - хитро спросил Хранитель. - То, что он ни разу не использовал палочки для собственной пользы, а притащил их прямо тебе, тоже пустячок? То, что отдал их беспрекословно, - Хранитель кинул на Колю мимолётный взгляд, наверное, не заслуживает внимания? А может Спаситель как раз не ты, а он? Может именно серый гном прибыл сюда первым? Ну как, нравится тебе такой поворот событий?
      - Да я разве против, - мгновенно подобрел золотой гном. - Я ведь так, для порядку, для этой... для профилактики. Просто серые гномы всегда такие недотёпы, ну как их после этого не гонять? - и, задав вопрос, гном повернулся с умным видом к остальному народу, ища сочувствия.
      У Коли сочувствия он не нашёл. Веня ковырял носком кроссовки каменную плиту, безуспешно пытаясь подцепить её угол. Лена смотрела не сочувственно, а сердито.
      - Нет, - сказал Пашка. - Такой спорт нам не нужен. И Спаситель тоже. Верни-ка палочки.
      - Нет, - маленькие пальчики гнома сжались. - Нет. Не верну. Я пойду. Я выиграю. Я знаю, что выиграю. Пусть. Пусть даже один, но только не забирайте палочки.
      Он отпрыгнул к самой воде, всё ещё не решаясь на повторную попытку, но Коля понял, что золотой гном, несмотря на свой вредный и скаредный характер, лучше утонет, чем откажется от миссии. Где нам понять этих гномов. Что серых, что золотых.
      - Тогда в путь, - серьёзно сказал Хранитель. - Время уходит. Теперь его не остановить никаким способом.
      Гном занёс ногу над водой и замер, зажмурив глаза от страха.
      Коля горячо надеялся, что время всё же упущено, что Лунная Дорожка опять окажется миражом, что срочно понадобится кто-то четвёртый, и этим четвёртым несомненно выберут Колю.
      Гномий сапожок опустился на золотистую дощечку Лунной Дорожки. Всплеска не последовало. Спаситель перебрался на золотистые блики и даже попрыгал для пущей убедительности.
      - Работает, - удовлетворённо сказал Пашка.
      "Работает", - удручённо повторил про себя Коля.
      Спаситель обернулся и посмотрел на того, кто столь долгое время держал ответственность за его поступки.
      "Доберёшься?" - безмолвно спросил Коля.
      "Не знаю", - ответили гномьи глаза, но потом в них внезапно вспыхнула знакомая озорная искорка. Золотой гном весело побежал вдаль. За ним рванулся серый гном. Хранитель коротко кивнул на прощание и, превратившись в облако, величаво поплыл над водой.
      Они уходили, не оборачиваясь.
      - А что теперь делать с моими палочками? - раздался издали вопрос серого гнома, который не утерпел и подобрал принесённую им парочку.
      - Возьми с собой, - посоветовал Хранитель. - Весьма вероятно, что в том мире им суждено стать волшебными. А как ты понимаешь, Сопроводителю волшебство тоже пригодится.
      Что ему ответил Сопроводитель, никто уже не разобрал.
      Троица успела забраться весьма далеко. Её крохотные силуэты маячили у самого горизонта. А вместе с ней уходили и сказки, и волшебство, и приключения, и путешествия. И ответственность. Да-да! Коля чуть ли не физически ощутил, как тяжёлый груз ответственности сполз с его плеч и неслышно уплыл за теми, кто шёл вдогонку ускользнувшей ночи Путешествий и Путешественников.
      Ещё секунда и сверхъестественные, но уже такие привычные существа скрылись из виду.
      Глава 47,
      которая поясняет, что на смену ушедшему обязательно придёт что-нибудь ещё
      Замок растаял, и Веня вновь увидал вокруг чёрные силуэты знакомых с детства деревьев. После ярких красок замка и блеска Лунной Дорожки ему на миг показалось, что он угодил в кромешную тьму. Но деревья он всё же разглядел. Вслед за деревьями показались стены ближайших домов с угольными провалами окон. Тьма растаяла, уступив место предрассветному сумраку обычного осеннего дня с пасмурным небом и наклёвывающимся дождём.
      Они вернулись обратно в свой мир. Теперь пора было возвращаться и в свой дом. Но расходиться почему-то не хотелось. Может, пока они стояли вместе, в них продолжало жить волшебное чувство сказки, которая на самом деле уже ускользнула к другим. Слова сейчас не требовались. Если бы не тяжёлое дыхание, могло показаться, что вернувшиеся совсем не шевелились. Просто стояли. Глаза каждого невидяще сверлили панораму двора. Они молчали, заново проявляя в мыслях радужные картины того, что с ними произошло. По крайней мере, так думал Веня.
      Первым не выдержал Пашка.
      - Ну ладно, - махнул он рукой. - Я спать.
      - Завтра придёшь? - спросил его Коля. - Вернее, сегодня.
      - Приду? - удивился Пашка. - Куда?
      - К нам, - выдавил Веня. Слова разрушали волшебные тени, живущие в душе, как дождевые капли превращают отражения домов и деревьев на поверхности взбаламученной воды в портреты уродливых монстров из фильмов ужасов.
      - Нет, - мотнул головой Пашка. - Не приду.
      - А почему? - изумлённо спросила Лена.
      - Да... так... Что у вас делать-то. Штаб. Бегалки. По-детски всё это. Жизнь-то совсем другая. А вы напридумывали себе сказочки, считалочки...
      - Но ведь была сказка-то, - заспорил Коля. - Была. И мы там были. Скажешь, всё было не ПО-НАСТОЯЩЕМУ?
      - Была, да сплыла, - сплюнул Пашка. - Больше её не будет. Да и не сказка это вовсе. Так, другой мир. Параллельный. Про это даже в книженциях сейчас пишут... в научных.
      - Тогда ты к ним, - дёрнул головой Коля в сторону беседки, где по вечерам курили большие пацаны, - снова?
      - Х... хрен знает, - пожал плечами Пашка. - И туда не тянет. После всего такого... А так оно... то, что с нами случилось, вредно даже... Нормально жить мешает.
      И Пашка, чуть ссутулившись, побрёл домой. Друзья смотрели ему вслед.
      Рядом с Веней возникло светлое облачко и, вытянувшись, превратилось в Хранителя.
      - Куда он теперь? - спросил его Веня, тыча сплетёнными указательным и средним пальцами в удаляющуюся фигуру.
      Хранитель помолчал и ответил:
      - Своей дорогой.
      - Он вернётся? - повернулся Коля к призрачному гостю. - Вернётся?
      - Нет, - развеял Колины надежды Хранитель. - Зато вы можете когда-нибудь его догнать.
      - Когда перестанем верить в сказки? - раздался голосок Лены, как звонкий уцелевший колокольчик на скошенном поле осеннего утра.
      - Может быть. Хотя суть не в этом. Суть не в том, что было, а в том, что будет. Если прошлое не удалось, никогда не отказывайся от будущего.
      - А мне папа говорил, что прошлое определяет будущее, - проснулся Димка, до этого безучастно клевавший носом.
      - Он прав, - кивнул Хранитель. - Но помни, что прошлое - это искажённое отражение жизни, а будущее - отражение твоих желаний и стремлений. Они переплетаются тесно-тесно, они занимают всю вселенную своими хрониками и прогнозами. Но к жизни, к самой жизни они не имеют никакого отношения. Жизнь, твоя жизнь - это теперь и сейчас. Тот миг, который приходит из будущего и улетает в прошлое...
      - Но будущее становится настоящим, - горячо заговорил Димка. - Что оно значит?
      - Само по себе - ничего. Но для тебя - многое. Будущее - это мечты, шаг за шагом, приближающиеся к тебе из сказки. Когда мечты приходят, то жизнь сверкает радугой...
      - А если приходят кошмары? - осторожно уточнил Веня.
      - Так встреть их! И прогони в прошлое! Но не уходи за ними. Останься здесь. В том миге, где всё происходит ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Происходит всё. Только надо уметь это видеть...
      - А не заслонять миражами, - тихонько закончил Коля.
      Хранитель тревожно заметался по воздуху светлым облачком.
      - Гномы добрались, - возвестил он. - И Спаситель, и Сопроводитель. Теперь моя очередь.
      - Постой, - крикнула Лена. - А то, что с нами произошло, всё-таки было ПО-НАСТОЯЩЕМУ? И гном! И хозяин Тёмных Стёкол! И замок! Мой замок с высокой башней и с часами!
      - Пока ты веришь, что оно было. Пока ты хранишь картинку, звуки, чувства. Оно не просто было. Оно живёт. По самому ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
      И Хранитель исчез, словно туман после восхода солнца. Только солнце всходило не здесь, зато из-за дальних кустов наплывали клочья белёсого тумана. Обычного. Ничем непримечательного. Несущего зябкую сырость и продирающее до костей влажное касание осени.
      - Я - домой, - сказал Коля.
      - Угу, - кивнула Лена, у которой тоже глаза начинали слипаться. Ей нестерпимо хотелось в тихое тёплое местечко, где можно упасть на что-нибудь мягкое и отключиться от мира, из которого ушла очередная сказка.
      Пути разбежались. Путешественники разбрелись своими дорогами. Веня заторопился. Ему вспомнилась открытая дверь. Вдруг да она захлопнулась. Не поздоровится тогда Вене. Ой, не поздоровится. Залы сказочного замка потускнели и сдвинулись в стороны, а на передний план выплыла знакомая дверь. И не видать никакой щели, то ли насмехается она над Веней, то ли действительно щёлкнул язычок замка и оставил Веню во внешнем мире. Чтобы там ни говорил Хранитель про будущее, но если дверь закрылась, то ничего хорошего к Вене не приближалось.
      Издалека едва различимо донёсся голос Димки, ведомого Ленкиной рукой:
      - А что такое хроники и прогнозы?
      Веня стремительно вознёсся на третий этаж и остановился. Дверь выглядела точно такой же, как он её и оставил. Осторожно-осторожно Веня подкрался к двери и толкнул её двумя пальчиками. Створка открылась. Маленьким скромным мышонком Веня прошмыгнул в темноту.
      Он знал, что крысомуммии больше не придут, ведь те, кто пересёк миры в ночь Путешественников и Путешествий, никогда не возвращаются, не будь на то волеизъявления свыше или верного проводника, которым для Вени и для его друзей выступил Хранитель.
      Но Веня боялся не крысомуммий. Сказка ушла. Но совершенно реальные и злобные грабители вполне могли забраться в квартиру, пока Веня беспечно шастал в сказочных пространствах. А что, если они уже поубивали и мать, и отца, и бабушку. Чёрное отчаяние охватило Веню. Ну, так и есть.
      Он затаил дыхание и прислушался. Отец похрапывал во сне так же, как и в другие бессонные Венины ночи. Но, может, это грабители притворяются, обманывают Веню, ждут, чтобы он успокоился. Потому что самые страшные нападения, как всем известно, происходят именно тогда, когда их не ждёшь. Выключается свет, играет тревожно-зловещая музыка и отвратный монстр сваливается из тьмы на шею прекрасной девушки. Всеобщие визги, хлестание крови на пол-экрана и довольное урчание насытившегося чудища. Ну нет, только клыкастого зверя Вене сейчас и не хватало.
      Веня успокоился, попытался прогнать из головы все мысли о сверхъестественных существах, и прислушался ещё раз. Сейчас ему казалось, что он слышит даже тихое дыхание мамы. За спиной раздался щелчок замка, и Веня покрылся холодным потом. Грабители не проникли в квартиру, они ждали Вениного возвращения этажом выше. Холодея от ужаса и втянув голову в плечи, чтобы принять сокрушительный удар, Веня развернулся. Никого. Совсем никого. Просто захлопнулась дверь.
      Вене сразу полегчало настолько, насколько остроносый АНТ-9 получился вместительнее своего предшественника АНТ-2, не отличавшегося особым изяществом. На душе стало хорошо-хорошо, и Веня осмелился пробраться в большую комнату. Отец и мама спали, как ни в чём не бывало. Фосфорные стрелки будильника показывали полшестого. Тревожным взглядом Веня обшарил кухонную дверь. А что, если грабители притаились на кухне? Может, им требовалось дождаться Веню, чтобы убить всех сразу, чтобы некому было бежать в милицию и сообщать особые приметы.
      Не отпуская взгляда от тёмного стекла двери, Веня спиной вперёд прокрался к своей комнате. У двери он развернулся. Кровь билась в ушах тяжёлыми толчками. Кухня теперь далеко. Сейчас самое главное - убедиться, что его никто не ждёт с топором, сжатым когтистыми пальцами длинных бледных рук.
      Прищурив глаза, Веня шагнул вперёд. Никого. В голове появилась засасывающая пустота облегчения. Грабители не успели отыскать неприкрытую дверь. Если, конечно, они не догадались спрятаться в маленькой кладовке без окон возле дивана, где спят мать и отец. Но туда Веня не пойдёт. Нет, не пойдёт. Лучше думать, что там никого нет. Хотя именно так думать и не получается.
      Веня быстро, по-солдатски разделся и нырнул под одеяло, моментально укрывшись с головой. Картины сказки окончательно смазались и потухли. Усталость окутала голову приятной дрёмой. Веня благодарно улыбнулся и провалился в очередной спасительный сон.
      Глава 48,
      в которой Коля находит ответы на многие вопросы, и не только ответы
      "Интересно, а какие они, миражи?" - подумал Коля. Может быть он их ещё научится строить? Вот вырастет и научится. Ведь хозяин Тёмных Стёкол уже никогда не вернётся за Колей, никогда не будет поджидать его у школы или за мёртвым деревом, никогда не ухватит его за плечо, чтобы увести в неведомые дали и стать Хозяином, а может и Тёмными Стёклами сразу.
      Задумавшись, Коля покачнулся на табуретке и сделал судорожное движение, чтобы ухватиться за что-нибудь. Опоры не нашлось, зато задетая Колей чашка прокатилась по всей столешнице и чуть не сверзилась.
      Мама неодобрительно покосилась на Колю, и тот приготовился к строгому разносу для профилактики за некультурное поведение за столом. Но тут заулыбался папа, и Коля догадался, что разноса не последует.
      - Спокойней, Николя, - подмигнул папа. - Счастье к нам ещё не пришло, так что посуду бить рановато.
      - Так ведь посуду на счастье бьют, - наставительно заметила мама.
      - Естественно, - закивал папа с видом учёного, защитившего докторскую диссертацию. - Вот когда оно придёт, Коля станет на него посуду бить. А пока что получается, посуду не на счастье бьём, а на пол.
      Коля заулыбался.
      - Папа, - сказал он, - а мы постоим после ужина на балконе?
      - А надо ли? - деланно испугался папа.
      - Надо, надо, - серьёзно закивал Коля. Сегодня у папы было превосходное настроение и этим надо непременно воспользоваться, пока он не отгородился от мира и Коли свежим номером "Комсомольской Правды".
      Коля глубоким глотком дохлебал чай, одним широким взмахом губки для мытья посуды осушил расплескавшиеся по столешнице лужи и побежал на балкон.
      Там было прохладно, и пока папа допивал свой кофе, Коля успел сбегать за двумя куртками: своей и папиной. Он осторожно проложил их на шкафчик, придавил камнем на всякий случай и свесился вниз, пока родители не успели заметить его акробатические художества. Внизу степенно двигались по своим вечерним делам почти неразличимые силуэты прохожих. Может, среди них были и девушки, а может и сама Красавица-Комсомолка-Спортсменка, но сумрак превращал их в совершенно одинаковые и неинтересные фигуры, и Коля выпрямился, скользнув взглядом по небу. Ковш медведицы ему найти не удалось, но всё равно на небо смотреть куда интереснее, чем на тёмную землю и на сливающихся с ней прохожих. Звёзды дружелюбно подмигивали Коле, словно тысячеглазое привидение Каспер. Отрывок мультфильма мелькнул у Коли перед глазами, а в следующую секунду у него на плечах оказалась куртка. Папа всё-таки добрался до балкона.
      - Папа, а что, если наш мир ненастоящий? - спросил Коля.
      - А какой он, Николя? - улыбнулся папа. - По моему, так самый, что ни на есть настоящий.
      - Нет, папа, - заспорил Коля. - Давай, на секунду допустим, что он совершенно не настоящий.
      - Хорошо, Николя. Давай допустим. Надеюсь, за эту секунду с миром не успеет случиться ничего страшного.
      - Не успеет, - заулыбался в ответ Коля.
      - Время пошло, - напомнил папа. - Так какой он, этот мир?
      - Пусть он будет нарисованным.
      - И что?
      - Ну, папа, как же ты не понимаешь. Это ж ужас - узнать, что живёшь в нарисованном мире.
      - Почему ужас?
      - Но ведь с нарисованным миром может случиться всё, что угодно!
      - А ты не думал, Николя, что и с настоящим миром может случиться всё, что угодно.
      - Нет! С настоящим миром, что угодно не случится, я знаю.
      - Конкретней, Николя, конкретней. Что плохого может случиться с нарисованным миром?
      - А вдруг художнику не понравится рисунок, и он его уничтожит?
      - А тебе самому нравится этот рисунок, Николя?
      - Не знаю, - пожал плечами Коля.
      - Запомни, Николя. Никогда не говори "Не знаю"! Любой, задающий вопрос, думает, что он разговаривает с личностью, которая хоть и не всегда знает ответ, но по крайней мере имеет своё мнение на происходящие события.
      - Но я на самом деле не знаю! В нём столько, в этом мире...
      - Хорошего или плохого?
      Коля внимательно посмотрел на папу. Таким тоном папа всегда задавал подковыристые, провокационные вопросы, на которые думай-не думай, а правильных ответов не сыскать.
      - Так как, Николя, хороший он, наш мир, или плохой?
      - Разный, - вздохнул Коля, не зная, что сказать поумнее.
      - Во-о-от, - радостно протянул папа. По особому протянул. Не так, как в те минуты, когда Коля попадался в расставленную ловушку.
      - Значит, разный? - переспросил папа.
      - Разный, - утвердил Коля.
      - И есть в нём хоть что-то, что тебе по душе?
      - Конечно, папа, - подхватил Коля. Потом он представил школу и погрустнел. Но вовремя вспомнил о Пашке и вновь воодушевился. Ведь Пашка теперь не будет ему досаждать. И... может быть... Владян тоже.
      - Вот видишь, Николя, - задумчиво произнёс папа, размышляя о чём-то своём. Иногда не столь важно знать, нарисован окружающий мир или нет, а важно почувствовать, что в этом мире есть что-то хорошее. И не только есть, а было и будет. И если переводить на термины нарисованного мира, то важно почувствовать, что ты в этом мире нарисован красиво.
      - А если красиво не получилось? - спросил Коля и быстро добавил. - И изменить невозможно. Ну никак.
      - Тогда, Николя просто порадуйся, что тебя нарисовали. Ведь тебя могли не нарисовать и вовсе. Не успели нарисовать или не захотели. И всё, Николя, у тебя нет мира, пусть даже нарисованного, а у мира нет тебя. Было бы вместо тебя на бумаге нечто другое. Вот, скажем, уродливая клякса или вообще пустота.
      Коля поморщился, представив кляксу из старого мультика. Там тоже были нарисованные миры, а по ним путешествовали настоящие дети.
      - А правда, папа, что раньше все дети были знакомы с кляксами?
      - Знакомы? - удивился папа. - Ах да, можно и так выразиться. Конечно, были.
      - И ты?
      - Нет. Я уже те времена не застал. У меня были шариковые ручки. Хотя на старых партах у нас в школе ещё оставались дырки для вставки чернильниц.
      - Кляксы жили в чернильницах?
      - В чернильницах жили чернила. В чернильницу макали перьевую ручку или просто перо и писали по бумаге. И если чернил набиралось слишком много или перо цеплялось за бумагу, то с него соскакивала клякса и поселялась на листе. А знаешь, Николя, услышь наш разговор тогдашние шестиклассники, подняли бы они нас на смех, честное слово. Ты, наверно, думаешь, что кляксы живут только в сказках?
      - Не-а, - замотал головой Коля, чтобы папа не подумал, что он такой несмышлёныш. - А скажи, папа, когда уходят сказки?
      - Хороший вопрос, - смутился папа. - Знаешь, Николя, обычно все интересуются, куда они уходят. А вот когда... У всех по разному. Некоторые даже рождаются без сказки, а некоторые несут её в себе всю жизнь... Слушай, Николя, когда я учился в школе, то нам рассказывали легенду про Данко...
      - Про того, кто вырвал сердце и вывел народ в хорошее место?
      - Людей, не народ, - поморщился папа, но потом заулыбался. - Значит, и у вас её ещё не выкинули из программы. Так вот, Николя, мало вырвать сердце. Надо, чтобы оно было чем-то наполнено. Никто никогда не пойдёт за человеком с пустым сердцем...
      - Так что, у Данко в сердце жила сказка?
      - Но ты подумай сам. Представь. Темнота. Сырость. Огромные мрачные деревья, сплетённые в чащу. Голод и болезни. И больше ничего. И никто даже не знает про другие миры и места. Расскажи тем людям про светлые поля, про лужайки, заросшие густой травой, про море, про высоченные горы. Они не поверили бы, они засмеяли бы тебя с головой и объявили твои россказни пустыми сказками. Данко ведь тоже не был нигде, кроме своего мрачного леса. Но в сердце его жила мечта, которую другие называли сказкой. И когда он вырвал сердце, то именно его мечта, его желанная сказка горела в нём и освещала дорогу.
      - Так значит сказка жила только в Данковом сердце.
      - Не думаю, Николя. Наверное, такая сказка жила в сердцах у многих. Просто они не верили в неё. И ещё мораль в том, что не всем под силу вырвать своё сердце, чтобы превратить сказку в то, что происходит ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Вырвать и повести за собой.
      - Я знаю, папа. Про мораль знаю. Мы даже сочинение писали. А вот Пашка говорит, что сказка только мешает жить по нормальному.
      - Кому-то мешает. Тем, у кого она заслоняет настоящее, затемняет его, затуманивает, уводит с дороги, расслабляет и позволяет отсиживаться в кустах. Но ведь есть и другие. Те, чья сказка озаряет мир, выталкивает из кустов на дорогу и даёт силы, чтобы шагать к далёкой цели, которая когда-то казалась всего-навсего сказкой.
      И папа внимательно заглянул Коле в глаза. Коля аж испугался, что сейчас придётся рассказывать про все свои приключения, в которых он не всегда выглядел героем. А папа не увидит эти приключения. Папа не видел гнома, а, значит, и волшебный замок так и останется для него недоступным. И покажется папе весь Колин рассказ той самой сказкой, которая заслоняет Колю от понимания чего-то невыразимо важного.
      Но папа уважал чужие тайны. Он только хлопнул Колю по плечу и посмотрел вдаль:
      - Верю, Николя, верю, что есть у тебя сказка. Есть. Красивая. Но, наверное, не хватает тебе слов. Как много слов на свете, но почему-то в самые важные моменты их никогда не хватает.
      Коля не совсем понял, что имел в виду папа, и не знал, что теперь сказать самому.
      - А знаешь, папа, - внезапно вырвалось из него. - Веня-то, оказывается, умеет рисовать. Он самолёты рисует. Так здоровско.
      - Вот, Николя, - довольно кивнул папа. - Видишь, мир всегда может оказаться чуточку прекрасней, чем он был ещё секунду назад. Бывает, и не чуточку, а больше, неизмеримо больше. Надо только уметь дождаться и увидеть. Не пропустить.
      - Я не пропущу, папа, - пообещал Коля. - Только немного обидно видеть, как уходит сказка.
      - Теперь, Николя, ты спросишь, когда возвращаются сказки?
      И папа, накинув на Колины плечи вторую куртку, ушёл в комнату.
      "Нет, папа, - подумал Коля, - я уже знаю, когда они возвращаются. И по-моему... Я не знаю почему, но по-моему гораздо важнее знать: куда возвращаются сказки. Если на этот вопрос нет ответа, то предыдущий тоже получается сущей бессмыслицей".
      Коля ещё раз попробовал отыскать Большую Медведицу и снова неудачно. Не пропустить. А как это - не пропустить. И так в жизни столько всего пролетает мимо, а тут, оказывается, надо ещё главное увидеть и не пропустить. Встать с решительным лицом и заслонить ему дорогу. Главное не пройдёт. Оно останется с Колей. Нет, уж его-то он не пропустит. Значит, надо увидеть. Сперва увидеть, а потом уж не пропустить.
      Коля пристально вгляделся в звёздное небо. Вот мелькнёт хвостатая звезда и обернётся кораблём. И Коля увидит его первым! И сообщит всем-всем-всем. И его портреты будут на всех газетах! Вернее, во всех. Ну да неважно. А может, даже и Веньку с Ленкой рядом заснимут. А потом пришельцев повезут в Москву. И Колю тоже повезут. Не всё же Ваньке счастье. И тогда Коля проверит, роют ли в Москве канавы во дворах, и есть ли на Московской телевышке ресторан. Пришельцев-то туда пустят. А если пустят пришельцев, то и Колю тоже. А при расставании Коля будет махать пришельцам рукой и кричать: "Приезжайте ещё!"
      Но на небе просто мерцали звёзды, и не мелькал никакой корабль, чтобы Коля мог его первым разглядеть. И Коля расстроился. Но мелькнули перед ним отблески Тёмных Стёкол. А не эти ли мечты называл хозяин миражами. Может, Коля научился их строить. Да нет! Он всегда умел! Мечтать-то...
      Коля перевёл взгляд пониже, а потом и вовсе под самый балкон. В переплетениях веток что-то сверкнуло. Похоже, кто-то зашвырнул туда недокуренный бычок. Но нет! Бычки светят багряным, словно неумерший уголёк костра, а здесь свет виднелся бледно-лимонный, почти белый.
      Догадка пронзила Колю. А ведь это она! Та самая вещичка. Отблеск сказки, то ли задержавшейся перед дальней дорогой, то ли вернувшейся специально для Коли, то ли даже не подозревающей о Колином существовании и живущей сама по себе.
      Сердечко застучало в бешеном темпе. Сказка осталась, осталась с Колей. Пусть исчез треугольник. Пусть растворился со стены портрет Предзнаменовательныцы к великой радости соседа с первого этажа, который всё же не поленился и нажаловался родителям Коли на будущее. Пусть ушёл гном своей дорогой, забрав все волшебные палочки. Но вещички из сказки продолжали искать встречи с Колей. И завтра, по пути в школу он снимет с ветки эту вещичку, которая кажется отсюда бледно-лимонной блёсткой, и покажет её Вене и Ленке. И Димке тоже покажет. И, может быть, даже Пашке...
      Но до утра уйма времени! А что, если её украдут! Да непременно украдут!!! Кто сможет пройти мимо сверкающей непонятной вещички, чтобы, воровато оглянувшись по сторонам, не ухватить её своей загребущей рукой и упрятать в карман. Колину Золотую Каплю!!!
      Но нет! Ведь волшебные вещи видимы только для Коли. Даже папа не смог увидеть гнома. Значит, все остальные просто не заметят Каплю, скользнут мимо или окинут усталым взором облысевший куст сквозь неё. Золотая Капля спокойно провисит до утра и благополучно дождётся Колю.
      А ведь гнома видели Веня с Ленкой. И Пашка с Димкой. Получается, что есть и другие люди, которые могут прикоснуться к сказке. Что случится, если один такой припрётся и утащит её? Перед Колиными глазами возникла чуть подрагивающая пустая ветка.
      И тут Коля успокоился. Не надо пугаться. Значит, эта вещичка не для Коли. Значит, он встретит другую. Встретит в самое нужное и необходимое время. И Коле впервые стало не жалко, что капелька лимонного света засверкает не в его руках. И почему-то в эту минуту Коля почувствовал себя легко и свободно.