Трикси Трейдер

— Пожалуй, мне достаточно.

— Да нет, я насчет сокращения. Слыхала об этом? Ты ж всегда в курсе всех сплетен.

— Нет!

Все подскакивают на стульях от моего вопля. У меня горят щеки.

— Ничего я не слышала! Я слишком занята, чтобы собирать слухи. — Я судорожно хватаю бутылку и принимаюсь разливать вино, чтобы отвлечь внимание. — Мне совершенно не до того.

— А я слышала, — говорит Нэнси. — Но думаю, лично я в безопасности. У меня много клиентов во Франции.

Кто? Кто это? Поименно!

— А какие компании нуждаются в деньгах? — обращаюсь я к Манфреду.

— О, думаю, ты и сама знаешь. Все как обычно. Свинина просто великолепна, и красную капусту я обожаю. Она похожа на белую квашеную. Вы должны дать мне рецепт. — Он улыбается Лили.

Та гордо подбоченивается, протягивая Лиз тарелку фасоли.

— Это все из-за тмина. Секрет в том, чтобы ни в коем случае не класть туда кориандр. Тмин, только тмин. — И она стряхивает воображаемую пылинку со своего передника.

— Ну да, ну да. Все как обычно. — Я гну свою линию. — Вот инженерные, например. Им вечно не хватает денег. Просто бездонная бочка какая-то.

— Я говорю не об инженерных компаниях. Я имел в виду скорее область мультимедиа. Вроде того, чем занимается Натан. Или телекоммуникации. Сколько ни дай, им все мало.

— Прошу прощения, я на минуточку. — И я снова устремляюсь в ванную. Кажется, грядет насыщенная неделя.

Когда я возвращаюсь в комнату, выясняется, что Киаран сменил тему, уведя ее в сторону от работы. Вот черт! А я только-только обрадовалась: сроду не слышала столько полезной информации в такой короткий промежуток времени. Теперь они говорят о футбольной команде, в которую он недавно вошел. Вроде бы завтра они играют второй матч. Джулия с интересом расспрашивает его о правилах. Бессовестная! Она же в жизни не интересовалась футболом.

— Кто-нибудь претендует на остатки картошки? — интересуется Кейт. Все трясут головами. Лиз даже и не подумала притронуться к своей тарелке. — Что ж, на нет и суда нет. — Она перекладывает к себе на тарелку дожившую до сей поры картошку и присовокупляет остатки капусты. — Объедение.

Три часа спустя я уже знаю буквально все о тайной страсти Бладхаунда к тропическим рыбам. На прошлой неделе у него случилось несчастье: он посадил двух рыб-ангелов в один аквариум, не учтя их аппетитов. Манфред, оказывается, член танцевального клуба. Представляете себе? Приличный, уважающий себя банковский служащий вне работы превращается в кретина, который занимается рукомашеством и дрыгоножеством. Правда, не уверена, что он оценил мою шутку, когда я посоветовала ему купить балетные тапочки. Потом Нэнси неожиданно вспоминает о производителях этих самых тапочек и подобных же аксессуаров, которым тоже вечно недостает денег, и я снова улетаю в ванную. М-да, гости подумают, что у меня проблемы с мочевым пузырем…

Я понимаю, что мы уже надрались, когда Кейт принимается рассказывать нам историю своей жизни и о том, что делать, когда холодеют ноги… Одна только трезвенница Нэнси не растерялась, когда я пристала с расспросами об ее увлечениях помимо работы. Она просто ответила: «Моя кошка», как будто это — нечто само собой разумеющееся. Неудивительно, что я утратила интерес к своей работе. Достаточно взглянуть на коллег, с которыми мне приходится иметь дело.

Ну да, и еще была Лиз. Перед десертом я предложила всем поменяться стульями — просто для разнообразия, и была немало раздосадована, когда эта стерва снова уселась рядом с Киараном. Не понимаю, почему это меня так тревожит. Я хочу сказать, вчера мы с Киараном не так уж и тесно общались, да и сегодня он явно не претендует на должность души компании. Просто сидит с нейтральным выражением лица и слегка оживляется лишь при общении с Джулией. Та со всеми одинаково любезна — даже с Натаном; впрочем, это для Джулии абсолютно нормально. Она мила, общительна, остроумна и хороша собой. Неудивительно, что мужчины бомбардируют ее вопросами… Нет-нет, я ничуть не ревную. Не подумайте плохого.

По крайней мере, десерт прошел на ура. Ну, разумеется, это не касается Лиз. Взамен Лили принесла ей бисквитов и сыра. Я не могу отделаться от ощущения, что она сделала это нарочно.

Лили чуть не лопается от гордости, когда Киаран принимается нахваливать неаполитанское мороженое. Можно подумать, она сама его сделала. С этой минуты она смотрит на Киарана весьма благосклонно.

Я только-только начинаю расслабляться, когда Лиз вдруг подскакивает на стуле, глядя на часы.

— Уже два! Мне нужно идти. Сэм собирался позвонить мне в полночь, чтобы пожелать спокойной ночи. Он будет беспокоиться, если меня не окажется дома. Ты же знаешь, Трикси… Он такой заботливый. — Она одаряет меня ослепительной улыбкой.

— Хм, — отзываюсь я, не разжимая зубов. — Кстати, если вы по-прежнему вместе, как сюда вписываются полоски и звездочки?

— О, он не хочет, чтобы люди знали, как у нас все серьезно. Не желает, чтобы другие женщины в банке сочли наши отношения угрозой для себя. Пусть знают, что могут приходить в любое время.

Ну-ну…

Гости начинают подниматься. Джулия целует меня в щечку и напоминает, что мы собирались завтра отправиться по магазинам. Пардон: уже сегодня, просто попозже.

— Встретимся у «Джо» в «Фенвике», — говорит она и отправляется прощаться с Лили, которая сидит тихонько в кухне, почитывая журнал и ожидая, когда придет пора загружать оставшиеся бокалы в посудомоечную машину.

— Пока, дорогуша. Не забудь, что я тебе сказала насчет туалетной бумаги в пупырышек. Она подойдет тебе гораздо лучше! — кричит в ответ Лили. — По крайней мере, не царапает задницу.

Джулия пулей вылетает в дверь. Манфред жмет мне руку.

— Большое спасибо за все. Было очень мило. Ты прекрасная хозяйка.

Почему он всегда разговаривает так, как будто опасается, что ему сейчас дадут в зубы?..

— Спокойной ночи, Нэнси, — любезно говорю я. — Кейт, тебе вернуть твои пакеты? Киаран, Натан, Бладхаунд, спасибо, что пришли. Надеюсь, скоро увидимся, Натан, — прибавляю я, с энтузиазмом пожимая ему руку.

Киаран целует меня на прощание и шепчет на ушко, что все было отлично.

— Так держать. Они все у тебя в руках. Ну, и я тоже — стой самой минуты, когда мы столкнулись…

Я бросаю на него быстрый взгляд, но по его лицу невозможно ничего прочитать.

— Желаю удачи, — говорю я. — Увидимся.

— Уж я надеюсь.

Он улыбается и целует в щечки женскую половину компании. Лиз направляется к выходу, но в дверях останавливается и поворачивается ко мне:

— Надеюсь, ты не в обиде, что я помянула Сэма?

— С какой стати? Сэм давно в прошлом.

— Да, конечно. Просто я слышала о грустном окончании этой истории. Он рассказал мне отвоем женихе из Гонконга, но я тебя не осуждаю, честно. Просто интересно, не жалеешь ли, что все так закончилось. — Она пристально изучает мое лицо. — Может, тебе хотелось бы все вернуть?

— Нет, — честно отвечаю я. Хотя вообще-то ложь я грехом не считаю. Особенно когда встречаются две сучки. — У меня не было жениха в Гонконге, и порвала я с ним совсем по другой причине. — Я заговорщически понижаю голос: — Дело в том, что у него был триппер.

Ого! Никогда не видела, чтобы человек так стремительно бледнел. Я дружески машу ей рукой, пока она на подгибающихся ногах идет к такси, а потом аккуратно закрываю входную дверь.

Один — ноль, я полагаю…

Суббота, 14 октября

(до «Дня X» 31 день — кто засунул мне в мозги колокол?)

И почему я не поставила возле кровати бутылку воды? Я просыпаюсь от ужасающей жажды. Должно быть, Лили положила слишком много соли в вишисуаз. И кроме того, похоже, у моего организма произошел какой-то локальный конфликт с черносливом.

Я накидываю хлопковый египетский халат бреду на кухню. В такие вот моменты я просто злюсь на Лили: в холодильнике стоят спасительные бутылки «Перье», а на столе — заботливо оставленное средство от похмелья.

После того как гости ушли, в течение часа мне пришлось сидеть на кухне вместе с Лили, которая мыла тарелки и убирала со стола. Надо ли говорить, она не могла отпустить меня спать, не прочитав предварительно лекцию о вреде алкоголя, после того как насчитала четыре бутылки из-под шампанского и еще десять винных. Но чего она ожидала? Нельзя же пригласить на ужин гостей и надеяться, что они ограничатся бокалом-другим за весь вечер. Тот, кто сказал: «Лучше меньше, да лучше», должно быть, не отличался гостеприимством.

Половина десятого. Когда мне удавалось так рано подняться? Яркое солнце заглядывает в окна. Шесть с половиной часов сна! Да ни одному человеку этого не хватит, чтобы нормально функционировать. Ну, если только это не Маргарет Тэтчер… Впрочем, насчет ее человеческой природы есть разные мнения…

Я выжала несколько апельсинов, а потом поставила кофе и выдула бутылку «Спешл К.», стараясь лишний раз не двигать головой. Такое впечатление, что мне в череп засунули погремушку и кто-то непрерывно ее трясет. Да что же это такое? Неужто это тот самый образ жизни, к которому я так стремилась? Вечером приглашать в гости коллег, с большинством из которых я бы с радостью вообще не встречалась, а в субботу утром завтракать в одиночку… Что общего у меня с Нэнси? — разве что нам обеим требуется кислород для дыхания. Ну а что до Леона и Манфреда… Согласна, кое-что общее у нас все-таки есть: мы все работаем в банке.

Но я должна заслужить и сохранить их расположение. Ладно, никто не совершенен. Один более или менее длинный роман и столько беспорядочных связей, что не хватит пальцев на обеих руках, чтобы их сосчитать, — не та жизнь, которую я представляла себе во времена розового детства. Тогда я воображала, что в почтенном возрасте двадцати восьми лет у меня будет муж и несколько маленьких детишек. О работе я не задумывалась: большинство окружавших меня женщин ничем таким не занимались. У них в распоряжении были дети и кормилец семьи. Чего еще надо?

Но потом я поступила в университет и неожиданно познакомилась с людьми, чьи матери работали наравне с мужчинами. Матушка Джулии, например, юрист. Так что вдобавок к образованию мне захотелось карьеры… Трикси в возрасте двадцати восьми благополучно совместит карьеру, брак и малыша в колыбельке. И чем больше я узнавала таких женщин, тем сильнее меня обуревало желание поступить на работу в Сити. А где еще Золушке искать своего прекрасного принца? Впрочем, когда я встретила его, он наплевал на волшебную сказку и превратился в лягушку.

А ведь до тех пор я обожала свою работу. Она словно для меня была создана. Разыскивать клиентов, организовывать встречи и в конечном итоге убеждать их, что они жить не смогут без данной конкретной сделки. И они верили. И сдавались. Я чувствовала неимоверное удовлетворение, разъясняя клиенту, сколько именно денег ему понадобится, чтобы поднять фонды, и внушая ему, что мы — единственное его спасение. Мне приходилось усердно трудиться, дабы преуспеть. Я творила. Я раздумывала над проблемой, анализировала ее. Вот, например: клиенту нужны швейцарские франки, чтобы выстроить фабрику в Швейцарии, а я должна учесть все пертурбации, которые могут произойти с деньгами. Не выйдет ли дешевле взять ссуду японскими йенами, а потом обратить их в швейцарские франки? Итак далее, и тому подобное…

Я должна изучить компании, которым необходимы деньги, и затем отыскать оптимальный вариант обретения этих самых денег. Я должна придумать путь, чтобы компания получила деньги с наибольшими для себя выгодами, а затем отыскать того, кто эти деньги даст. Ив конце концов все должно закончиться всеобщей взаимной выгодой. Это непросто. Это занимает время. Но у меня все получалось.

А потом на горизонте появился Сэм. Мы долго работали вместе, обмениваясь опытом и все такое. Он посвящал меня в тайны валютных рынков, а я учила его работать с клиентами. Мы были великолепной парой, пока я не выяснила, что на самом-то деле нас трое.

Но я сумею вновь полюбить работу. Эта постоянная шумиха, спешка, минутки свободной нет. Обгоняй, торопись. Успей и сделай. И получи удовольствие… Один журналист как-то рассказывал мне, как увлекательно работать над сенсацией — такой, что повергнет в шок любого, кто ее прочтет. Сперва ты просто узнаешь сплетню — или до тебя доходит слух. И тогда ты приступаешь к делу. Медленно, осторожно выясняешь подробности. Складываешь воедино кусочки головоломки. И вдруг, внезапно, истина возникает как чертик из коробочки — и ты видишь целостную картину. Ну а затем — последний вечер перед публикацией: ты выверяешь слова, детали, перепроверяешь факты. В крови бушует адреналин, поскольку ты знаешь, что завтра утром нечто может радикально перемениться. И произойдет это из-за тебя… Я тогда очень хорошо поняла, что он имеет в виду.

Я хочу вернуть себе все это… Поправка: я верну все это. Я ощутила этот давно забытый прилив восторга, когда встречала доктора Норико в аэропорту. Я могла кое-что для него сделать — не важно, хотел он того или нет, — и это было приятно осознавать. Вот почему мне хочется сохранить работу. На самом-то деле главное вовсе не в деньгах, хотя я бы солгала, если сказала бы, что мне не нравится роскошь. Но по большому счету дело в другом. Джим увидел это во мне, но как объяснить коллегам? С какой стати мне с ними откровенничать? Еще, чего доброго, решат, что я размякла и из меня можно веревки вить. Пусть думают, что Трикси сражается ради своего гардероба и образа жизни.

Я как раз вычищаю из посудомоечной машины останки вчерашнего пиршества, когда телефон разражается звоном.

— Алло, — придушенно говорю я, некоторое время порыскав в поисках трубки.

— Доброе утро. Как мы себя чувствуем? — Это Киаран. Нашел время звонить! Нормальные люди еще дрыхнут без задних ног. — Надеюсь, не помешал?

— Нет! У меня все отлично, спасибо. — Молодец, Трикс. Ты заговорила как Нэнси. — А как ты?

Не беспокойся, Трикс. Теперь он будет звонить каждый день.

— Великолепно.

Кто сказал, что куртуазные традиции ушли в прошлое? Давай! Поглубже насади его на крючок и начинай выбирать леску. Ты достаточно страдала.

— Готов к своему матчу? Когда начало?

— Выгляни в окно. Дождь идет. Матч отменили, потому я тебе и звоню. Возможно, я покажусь нескромным, но…

Ну, давай же, признайся, что влюбился с первого взгляда!

— Ну… я не видел тебя в этой юбке от Прада с тех пор, как опрокинул на нее кофе. Хотел узнать, сошло ли пятно, или, может, пора покупать новую?..

Он что, приглашает меня пройтись с ним по магазинам? Очень романтично. Подобное предложение коллега не станет делать коллеге. А вот мужчина — женщине… Это совсем другой разговор. Может, стоит позвонить Джулии и отменить нашу сегодняшнюю встречу? Она все поймет и не обидится.

— И я слышал, вы с Джулией сегодня собираетесь за покупками, и…

Да! Да! Само собой, я все отменю! Когда мы встречаемся? Сперва, я думаю, позавтракаем в уютном кафе, а потом можно будет прогуляться. Ближе к вечеру — немного выпить в каком-нибудь барчике, ну а дальше — все получится само собой…

— Я хотел сказать: если ты увидишь что-нибудь подходящее — покупай не раздумывая. Я возмещу расходы.

Я молчу несколько секунд, прежде чем ответить. Не хочу, чтобы он уловил разочарование в моем голосе. И зачем я последние двадцать минут убеждала себя, что люблю свою работу и сделаю все, чтобы сохранить ее? Понятия не имею. Вот так оно все и бывает. Помни: «Боевая стратегия», пункт четыре.

— О, это очень мило с твоей стороны. Но вообще-то я уже давно собиралась тебе сказать, но ты был на своих курсах… Оно сошло. Пятно, я имею в виду. Так что никаких проблем. Тебе не придется покупать новую юбку.

— Ну, тогда я хотя бы заплачу за чистку. Сколько это стоило?

— Да нет, честное слово, не важно. Забудь об этом. — А что еще делать женщине? Потребовать возмещения и прослыть при этом меркантильной стервой? В любом случае, юбку давно пора было почистить.

Далее повисает пауза — такие принято называть гнетущей тишиной. Кажется, проходят часы, прежде чем Киаран наконец отвечает:

— Ты уверена?

— Абсолютно… (Пожалуйста, не вешай трубку! Погоди, пока я придумаю, что бы еще сказать.) Спасибо, что пришел вчера. Надеюсь, тебе понравилось. Я немножко беспокоилась: у тебя было такое странное выражение лица.

— А-а! — Он разражается смехом. — Никогда не догадаешься, что сделала эта людоедка Лиз.

— И что же?

— Она опустила руку под стол и принялась гладить меня между ног.

— Не может быть!

Как же так? Она же вроде бы встречается с Сэмом. Ну и парочка!

— Представляешь? Я просто не знал, что делать. Я не осмеливался ничего сказать, чтобы не обидеть ее, и боялся пошевелиться, чтобы она случайно не решила, что я ее поощряю. Вот в итоге и сидел, словно аршин проглотил.

— Да, ну ты и попал.

Мы смеемся.

— Серьезно, она кошмарная женщина. Далее. Ты видела, как она вцепилась в Натана, когда выяснила, что он мультимиллионер?

— Нет, — вру я. — Как это низко.

— Чувствуется Сэмова школа, хотя, если верить тому, что я слышал, они друг друга стоят. Чем больше мне о нем рассказывают, тем труднее мне представить вас вместе. — Снова повисает пауза. — Извини. Кажется, я влез не в свое дело. Если все, что я слышал, — правда, не исключено, что ты до сих пор испытываешь к нему какие-то чувства.

Это утверждение? Или вопрос?

— Не бери в голову. Сэм меня больше не беспокоит. Я смотрю на него и постоянно удивляюсь: как я могла быть такой дурочкой?

— Ну, думаю, ты знаешь старую истину, гласящую, что любовь слепа.

— Разумеется. Но даже у слепых должны быть мозги. Вдобавок отвергнутая женщина становится кровожадным чудовищем. — Я хихикаю, вспоминая лицо Лиз, узнавшей «правду» о нашем с Сэмом разрыве. А потом признаюсь Киарану в содеянном. И долго слышу хохот на том конце трубки. — Теперь Сэм будет шарахаться от меня как от чумы. Может, сказаться больной в понедельник? Подождать, пока он отбушует.

— Да ты что! И пропустить все веселье? Да и в любом случае не стоит пропускать работу, — предостерегает рассудительный Киаран. — Не забывай об ультиматуме Джима. Время бежит. Сколько там тебе осталось? Тридцать один день? И потом, ты только-только начала налаживать отношения. Не останавливайся на достигнутом.

— Ты прав. Вообще-то грядет напряженная неделя. Мне придется проверить все те наводки, которые коллеги дали мне… — Я осекаюсь на полуслове.

— Прошлым вечером.

— Как ты узнал?

— Ну, я просто делал то же самое. И потом, никто не станет бегать в ванную столько раз за вечер. Или у тебя желудок расстроился?

— Нет.

— Я и не сомневался.

— Но ты никому не скажешь?

— Ни словечка. Но… — Кажется, он колеблется. — Если мы все выяснили насчет понедельника, не поговорить ли нам о воскресенье?

— Что?

— Ну, как насчет ужина? Если уж ты не даешь мне заплатить за чистку, могу я, по крайней мере, угостить тебя ужином? Тихо и мирно посидим где-нибудь, если ты не против.

Я не тороплюсь с ответом. Хочу убедиться, что мне не послышалось.

— Я не против.

— Отлично. Я заеду за тобой около восьми, идет? Надеюсь, нет ничего такого, чего ты не употребляешь?

Кажется, мои вчерашние гости порядком его впечатлили.

— Нет. За исключением того, что я не притрагиваюсь к алкоголю. — Я хихикаю.

— Как я мог забыть? Трезвенница Трикси. Увидимся завтра. — Он вешает трубку.

Черт. Я еще не очухалась после вчерашнего. Что же делать? О, знаю! Спрошу Джулию. Она у нас спец по здоровому питанию и все такое.

К сожалению, выясняется, что Джулия ничем не может мне помочь. Выясняется это, когда мы сидим у «Джо», потягивая шампанское…

…Ладно, я опоздала. Когда я пришла, она рассматривала черно-белый портрет Джереми Айронса, так что я от двери могла сказать, в каком она пребывает настроении. Цветовая гамма отлично его передавала….

— Ты знаешь, который час? — спрашивает она, едва я приближаюсь к столу.

— Знаю, знаю. Просто я проходила мимо магазина Армани, ну и приметила там жакетик. Что я могла поделать? — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и тут же замираю в изумлении. — Боже, что это?

— Фруктовый коктейль.

— Да? Тебе что, витаминов не хватает? А может, ты заболела?

Я протягиваю руку к ее лбу, но она отпихивает меня:

— Нет. Просто я не знала, сколько тебя придется ждать, и решила не надираться в одиночку. Показывай жакет.

Я лезу в сумку и достаю обновку. Красный кашемир. Думаю, не стоит демонстрировать ей заодно вечернее платье — после того как я всю неделю стонала, жалуясь на долги и рассуждая, как буду их отдавать, особенно если потеряю работу.

— По-моему, он будет великолепно смотреться с черными кожаными брюками. Как ты думаешь? Под низ можно надеть блузку с низким вырезом, а?

Я интересуюсь ее мнением, чтобы непременно сделать наоборот. Вкусы Джулии — это что-то невообразимое: она может носить «Оазис» с «Версаче». Я однажды рассказала об этом Лили, и та ужасно возмутилась. Никак не могла понять, как можно сочетать этих ужасных братьев Галлахер с таким замечательным «Либерасом».

— А зачем тебе понадобился второй красный жакет, Трикси? Ты же вроде уже купила один месяц назад?

Я словно бы слышу свою мамочку.

— Но это же совсем другой стиль. Он длиннее и облегает лучше. Ну, сама посуди. Огромная разница.

— Возможно. — Она вздыхает. — Хотя вообще-то, Трикси, тебе не кажется, что сейчас надо думать о работе…

Мама, это ты. Точь-в-точь.

— Согласна, но мне непременно нужен этот жакет — для завтрашнего вечера. У меня свидание с Киараном.

— Что?

— Ну, не то чтобы прямо свидание, — поспешно поправляюсь я. — Он пригласил меня на ужин. А что? Я думала, ты будешь рада. Кажется, он тебе понравился, разве нет? — Я замолкаю, перехватив строгий взгляд Джулии.

— Да, но что с того? Я думала, ты решила заняться карьерой. Сдается мне, он будет тебя отвлекать…

Бабушка?! А ты откуда взялась?

— Нет. Я этого не допущу. Ничего серьезного, Джулия. Он просто… просто он мне симпатичен. Понимаешь, он позвонил мне сегодня утром, и я решила, что он приглашает меня за покупками. Я даже хотела позвонить тебе и отменить встречу… — Я замолкаю. Кажется, меня занесло.

— Ты собиралась отменить нашу встречу?! Я думала, мы договорились, что ни один мужчина никогда не будет стоять между нами. Свидания не могут быть важнее встречи с подругой!

«Возможно, ты так считаешь, но в жизни все иначе». Впрочем, у меня нет охоты возражать, так что я молчу, и Джулия провозглашает:

— Друзья превыше всего!

Осталось уточнить, какого пола…

Она нетерпеливым жестом отгоняет официанта, и я едва успеваю перехватить его и заказать два бокала шампанского. Хм. Предполагается ли, что я буду за них платить?

— Я знаю. Извини. Я же здесь. Брось, Джулия. — Я наклоняюсь и похлопываю ее по руке. — Сколько мужчин у меня было после Сэма? Ни одного. Я просто развлекаюсь. Ничего серьезного. Клянусь, я займусь работой и посвящу себя карьере. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но, честное слово, беспокоиться не о чем. — Я открываю меню. — Ладно, что мы будем есть? Что ты думаешь о вчерашнем вечере?

Джулия изучает меню.

— Я — как обычно, а ты?

— Пожалуй, возьму фирменное блюдо. И ты не ответила на вопрос. — Я протягиваю официанту заказ.

— Извини. Ты первая. Как тебе твои гости? И как вообще прошел вечер по твоему мнению, удачно? В конце концов, это было что-то вроде семейной вечеринки.

Ну да. Правда, если б у меня были такие родственники, я бы давно уже застрелилась. Или перестреляла их. Я мотаю головой.

— Честно говоря, не впечатлило. Странные люди. Чего-то им не хватает… Нет искры в душе, понимаешь? А вся ирония в том, что именно поэтому Джим считает меня слабым звеном. Я, дескать, отдаляюсь от коллектива. Но что же мне делать? Они все такие… — Я замолкаю, мучительно пытаясь подобрать нужное слово. — Серые. — Единственное слово, которое верно их характеризует. Но каждый раз, когда я воображаю себе Манфреда в его танцевальном клубе, я не могу отделаться от ощущения, что слышу «Звуки музыки» и вижу его — облаченного в бриджи из цветастых занавесок, ритмично подпрыгивающего в такт мелодии.

Я трясу головой, чтобы отогнать душераздирающую картину.

— Но знаешь, что странно? — Я делаю большой глоток шампанского и наклоняюсь поближе к Джулии, чтобы пожилые леди за соседним столиком не смогли меня расслышать. — Я уверена, что вчера кто-то покопался в моих ящиках для белья.

— Что? — Джулия взирает на меня так, словно сомневается в моем душевном здоровье.

— Глупо, да? Видишь ли, я всегда запираю их, когда приходит кто-то незнакомый, но я полагала, что могу доверять своим коллегам по работе. И все-таки я уверена, что кто-то там шарил. «Ла Перла» перемешана с вещами от Ригби и Пеллер, а трусы, которые…

— Давно уже пора было выкинуть, — перебивает Джулия.

Я киваю:

— Трусы, которые Лили давно уже мечтает превратить в тряпки, все были передвинуты сзади вперед. Наконец-то Лили их получит. Она говорит, что отполирует свои медные дверные молоточки. — Я заглатываю остатки шампанского и хихикаю над изумленным выражением лица Джулии. Две старые карги за соседним столом, кажется, ничего не заметили.

— Ладно, я как раз собиралась сказать, что твои коллеги — странные люди. Мне всегда нравился Крис… прости, Бладхаунд. — Она смеется, увидев мою мину — Он хороший парень. Не Аполлон, конечно, но очень милый. И очень хорошо к тебе относится.

— Ко мне и к рыбам-ангелам, — бурчу я себе поднос — Ну, и?..

— Ты слишком жестока к нему. Ты всегда его задвигала. Дай ему шанс. Но право же, Леон, Манфред и Нэнси — просто ужас что такое. И как только клиенты соглашаются с ними работать? Мне не понять… Им следовало бы расширить свой словарь и круг интересов заодно. — Джулия намазывает маслом пластину чиабатты и принимается усердно жевать.

Я не могу себе этого позволить. Калории, калории… Болезненные воспоминания омоем «упитанном прошлом» сделали меня крайне нетерпимой к людям, которым нет нужды изнурять себя диетами.

— Так ты тоже заметила?

— Трудно было не заметить. — Она замолкает, поскольку отправила в рот очередной кусок чиабатты. — Не уверена насчет Натана, — говорит Джулия, прожевав свою порцию. — Он выглядит чудовищно, но что-то такое в нем есть. Не могу сказать с точностью… Одним словом: нечто. А что касается Лиз… Ну что ж, производители презервативов не разорятся, пока она будет поблизости.

Я рассказываю ей, как Лиз охотилась за Киараном и как я ее наколола. Чиабатта вываливается из тарелки, пачкая салфетку. И кто только учил Джулию вести себя за столом?

— Киаран неплохой парень, — признает она, отсмеявшись и принимаясь собирать со стола кусочки, пока официант не заметил. — Ладно, рассказывай. Что ты завтра наденешь?

Воскресенье, 15 октября

(до «Дня X» 30 дней — к дьяволу «Боевую стратегию»!)

К восьми часам я уже успела три раза сменить наряд и дважды проверить, не застрял ли между зубов шпинат, хотя не ела этот зеленый ужас уже сто лет. И вот сижу в кресле, расположенном в стратегически правильном месте — возле окна, и жду Киарана. Будто бы я вновь превратилась в подростка. В животе урчит от волнения, и, когда внезапно звонит телефон, у меня замирает сердце. Я совершенно уверена: звонит Киаран, чтобы все отменить. Воспоминания о безответной первой любви всплывают на поверхность из глубины времен моей ранней юности…

Оказывается, нет. Это Джулия хочет пожелать мне удачи. Затем звонит Лили — сообщает, что забыла у меня свой проездной на автобус, и просит положить его куда-нибудь, где он не затеряется.

Надеюсь, мы не пойдем в заведение с кожаными сиденьями. Потому что соприкосновение их поверхности с моими кожаными же брюками может быть чревато забавными звуками… А переодеться нет никакой возможности, поскольку именно в этих штанах я выгляжу Действительно Сногсшибательно. Оба слова с большой буквы. Сотни наклонов и приседаний, которые мой тренер принуждал меня делать в последние полгода, не прошли впустую. Киаран будет сражен наповал.

Я бросаю взгляд в зеркало, дабы убедиться, что макияж безупречен. Все: я готова. И что же мне теперь делать? Открыть бутылку вина? Или, может, послушать музыку? Я должна выглядеть естественно. Ни единого намека на все эти часы судорожных сборов, сумасшедших переодеваний и всего такого прочего… Я останавливаюсь на вине — а собственно, почему бы нет? — и усаживаюсь в кресло возле окна. Тупо смотрю в телевизор, безуспешно пытаюсь следить за развитием событий в «Бэлликисэйнджел». Нужно же мне приобрести какие-нибудь навыки общения с ирландцами…

Боже мой! К дому плавно подкатывается «Ягуар XKR». Безделушка стоимостью семьдесят тысяч фунтов. Это же не может быть его машина, верно? И тут он выбирается наружу. Вот это да! Мне нравится. Моя «Тойота» выглядит несколько потертой, ей ведь больше года… Черт! В «Ягуаре» кожаные сиденья. Хорошенькое начало…

Киаран одет несколько небрежно. Черные джинсы и коричневый замшевый пиджак очень мило смотрятся, но он мог бы приложить и побольше усилий. Проклятие! Он заметил меня в окне и машет рукой. В такие вот моменты я жалею, что не прислушалась к совету Лили и не поставила себе «эти замечательные затененные стекла», которые «так чудесно подошли бы этим окнам». Я салютую ему бокалом вина, поднимаюсь из кресла и иду к входной двери. Глубокий вдох… Ой! Бегу обратно, чтобы выключить телевизор и положить на подлокотник кресла раскрытые на середине «Большие надежды». Пусть не думает, что я необразованна!

— Привет, — говорю я, когда он вступает в холл и целует меня в щеку. — Извини, не могла вспомнить в точности, на какое время мы договорились. — Лгунья! Лгунишка! Но что же поделаешь?.. — Ну, и решила выпить бокал совиньона. Не желаешь?

— Спасибо, Трикси, но у меня железное правило: по воскресеньям не пью. Даю своему истерзанному желудку маленький выходной. (Надо же, какая сознательность! Хм, сегодняшний вечер, похоже, окажется еще веселее, чем я думала.) Впрочем, это не должно тебя останавливать. — Он улыбается, морщинки разбегаются от уголков глаз. — Но не отправиться ли нам в путь? Признаться, я голоден.