Семья д`Артьер - Любовь сильнее расчета

— Что здесь происходит? — послышался с лестницы густой бархатный баритон, заставлявший душу Райли трепетать от наслаждения.

Мейсон окинул взглядом живописную группу, и ему все стало ясно.

— Луиза, немедленно отправляйся домой. А вы, сударь, если я еще хоть раз увижу вас рядом с моей племянницей…

Молодые люди сочли за лучшее убраться восвояси. Уходя, они захлопнули дверь костюмерной, в которой в тот момент находились Райли с Мейсоном. Последние даже не заметили этого. Когда Луиза с Родериком ушли, Райли задала мучивший ее вопрос:

— Почему ты здесь? Разве тебе не нужно находиться рядом с Далией Пиндар?

— Далией Пиндар?

— Конечно, ведь ты же решил жениться на ней!

— Что заставило тебя подумать, что я предпочту ее, а не тебя? Я сделал свой выбор еще на балу у Ивертона. Зачем мне заниматься любовью с тобой, а жениться на другой женщине? Ты — единственная, с кем я хочу делить постель.

— Но я видела у тебя на столе специальное разрешение, и миссис Пиндар скупила векселя Фредди.

Мейсон поднял глаза к небу.

— Так вот почему ты выбежала из кабинета как ошпаренная. Считай, что это разрешение — моя последняя уступка приличиям. — Он подошел к Райли. — Я не мог понять, почему ты так легко сдалась. Я подумал, что, вероятно, ты не хочешь жить в нищете.

— Как будто я знаю, что делать с богатством! — засмеялась Райли.

— Если подумать, то я тоже не знаю, — весело согласился с ней Мейсон.

Они замолчали, и в комнате наступила тишина. Мейсон прижал Райли к себе и поцеловал.

— Так ты не женишься на Далии? — спросила она.

Мейсон содрогнулся.

— Никогда. Я понял, что не люблю ни пастушек, ни их овец.

Райли улыбнулась.

— Что ты собираешься делать с долгами Фредди?

— Об этом не беспокойся. Тебе лучше подумать о том, как нам выбраться отсюда.

Взглянув на дверь, Райли сказала:

— К несчастью, мы застряли здесь до конца спектакля, пока не придут рабочие сцены.

Он шевельнул бровью и улыбнулся.

— Как ты считаешь, у нас есть время?

Она уютно устроилась в его объятиях.

— А ты уверен, что не женишься на Далии?

— Абсолютно.

— Тогда я думаю, что есть.

Мейсон наклонился и приник к ней жадными губами. Райли с такой же страстью ответила на его поцелуй. Последние недели она часто вспоминала проведенную вместе ночь. Райли стащила с него фрак и принялась снимать рубашку.

— Торопишься? — спросил он.

— Ты помнишь те строки, которые заставил меня вычеркнуть? У нас было бы больше времени, если бы ты позволил мне сохранить первоначальный монолог Жоффруа.

— Тогда нам лучше не терять ни минуты. — Мейсон протянул руку и вытащил из груды старых костюмов бархатный плащ. Встряхнув, он положил его на кучу занавесей и с улыбкой предложил ей эту импровизированную постель. С царственной грацией кошки Райли устроилась на ней.

Мейсон собирался присоединиться к возлюбленной, но заметил брошенную кем-то корону, украшенную поддельными драгоценными камнями. Он подобрал ее и надел себе на голову.

— Теперь ты в моей власти, — заявил он, повторяя слова короля из третьего акта.

Райли рассмеялась и ответила словами своей роли:

— Приказывайте мне, милорд. — Она приподняла юбку и поболтала голыми ногами, как бы приглашая его.

Мейсон почувствовал, что становится большим поклонником театра.

— Мой первый указ — сменить костюм. — Он погладил ее голые ноги и бедра, затем, притянув поближе, начал раздевать. — Отныне все мои подданные будут ходить голыми.

— Я не помню таких слов, — театральным шепотом пошутила Райли, расстегивая его рубашку.

— Я переписываю заново всю пьесу, — ответил он.

— Пока мне очень нравится, — нежно прошептала Райли, прижимаясь к нему всем телом.

Он снял с нее платье, и она осталась в одной сорочке. Райли слабо вздохнула от наслаждения, почувствовав прикосновение его рук к своей груди. Чтобы не оставлять новую пьесу Мейсона пьесой для одного актера, Райли между поцелуями и нежными словами продолжала раздевать его, пока вся его одежда не оказалась на полу. Заразившись от Мейсона шутливым настроением, Райли схватила метелку из перьев, лежавшую на ящике подле нее.

— Ваш скипетр, государь. — И протянула ее Сент-Клеру.

Мейсон усмехнулся и воспользовался этим атрибутом королевской власти, чтобы пощекотать ее, в то же время разжигая ее страсть жаркими поцелуями и ласками, пока она, охваченная желанием, задыхаясь, не стала умолять его больше не мучить ее.

Ее мольбы возбуждали в нем ответное желание, а Райли стремилась удовлетворить его. Лаская Мейсона, она почувствовала его готовность. И, не желая ждать, обвила ногами его бедра, заставляя его овладеть ею. Теперь он не встретил препятствия и легко вошел в нее.

Райли радостно вскрикнула:

— О да! Пожалуйста, Мейсон.

Сдерживаемые слезы, радость обладания им, сердечная боль, терзавшая ее последние несколько недель, все слилось в желании принадлежать ему.

Мейсон понимал ее. Он сам уже две недели не мог думать ни о чем другом. Только Райли он хотел всю жизнь сжимать в своих объятиях. Теперь она принадлежала ему. И слившись с ней, он вскрикнул, но его крик утонул в громе аплодисментов, раздавшихся у них над головой. Они оба вздрогнули, когда все здание затряслось от восторженных криков.

Когда шум и крики наверху стали затихать, Мейсон посмотрел на Райли и сказал:

— Такого еще никогда не было.

Глава 22

Лорд Кэристон держался в стороне от толпы, выходившей из театра «Куинз-Гейт», и с ненавистью смотрел на улыбающиеся, взволнованные лица. Почти весь день и все время, пока шел спектакль, он ждал около театра, прислушиваясь, не раздастся ли шум, вызванный гибелью Райли. Но ничего не произошло.

Он видел, как за полчаса до поднятия занавеса в театр вошел Макэллиот, но с тех пор, казалось, там ничто не изменилось. Со злорадством он наблюдал, как Эшлин пытался проникнуть внутрь.

— Попрощайся с ней, — прошептал Стивен, видя, как тот исчез в переулке. — Она все равно погубила бы тебя.

Да, для всех будет лучше, если Райли умрет и будет забыта. Теперь ему всего лишь надо получить подтверждение ее смерти и отправиться к леди Марлоу, чтобы утешить старушку. Нельзя давать ей повода для недовольства. Когда она умрет, Стивен должен быть уверен, что окажется ее единственным наследником. Он столько лет пресмыкался перед старой вороной не для того, чтобы потерять плоды своих трудов, когда она протянет ноги. Он надвинул шляпу на лоб, раздумывая, как узнать то, что ему необходимо.

И тут ему повезло, он увидел старого друга, виконта Бар-нета, пробиравшегося сквозь толпу, впереди его шествовала супруга.

— Барнет, — окликнул Стивен. — Рад тебя видеть.

— Кэристон, — протянул Барнет руку. — Слышал, ты уехал в деревню.

Стивен внутренне поморщился и обругал болтливые языки.

— Ничего подобного.

— Вот и хорошо, рад это слышать.

— Барнет, — позвала мужа леди Барнет. — Пожалуйста, поторопись. Я хочу поскорее попасть к леди Марлоу и не могу найти сестру в этой толчее. Хочу узнать, прочитала ли она ту книгу. Может быть, она объяснит, что случилось.

Барнет кивнул жене и повернулся к Стивену.

— Я хожу в театр, только когда играет Фонтейн, и что ты думаешь, она даже не показалась сегодня. — Барнет вздохнул. — Но зачем я говорю тебе об этом? Ты же там был, не так ли?

Стивен едва смог сдержать свою радость. Райли не появилась на сцене; это могло означать только одно — Макэллиот убил воровку.

— Да, какое разочарование, — пробормотал он.

Барнет наклонился к нему и, понизив голос, доверительно прошептал:

— Не имею представления, кто эта девица, заменившая ее, но очень аппетитная штучка. Могла бы подогреть мой интерес к театру, если понимаешь, о чем я говорю. — Барнет подмигнул.

— Дорогой! Мы должны ехать, иначе нам не достанется хорошего места у леди Марлоу, — пожаловалась его жена.

— Вот так, Кэристон, держись подальше от церковной мышеловки, а то всю жизнь будешь слушать приказания, — как бы в сторону сказал Барнет. И обратился к жене: — Да, любовь моя. Не будем терять ни минуты. — Он торопливо попрощался и направился к карете. Затем обернулся и спросил: — Я увижу тебя потом, у Марлоу? Обещают, что будет весь свет.

Стивен позволил себе улыбнуться.

— Да, — ответил он другу. — Вечер обещает быть чрезвычайно интересным.

Когда карета Барнета отъехала, Стивен сказал ему вслед:

— Более интересным, чем ты можешь ожидать, подкаблучник.

Райли освободилась из объятий Мейсона.

— Сейчас нам лучше одеться, наши спасители вот-вот придут.

— Ты можешь отослать их, — улыбнулся он, — и мы проведем здесь всю ночь.

Мейсон поцеловал ее, и Райли почувствовала, как у нее опять сильно забилось сердце.

— Нет, — засмеялась она. — Ты не уговоришь меня так просто. Моя бабушка ждет нас и наших девочек.

Девочки!

— Ну нет, — сказала она, вставая. — Луиза! Мы должны остановить ее. Спектакль окончился, и они с Родериком убегут в Шотландию. — Райли накинула сорочку и натянула на себя платье. Она подтолкнула ногой Мейсона. — Одевайся. Нам надо задержать их.

— Может быть, мне следует вызвать молодого Родерика, ты понимаешь, потребовать сатисфакции, защитить на дуэли честь семьи.

— К черту честь, — заявила Райли. — Просто останови их.

— А что, если бы кто-то остановил твоих родителей? — спросил Мейсон. — Тогда бы меня здесь не было, и я бы не смотрел сейчас на женщину, с которой собираюсь не разлучаться всю жизнь. Кроме того, я думаю, Родерик очень подходит Луизе.

— Как ты можешь так говорить? Ты же убеждал меня, что твои племянницы выйдут за выгодных женихов. У Родерика нет ни гроша, и он актер и низкого происхождения, дурно воспитанный, распущенный…

Мейсон провел пальцем по ее губам, чтобы остановить лившийся из них поток обвинений.

— Самозванец, — закончил он за нее фразу.

— Да, самозванец, — согласилась Райли. — Скверный обманщик.

Мейсон усмехнулся:

— Это правда, потому что он ни безродный, ни бедный.

Райли пристально посмотрела на него.

— Ты знаешь что-то, чего не говорил мне?

— Родерик Нортард — не тот человек, за которого ты его принимаешь.

— Как это?

— Помнишь, несколько недель назад кузина Фелисити читала в газете о пропавшем наследнике герцога Уолфорда и о том, что его тело собираются искать в реке?

Райли кивнула.

— А им бы следовало искать на Бридж-стрит. Твой актер — наследник герцога.

— А почему ты не рассказал мне раньше?

— Потому что он попросил меня об этом. Когда я узнал истину, я потребовал у него объяснений.

Снаружи послышались приближавшиеся шаги. Райли взглядом напомнила Мейсону, что он не одет, и он стал торопливо натягивать штаны, продолжая свою историю:

— Твоего Родерика Нортарда больше знают как Родерика Нортарда Бентона, виконта Хэрли. Его отец и дед требовали, чтобы он женился на дочери маркиза Роудена, а он отказался. Тогда его родные, думая, что голод заставит его подчиниться, лишили его всякой поддержки. Поэтому, увидев твое объявление о наборе актеров, он пришел наниматься в твой театр.

Райли не верила своим ушам.

— Но сцена? Если родственники собирались лишить его средств к существованию за то, что отказывается жениться на той девице, то, как бы они поступили, узнав, что он стал актером?

— А он и надеялся, что узнают. По крайней мере лорд Роуден откажется выдать дочь за человека, играющего на подмостках.

Райли рассмеялась.

— Теперь понятно, почему он так хорошо играл Жоф-фруа, отверженного и ожесточившегося королевского сына: едва ли это стоило ему больших усилий. — У Райли оставался последний вопрос: — А Луиза знает?

— Вероятно, она будет в ярости, когда узнает. Она воображает, что затевает настоящий скандал в духе Эшлинов, о котором будет говорить весь город, а на самом деле если их брак и окажется неравным, то не по вине жениха.

— Значит, она станет виконтессой?

Мейсон улыбнулся.

— А потом и герцогиней. Хэрли наследует титул герцога Уолфорда. Хотя пройдет немало лет, пока он дождется титула своего прадеда, Бентоны удивительно живучи, но со временем Луиза может стать герцогиней.

— Она будет возмущена, — согласилась Райли. — Я подозреваю, что она мечтает о долгой карьере в театре.

— Ее ожидает долгая карьера, это вне сомнений, но только на другой сцене, — сказал Мейсон.

Но у Райли были и другие опасения:

— А его семья примет ее?

Этот вопрос волновал ее. Если сливки высшего общества примут Луизу, несмотря на ее короткое появление на сцене и дурную репутацию ее родственников, может быть, и Мейсон решится на такой шаг?

— Возможно, вначале они и будут против, но она из Эшлинов, а наши семьи всегда были в хороших отношениях.

Шаги приблизились к двери, и Райли захотелось, чтобы она никогда не открывалась. Что ждет их за ней? Как бы отвечая на ее молчаливый вопрос, Мейсон обнял ее и сказал:

— Перед вами тоже долгая карьера, мадам, та, что началась сегодня. Полагаю, нам следует поспешить к твоей бабушке, где ты встретишься с обожающей тебя публикой.

Он улыбнулся, и Райли удивилась его странным словам, но когда она почувствовала прикосновение его губ, то снова забыла обо всем.

Они целовались, пока не распахнулась дверь.

— Райли! — воскликнул один из вошедших.

Мейсон отпустил Райли, и она улыбнулась остановившимся в дверях актерам.

— Мы беспокоились, куда вы пропали, — сказал один из них. — Но мистер Петтибоун и слышать не хотел, чтобы мы задержали спектакль, пока не найдем вас. Рад, что вы живы и здоровы.

Позади группы один из более дерзких молодых людей присвистнул, в. то время как другие усмехались, глядя, как их высокородный патрон и ведущая актриса выходят из комнаты в растрепанном виде.

— Как ты думаешь, они знают? — спросила у Мейсона Райли, пока они поднимались по лестнице. — Они догадались, что мы…

Он вытащил несколько перышек, запутавшихся в ее волосах.

— Ну как они могут догадаться?

Как и предсказывал Мейсон, в доме Марлоу было настоящее столпотворение. Мейсон и Райли добрались до ее бабушки около полуночи.

Они могли бы приехать и раньше, но Райли захотела подняться наверх, чтобы переодеться и привести в порядок прическу, а Мейсон не выразил особого желания пойти с ней и помочь.

— Как мы теперь найдем Беа и Мэгги? — стоя у входа в бальный зал, спросила Райли. Она поднялась на цыпочки и разглядывала колыхавшееся перед ней море плюмажей и затейливых головных уборов.

— Кажется, я вижу твою бабушку, а наших девочек нигде не видно, — ответил Мейсон. — Вероятно, они танцуют.

— Может быть, — заметила Райли. — Но прежде я должна пойти наверх и взять ожерелье. Бабушка сказала, что хочет, чтобы я надела его. На случай, если я опоздаю, она объяснила, где его найти.

Мейсон легким поцелуем коснулся ее лба.

— Сходи за своими сокровищами, а я прослежу, не появится ли твой кузен.

— Ты и в самом деле думаешь, что он осмелится появиться здесь?

— Нет, если понимает, что делает. Сейчас его дом обыскивают, и если он был там, то его арестовали, но если его не было… — Мейсон взглянул на лестницу. — Может быть, мне лучше пойти с тобой…

Райли покачала головой:

— Разыщи девочек. Ты не успеешь сделать и десяти шагов в этой толчее, как я уже вернусь.

Райли побежала вверх по лестнице в спальню бабушки. Комната, в которой горел единственный светильник, стоявший на бюро, была погружена в темноту. Ящик, в котором бабушка хранила драгоценности, был открыт, и пустые футляры валялись на полу.

Сделав шаг в спальню, Райли споткнулась об опрокинутый графин и догадалась, почему в комнате пахло бренди. И тут, к своему ужасу, она увидела как из-за штор вышел ее кузен с пистолетом в руке. Его лицо выражало крайнее изумление. Он был пьян.

— Райли! — заплетающимся языком произнес он. — Вы же…

— Мертва? Да, Стивен, — как можно любезнее подтвердила она. — Мне так не хочется вас разочаровывать, но я не намерена умирать.

Стивен даже не пытался отрицать свое участие в покушениях на ее жизнь. Бренди придало ему обманчивое ощущение смелости.

— Но я видел Макэллиота… и я слышал, что вы не могли выйти на сцену… и подумал…

— Вы ошиблись. Как ошиблись и в том, что вас не разоблачат. — Она посмотрела на разбросанные по полу вещи. — Полагаю, вы собирались сбежать, прихватив часть состояния Марлоу.

— Мне не пришлось бы этого делать, если бы вы все не погубили. Это вы виноваты! — зарычал он, угрожающе размахивая пистолетом. — Вы и этот добродетельный Эшлин. Он натравил на меня закон, за мной охотятся как за преступником.

Райли уже не боялась его пистолета. Эта скотина еще имел наглость во всем обвинять ее.

— А разве вы не преступник? — возмутилась она. — Вы наняли человека, чтобы убить меня. И не один, а два раза. Думаю, это делает вас преступником в глазах закона.

Налитые кровью глаза Стивена сузились.

— Макэллиот… мне бы следовало знать. Он, наверное, все время работал на Эшлина. — Он грязно выругался. — Мне надо было приказать Натли убить вас еще несколько месяцев назад, до того как Эшлин связался с вами. Мой отец всегда говорил, что мир только бы выиграл, если б в нем не было сучек Марлоу.

— Ваш отец? А он-то какое имеет к этому отношение? — Хотя Мейсон рассказал ей, она хотела услышать это от Стивена; она надеялась, что в пьяном угаре расхрабрившийся Стивен все ей расскажет.

— Да, — выпятив грудь, продолжал откровенничать он. — Мы были разорены, во время войны с колониями отец вложил много денег в дурацкие плантации и потерял их. Мы остались без гроша, и он задумал убить вашу мать и таким образом получить титул и имение Марлоу.

— Но вашему отцу это не удалось, как и вам.

Стивен скривил губы.

— Ну, обо мне еще рано говорить.

Он помахал пистолетом и затем продолжил свою исповедь:

— Мой отец никогда не допускал мысли о том, что Джеффри Стоппард и ему подобные могут оказать сопротивление, и, когда тот стал отбиваться, разбойники, которых наняли, чтобы они убили всех, кто был в карете, разбежались как последние трусы. Так, к разочарованию отца, ваша мать осталась жива, но, без свидетельства о браке и к тому же беременную, ее можно было считать умершей. — Стивен извлек из кармана пачку пожелтевших и смятых бумаг. — Мой отец оказался сентиментальным ослом. Он сохранил эти бумаги как память, хотя и знал, что ваша бабушка разыскивает их повсюду.

Держа их за уголок, он поднес пачку к пламени свечи.

— Я хотел сжечь их сразу же, как узнал о вашей смерти, но и сейчас еще не поздно это сделать.

— Нет! — воскликнула Райли, видя, как бессмысленно погибают ее фамильный титул и состояние.

Он улыбнулся и отвел руку в сторону прежде, чем бумаги загорелись.

— Возможно, вы и правы. Пока они в моих руках, они представляют ценность и для вас, и для меня. Думаю, вы могли бы заплатить за них немалую цену? Если не сегодня, то позднее. — И он спрятал бумаги обратно, затаившая дыхание Райли вздохнула.

Кузен подошел к окну и, отодвинув штору, посмотрел в сад и в переулок позади дома.

— Он приказал окружить дом. — Стивен повернулся к Райли, при каждом слове взмахивая пистолетом. — И как мне теперь выбраться отсюда?

— Вы еще сомневаетесь, что Мейсон схватит вас?

— Мейсон, в самом деле? — скривил губы Стивен. — Ваша смерть станет хорошим напоминанием вашему дорогому Мейсону, что не следует лезть в чужие дела. А если он к вам неравнодушен, то ваша смерть отучит его от этого навсегда.

Подойдя к ней, он схватил Райли за плечо, впившись в него ногтями. Она старалась освободиться и протестовать, но он прижал дуло пистолета к ее виску.

— Одно неосторожное движение, кузина, и слугам вашей бабушки придется убирать не только эти пустые коробки.

Райли сдалась, она понимала, что, будучи пьяным, он может нажать на курок. Чем дальше она оттягивает этот момент, тем больше надежда, что ее спасут. Если бы только она позволила Мейсону подняться вместе с ней. Он смог бы разоружить Стивена, а сейчас он, вероятно, застрял в толпе и не может пробраться к ней.

— Единственный выход, — сказал Стивен, — парадная дверь. А вы, моя дорогая кузина, — мой пропуск.

Он ухватил ее под локоть, упираясь пистолетом ей в бок. Они вместе спустились по лестнице и направились к выходу. Неожиданно наступила тишина, и глаза всех присутствовавших устремились на них. Задыхавшаяся Райли не сразу это заметила. Она не сомневалась, что, когда Стивен доберется до улицы, он убьет ее и, воспользовавшись возникшей суматохой, сбежит, отомстив ей и Мейсону сполна.

— Это она! — послышался чей-то голос.

— Нет, не может быть, — возразил другой.

— Но это должна быть она, — вступил в спор кто-то третий. — Посмотрите на эти волосы, эти глаза. Она настоящая Реджина.

Слышались разные предположения, затем кто-то захлопал в ладоши, и через мгновение весь холл дрогнул от грома аплодисментов. Стивен споткнулся.

— Что это?

— Не имею ни мачейшего представления, — чистосердечно призналась Райли.

Толкая ее вперед, Стивен снова двинулся к дверям. Толпа, продолжая аплодировать, расступалась перед ними. Гости из бального зала устремились в холл, увеличивая толкотню. Справа от Райли какая-то женщина сказала своей подруге:

— Должно быть, это из той части книги, которую я еще не прочитала.

— Нет, я закончила ее сегодня днем, но я не помню такой главы, — ответила та, как будто смотрела представление в «Куинз-Гейт», а не на женщину, чья жизнь подвергалась опасности у них на глазах.

— Может быть, последует продолжение, — предположила первая дама.

— Я на это надеюсь, — сказала ее подруга. — Это так интересно.

Стивен еще сильнее сжал руку Райли.

— Почему они хлопают? В чем дело?

— Не знаю, — ответила Райли.

— Я знаю, — сказал, выступая из толпы, Мейсон и преградил им путь.

Наступила тишина, было только слышно, как дружно вздохнули стоявшие поблизости дамы.

— Уйди с дороги, Эшлин, — предупредил Стивен. — Или я убью ее на месте.

— А что потом, Кэристон? — спросил Мейсон. — Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Я отвечу: тебя повесят. Все кончено. Отпусти ее и отделаешься позором.

Райли заметила, как жадно Стивен глотал воздух. То, что он затем сказал, ей совсем не понравилось.

— Раз я буду опозорен, то и вы оба разделите мой позор, — сказал Стивен. Он взмахнул пистолетом. — Леди и джентльмены, я хочу представить вам мою кузину, мадам Фонтейн.

— Нет! — воскликнула Райли. — Стивен, не делайте этого.

— Но, кузина, я хочу, чтобы весь свет узнал, чем вы прославились в прошлом. Да, друзья мои, эта молодая женщина и есть самая известная шлюха в Лондоне!

Это заявление было встречено неодобрительным молчанием, но у Райли возникло странное ощущение, что недовольство толпы вызывала не она, а Стивен. Осанистый джентльмен встал рядом с Мейсоном.

— Так нельзя говорить о Реджине, — наставительным тоном сказал он Стивену.

— Нет, вы не слушали меня, — возразил Стивен. — Это мадам Фонтейн, незаконнорожденная внучка леди Марлоу.

В толпе негромко переговаривались, а затем раздались легкие аплодисменты.

— Пожалуйста, Стивен, — прошептала Райли. — Больше не надо.

Но Стивен не остановился, ему казалось, что его слушают с восхищением.

— Моя кузина живет с лордом Эшлином без благословения церкви.

— Как добр был Эшлин, что принял ее в свой дом, — заметила пожилая дама, стоявшая в двух шагах от Стивена, и улыбнулась Райли, словно та была самой счастливой девушкой на свете.

— Эшлины всегда знали, как поступать. Подвергнуться такому риску ради леди. — У нее на глаза навернулись слезы. — Вам повезло, — обратилась она к Райли.

— Разве вы не понимаете? — истерично крича, убеждал Стивен своих слушателей. — Она шлюха, ее надо осудить, изгнать из общества. Почему вы так смотрите на меня? Посмотрите на нее — она всего лишь грязная девка!

— Думаю, я достаточно наслушался вас, Кэристон, — сказал молодой человек, которого Райли видела на балу у Ивертона, и, выступив вперед, встал рядом с Мейсоном. — Сочту за честь помочь вам, Эшлин.

— Честь? — зарычал Стивен, направляя пистолет на Мейсона. — У этого человека нет чести. И он умрет как чумная собака!

Райли теперь думала не о том, что произойдет с ней, а о том, что Мейсон в опасности. Она развернулась и толкнула руку Стивена вверх, пистолет разрядился, пуля ударила в потолок, с которого посыпалась штукатурка.

Толпа дружно ахнула.

— Боже мой, — недовольно заметил стоявший слева от Мейсона осанистый джентльмен. — Пистолет был заряжен! Какая глупость — приносить его на бал.

Мейсон и его молодой друг бросились на Стивена и скрутили ему руки. Тот яростно сопротивлялся, продолжая выкрикивать грязные обвинения:

— Она актриса, шлюха, недостойна даже прислуживать нам, тем более находиться среди нас!

В этот момент в дверь вбежал Макэллиот в сопровождении трех стражников.

— Я слышал выстрел, милорд, — сказал Макэллиот. — У вас все в порядке?

— У нас все отлично, — ответил Мейсон и передал Стивена стражникам. Кузен Райли продолжал сопротивляться, и из его карманов посыпались драгоценности.

— Похоже, мне придется добавить к обвинениям в покушении на убийство еще и кражу, — заметил Макэллиот. — Пойдемте, милорд. Вам понравится тихая жизнь в Ботани-Бей.

— Подождите, — сказала Райли. Она повернулась к Мей-сону: — У него доказательства свадьбы моих родителей. Бумаги у него в кармане.

Обыскав его, нашли эти документы и передали их Райли.

— Они принадлежат мне, — заявил Стивен. — Это все мое! — кричал он, когда его тащили к выходу.

Стивена увели. Мейсон схватил Райли в объятия и поцеловал ее. Окружавшие их гости снова зааплодировали и засыпали их поздравлениями и сердечными пожеланиями.

— Почему они все время называют меня Реджиной? — спросила Райли.

— Я объясню, — сказал Мейсон. — Я пытался сказать тебе об этом раньше… но, кажется, сначала мне следует спросить тебя.

— Спросить о чем?

Мейсон не успел ответить, как молодая девица, очевидно, дебютантка, протиснулась вперед. Она достала из ридикюля небольшую книгу.

— Лорд Эшлин, мадам Фонтейн, могу я попросить вас надписать мне вашу книгу?

Райли взглянула на название книги: «Тайные дневники Реджины, знаменитой мадам Фонтейн».

— Что… — начала Райли, но почувствовала, что ей расхотелось спрашивать.

— Это была твоя идея, — улыбаясь, заметил Мейсон. — Ты велела написать историю твоей жизни — вот я и написал.

Эпилог

Когда они, покинув дом графини Марлоу, сели в карету, Райли тотчас же выхватила книгу из рук Мейсона.

— Не могу поверить, что ты это сделал.

— Надеюсь, ты не против, — сказал Мейсон. — Я думаю, ты должна быть польщена. Книга выдержала уже три издания, и четвертое тоже почти все распродано.

— Так много? — поразилась Райли.

Мейсон кивнул.

— А поскольку Фредди вложил массу денег в типографию, то я очень хорошо на этом заработал.

— Хорошо заработал? — Райли понравилось, как это прозвучало.

— Да, вполне достаточно, чтобы вернуть самые срочные долги. Миссис Пиндар была очень недовольна, когда я выкупил свои векселя. — Мейсон помолчал. — Понимаешь, я не мог прийти к тебе нищим. Ты так усердно трудилась, и то, что ты делала, заставило меня понять, что я вел себя хуже, чем мой отец или Фредди. А я должен был следовать заветам своих знаменитых предков и сделать что-то стоящее для того, чтобы восстановить наше состояние.

— Ты гордый глупый человек. Мне все равно — нищий ты или граф. Я только хочу не расставаться с тобою всю жизнь.

— Знаю, но я должен был это сделать — за все заплатить сам. Можно сказать, ты пристыдила меня.

— И ты, назвав меня Реджиной, продал эту приукрашенную историю моей жизни, — рассмеялась Райли. — Жаль, что я не додумалась до этого сама.

— Но это ты предложила написать эту историю, когда уезжала от меня.

Райли взяла его руки и не выпускала их.

— Меня не волнует, как ты написал, если это означает, что мы можем… — она больше не беспокоилась о приличиях, — означает, что мы навеки вместе.

— Ничего другого я и не хочу, — обнимая ее, заявил Мейсон. — И не хотел с того момента, когда впервые увидел тебя. А теперь у меня есть право предложить тебе свое сердце. — Он сумел в тесноте кареты опуститься перед ней на колено. — Райли Фонтейн, я люблю тебя всем сердцем. Будь моей женой.

— Да, — прошептала она, боясь громко произнести это слово и нарушить торжественность момента.

Он поцеловал ее, скрепив их договор.

— Мейсон, я никогда не искала денег, богатства или титулов — я хотела только тебя, — сказала она.

— Я это знаю и поэтому должен был принести тебе что-то, а не явиться с пустыми карманами.

Райли только покачала головой. Какое ей дело, почему он откладывал свое предложение? Ведь в конце концов он же сказал, что любит ее. Однако у них была причина для беспокойства, заставившая их поспешно вернуться домой.

— Как ты думаешь, что случилось с нашими девочками? — спросила Райли.

— И с кузиной Фелисити? — добавил Мейсон. — Сегодня утром она мне сказала, что лорд Чилтон пришлет за ними свою карету в половине десятого. Судя по тому, как кузина Фелисити настойчиво убеждала меня вывезти племянниц в этот сезон, можно подумать, что она позаботилась, чтобы этот бал стал их дебютом.

Карета подъехала к дому, все окна которого были ярко освещены. Мейсон выскочил из кареты и взбежал по ступеням. Райли не отставала от него. В холле на стуле сидел, закрыв лицо руками, расстроенный Белтон.

— И это в моем-то возрасте, — бормотал он. — Да никогда в жизни я не переживу такого позора!

— В чем дело? Что случилось? — спросил Мейсон дворецкого.