Шуточки жизни

– Да-да, конечно.

– Это мне напомнило одну забавную историю, – говорит он, когда мы усаживаемся за столик. – Точнее, ассоциаций особых тут нет, но почему-то вспомнилось, – и он принимается рассказывать длинную историю о своей последней поездке в Финляндию – из числа тех поездок, когда с самого начала все идет наперекосяк.

Я вгрызаюсь в бутерброды и слушаю М.А. Он великолепный рассказчик. Финляндия встает у меня перед глазами, а несуразный приятель М.А., который и является главным героем повествования, кажется мне давно знакомым.

– И вот тогда, – М.А. делает эффектную паузу, – гаснет свет…

Я начинаю хихикать. Я бы давно это сделала, но тогда бутерброды остались бы несъеденными.

– И что дальше? – допивая кофе, посмеиваюсь я.

– Дальше? – М.А. тоже улыбается. – Дальше… О! Третий звонок. Пора.

Действительно, третий звонок. Мы торопливо поднимаемся из-за стола.

– Доскажете в антракте, – говорю я.

Через полчаса после начала спектакля я понимаю, что действо меня не увлекает. Древнеримские страсти, разворачивающиеся на сцене, оставляют меня равнодушной. Но – дареному коню… Поэтому я смирно сижу рядом с М.А. и думаю о двух оставшихся командировочных днях. Второй, как выяснилось, будет у меня выходным. В четыре поезд, а до этого я могу распорядиться своим временем, как мне заблагорассудится. И как же мне заблагорассудится? Взгляд мой начинает блуждать по декорациям, по публике. Поеду к Ларисе, решаю я. Не общалась с ней уже давно. Последний раз созванивались перед Новым годом. Непростительно! Не ей -у нее трое детей, муж и собственный бизнес. Ей всегда некогда. Непростительно мне. Я-то могла бы хоть раз в месяц звонить или сбрасывать имейл. Надо бы ей тогда завтра звякнуть, чтобы предупредить о своих планах. Не факт, что она сможет со мной встретиться, но, может, выкроит хотя бы часик. Хоть посмотреть на нее. Наверное, она уже превратилась в солидную даму, не то что я. Сколько же мы не встречались? Четыре года. Не так уж и много. Но четыре года в нашем возрасте как раз могут превратить вчерашнюю голенастую девицу в элегантную бизнес-леди. Вот так и бывает: проходит несколько лет, и ты уже не узнаешь своих старых друзей.

Я издаю тяжелый вздох. Чувствую, что М.А., сидящий слева, смотрит на меня. Наверное, беспокоится, нравится ли мне спектакль. Я поворачиваю голову. Так и есть. Смотрит. Я успокаивающе улыбаюсь ему и отворачиваюсь. Он хороший сосед. Не ворочается в кресле, не пыхтит, не кашляет, не лезет со своими комментариями. То есть не делает всего того, чего я терпеть не могу. Повезло. Надо будет сказать, что спектакль мне нравится. Иначе неудобно. Я собираю в кулак все свое внимание и пытаюсь проникнуться переживаниями героев. Антракт настигает меня в тот момент, когда я наконец-то начинаю входить во вкус.

– Нравится? – первое, что спрашивает у меня М.А., когда зажигается свет.

Я смотрю ему в глаза и внезапно понимаю, что лучше не пытаться разыгрывать из себя страстного любителя древних трагедий. Все равно догадается, что я вру.

– Не очень, – честно признаюсь я. – Играют, по-моему, неплохо, но, видно, я поклонница современной драматургии. Я эти старые вещи не очень понимаю.

– Значит, мы с вами солидарны. – Он широко улыбается. – А то я уж начал комплексовать. Думаю, раз я такой отсталый, может, чего-то не доезжаю. А оказывается, это…

– Дело вкуса, – подхватываю я.

– Остаемся или вы хотите уйти?

– Да ладно, останемся. Интересно же, чем все закончится.

– Тогда прогуляемся? – предлагает М.А.

Мы выходим в фойе. Я осматриваюсь. Московская публика тоже не считает себя обязанной ходить в театр в вечерних нарядах. А может, большинство, как и мы, после работы. В фойе нет ничего достойного внимания, поэтому я поворачиваюсь к М.А. и напоминаю:

– Так что там со светом?

– Со светом? – переспрашивает он.

– С финским светом, – помогаю я.

– А-а… Да, я чуть не забыл. Так вот, – он аккуратно берет меня под локоть и отводит к окну, – когда погас свет…

Тысячи мелких иголочек начинают покалывать меня в том месте, где его рука касается моей. Я судорожно втягиваю носом воздух, стараясь производить как можно меньше звуков. И внезапно слышу чей-то изумленный возглас:

– Ольга?

М.А. отпускает мой локоть. Стремительно оборачиваюсь, потому что… О-о! Ненавижу эти вечно сбывающиеся Галкины предсказания. Игорь собственной персоной. В театре. Посреди восьмимиллионной Москвы.

– Привет! – орет он, бросаясь ко мне. – А я уж решил, что меня глючит!

– Привет! – кричу и я, но не с таким ярко выраженным энтузиазмом, как у него, и искоса поглядываю на М.А.

Тот созерцает нас с вежливым удивлением.

– Знакомьтесь. – Я рукой торможу Игоря, готового броситься мне на шею. – Мой старый приятель Игорь. – Игорек отвешивает в сторону М.А. церемонный поклон. – Максим Александрович, мой… – Я мнусь – все же «шеф» прозвучит слишком официально, опять же это не совсем соответствует действительности.

– Коллега, – предлагает свой вариант М.А. и кивает Игорю.

– В командировке? – «проницательно» спрашивает Игорек.

– Угу, – отвечаю я.

– Классно! – восторгается Игорь.

– А ты один здесь? – интересуюсь я.

– С ума сошла! – возмущается Игорь. – На меня это похоже? Нет, с друзьями. А вообще я тут по делу.

– По делу? – изумляюсь я. – По какому?

– Так, – прекращает мои расспросы Игорь, – предлагаю встретиться после спектакля. Тогда и потреплемся.

– Ладно. – Я смотрю на реакцию М.А.

Непроницаемо-вежливое внимание. Никакого неудовольствия на лице. Неужели он готов составить нам с Игорьком компанию?

– Так, – торопится Игорь. – Я полетел. Значит, после спектакля, здесь, у столба. – Он машет в сторону колонны. – Идет?

– Идет, – эхом повторяю я. И он растворяется в толпе.

– Любопытно, – спокойно говорит М.А.

– Что?

– Случайные встречи. Совпадения. Вам везет.

Ему еще не все известно про мое везение на совпадения. Я общепризнанный чемпион по ним.

– Это точно, – соглашаюсь я. – Так все-таки… – и смотрю на него с ожиданием.

– А-а… – Он засовывает руки в карманы. – Вы еще хотите услышать конец истории?

– А как же.

Но финал финской эпопеи не такой эффектный, как я ожидала, или я уже слушаю вполуха? М.А. умолкает, я сообщаю, что мне срочно понадобилось в дамскую комнату, и встречаемся мы вновь уже в зрительном зале.

Может, послать Игоря к черту? Я сижу в темноте и, невнимательно следя за перипетиями римской жизни, размышляю о том, во что может вылиться нежданная встреча. М.А. и Игорек – вот уж несочетаемое сочетание. К счастью, они оба об этом еще не подозревают. Или все-таки избавиться на сегодня от Игорька, договорившись с ним на завтра? Но, во-первых, не будет ли это выглядеть, будто я рассчитываю на что-то с М.А.? Возможно, и рассчитываю немножко… Да, ну ладно. Во-вторых, М.А. прав: такие случайности – редкость, даже в моей, богатой на совпадения жизни. И не в моих правилах отказываться от того, что само приплыло мне в руки.

Спектакль заканчивается. Толпа выносит нас к колонне, у которой стоит Игорь, излучающий необычайную жизнерадостность. Смотри-ка, не передумал.

– А где твои друзья? – любопытствую я.

– Оторвался. – Он пренебрежительно машет рукой. – Так что? Пошли?

М.А. кивает, достает из кармана наши номерки, и мы двигаемся в сторону гардероба. Уфф! Очередь. Я так и знала.

– Очередь, – недовольно бурчу я.

– Подумаешь. – Хорошее настроение Игоря неубиваемо. – Я подожду вас на улице.

И тут у М.А. звонит мобильник. Он слушает, хмурится, мычит что-то нечленораздельное, потом лицо его вытягивается.

– О'кей, о'кей, – говорит он и щелкает крышкой телефона.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

Игорек, собиравшийся было оставить нас, притормаживает.

– Дурацкая ситуация. – М.А. вертит головой. – Друг забыл ключи от квартиры у матери на даче, приехал в город и торчит теперь под дверью.

– Хозяин BMW?

– Да.

– Нужно ехать?

– К сожалению. – М.А. разводит руками. Игорь сочувственно прищелкивает языком.

– Может, закинете ключи, да?.. – Великодушию Игоря нет границ. – Нам по пути?

М.А. усмехается:

– Боюсь, нет. Подходит наша очередь.

– Тогда до завтра? – М.А. быстро натягивает свой плащ.

– До завтра, – отвечаю я. – Спасибо большое за театр.

– Не за что. – М.А. бросает взгляд на переминающегося с ноги на ногу Игорька. – Будьте готовы завтра к девяти.

– Хорошо.

Он кивает на прощание Игорьку и уходит. Я медленно застегиваю плащ и смотрю ему вслед.

– Ну что, – подгоняет меня Игорь, – помчались.

– Помчались, – повторяю я.

Странное ощущение мучает меня – как будто меня надули.

Глава 13

После общения с Игорьком у любого нормального человека появляется чувство, что он в этой жизни ничего не видел. Игорек за свои неполные тридцать пять лет умудрился увидеть и пережить все. Таково его жизненное кредо: «Бери от жизни все. Лучше хорошее, но если не получается, тогда то, что дают».

Укрепив зеркальце так, чтобы на лицо мое падало утреннее солнце, я накладываю макияж и перебираю в памяти события вчерашнего вечера.

– Колись, по какому ты тут делу, – спросила я Игорька, как только мы покинули театр.

– Да так, – небрежно повел плечом Игорек, – пишу теперь для одной газетки, вот нужно было осветить мероприятие…

– Пишешь? – перебила его я.

Журналист. Игорек нынче подвизался журналистом-фрилансером. Ну, разумеется, журналистом мы его еще не видели. Я покачала головой, с восхищением разглядывая его:

– Потрясающе!

Игорек польщенно улыбнулся. Не всегда мне было понятно, для кого он старается больше, следуя своему жизненному кредо: для себя или для прочей аудитории?

– Хорошо платят?

– По-разному.

Что означает работу не на одну газетку.

– Но все равно в целом?

– Не очень, – неохотно признается Игорек.

И это тоже в его стиле. Он никогда не пытается изображать из себя крутого. Если по воле случая ему удается выглядеть покруче прочих, то это приятно, но чтобы самому напускать на себя важный вид – нет, это не его амплуа. Поэтому обычно на прямой вопрос Игорек дает такой же прямой ответ. Словом, ничто в мире не меняется – даже стремящийся все успеть Игорек узнаваем.

– Что будем делать? – интересуюсь я.

– Закатимся куда-нибудь. – Игорек принимается озираться, выискивая глазами такси. – А что за кадр?

– Кто? Максим?

– Да.

– Замдиректора, если тебя интересует его должность.

– И все?

– И все, – уверенно отвечаю я.

Игорек – пройденный этап в моей жизни. Хватит мне Димки, который в курсе моих личных дел. Одного мужика-советчика вполне достаточно для девушки. Плодить их ни к чему. Того и гляди, запутаешься.

Игорек машет рукой, останавливая такси.

– И куда мы? – спрашиваю я, забираясь в салон.

– Поужинаем у знакомого в баре. Не против?

– Не против, – вздыхаю я, сообразив, о каком знакомом идет речь.

Несколько лет назад Игорек решил испробовать себя в роли бармена. Развлекался он этим недолго, но успел приобрести друзей, готовых в любое время суток обогреть его, накормить и напоить. Ближайшим к нам оказался Сергей, которого я со времени своего последнего визита в столицу откровенно недолюбливала. Любитель распускать руки, губы, глаза и язык. Язык – чтоб вы ничего такого не подумали – в смысле нести всякий бред.

На мое счастье, была не его смена. Мы посидели с Игорьком, потрепались обо всем понемногу, и он отвез меня в гостиницу. Высаживаясь из такси, я подумала, что готова взять назад свои слова об узнаваемости Игорька. С момента, как мы сели за столик в баре, и до того мгновения, как он прощально махнул мне рукой у дверей моей гостиницы, я общалась с Игорьком обновленным. Обновленным до такой степени, что с трудом отгоняла непрошеные мысли о том, что меня, собственно, связывает с этим парнем? И стоило ли ради этого бросать на произвол судьбы М.А.?

– Ты какой-то квелый, – сообщила я ему в середине первого бокала вина. – Что-то случилось?

– Нет. – Он удивленно взглянул на меня.

– Обычно ты не такой.

– А какой? – усмехнулся Игорек. – Мальчик «перекати-поле»? Ты не забыла, что мы уже все постарели?

– Я считала, что только повзрослели.

– Увы.

Я сделала еще глоток вина и уже внимательнее вгляделась в Игоря. Это было удивительно. Мне всегда казалось, что Игорек состарится последним из нас. Такой ритм, такая жажда жизни. И что? Надолго ли его хватило? А может, это всего лишь настроение?

– Да брось ты, – я скорчила гримаску, – ты, видно, не с той ноги сегодня встал.

Он серьезно посмотрел на меня. Взглядом, которого никогда ранее у него не замечалось. Глазами, в которых не скакали чертики. И улыбнулся при этом улыбкой, в которой были назидание и снисходительность, усталость и умудренность. «О черт!» – ужаснулась я и сказала:

– Хей! Такого не бывает!

– Ты о чем? – Игорек непонимающе уставился на меня.

– Не бывает, чтобы за какие-то три года человек изменился так, что теперь его не узнать.

– Правда? – Игорек насмешливо улыбнулся.

– Но ведь я-то, – с опаской проговорила я, – я-то не изменилась? Или как?

– Ты? – Игорек посоображал пару секунд и ответил: – Нет, ты не изменилась. Если, конечно, ты не имеешь в виду цвет волос.

Я с трудом перевела дыхание. Я не имела в виду цвет волос. И фасончик костюма не имела в виду. Меня волновало одно: по сути своей я осталась прежней или уже успела превратиться в жуткую мымру и не заметить этого? Если бы произошло последнее, я бы сочла свою жизнь закончившейся. Потому что во всех своих мечтах о будущем, сколько бы лет я тому будущему ни давала, я видела себя всегда такой, какой была в последние годы. Да черт с ними, с морщинами! Понятно, что от них никуда не денешься. И от лишнего жирка, и от пигментных пятен. Но вот эти глаза – я всматриваюсь в зеркало – они не должны измениться ни в коем случае. Что делать, если в одно чудесное утро я взгляну в них и увижу, что там – пустота, усталость и ни капли прежнего огня? Только пойти и повеситься.

Но сегодня с глазами все нормально. Недосып, конечно, в них светится, но чашечка крепкого кофе способна и его отогнать подальше. Я прохожусь щеточкой по бровям, улыбаюсь своему отражению и поворачиваюсь к столику, на котором стоит поднос с завтраком. Так редко удается попасть в командировку (честно признаться, впервые за шесть лет работы!), что я решаюсь на «разгул» и заказываю завтрак в номер. Кофе, молоко и м-мм… Круассаны… Самые мягчайшие и ароматнейшие круассаны в мире. Я вспоминаю наш разговор с М.А. о путешествиях в большие и малые города России – если там будут подавать такие же завтраки, то я не вижу причин, почему бы мне не посещать их.

Растянуть трапезу больше чем на пятнадцать минут не удается – в голове все время вертится прощальное напутствие М.А.: «Будьте готовы завтра к девяти». Я уже одета, причесана, вот только надо почистить зубы после еды. Я бегу в ванную, попутно гадая, каким образом меня сегодня собираются доставить в офис. Наверное, пошлют за мной кого-нибудь из среднего и чрезвычайно юного персонала…

– Можно? – внезапно слышу я сквозь шум воды.

– Да-да, конечно, – я поспешно рисую себе губы и выглядываю в коридор.

Уппс!

– Здравствуйте, – растерянно говорю я.

– Доброе утро.

М.А. так же свеж и элегантен, как вчера на вокзале. В зеленоватом костюме, белоснежной сорочке и оливкового цвета галстуке. А вот мне не идут такие оттенки, с легкой завистью думаю я. М.А. внимательно разглядывает мою утреннюю физиономию. Ой, а где же мои камуфляжные очки? «Нет, – мелькает мысль, когда я, ни слова не говоря, бросаюсь к прикроватной тумбочке, – не быть мне разведчицей – забываю о самом главном!»

– Как настроение? – любопытствует М.А., вступая вслед за мной в комнату.

– Прекрасное! – Я цепляю на нос очки и поворачиваюсь к нему. – А у вас?

Он фокусирует свой взгляд в районе моей переносицы – и вдруг морщится с явным отвращением. Что это с ним? А может, у него просто болят зубы? Я смотрю на него с сочувствием.

– Нормальное, – отвечает он на мой вопрос.

– Как ключи?

– Ключи?

– Ну да, – напоминаю я, – ключи от квартиры.

– Ах, вы об этом… – Он машет рукой. – Все в порядке. А вы? Как провели остаток вечера?

И окидывает комнату внимательным взглядом. Как будто ищет что-то. Следы присутствия Игорька? Неужели? Я чуть не выпрыгиваю из штанов от возмущения. За кого он меня принимает? Неужели держит меня за дуру, не способную замести следы преступления? Впрочем, о чем это я? Преступления-то не было. И потом, преступления против кого?

– Я хорошо провела остаток вечера, – официальным тоном сообщаю я. – Спасибо.

М.А. пожимает плечами, как бы говоря: «А я-то тут при чем?» – и спрашивает:

– Вы готовы?

– Да.

– Тогда поехали?

– Н-но… – я беру сумочку, – разве вы… Он вопросительно смотрит на меня.

– Вы вроде бы… – Да что за черт! Не могу связать нормально двух слов! – Вы вроде бы говорили, что вас с утра не будет…

– Вас смущает мое присутствие? – удивляется М.А., берясь за ручку двери.

Смущает? Я фыркаю про себя. Вот еще! Молчу. Он распахивает дверь и пропускает меня вперед. Я выхожу в коридор, вертя в руках ключ от номера. Смущает – не то слово! Мгновениями просто парализует. М.А. захлопывает дверь, и мы идем в сторону лифта.

– Просто я думала, – рискую продолжить я, – что за мной приедет кто-то из офиса.

– У меня изменились планы, – коротко бросает М.А. – Я решил заехать за вами, чтобы упростить всем задачу.

Интересно, под «всеми» он кого подразумевает? Я явно не попадаю в их число, так как предпочла бы, чтобы меня сейчас вез кто-нибудь, вызывающий у меня более индифферентные чувства.

М.А. довозит меня до офиса, передает с рук на руки Алексею, разговаривает с ним о чем-то за закрытыми дверями в течение двадцати минут, затем спешно покидает нас. Я вздыхаю с облегчением и приступаю ко второй фазе обучения. Финансовая программка изредка взбрыкивает, мы ее усмиряем при помощи периодических звонков охрипшему Костику, остальная публика, не охваченная учебным процессом, но явно оживившаяся после отбытия М.А., время от времени заглядывает к нам в кабинет то с какими-нибудь рабочими вопросами, то просто так, переброситься словцом-другим.

– Классный город этот ваш Питер, – сообщает мне Алик, младший менеджер по продажам, когда мы прерываемся на очередную чашку кофе.

Джонни Депп, классифицирую я его про себя и отвечаю:

– Ага.

– Я был там прошлым летом, – продолжает он, – но мало что посмотрел.

– Что так?

– Компания нужна. – У него потрясающие зеленые глаза.

– Компания в любом деле не помеха, – медленно отвечаю я, не в силах оторваться от его глаз.

– Не в любом, – замечает неожиданно появившийся рядом с нами Алексей.

– Хм… – смущаюсь я, – ну да, ну да, – чем вызываю смех в мужской среде.

– Может, ты мне дашь свой телефон? – Алик хватается за блокнот.

– Пардон?

– Ну, если я окажусь еще раз в Питере… – мямлит он, замечая мое. недоумение.

– Альберт, – вмешивается Алексей, – что ты пристал к нашему преподавателю?

– Альберт? – переспрашиваю я.

– Ну да, – ухмыляется Алик, – полное имя Альберт, коротко – Алик, – и продолжает листать блокнот.

Альберт. Альбертино, мысленно даю ему прозвище. И даю свой номер телефона. Показать город – это же еще не означает прыгнуть в постель, верно? По-моему, мы иногда слишком много нервничаем заранее из-за того, что может никогда не произойти.

М.А. появляется ближе к вечеру. Учеба наша идет на убыль. «Студенты» сами пытаются работать с программой, я сижу рядом и подсказываю, что нужно делать. М.А. заходит к нам в кабинет, несколько секунд молча смотрит на группу и так же молча уходит пить кофе.

– Что-то ваш шеф мрачен сегодня, – замечает Алексей.

Я пожимаю плечами. Мне нечего на это сказать. Объяснять, что М.А. не совсем мой шеф, не входит в мои намерения. То, что он мрачен, я и сама вижу. И точно так же, как остальные, не знаю, в чем причина. Могу только добавить, что мрачен он с самого утра. Но не делаю этого, блюдя корпоративную лояльность. А все-таки, что с ним такое?

Смотрю на часы. Семнадцать минут шестого. А я до сих пор не имею ни малейшего представления, чем займусь сегодня вечером. Излишняя самоуверенность никогда не доводит до добра. Понадеялась, что поймаю кого-нибудь из своих знакомых или дома, или на работе и договорюсь на вечер. Поймала, но все в один голос с сожалением проговорили: «Что же ты заранее не предупредила?» – и отбыли по своим делам, о которых было давно договорено. Хорошо хоть, Лариса завтра утром согласилась встретиться со мной.

Да-а… Вчера хоть М.А. проявился со своим театром. Я искоса поглядываю на него. А он как будто меня вообще не замечает. Впрочем, он и не должен. Я по своей старой привычке слишком быстро начинаю фантазировать. А он просто два раза подвез меня на работу и пригласил на спектакль, чтоб не пропали билеты. Неужели я ожидала, что и сегодня что-то может произойти?

Вижу Альбертино, направляющегося ко мне с заговорщицким видом.

– Можно тебя на секунду?

Как-то он быстро перешел с формального «вы» на бесцеремонное «ты». Шустер! Я поднимаюсь со стула и отхожу с ним к окну, успев заметить, что М.А. оторвался от своих бумаг и теперь смотрит на нас. Бросаю на него взгляд, он отводит глаза.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

– Что?

– Что ты делаешь сегодня вечером? – повторяет Альбертино, не испытывая при этом, похоже, никакого смущения.

Я с изумлением смотрю на него. «Детка, – хочется сказать мне, – я сегодня вечером ничего не делаю, но таких маленьких мальчиков, как ты, это не касается». Но природная вежливость берет свое, и я бормочу:

– Еще не придумала.

– А что, если я тебя приглашу на дискотеку?

На дискотеку? Я вытаращиваю на него глаза.

– Я что-то не то брякнул? – Лицо его покрывается красными пятнами.

Но глаза все такие же изумрудно-зеленые… Да пошло все к дьяволу, вдруг решаю я. Лучше уж дискотека с юным Альбертино, чем телик в гостиничном номере или прогулка по московским магазинам. Я успокаивающе похлопываю его по плечу:

– Все нормально. Я просто переработала сегодня. Дискотека – это супер! Вот только… – И я перевожу взгляд на свой костюмчик.

– Переодеться? – догадывается он. – Ясное дело. Заедем к тебе в гостиницу, и все дела.

И все дела. Я бросаю взгляд на М.А. Он погружен в беседу с техническим консультантом и не обращает на нас никакого внимания. Вот и славно.

Глава 14

– А зачем ты потащилась на эту дискотеку? – Лариса не может сдержать удивления.

– Лариса, – возмущаюсь я, – мне было абсолютно нечем заняться вчера вечером.

– Хорошо, – соглашается она, – но тогда зачем ты кокетничала со своим – как ты там говоришь – Альбертино?

– Я? – Я испепеляю ее негодующим взглядом. – Я кокетничала? Да бог с тобой!

– Если бы ты не кокетничала, – отвечает Лариса, намазывая мне бутерброд сыром, – с чего бы это он полез к тебе целоваться?

И правда – с чего? Я принимаю из ее рук бутерброд и пододвигаю к себе чашку чая. С Ларисиной логикой не поспоришь. Можно, конечно, попытаться… Что я и делаю. »

– Он сам по себе такой, – невнятно говорю я, откусывая бутерброд. – Его не надо провоцировать. Видела бы ты, как на него там девчонки вешались.

– Да будет тебе. – Лариса снисходительно смотрит на меня. – Девчонки – это же совсем не то, что ты. Ты для него – интрижка с вышестоящей властью…

– Чепуха, – протестую я, – он мне не подчиняется.

– Но он-то не может этого знать точно, – резонно замечает Лариса. – Так что это было рискованно с его стороны. Знаешь, мужики такие нынче пошли предусмотрительные, их никак не заподозришь в порывистости. Они все просчитывают. И твой юный друг не полез бы к тебе, если бы не был на сто процентов уверен, что не получит отпор.

Я молча жую бутерброд.

– Да нет, – продолжает Лариса, – это я так, к слову. Ничего ведь такого не случилось. Потусовалась, потанцевала, поцеловалась с симпатичным парнем. Он очень симпатичный?

– Не то слово, – киваю я. – И представляешь, зеленые глаза!

– Но все-таки, – после продолжительной паузы опять принимается за меня Лариса, – на черта ты стала с ним целоваться? Или пока мы с тобой не виделись, ты превратилась в похитительницу сердец моложе тридцати?

Я криво усмехаюсь. Какая к дьяволу похитительница? Чувствуешь себя так, как будто соблазняешь собственного племянника.

– Да ну, что ты! Просто там… – я мнусь, подбирая слова, – было так весело… И вообще… атмосфера… И знаешь, он все-таки такой милый…

Лариса буравит меня своим взглядом и явно не верит ни одному моему слову. Я, честно сказать, сама верю себе с трудом. Но что еще можно к этому добавить, не представляю. Разве всегда точно знаешь, почему целовалась с тем или иным мужиком? Это накатывает внезапно, независимо от того, что ты думаешь. Целоваться и думать – вещи, регулируемые разными органами. Ты можешь с наслаждением целоваться и думать о том, какой он козел. И наоборот, признавать за ним всяческие достоинства и не помышлять о поцелуе.

– Ну, Лариса, – ною я, – отстань. Не знаю. Накатило.

С Ларисой, как и с Жаннетой, мы вместе учились в институте. Если составить список самых близких мне людей, то Лариса будет стоять в нем на четвертом месте, после родителей и Жаннеты. И при этом, как ни покажется странным, подчас знает обо мне больше, чем Жаннета, занявшая третье место. Этому есть простое объяснение – ее удаленность от меня. Бывает, лучше поделиться какой-нибудь проблемой с Ларисой, обитающей в Москве, чем бежать с ней к Жаннете. К тому же она обладает уникальным даром раскладывать все по полочкам. Вот и сейчас она наливает нам по второй чашке чая и приступает к своему любимому занятию.

– И все? – уточняет она. – Весело, атмосфера, милый… Это все, что ты можешь сказать в свою защиту?

– А у тебя есть какие-то дополнения? – Любопытно было бы знать, что еще она могла наковырять в моем рассказе.

– Не знала, Олька, – Лариса постукивает ногтями по столу, – что ты такая мстительная особа.

– Э-э… – озадачиваюсь я. – Ты это о чем?

– Мужик в пыль рассыпался, чтобы тебе было не противно в этой командировке, а ты, как маленькая девочка, – капризить вздумала.

Моя нижняя челюсть достигает своего крайнего нижнего положения. Я делаю над собой усилие и возвращаю ее на место.

– Ты это о чем? – повторяю я.

– О твоем замдиректора.

– А он-то тут при чем? – продолжаю недоумевать я.

Лариса смотрит на меня, как на обреченную в палате реанимации. Вот черт! Я вздыхаю и с остервенением принимаюсь мазать себе второй бутерброд.

– Рассказывай, – велит она.

И я рассказываю ей все. И ту давнюю историю своего неудавшегося визита к Максиму. И то, как он появился у нас в офисе. И про безупречную Алену.

– Вот, представляешь, – завершаю я свое повествование, – каких только не бывает совпадений. Я уже сейчас думаю, чего я так пугнулась его в первый момент? Ну, было дело – показала себя полной дурой. Но так ведь сто лет назад. В зеленой юности. С кем не бывает. Наверное, надо было бы наоборот напомнить ему об этом и вместе посмеяться. И тогда было бы проще работать рядом друг с другом. А так я постоянно на взводе: вдруг узнает? Идиотизм какой-то. Но… – я чувствую, как жалкая улыбочка появляется на моем лице, – сразу не получилось, теперь уже поздно.

Лариса кивает. Я вздыхаю и запиваю свое объяснение чаем.

– Ты его боишься, – замечает Лариса.

– Боюсь, – признаюсь я. – Дура, правда? Он нормальный парень…

– Потому что, – Лариса, похоже, не слушает мое лепетание, – он тебе просто-напросто нравится.

– Но… – Я растерянно смотрю на нее.

– Олька, милая, – Лариса гладит меня по руке (она одна из немногих, от кого я согласна терпеть такой интим), – не нужно прятать голову в песок. Лучше вытащить проблему наружу и решить, что с ней делать.

– Какую проблему? – тихо спрашиваю я.

Лариса с сочувствием взглядывает мне в глаза, встает и берет в руки турку:

– Может, лучше по кофейку?

– Давай, – машинально соглашаюсь я.

Она права. М.А. мне нравится. И что греха таить, до чертиков нравится. Я отчетливо поняла это на вокзале. Конечно же он интересный во всех смыслах мужчина и способен увлечь любую – ну, или почти любую – женщину. Но дело даже не в его внешней привлекательности и обаянии, не то главное. Главным было ощущение, что он не такой, как все. Мне нравится, как он говорит, как улыбается, как водит машину, как носит одежду, как ходит, даже как щелкает по клавишам своего ноутбука. Вы не замечали, что у каждого человека своя манера шлепать по клавишам, так вот манера М.А. импонировала мне, как ничья иная. Он душится «правильной» туалетной водой, выбирает «правильные» галстуки, «правильно» держит паузы и «правильно» читает окружающих. Он даже не раздражает, когда ест, и, что самое интересное, не смущает меня своим присутствием, когда я ем сама, хотя это для меня всегда было целой проблемой. Да, он всем хорош.

У него только два недостатка. Первый: он – мой коллега и, значит, неподходящий объект для романа. Второй: у него есть Алена. Думаю, этого достаточно, чтобы отпугнуть меня. Поэтому – Лариса права – я предпочитаю запрятать голову подальше, то есть загнать свои переживания в клетку и навесить на ней огромный замок.