Всего один год (или: "Президент").

      – Жарко тут что-то…- Лидочка распахнула шубку и передёрнула плечиками, как бы пытаясь её стряхнуть. Шубка повисла на локтях. Трое мужчин непроизвольно переглянулись и я почувствовал себя неуютно. Совсем неуютно. Я даже разозлился на неё. А Джакус откровенно любовался ею – от души. Как бы компенсируя себе отрицательные эмоции, порождаемые плачевным состоянием его носа… Ощутив, как лифт снизил скорость, Лидочка сокрушённо вздохнула и, водворив шубку на место, нехотя запахнулась. Второй этаж. Мы вышли.
      – Мы ждём Вас внизу,- глухо пробасил из-под своего бандажа Джакус. Как только двери захлопнулись и они скрылись, я взял Лидочку за плечи и резко повернул лицом к себе.
      – Послушай, подруга…- Каким-то совершенно неестественным голосом сказал я, ещё не прийдя в себя после её последней выходки.- Что ты, собственно, вытворяешь?- Лидочка, подставившая, было, губки для поцелуя, медленно разочаровывалась. Постепенно лицо её из озадаченного стало каким-то совершенно убитым и жалким в своей нерешительности и неумении выбрать, как поступить…
      – Знаешь, Анри…- Наконец осторожно произнесла она.- Давай договоримся так… Ты прекрасно понимаешь, что поймал эту птичку в свои сети…
      – Которые не ставил…- На всякий случай уточнил я.
      – Это неважно,- поморщилась Лидочка.- Так вот… Суть этих сетей состоит в том, что я есть твоя раба…- Медленно, почти по слогам произнесла она.- По крайней мере – до тех пор, пока осталось это чувство… Которое я совершенно не хочу в себе подавлять…- Она задумалась.- Да и не уверена, что сумею, если вдруг решусь попробовать…- Вздохнула она наконец.- Из этого следует, по меньшей мере, то, что я буду такой, как ты хочешь…- Она подняла на меня глаза, наполненные какой-то собачьей преданностью.- Хочешь – буду шлюхой… Хочешь – примерной классической женой… Хочешь – вообще будем заниматься сексом только ради зачатия детей… А хочешь – придумывай сам всё, что тебе угодно: я сделаю так, как ты скажешь. Только…- Она склонила голову набок, голос стал жёстким и как-то неестественно зазвенел,- только не требуй от меня невозможного… Я не могу быть сегодня одной, а завтра – совсем другой. Я не паяц… не проститутка… и не машина. Я человек. Который есть существо инертное. Очень инертное. И, если этот человек готов изменить ради тебя свою систему взглядов, своё поведение – то ты подумай, пожалуйста, каким бы ты хотел его видеть. Хорошенько подумай… Потому, по крайней мере, что измениться… вот так… в корне… можно, наверное, один лишь раз в жизни… если возможно вообще. Может, и два раза – не знаю, не пробовала. Но – вряд ли больше. Поэтому – давай-ка играть в такие игры с одного раза…- И она нерешительно подняла на меня взгляд, полный какого-то величайшего достоинства человека, которого в ответ на его готовность принести себя в жертву пытаются сделать рабом. Послушным рабом. Готовым меняться в угоду минутным прихотям хозяина. Её гордость вскипела. А я почувствовал себя идиотом. Полным идиотом. Поощрял? Да. О чём думал? Ни о чём. Получил? Да. А что, собственно, она сделала? Она показала ребятам что-то, чего раньше они не видели? Нет. И, потом – не ты ли только что поощрил её на гораздо более смелое поведение в их обществе? Так чего же ты хочешь, Анри?
      – Так чего же ты хочешь, Анри?- Как будто эхом вторя моим мыслям, шёпотом спросила она. Я упал… Я упал перед ней на колени и плакал, умоляя простить. Она только отрешённо гладила меня по голове.
      – Пойдём, люди идут…- Вдруг сказала она. Я оглянулся – вокруг никого не было. Но она была права. Безусловно права… Никому не должно быть никакого дела до наших чувств, наших проблем, наших противоречий, наших слёз… Я поднял лицо и что-то капнуло на меня сверху. Слезинка? Я присмотрелся и мне стало откровенно жаль её – столь готовую любить и жаждущую любви женщину, которую угораздило втюриться в такого идиота…
      – Прости меня, Ли…- Прошептал я, снова ткнувшись ей в живот. Фраза была прервана шумом раскрывающих дверей лифта.
      – Ба… Первая семейная драма…- Озадачено глядя на наши физиономии, нерешительно произнёс Джакус.- А мы-то думали – куда вы подевались…
      – Нам исчезнуть?- Осторожно спросил Карой. Я понуро кивнул. Двери захлопнулись и лифт ушёл.
      – Пойдём…- Едва слышно и как-то обречённо произнесла Лидочка, пытаясь поднять меня с колен. Мне ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. В комнате она сразу прошла в ванную и умылась. Может, не хотела, чтобы я видел её слёзы… А мне было наплевать. Я прошёл и сел на постель. Её постель… Она была какой-то шелковистой и невероятно тёплой и мягкой… совсем недавно здесь спала она… Казалось, простыни ещё хранили запах её волос и тепло её тела… Вдруг заболело сердце. Странно: последний раз оно болело тогда, когда мы сцепились со Скрентом года два назад… Повод был вроде серьёзным… А вопрос – принципиальным… Хотя – убей меня, не помню, о чём мы тогда спорили… Может, через пару лет я забуду и сегодняшний случай?
      – Ты знаешь,- тихо начала вошедшая Лидочка,- я ведь всё время проверяла тебя… Всё время следила, нравится тебе моё поведение или нет… И всё будто бы было хорошо, всё правильно… Может, я ошибалась?- Я только понуро покачал головой.- Тогда что с тобой случилось, Анри?
      – Я не знаю…
      Лидочка помолчала, видимо – просто не в силах понять, о чём и как говорить дальше.
      – Ты можешь сформулировать, какой ты хочешь меня видеть?- Наконец спросил она.
      – Нет…- И снова в комнате повисла гнетущая тишина.
      – Знаешь, я подумал… Обо всём этом…- Я с трудом подбирал слова, во рту пересохло и перехватило дыхание так, что…- И я, кажется, определился… Со своими потребностями…- Она выжидательно смотрела на меня, ожидая продолжения.- Я хочу…- Я поднял на неё глаза – как она позже утверждала, полные не то тоски, не то раскаяния,- я хочу видеть тебя такой, какая ты есть на самом деле. И только. И, знаешь… Я попробовал немного проанализировать наши отношения со стороны…
      – И?
      – И боюсь, что… Если ты начнёшь меняться мне в угоду…
      – Ну?
      – Я боюсь, что перестану тебя уважать…
      – Я так и думала…- Кивнула Лидочка.- Странные существа – люди…
      – Очень странные…- Охотно согласился я.
      – А потому единственный выход для нас, боюсь…
      – Заключается в попытках беспристрастного анализа нас самих, наших взглядов и наших отношений – как бы со стороны?- Ухмыльнулся я. Лидочка отстранённо кивнула.
      – Скажи…- Я едва ворочал языком,- а какая ты есть… На самом деле?
      – Не знаю…- Пожала плечами она.- Для меня самой этот вопрос неразрешим… почему-то… Впрочем,- она оживилась,- теперь я получила индульгенцию и ты можешь впредь сколь угодно долго наблюдать, какая я есть на самом деле. Может – когда-то и получишь полное представление… И, выйдя на пенсию, сумеешь написать трактат…- В дверь несмело постучали.
      – Ребята, я понимаю…- Начал, было, оправдываться вошедший Джакус… А я вдруг откровенно залюбовался Лидочкой, в одной рубашке стоявшей около распахнутой ею двери. Она была прекрасной… только, почему-то, совсем невесёлой… Даже Джакус замолк, озадаченно поглядывая то на неё, то на меня и силясь определить, что между нами произошло.
      – Всё в порядке, ребята…- Спокойно, почти безразлично сказала Лидочка.- Мы сейчас выходим…
      – Хорошо бы,- нерешительно произнёс Карой.- А то уже скоро начнём опаздывать…
      – Когда надо выходить?- Спросил я, сам удивившись почти полному безразличию в голосе.
      – Собственно, осталось чуть больше часа… А ехать туда – пятьдесят минут.- Джакус пожал плечами.- Если повезёт…
      – То есть – прямо сейчас?- Уточнил зачем-то я.
      – Ребята, мы ждём вас внизу. Десять минут. Определитесь, пожалуйста, едете вы или нет – и выходите.- Карой несмело улыбнулся.
      – То есть… поймите нас правильно… Мы, в общем-то, не навязываемся… И, если вы хотели побыть вдвоём – мы не смеем тревожить…- Джакус тоже не знал, как себя вести.
      – Ребята, мы едем.- Выручила их Лидочка.- И – простите нас, ради Бога, за эту сцену…- Джакус только развёл руками – ну, что вы, мол, такое говорите – какие счёты…- Мы просто слишком мало знаем друг друга…
      – Не берите в голову,- грустно ухмыльнулся Карой.- Те, кто знают друг друга куда дольше – и, казалось бы, лучше – грешат тем же.- Вздохнул он.- Пойдём,- кивнул он Джакусу, взглянув на часы – и они скрылись за дверью.
      – Думаю, они ушли насовсем…- Задумчиво выговорил я.- И больше, хвала Аллаху, не вернутся. Сегодня. Или – может быть, вообще… Так мы едем?- Я повернулся к Лидочке.
      – Едем, Анри.- Она решительно сбросила с себя рубашку и быстро начала натягивать свои миниатюрные трусики, чулочки и прочую дребедень. Я смотрел на это совершенно отрешённо – зрелище совершенно не трогало.
      – Пойдём, Анри…- Наконец собравшись, как-то почти попросила она.- Пойдём… А то мы сегодня либо перегрызём друг другу глотки, либо – проломим головы… В таких случаях лучше выбраться туда, где есть люди, которые не позволят этого сделать…- Выслушав внимательно её словоизлияния, я только молча кивнул в ответ. Она была прекрасна. Вместо своего коротенького платьица она надела длинное, но полупрозрачное, с длиннющим вырезом на ноге – это могло свести с ума кого угодно… Она была безумно красива… Но это почему-то не радовало… И даже не привлекало.
      – Раздражение нарастает?- Я безучастно кивнул.
      – Пойдём…- Она потянула меня за руку и мы помчались вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
 

* * *

 
      …Рокар подкатил к гостинице и замер, открыв двери. Мы ввалились в полупустой салон, уселись – и даже все вместе, вчетвером, парами друг против друга: вечером под Рождество немного было желающих прокатиться отсюда в заречье…
      – Я расскажу тебе о том, что ты проспал.- Наклонившись, шепнул мне Карой.
      – Или протрахался,- философски заметил Джакус. Лидочка поморщилась и отвернулась к окну. Джакус с виноватой рожей прикусил язык.
      – Так вот, вчера ты проспал покушение на Абара.
      – Что-о?!!!- Я даже привстал, точнее – вскочил зачем-то с места. Мой пыл в известной степени был охлаждён длинным металлическим поручнем, с которым повстречалась моя голова.- Это какой же кретин сюда эту штуку пристроил?…- Прошипел я.
      – Надо же людям за что-то держаться…- Пряча ухмылку в бороду, пожал плечами Джакус. Я молча потирал ушибленную макушку. Надо сказать, когда инициативу в этом деле перехватила Лидочка – боль начала утихать заметно быстрее… То ли потому, что у неё руки колдуньи (мы к этому сегодня ещё вернёмся), то ли – потому, что она чередовала в этом деле пальчики с губками… Не знаю. Но это было очень приятно, и я совсем не спешил проинформировать её об успешности процесса, стремясь растянуть это блаженство как можно дольше…
      – Так вот…- продолжал, меж тем, Карой.- Проснулся я вчера поздно. Слишком поздно, чтобы стать очевидцем. Даже, если б заранее знал, где это будет происходить.- Я аж засычал от разочарования: мало того, что сам всё прозевал, так и порасспросить некого…- Но, повертевшись во встревоженном, как улей, дворце, кое-что я всё же успел разведать.- Утешил меня смуглянка.- События, по-видимому, развивались примерно так…- Он задумчиво уставился на Лидочкино колено, пробившееся из-под шубки в разрез платья – затем, встряхнувшись – как бы что-то вспомнив, продолжил:
      – Абар "пошёл в народ". Чего его чёрт дёрнул идти в толпу – я не знаю. Он шёл по базару, создавая охране проблемы, балагурил… Торговался – и, если ему хорошо уступали – покупал по начальной цене. Если не уступали – не покупал. Прикалывался, то бишь…
      – Примерно – как всякий, у кого есть деньги, но он не жаден сам и не любит этого качества у других.- Уточнил Джакус.
      – Идёт он этак, значит, по базару… И вдруг видит в толпе какое-то движение – чересчур нехарактерное, чтобы считать его обыденным или недостойным внимания. Настораживается, краем глаза наблюдает – но виду не подаёт. Насторожилась и охрана – Алкой вышколил. Эти не зевали, как в Готонде – они, казалось, были везде, в том числе – и впереди его, хотя, пока всё было тихо – их совершенно не было видно.- Карой снова уставился на коленку – на этот раз Лидочка это заметила и слегка покраснела, но виду не подала и шубку не запахнула.- Да…- Рассказчик, встряхнув головой, вернулся в наш мир и продолжил:
      – Короче говоря, как только Абар приблизился к этой заварушке достаточно близко – оттуда появляется какой-то дедуган и, вытащив пистоль времён императрицы Аксинты, стреляет в упор. В последний момент охранник бьёт его по руке, выстрел приходится в землю и пистоль падает. Дедугана скручивают и представляют в таком виде "пред ясны очи".
      – И что же "ясны очи"?
      – Ничего. Побелел, в глазах – досада с негодованием, в голосе – шипение барса…
      – Барс прошипел: "коззёл…", играя желваками, затем повернулся и пошёл дальше, не обращая внимания на недоумение окружающих: все ждали расправы.- Добавил Джакус.- А он просто продолжил "обход", как ни в чём не бывало.
      – Ты там был?- Поинтересовался я.
      – Нет. Друзья рассказали.- Джакус хмыкнул.- Хорошо иметь везде своих осведомителей…
      – Везде – это где?- Осторожно спросил Карой и все настороженно замерли в ожидании ответа.
      – На базаре,- издеваясь над нашей настороженностью, после приличествующей делу паузы спокойно бросил Джакус.- Есть у меня там один парнишка – цены сообщает. А я их публикую в рубрике "базар и рынок". Бабки – пополам. Дело – копеечное, но и нехлопотное. Оба довольны. Лидочка откровенно прыснула, а мы облегчённо заулыбались: что ни говори, а приятно иметь дело с чем-то простым и немафиозным…
      – Так и запишем…- Видимо, мысленно повторяя услышанное про себя, произнёс Карой.
      – Гонораром поделись…- Бросил Джакус.
      – Ага… Пару пирожков тебе хватит?- совершенно серьёзно поинтересовался его коллега.
      – Ладно, посмотрим…- Джакус махнул рукой.
      – Мда… ну, не хочешь – как хочешь,- пожал плечами Карой,- моё дело – предложить… Значит, так… К тому времени, когда я всё это разузнал… Ну, конечно – кроме сведений, добытых службой наружного наблюдения уважаемого коллеги…- Он сделал реверанс в сторону бородача.- Как раз к тому времени привезли диверсанта. Это был сухой, жилистый старик с живым, хотя и затравленным, взглядом. С трясущимися руками… Стрелял в Абара из каких-то личных убеждений. Промазал – только потому, что охрана подбила: стрелял-то почти в упор. С него сняли наручники и оставили посреди зала, в сопровождении двух поджарых мальчиков Алкоя. Он растирал затёкшие кисти рук, озираясь, как затравленный зверь. Глаза его метали исподлобья молнии ненависти на присутствующих, во взгляде его читался приговор всякому, кого он здесь видел – дескать, только дайте мне свободу… В то же время сам по себе он явно не был злым – он просто их ненавидел; казалось – гневом праведным… Это озадачивало. Анас-Бар подошёл к нему и взглянул в упор. Долго молчал. Молчали и все окружающие. Наконец старик отвёл взгляд.
      – Что ты знаешь обо мне?- Спросил его тогда Абар.
      – Знаю, что ты – мой враг.- Сквозь зубы ответил тот и, немного помолчав, уже не так уверенно добавил:
      – И враг моего народа.
      – И на основании чего же ты пришёл к такому выводу?- Поинтересовался президент.
      – Ни на основании чего,- буркнул задержанный.
      – Значит, тебе это попросту сообщили?- Усмехнулся собеседник.
      – Ну и что?- Исподлобья взглянув на него, буркнул арестант.
      – Да yичего – кроме того, что это, выходит, не есть твоё собственное мнение; то бишь – ты этого не знаешь.- Президент тщательно подчеркнул слово "знаешь".- Ты это просто слышал.- Слово "слышал" было выделено так же.- А я спросил тебя, что ты знаешь… именно "знаешь" обо мне – ибо слушать сплетни о себе мне просто неинтересно…- Старик задумался. Надо отдать ему должное – он был, видимо, далеко не глуп от природы, но ему явно заморочили голову в какой-нибудь секте или политиканствующей группе… Вскоре он перестал бросать злые взгляды на присутствующих и смотрел, в основном, на носки своих мокасин, лишь изредка бросая исподлобья недоверчивые взгляды на собеседника.- Неужели ты думаешь, что, совершив задуманное, ты сумел бы остаться в живых?- Вдруг спросил его тот, и, заметив промелькнувшее в глазах старика презрение к вопросу о смерти, тем же тоном и без остановки продолжил: – Неужели ты мог предположить, что в этом случае охрана оставила бы в живых кого-то из твоих детей или внуков?- Старик неожиданно задумался. Выждав немного, Абар спросил:
      – Так стоит ли твоя цель того, чтобы ради неё позволить кому-то истребить весь твой род?- Старик молчал. Примерно за полчаса разговора Абар так и не сумел добиться от него ответа на простой вопрос: "так ради чего же ты стрелял?" – хотя и заставил беднягу сильно усомниться в своей правоте и в целесообразности своих действий. Кончилось всё тем, что он, в конце концов, попросту отпустил старика, совершенно ошеломив этим охрану.
      – Иди,- сказал он.- И впредь больше думай, чем слушай. Ибо отвечать за свои поступки и на этом, и на том свете каждый из нас будет сам: и ты, и я, и тот, кто пытался тобой управлять.- Он помолчал, неприметно следя за реакцией старика.- При этом тот, кто обманул тебя, желая использовать в своих целях, не может снять с тебя части твоей вины: он может лишь усугубить твоё отчаяние, вызванное осознанием необходимости раскаиваться в собственной глупости – ибо совсем непросто чувствовать себя вот так вот одураченным…- Старик стоял, съёжившись, не зная, что за всем этим на самом деле последует и не смея ещё верить своему счастью. Видимо, слова Абара доходили до него с трудом.
      – Я отпускаю тебя лишь потому, что тебя явно надули, воспользовавшись твоей доверчивостью.- Задумчиво рассматривая собеседника, продолжал Абар. ("Чуть не сказал – "твоей глупостью"…",- признался он мне позже.) – Теперь ты не имеешь права быть доверчивым, ибо уже имеешь представление о том, чего это может стоить…- Снова мучительное ожидание.- Так что – впредь, перед тем, как стрелять в человека, о котором совершенно ничего не знаешь – мой тебе совет: узнай о нём побольше… Или, хотя бы – просто поговори с ним… Возможно, это избавит его от необходимости преждевременно расставаться с жизнью, а тебя – от мук раскаяния.- Усмехнулся президент.
      – В чём?- Встрепенулся старик.
      – В том, что слишком поспешно сделал то, о чём потом будешь сожалеть. В том, что поспешил с тем, что при более подробном рассмотрении уже не считал нужным. В том, что сделал необратимое…- Видя, что слова его почти не доходят до старика, Абар махнул рукой и пошёл прочь, бросил через плечо:
      – Уходи…
      На вопросительный взгляд недоумевающего Алкоя он только качнул головой в сторону деда. Алкой, тут же переглянувшись с кем-то из своих, проводил уходящего длинным взглядом. Несколько человек стали не спеша пробираться к выходу… Я так понял, что пасти его будут нещадно. Хотя бы – для того, чтобы понять, с кем он пойдёт вскоре выяснять отношения.- Ухмыльнулся Карой.
      – Мда…- Я сделал попытку почесать затылок, завершившуюся вскрикиванием и коротким ругательством, после чего Лидочка снова принялась колдовать над моей шишкой, а я, наклонившись к Карою, тихо спросил:
      – Материальчик-то сольёшь?
      – Завтра утречком. Если не завалюсь спать. В крайнем случае – к вечеру.
      – Это вы об чём?- Оживился Джакус.
      – Да так…- Карой явно был не расположен раскрывать все карты.
      – О сотрудничестве коллег при работе на непересекающихся рынках…- Развёл руками я.
      – Тааак…- Джакус внимательно оглядел нас обоих.- А как же я?
      – Со мной можешь сотрудничать.- Усмехнулся я.- Наши рынки тоже не пересекаются, поэтому любой обмен информацией будет только полезен. С ним – вряд ли.- Кивнул на Кароя я.- Точнее – по каждому отдельному случаю придётся разговаривать отдельно.- Поспешил я добавить, завидев гримасу недовольства на его лице. Последний вариант его, видимо, в общем устроил – он даже кивнул. Джакус продолжал недоверчиво оглядывать обоих.
      – Так вот, в какие игры вы играете, ребята…- Наконец вымолвил он.- А я-то думаю, как этот шалопай столько успевает… Интересно… Где бы себе такого иностранца найти?
      – Начни с меня,- хмыкнул я,- пока не подыщешь замену.
      – А ты парень не промах…- Задумчиво покачал головой верзила.- Этак ты уже тройную дозу материала будешь отсылать… А?
      – Тебе жалко?
      – Да нет… Просто поражаюсь простоте идеи…
      – Дарю,- усмехнулся я.- Бесплатно.
      – Напрасно. Надо было стребовать с него процент с дохода от эксплуатации идеи.- С безразличным видом разглядывая пейзаж за окном, высказался Карой.
      – Нет проблем…- Пожал плечами бородач.- Пару пирожков с материала, поди, хватит?- Произнёс он так, чтобы это могло в равной степени относиться и ко мне, и к его соотечественнику. Мы прыснули.
      – Замётано,- кивнул Карой и пожал ему руку.
      – Можешь начинать прямо сейчас.- Добавил я.
      – Давайте доедем до баньки – там и рассчитаемся…- Уклончиво бросил в сторону Джакус.
      – Пирожками Борена?- Карой едва сдерживался, чтоб не расхохотаться.
      – Я б отдал свои – да их нет у меня…- Невозмутимо пожал плечами верзила. Смеялись все. Я с удовольствием отметил, что Лидочка оттаивала. Судя по взглядам друзей, многое здесь произносилось именно с этой целью, за что я был им безмерно признателен.
      …Рокар подъехал к конечной остановке. Джакус нехотя встал и, выйдя, галантно предложил Лидочке руку. "Наверное, она очень хорошо смотрелась снизу"… – Невольно подумал я.
      – Вот ёклмн…- Сплюнул с досадой Карой.- Уже уехали…
      – Кто уехал?- Не понял я.
      – Микроавтобус… С нашими,- он кивнул на Джакуса,- благоверными. Который должен был забрать, в частности, и нас…
      – Мы опоздали?- Осторожно спросила Лидочка.
      – Как видишь…- Вздохнул Джакус.
      – Надолго?- Карой взглянул на часы:
      – Минут на пятнадцать… Ну, минут пять-десять они ещё могли прождать, но вряд ли им пришло в голову, что мы так застрять можем…- Вздохнул он. Лидочка виновато потупила глазки…
      Надо было как-то ехать дальше. Мы с Кароем остались "охранять Лидочку", а Джакус побрёл к стоянке такси. Минут через десять он вернулся, сильно разочарованный:
      – Ничего не выйдет, ребята…- Мы в недоумении уставились на него.- Сначала мой гипс принимают за карнавальную маску и разговаривают настороженно. Потом разглядывают, что это есть гипс, и, как только я называю, куда ехать – тут же скисают. Страшно, видимо…- Джакус обиженно пожал плечами.
      – Сейчас…- и Карой двинулся было к стоянке, но был остановлен огромной лапой бородача:
      – Не ходи.
      – Почему?
      – Они сейчас все собрались там и обсуждают меня, мой вид, и – что бы мне в такой глуши было надо. Я уже слышал за спиной, что "маску он надел специально, чтоб потом не узнали".
      – Мда…
      – Ой, ребята, какие вы смешные…- Улыбка Лидочки как бы сожалела о нашей наивности.- Всё это делается гораздо проще и совсем по-другому…
      – И как?- Повернулись к ней мы.
      – Скажите только, куда ехать и сколько за это можно предлагать…- Карой назвал. Лидочка неспешно пошла вдоль улицы навстречу движению, ожидая появления нового таксиста. Как только он появился на горизонте, она распахнула шубку. Машина затормозила возле неё, как вкопанная, хотя Лидочка не подавала никаких знаков.
      – Вам куда?- Распахнув настежь дверцу и явно приглашая Лидочку в салон, спросил шофёр. Лидочка назвала. Таксист недоверчиво оглядел её с ног до головы и спросил:
      – Сколько?
      – А сколько надо?- С невинным видом произнесла Лидочка. Вскоре они договорились. Машина рванула с места и уже пролетала мимо нас, когда Лидочка попросила:
      – Давайте и этих ребят подбросим… Им тоже туда…- Явно расстроенный таксист остановил футах в сорока.
      – Садитесь, ребята…- Ласково предложила сидящая возле шофёра Лидочка, распахивая заднюю дверь. Мы посыпались в машину.
      – Только цена будет другая…- С досадой буркнул шофёр.
      – Сколько?- Спросил Карой. Шофёр назвал сумму, втрое превышающую ту, на которую договорилась Лидочка. Взглянув на часы, Карой поморщился и согласился.
      – Только пересядь назад,- сказал он Лидочке.- Дорога скользкая, мало ли что… А сзади безопаснее… К тому же – чем меньше он будет пялиться на твои колени – тем больше вероятность, что мы доедем.- Ухмыльнулся он, когда Лидочка вышла из машины. Джакус сел на её место, пробасив нечто вроде "мне теперь терять нечего", а мы разместились сзади, усадив Лидочку посредине – резонно рассудив, что там теплее. Шофёра это разочаровало – он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, с сожалением разглядывая в него "сорвавшуюся рыбку". Поглядывая на маску Джакуса, он только ёжился да вздыхал. Когда мы проезжали мимо стоянки такси, несколько человек попытались приблизиться к нам – видимо, чтобы сообщить коллеге свои мысли по поводу Джакуса.
      – Давайте быстрее,- наморщила носик Лидочка.- А то мы уже и так опаздываем…- И она картинно вздохнула, призывая к состраданию. Сработало это безотказно: позабыв страх, шофёр нажал на газ и машина умчалась в клубах снежной пыли. Вскоре шофёр так увлёкся дорогой, что уже позабыл и о Лидочке, и о Джакусе: покрытая толстым слоем наста и повреждённая промоинами в последнюю оттепель, дорога представляла собой хорошее место для соревнования по слалому или по "гонкам на выживание". Таксист старательно объезжал все колдобины и рытвины, вздыхая всякий раз, когда одно из колёс всё же попадало в западню, что сопровождалось звуком, подобным удару молота по корпусу машины.
      – Знал бы – вообще б не поехал…- В конце концов с досадой высказался он, надеясь, видимо, на увеличение вознаграждения. Карой молча за спинкой сиденья показал ему кукиш. Лидочка прыснула.
      – Что в этом смешного?- Чуть ли не сквозь зубы поинтересовался шофёр.
      – Да нет, ничего… Это мы о своём…- Стыдливо кутаясь в шубку, ответила покрасневшая Лидочка.
 

* * *

 
      …Дорога шла полем. Белым полем. Казалось, никто и ничто, кроме нас, вторгшихся в это Белое Безмолвие, не мог потревожить его тихую красоту… Наконец вдали замаячило большое тёмное пятно с редкими проблесками света.
      – Подъезжаем…- Прокомментировал Карой. Пятно уверенно приближалось и вскоре оказалось небольшим леском, в котором приютилось несколько коттеджей. Во многих окнах горел свет.
      – Направо… До колодца…- Давал советы Джакус. Машина остановилась. С трудом расправляя затёкшие члены, мы нехотя вылазили из её тёплого чрева на заснеженную улицу.
      – Пойдём…- Подмигнул нам Карой. Джакус остался беседовать с шофёром. Вскоре он догнал нас и, отдуваясь, сообщил:
      – Вот ведь фрукт, а?- Машина меж тем, круто взяв с места, лихо развернулась и исчезла в снежной пыли.
      – Что?- Едва сдерживая смех, спросил Карой.
      – Хотел-таки на четвёртый номинал раскручивать!- Возмущённо выдохнул Джакус.
      – Ну, и?
      – Да чёрта ему лысого! Я ему для начала ненавязчиво заметил, что договаривался он, вообще-то, за один номинал… Так он чуть не задохнулся от злости…
      – Счастливого Рождества!- Помахал вслед умчавшемуся такси Карой.
      – Так сколько же он получил?- Ожидая тут какого-то подвоха, Лидочка, уже готовая рассмеяться, переводила взгляд с одного на другого.
      – Два номинала. Чтоб спокойно доехать назад строго по счётчику.- С сожалением развёл руками Джакус.- Алчь, увы, не доводит людей до добра…
      – Но ведь договаривались, вроде, за три?- Уточнил я.
      – Ага…- Джакус ехидно кивнул головой.- Щас! Договаривалась она,- он показал на Лидочку,- строго по счётчику. За один,- Джакус развёл руками,- номинал. Значит, с ней – так и за один согласен был ехать. Три он загнул уже потом – когда мы подсели. Видимо, "ради праздника".- Иронично окинув понимающим взглядом Лидочку, добавил верзила.- Чтобы не портить человеку настроение – мы согласились. А, уже доехав, он начал что-то лопотать о четвёртом – дескать, не худо бы и добавить. Хотел я его просто послать…- Джакус, взглянув на Лидочку, слегка замялся,- к далёким родственникам… да пожалел: два номинала он честно заработал.- Карой, уже не силах сдерживаться, зашёлся смехом:
      – Ой, не могу… Держите меня… Вот так с двумя о отправил?
      – Он сам виноват…- Развёл руками Джакус.- Незачем было испытывать моё терпение…
      – Это выше моих сил…- Смахивал слезинку Карой.- Короче говоря – если тормозить машины у нас мастер Лидочка, то рассчитываться – старина Джакус… Нет, ну надо же…- Излияния его были прерваны голосом хозяина дома:
      – А это что за поздние визитёры?- Раздалось с крыльца.
      – Белоснежка и… раз, два… Три гнома!- Ответил Джакус.
      – Ну, заходи, гномик…- Расхохотался хозяин, в котором я вдруг узнал Борена.- А Белоснежка хороша?
      – Вполне соответствует имени!- Ответил Карой. Борен расхохотался:
      – С вами, ребята, не соскучишься… А как же вы на автобус опоздали?
      – Да рокар подвёл,- не моргнув глазом, выдал Джакус.- Уж больно хозяйка была хороша…
      – Я сейчас тебе покажу хозяйку, распутник!- Вдруг раздался за спиной Борена женский голос.- Вот погоди, ужо: доберёмся до бани – я с тобой за всё поквитаюсь1- Джакус втянул голову в плечи:
      – Вот ведь влип, а? Чёрт за язык дёрнул… Ребят, не давайте меня в обиду, а?- Пробормотал он.
      – Так его, Ами, так!- Борен, хохоча, обнял Амилу за плечи.- А то совсем от рук отбился, бабий угодник! Бааа…- Озадачено уставился он на нос Джакуса.- А это ещё что такое?
      – Карнавальная маска…- Вздохнул, отведя взгляд, гигант.
      – Да ну?- Недоверчиво переспросил Борен.- А мне тут говорили, что какая-то дама не поняла… или не оценила – оказываемых тобой знаков внимания?- Блеснув глазами в сторону Амилы, попробовал подначить его Борен.- И как же ты с такой маской пытался хозяйку рокара совращать?
      – Да ну вас…- Джакус безнадёжно махнул рукой.- Как попадёшь к болтунам на язык – так хуже, чем волку в зубы…
      – Ну, это ты пока ещё не можешь сравнивать, ибо у волка-то в зубах не побывал…- Смеясь, заметил Борен.- А на язык чтоб не попадать – не надо так здорово подставляться…- Добродушно похлопал он по спине съёжившегося верзилу. Тот, казалось, даже не ощутил этих хлопков, но зато исподлобья взглянул на Амилу: