Сага о семье Синклер (№5) - Видение в голубом

Тлеющие угли в камине освещали темную спальню мерцающим светом. Рядом с Джеммой раздавалось легкое дыхание спавшей Луизы, а с кушетки, стоявшей в отдалении, недалеко от камина, доносилось звучное похрапывание мисс Поумшак. Но эти свистящие громкие звуки не беспокоили Джемму: в пансионе некоторые девушки громче храпели.

Наконец Джемма заставила себя закрыть глаза и расслабиться. Только теперь она поняла, каких усилий ей стоило в одиночку отправиться в Лондон.

Ее пригласила мать, которую она никогда в жизни не видела. И это приглашение, неожиданно озарившее ее окутанное глубокой тайной детство, воодушевило Джемму, придало ей силы.

На протяжении многих лет Джемму мучила загадка, кто она на самом деле. Она не знала ни своих родителей, ни своего происхождения, ни к какому сословию принадлежала. Может быть, она просто самозванка, которая выдавала себя не за ту, кем была на самом деле, когда сидела в классе вместе с девочками из респектабельных состоятельных семей или с дочерьми мелкопоместных дворян. Кто знает, может быть, при выходе из пансиона ей предстоит мыть полы вместе с прислугой, или доить коров на какой-нибудь молочной ферме, или продавать на улице коврики, или заниматься чем-то совсем уж непристойным?

Кто она такая? Чем старше становилась Джемма, тем больше ее мучила эта загадка, и то, что она неожиданно узнала, имело для нее жизненно важное значение – она родилась в почтенной семье. Полученное ею письмо стало для нее словно даром небес.

Письмо было написано вскоре после ее рождения, стало быть, более двадцати лет тому назад. Почему с тех пор ее мама не общалась с ней? Что, если после того, как она написала письмо, у нее пропало желание встречаться с дочерью? Джемма вспомнила, в каком виде пришло письмо: сломанная восковая печать и никаких объяснений поверенного относительно его содержания, а также по поводу столь неимоверно длинной задержки. Джемма постаралась выбросить из головы эти ужасные мысли.

Девушка подумала о потертом листке бумаги с выцветшими чернилами – этот листок она бережно завернула в самый красивый носовой платок и положила в ридикюль вместе с немногими сбереженными монетками. Это письмо было единственным, что у нее сохранилось от мамы, оно свидетельствовало о том, что кто-то позаботится о ней. Поэтому Джемма не чувствовала себя совсем одинокой в этом пустом и бездушном мире.

Она не могла объяснить Луизе, что означало для нее это письмо. Луиза как-то упомянула о том, что потеряла родителей, но ведь она по-прежнему жила, окруженная родственниками. Волны житейского моря не пытались утащить ее на самое дно нищеты, страданий и горя. Поверенный в делах Джеммы находился где-то далеко и существовал в ее жизни только в виде подписи, расположенной в конце сухо и коротко написанной бумаги. Она была искренне благодарна за ту денежную поддержку, которую он ей оказывал, несмотря на то что ни в какую не соглашался назвать источник, когда Джемма попросила его об этом.

Скоро она увидится со своей мамой, которая объяснит, почему отослала ее от себя совсем крошечной, не способной запомнить, кто ее родные и где ее дом. Это не значит, что ее родители не заботились о ней. Раз от нее отказались, значит, есть тому какое-то логическое объяснение. Сколько раз Джемма повторяла себе эти слова, когда чувствовала себя всеми покинутой, когда ей было страшно, когда девочки дразнили ее, или в приюте – самое страшное в ее памяти время? Значит, была причина, должна была быть причина, почему ее оставили. Все равно кто-то любил ее, даже находясь где-то далеко-далеко.

Теперь наконец она узнает всю правду. Увидится со своей мамой, которая ласково прижмет ее к себе, о чем Джемма так часто мечтала. Джемма закрыла глаза, пытаясь хоть на мгновение избавиться от постоянной настороженности, присущей почти всем сиротам, ведь опасность может появиться откуда угодно и рассчитывать приходится только на себя.

Но сегодня ночью она не одна. С этой мыслью Джемма заснула.

На следующее утро облака все еще затягивали небо, однако дождь почти прекратился. К тому времени, когда девушки проснулись, сквозь тучи уже пробивались робкие лучи солнца.

Появившийся вскоре сэр Лукас сразу объявил, что хотя дорога по-прежнему утопает в грязи, но ехать по ней уже можно. Луиза сразу сообщила ему, что к их обществу присоединяется Джемма, и если у него имеются какие-то возражения, пусть держит их при себе. Дело в том, что Лукас с самого начала был с Джеммой довольно сух.

Однажды Джемма случайно услышала, как Луиза заметила:

– Но, Лукас, ведь она сестра лорда Гейбриела. Разве этого не достаточно для формального представления? – И на тихий протестующий ответ Лукаса ее новая подруга, откинув с лица непослушный локон своих прекрасных волос, произнесла: – Скоро все выяснится, не правда ли?

Джемма сделала вид, будто ничего не слышала, и наклонилась, чтобы проверить, крепко ли завязаны шнурки на дорожных ботинках. Увы, неуважение к человеку без роду, без племени явление обычное. С годами Джемма привыкла к этому и старалась не замечать, однако в глубине души по-прежнему ощущала болезненные уколы от недоуменно приподнятых бровей или косых взглядов, а порой и от откровенной грубости или неприязни, однако виду не подавала.

Даже теперь ей было неизвестно, в какой семье она родилась, но разве поэтому ей не следует вести себя, как подобает девушке благородного происхождения? Почему-то Джемма всегда была уверена в том, что ее мать – настоящая леди, поэтому сделала все, чтобы приобрести соответствующие манеры и никому не дать повода ее осудить.

Итак, после того как к поклаже, привязанной сзади к карете, добавились два более чем скромных саквояжа – весь багаж Джеммы, а сама она заняла место в карете рядом с Луизой, напротив них уселась их старшая спутница, тогда как Лукас предпочел ехать верхом.

Дороги просыхали, но медленно, поэтому экипаж едва тащился. Лукас был вынужден ехать впереди кареты, иначе был бы заляпан грязью, летевшей из-под колес. Но день все больше вступал в свои права, солнце припекало все сильнее, и Луиза повеселела.

– О, мы скоро приедем. Узнаю и гостиницу, и этот мост. Как я рада! К тому же ваше общество, Джемма, скрашивает поездку.

Раньше редко кто воспринимал присутствие Джеммы с каким-нибудь особым удовольствием: она помнила, с каким пренебрежением к ней относились некоторые девочки, как сплетничали за ее спиной, поэтому с благодарностью улыбнулась в ответ.

Кроме того, ехать так было намного приятнее, чем трястись в тесноте в почтовой карете вместе с толстым торговцем из Линкольншира, упиравшимся локтем ей в бок, а также с клерками, от которых так и разило чесноком. Кроме того, экипаж двигался плавно.

Но самым приятным, пожалуй даже опьяняющим, ощущением было иметь подле себя кого-то, кто разговаривал с тобой как с равной. Вдруг у Джемы заныло сердце. Заявиться к брату без приглашения, не зная, примет ли он ее, учитывая, что они друг друга не знали, было безрассудно и опрометчиво. И все же прежняя неуверенность исчезла. Джемма была не одна. Девушки то и дело выглядывали из окна, обмениваясь мнениями о приметах приближавшегося столичного города.

Солнце уже высоко стояло в небе, когда экипаж вкатился в фешенебельный район западной части Лондона. Джемма едва ли не с благоговением взирала на широкие площади и шумные улицы, где по обеим сторонам выстроились красивые дома. Должно быть, Луиза очень богата, если могла позволить себе снять дом в таком месте.

А брат, подумала Джемма, неужели он тоже живет в столь великолепном доме? Значит, он тоже весьма состоятелен. Что, если он не пожелает признать неизвестно откуда взявшуюся сестру, которая от смущения будет что-то лепетать с провинциальной наивностью? И как в таком случае ей быть?

У Джеммы комок подступил к горлу. Если лорд Гейбриел отвернется от нее, Луиза последует его примеру. Она приняла Джемму так легко только потому, что та заявила о своем родстве с Синклерами.

Все всегда возвращается на круги своя. Если у тебя нет семьи и некому о тебе позаботиться, то тебе ни за что не попасть в светское общество, где быстро и легко оценивают твое социальное положение. Это все равно что оказаться тонким молодым деревцем на пути сильного урагана, без глубоких корней деревце будет вырвано из земли и унесено мощным порывом вихря без всякой надежды на спасение.

Джемма поежилась. Но ведь ее матушка желала видеть ее, об этом ясно говорилось в письме. Разве может мать отказаться от своего ребенка?

Эта мысль не давала ей покоя.

Карета остановилась перед красивым зданием, стоявшим между столь же красивыми домами. Дом, снятый Луизой, имел несколько этажей, сверху его венчала шиферная крыша, парадные двери были выкрашены в темно-красный цвет, оконные стекла сверкали чистотой.

Сэр Лукас слез с лошади и направился ко входу, но не успел постучать, как дверь распахнул лакей в ливрее. Грум опустил подножку кареты, сперва помог выйти Луизе, потом Джемме и, наконец, мисс Поумшак.

– Смелтерс, не так ли? Все выглядит очень красиво, – заметила Луиза внешне совершенно невозмутимому лакею, беря Лукаса под руку и направляясь вместе с ним ко входу в дом. Щуплая девица и дородная женщина, по всей видимости, горничная и кухарка, поспешно присоединившиеся к ливрейному лакею, присели, а потом неподвижно замерли у стены, чем-то напоминая игрушечных солдат.

– Я мисс Крукшенк, – сухо обратилась Луиза к прислуге, причем произнесла это так, будто всю жизнь имела дело со слугами. – Уверена, Смелтерс, вы подобрали людей с хорошей репутацией и ничто не омрачит здесь моего пребывания.

Лакей представил слуг:

– Браунли, наша кухарка, мисс. Лили, горничная. Там, внизу, под лестницей, стоит посудомойка, она только что чистила чайники и не хочет показываться перед вами в грязном фартуке. Позвольте заметить, что для вас и для ваших гостей приготовлен хороший обед из нескольких блюд, но если вы пожелаете, то через полчаса вам подадут легкий ленч. Когда прошлой ночью вы не приехали, кухарка позаботилась о том, чтобы спрятать порезанное мясо и яблочный пирог в холодильный шкаф. Так что можно перекусить после дороги.

– Замечательно, – улыбнулась Луиза кухарке. – Прошу извинить меня за опоздание. Дороги из-за сильного дождя стали непроезжими.

– Благодарю вас, мисс. Пирог все такой же свежий и вкусный, но суфле спасти не удалось, – добавила кухарка грустным тоном, как будто погибло не блюдо из взбитых яиц, а некий ее родственник.

– Я осмотрю дом, а вы пока приготовьте ленч. Мне надо срочно найти камеристку. Возможно, Лили, вы замените мне ее до тех пор, пока я не найду ту, которая меня устроит.

– Конечно, мисс, – ответила девушка, слегка смутившись оттого, что придется прислуживать такой хорошенькой молодой хозяйке.

Но тут вмешался Лукас:

– Луиза, я пойду посмотрю конюшни. Проверю, на самом ли деле они такие просторные, как нам говорили, и заодно присмотрю за нашими лошадьми.

– Благодарю тебя, Лукас, – отозвалась Луиза.

Дамы приступили к осмотру дома; Джемма молча восхищалась красивым убранством и модной меблировкой комнат. Подобно прочим лондонским домам, дом Луизы был высоким, в несколько этажей: в полуподвале располагались служебные помещения – кухня, кладовые с продуктами и черный ход для слуг, на первом этаже – столовая и небольшая библиотека, этажом выше – гостиная, затем шли два этажа со спальными комнатами, на чердаке жили слуги.

Джемме было приятно осматривать просторные спальные покои Луизы, при этом ей и мисс Поумшак тоже отвели отдельные спальни, хотя и гораздо меньшие по размерам. В общем, здесь было достаточно просторно.

Отдав лакею распоряжения принести их багаж, Луиза прошла с Джеммой в спальню для гостей, где сразу бросались в глаза розового цвета занавески на кроватях и окнах.

– Хотя здесь все скромно и просто, надеюсь, вам будет удобно, – произнесла Луиза.

Если ее новая подруга находила эту комнату скромной, то Джемма про себя даже порадовалась, что та не видела ее крошечную школьную спальню, в которой обычно размещалось несколько девочек.

– Здесь так приятно и мило. Несомненно, мне будет очень удобно, – заверила ее Джемма.

– Хорошо. Я вас покидаю, вы пока располагайтесь. Когда будете готовы, спускайтесь в столовую, – произнесла Луиза.

Она повернулась и пошла вниз, после чего Джемма сняла шляпку, перчатки и вымыла руки и лицо. У нее никогда до этого не было своей комнаты. Конечно, она не могла долго оставаться здесь. Но как отреагирует лорд Гейбриел, когда узнает о ней? Сколько пройдет времени до ее встречи с матушкой? Интересно, она в Лондоне или все еще в провинции, в своем поместье в Кенте? Вздохнув, Джемма постаралась на время забыть о своих тревогах и спустилась вниз.

Все уже собрались в столовой, где на буфетной стойке были выставлены приготовленные блюда. Из предложенных лакеем кушаний Джемма отведала немного холодного мяса и картофеля. У Луизы был отменный аппетит, однако у Джеммы кусок застревал в горле.

– Я намерена посетить кое-какие магазины на Бонд-стрит, – объявила Луиза. – Мне необходимо как можно быстрее обновить мой гардероб. Не хотите ли пойти вместе со мной, Джемма?

Покраснев, поскольку ее гардероб был более чем скромным, Джемма покачала головой:

– Благодарю вас, как-нибудь в другой раз. Мне надо написать записку брату, узнать, здесь ли он.

Луиза выглядела разочарованной, однако согласно кивнула:

– Конечно. Впрочем, нам предстоит сделать так много покупок перед началом сезона. Тогда увидимся за обедом.

Хотя само здание приюта располагалось неподалеку от деревни, находившейся всего в нескольких милях от Лондона, стояло оно особняком и смотрелось как-то отчужденно и неприветливо. Вокруг было пусто и голо, ни цветочных клумб, ни тенистых деревьев, ничего. Главное строение было высоким, мрачным и каким-то угрюмым. На окнах виднелись грязные пятна от сажи, кое-где по наружной стене вился жидкий плющ. Мэтью никак не мог представить, чтобы в этих стенах звучал детский смех, хотя он и старался вообразить Клариссу, окруженную заботой, вниманием и любовью. Он попытался отвлечься от ужасных, полных угроз и опасностей картин, которые преследовали его по ночам во сне и наяву.

Нов настоящий момент он хотел только удостовериться, неужели подтвердились самые худшие его опасения. От подобных мыслей его моментально охватило чувство вины и гнева – он весь внутренне подобрался и расправил плечи, как во время сражения в заливе Абукир, когда на горизонте он увидел французскую эскадру, прямые мачты французских кораблей и их флаги яркой раскраски, развевающиеся на свежем морском ветру, который гнал обе эскадры навстречу друг другу до тех пор, пока не раздалась канонада пушек, выплевывавших клубы дыма вместе со смертельным дождем ядер…

Как и тогда, он глубоко вздохнул и взял себя в руки, готовый к сражению.

Он поднял молоток и сильно ударил им по двери.

На удар откликнулся ребенок, им оказалась маленькая девочка, на которой поверх давно потерявшего свой первоначальный цвет платья был надет измятый передник серо-голубого цвета, ее темные волосы сзади были убраны в простой узел, на щеке темнело грязное пятно. Она посмотрела на Мэтью, и ее рот от удивления округлился.

Мэтью попытался улыбнуться, но догадался, что лицо его исказила гримаса. У него сердце сжалось при одном виде девочки. В последний раз, когда он видел Клариссу, она была точно в таком же возрасте.

– Мне нужно переговорить с хозяйкой или старшей надзирательницей, – сказал Мэтью.

Девочка недоуменно взглянула на него и пропищала:

– Посетители не дозволяются.

– Она со мной все равно увидится, – твердо произнес Мэтью.

Девочка растерялась и закусила губу, но тут из дверей вышла женщина.

– Ну-ка ступай, ступай отсюда. Миссис Крэгмор сегодня не принимает.

Мэтью бросил на нее взгляд, от которого, как хорошо было известно на флоте, отшатывались назад чванливые, как петухи, младшие офицеры. Женщина заколебалась, выражение ее лица смягчилось.

– Она со мной увидится, – повторил Мэтью. Женщина посторонилась, когда он перешагнул через грязный порог и очутился в вестибюле.

Луиза поднялась из-за стола, позвала кухарку, чтобы обсудить меню на неделю, после чего попрощалась с Джеммой и сэром Лукасом, который собирался наведаться в свой клуб, о чем сообщил с весьма гордым видом.

Луиза подавила улыбку, поскольку превосходно знала, что Лукас совсем недавно стал членом одного-единственного клуба, причем был принят только благодаря протекции старого приятеля его отца.

Мисс Пи – так близкие обычно называли мисс Поумшак, – как всегда, была готова сопровождать свою молодую госпожу, и они вместе вышли на улицу. Лукас чуть раньше сказал Луизе, что лошади еще не отдохнули после тяжелой и долгой дороги, но ей так не терпелось отправиться за покупками, да и до Бонд-стрит было рукой подать, что она ни на минуту не желала откладывать свой поход по магазинам.

Луиза могла послать лакея за наемным экипажем, но стояла такая чудесная погода, дождь прекратился, и она решила пройтись пешком. Очутившись снова в Лондоне, она была вне себя от радости, ей казалось, что вокруг все переливается цветами радуги, что красивые дома и оживленные широкие улицы блестят не от недавно прошедшего дождя, а скорее отражают сияние ее собственного счастья. Луиза охотно поскакала бы на одной ножке по булыжной мостовой, если бы позволяли приличия.

Она то и дело указывала мисс Поумшак на наиболее интересные достопримечательности и не переставала улыбаться.

– Да, мисс, – односложно отвечала мисс Поумшак, которая, глядя под ноги, в этот момент как раз осторожно обходила лужу.

Вздохнув, Луиза пожалела, что рядом с ней нет Джеммы. Но ведь со стороны Джеммы это было вполне естественным желанием написать и отослать несколько слов лорду Гейбриелу прямо сегодня. Возможно, что завтра они уже пройдутся вдвоем по магазинам.

Вскоре они подошли к одному из магазинов, который Луиза решила почтить своим благосклонным вниманием; она толкнула двери и вошла внутрь. Это был модный шляпный магазин, одни дамы примеряли воздушные капоры, другие – богато разукрашенные шляпки; чуть в стороне, вероятно, поджидая какую-то даму, откровенно скучал мужчина.

Луиза встала поближе к прилавку и ждала своей очереди, разглядывая выставленные образцы шляпок.

Здесь была восхитительная шляпка с ястребиными перьями темно-красного оттенка. Луиза шагнула поближе, чтобы рассмотреть ее, и едва не столкнулась с леди средних лет, которая показалась ей знакомой.

Господи, да ведь это леди Джерси, пользующаяся огромным влиянием в свете и одна из патронесс «Олмака», именно ее Луиза случайно унизила в прошлом году. Луиза потеряла дар речи от испуга. Что ей говорить? Помнит ли ее леди Джерси?

Если и в этом году леди Джерси будет с неприязнью относиться к ней, то вряд ли Луиза найдет себе поручителей для вступления в «Олмак», это было одно из ее самых заветных желаний. Так называемая ярмарка невест предназначалась исключительно для избранных кругов светского общества, куда так стремилась попасть Луиза. Надо было срочно решать, что делать. Она могла притвориться, будто не узнала леди Джерси, чтобы не смотреть больше в лицо этому светскому дракону и не быть проглоченной, даже не успев приступить к выбору шляпки.

Однако вместо этого Луиза, не будучи трусливой по натуре, откашлялась и сказала:

– Прошу извинить меня, леди Джерси, но, возможно…

– Я пока поищу шляпку светло-желтого цвета, – проговорила та, не поднимая глаз. – Постойте, я ведь говорила вам принести обратно ту шляпку с бледно-розовой тесьмой.

Она приняла Луизу за продавщицу! Луиза вспыхнула от негодования:

– Я не прислуга!

Нахмурившись, леди Джерси подняла славящиеся своей красотой глаза и пристально посмотрела на Луизу.

Сердце у Луизы сжалось, она прикусила язык, удерживаясь от резких выражений, возникло зловещее ощущение дежа-вю. Неужели это снова повторится?! В этом случае не видать ей «Олмака» никогда.

Но тут, словно некий ангел-хранитель, к ним подошел мужчина, до этого зевавший из приличия в руку.

– Это не та девушка, которая помогала вам, леди Джерси. Продавщица явится через минуту. Полагаю, эта леди только хотела заметить, что… – Мужчина внезапно замолк и окинул Луизу дерзким и самоуверенным взглядом, причем в самой глубине его карих глаз заплясали искорки неприкрытой насмешки.

– Да-да, я просто собиралась сказать, что шляпка, которую вы держите в руках, удивительно вам идет. Она в тон ваших глаз, – с усилием проговорила Луиза. – Простите меня за мое вмешательство.

– Вы так полагаете? – Взгляд дамы скользнул по широкополой шляпке в ее руках, и Луиза с облегчением заметила, что герцогиня, по-видимому, вообще забыла о ее существовании. – Скажите, лейтенант Макгрегор, вы тоже считаете, что эта шляпка в тон моих глаз?

– Никоим образом, – ответил джентльмен, вызвав досаду у Луизы.

Почему бы ему было не согласиться и тем самым не позволить ей убраться подобру-поздорову, чтобы она снова ненароком не села в лужу? Луиза внезапно поняла, что она разговаривает с герцогиней, не будучи представленной ей официально. Ну почему она всегда попадает в дурацкое положение?

Джентльмен продолжал говорить вкрадчивым тоном:

– В – конце концов, дорогая, возможно ли, чтобы какое-нибудь готовое изделие дамского туалета шло бы к вашему прелестному лицу?

Леди Джерси приглушенно рассмеялась и махнула в его сторону веером:

– Какой, право, вы бессовестный!

– Конечно. В противном случае я давно бы снизошел до другого, такого же скучного знакомства, – ничуть не смущаясь, отозвался он.

– Иду-иду, леди.

Откуда-то из задней части магазина появилась настоящая продавщица, нагруженная целой горой шляпных коробок. Леди Джерси тут же повернулась к ней, с интересом разглядывая их.

Луиза облегченно вздохнула и посмотрела на незнакомца. Кто он такой, чтобы, словно лакей, ходить по пятам за дамой, которая явно старше его? Одет как джентльмен, Но по его выправке в нем сразу угадывался бывший военный. Невысок, чертовски привлекателен, с чудесными каштановыми волосами, карими глазами и дерзким насмешливым взглядом. Но именно из-за его улыбки Луиза пожалела, что не уделила достаточно внимания своей внешности, перед тем как выйти из дому. Этот мужчина понимал толк в женщинах, и сама не зная почему, Луиза захотела, чтобы он запомнил ее.

Судя по всему, он был не знатен и не богат. Леди Джерси называла его просто лейтенантом. Вероятно, он был одним из тех офицеров, которые долго воевали против Наполеона, но в мирное время были вынуждены выйти в отставку или влачить жалкое существование, получая более чем скромное жалованье.

Он обернулся, как будто почувствовав ее взгляд, при этом его глаза – или ей показалось? – опять улыбнулись.

– Из вас вышла бы очаровательная продавщица, – прошептал он почти ей на ухо. У него был низкий голос и шотландский акцент.

Луиза открыла было рот, чтобы бросить в ответ что-то колкое, но внезапно поняла, что не стоит рисковать, потому что ее могли услышать.

– Должен заметить, что с превеликим удовольствием купил бы что-нибудь у вас, – добавил Макгрегор.

Польщенная, Луиза не знала, то ли ей смеяться, то ли сердиться. Она не сразу нашлась что ответить на столь бесцеремонное ухаживание, хотя он ждал и его глаза по-прежнему искрились смехом, но тут их прервали.

– Лейтенант Макгрегор, подите сюда! – окликнула своего спутника леди Джерси.

Макгрегор отошел к ней, с тем чтобы серьезно осмотреть шляпки и высказать свое мнение, при этом обе женщины, как его величественная спутница, так и продавщица, то и дело разражались смехом от его острот.

– Вот эта. О нет. Это не шляпа, а пришедший в неистовство птичник, – говорил он, глядя, как продавщица достает широкополую шляпу с отделкой, похожей на целый выводок цыплят.

Он назвал Луизу очаровательной. Хотя раньше ей часто говорили комплименты, но его речь, голос, казалось, ласкали, гладили ее, и этот мелодичный шотландский ритм отложился у нее в памяти. Скорее всего он делает комплименты всем женщинам, сладкоречивый дьявол. Однако что-то в его непринужденной любезности и оживленных чертах лица вынудило Луизу почему-то пожалеть о его скором уходе. Ее щеки все еще пылали, когда он бросил на нее насмешливый взгляд, который, казалось, пронзил ее насквозь, и, минуя ее прекрасные волосы и гладкие щеки, проник в самую сокровенную ее суть.

Разумеется, она помолвлена и ей ни к чему кокетничать с каким-то офицером в отставке только потому, что у него веселые глаза и обжигающая улыбка. К тому же что скажет Лукас?

Лукасу она ничего не скажет.

Да и что в этом особенного? Несколько случайных знакомств сделают ее пребывание в светском обществе более приятным. Кроме того, совершенно очевидно, что леди Джерси заставляет этого джентльмена плясать под свою дудку. Как знать, может быть, он посодействует в поисках столь нужных Луизе поручителей для вступления в «Олмак». Надо быть практичной, подумала Луиза, одновременно подавая знак мисс Пи, что пора уходить.

А может быть, ей просто хочется увидеть этот искрящийся светом и вместе с тем порочный взгляд и еще раз насладиться им.

Его взгляд как бы задержался на ужасного вида шляпке, украшенной пурпурными перьями; Колин Макгрегор высказывал свои остроумные замечания и в то же время краешком глаза следил за тем, как незаметно ускользает из магазина понравившаяся ему девушка с красивыми волосами. Смотреть на нее было одно наслаждение, даже если ее бегство напоминало бегство зайца, не заметившего спрятавшуюся в вереске лисицу.

Ему стало любопытно, замужем она или помолвлена. Есть ли у нее деньги. Ее платье сшито со вкусом и стоит немало! Эта дурацкая шляпка, которую он сейчас высмеивал, стоила примерно столько же, сколько недельная плата за его убогий номер в гостинице. Но больше всего ему хотелось бы целовать эти нежные, чуть припухлые губы. Он почувствовал, как проснулось желание, и он отогнал прочь смущавшее его видение. Разве мог он себе позволить вызвать недовольство леди Джерси?

Подавив вздох, он взглянул на новую шляпку, поданную продавщицей: это была соломенная шляпка с украшениями в виде крупных ягод, окрашенных в бесподобно красновато-коричневый оттенок. Он покачал головой и произнес:

– Со всей улицы к вам будут слетаться вороны в надежде склевать побыстрее эти ягоды.

Обе женщины снова рассмеялись.

И в который раз Колин подумал о том, в каком жалком положении очутился, до какой жизни дошел.

Глава 4

Джемма макнула перо в чернильницу и старательно вывела свое имя. Несмотря на неопределенность ее положения, или, скорее, именно по этой причине, ей не следовало пренебрегать любой возможностью показать свою образованность и воспитанность. Ее почерк не должен ничем отличаться от почерка истинной леди.

Письмо отняло уйму времени. Джемма несколько раз переделывала его, пока наконец не добилась желаемого результата. Писчая бумага была дорогой, поэтому она с виноватым видом посмотрела на стопку измаранных листов, немых свидетелей ее неудачных попыток. Однако она сделала все, что в ее силах. Вздохнув, Джемма аккуратно сложила лист бумаги, взяла серебряный тигелек и капнула расплавленным воском на письмо. У нее не было печатки, поэтому она просто оставила воск застывать в форме неправильного пятна. Когда воск затвердел, она встала из-за стола, подошла к камину в гостиной, бросила в огонь все исписанные листы бумаги и отправилась искать лакея.

К счастью, ранее из разговоров с Луизой Джемма узнала о том, что в прошлом году ее новая подруга посещала дом лорда Гейбриела, поэтому Джемма сразу дала лакею необходимый адрес.

Взяв письмо, Смелтерс кивнул:

– Его светлость ваш родственник?

Леди – так было принято – не писали писем незнакомым джентльменам, поэтому вряд ли стоило это отрицать, однако Джемме не хотелось, чтобы слуги судачили на этот счет.

– В общем-то да, – ответила она и дала ему монетку из своих скудных сбережений, надеясь, что этого вполне достаточно. Впрочем, разбираемый любопытством, он вряд ли откажется от ее поручения.

– Я отправлюсь прямо сейчас, мисс, – заверил слуга. Джемма пошла наверх и нашла там Лили, горничную, которая в комнате для гостей распаковывала ее багаж – всего несколько саквояжей.

– Эти платья сильно помяты, мисс, – произнесла горничная. – По-видимому, дома ваша служанка сложила все очень неаккуратно.

Джемма, которая сама складывала свои вещи, поморщилась.

– Несомненно.

– Вообще путешествие всегда плохо сказывается на дамском гардеробе, – добавила Лили, опасаясь, что сказала лишнее. – Не беспокойтесь, я их поглажу. Какое платье вы хотели бы надеть к обеду?

Джемма взглянула на свои платья и с надеждой подумала, что брат, вероятно, не ожидает, что она осмелится часто показываться с ним в обществе. Для частых выходов в свет у нее нет ни соответствующего гардероба, ни средств для его обновления. Не станет же она просить у него деньги при первой встрече! В этом случае он подумает, что она разыскивала его лишь корысти ради.

При мысли об этом у нее запылали щеки. Ведь ей нужна была только семья, которую она надеялась обрести.

Самым лучшим и не очень поношенным было муслиновое платье бледно-зеленого цвета, но его стоило поберечь для первой встречи с братом.

– Думаю, вот это – муслиновое, бледно-желтое с узорами в форме веточек, – сказала Джемма горничной, кивком указав на второе платье.

– Я сделаю все, что следует, мисс, – ответила служанка и, перекинув несколько платьев через руку, вышла.

Огорчившись, что пришлось обратиться за помощью к хозяйским слугам, Джемма надеялась, что Луиза не истолкует это превратно. Но позволительно ли гостье вести себя подобным образом? Этого Джемма не знала. В который раз она пожалела о том, что у нее не было настоящего детства, большой любящей семьи, матери, которая научила бы ее тактично вести себя на людях и в обществе…

Но стоило ли печалиться? Ведь она получила письмо от матери, и очень скоро они увидятся. При одной лишь мысли об этом настроение у Джеммы поднялось.

Джемме захотелось хоть чем-нибудь отплатить Луизе за ее доброту. Она даже подумала спуститься в кухню и предложить свою помощь, но это могло вызвать у слуг недоумение, они могли бы счесть ее странной. Светские леди не помешивают пищу в кастрюлях и не шинкуют овощи на разделочных досках.