Ураган Уайетта

      – В конце концов, то, что эта старая каналья покинула нас, не плохо. У нас будет больше места.

II

      Уайетт стоял на вершине гряды и продолжал смотреть в сторону Сен-Пьера. Вода постепенно убывала, и с тех пор, как он при свете молнии увидел страшную картину наводнения, половина города обнажилась. Мощная волна цунами произвела в нем громадные разрушения. Дома под склоном, откуда всего несколько часов назад началась атака правительственных войск, были уничтожены полностью, так же, как и кварталы лачуг подальше. Лишь центр города, состоящий из добротно построенных старых зданий и современных железобетонных конструкций, выдержал напор стихии.
      Вдали, на мысе Саррат, исчезла радарная вышка, срезанная ветром, как колос серпом. О самой базе сказать что-либо было трудно, единственное, что заметил Уайетт, – водное пространство там, где его не должно было быть.
      Никаких признаков правительственной армии видно не было, в разрушенном городе не наблюдалось никакого движения.
      Подошли Костон и Доусон.
      – Ну и ну, – сказал Костон, выразительно выдохнув. – Как хорошо, что население удалось эвакуировать. – Он вытащил зажигалку и пачку с раскисшими сигаретами. – Я горжусь тем, что всегда готовлю себя ко всяким неожиданностям. Вот моя зажигалка – полностью защищена от воды и работает в любых условиях. – Он щелкнул ею, и возник маленький ровный огонек. – Но сигареты! Все к черту!
      Доусон посмотрел на огонек.
      – Мы что, в центре урагана? – спросил он.
      Уайетт кивнул.
      – Прямо в его зрачке. Где-то через час мы опять будем в воде. Я не думаю, что дождь будет сильнее, если, конечно, Мейбл не придет в голову остановиться на месте. Такое бывает с ураганами.
      – Не добивайте нас. С нас довольно и того, что все опять повторится.
      Доусон забинтованной рукой неловко потер свое ухо.
      – Пронзительно болит, – сказал он.
      – Интересно. У меня тоже, – подтвердил Костон.
      – Это из-за низкого давления. Зажмите нос и дуньте через него. – Он кивнул в сторону города. – Сейчас низкое давление держит там эти воды.
      Пока Костон и Доусон производили носами хрюкающие звуки, Уайетт смотрел на небо. Оно было закрыто облаками, но какова была толщина их слоя, он сказать не мог. Он слышал, что иногда в зрачке урагана можно видеть голубое небо, он сам такого опыта не имел и никогда не встречался с кем-либо, кто имел, так что теперь он был склонен отнести эти сведения на счет неизбежно складывающихся вокруг погодных явлений. Он пощупал рукав рубашки и обнаружил, что она почти высохла.
      – Низкое давление, – сказал он. – И низкая влажность. Все быстро высыхает. Посмотрите сюда. – Он показал на землю, от которой начал идти пар.
      Костон увидел, как по склону вниз двинулась группа людей.
      – Вы уверены в том, что Фавелю известно о повторении урагана? – спросил он Уайетта. – Эти ребята могут оказаться в опасности, если вовремя не вернутся.
      – Фавель знает об этом. Мы с ним обсуждали этот вопрос. Давайте сходим к нему. Где его штаб?
      – Там, по дороге. Недалеко. – Костон ухмыльнулся. – А мы готовы к визиту? Как мы выглядим?
      Уайетт посмотрел на себя и на своих друзей. Все они были с ног до головы покрыты высыхающей грязью.
      – Сомневаюсь, что Фавель выглядит лучше, чем мы, – сказал он. – Пошли.
      Они направились в сторону своего окопа, и когда обходили его, Костон вдруг резко остановился.
      – Что это? Посмотрите. Боже! – выдохнул он.
      В соседнем окопчике лежало тело человека. Рука была неестественно откинута назад. Ее цвет, вместо коричневого, был грязно-серым, словно она была обескровлена.
      Но самым страшным в этом теле было отсутствие головы.
      – Я, кажется, догадываюсь, что произошло, – сказал Уайетт сумрачно. – Ветер принес и нам какой-то предмет. Я думаю, это был лист кровельного железа. Он приземлился буквально на секунду неподалеку от нас. Затем полетел дальше.
      – А где же голова? – в ужасе спросил Доусон.
      – Она улетела вместе с ветром.
      Доусону чуть не стало плохо, и он быстро отошел. Костон произнес, слегка запинаясь:
      – Это... могло случиться... с любым... из нас.
      – Могло, – согласился Уайетт. – Но не случилось. Пошли.
      Его чувства были словно заморожены. Даже жуткое зрелище безголового трупа не подействовало на него. Он уже насмотрелся на смерть – на его глазах убивали людей, разрывали на куски взрывы. Да что там! Он сам убил человека. Конечно, Розо, как никто другой, заслуживал этого, но Уайетту, воспитанному совершенно иначе, трудно было с этим смириться. И что значила гибель одного человека в сравнении с гибелью целой армии!
      Штаб Фавеля представлял собой группу блиндажей, вырытых в земле. Вокруг все было в движении, исходившем от центра, в котором находился невозмутимый Фавель.
      Уайетта сразу не допустили к нему, но он не огорчился. Он теперь хорошо знал Фавеля и понимал, что тот раньше или позже сам позовет его. Поэтому они с Доусоном неторопливо бродили в стороне от штабных окопов, наблюдая за тем, как из них выскакивали люди и отправлялись вверх по долине Негрито. Уайетт надеялся, что Фавель знал, что делает.
      Костон куда-то исчез, видимо, занялся своей работой, хотя, что еще новенького мог он подкинуть своим жаждущим сенсаций читателям, Уайетт не представлял. Доусон был в нетерпении.
      – Ну, что мы здесь околачиваемся? – ворчал он. – Лучше бы сидели в своей норе.
      – Я не хочу, чтобы Фавель сейчас допустил ошибку, – сказал Уайетт. – Я пока не уйду отсюда. Вы можете идти, если хотите, встретимся позже.
      Доусон пожал плечами.
      – Не все ли равно, где находиться. Я пойду с вами.
      Спустя некоторое время к ним подошел высокий негр, и Уайетт с удивлением узнал в нем Мэннинга, дочерна замызганного грязью.
      – Джулио хочет вас видеть. – Он криво усмехнулся. – Вы здорово угадали с этим ураганом.
      – Он еще не прошел, – сухо заметил Уайетт.
      – Мы знаем. Джулио сейчас старается изо всех сил, чтобы организовать более действенную защиту. Он хочет поговорить с вами об этом. После того, как повидаетесь с ним, я вас покормлю. Больше еды до окончания этого чертова урагана не будет.
      Фавель встретил Уайетта с той же полуулыбкой на лице. Удивительно, но он нашел время переодеться в чистую рубашку и умыться, хотя его штаны были перепачканы глиной.
      – Вы точно предсказали и описали ваш ураган, мистер Уайетт. Он был ужасен в полном соответствии с вашим прогнозом.
      – Он еще остается таковым, – заметил Уайетт. – Что будет с теми людьми, которых вы посылаете вверх по Негрито?
      Фавель махнул рукой.
      – Рассчитанный риск. Мне всегда приходится принимать именно такие решения. Давайте взглянем на карту.
      Это была та же карта, на которой Уайетт обозначил карандашом безопасные районы в долине Негрито. Она была влажной и запачканной глиной, след карандаша на ней расплылся и местами сошел на нет. Фавель сказал:
      –  Язаранее назначил посланцев, которые во время передышки должны спуститься по долине сюда и сказать мне, как там обстоят дела. За последние полчаса я получил ряд сообщений – не так много, как мне хотелось бы, но все же. Общая картина мне в целом ясна. – Он провел рукой над картой. – Вы были правы, предположив, что людей следует увести со дна долины. Она действительно затоплена примерно до этих пор. – Он черкнул по карте карандашом. – Это около восьми миль. Негрито вышла из берегов, и вода продолжает прибывать с гор и по руслу Малой Негрито. Мосты снесены, дороги затоплены.
      – Картина кошмарная, – сказал Уайетт.
      – Да, – согласился Фавель. – Но вот эта дорога, ведущая к дороге на Сен-Мишель, сильно не пострадала. По существу, это единственная сохранившаяся дорога в город и из него. Видите, она идет довольно высоко по склону. Местами она завалена деревьями, но мои люди сейчас расчищают завалы и укрепляют мосты. Другие поправляют окопы, делают новые и когда закончат с этим, тоже выйдут на дорогу, чтобы помочь в ремонте мостов. – Уайетт кивнул. Все звучало разумно. – Теперь скажите мне, мистер Уайетт, в течение какого времени Сен-Пьер будет затоплен.
      Уайетт посмотрел на карту.
      – Это что за линия?
      – Это крайняя граница наводнения, насколько мы можем судить.
      – Так. Она идет по контуру двадцатифутовой отметки. Продолжим ее. Что же мы имеем? Она отсекает половину города, большую часть мыса Саррат, все низины вот здесь, включая аэродром. Весь этот район сейчас под водой, и она не уходит из-за низкого давления. После того, как Мейбл пройдет, все быстро придет в нормальное состояние.
      – Значит, после урагана мы сразу же сможем вернуться в Сен-Пьер?
      – Да, ничто вам не помешает.
      – А наводнение в долине Негрито? Как долго оно продлится?
      Уайетт был в нерешительности.
      – Тут дело другое. Вода в ней наполняется со стороны устья, да еще все время идет с гор. Боюсь, что с этим дело долгое, но насколько, я точно сказать не могу.
      – Я тоже так думаю, – сказал Фавель. – По-моему, тут вода схлынет не раньше, чем через неделю. – Он провел пальцем по карте. – Я послал одну из своих частей по этой дороге. Они должны окопаться на склоне гряды и, как только кончится ураган, часть из них спустится вниз и направит гражданское население к Сен-Мишель. Другая часть сразу же двинется к Сен-Мишель. На побережье есть еще населенные пункты, и там надо взять медикаменты, одеяла, одежду для людей. Конечно, это довольно рискованная операция, но она позволит сэкономить часа два, а за это время многих можно спасти.
      – Американцы вернутся, – сказал Уайетт. – Они помогут. Я уверен, что они уже сейчас в Майами разрабатывают план спасательных и восстановительных работ.
      – Надеюсь, – сказал Фавель. – Как вы думаете, аэродром будет пригоден для посадки самолетов?
      – Трудно сказать. Я полагаю, что ваш аэродром можно сбросить со счетов, а с аэродромом на базе, вероятно, все будет в порядке. Он построен с запасом прочности.
      – Это я выясню сразу после урагана, – сказал Фавель. – Благодарю вас, мистер Уайетт. Вы чрезвычайно много сделали для нас. Сколько осталось времени до второго урагана?
      Уайетт посмотрел на небо, затем на часы.
      – Меньше часа. Скажем, сорок пять минут. Потом уже начнется приличный ветер. Но, я думаю, уже не будет такого дождя.
      – Благословение Божие, – улыбнулся Фавель.
      Уайетт отошел, и тут же Мэннинг сунул ему в руку открытую банку консервов.
      – Поешьте, пока есть возможность.
      – Спасибо. – Уайетт посмотрел кругом. – Что-то я не вижу вашего приятеля Фуллера.
      Лицо Мэннинга омрачилось.
      – Он погиб, – сказал он тихо. – Его ранило во время атаки, и во время урагана он умер.
      Уайетт не знал, как ему отреагировать на это. Сказать, что он сожалеет, было как-то нелепо, и он не сказал ничего.
      – Он был хорошим парнем, – продолжал Мэннинг. – Не скажу, что у него мозги хорошо работали, но в трудных ситуациях на него можно было положиться. Можно сказать, что это я убил его. Я его втравил в это дело.
      – Каким образом? – спросил Уайетт.
      – Мы были в Конго, – стал рассказывать Мэннинг. – Мы оба работали у Чомбе. Наемниками. Когда мы почти отработали свое, мне подвернулась возможность заработать здесь. Я пригласил Фуллера в компанию. Он сразу согласился, условия были больно заманчивыми. – Он помолчал. – Кому это нужно, когда ты мертв? Но таковы условия игры.
      – А что вы теперь собираетесь делать?
      – Здесь дело идет к концу. Джулио попросил меня остаться, но я не думаю, что он действительно этого хочет. Зачем ему здесь белый? Он сам тут будет разбираться со своими. А я слышал, что кое-какая работенка есть в Йемене. Подамся туда, наверное.
      – Господи, вы бы могли найти более безопасный способ зарабатывать деньги! – воскликнул Уайетт.
      Мэннинг сказал мягко:
      – Вы меня, я вижу, как следует не поняли. Конечно, мне платят за то, что я сражаюсь, всем солдатам платят. Но я выбираю, за кого мне сражаться. Вы что думаете, что я стал бы это делать ради Серрюрье?
      Уайетт хотел извиниться, но, к его облегчению, появился Доусон и взволнованно сообщил:
      – Эй, Дейв, есть кое-что интересное для вас. Один парень – ну, из тех, кто пришел с Негрито, – говорит, что там какая-то американка. Так я его понял во всяком случае. Что у них тут за язык, черт возьми!
      Уайетт резко повернулся.
      – Где этот парень?
      – Вон, только что кончил говорить с Фавелем.
      Уайетт ринулся к указанному Доусоном человеку и схватил его за руку.
      – Это вы видели американскую женщину на Негрито? – выпалил он на местном наречии.
      Человек повернул к Уайетту изможденное лицо и покачал головой.
      – Нет, мне говорили. Я ее не видел.
      – Где это было?
      – За дорогой на Сен-Мишель, ниже по долине.
      Уайетт не отставал от него.
      – Можешь показать на карте?
      Солдат устало кивнул и покорно пошел за Уайеттом. Склонившись над картой, он ткнул в нее свой черный палец.
      – Примерно здесь.
      Сердце Уайетта упало. Джули не могла оказаться так далеко в долине Негрито. Они же двинулись по прибрежной дороге. Он забросал солдата вопросами:
      – А женщина молодая? Какого цвета волосы? Высокая?
      Тот тупо смотрел на Уайетта и молча моргал глазами. Доусон вмешался.
      – Послушайте, Уайетт. Этот малый измотан, он еле стоит на ногах, – он протянул солдату бутылку. – Давай, паренек, тяпни. Это разбудит тебя.
      Пока солдат пил прямо из горлышка бутылки ром, Доусон изучал карту.
      – Если верно, что этот малый пришел оттуда, как он говорит, то он проделал чертовски длинный путь в рекордное время, – заметил Доусон.
      – Нет, это не Джули, – сказал Уайетт потерянно. – В той записке в «Империале» было сказано, что они собираются выйти на прибрежную дорогу.
      – Может, им не удалось, – сказал Доусон. – Не забывайте, что кругом шла война. – Он посмотрел на карту. – А если они выбрались на ту дорогу, то им грозило оказаться в окружении войск Рокамбо. Если Росторн имел хоть каплю соображения, он их должен был вывести оттуда. Посмотрите, Дейв. Если в они пошли от дороги прямо в сторону холмов, они могли бы добраться до Негрито. Это, конечно, тяжелый путь, но он преодолим.
      Уайетт еще раз расспросил солдата, но результат был тот же. Выходило, что ничего определенного тот сообщить не мог. Неясно было даже, была ли женщина американкой, для этих людей все белые американцы. Он мрачно сказал:
      – Это может быть кто угодно, но я не хочу раздумывать. Я отправлюсь туда.
      – Эй, подождите! – обеспокоенно воскликнул Доусон, пытаясь своими забинтованными руками задержать Уайетта, но тот уже побежал по дороге.
      Подошел Мэннинг.
      – В чем дело?
      Доусон был вне себя от негодования.
      – Через полчаса над нами разверзнутся хляби небесные, а этот упрямый тип собрался на Негрито, он думает, что там его девчонка.
      – Эта Марлоу?
      – Ну да. Ладно, увидимся, я должен как-то задержать этого безумного идиота. – И он бросился вдогонку за Уайеттом. Мэннинг тоже побежал, им удалось догнать его, и Мэннинг сказал:
      – Я, конечно, дурак, что помогаю вам, но вы можете добраться туда быстрее. Пошли со мной.
      Уайетт резко остановился. Он посмотрел на Мэннинга с подозрением, но пошел за ним. Мэннинг подвел их к каменному сооружению.
      – Здесь я пересидел ураган, – сказал он. – Тут внутри мой лендровер. Можете взять его.
      Уайетт вошел внутрь, а Доусон спросил:
      – Что это такое?
      – Старый пушечный каземат, ему, наверное, лет триста. В старину он был частью местных фортификационных линий. Фавель отказался прийти сюда – он сказал, что будет со всеми. Но у меня на руках был Фуллер.
      Раздалось ворчание мотора, и лендровер задом выехал из укрепления. Доусон вскочил в него, и Уайетт сказал:
      – А вам-то зачем ехать со мной?
      Доусон осклабился.
      – Я тоже ненормальный, черт возьми. Пригляжу за вами. Чтобы вас потом в целости и сохранности доставить в сумасшедший дом.
      Уайетт пожал плечами и с силой двинул вперед рычаг передач.
      – Эй, постарайтесь не согнуть его, – крикнул Мэннинг. – Это моя машина, не казенная.
      Лендровер проревел мимо него, крутя колесами по жидкой грязи, и Мэннинг, махнув рукой, некоторое время стоял, задумчиво глядя ему вслед. Затем повернулся и отправился в штаб к Фавелю.
      Когда они выбрались на дорогу, ехать стало легче. Доусон спросил:
      – Куда мы, собственно говоря, направляемся?
      Нажимая на акселератор прыгавшей по ухабам машины, Уайетт ответил:
      – Поднимемся выше, насколько возможно. Туда, где эта дорога сворачивает к дороге на Сен-Мишель. – Это было место, где они с Джули любовались природой и пили мягкий плантаторский пунш. – Надеюсь, что мосты целы.
      – Это далеко? – спросил Доусон, стараясь не потерять равновесие на крутом повороте.
      – Мы доберемся туда за полчаса, если будем ехать быстро. Фавель сказал, что дорога перегорожена упавшими деревьями, но он приказал убрать их.
      Дорога стала подниматься вверх. Доусон посмотрел налево.
      – Река выглядит, как море, вся долина под водой, – заметил он.
      – К сожалению, это соленая вода. Или подсоленная. Все равно для земледелия это плохо. – Он даже не посмотрел вбок, целиком сосредоточившись на управлении машиной. Он гнал ее быстро, слишком быстро для такой дороги, почти не снижая скорости даже на крутых поворотах. Он полагал, что вряд ли кто-то попадется навстречу, и хотя такую возможность совсем исключить было нельзя, он предпочитал рисковать.
      Доусон вертелся на своем сидении и бросал встревоженные взгляды назад. Что происходило на морс, он не видел, но горизонт вдали закипал тучами, в черных клубах которых сверкали молнии. Он посмотрел на напряженное лицо Уайетта, затем вперед – на мокрую дорогу, вьющуюся по южному склону долины Негрито.
      Плантации по обе стороны дороги были уничтожены. Банановые стволы лежали на земле, вмятые в грязь, и лишь кое-где они сиротливо стояли, шелестя ободранными листьями, словно побитыми в сражении флагами. Но и они должны были скоро погибнуть во второй волне Урагана. Сахарный тростник был выносливее. Его стебли держались прямо, стуча друг о друга в усиливающемся ветре, но листья с них были сорваны, и они были обречены.
      Они сделали еще один поворот и чуть не врезались в группу людей, шедших по дороге. Уайетт, выругавшись, резко затормозил. Солдаты помахали им руками, и Доусон в ответ тоже махнул рукой. «Они должны где-нибудь спрятаться, – подумал он. – Сейчас было не время находиться на открытой дороге».
      Вскоре они подъехали к первому мосту через ручей который в обычное время был почти незаметен, но сейчас превратился в бушующий поток, водопадом низвергавшийся по другую сторону дороги. На мосту стояли военные, с удивлением смотревшие на приближавшийся лендровер. Уайетт рукой показал им, что будет переезжать через мост. Сержант пожал плечами и отошел в сторону. Уайетт въехал на мост.
      Доусон посмотрел вниз, и у него перехватило дыхание. Вода неслась прямо под мостом и колотила снизу в его бревна с такой яростью, что он весь сотрясался и, казалось, готов был вот-вот рухнуть. Слева был обрыв глубиной не меньше ста футов, и Доусон не любивший высоты, поспешил закрыть глаза. Открыл он их, когда лендровер оказался по другую сторону моста, и Уайетт сбросил скорость, чтобы вновь ползти вверх по дороге.
      Каждую минуту Уайетт бросал взгляд на небо. Облака сгущались, и он знал, что сильный ветер уже не за горами.
      – Мы успеем добраться доверху вовремя, – сказал он.
      – А потом что?
      – А потом мы найдем укрытие, – за грядой. Там, кстати, должна расположиться одна из частей Фавеля.
      – Зачем она там? По-моему, глупо было ее посылать туда?
      – Это вопрос организации дела. Гражданское население, которое сосредоточилось на склонах долины Негрито, – недисциплинированное стадо. После урагана они все будут в панике. Тут-то и понадобится хорошо организованная группа людей, которые смогут навести порядок, предотвращая массовый психоз.
      Они миновали второй мост, каменный, сохранившийся совершенно невредимым. Через несколько миль от него дорога оказалась затопленной. Сначала стекавшая на дорогу со склона вода была мелкой, но скоро дошла до глубины шести дюймов, и вести машину стало трудно.
      – Черт! – выругался Уайетт. – Фавель утверждал, что дорога нигде не затоплена.
      Они добрались до следующего моста, на котором находился взвод солдат.
      – Что случилось? – спросил Уайетт сержанта.
      – Тут в овраге произошел оползень, – ответил тот.
      – Мост не пострадал?
      – Боюсь, что пострадал. Ехать по нему нельзя.
      – Черт с ним! – воскликнул Уайетт, включая передачу. – Я еду.
      – Эй! – сказал Доусон, напряженно глядя вперед. – По-моему, мост действительно никуда не годится. Он явно сошел с опор.
      Уайетт медленно подъехал к мосту и, остановившись, высунул голову из бокового окна. Ходовая часть моста заметно накренилась, а на опорных балках были видны свежие трещины и изломы. Жмурясь от сильного ветра, Уайетт с минуту смотрел на эту картину, затем откинулся на спинку сидения и сказал, искоса глядя на Доусона:
      – Ну что, попробуем?
      – Вы сказали, что до верха недалеко.
      – Машина нам там понадобится. Вы вылезайте и идите пешком, а я рискну.
      – Сумасшедший! – бросил Доусон. – Ладно, давайте.
      Лендровер въехал на мост и, накренившись, медленно пополз по нему. Раздался зловещий длительный треск, и все тело моста содрогнулось. Уайетт продолжал вести машину с той же скоростью, хотя крен теперь увеличился. Он перевел дыхание, когда передние колеса коснулись земли и надавил на акселератор. Задние колеса взвыли, машину мотнуло, и в тот момент, когда она, взревев, вылетела на дорогу, сзади раздался оглушительный грохот. Обернувшись назад, Доусон увидел, что там, где был мост, образовалась дыра, и услышал шедшие из горловины внизу треск и хруст перемалываемого дерева. Стирая капли пота со лба, он сказал:
      – Фавель будет недоволен. Вы обрушили мост.
      – Он все равно долго не продержался бы, – сказал Уайетт. Лицо его было бледно. – Нам осталось ехать недолго.

III

      После невероятной тишины ветер опять стал набирать силу, и Джули сказала:
      – Вы были правы. Ураган возвращается.
      – Боюсь, что да, – согласился Росторн. – Жаль.
      Джули сморщила нос.
      – Только я начала высыхать – на тебе. Опять придется сидеть под этим проклятым водопадом.
      – По крайней мере, у нас есть кое-какая защита, – усталым голосом сказал Росторн.
      Во время передышки, которую им дал ураган, было так тихо, что снизу до них доносился неясный шум голосов множества людей, а часто и отдельные звуки. Долго и пронзительно кричала какая-то женщина, потом ее вопли внезапно и резко прекратились. Джули и Росторн переглянулись, но ничего не сказали друг другу.
      Они ожидали, что люди начнут подниматься вверх по склону, но никого не было видно.
      – Местные люди знают, что такое ураган, – заметил Росторн. – Они ждут его повторения.
      – Интересно, как там война? – спросила Джули.
      – Война? – Росторн усмехнулся. – Никакой войны уже нет. Разве Уайетт не говорил вам о том, что случится с Сен-Пьером во время урагана?
      – Он говорил, что будет наводнение.
      – Наводнение! Это слишком слабо сказано. Если сражающиеся войска были в Сен-Пьере, когда ударил ураган, то теперь их там нет – ни правительственной армии, ни мятежной. Все. Конфликт разрешился очень просто. Какие-то жалкие остатки войск, может, и сохранились, но это не имеет значения. Война окончена.
      Джули посмотрела сквозь безлистные сучья деревьев на серое небо. Она надеялась, что Уайетту удалось вовремя покинуть город. Может быть, он был где-то внизу на склонах долины Негрито.
      – А что с базой? – спросила она.
      Росторн сокрушенно покачал головой.
      – То же самое. Уайетт рассчитал силу волны, и она должна была целиком поглотить мыс Саррат. Но командующий Брукс мог принять правильное решение и эвакуировать базу. Он неглупый человек.
      – Дейв пытался ему внушить мысль об опасности, но он не стал его слушать. Он предпочел следовать советам этого дурака Шеллинга. И вообще он типичный упрямый вояка, этакий морской волк – «Мне плевать на торпеды!», «Мне плевать на ураган!» – Сомневаюсь, что он эвакуировал базу.
      – У меня сложилось другое впечатление о Бруксе, – возразил Росторн. – Я знал его неплохо. Он должен был принять трудное решение, но я уверен, что он все-таки сделал то, что надо.
      Джули вновь с тоской посмотрела наверх, на высокое дерево, стоявшее на краю оврага, ветви которого уже напрягались под порывами ветра. Пора было вновь отправляться в убежище. Она сознавала, что думать о судьбе Уайетта было бесполезно, что она могла сделать? Сейчас важнее было заботиться о том, кто был рядом с ней.
      Росторн выглядел очень плохо. Он тяжело дышал и с трудом говорил. Лицо его утратило живость, и кожа на нем приобрела нездоровый пергаментный оттенок. Глаза ввалились и темнели на лице, как два провала. Движения были замедленными и неуверенными, руки дрожали. Пребывание в воде в течение еще нескольких часов могло оказаться для него роковым.
      Джули сказала:
      – Может быть, нам все-таки спуститься вниз?
      – Лучшего убежища, чем то, мы все равно не найдем. Овраг полностью защищает нас от ветра.
      – Но вода?
      – Моя дорогая, мокро будет всюду, уверяю вас. – Он слабо улыбнулся. – Вы беспокоитесь обо мне?
      – Да, – сказала Джули. – Вы не очень хорошо выглядите.
      – Я и чувствую себя нехорошо, – признался он. – Врач говорил мне, что я не должен перенапрягаться. Но он не учел того, что могут случаться войны и ураганы.
      – У вас что-то с сердцем?
      Он кивнул.
      – Не беспокойтесь, моя дорогая. Вы мне все равно ничем не поможете. Чего уж я точно не смогу, так это возобновить беготню по горам, так что я просто сяду под этот водопад и буду ждать конца урагана. – Он открыл глаза и посмотрел на нее. – Вы способны любить, дитя мое. Уайетту повезло.
      Немного покраснев, она тихо сказала:
      – Не знаю, доведется ли мне его увидеть.
      – Уайетт – человек упрямый, – сказал Росторн. – Если перед ним есть какая-то цель, он не допустит, чтобы его убило. Это помешает его планам. Он очень беспокоился о вас в тот день, когда началась война. Не знаю, о чем он думал больше, – о вас или об урагане. – Он потрепал ее по руке, и она почувствовала дрожь его пальцев. – Думаю, он и сейчас ищет вас.
      Порыв ветра пронесся между голыми деревьями и осушил слезы на ее щеках. Она вздохнула и сказала:
      – Пора идти. Здесь нам не поздоровится, когда начнет дуть по-настоящему.
      Он поднялся на ноги с почти слышным скрежетом, его движения были медленны и неверны.
      Они подошли к краю оврага. Вода по-прежнему катилась через скалу над их пещерой, хотя и не так сильно. Росторн вздохнул.
      – Не особенно удобное ложе для такого мешка со старыми костями, как я. – Ветер развевал его жидкие волосы.
      – Наверное, надо спускаться, – сказала Джули.
      – Сейчас, сейчас, моя дорогая. – Он повернулся в сторону склона. – Мне кажется, я слышал голоса, совсем недалеко. – Он протянул руку по направлению к Сен-Пьеру.
      – Я ничего не слышала, – сказала Джули.
      Ветер завыл сильнее в ветвях деревьев.
      – Наверное, это был просто ветер, – сказал Росторн и улыбнулся уголком губ. – Вы слышали, что я сказал? Просто ветер! Довольно смешно и глупо так говорить об урагане. Ну ладно. Пойдемте, дорогая. Ветер, действительно, сильный.
      Он подошел к большому дереву и оперся об его ствол, нащупывая ногой удобный для спуска камень.
      – Я вам сейчас подам руку, – сказала Джули.
      – Ничего, – он наклонился вперед и начал спускаться.
      Джули готова была последовать за ним, но в это время рядом раздался такой грохот, будто промчался скорый поезд. Ураганный шквал налетел на дерево, и оно издало зловещий треск, Джули повернулась и посмотрела наверх.
      – Берегитесь! – крикнула она.
      Дерево, подмытое водой, под напором ветра вдруг стало крениться набок. Обнаженные корни ломались и вырывались из склона оврага, и его ствол, как ужасающий таран, пошел прямо на Росторна.
      Джули бросилась к Росторну, и в этот момент, он поскользнулся и скрылся среди камней. Дерево, падая, повернулось, и одна из его ветвей ударила Джули по голове. Она зашаталась, упала навзничь, и дерево, треща ветвями и сучьями, рухнуло прямо на нее. Джули почувствовала страшную боль в ногах, и мир завертелся вокруг нее красным колесом. Потом все звуки, даже рев ветра, стихли, красное колесо превратилось в серое, и тут же наступила полная тьма.
      Сначала Росторн не понял, что произошло. Он слышал крик Джули, и в ту же секунду его бросило на землю и понесло куда-то. Он не скоро пришел в себя от падения по склону оврага. В груди сильно щемило – нехороший признак старой его болезни, и он знал, что пока не восстановится дыхание и не успокоится сердце, двигаться было опасно. Через некоторое время он смог сесть и посмотреть наверх. Он увидел кучу перепутанных, изломанных ветвей.
      – Джули! – позвал он. – С вами все в порядке?
      Голос его был еле слышен в крепчавшем ветре. Он крикнул несколько раз подряд, но ответа не было. Он в отчаянии смотрел на склон оврага, зная, что должен заставить себя подняться по нему, но не будучи уверен, сможет ли это сделать. Медленно он начал подниматься, стараясь экономить остатки сил, используя каждый надежный камень для отдыха.
      Он почти добрался до верха.
      Когда Росторн протянул руку, чтобы в последний раз схватиться за камень и подтянуться, его тело пронзила резкая боль. Казалось, что кто-то вдруг вонзил в его грудь раскаленный железный прут, сердце стало шириться и словно раскололось на части. Он издал мучительный крик, и его тело скатилось по склону оврага и неподвижно застыло на дне, омываемое бегущей водой.