Янси знал, почему его обвиняют. Кто-то видел, как он на вечеринке держал в руке бокал, в котором было всего-навсего перье, минеральная вода. А вскоре его вызвали на операцию.
У него немало врагов. Точнее сказать, очень много. Ему не удавалось при своей профессии быть еще и хорошим парнем. Ради пациентов он мог наступить на ногу другим докторам, медсестрам, да кому угодно, кто не выполнял того, что он требовал.
Так было не всегда. Он пошел учиться в медицинскую школу без особой страсти. Но после одного случая, произошедшего на залитой дождем дороге и перевернувшего всю его жизнь, он стал человеком, преданным своей профессии без остатка.
Он решил стать самым лучшим доктором, по какой бы шкале его ни оценивали.
Это оказалось не так просто. Иногда ему хотелось бросить все к чертям, но он не позволил себе этого. Теперь долгие ночи учебы и работы в больницах принесли свои плоды.
У него была мечта, которая уже стала почти реальностью, – специализированная гинекологическая больница, занимающаяся проблемами бесплодия. Женская клиника уже создана; он работал там несколько дней в неделю. Если бы комитет хорошо потрудился и собрал деньги, то земля, примыкающая к клинике, могла бы пойти под строительство – вот так и появилась бы маленькая больница. Обе они – и клиника, и больница – подпадали под покровительство университетской больницы.
Нельзя сказать, что ему не нравились крупные многопрофильные больницы. Но он хотел большего – высококлассного оборудования, с помощью которого можно было бы разрешать только специфические женские проблемы. Кроме того, он хотел обрести место для продолжения исследований по бесплодию.
И кроме того, многие пациентки жаловались на масштабы университетской больницы, на то, что она слишком близко к университетскому городку, на то, что сюда трудно добраться их семьям.
Сейчас, на нынешнем этапе его жизни и карьеры, Янси думал только о том, как помочь пациентам. Вот почему он не мог позволить себе оказаться вовлеченным в судебное разбирательство.
– Ах, да пошло оно все к черту! – пробормотал он наконец.
Он лишь попусту тратит силы, думая о том, чего нельзя допустить. Сейчас судебный процесс доставил бы немало беспокойства и другим людям. Кроме того, до тех пор пока новая больница не стала реальностью, университетской просто не обойтись без него, главного хирурга-гинеколога. Броди Калхаун никому не позволит его тронуть.
Он застонал, вдруг вспомнив про Виду Лу.
Онамогла тронуть его, нанести этот чувствительный удар. Он нахмурился.
Слава Богу, Броди не знает про его небольшой секрет! Если бы он знал, то понял бы, почему он не хочет даже говорить с Видой Лу.
Проклятие! Как его угораздило влипнуть? Да как он мог с ней спать? Впрочем, причина простая: она поймала его в минуту слабости, после адского дня в операционной, сразу после того, как прошел слух о возможном злоупотреблении служебным положением.
Но это не могло быть оправданием.
Ко всему прочему, и от этого ему становилось совсем дурно, Вида Лу верила, что он спал с ней потому, что собирался провести подле нее всю жизнь. Это уж совсем ни в какие ворота не лезет. Да, она богата, но все знали, что Вида Лу зарабатывала деньги на спине, а потом ей однажды повезло – она ухитрилась выйти замуж.
Ее бесстыдные манеры и неряшливость были так отвратительны ему, что он едва мог смотреть на нее, хотя она потратила тысячи долларов на пластические операции, чтобы сделать себя сексуально привлекательной. Она выглядела на пятнадцать лет моложе, чем была на самом деле. Светловолосая, как Линда Эванс, она могла показаться даже моложе этой красотки.
Деньги вынесли Виду Лу из ее среды, но среда не рассталась с ней самой, хотя женщина отказывалась смотреть правде в глаза. Она хотела стать заметной, обрести имя в обществе.
Но это невозможно, потому что в Шарлотсвилле все ее знают. Как выразился один из представителей городской знати, «эта женщина осталась такой же грязной с деньгами, какой была и без них».
Но благодаря собственному упорству она получила пост председателя важного гражданского проекта в городе. Удачный ход, если иметь в виду отношение к ней в обществе.
Янси, будучи аристократического происхождения, всегда с негодованием относился к кастовости, считая ее мелкой и недостойной. Высшие слои общества он определял так: «Хлопья, слипшиеся вместе из-за переизбытка жира». Сам же он никакого «жира» не имел. Янси Грейнджер жил только на доходы врача, и хотя кое-что сумел накопить, до богатства ему было далеко.
Он осиротел, когда начал учиться в колледже. Янси приехал домой, узнав о смерти родителей, и обнаружил, что не только остался один в целом свете, но и гол как сокол. Ему пришлось распродать имение по частям, чтобы расплатиться с долгами. Да, в наследство, кроме долгов, он ничего не получил.
Янси понял, что ему придется преодолеть много препятствий. Надо сказать, он отдавал должное смекалке Виды Лу, ее способности пробраться в истеблишмент, но эта оценка не имела ничего общего с личной симпатией к ней, которой она так добивалась.
Воплощение больничного проекта в реальность находилось в ее власти – вполне понятная причина для интереса к этой особе, но это не могло быть причиной того, чтобы спать с ней.
Ему очень не хотелось признаваться, но Вида Лу Динвидди со своей одержимостью могла поднять такую бурю из-за ерунды, которая дорого бы ему обошлась.
Глава 4
Дана терпеть не могла обедать в одиночестве. Она надеялась посидеть за столиком в ресторане со своей старинной подругой Эйприл, но та не позвонила ей.
Без особой охоты Дана решила пойти в новый ресторан, который ей порекомендовала миссис Балч. Поскольку весенний воздух был довольно прохладный, она выбрала шелковые слаксы и свитер в тон. Одевшись и оглядев себя в зеркале, она увидела, что выглядит как нельзя лучше – впрочем, не важно, подумала она и натянуто улыбнулась.
Потягивая вино в ожидании салата с жареным цыпленком, Дана обвела зал глазами. Взгляд задержался на столике, за которым сидели мужчина и женщина. Сначала Дана обратила внимание только на женщину. Скорее всего ее привлекла внешность женщины – замечательно стройная, тоненькая, как модель, с коротко подстриженными каштановыми волосами и веснушками на носу. Но, приглядевшись, Дана увидела, какое сердитое лицо у этой женщины.
Наверное, мужчина, ее спутник, разозлил чем-то красотку, подумала Дана и пристально посмотрела на ее спутника. Правда, ей был виден только профиль. Он показался ей знакомым, настолько знакомым, что она почувствовала, как по телу пробежала дрожь от волнения.
Она отвела взгляд, но кровь прилила к лицу помимо ее воли. Дана почувствовала не только неловкость, но и… кое-что еще. Узнавание? Влечение? Конечно, нет. Ни то ни другое. Она приподнялась на стуле, чтобы получше разглядеть незнакомца. Черты его лица были словно высечены из камня, а выражение недовольное: ему определенно не нравился разговор. Он был красив грубой, первобытной красотой.
Но она была равнодушна к подобной привлекательности. Так было до сих пор, и она уверена, что так и будет. Но черт возьми, у нее возникло странное чувство, что она уже видела это лицо! Но где? Она приподнялась еще немного. И в это мгновение его потрясающие синие глаза встретились с ее глазами.
Она подскочила, словно ее ударило током. Журнал «Тайм». Мужчина, который на нее смотрел, был доктором Янси Грейнджером.
Во плоти.
Черт побери, да она просто великолепна – одна из самых прелестных женщин, каких ему доводилось видеть, а он повидал их немало!
Большие дымчато-серые глаза, фарфоровая кожа, высокие скулы, а нижняя губа полная и чувственная. У нее темные, почти черные волосы, блестящие, до плеч. Сексуальная привлекательность невероятно сильная, даже мощная. Эта сила непреодолима; она сродни открытому огню, над которым хочется погреть руки.
Ему было жаль, что он не может рассмотреть ее всю. Она казалась высокой и тонкой, но хорошо сложенной. Ее красный свитер с вырезом уголком привлекал внимание к форме и полноте роскошной груди.
Внезапно он почувствовал неудобство. Его «смертельное оружие» увеличилось в размере. Проклятие! Именно в тот момент, когда он корчился и ерзал, их взгляды на секунду встретились, и он вздрогнул, как будто дотронулся до открытого огня.
Кто, интересно, эта женщина? Он должен это выяснить.
– Ты ведь не слышал, что я сказала, не так ли?
Янси повернулся и посмотрел на свою бывшую жену: ее лицо дышало неприкрытой враждебностью. Снова эта куча дерьма, и снова он в ней увяз, да так глубоко, что нужны высокие ботинки, иначе не выбраться. Для такого мужчины, как он, считавшего себя экспертом по противоположному полу, он, несомненно, совершил несколько непростительных ошибок в последнее время.
Что ей надо? Может, Мисти хочет вырвать еще один фунт его плоти? Если так, то впредь это будет ему наукой. Когда наконец он поймет, что нельзя слова женщин принимать за чистую монету? Они всегда говорят одно, но имеют в виду совсем другое.
Мисти позвонила и навязалась пообедать вместе. Она казалась такой невинной, такой очаровательной – ну какой может быть вред от милой кошечки? Поэтому его и посетила расслабляющая мысль, что они с Мисти могут стать друзьями, не важно, что враждовали до сих пор.
Когда он понял, что их брак – большая ошибка и никогда ничего хорошего из него не выйдет, чувство вины постоянно мучило его. Он в общем-то никогда не любил ее, и она это знала. Его влекло к ней, да, но любовь? Черт, ему не ясен истинный смысл этого слова до сих пор, если честно.
Но и она не любила его, это Янси обнаружил вскоре после начала их бракоразводного процесса. Она совершенно спокойно заявила, что вышла за него замуж, потому что он умел прекрасно «работать» в постели и из-за его потенциальной возможности делать хорошие деньги.
Теперь, два года спустя, они редко виделись, разве что на медицинских конференциях или во время случайных встреч.
– Прости, – пробормотал он, – ты права. Я не слышал, что ты сказала.
Ее тонкие губы стали еще тоньше.
– Знаешь, ты не изменился ни на йоту.
– То есть? – спросил Янси скучным голосом, прекрасно понимая, что она имеет в виду. Господи, у него выдался один свободный вечер, а он сидит здесь и выслушивает критику бывшей жены!
– Ты такой же эгоистичный и высокомерный, как и раньше, – нет, даже еще больше, чем раньше. Это точно.
– Черт возьми, Мисти! – Он готов был сорваться.
Она улыбнулась.
– Знаешь, где ты лучше всего, Янси? Лучше всего ты был, да и сейчас тоже, в постели. – Она понимающе и многозначительно улыбнулась. – Были времена, когда и ты примерно то же думал обо мне.
– Многое изменилось.
Янси увидел, как внезапно изменилось лицо Мисти.
– Черт бы тебя побрал, Янси! – процедила она сквозь зубы.
– Мне жаль, что не оправдал твоих надежд.
– Тебе вовсе не жаль, и ты чертовски хорошо это знаешь!
– Слушай, Мисти…
Она вытянула руку.
– Даже и не пытайся успокоить меня. Ты не умел этого делать, когда мы были женаты, не сумеешь и сейчас. Знаешь ли, Грейнджер, есть один человек, который любит меня больше, чем себя.
– Я рад, – ответил Янси равнодушно.
– Очень может быть, что я выйду за него замуж.
– Так зачем эта встреча? Хочешь денег на свадьбу?
Она скривила губы в усмешке, которая настолько исказила ее лицо, что ему стало не по себе: кажется, сейчас она перегнется через стол и выцарапает ему глаза. «Господи! – подумал Янси. – Полное фиаско».
– Запомни, Янси, из-за своего языка и непомерной фанаберии когда-нибудь ты сильно влипнешь. Но я отвечу на твой вопрос – нет, мне не нужны деньги. У мужчины, за которого я собираюсь выйти замуж, денег как грязи.
– Хорошо, потому что у меня нет наличных.
– Неудивительно. Ты намерен все, до цента, вложить в ту великую больницу, которую собираешься открыть. И тогда бессмертие прославленному доктору Янси Грейнджеру будет обеспечено.
– Ты никогда не чувствовала, когда надо остановиться, успокоиться? Ну, тогда тебе это не грозит. Мне жаль бедного ублюдка, который собирается взять тебя в жены.
– Ты бы лучше себя пожалел.
– Если не прекратишь ходить вокруг да около, я уйду отсюда.
Мисти посмотрела на бывшего мужа долгим взглядом, будто обдумывая, подыскивая слова. И когда она наконец заговорила, то ее тон стал удивительно доверительным.
– Я только что услышала новости.
– Какие новости?
– Не прикидывайся.
Янси пожал плечами.
– Нобелевская премия. Между прочим, эта новость касается и меня.
Он невесело рассмеялся.
– И ты думаешь, у меня есть шанс?
– С твоим высокомерием и удачливостью – да, я думаю, есть.
– Ладно, оставь свое мнение при себе, этого не случится.
– А если да?
Янси снова пожал плечами.
– Тогда я буду счастливый сукин сын.
– А как насчет меня?
Бровь Янси взлетела вверх.
– А что насчет тебя?
– Я должна разделить твою славу и деньги.
Янси потерял дар речи, он был невероятно потрясен. Все, что он мог, – это молча смотреть на нее. Но вот на его губах заиграла улыбка.
– Ты, конечно, должна получить больше других, Мисти.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Итак, давай обсудим мою роль в твоем успехе.
Янси подался вперед.
– То, что я сделал, я сделал один, и ты, черт побери, хорошо это знаешь!
– Неправда! Я помогала тебе проводить несколько ключевых исследований. – Ее тон был такой же резкий, как и слова. – И я хочу получить то, что мне причитается. Здесь не о чем и спорить.
Янси усмехнулся.
– Попавшие в ад тоже хотят водички похолодней, да кто им даст.
– Мы еще посмотрим. И запомни: я тебя предупредила.
– Ты, Мисти, помогала, да. Но идея работы не твоя. Поэтому я предупреждаю тебя: если я получу премию, что под о-о-чень большим
если, я не собираюсь ни с кем делиться, и с тобой в том числе.
Мисти встала, выпрямилась во весь рост – пять футов и десять дюймов, затем наклонилась и сказала тихо, чтобы слышал только он:
– Не советую заключать пари.
И, не дожидаясь ответа, она повернулась к нему спиной и направилась к выходу из ресторана.
– Проклятие! – пробормотал Янси, потом поднял бокал с перье и сделал большой глоток. В такие минуты, как сейчас, ему хотелось одним духом опрокинуть рюмку виски и успокоиться. Но не важно, как сильно ему хочется выпить, – он не будет этого делать больше никогда, он просто не в состоянии.
Янси не знал, как долго он сидел в задумчивости, мысленно перебирая неприятный разговор с экс-женой, да это и не важно. Важно другое – ему вдруг показалось, что они смогут остаться друзьями. Будь он проклят! Проблема состояла в том, что Мисти знала о нем слишком много, чертовски много. Настроение Янси стало отвратительным, ну просто безобразным.
Только после того как официант спросил, не хочет ли он чего-нибудь выпить, он встряхнулся и попытался избавиться от своего кислого настроения. Черт! Мисти наговорила много чепухи. Но из ее угрозы ничего не получится, это ясно. Но если она вытащит на свет всю его грязь, ему ничего не останется, как принять ответные меры. И у нее есть свои скелеты в шкафу, конечно, он никогда бы не стал демонстрировать ее слабости, если бы она не начала первой.
Ах, да черт с ней! Не важно, пусть угрожает, незачем волноваться. Она, конечно, работала с ним и внесла свой вклад, он не станет это отрицать. Но идеи, лежащие в основе исследования, – плод его размышлений. Только его, они его собственные, они родились у него в голове. Но лучше ее не злить, напомнил себе Янси. Любая женщина, которая чувствует себя обманутой, способна на все. Вида Лу преподала ему хороший урок.
Янси посмотрел снова на симпатичную женщину, которая все еще сидела на другом конце зала. Она, несомненно, весьма привлекательная, а сейчас он заметил в ней еще кое-что. Она показалась ему… одинокой? Она одинокая, а он расстроенный?
Янси на секунду задумался, потом спросил себя: а почему бы нет? Почему он должен разрешить Мисти отравить ему вечер?
Оттолкнув стул, он поднялся и направился к столику незнакомки.
Он заметил, какие серые у нее глаза, какие густые ресницы. Вблизи она оказалась еще красивее, чем он думал.
– Насколько я понимаю, вы одна. Не хотите ли присоединиться ко мне на кофе?
Она улыбнулась не только сдержанно, но и холодно, словно его слова обидели ее.
– А ваша подруга? Что скажет она?
Господи, даже голос ее волновал его: он был такой же хриплый, как у Кэтлин Тернер. Он снова почувствовал напряжение.
– Во-первых, она не моя подруга, – сказал он торопливо, – она моя бывшая жена, и, во-вторых, она не вернется.
Незнакомка улыбнулась, на этот раз открыто, по-настоящему, и Янси не сомневался, что такая улыбка способна согреть сердце мужчины даже в самый холодный зимний день.
– Ну что ж, если вы предлагаете…
– Именно так.
Оба помолчали. Наконец Янси спросил:
– Согласны?
– А почему бы вам не сесть за мой столик, доктор Грейнджер?
Он был ошеломлен: ей известно его имя.
– Боюсь, я не имею удовольствия знать, кто вы, – церемонно построил фразу Янси.
– Дана Бивенс.
Он сел, но не протянул руку. Может быть, потому, что она не протянула ему свою. Жаль, ему бы хотелось прикоснуться к ней. Хотя бы к руке.
– Откуда вы меня знаете?
– Да очень просто. Каждый в этом городе знает знаменитого доктора Янси Грейнджера.
Он сверкнул глазами.
– Охо-хо! Если в этом все дело, значит, я в настоящей беде.
– По крайней мере вы согласны, – сказала она, рассмеявшись.
Она смеялась невероятно соблазнительно. Кто же эта женщина?
– Вы здесь живете? В нашем славном городе?
– Нет. – Она сделала паузу, поиграв нижней губой. – Я в общем-то, журналистка.
Он почти не слушал, что она говорит, потому что был поглощен ее роскошной красотой, ее невероятными темными волосами.
– Значит, вы приехали сюда с целью? Хотите написать статью?
– Совершенно верно.
– Вам нравится ваша работа, мисс Бивенс?
– А вам ваша, доктор Грейнджер?
Он усмехнулся. Колючая штучка. Она мигом отреагировала на его тон, в котором услышала некоторое осуждение.
– Я бы хотел сказать… – Подле Грейнджера внезапно возник официант. – Простите, что прерываю вас, доктор. – С извиняющимся видом он протянул Янси телефонную трубку.
Черт побери!
– Грейнджер. – Он послушал секунду, у него внутри все сжалось. – Сейчас? – спросил он требовательно. – В клинику? – Он послушал еще немного, потом бросил: – Хорошо. Я еду.
Он отдал трубку ожидавшему официанту, и тот сразу исчез. А Янси снова повернулся к Дане. Она улыбнулась.
– Вам надо идти.
Его охватило чувство сожаления. Но он постарался не показать вида. Он не мог позволить себе отодвинуть работу на второй план – работа в его жизни всегда была на первом месте. Он почувствовал сожаление оттого, что должен уйти: такая женщина, как эта, может перевернуть жизнь любого мужчины, подумал он.
– Да, мне надо идти, – медленно проговорил он. – У меня в кабинете очень важная персона.
Она кивнула и взяла сумочку.
– Мне тоже пора.
– Может быть, в другой раз?
– Когда?
Их глаза встретились.
Она отвела свой взгляд, потом снова посмотрела на него.
– Скоро.
– Куда мне вам позвонить? – настойчиво спросил Грейнджер.
– Я вам сама позвоню.
Что-то дернулось у Янси внутри, а потом восторг и злость соединились вместе. Да что с ним такое? Черт, он не может позволить себе увлечься еще одной женщиной, не важно, как сильно он ее хочет.
– Пойдемте, – сказал он, злясь на себя. – Я провожу вас к машине.
Они шли молча, вдыхая чистый вечерний воздух. К несчастью, не только свежесть воздуха ощущал Янси, но и тонкий аромат ее духов, и видел не только асфальт, по которому шел, но и ритмично двигающиеся женские бедра, обтянутые слаксами.
Эта женщина словно придала слову
сексуальностьновое значение, но он мог держать пари, даже поставить на свою собственную задницу – сама она об этом даже не подозревала.
Янси Грейнджеру захотелось увидеть ее еще раз. Она какая-то… вот именно – какая-то непохожая на других, в ней есть что-то особенное…
Внезапно она остановилась и посмотрела на него. Будучи погруженным в свои мысли, он неожиданно натолкнулся на нее. Ошеломленный, он целую минуту стоял не двигаясь и чувствуя, как ее сосок уткнулся ему в грудь… Боже!
Он откашлялся, собираясь принести извинения, но вдруг их глаза сцепились – синие и серые. На этот раз никто не отвел взгляда. Его язык прилип к нёбу. Мыслей в голове Янси не было, кроме одной: у нее пружинящий сосок, а у него эрекция. Интересно, она почувствовала его готовность?..
– О, простите! – наконец пробормотал он, все еще не в силах оторвать свой взгляд от нее.
Дана открыла рот, будто собралась что-то сказать. Возможно, ему не следовало разглядывать ее влажные полураскрытые губы в свете полной луны. Он не понимал, что с ним происходит, да это было и не важно. Просто сработал его основной инстинкт, вот и все.
Ему показалось, что по телу пробежал электрический ток, он наклонился к ней и впился в ее губы своими горячими губами. На секунду она напряглась. Ее груди вдавились ему в грудь, и у нее не было никакого шанса уклониться от его жажды.
Он услышал стон, исходивший из самых ее глубин, когда он языком раздвинул ее губы. Очевидно, эта безрассудная смелость побудила ее к действию. Она отдернула голову и оттолкнула его, ее глаза расширились от испуга.
Их прерывистое дыхание перекрывало гул усиливающегося ветра.
– Вообще-то подобное не в моих правилах, – объяснил он, более потрясенный, чем хотелось бы признаться самому себе. – Я… – Он не мог продолжать, потому что совершенно не знал, что сказать.
Когда она повернулась и открыла дверцу машины, он увидел, как дрожит ее рука. Янси накрыл ее руку своей.
– Когда я снова увижу вас? – прохрипел он.
Она посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Я свяжусь с вами.
Он стоял как идиот, прекрасно сознавая, что ему давно пора быть в клинике.
А он все никак не мог двинуться с места, все смотрел и смотрел на исчезающие в темноте задние огни ее машины.
Глава 5
Тело и белье Янси были мокрыми от пота, промок даже зеленый хирургический костюм. Медсестра вытерла ему бровь над маской. Наконец, сдернув ее, он посмотрел на двух докторов, стоявших с другой стороны пациентки, которые в ответ уставились на него так, как будто видели перед собой не Янси, а самого дьявола.
– Да не стойте вы как истуканы, – раздраженно сказал Янси. – Все, укрывайте ее. – И, даже не взглянув на них, он повернулся и вышел из операционной.
Через несколько шагов он остановился и прислонился к стене, тяжело дыша. Пот лил не переставая, мокрым был каждый дюйм его большого тела. «Мне можно не бежать трусцой сегодня вечером», – ни с того ни с сего подумал он.
– Мы чуть было не потеряли ее, – сказал Карл Паркер.
Это был хирург, работавший с Янси, он вышел за ним следом.
– Что значит «мы», дерьмо? Ты был первым. Что, черт возьми, случилось, Паркер? Если бы не я, эта женщина умерла бы от кровотечения, – заорал Янси.
– Я… – Лицо Паркера стало одного цвета с его волосами, огненно-красными.
– Если подобное когда-нибудь повторится, я все расскажу о тебе. Ты понял?
– Слушай, Грейнджер, – забормотал Паркер, – только там, откуда ты смылся…
Янси двинул ему прямо в лицо.
– Я смылся сейчас из операционной, но если ты или кто-нибудь из моих сотрудников плохо работает, правление спрашивает с меня!
– Никто не совершенен, – ответил Паркер, и горькая улыбка скривила его губы. – Даже ты.
– Вот здесь ты ошибаешься. Я
совершенен. Чем скорее ты усвоишь, что и тебе надо быть совершенным, тем лучше. А теперь тащи свою задницу обратно и проверь, как там дела.
Доктор не двинулся с места, и Янси завопил:
– Немедленно!
Паркер дернулся, будто его подстрелили, и помчался назад, сквозь закачавшиеся створки дверей.
– Эй, Грейнджер, Калхаун хочет тебя видеть у себя в кабинете. Наверное, хочет потоптать тебя как следует!
– Иди ты к черту, Марш!
Кардиохирург рассмеялся и спокойно направился в холл, не пропуская ни одной ступеньки лестницы.
Янси отправился в другую сторону, к себе в кабинет. Там он шлепнулся на кушетку в углу и опустил голову на руки.
Он знал, что должен чувствовать раскаяние за свое поведение с коллегами и подчиненными, но он не чувствовал. Здесь нет места для чувств. Он был жесткий руководитель бригады, и он должен быть таким, иначе ему не ужиться с самим собой. Когда имеешь дело с человеческой жизнью, у тебя нет такой роскоши, как возможность ошибиться. Чаще всего у тебя нет и второго шанса.
Потом, через годы, люди, работающие под его руководством, будут ему благодарны. Черт, его учителем в медицинской школе был жесткий старый ублюдок, он впился в него, как пиявка в задницу, и не отставал, пока не добился своего, не выучил его как следует. Благодаря ему Янси Грейнджер поверил в свои способности, и таким же он хотел быть для своих студентов.
Янси любил свою работу. Он любил помогать больным, видеть слезы радости в глазах женщин, которые от него узнавали, что беременны.
Но такая награда давалась нелегко. За нее надо было заплатить сполна. Он это слишком хорошо знает.
Янси посмотрел на часы; у него есть минут сорок пять, а потом он должен вернуться в операционную. У его следующей пациентки внематочная беременность. Она уже в возрасте, у нее нет детей, но она не оставляла надежду родить. Он надеялся, что сможет помочь ей.
Он покрутил головой. Ни его тело, ни его разум все еще не могли успокоиться. Он посмотрел на свои руки и заметил, что они дрожат. Если бы кто-нибудь из его близких друзей увидел его сейчас, особенно Паркер!
– Да пошли они все куда подальше, – пробормотал он.
Он знал, кто виноват в том, что с ним случилось. Дана Бивенс. Он хотел увидеть ее снова. Он хотел затащить ее к себе постель. А ведь еще совсем недавно ему казалось, что у него никогда не будет времени ни на что. Все, что у него было, – работа и телефонные звонки Виды Лу.
Проклятая женщина! Как и Дана, она тоже приперла его к стене, только по другой причине. Ему нужна сейчас Вида Лу, нужна ее опытность, ее агрессивность для строительства больницы, такой желанной, – до отчаяния он хочет эту больницу. А когда он ее получит, ему не надо будет больше видеть ни ее, ни Карла Паркера, этого неумеху, не надо будет иметь с ними дела. Для новой женской больницы он сам подберет штат.
Анализируя произошедшее, Янси понял, что подобное могло случиться и с ним, не только с доктором Паркером. Да, наверное, он перебрал с критикой коллеги. Ему следовало держаться с ним более дипломатично.
Однако он исправил ошибку Паркера, и тот получил по заслугам. Янси нисколько не жалел, что двинул ему. Но он знал истинную причину своей вспышки – она сидит глубоко внутри, она в его собственном напряженном состоянии.
Янси снова подумал о Дане Бивенс. Он вел себя с ней как дурак, он посмел поцеловать ее. Даже сейчас он почувствовал напряжение во всем теле. Какая она приятная на вкус и так хорошо пахнет, она просто изумительная! Но стоп, а разве не таких женщин он всегда выбирал? О каждой из них можно было сказать то же самое. Так чем же Дана Бивенс отличается от других? Почему она вывернула его наизнанку и заставила хотеть того, чего он не имел права хотеть?
Возможно, она дала ответ в долю секунды, горячими губами, такими же податливыми и жадными, как и его. Он почти потерял голову. Он не хотел, чтобы поцелуй кончался. Он хотел…
Стук в дверь или это удары его пульса? Янси успокоил свои мысли и прислушался. Стук повторился.
– Открыто, – бросил он.
В комнату заглянула секретарша:
– Вас ждет доктор Калхаун.
– Спасибо, Эбби. Скажи, сейчас зайду.
Янси потер рукой шею, глубоко вздохнул и вышел из кабинета. Лицо его было мрачным как туча.
Доктор Броди Калхаун проверил плешь на затылке, все еще не в силах поверить, что она там появилась – ни с того ни с сего. Она так сильно мешала ему, что из-за нее он чувствовал какую-то непривычную нерешительность. Но о нынешнем состоянии этого не скажешь.
Проклятый Янси Грейнджер! Сейчас он поставит его на место, непременно, сказал себе Калхаун и жалко улыбнулся. Он не отступится. Ведь кто-то должен постараться заткнуть наконец рот Янси Грейнджеру. Он, Броди Калхаун, – этот кто-то, а если он не сумеет, то больнице конец.
Бывают ситуации, когда одному человеку приходится вести всю игру. Но дело в том, что Янси вообще отказывается работать в команде. Это его манера. Броди подумал, что главный гинеколог и хирург слишком неуправляем и слишком энергичен.
Броди Калхауна беспокоили отношения Янси и руководства больницы.
– Если надо лизать им задницу, – заявил Янси, – то это не по мне.
Это были первые слова, которые произнес Янси, переступив порог университетской больницы. По сей день он руководствуется своим принципом, к великому всеобщему огорчению.
«Но что я могу сделать?» – спросил себя Калхаун. Университетской больнице чертовски повезло, она сумела заполучить Янси Грейнджера, а если специализированная больница из проекта еще и превратится в реальность, то она очень поддержит экономику не только Шарлотсвилла, но и всего графства.
Он посмотрел в потолок, словно умоляя о божественном вмешательстве. Как бы он хотел, чтобы Янси был похож на других докторов – делал свою работу, а потом шел домой, к жене и детям. Броди усмехнулся, представив подобную картину. Даже если Янси хотел бы стать таким, как все доктора, у него бы ничего не вышло. Янси Грейнджер жил в своем собственном измерении.
