Наемник - Мы не мафия, мы хуже

– Ты никак в политику окунулся? – удивленно спросил Китаец.

– Так задолбали этой политикой, – сказал Игнат. – Тут хошь не хошь, а будешь о ней талдычить. Этим сукам с казенными машинами и зарплатой все власти мало, никак ее поделить не могут. На Россию всем чхать с высокой колокольни. Друг другу гадят в карманы и полощут на каждом шагу. И никто ни хрена не делает. Этот лидер коммуняк, Зюганов, только одно и знает. Все про Бориса трещит. Мол, нетрудоспособен и так далее, а сам…

– Да хватит, Шмагин, – остановил его Китаец. – Лично мне все эти политические баталии до лампочки. Я к тебе как к приятелю заскочил, думал, ты сейчас за стол усадишь, а ты мне целую лекцию читать начал.

– Проходи, – опомнился Игнат. – А насчет этого извини. Не могу…

– Не начинай все заново, – усмехнулся Китаец.

– Все, – заверил Игнат.

– Здравствуйте. – Вытирая испачканные в муке руки о передник, вышла навстречу гостям невысокая женщина средних лет.

– Моя половина, – сказал Игнат, – Софья. Это Юрка, – кивнул он на Китайца, – Журбин. Помнишь, я про него рассказывал?

– Китаец, – улыбнулась она.

– Действительно рассказывал, – рассмеялся Китаец, осторожно пожимая руку Софье.

– Переночуете? – спросил Игнат.

– Если можно, – кивнул Юрий, – то…

– Разговору быть не может. А вот насчет бутылочки… – Он бросил взгляд на жену. – Я тут вроде как в запое был. Поэтому сейчас меня на голодном пайке держат.

– Пить не умеешь, – сказала Софья. – Я обрадовалась было, мужик работу нашел, а он… – Вздохнув, махнула рукой. – Вечером придет – и лыка не вяжет. А утром ему опохмелиться надобно. В строительной бригаде работал подсобным. То поднеси да это. Один богатый хоромы себе строил. Я уж…

– Хватит, – недовольно перебил ее Игнат, – расхныкалась. Пожрать-то хоть найдешь чего? Или…

– Как не найти, – повернувшись, ворчливо проговорила она и пошла в кухню.

– Вон пельмешки настряпала, сейчас отварю и ужинать будем.

– Успокойтесь, – улыбнулся Китаец. – Мы сейчас с Людой в магазин сходим и купим что-нибудь. Вина хорошего, ну и закуски. Здесь поблизости ночной магазин есть? – спросил он Игната.

– Есть, но цены там аховые. Кусаются, – усмехнулся Игнат, – потому что…

– Одевайся. – Китаец не дал ему договорить. – Проводишь. Дочери где? Ты вроде говорил, что двое у тебя.

– Две, – кивнул Игнат. – Одной шестнадцать стукнуло, другой скоро восемнадцать. Может, какой-нибудь новый русский замуж возьмет, а то задолбали, им все новое и модное подавай, а где деньги взять, об этом не думают. Шли бы куда-нибудь в ларек торговать. Так нет. Как же, они там по ночам одни будут. Вдруг грабители какие. Другие вон вкалывают – и ничего.

– А вам каково будет, – неожиданно спросила Людмила, – если ваши дочери на хозяина работать станут?

– Э, – усмехнулся Шмагин, – Людмила Батьковна, сейчас время такое подошло: не умеешь головой работать – иди работай на того, кто мыслить может, а иначе с голоду подохнешь. Ничего, – злорадно добавил он, – прижмет, и на панель пойдут. Благо, задницы нажрали, ухватиться есть за что.

– Типун тебе на язык, – сердито крикнула из кухни Софья. – Наговоришь. Подумают, что…

– Юрка – свой парень, – перебил ее муж, – Он все правильно понимает. А вы, Люда, внимания не обращайте. А то подумаете, что приятель мужа дочерей в проститутки записывает. Это я просто так. Не стоило бы, конечно, вообще такое говорить, – виновато добавил он. – Но жизнь пошла, мать ее. – Он сплюнул.

– Все, – усмехнулся Китаец. – Давай перейдем к делам насущным. Пошли закупать необходимое для вечеринки.

– Значит, ты в куражах, – сделал вывод Игнат. – Ну что ж… – Кивнув, взглянул на Людмилу. – Грех не воспользоваться. Пива мне купишь?

– Покупать будешь в основном ты, – сказал Китаец, – а мы добавим то, что считаем необходимым.

– Здравствуйте, – услышал Китаец. Повернувшись, увидел невысокую красивую девушку.

– Привет, – кивнул он. – Это твоя старшая?

– Она, – буркнул Игнат. – Чего выставилась? – Он сердито взглянул на дочь. – Топай спать.

– Зря ты так с дочерью, – дождавшись, пока девушка не ушла, негромко заметил Китаец. – Зубы выпадут – кто тебе хлеб разжевывать будет?

– От них дождешься, – буркнул Игнат. – Последний кусок изо рта вырвут.

– Натянув носки, сунул ноги в старые кроссовки. – Идите. – Он кивнул на входную дверь. – Я сейчас.

– Зачем ты к нему пришел – не понимаю, – тихо сказала Людмила.

– Проведать, – так же негромко отозвался Юрий. – Он мужик славный. Дерзкий и товарищ хороший. Я ему жизнью обязан. Он тоже прапором был. Так что… – Увидев выходившего Игната, замолчал.

– Наверное, удивляетесь, – криво улыбнулся тот, – как так жить можно и коммунистов лаять. А вот…

– Хватит, Шмагин, – попросил Китаец, – не заводи старую пластинку. Я, честное слово, уже наелся твоих политических высказываний.

– Лады, – усмехнулся Игнат. – Не буду.

– Ну как? – откинувшись на спинку стула, спросил Волчара.

– Отлично, – кивнул Толик. Громко звучала музыка, на площадке в центре бара танцевали пары, освещаемые разноцветными огнями.

– Видишь тех ореликов? – Волчара кивнул на стоявших у входа двух крепких парней в камуфляже.

– Ага, – кивнул Толик.

– Охрана, – объяснил Волчара. – Вот это и есть современная Россия. Они… – Не договорив, указал рукой назад. Толик увидел двух мужчин с пистолетами в руках.

– Падай! – заорал Волчара и дважды выстрелил. Один из мужчин, сложившись пополам, упал. Второй отскочил и тоже выстрелил. Но не в Волчару.

Толик бросился на пол и нажал на спуск.

– Курок взведи! – рявкнул Волчара и, нырнув под стол, снова выстрелил.

Мужчина, успевший трижды нажать на спусковой крючок своего пистолета, получив две пули в грудь, упал на стоявший позади него столик. В баре раздавались истошные крики. Те, кто видел короткую перестрелку, инстинктивно уходя подальше, рванулись к выходу. Остальные, напуганные выстрелами, натыкаясь друг на друга, сбивая более слабых, метались по залу.

– Валим. – Волчара вскочил.

Толик, что-то крикнув, вскинул пистолет и дважды спустил курок.

Волчара, увидев падающего парня с пистолетом и еще одного, стрелявшего в Толика, прыгнул вперед, ткнул его стволом пистолета в шею и выстрелил. Увидел громко кричавшую женщину с окровавленным лицом и пытавшегося встать мужчину с пятном крови на белом пиджаке.

– Уходим! – крикнул Волчара.

Толик вскочил и, затравленно оглянувшись, выстрелил. Волчара краем глаза увидел двоих в милицейской форме. Дважды выстрелив и отбросив закрывавшую голову руками пронзительно кричащую девушку, он прыгнул к открытому окну. Толик рванулся следом.

Артур ударом кулака сбил рванувшегося к нему рослого парня в камуфляже, поднырнул под выброшенную в ударе руку другого, впечатал кулак ему ниже пояса.

Выпрямившись, коленом ткнул согнувшегося противника в лицо и, ухватив его за шиворот, бросил под ноги двум милиционерам. Один упал. Артур рванулся вперед и смешался с мятущейся перепуганной толпой. Снова ударили выстрелы. Оглянувшись, он увидел падающего милиционера. Прорвавшись к выходу, ударом кулака сбил бросившегося на него молодого мужчину с бляхой частного охранного предприятия и выбежал на улицу.

Перед ним из окна выпрыгнули двое, которые и начали стрельбу. Один из них выбросил в его сторону руку с пистолетом. Артур упал на асфальт. Рослый выстрелил. С той стороны ему ответили тремя выстрелами. Коротко выругавшись, Артур прижался спиной к стене. Рослый и его товарищ, дважды огрызнувшись выстрелами, рванулись вперед. Артур посмотрел в сторону ответных выстрелов и увидел троих милиционеров. Рядом с его головой по стене чиркнула пуля и, взвизгнув, ушла вверх.

– Не стреляйте! – крикнул он. – Я посетитель!

– Лежать! – приказал один из милиционеров. – Руки за голову! Морду вниз!

– Почувствовав сильный тычок стволом пистолета меж лопаток, Артур выполнил требование перепуганного милиционера из страха, что тот сразу же всадит ему пулю, и замер.

Двое пробежали мимо. Из дверей бара выскочили трое. Милиционер повернул голову в их сторону. Почувствовав, как ствол скользнул по лопатке вправо, Артур, резко развернувшись через правый бок, локтем ударил милиционера в подреберье и, распрямив руку, врезал ему в ухо. Вскакивая, ударил его ребром ладони по шее и рванулся назад к входу в бар, откуда с криками продолжали выскакивать посетители.

– «Скорую»! – услышал он громкий голос. – Здесь раненые! И покалечили пятерых!

«Маловато, – смешиваясь с бегущими, подумал Артур. – В такой давке минимум человек десять должны были в зале остаться. И у выхода еще несколько».

Бежавшая рядом молодая женщина в разорванной короткой юбке, взвизгнув, начала падать. Он поймал ее за талию и, рванув, прижал к себе. Повернувшись вместе с женщиной, отбросил какого-то толстяка и велел ей:

– Вцепись в меня намертво. Иначе придавят.

Женщина обхватила его за талию. Развернувшись лицом к бегущим, он медленно, одних отталкивая, других отбрасывая, начал пробиваться к стоявшим на проезжей части автомашинам.

– Всем стоять! – услышал Артур. «Оцепили», – понял он.

– Мадам, – сказал Артур, – можете отпустить мои бока. Теперь нет ничего страшного. Надеюсь, вы подтвердите, что я был с вами?

– Ксения! – к ним подскочил молодой бритоголовый мужчина. – Как ты? – Оттолкнув Артура, прижал женщину к себе.

– Спасибо. – Вывернувшись из его рук, Ксения повернулась. к полковнику.

– Познакомься, Вадим, это мой знакомый.

– Вад, – небрежно бросил бритоголовый, не протягивая руки.

– Арт, – в тон ему ответил полковник.

Женщина улыбнулась. Ее бледное лицо начало оживать.

– У вас прекрасная улыбка, – заметил Артур, – и глаза. Не зря говорят…

– Ты бы сдернул, Арт, – буркнул Вадим.

– Перестань, – сердито одернула его Ксения. – Он спас меня. Где ты был, когда меня чуть не раздавили? А он, – она подошла к полковнику и взяла его под руку, – оказался рядом, Если бы не он, я бы сейчас…

– Ксения, – немного раздраженно прервал ее Вадим, – поехали, нас ждут…

– Не думаю, что вас сейчас пропустят, – спокойно заметил Артур, – милиция, кажется, научилась работать. Видите? – Он кивнул на омоновцев. – Прибыли довольно скоро и тех, у кого нет документов, забирают. – Заметив тревогу в глазах Вадима, довольно улыбнулся:

– Если имеется оружие – выбрось. И не забудь протереть, чтоб отпечатков не было.

– Ваши документы? – К ним подошли трое в камуфляже, с закрытыми масками лицами.

Настороженные глаза в прорезях масок караулили каждое движение мужчин и женщины. Артур медленно достал паспорт и военный билет. Ксения протянула свои документы.

– Парни, – широко улыбнулся Вадим, – я совершенно не думал, что тут…

– Документы, – жестко прервал его один из омоновцев.

Второй, сделав шаг, оказался за спиной Вадима. Просмотрев паспорт и военный билет Артура, третий отдал ему документы и, бросив взгляд на Ксению, вернул паспорт и ей.

– Свободны, – кивнул он.

– Да я с ней, – торопливо проговорил Вадим, – Ксюша…

– Мы с ним только что познакомились, – сухо проговорила она и, взяв под руку Артура, спросила:

– Мы можем идти?

– Свободны, – повторил третий омоновец и шагнул к Вадиму.

– Ну, шалава. – Бритоголовый дернулся к женщине, но тут же охнул и повис на руках подхвативших его омоновцев.

– В машину, – бросил третий.

– Сурово вы с ним, – провожая взглядом уводивших Вадима омоновцев, усмехнулся Артур.

– Как вас зовут, спаситель? – Ксения остановилась.

– Артур.

– Ксения, – вздохнула она. – Имя настоящее. Вот и сходила в бар, – с огорчением посмотрела она на разорванную на бедре юбку. – Ведь только купила. – Она вздохнула. И, махнув рукой, неожиданно спросила:

– Вы москвич?

– Нет, – покачал головой Артур. – А почему вы спросили?

– Не знаю. Надо же как-то поддерживать разговор. А насчет того, что сурово с этим обошлась, – она кивнула в сторону машин с задержанными, – то ничего подобного. Мы с ним действительно только что познакомились. Он моложе меня лет на пять. Компания у них веселая была, и все крутые. Правда, куда все делось, когда стрелять начали, – передернув плечами, заново переживая страх, вздохнула она. – Думала, раздавят. Все как будто очумели.

– Но сейчас вроде все нормально, – улыбнулся Артур, – не считая порванной юбки. Мне кажется, я вам больше не нужен. Спасибо за помощь, до свидания.

– За какую помощь? – удивилась Ксения.

– Вдвоем всегда легче, чем одному, – улыбнулся он и, взглянув на часы, снова попрощался:

– До свидания.

– Вы меня не проводите? – спросила она.

– Спешу. – Он пожал плечами и быстро пошел по тротуару.

– Вот это да. – Ксения удивленно покачала головой. – Впервые со мной так. Может, он голубой? Наверное, так и есть. А жаль. Вел он себя как настоящий джентльмен.

– Твари, – простонал смуглый мужчина с коротким седым ежиком. Опираясь левой рукой на мускулистое плечо длинноволосого парня, он сел на медицинской кушетке.

– Лежите, – сказала молодая женщина в белом халате. – Пуля надорвала…

– Все, – кивнул он. – Спасибо, док, но мне пора домой. Это вам на конфеты. – Он взглянул на парня. Тот положил перед врачом двести долларов.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила она.

– Атаман, – заглянул в дверь перевязочной невысокий крепыш, – менты. Вроде как…

– Задержите их, – бросил он. – Нет ни малейшего желания сейчас объясняться с ними.

– Ну почему же? – Оттеснив крепыша, в перевязочную вошел крепкий мужчина в темном костюме. – В тебя, Разин, стреляли, а ты, значит…

– Я случайно пулю получил, – отрезал Атаман. – Кто в кого стрелял, без понятия. Ты же, наверное, знаешь, что там…

– Да все я знаю, – сказал вошедший. – Даже то, что тебя спасли какие-то двое. Правда, они потом и твоих двоих положили. Но от киллеров уберегли. Повезло тебе, Разин.

– Извини, майор, – придерживая левой ладонью перевязанную правую руку, поморщился Атаман, – мне на покой надо. Голова кружится. Надеюсь, дело на меня возбуждать не станешь? – едко поинтересовался он. – Я все-таки потерпевший.

– У твоих парней стволы изъяли, – сказал майор. – Конечно, тебя этим не зацепишь, но, – он усмехнулся, – может, кто чего из них и скажет. Парнишки молодые, нар не нюхали. Так что их и прижать можно.

– Слышь, майор, – посмотрел на него Атаман, – чего ты ко мне такой неравнодушный? Живу я тихо, никуда не лезу и никого не трогаю. Что было – травой поросло. – Он усмехнулся. – А тебе все неймется. Я сейчас деловой человек. Что касается парней – то они из охранной фирмы и разрешение на оружие у них есть. Так что голяк ты поймаешь, через пару часов выпустишь. А нет – неприятности иметь будешь. Адвокат приедет и…

– Умные вы стали, – недовольно заметил майор. – Раньше об адвокатах только на суде узнавали и называли их защитниками. А сейчас… – Майор вышел.

– Как Милка? – спросил Атаман парня.

– Ее домой отвезли. Она перепугалась, думала, тебя убили.

– Все, – отрезал Разин. – Поехали. Если что, – он посмотрел на врача, – я вас вызову.

– Ты сильный. – Поцеловав Федора, Ангелина встала. Потянулась и снова чмокнула его в щеку. – Я в душ. В постели ты просто душка, – проворковала она и голой пошла в ванную.

– Ты тоже, – выдохнул он, – классная баба.

– Утром едем, – услышал он сквозь шум воды ее голос.

– Куда и на что угодно, – расслабленно раскинувшись на кровати, прошептал Русич.

«Значит, Феденька принял предложение прекрасной Ангелины, – осмотрев комнату, хмыкнул Артур. – Ну что же, вольному воля, а спасенному рай. Я сегодня чуть было не влип, – закурив, пробормотал он. – Видно, в России в почете гангстерские разборки. Но милиционера я ударил все-таки зря, – вздохнул он. – Если бы кто-то заметил, сидел бы в тюрьме. Я побоялся, что он со страху спустит курок. – Затянувшись, Артур тряхнул головой. – Видно, зря я приехал. Ладно, поживем – увидим. Но пару дней никуда нос не кажу».

– Вот это влипли, – опустившись на диван, выдохнул Толик. – Хорошо, «жигуль» стоял заведенным, а водителя не было. Иначе бы…

– Похоже, мы, в натуре, кому-то крепко на мозоль наступили. Прав Китаец, – недовольно признал Волчара. – Сидим тихо как мыши. Пожевать, надеюсь, у нас имеется? – скрывая смущение, несвойственное ему, он взглянул на парня.

– Откуда он приехал? – шепотом спросила лежавшего рядом Игната Софья.

– Черт его знает, – отмахнулся тот. – Мне-то какое дело. Он с деньгами.

Купил то, что мы и в рекламе не видели. Я раньше в магазин заходил и матом крыл, а он все это запросто купил. Ты дрыхни, завтра с утра сходим что-нибудь девчатам купим.

– Зачем мы к нему пришли? – уже не впервые спросила Людмила.

– Он мой старый приятель, – в который раз ответил Китаец. – Неужели думаешь, во мне все человеческое умерло? Просто захотелось повидать. К тому же нам какой-то перекур нужен. А то трупы по ночам снятся, – признался он.

«Вот в чем дело, – поняла она. – Значит, не такой уж ты и безжалостный».

– Трудно беззащитных убивать? – вслух спросила она.

– Убивать нетрудно, – хмуро проговорил он, – тем более когда знаешь, что пошел на это. Вот потом… – Поморщившись, щелкнул зажигалкой, несколько секунд молча смотрел на огонек. – Я раньше считал, что мура это зеленая – глаза убитых видеть будешь. Глаза – нет, а вот лица, особенно женские, да. Не то чтобы постоянно, а во сне частенько. Ведь в основном видишь то, о чем подсознательно думаешь. Вот… – Не договорив, он закурил.

– Долго мы у твоего приятеля будем? – задала она вопрос.

– Пару дней, – думая, о чем-то своем, машинально отозвался Китаец.

– А если Толик с Денисом что-нибудь натворят и попадутся милиции?

– Не за ручку же их водить, – недовольно ответил Китаец. – Давай спать.

– Поцеловав ее, перевернулся на правый бок. – Завтра все обговорим.

– Так, – кивнул, рассматривая свои ногти, Бугор. – Значит, ты все им сказал?

– Нет, Бугор, – испуганно ответил стоявший у стены парень. – Просто…

– Надо подстричь ногти, – не слушая его, буркнул Бугор и, взял с подоконника ножницы.

– Ты не так понял, – испуганно продолжил парень. – Я только сказал…

– Что же вы меня, псы, перед москвичонком опозорили? – аккуратно подстригая ногти, укоризненно проговорил Бугор. – Что они обо мне теперь мыслить станут? И бабки я, можно сказать, из-за вас потерял. – Вздохнув, взглянул на второго. – Почему они вас не прибили? – Он хмыкнул. – Наверное, вы с ними по своим разошлись. Они вам не заплатили?

– Да ты что, Бугор! – недовольно повысил тон второй. – Мы… – Не договорив, отскочил назад.

Стоявший перед Бугром парень, охнув, успел прижать ладонями закругленные концы ножниц.

– Ты что? – прохрипел он и бухнулся на колени. Стукнувшись головой об пол, замычал.

– Псина, – негромко бросил Бугор и мощным футбольным пинком разбил ему лицо. – А ты, – повернувшись, тяжело взглянул на другого, – можешь жить. Но даже дышать будешь, когда я скажу. Понял?

– Конечно, – торопливо, не сводя с него перепуганных глаз, проговорил парень. – Я, собственно…

– Все, – махнул рукой Бугор. – Дергай. Скажи похоронщикам, чтоб заскочили.

– Понял. – Снова кивнув, парень спиной открыл дверь и выскочил.

– Что это ты делаешь-то? – проворчал сидевший в углу перед телевизором невысокий высохший старик. – Прям на хате кровушку пущаешь. А ежели этот тебя счас мусорам продаст? Мозги твои куриные, – вздохнул он.

– Хорош, дед, – недовольно буркнул Бугор. – Ты говори, да не заговаривайся. – Что? – ожег его взглядом старик. – Да ты никак на меня рычать начинаешь? Зажрался ты, внучатый, ведь ежели не я, то сидел бы ты сейчас в тюряге и…

– Он, – пнул неподвижное тело Бугор, – сдал меня, козел. Что же я должен…

– Убить, – согласно кивнул дед. – Но не здеся и не сам. Ведь у тебя шестерок полнехонько. Ну а ежели уж невтерпеж, решил сам исполнить, то наедине надобно. Или уж и второго кончал бы. – Подрагивающей худой рукой старик взял золоченый портсигар и достал тонкую папироску.

Бугор шагнул вперед и, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.

Затянувшись, старик закрыл глаза.

– На страхе дела не делаются, – не открывая глаз, поучительно проговорил он. – Ведь теперича этот, который ушел, в любое время тебе меж лопаток нож сунет. Из-за страху, что ты его убить могешь.

– Да все путем, дед. – Бугор закурил. – Не те времена сейчас, когда вы друг с друга спрашивали. И сейчас эти воры в законе имеются, и сходняк собирают, и все прочее есть, только бал сейчас не они правят. Я вот этого пса завалил, и что? – усмехнулся он. – Второй рта раскрыть не посмеет. Потому что, если меня возьмут, ему жить останется от силы полчаса. Сейчас миром правит мафия. Я только пешка в большой игре. А те, – он мотнул головой вверх, – кто надо мной, тоже всего лишь шахматные фигуры, хотя и строят из себя крутых. А вот над ними стоят те, кто играет и мной, и ими. Только этого они не понимают.

– А вот туточки, – пыхнул дымом дед, – я с тобой, внучатый, несогласный. Мафия, – едко повторил он. – Ведь не наше это, не русское. Вот братва, шайка, банда – знакомо и уважением пользуется. Вернее, страхом. А эти твои мафиозники, тудыть их мать, – он плюнул, – силу имеют, потому что деньга большая у их есть. Ну а ежели прихватит государство за задницу и запрет в камеру, куда вся ихняя мафия денется? – Он улыбнулся бескровными губами. – И заместо кресел бархатных будут на параше сидеть. Ежели, конечно, здеся где-то в тюрьме сидеть будут, то так и останутся королями. Ты им и в лагере завтрак будешь к нарам подносить. А вот на дальняк попадут, – он усмехнулся, – где действительно воры в законе сидят, им там зараз веселенькую житуху устроят. А то, видите ли, он вор в законе, а ухо проткнуто для серьги и хвост пучком завязан, тудыть твою мать. Да настоящий…

– А есть они, эти настоящие? – перебил его внук. – Сейчас все под кем-то ходят. А если блатовать не по делу начнешь – сразу пулю слопаешь. Вон…

– Все, – не стал слушать его дед. – Иди, внучатый, за своими шестерками. Пущай труп убирают. Я что-то к крови брезгливый стал, – вздохнул он. – Наверное, свою смертушку чую. Ранее энтой крови столько видал, что… – Не договорив, махнул рукой. – Пущай убирают трупишко.

– Сейчас сделаем, – кивнул Бугор.

– И вот еще что, Мишаня, – остановил его старик, – все дела свои до хаты не доводи. Мне покой нужен. Вот похоронишь, тогды делай все, что вздумаешь. Если есть делишки какие-то, выезжай на природу али еще куды. Но чтоб на хате более мертвечиной не воняло, понял, внучатый?

– А как же, – ответил Бугор, – все понял. Это ты, дед, живешь на десять лет позже. Сейчас время другое.

– Сгинь с глаз моих, внучатый, – буркнул старик. Усмехнувшись, Михаил ухватил труп за ноги, потащил к двери.

– И пущай кровушку замоют, – велел старик.

От сильного удара в живот рослый мужчина сложился пополам. Боковой в висок уложил его на пол. Рядом двое парней в черных спортивных костюмах пинали вскрикивающего от боли толстяка.

– Ну? – Родион взмахом руки остановил избиение. – Будем и дальше в несознанку идти? Вы не с органами дело имеете, – засмеялся он. – Там, говорят, сейчас и то все отбивают. Где у вас цеха?

– Не знаю я, – подняв окровавленное лицо, прохрипел полный, – про что вы говорите. Нет…

– Елкин, – сказал Родион, – неужели ты никак понять не можешь – не уйдем мы, пока ты нам все на блюдечке с голубой каемочкой, как говорил Остап Бендер, не выложишь. Давай начнем снова, но это в последний раз. Ты делаешь вазы, фужеры и еще кое-что из хрусталя. Ты же был технологом на хрустальном заводе. Два года назад ушел и организовал свое дело. Работяг у тебя знакомых полно. Им зарплату продукцией отдавали, а ты живой монетой рассчитывался. Вот они к тебе и перешли. Но сейчас, Елкин, – достав сигарету, жестко добавил он, – время конкуренции. И выживают сильнейшие. У тебя все останется, тебе будут привозить продукцию, и все будет по-прежнему. Только ты будешь не зарабатывать на этом, а получать зарплату. Ясно? – спросил он и поднес огонек зажигалки к носу отдернувшего голову Елкина. – Есть другой вариант. Мы тебя просто убьем, и тогда ты ничего получать не будешь. Мертвым без разницы. А ведь тебе всего-то сорок два. К тому же тебе не нужны будут лишние хлопоты. То достать, то расплатиться с рабочими не забудь. Милиции бойся, налоговой полиции. А тут все будет по закону. Будешь бригадиром одного из цехов по изготовлению хрустальной…

– Знаю я вас, – сплюнул кровь Елкин. – Обещать вы горазды. А скажи, где все есть, вы меня сразу и…

– Дурак ты, Елкин, – улыбнулся Родион, – мы же не выбивать из тебя бабки присланы, а сотрудничество тебе предложить. И давно бы уже обмыли наш договор бутылочкой коньячка, а ты на дыбы встал. Да еще этот, – он кивнул на застонавшего у стены рослого человека, – спортсмен вздумал нам свое умение показывать. Ну? – Затянувшись, он выпустил дым в лицо Елкину. – Что решил?

– Кто вас прислал? – снова сплюнул кровь тот.

– А вот это, – покачал головой Родион, – тебя волновать не должно. Я же говорил тебе – все у тебя будет по-прежнему. Твои работяги и знать ничего не будут. Просто вместо того, чтобы искать покупателей или отвозить продукцию куда-то, ты будешь сдавать ее нам. В определенное время будет приезжать человек и привозить деньги. Цену обговорим позже, после твоего согласия. И полуфабрикаты тебе будут поставлять. Ты со своими работягами будешь доводить ее до продажного вида. В деньгах ты, конечно, потеряешь, но совсем немного. Цена закупочная будет вполне приличная. К тому же тебе не придется платить «крыше». Кстати, кто тебя охраняет?

– Да вот, – Елкин, сев, рукавом вытер кровь с подбородка, – моя «крыша». Лежит и дышать боится.

Родион рассмеялся.

– А они меня не того? – Елкин поднялся и, посмотрев в зеркало, тяжело вздохнул. Верхняя рассеченная губа обильно кровоточила. – Ведь я им…

– С ними мы договоримся, – успокоил его Родион.

– Ладно, – кивнул Елкин и, достав платок, осторожно дотронулся до губы.

– Сейчас все сделаем, – кивнул Родион. – Кто у вас здесь специалист по приведению в порядок разбитых физиономий? Вызывай, лечение за наш счет.

Испуганно вскрикнув, женщина попыталась закрыть дверь. С той стороны, с силой надавив, оттеснили ее. В прихожую вошел Харя.

– Узнала? – с насмешливым сочувствием спросил он.

– Что вам нужно? – Отскочив, она прижалась к стене.

– Как что? – усмехнулся он. – Ведь я в прошлый раз говорил – прекращайте свой бизнес. Мешаете серьезным людям делать деньги. А вы… – Он укоризненно покачал головой.

– Так нам тоже жить нужно, – горячо проговорила она. – Ведь зарплату который месяц не дают. Платят…

– Так я вам что говорил, – перебил Харя. – Мы будем платить вам деньги. А вы не то что свое не хотите нам продавать, а еще и у других скупаете и куда-то возите. Ведь сейчас рыночные отношения, а значит, конкуренция, выживает сильнейший. Мы вам не запрещаем получать за свою работу деньги. Даже больше будем платить. Даже если вы где-то сможете взять по более низкой цене, ради Бога, пользуйтесь. Но… – Не договорив, замер.

– Вот что. – Выйдя из комнаты, Виктор направил на него двустволку. – Еще раз появишься – убью. А сейчас, – он мотнул головой на дверь, – исчезли.

– Зря ты так, Орехов, – сказал мордатый. – То, что было, это просто сказка перед сном по сравнению с тем, что может быть. Вот сейчас мы кинемся на тебя, и что? – Он усмехнулся. – Выстрелишь? Так нас пятеро, а у тебя два патрона. Прикладом, может быть, одного свалишь. И что дальше? Ведь у тебя жена-красавица и детишки небось есть. Ты…

– Ты! – рявкнул Виктор. – Если…

– Да я не про то, – торопливо поправился Харя. – Ведь если ты меня или еще кого подстрелишь, не докажешь, что защищался. Посадят. Если, конечно, тебя до этого не убьют. Ты думаешь, что я дурак и строю из себя крутого? Мол, чхать мне на твое ружье? Нет, жить хочется. Но если я не уговорю тебя, то попробую заставить, опять же потому, что жить хочется. Понимаешь? И не окурки собирать, а дорогие сигареты курить. Так что…

– А теперь меня послушай, – жестко перебил его Орехов. – Мне все равно, что со мной будет. Если не исчезнете, буду стрелять. Потому что все равно мои детишки, как ты сказал, с голоду подохнут. А что касается того, что вы нам платить будете, я через это уже проходил. Были у меня такие покровители.

– Таких, как те, – возразил Харя, – кто нас послал, еще не было. Ладно, – увидев затвердевший взгляд Орехова, кивнул он. – Мы уходим. Но подумай о том, что я сказал, и, разумеется, не вздумай искать помощи у милиции. Тогда сдохнешь. – Быстро проговорив это, он выскочил в дверь.

– Витя! – Испуганная женщина метнулась вперед и, закрыв дверь, дважды щелкнула ключом. Накинула цепочку. Повернулась, прижалась к двери спиной. – Что же делать?

– Успокойся, Рита, не сунутся они больше, потому что они…

– Придут, – возразила Рита. – Слышал, как он говорил? Это не ребята с улицы. За ними стоит кто-то. Вон бабы говорили в магазине – кто-то прибирает все, что с хрусталем связано. Хочешь торговать – торгуй. Но по той цене, которую скажут, и еще процент за охрану плати.

– Это рэкет, – усмехнулся Виктор.

– Это другие, – всхлипнула Рита. – Бабы говорили, что тех, кто ходил и обирал их, сейчас нет. Избили их сильно.

– Вот что, – решил он. – Бери пацана и уезжай к родителям. Мне спокойнее будет.

– А мне?! – воскликнула она. – Ты обо мне подумал? – Плача, шагнула вперед и повисла у него на шее. – Как же…

– Перестань. – Поставив ружье, он обнял ее. – Не придут они больше. Все хорошо будет.

– Давай согласимся. – Подняв мокрое от слез лицо/она посмотрела ему в глаза. – Ну подумаешь…