Наемник - Кровь на золоте

– Конечно, – вынужденно согласился Трофимов, – я понимаю. Похороны – дело, как говорится, святое. Езжай. Тем более Птицын вроде как за что-то ухватился. Как поедете? – спросил он. – Если на машине, оно, конечно, лучше, но тогда вам нужно…

– Я прилетела с телохранителем, – перебила его Елена. – И скоро здесь будут еще шестеро на двух машинах. Спасибо за заботу, но мы обойдемся своими силами.

– Зачем нам нужна такая команда? – тихо спросил Вячеслав. – Ведь мы едем на похороны, а не на разборки.

– Нам ехать почти пятьсот километров, – терпеливо начала объяснять Елена. – В дороге, ты только что слышал это от Федора Матвеевича, может случиться всякое.

– На кой хрен мы сняли хату здесь? – раздраженно спросил Кощей.

– Во-первых, – спокойно перебил его Зверобой, – здесь чище воздух и много отдыхающих. А учитывая, что в Воронеже имеется атомная станция, милиция города сейчас очень внимательна и загребает всех, кто показался ей подозрительным. Ведь Чечня вполне может направить сюда группу боевиков, чтобы снести Воронеж, да и не только его, с лица земли. Шансов взорвать АЭС у них, конечно, нет, но попытки не исключены. А я не хочу, чтобы меня вдруг остановили мусора или омоновцы для проверки. Придется стрелять, а потом и стреляться, если не хочешь сидеть. Ну и, во-вторых, – улыбнулся он, – здесь нас будет искать Маршал. Еще вопросы есть?

– Мне лично здесь нравится, – подал голос Влас. – Место тихое, спокойное. В случае кипиша можно рвануть по железке на любом поезде или электричке. А еще лучше товарняком. Да и по дороге до Новой Усмани дошел и хоть на Ростов, хоть на Тамбов дергай. И хозяйка – бабуля ништяк, – улыбнулся он. – Никаких вопросов. Бабки взяла и очень даже довольна.

– Ну, если Маршал знает, что мы здесь, – сбавил тон Кощей, – тогда ладно. Но в Воронеж-то, надеюсь, наведываться будем? Или хотя бы в Сомове?

– Обязательно, – засмеялся Иван. – Только вот нога подживет. Вдвоем-то, по-моему, вы можете куда-нибудь влезть. Тем более «дуры» есть.

– Пока «лимонов» не прогуляю, – смеясь, пообещал Влас, – никаких поездок с этим бандюгой, – кивнул он на Кощея.

– Скучный вы народ, мужики, – вздохнул тот. – Сработали мы, конечно, лихо. Но лично мне было бы приятнее, если бы мы этих педиков перещелкали.

– Так в чем дело? – усмехнулся Зверобой. – У тебя автомат был, чего не стрелял? Все трое рассмеялись.

– Мы эти стволы в ларьке купили, – давясь смехом, проговорил Кощей, – потом два дня их в более или менее похожий вид приводили. Маршал, он в оружии волокет. Со стороны я и сам бы подумал, что какая-нибудь иностранная штучка.

– Давайте пожрем, – предложил Зверобой. – Бабка молока парного обещала. Сходите кто-нибудь.

Ника, в черном платке, с осунувшимся лицом, сухими воспаленными глазами смотрела на гроб, в котором лежала мать – самый дорогой для нее человек. Мама. Ника уже не могла плакать. Никто не узнавал в похудевшей, как-то сразу состарившейся женщине молодую улыбчивую красивую девушку. После смерти матери она ничего не ела и не спала. Отрешенная от всего мира, находясь рядом с людьми, не видела и не слышала их.

– Умом девка тронулась, – шептались меж собой всезнающие старухи. – Ежели в себя в ближайшие дни не возвернется, помрет.

Анатолий не отходил от Ники. Но та не замечала его. Она не отходила от гроба до утра.

– Девонька, – со слезами на глазах, жалостливо обратилась к ней пожилая женщина, – батюшка приехал. Пора службу…

– Да, да, – еле слышно сказала Ника. – Да, да, – повторила она. И медленно, не отводя сухих глаз от лица мертвой матери, попятилась к двери.

Провожая ее взглядами, стоявшие тесной кучей женщины горестно вздыхали и плакали.

Вернувшись из Грязей, Белый хотел сказать Даше, что завтра поедет в деревню. Но едва вошел в квартиру, открывшая дверь Даша со слезами на глазах протянула ему телеграмму. Схватив брошенную сумку, в которой были пистолет, деньги, спортивный костюм и полотенце, буркнул:

– Я туда.

Он выскочил. Бегом добежав до трассы Липецк – Грязи, через пятнадцать минут поймал такси.

– До Тамбова, – бросил Алексей. – Цена – сколько скажешь. Поехали.

Через два часа был в Тамбове. Взял стоявшего у автовокзала частника и еще через два с половиной часа въехал в районный центр Кирсанов. В деревне, где жила сейчас сестра с матерью, он бывал в детстве у бабушки. Алексей легко уговорил водителя довезти его до Марьинки. Но, проехав километра три, такси остановилось перед разломанным мостом. Асфальтированная дорога уходила влево. А прямая, которая им нужна, была явно не проезжей.

– Ну и куда? – посмотрел на Алексея водитель. Белый хотел обматерить его, но, увидев поднимавшегося от реки мужчину с удочкой, бросился к нему. Тот объяснил, что по этой дороге уже давно не ездят. А в Марьинку надо ехать по дороге на Саратов, и там будет поворот направо. Водитель, сказав, что, кажется, знает, куда ехать, развернул машину.

Они подъехали к перекрестку с постом ГАИ. Водитель остановил машину и подошел к двоим милиционерам. Белый словно невзначай опустил руку в спортивную сумку. Таксист вернулся и тронул машину. Минут через тридцать они подъехали к указателю «Марьинка». Алексей удивленно покрутил головой. Он думал, что легко найдет дом, где жила бабка, но не смог ничего узнать. Проходившая мимо женщина объяснила, куда им ехать. Увидев дом матери и вдруг почувствовав сухость во рту, буркнул:

– Здесь.

Отдав деньги, вылез. Провожаемый любопытными взглядами, вошел.

– Да это ж Лешка, – прошептал кто-то. – Сын Зинкин. Он еще от милиции отстреливался.

Резко обернувшись, Белый ожег говорившую женщину злым взглядом. Словно поперхнувшись, она поспешила спрятаться за спинами людей. Подойдя к двери, Алексей увидел девушку в черном платке.

– Ника, – хрипло сказал он.

Вскинув голову, она взглянула на него ничего не видящими глазами. Высокий парень, шагнув вперед, встал перед Белым.

– Чего тебе? – недружелюбно спросил он.

В другое время Белый не выдержал бы, но сейчас… Шумно выдохнув, глухо сказал:

– Я брат ее.

– Алексей? – растерялся Толик и виновато добавил: – Извини. Я думал…

– Где мать? – спросил Алексей.

– Там. – Анатолий кивнул на дверь, откуда слышалось заунывное многоголосое пение. – Отпевают.

– Лешка, – шелестяще проговорила Ника. – Ты сволочь, – чуть слышно прошептала она и вяло ударила его по щеке правой ладонью. Так же несильно хлестнула левой.

Анатолий, окончательно растерявшись, не зная, как себя вести, встал в проеме двери, загородил сестру и брата от людей.

– Гад, – с плачем сказала Ника и, ткнувшись лицом в грудь неподвижно стоящего брата, громко, в голос зарыдала.

Не зная, что делать и что говорить, живший по своим законам и считавший себя неуязвимым для всяких страданий, сам приносивший горе другим, Белый растерянно замер. Чувствуя на груди подрагивавшее в плаче лицо сестры и влажную от слез рубашку, он тяжело вздохнул. Осторожно, словно боясь обжечься, положил руки на ее плечи.

– Ника, – глухо сказал он, – ты поплачь. Нельзя тебе не плакать, – словно умудренный жизнью человек, нежно добавил он. – Я успел. Извини, что раньше не мог. Не знал. – Почувствовав на глазах влагу, поспешно сморгнул и порывисто прижал к себе Нику. – Сестренка, – прошептал Белый, – прости. – Мотнул головой и, уже не стесняясь слез, всхлипнул.

– Чему обязана такой чести? – насмешливо спросила, отступив от двери, красивая блондинка.

– Только тому, – улыбнулся Маршал, – что ты есть. Можно? – спросил он.

– Конечно, не следовало бы. – Она покачала головой. – Но за такой комплимент не впустить тебя просто невозможно. Входи.

– Ты одна? – спросил он.

– Если ты думаешь, что каждый раз будешь избивать моих поклонников, – засмеялась она, – то вынуждена тебя разочаровать. Сегодня у меня не приемный день.

– Мне нравится быть исключением из правил. Закрыв дверь, повернулся к женщине.

– Здравствуй, Ирина.

Она без улыбки смотрела ему в глаза.

– Целоваться мы не будем, потому что…

– Потому что ты дурак, Артем, – перебила его Ирина. – Ведь все могло быть…

– Давай не будем делать предположений, – прервал ее Маршал. – И остановимся на том, что есть.

– Хорошо, – кивнула она, – но, по-моему, поцелуй нам совсем не помешает.

Она обхватила его за шею и впилась в губы.

– Вот теперь узнаю свою Ирку, – прошептал Маршал.

– Я тоже узнала своего мужчину.

Ухватившись руками за отвороты его рубашки, рывком разорвала ее. На пол посыпались пуговицы. Подхватив на руки, Артем понес ее в комнату.

– Пойдем, – остановив у подъезда «ауди» и подняв с заднего сиденья звякнувшую стеклом бутылок большую кожаную сумку, позвал молодой мужчина в красном пиджаке. – Я ее, сучку, сейчас заставлю подругу притащить. Или, может, – смеясь, спросил он, – ты ее трахнешь?

– Может, не стоит? – зевнув, сказал сидевший за Рулем накачанный «бритый затылок». – Сейчас в Центр двинем.

– Нет, пойдем. – «Красный пиджак» шагнул к подъезду. – Она, сучка поганая, думает, что я так все оставлю. Я ей сейчас праздник устрою.

– Ты откуда взялся?

Ирина, вытирая мокрые волосы, вошла в комнату в длинном распахнутом халате. Маршал, лежа на кровати, курил.

– С улицы, – улыбнулся он. Взглянув на нее, покачал головой. – Ты прекрасна, как богиня секса.

– Ты где-то научился комплименты делать, – рассмеялась она.

– Это только тебе, – сказал он. – То есть при тебе я могу говорить их, не переставая.

– Вот как? – Ирина, улыбаясь, покачала головой. – Давай проверим, – предложила она. – Начинай.

– Твой взгляд подобен солнечному свету, – чуть нараспев начал Маршал, – а голос – звону ручейков весенних…

– Хватит, – засмеялась Ирина. – А то я прямо сейчас начну упрашивать тебя стать моим мужем.

Она хотела сказать еще что-то, но длинный звонок заставил ее недовольно повернуться к двери.

– Странно, – пожала плечами Ирина. – Сегодня я никого не ждала.

Маршал вскочил и мгновенно натянул джинсы и рубашку. Запахнув халат, Ирина пошла к двери.

– Кто? – громко спросила она.

– Где соседка?! – услышала злой мужской голос. – Открывай! Она у тебя прячется! Сейчас повеселимся на славу!

– Никого у меня нет! – сердито ответила Ирина. – Убирайся!

Замолчавший было звонок затрезвонил снова.

– Кто это? – тихо спросил Маршал.

– Да к соседке, – рассерженно произнесла Ирина. – Придурок один. Новым русским себя зовет. Нацепил красный пиджак и думает, что все, блатнее его нет.

– Чего он хочет?

– Рядом одна женщина живет. Он ей проходу не дает. Везде трезвонит, что это он ей квартиру купил. Она, мол, использовала его и теперь не пускает.

– Может, так оно и есть? – поморщился Маршал.

Звонкая непрерывная трель действовала на нервы.

– Да нет, она мать-одиночка. Ее мужа восемь лет назад убили в Афганистане.

Дверь уже трещала под сильными ударами.

– Я сейчас милицию вызову! – крикнула Ирина.

– Давай! – захохотали за дверью. – Тогда даже суток не проживешь! Отдай мне Светку! И сама гульнешь! У меня для тебя кавалер есть.

– Сейчас, в натуре, милиция прискочит, – проворчал Маршал. Он подошел к двери. – Слышь, земляк, – сказал спокойно, – давай закругляйся. А то…

– Во! – радостно возвестил голос. – У нее хахаль! Открывай, козел! – подкрепив требование сильным пинком, заорал мужик на площадке.

Маршал рывком распахнул дверь. Пригнувшись, пропустил над собой выброшенную в ударе руку и ударил мужика согнутым локтем между ног. «Бритый затылок» взвыл и присел. Боковым ударом Артем отправил «красный пиджак» под дверь соседней квартиры. Тот с криком отскочил и сунул руку в боковой карман. Маршал в прыжке дрстал его ударом пятки. «Красный пиджак» упал.

– Пошли!

Ирина выскочила из квартиры. Сунув ему спортивную сумку, захлопнула дверь, схватила Маршала за Руку и потащила вниз по лестнице.

– У него дядя – шишка в управлении, – объяснила она причину бегства, – поэтому он и делает, что хочет.

– Во влип, – буркнул Маршал. – Ты-то куда? – поймав руки Ирины, остановил ее.

– Ты хочешь, чтобы меня прибили? – вырвав руку, сердито спросила она. – Побежали к гаражу. У меня «шестерка» есть, отец оставил. Он умер месяц назад.

Маршал, оглянувшись, последовал за ней.

– Куда поедем, – доставая из сумочки ключи, сказала Ирина, – решай сам. Я от тебя не уйду как минимум неделю.

– Думаешь, за неделю они забудут? – усмехнулся Маршал.

– Через пять дней из отпуска возвращается начальник уголовного розыска, – спокойно ответила Ирина. – У меня с ним прекрасные отношения. Он сумеет поставить этого типа на место. Второй просто при нем.

– Сначала давай уедем, – предложил Артем. – Потом решим, куда именно. А то там, по-моему, уже наряд милиции, а мне бы не хотелось встречаться с ними.

– Если даже наряд там, – открывая дверцу, улыбнулась она, – то они не станут искать того, кто набил морду этому Гоше. Каждый милиционер уже давно мечтает об этом, так что не волнуйся. – Ирина села за руль. – Не возражаешь?

– Только в том случае, – улыбнулся он, – если за нами не будет погони. – И спросил: – У тебя атлас дорожный имеется?

– В бардачке, – отозвалась Ирина. – Ты решил, куда мы отправляемся?

– Тамбовская область, – кивнул он. – Кирсановский район. Деревня с поэтическим названием Маринка. Или Марьинка, – поправился он. – Согласна?

– – Разумеется, – тронув машину, кивнула Ирина. – Тем более что давно мечтала о деревенской тишине.

– Я туда решил ехать потому, что устал от шума городского, – спокойно сказал Маршал.

– Но ночью ехать трудно, так что…

– Перед Кирсановом у первого поста ГАИ остановимся и отдохнем. По моим подсчетам, мы должны быть у Кирсанова часа в два ночи. Главное…

– Дорогу от Пензы на Тамбов я знаю, – поняла его опасения Ирина. – А это как раз через Кирсанов.

Взглянув на светящийся циферблат часов, Вячеслав зевнул.

– Может, остановимся и подремлем? – обратился он к сидевшей рядом жене.

– Придумал, – покачала она головой, – посреди дороги. Если пост ГАИ попадется, можно остановиться.

– В нашей машине двое, – прикрывая ладонью зевок, укоризненно проговорил Вячеслав, – и за нами четверо едут. А ты…

– Часа через полтора Кирсанов будет, – сказал сидящий рядом с водителем парень, – там можно остановиться.

– Гостиница, – притормозив, сообщил водитель.

– Где? – удивленно спросила Елена, не увидев ни одного огонька.

– Указатель был. – Водитель махнул рукой влево. – А вот и дорога туда, – останавливая машину, кивнул на освещенный светом фар поворот.

– До Кирсанова еще далеко? – спросила она.

– Если верить километровым знакам, – ответил, – то…

– В чем дело?

К «вольво» подскочили трое парней.

– Сворачиваем в гостиницу, – решила Елена. – С утра тронемся.

…Сузив глаза, катая желваки, Белый смотрел на опускающийся гроб.

– Мама! – пронзительно воскликнула Ника. – Мама!

Она качнулась вперед. Анатолий, бережно, но крепко обхватив за плечи, удержал ее. Уткнувшись лицом в его грудь, она зарыдала.

– Сынок, – обратилась к Белому одна из женщин, – брось горсть земли. И ты, Ника, тоже.

Алексей вздрогнул, присел, зачерпнул ладонью землю, выпрямившись, постоял несколько секунд неподвижно и бросил землю в могилу. Услышав, как земля упала на крышку гроба, порывисто отвернулся.

– Черт ее знает! – зло буркнул Маршал. – На карте одно, а дорога другая! Куда ехать-то?

– Сейчас спросим, – сказала Ирина и открыла дверцу машины.

– Не знаю я, – пожал плечами Вячеслав. – Я здесь был всего два раза. Раз на такси приехал, второй с…

– Но дорогу-то должен был запомнить! – сердито сказала Елена.

– Да вроде весь город проезжали. Там пост ГАИ должен быть. Точно, поехали, – тронул он за плечо водителя.

– Иди, – тихо проговорила Ника, не отрывая взгляда от фотографии матери на надгробной плите.

– Вместе пойдем, – прошептал Толик. Стоявший с опущенной головой Белый, бросившись на колени, ткнулся лбом в оградку.

– Прости, мама, – уцепившись руками за прутья, проговорил он. – Прости. Конечно, надо живых беречь. – Он вытер слезы. – Прости за то, что живой не застал. А ведь мог, – с болью добавил он.

– Леша… – К нему подошла Ника. – Пойдем. Поминки…

– Иди, – не глядя на нее, попросил Белый. – Я с ней один побуду. Может, больше не придется.

Сестра некоторое время смотрела на него, вздохнула, взяла под руку Толика, оглянулась на могилу и пошла к выходу с кладбища.

– Спасибо, – улыбаясь, поблагодарила Ирина и хлопнула дверцей. – Значит, правильно нам сказали, – заметила она сидящему за рулем Маршалу. – Сейчас подъем, кладбище справа, и Марьинка начнется.

– Во прут, – увидев идущую на скорости «вольво», процедил он. – «Новые русские», мать их. Увидел номера, прищурился.

– Сзади еще одна! – предупредила его Ирина.

– Вижу, – кивнул он. Мимо них пронеслась «чероки».

– По-моему, тебе лучше вернуться, – пробормотал Маршал.

– Почему? – удивилась она.

– Номера курские, – Ответил он. – И в машинах по четверо. Так что…

– В первой сзади сидела женщина, – сказала Ирина.

– Это ни о чем не говорит, – соображая, что делать, сказал Маршал. – Дамочек сейчас специально берут. Пистолетов на нее навешают и вперед. Менты на дорогах женщин обычно не обыскивают. Если и бывает такое, то очень редко.

– Значит, ты боишься, что они едут туда же, куда и ты, – сделала вывод Ирина. – И хочешь, чтобы я вернулась. Интересно, как ты себе это представляешь? Высадишь меня на дороге в незнакомом месте и поедешь воевать с курскими? – Не давая что-то сказать, сердито закончила: – Довези меня до этой Марьинки. В деревне я найду, где мне остановиться на несколько дней. Если тебя не убьют, отвезешь меня назад.

– Хорошо, – засмеялся он, – но только при условии, что не убьют.

– Вот это да, – выглядывая окно, удивилась Елена. – Деревня вроде только вдоль дороги и строилась. Нам в какую сторону? – обратилась она к мужу.

– Кажется, вправо. Да, от магазина в сторону клуба.

– Девушка! – обратилась Елена к медленно идущим Анатолию и Нике. – Где тут женщина умерла? Иванова…

– Ника! – воскликнул Вячеслав. Он подошел к остановившейся сестре. – Почему не сообщила, что мама заболела? – укоризненно сказал он. – Я бы…

– Откуда ты взялся? – Со слезами на глазах она шагнула вперед. – Сволочь! Зачем приехал? Ника ударила его по лицу. Он отдернул голову.

– Убирайся! – взмахнула сестра другой рукой. Выскочивший из «джипа» рослый парень перехватил руку и рывком повалил Нику на асфальт. Толик ударом в челюсть сбил его. На него бросились трое из «джипа». Он успел ударить одного ногой в живот и от удара по голове рухнул рядом с пронзительно кричавшей Никой.

– Не трогайте их, – заорал Вячеслав.

– Валим! – открыв дверцу «вольво», крикнул парень, сидевший рядом с водителем.

Шедшие впереди люди остановились и зашумели:

– Да что же вы делаете, ироды?!

– Она мать похоронила, а вы!..

– Мужики! Бейте их!

Воспользовавшись заминкой боевиков, Толик подсек ногой пятки одного и, вскочив, резким боковым ударом уложил другого.

– В машину! – закричала Елена.

Увидев в руке одного из оставшихся на ногах пистолет, Анатолий загородил собой поднимавшуюся Нику и уставился на пистолет. Вячеслав быстро пошел навстречу угрожающе шумевшей толпе.

– Я сын Зинаиды Степановны! – закричал он. – Больше ничего не будет!

От кладбища стремительно бежал Белый.

– Брось «дуру», сука! – крикнул он.

Парень увидел в его руке «ТТ».

Трое выскочили из машины и выхватили оружие.

– Уберите! – закричала Елена. Переглянувшись, боевики убрали пистолеты.

– Все нормально! – закричала она Белому. – Это просто для самообороны! Газовые! Как я поняла, – тише продолжила она, обращаясь к медленно приближающемуся Белому, – вы участковый. Они, – кивнула Елена, на державшего рвущуюся к Славику Нику, – начали первыми. Ударили моего мужа. Мы только пытались защититься.

– Останови народ, – прошептал Анатолий с ненавистью смотревшей на Вячеслава Нике, – а то здесь кровь прольется. У них, – он кивнул на «джип», – оружие настоящее.

– Это мой брат!

Освободившись из его рук, девушка бросилась к подошедшим к Вячеславу пятерым мужчинам.

– Не трогайте его! Он мой брат!

Удивленный словами Елены, Белый замедлил шаг и усмехнулся. Увидев татуировку у него на груди, Елена поняла свою ошибку. Покраснев, оглянулась на стоявших боевиков.

– Может, они и пушки добровольно сдадут? – сказал подошедший к ней Белый. – Суд присяжных учтет это. И даст на пару месяцев меньше. – Не выдержав, громко засмеялся.

.. Маршал усмехнулся.

– Родственные разборки, – пробормотал он. – Судя по всему. Белый с братцем встретился. Ивановы меж собой разбираются. Выяснению их отношений мешать не буду. Тут третий – лишний.

– Который? – всматриваясь в стоявшие метрах в пяти «джип» и «вольво», спросила Ирина.

– Он с бабой к «джипу» идет, – ответил Маршал. – А кто его братец, не знаю. Но то, что он здесь, уверен. Наверное, их мать умерла, – заметив черные платки на головах женщин, понял он. – И если братишки не поладят, то через три дня снова будут похороны.

– Надеюсь, ты вмешиваться в любом случае не будешь? – взволнованно спросила она.

– У меня перед Лешкой неоплаченный долг, – спокойно сказал он. – И убивать его при мне не позволю. Если все-таки убьют, то пару-тройку пристрелить успею.

– Пусть уезжает! – воскликнула Ника.

– Но это негоже, – поморщился один из стоявших рядом мужчин. – Все-таки сын он ей. Должен мать помянуть. Что у вас тама между собой нелады, дело ваше. Но похороны есть похороны.

Окружившие Нику женщины оттеснили ее от Толика и, убеждая в чем-то, повели к дому.

– Здорово тебя долбанули, – увидев на виске Анатолия опухоль, сочувственно заметил крепкий мужчина в кепке.

– Пройдет, – дотронувшись до виска, буркнул он.

– Пошли, Толян, – позвали мужчины. – Все-таки похороны. Не дело мордобой устраивать.

– Да я, что ли, начал? – огрызнулся он.

– Лешка! – Вырвавшись из окружения женщин, Ника побежала назад. – Пойдем домой! Лешка! – Здорово.

Остановившись, Вячеслав протянул руку стоявшему рядом с женой брату.

Зло сверкнув глазами, тот стремительно шагнул вперед.

– Лешка! – остановил его руку громкий крик сестры.

– Псина комолая, – процедил Алексей. – Твое счастье, что вот так встретились! А то бы и твои козлята не помогли!

Шагнув к бежавшей Нике, впечатал плечо в грудь брата. Тот отшатнулся. Алексей подошел к замедлившей шаг сестре.

– Все, сестренка, – улыбнулся он. – Кипиша не будет. А Толик – молоток, – подмигнул он. – За тебя и замочить может.

– Знаешь что… – Подхватив под руку, Ника повела его к дому. – Ты хоть при людях говори нормально. Или, если не можешь, молчи. В деревне тебя и так помнят, как ты от милиции в саду отстреливался.

– Всего два раза шмальнул, – обиженно вспомнил он. – Потом…

– И не надо с ним драться, – попросила Ника. – Все-таки действительно похороны. А мы и так мамины похороны Бог знает во что превратили! Нехорошо это. Что люди говорить будут?

– Если все время думать, что другие базарят, – недовольно огрызнулся брат, – то и жить не стоит.

– Может, ты и прав, – неожиданно для него сказала Ника. – Жить должен каждый так, как хочет и может. Второе, наверное, – горько улыбнулась она, – куда важнее. Потому что мало желать, надо суметь. – Девушка замолчала и посмотрела на удивленно взглянувшего на нее брата. – Только прошу… – Ника остановилась. – Не надо больше сцен, хорошо? Я сама виновата. Но тебя-то можно понять. Ты то в тюрьме, то тебя милиция ищет. А…

– Тормози, – перебил ее Алексей. – Мусора были?

– Пока нет, но, как я поняла, ты этого ждешь. Надолго приехал?

– На пару дней, – немного подумав, ответил он. – Я мог и раньше дня на два припылить, но…

– Не надо, – поняла его сестра, – все равно ты ничего не исправил бы. Возможно, и хуже было бы. Мама о тебе последние дни часто вспоминала, – вздохнула Ника. – Упрекала тебя. Ты не злись, что я тебя так встретила, – тихо проговорила она. – Знаешь, каково мне было? На лекарство денег достать не могла. Не сердись, – попросила Ника, – хорошо?

– Базару нет, – кивнул Алексей.

– Тут милицию хотят вызывать, – подойдя к ним, сообщил Анатолий, – те, кто видел у этих, – кивнул он на иномарки, – пистолеты, вот…

– Скажи, что пистолеты газовые, – вспомнив слова женщины, сказал Белый. – Мол, все путем. Короче, чтоб мусоров не вызывали!

– Хорошо, – кивнула Ника и, сделав шаг вперед, остановилась. – Обещай, что ты ничего не сделаешь Славке.

– Сукой буду! – Криво улыбнувшись, он на манер киношных героев чиркнул себя по горлу ногтем большого пальца. – Здесь ничего не будет. Но только здесь. Может, где в другом месте наши пути-дорожки пересекутся.

– Думаю, лучше уехать, – бросив окурок, сказал сидевший рядом с водителем «вольво» парень.

– Нет, – покачал головой Вячеслав. – Я должен быть на поминках матери. – Говоря это, он смотрел на сидевшую рядом жену, так как решала все Елена.

– Конечно, сказала она, – мы просто обязаны остаться.

– Она уехала, – сказал Эдуард. – У Славки мать, кажется, кони двинула. Вот Ленка и поехала с ним.

– Странно, – пробормотал Валентин. – Она, наоборот, должна была воспользоваться этим случаем. Вообще-то, может, захотела проветриться, – усмехнулся он, – или от тебя отдохнуть.

Взглянув на Эдуарда, рассмеялся.

– Ну уж это, точно, нет, она от меня просто балдела. У меня все на месте, – подмигнул тот Валентину.

– Если бы ты сразу занялся делом, – вспылил Валентин, – то сейчас бы мы уже…

– Тогда я не знал ни хрена, – огрызнулся Эд. – Если бы ты сразу сказал, что хочешь меха прибрать, то я бы…

– Короче, вот что, – грубовато бросил Пав-люк. – Ты кот мартовский еще тот, поэтому потрись у девчонок Бобра из конторы и банка. Может, у них что-нибудь сможешь узнать. Мне нужны имена и адреса поставщиков пушнины. А дальше уже проще.

Бобров, отпив несколько глотков из высокого стакана, взглянул на сидевшего перед ним крепко сложенного молодого мужчину.

– Не желаете? Чистый виноградный сок. Очень полезно и вкусно, хорошо утоляет жажду.

– Я к тебе не сок пить приехал, – недружелюбно проговорил тот. – Если знаешь, где Стае, лучше…

– А вот говорить со мной подобным образом, – усмехнулся Яков Павлович, – небезопасно. Ведь вы, молодой человек, у меня в гостях. Ведь даже…

– Хорош тебе, – пренебрежительно бросил молодой. – Ты знаешь, кого напугать можешь? Я такими, как ты…

– Хорошо, – вздохнул Бобров.

Отвернувшись, потянулся за стоявшим на сейфе глиняным кувшином. Бесшумно появившийся позади развалившегося в кресле молодого коренастый кудрявый человек накинул на его шею шелковую удавку и резко дернул. Вскинув руки к горлу, молодой захрипел и тут же их уронил. Бобров, наливая из кувшина в, тонкий стакан янтарного цвета жидкость, буркнул:

– Немедленно убери. Я терпеть не могу покойников.

Коренастый, обойдя кресло, рывком приподнял безвольное тело, взвалил на плечи и, так же легко ступая, вынес из кабинета.

– Ай да Софья, – укоризненно покачал головой Бобров, – прислать такого грубияна. Надеюсь, он не ее родственник, – засмеялся он. Выпив глоток, поставил стакан. – Значит, она знает, что Стае здесь.

Утром, едва он проснулся, ему позвонил Григорий и Сказал, что в офис приехал какой-то тип и настаивает на встрече с Бобровым. Кто он и зачем, объяснить не хочет. Удалось выяснить одно: он из Краснодара. Этого вполне хватило, чтобы Яков Павлович немедленно отправился в офис. С самого начала разговора краснодарский повел себя вызывающе грубо. Он сразу заявил, что прислан Софьей, чтобы узнать, где может быть Стае. И Бобров сделал то, что уже дважды случалось за долгие годы его деятельности в теневой экономике. Для этого хватило тройного нажатия незаметной кнопки.

– Его не найдет никто, – услышал он равнодушный голос.

Повернувшись, увидел стоявшего перед столом коренастого. Сорокапятилетний Игнат Яров, уголовник с большим стажем, работал с Бобровым еще в эпоху развитого социализма. Небольшими партиями вывозили с Колымы, где Яков Павлович бывал как сотрудник Министерства торговли, отвечающий за снабжение Магаданской области продуктами, купленное у диких старателей золото. Тогда это был прибыльный, но очень опасный бизнес – попытка подрыва экономической мощи государства каралась весьма сурово. Но это одна сторона медали. Не менее опасным было приобретение золота. Ибо вместо обещанного металла можно было запросто получить пулю или нож. Во время нашумевшего дела о подпольном заводе Маркизы немало дельцов получили суровый приговор. Боброва спасло то, что тогда он был в отпуске. Из-за этой Маркизы он потерял все имевшиеся у него связи. Кое-кто из поставщиков золота был убит или арестован, другие просто отошли от дел, не желая рисковать своей шкурой. Вот уже два года Бобров искал выход на большую партию желтого металла. И не находил. С государством связываться было очень опасно, и даже в случае удачного приобретения уйти с золотом с Колымы практически было невозможно. Бобров и Елена, которая загорелась идеей отца, планировали именно уход с золотом. И оба все больше склонялись к тому, что придется брать намытое за сезон золото какой-нибудь артели. Появившийся неожиданно Стае мог быть полезен.