Наемник - Кровь на золоте

– Надо ехать к Боброву, – вслух решил Трофимов. – Но сначала следует убрать Жигуна. Адам никак не связан с Вишневской и мог говорить только с Конем. Ну, а если что, то все можно списать на Боброва. – Нахмурившись, покачал головой. – Лучше уж тогда и Коня в расход пустить, если на Боброва все переводить. А то Сашок – умный гаденыш. Явился, сволочь, – неожиданно рассвирепел Трофимов. Гневно сверкая глазами, встал. – Еще щенок этот, – злобно вспомнил он Кощея. – Вот она, благодарность человеческая. Впрочем, скорее всего, он не знает, чьи деньги взял, – решил Федор Матвеевич. – Вот знать бы, кто организовал-все это! – В бессильной злости сжал кулаки. – Ведь подобного и не было нигде. Я специально в угро ходил. Вот сволочь, – с невольным уважением подумал он. – Меня ограбил, а я и вякнуть не могу. Но уж если ты мне, умник, попадешься, пожалеешь, что на свет Божий появился.

– Шеф, – услышал он голос от двери. Вскинув голову, увидел стоявшего в проеме Грача. – С вами Адам переговорить хочет. Что…

– Мне с ним говорить не о чем! – отрезал Федор Матвеевич. – Если понадобится, сам навещу. Так и скажи.

– Он насчет Воробья, – пробормотал Юрий, – потому что его…

– Я все сказал! – повысил голос Трофимов.

– Понял, – кивнул Юрий и повернулся, чтобы выйти.

– Что с Задержанным на квартире Воробья? – остановил его вопрос Трофимова.

– Пока сидит.

– Ладно, скажи Адаму, что может прийти. Вечером, часов так…

– Он ждет у дома, – осмелился перебить его Грач, – в машине.

– Уже не в машине, – услышали они напряженный голос Адама. – И ради Бога, Матвеич, убери эту ведьму! Не то я ей…

– Я говорила ему, – нервно перебила Жигуна секретарша, – что вы заняты. А он…

– Пусть войдет, – смеясь, сказал Федор Матвеевич. – А ты иди, – легко подтолкнул он Грача. Пропустив Адама, Грач вышел и плотно закрыл дверь.

– Что надо? – спросил Трофимов.

– Я по поводу Воробья, – взволнованно проговорил Адам Сигизмундович.

– Ну, ну, – внимательно всмотревшись в лицо замолчавшего Адама, поторопил его Федор Матвеевич. – И что дальше?

– Твои убрали его? – так же пытливо посмотрел на него Жигун.

– Вот, значит, почему ты заявился, – сказал Трофимов и неожиданно для Адама весело рассмеялся.

– Ты что? – опешил Жигун. – Что веселого?..

– Я думал, ты умнее, – сквозь смех проговорил Федор Матвеевич. Потом уже серьезно спросил: – Значит, ты подумал, что я убрал уголовника? Ответь мне, почему ты так решил?

– А черт его знает, – честно признался Адам. – Просто кто мог еще Воробья убить? Он ведь карманник, мухи не обидит. Я подумал, что, может быть, ты узнал о том, что он в Курск ездил. У него там знакомый по лагерю есть, он на Боброва работает. Вот я и заплатил Воробью, чтобы тот, значит, постарался выяснить, где может быть Стаc. Ко мне тут на днях ее человек заглядывал, – разоткровенничался он. – Вот…

– Ох, ты и гнида, – выдохнул Трофимов. Теперь он понял тон Боброва. – Значит, решил подставить меня, – с нехорошей усмешкой упрекнул он ничего не понимающего Адама. – Только на что ты рассчитывал?

– Об этом мы уже говорили, – напомнил Жигун. – С Вишневской дело иметь…

– Убирайся! – крикнул Трофимов. – И запомни, – ухватив за ворот перепуганного Адама, неожиданно сильным рывком поддернул к себе. – Если еще раз ты хоть как-то упомянешь мое имя, сдохнешь!

Оттолкнув Жигуна, вернулся к столу.

– Ты это, – шагнув к двери, пробормотал Адам, – не очень-то расходись. Думаешь, не знаю, что ты с Сашкой разговаривал, с Коневым? Вот так-то… А если про это Бобров узнает? Ты понимаешь, что тогда будет? Ведь Яшка…

– Запомни, – угрожающе предупредил Федор Матвеевич. – Вякнешь – убью, понял? А теперь пшел вон, – по-хозяйски повелительно махнул он Рукой. – И не вздумай кого-то из своих щенков на меня науськать. Я с тобой и сам разобраться смогу. Но уступлю это угрозыску. Ты, надеюсь, помнишь, что мне есть чем с мужиками из угро поделиться? – насмешливо спросил он.

Беззвучно, словно выброшенная на берег рыба, открывая рот, Жигун несколько секунд стоял неподвижно. Затем, что-то прошептав, стремительно вышел.

– Какова сволочь, – процедил Трофимов. – Вот, значит, почему Бобров со мной так говорил. Ну что же… – Он блеснул глазами. – Придется кое в чем помочь Вишневской, а заодно и Яшке, – с усмешкой закончил он.

Подойдя к столу, нашел записанный на листке номер телефона. Набрал. Услышав в трубке «Слушаю», торопливо проговорил:

– Мне нужно встретиться с тобой. Я нашел человека, который сообщил Боброву о том, что ты был у меня.

– Еду, – услышал он в ответ. В трубке раздались короткие гудки.

– Отлично!

Положив трубку, Трофимов довольно потер руки.

– Значит, так, – усевшись на заднем сиденье «мерседеса», буркнул Адам. – Ну что же. С тобой мне, конечно, не под силу самому разделаться. Я тебя с Софьей сведу. Вот тогда и поглядим, как запоешь.

Он злорадно улыбнулся.

– Домой, – бросил телохранителю. – Впрочем, – тут же изменил решение, – давай к «Центральной».

– Ясно, – кивнул парень.

– Что тебе ясно? – давая выход раздражению, сердито спросил Жигун.

– Вы говорите про гостиницу, – объяснил телохранитель, – в которой краснодарский остановился.

– Слушай! – заорал Адам Сигизмундович. – Делай, что я скажу! И не строй предположений! Я тебе не за это деньги плачу!

– …Зачем вы мне это рассказали? – с улыбкой спросил Конев.

– А ты не понимаешь? – спросил Трофимов.

– Ну, почему же, – пожал плечами Александр. – Вы хотите нашими руками убрать Жигу – на. Ведь он вполне может выйти на Боброва и по-своему изложить разговор с вами. Кроме того, убит уголовник, который ездил в Курск. Бобров наверняка знает об этом. Но вы зря пытаетесь натравить меня на Жигуна. Бобров знает, что люди Вишневской ищут Стаса. Так что ничего нового Адам Сигизмундович сказать ему не может. Разумеется, обо мне. Что же касается вас… – Он многозначительно замолчал.

– Вот, значит, как, – откинувшись на спинку стула, покачал головой Трофимов. – Но ты забыл кое-что. Вернее, просто не подумал об этом.

Усмехнувшись, Конев внимательно всмотрелся в лицо Федора Матвеевича.

– Если Бобров узнает, – негромко продолжил Трофимов, – то помочь я просто не смогу. Ведь не станет он доверять мне, ежели будет думать, что я имею дело с тобой. Так что…

– Если я правильно понял, – торопливо сказал Александр, – вы согласны…

– Только в том случае, – прервал его Трофимов, – если Жигун будет молчать.

– Лады, – после недолгого раздумья кивнул Конь. – Я переговорю с Софьей…

– Результат я должен знать вечером, – сказал Федор Матвеевич.

– Номер не отвечает, – заглянув в приоткрытую Дверь, негромко сказал худой невысокий мужчина.

– Он уехал прямо передо мной, – вспомнил Жигун. – Интересно, куда? Черт! – Он сплюнул. – Конечно, к Трофимову. Машину!

– …Кощея не нашли, – сказал стоящий перед Трофимовым молодой плечистый мужчина. – На Него и Котова объявлен федеральный розыск.

– А кто третий? – спросил Федор Матвеевич.

– Пока неизвестно. Даже приблизительного описания внешности нет. Лугин и Котов установлены по отпечаткам пальцев. Оба судимы. И поэтому…

– Какого черта они перебили милиционеров? – прервал его вопрос Трофимова.

– Предположений много, – неопределенно ответил плечистый. – Одно из них то, что Кощей, Котов и третий где-то совершили крупное преступление и, когда увидели милиционеров, подумали, что пришли за ними. Но это одно из предположений, – повторил он.

– Ладно, – махнул рукой Трофимов. – Вот что, Козлов, буду с тобой откровенным. Кощей и его приятели мне нужны. Желательно живыми. Так что сообщай мне малейшую новость. В обиде не будешь.

Глаза Козлова алчно блеснули.

– Конечно, – кивнул он. – Но Кощея могут задержать в другой области. Я же говорил, что объявлен федеральный розыск.

– Кощей сейчас перепуган по самое некуда, – усмехнулся Трофимов. – И, скорее всего, будет пробираться в родной город. Если в других областях будет прятаться, то здесь, точно, рисанется. У него еще молочные зубы. И я ему их вырву.

«Ясно, – подумал Козлов. – Значит, то, что кого-то из людей Трофимова поставили на уши, правда. Вот это Кощей, – удивленно помотал он головой. – А когда увидел милиционеров, просто нервы не выдержали. Подумал, что их люди Трофимова нашли».

– Что башкой мотаешь? – недовольно спросил Федор Матвеевич.

– Удивляюсь, – поспешно ответил Козлов, – что вы его так…

– Тебя это не касается, – огрызнулся Федор Матвеевич. – И вообще ты стал слишком много спрашивать. Я тебе деньги плачу не за вопросы.

– А вот наезжаете на меня вы зря, – усмехнулся Козлов. – Я, конечно, понимаю, вы на меня уздечку надели. Малейшее – и хана мне. Но ведь тогда и я молчать не стану. А знаю немало. Так что не надо меня за шестерку держать.

– Вон ты как! – неожиданно засмеялся Федор Матвеевич. – Наложила на тебя отпечаток работа в угро. Почти по фене говоришь. Ладно, – миролюбиво закончил он, – я просто по-стариковски ворчу. Не обращай внимания.

Но глаза Трофимова говорили другое —.в них была ярость.

– Ты это!.. – заорал Жигун. – Не строй из себя крутого! Думаешь, я на тебя управы не найду? Ты у себя в Краснодаре блатной! А здесь пешка! Что тебе говорил Трофимов?

– Ты потише, – спокойно проговорил Конев. – Я только что приехал из Курска. И Трофимова еще не видел. А что он должен мне сказать? – поинтересовался он.

– Ты меня за идиота считаешь?! – снова взорвался Адам. – Я знаю, что ты был у него! Что он тебе сказал?!

– Сдерни, я устал. Приму ванну…

– Щенок! – взвизгнул Жигун. – Сволочь! Да я тебе… – Захрипев, согнулся, упал на колени, пытаясь вдохнуть ставший горячим воздух, потом ткнулся лбом в пол.

Присев перед ним на корточки, Конев с насмешливой улыбкой звучно шлепнул его ладонью по лысине.

– Грубишь, Сигизмундович, – укоризненно покачал он головой, – а в твоем возрасте это очень вредно для здоровья. – Потер уши лежащего лицом вниз Жигуна.

– Адам Сигизмундович, – услышал он за дверью голос. – Вам жена звонит.

– Занят! – громко сказал Александр. Услышав удалявшиеся шаги, усмехнулся. – Эй, – снова звучно хлопнул Жигуна по лысине. – Супруга звонит. Хорош валяться. Сделай глубокий вдох.

– Наконец-то, – зевнул Куница, – смена караула. Может, Матвеич вообще решил завязать с этим делом? – с надеждой спросил он вошедшего в квартиру Грача. – Ведь на хате Кощея мусора сидят. Бедолаги, – насмешливо посочувствовал он, – мы хоть…

– Поэтому вы здесь и сидите, – с усмешкой перебил его Юрий, – чтоб мусора Кощея первым не выхватили.

– Ну да, – возразил рослый рыжеватый парень, – так Кощей и заявился сюда. Он сейчас, наверное, на бабки Трофимова с бабцами по кабакам гулеванит. А мы…

– Надо было сюда тебя, Грач, посадить, – перебил его коренастый мужчина в джинсах. – Ведь ты бабки вез.

– Ты об этом Трофимову скажи, – посоветовал Юрий.

– Что? – удивленно вскинул брови Федор Матвеевич. Выслушав ответ, хмыкнул, покрутил головой. – Это точно?

На этот раз собеседник говорил дольше.

– Отлично, – не смог удержаться Трофимов. – О дальнейшем немедленно сообщай.

Аккуратно положил трубку, довольно потер руки. Затем задумался. Что-то решив, нажал кнопку вызова. В открытую дверь заглянула полная женщина.

– Грача ко мне! – приказал Федор Матвеевич. – Здорово, – прошептал он, – как все получилось. – Облегченно вздохнув, потянулся. – Вот еще бы Лугина прихватить. А вернее, того, кто это придумал. Сволочь!

– Приготовьте машины, – бросив окурок, сказал Вячеслав. – С утра уезжаем, – и вошел в дом, откуда доносилось заунывное поминальное пение.

– Отпел мамашу, – тихо, с усмешкой сказал один из троих парней.

– И сразу сваливает, – приглушенно бросил другой. – Я думал, придется с его братцем схватиться. Тот на него, как на…

– А деваха в рожу с ходу заехала, – со смехом перебил его третий. – Ничего самочка. Я бы ей с удовольствием…

– Тебя бы ее учитель с ходу под плуг бросил, – засмеялся первый.

– Да уж куда там, – самоуверенно возразил третий. – Телок сельский. Здоров, конечно, – вынужденно признал он, – но валенок.

– Ты на него зуб с кладбища имеешь, – вспомнил первый.

– Не надо, Ника, – поглаживая по волосам уткнувшуюся ему в грудь девушку, вздохнул Анатолий. – Ведь слезами не поможешь. Мне тоже плохо.

– Ты что не на поминках? – спросил Маршал Белого.

– Ну их на хрен, – буркнул тот. – Воют, как голодные собаки ночью. А помянуть я помянул. Я чего закатил-то… – перешел он к делу. – Ленка уезжает завтра утром. Спрашивала, когда приеду. Что сказать?

– Сам решай, – ответил Маршал. – Мне сообщишь, когда приедешь. Я в Курске буду, а то мало ли что.

– Думаешь, Бобр может мне лапти сплести? – спросил Алексей.

– Маловероятно, но береженого Бог бережет.

– Лады. Что с ними решил? – Белый кивнул на сидевших у крыльца парней.

– Мы об этом говорили, – напомнил Маршал. – Узнаем, что Бобр предложить хочет, а уж там видно будет.

– Пока смотреть будем, – буркнул Белый, – менты на хвост сядут. Они же мусоров постреляли. Их сейчас, знаешь, как шарят?

– Так в чем дело? – взглянул на него Маршал. – Выводи их из деревни и вали.

– Да не в масть мне это, – поморщился Белый. – Хрен его знает – как можно под ельников мочить.

– Нормально, – с улыбкой кивнул Маршал. – Значит, мне роль палача отводишь?

– У тебя базар, как у пионера, – разозлился Белый. – «Палача», – передразнил он.

– Замяли, – засмеялся Маршал и тут же серьезно добавил: – Если им менты на хвост сядут, хочешь не хочешь, а решать надо будет. В деревне они не светятся. Правда, эта медсестричка все время к Кощею ныряет. Хорошо, ее парень в городе, а то бы заварилась каша. Деревенские Отелло не душат, они на вилы насаживают.

– Ты-то что про деревню знаешь? – ухмыльнулся Белый. – Я вообще не въеду, как они здесь живут. Бабок и то не платят. Бери натурой – масло там, крупа. Но без бабок все равно атас. Не пойму я сельских. Нике вон уже три месяца зарплату не дают. Толик кроликов развел, кур, свиней. Но в навозе копаться… – презрительно махнул рукой он. – По мне, так уж лучше в тюрьме торчать. Хоть знаешь, за что. А так… – не находя слов, махнул рукой.

– Так за чем дело встало? – усмехнулся Маршал. – Вперед. Заедь кому-нибудь в харю, и срок. Соскучился по нарам?

– Ты заколебал своей интеллигентностью, – снова вспылил Белый. – Я же не за то, чтобы в тюрьме сидеть.

– Подожди, – перебил его Маршал, – ты сам знаешь, в тюрьме сидеть вообще невесело. Я в тюрьму не пойду ни на год. А если возьмут, в камере себя угроблю. Сидеть я не буду.

– Так я сразу в это въехал, – согласился Белый. – Ты по-крупному гуляешь. Меньше пятнашки, если не расшмаляют, не получишь. Сейчас, говорят, есть зона, где вместо вышака срок пожизненно тянут. Лучше уж пулю в лоб. Ты прикинь, торчишь без всякого ожидания. Знаешь только, что, когда крякнешь, тебя из зоны вынесут.

– Но это все-таки жизнь, – спокойно сказал Маршал. – Я уверен, они даже смеются иногда. А мертвые, как известно, улыбаться не могут.

– Ну тебя на хрен, – выдохнул Белый, – у тебя на все свой расклад.

– Именно тем и славен человек, – засмеялся Маршал, – что он думать может.

– Короче, я скажу этой шалаве, что нарисуюсь дня через три.

– Невысокого ты мнения о Елене Яковлевне, – хмыкнул Маршал, – а зря. Благодаря ей твой братец имеет то, что у него есть. И потом, нельзя сбрасывать со счетов то, что она умный человек и, в отличие от многих, знает, что хочет.

– Ты ее раньше знал? – спросил Белый.

– Слышал о ней, – уклончиво ответил Маршал. – И не единожды. К тому же видел ее здесь. И слышал разговор с Птицыным. Соображает она быстро и, что немаловажно, трезво. Не удивлюсь, если она сначала предложит тебе хлопнуть папулю, а уж потом будет говорить о деле. Потому как там что-то очень крупное затевается. Боброву нужны исполнители со стороны. Что же они хотят? – в который раз спросил Маршал.

– Узнаем, – безразлично бросил Белый.

– О чем они базарят? – бросив взгляд в сторону беседующих мужчин, спросил Влас.

– Иди и спроси, – с усмешкой посоветовал Кощей.

– Знаешь, – неожиданно для них, да и для себя признался Влас. – Я почему-то боюсь Маршала. Ты видел, как он смотрел на нас, когда мы ему про ментов говорили. Мне показалось, что он сейчас нас пристрелит.

– Может, и правильно сделал бы, – высказался. Зверобой. – Если бы Таньку не встретил, – обратился он к удивленному Кощею, – где бы мы сейчас были? Нас бы, точно, арестовали. Или пристрелили бы. Лично я, – признался он, – ночью от каждого шороха просыпаюсь: кажется, что менты завалятся.

– Тебе-то что трястись? – зло спросил Влас. – Твоих пальчиков у них нет. Вот я и Колян, – кивнул он на Кощея, – другое дело. Нас сейчас, точняком, ищут. Насчет Таньки ты прав, – вздохнул он. – Если бы не она, хана нам. А что сейчас делать?.. – Он грубо выругался.

– Маршал что-нибудь придумает, – спокойно проговорил Кощей.

– А ты не думаешь, – понизил голос Влас, – что он нас использует на каком-нибудь деле и завалит? Ведь нас ищут.

– Маршал – нет, – уверенно возразил ему Николай. – Белый может. Артем – мужик что надо.

– Может, давайте в деревне осядем? – неожиданно предложил Иван. – Купим пчел. Деньги есть. Мед – он постоянно в цене.

– Ты-то какого хрена будешь здесь торчать? – недоуменно спросил Влас. – Или думаешь, что мы тебя сдать можем? – Он зло посмотрел на приятеля.

– Хорош тебе, – вступил в разговор Кощей. – Что ты на него наезжаешь?

– Извини, – буркнул Влас и потрепал Ивана по плечу. – Просто я говорю, не в жилу мне эта хреновина. Сейчас оно понятно – похороны да поминки. Но все, – он развел руками. – Теперь-то как?

– Ша, – приглушенно предупредил Николай, – Толян катит.

– Ты что смурной? – спросил Маршал подошедшего Толика.

– Да так, – пожал плечами тот, – что-то накатило. Ника переживает здорово. Да еще, гады, зарплаты не дают, – процедил он. – Сволочи!

– Ну ты как-нибудь выкрутишься, – насмешливо заметил Белый. – У тебя хозяйство, как у кулака.

– Я вас, суки! – вдруг заорал Толик. Схватив ком земли, запустил в трех деловито ковырявшихся в грядке кур.

– Секир-бащка им сделай, – засмеялся Белый. – Или крови боишься?

– Да нет, – спокойно ответил Анатолий, – просто куры нужны. Как они на огород проходят? – удивился он. – Вроде все заделал.

– Мне бы твои заботы, – поддел его Белый.

– Так в чем дело? – спокойно спросил Толик. – Оставайся в деревне. Заведи кур и кро…

– Ты что базаришь-то? – вспылил Белый.

– Он просто посоветовал, – засмеялся Маршал.

– Ты же сказал промой заботы, – напомнил Белому Толик.

«А ты не так прост, – подумал Маршал, – как кажешься».

– Ладно, – выходя, махнул рукой Белый, – скажу, как договорились.

– Пока, – попрощался Маршал. Дождавшись, когда Белый отошел достаточно далеко, спросил: – Ты любишь Нику?

– Люблю, – кивнул Анатолий. – А почему ты спросил?

– Если любишь, – доставая сигареты, сказал Маршал, – почему не женитесь? Мне кажется, она к тебе тоже неравнодушна.

– Все упирается в деньги, – признался парень. – Ведь женишься, а там и до детей…

– Вот именно, – прервал его Маршал, – пока молоды, надо потомством обзаводиться.

– А кормить-то чем потомство, – с болью спросил Анатолий. – Хорошо, мои родители сейчас мне помогают. Денег-то нам не дают.

– Бастуйте, – посоветовал Маршал. – Это сейчас в моде.

– А толку? – Толик махнул рукой. – Сколько этих акций протеста по всей России было! Вот Алексей подкалывает: мол, хозяйство заимел. Но, понимаешь, не могу я стариков постоянно доить. Я им помогать должен. А они мне… – недоговорив, вздохнул.

– А что в коммерцию не идешь? – поинтересовался Маршал.

– Ну хотя бы потому, – честно ответил Толик, – что не лежит у меня душа к этому. Может, конечно, и получилось бы что. Но просто не хочу, не нравится мне это. А во-вторых… – он горько улыбнулся, – все одно нужен начальный капитал. Можно взаймы взять, но вдруг не получится? А работать на богатого дядю нет никакого желания.

– Ты у меня не этот, – вспомнил Маршал, – начальный капитал просил?

– Нет, – покачал головой Толик, – просто мне в одно место съездить надо, а денег нет. Да ладно, – махнул он рукой, – обойдусь.

– Знаешь, – решил Артем, – я тебе дам пятьсот тысяч. Но без отдачи, – опередил он открывшего рот парня. – Будешь заикаться о том, что отдашь, ничего не получишь. Просто мне вдруг очень захотелось кому-то в чем-то помочь. Со мной такое очень редко бывает, – предупредил он растерявшегося Анатолия, – так что молчи. Начнешь благодарить, запросто передумать могу.

– Передумать он может, – сказала подошедшая Ирина, – могу заверить в этом. По собственному опыту знаю. – Она засмеялась.

– Вот так, – прижав ее к себе, сказал Маршал., – Устами любящей женщины глаголет истина.

Не зная, что сказать, к тому же стесненный присутствием Ирины, Анатолий молчал.

– Помянули? – спросил Маршал жену.

– Да, – грустно вздохнула она. – Знаешь, я плохо переношу похороны и все, что с ними связано. В это время особенно ясно понимаешь, что ты тоже умрешь. И становится так плохо! – Ирина порывисто прижалась к нему.

– Но не хоронить тоже нельзя, – мягко проговорил Маршал, – потому как…

– Ты неправильно меня понял, – возразила она. – Просто…

– Успокойся. – Он чмокнул ее в щеку. – Мы будем жить долго и счастливо.

– Мы? – Отстранившись, Ирина пытливо взглянула ему в глаза.

– Именно мы, – улыбнулся он. – Торжественно клянусь, в присутствии свидетеля. Ежели я нарушу данное слово, пусть моя жизнь будет сплошным адом.

– А ты думаешь, что со мной жизнь тебе покажется раем? – с иронией спросила она.

– Завтра мы уезжаем, – сказала Елена. – Когда тебя ждать?

– Может, ты хотя бы начнешь, – усмехнулся остановившийся Белый, – то, о чем Бобр хочет перетереть со мной?

– Давай не будем повторяться, – поморщилась Елена. – Я же сказала: все узнаешь по приезде. Когда тебя ждать?

– Обычно я не даю телеграмм, – спокойно ответил Белый. – Когда приеду, узнаешь.

– Тогда до встречи.

Бросив сигарету, она вошла в палатку.

– Сучка, – шепнул Белый и направился к дому.

– Лешка, – услышал он голос сестры.

– Опять лаяться будешь? – спросил он. – Но я вроде уже все слышал.

– Извини. – Ника потупилась.

– Да ладно, – удивленно пробормотал он. – Свои люди, сочтемся.

– Ты не можешь мне денег занять? – чуть слышно попросила она. – Я отдам в этом го…

– Ты что базаришь-то? – разозлился он. – «Отдам»! На кой хрен мне твои отдачи нужны! Бабки я тебе все равно оставил бы. Правда, лично тебе не дал бы, ты бы и по роже звезданула. Так что не ломай уши, сестренка.

В последних словах, несмотря на их грубость, Ника услышала несвойственную брату нежность. Она обхватила его шею руками и забилась в горьком беззвучном плаче. Растерявшийся Белый, словно боясь причинить ей боль, осторожно обнял вздрагивающие плечи сестры.

– Хорош тебе, – прошептал он. – Все будет ништяк, я тебе помогать буду. Матери ведь я высылал бабки. Она не брала, а если и брала, то в больницу да в детдома пересылала.

– Я знаю, – сквозь плач прошептала Ника. – Прости. Простоя… – Недоговорив, громко, в голос зарыдала.

– Что это? – рывком поднявшись, спросил Вячеслав.

– Кажется, твоя маленькая сестричка, – натягивая легкое одеяло на голову, недовольно ответила Елена. Он вскочил.

– Успокаивать идти не советую, – засмеялась она, – там Лешенька. Уж на этот раз он тебя по-братски приласкает, это точно. Вмешаются наши парни. В общем, не ходи, скандал не нужен.

– Значит, через два дня мы снова расстанемся? – печально спросила Ирина.

– Совсем ненадолго, – ответил Маршал и подкрепил свои слова крепким поцелуем. Женщина тихо рассмеялась.

– Умеешь ты убеждать, Марков.

– На том держусь и держаться буду, – крепко обнимая ее, прошептал он.

– Ну, а ты куда? – спросила Ника. – Черт его знает, – усмехнулся Белый. – Россия большая.

– Ты по-прежнему совершаешь преступления? – вздохнула она.

– Ну и словечки у тебя… – Он покрутил головой. – Как будто не на учителя учишься, а на прокурора. Или, на худой конец, на защитника.

– Лешка, – немного помолчав, спросила сестра, – ты убивал людей?

Всмотревшись в размытое темнотой лицо сестры, он деланно рассмеялся.

– Это трудно? – снова спросила она. – Говорят, что потом мучаешься долго.

– До тех пор, пока второго не замочишь, – отшутился он.

– А в тюрьме как? – тут же спросила Ника. – Страшно? Ведь женские тюрьмы, наверно, не очень от мужских отличаются.

– С чего это у тебя вдруг такие вопросы появились? – удивился он. – Если хлопнуть кого надо, скажи. Обидел кто?

– Да нет, – засмеялась Ника. – Сейчас время такое. И в газетах, и по телевизору все время про разные убийства говорят и пишут. Просто спросила, и все.

– А ты что за Толяна замуж не выходишь? – спросил Белый. – Парень нормальный, тебя любит. Какого хрена тебе еще надо?

– Я его тоже люблю, – тихо проговорила она. – В этом году поженимся. Тебе куда приглашение выслать?

– Ну, если, в натуре, жениться будете, – засмеялся он, – я без приглашения появлюсь. Подобное мероприятие за тысячу километров чую. А ты на эту, как ее, – попытался вспомнить Белый, – сессию когда поедешь?

– Послезавтра, – вздохнула Ника.

– Я скажу Артему, он отвезет.

– Не надо, я с подругами поеду. Мы всегда вместе ездим.

– Держи. – Маршал протянул Анатолию толстую пачку десятитысячных. – И не надо про «отдам», – увидев дрогнувшие губы парня, предупредил он, – а то весь кайф, как говорит Леха, поломаешь.

– Спасибо, – бережно принимая деньги, прошептал Толик.

– Ты вроде как куда-то собрался? – Маршал посмотрел ему в глаза. – Лично я так понял. Если не секрет, куда? Я почему спрашиваю, – тут же пояснил он свой интерес, – если к другой девке, то зря. Леха узнает и чучело из тебя сделает, и я под замес попаду. Деньги-то я дал.

– Не к девке, – вздохнул Толик, – просто в одно место съездить хочу.

– Ну, ну, – усмехнулся Маршал. – Счастливого пути. Когда тронешься?

– Как только занятия кончатся, возьму отпуск и уеду. Только Нике не говори, не надо. А то подумает что-нибудь.

– Это ваши дела, – зевнул Маршал. – Мне зачем влезать? Но смотри, – повторил он, – если к другой девке поедешь, Белый с тебя скальп сразу снимет.

Вишневская шагнула к Джону, влепила ему звучную пощечину и тут же ударила опять.

– Как ты мог улететь, ничего не узнав?! – гневно спросила она. – Где Александр? Что с ним?

– Я… это, – процедил зарумянившийся от пощечин Евгений, – в Курске был. Сашка улетел в Орел. Вечером должен был позвонить, но звонка не было. Уже часов в двенадцать звонит Бобров и так ехидно говорит, что Сашка подозревается в убийстве Жигуна. Я сразу в аэропорт и…

– Испугался! – Она всплеснула руками. – Ты должен был немедленно отправиться в Орел, узнать, где Александр и что с ним. Сволочь! – Она снова замахнулась на него.

Джон цепко схватил ее за кисть. Вишневская взвизгнула.

– Ты особо не выступай, – опустив ее руку, процедил он, – а то…

За его спиной приглушенно хлопнул выстрел. Он сделал нетвердый шаг, взмахнул руками и повалился вперед, подмяв под себя закричавшую Софью. К ним подскочил молодой мужчина с пистолетом в руке, коротко и резко ударил Джона рукояткой по затылку. Вцепившись в ворот, резким рывком сдернул его с истерически визжащей Вишневской. С неожиданным проворством она вскочила и отпрыгнула назад.

– Софья! – В кабинет ворвался коренастый человек с коротким седым ежиком. – Что с тобой?!

– Ты убил его!

Софья увидела на своей пышной груди пятна крови и, побледнев, начала падать. Седой подхватил ее.

– Я услышал, как она кричит, – оправдываясь, забормотал парень. – Вбежал, а Джон рукой взмахивает. Я думал…

– Убери, – приказал седой. Софья со стоном открыла глаза.

– Костя! – Порывисто обхватив шею седого, она всхлипнула. – Александр пропал. Его подозревают в убийстве Жигуна. – Из глаз покатились крупные, черные от туши слезы.

Поморщившись, Константин проводил взглядом парня, который вытаскивал тело Джона. Едва тот закрыл дверь, с силой встряхнул Софью за плечи и строго сказал:

– Хватит истерики. Говори быстро и подробно: что ты знаешь? И что произошло? Почему Женька бросился на тебя?

– Я убью Боброва! – оттолкнув его, сквозь слезы воскликнула Софья. – Это он! Сашка был в Орле. Вдруг быстро уехал в Курск и сразу снова вернулся в Орел. Ночью прилетел Женька и сказал, что ему звонил Бобров и сообщил, что Сашка убил Жигуна. Больше я ничего не знаю.

Софья опять заплакала.

– Понятно, – хмуро проговорил Константин. – Этого следовало ожидать. Ты думаешь, Боброва можно безнаказанно запугивать? В Курске он, можно сказать, царь и бог. Впрочем, вполне возможно, он не имеет отношения к случившемуся. Конь слишком строил из себя. Как же, – насмешливо посмотрел на размазывающую по щекам тушь Софью, – он половой партнер Вишневской. Того не понимал, щенок, что мужчины альфонсов презирают. Ладно, – кивнул он, – я сегодня же выясню, что произошло в Орле. И мой тебе совет: пока ничего не предпринимай. И не вздумай посылать кого-то в Курск, тебе это выйдет боком.