Тайное желание

      Они вошли в просторную комнату. Корд закрыл за ними дверь. Зажигая лампу на туалетном столике возле кровати, он обернулся к Виктории. Она улыбнулась ему, а затем окинула глазами комнату. Жилище Корда выглядело по-мужски строго: темные деревянные панели, кожа и всюду темно-вишневые тона. Возле большого окна стояло удобное кресло-качалка с потертой кожей на спинке и сиденье, рядом – стол с разложенными книгами.
      – Мне нравится твоя комната, Корд, – сказала Виктория. Она повернулась к нему, обводя рукой широкую кровать с балдахином и покрывалом цвета бургундского.
      – Я рад, что ты здесь. – Корд помедлил немного и добавил: – Но вообще-то я нечасто плачу.
      – У тебя были причины для слез.
      – Все равно мне не хотелось бы, чтобы ты считала меня слабым.
      – Как я могу так считать после всего того, что мы прошли? Кроме того, плакать может позволить себе только тот мужчина, который очень уверен в себе.
      Корд посмотрел на нее с лукавой улыбкой:
      – Я стану еще увереннее, если ты сделаешь мне один подарок.
      Виктория улыбнулась в ответ и легонько коснулась губами его губ.
      – А ты уверен, что способен его принять?
      – Сейчас увидим, – сказал Корд и порывисто обнял ее. Он долго не разжимал рук, словно боясь, что если сделает это, то потеряет ее навеки. – Я так хочу тебя, – сказал он, уткнувшись ей в волосы. – Ты даже не представляешь, как ты нужна мне!
      Завладев ее губами, Корд быстро продвинулся дальше. Он начал буйствовать языком внутри ее рта, подобно алчному разбойнику, будто этим поцелуем мог покорить ее и навсегда сделать своей.
      Прикосновение его губ и рук, запах и ощущения от его тела постепенно разжигали в ней желание. Она слабо стонала. Наконец хлынувшее лавиной тепло заставило ее обвить Корда за шею и пропустить пальцы сквозь его густые волосы. Она хотела придвинуться к нему как можно ближе, поглотить его и быть поглощенной им. Она жаждала соединиться с ним и стать частью его.
      – Чепс, услада моя, – простонал Корд, вытаскивая шпильки из ее прически. Волосы буйным каскадом обрушились вниз и рассыпались у нее по спине. Он протянул руки, упиваясь их мягкостью, вдыхая их аромат, и мягко целовал ее в глаза, нос, щеки, пока не приблизился ко рту. Тогда он остановился и начал легонько покусывать ее за нижнюю губу.
      Когда он подвинулся к ушам и стал языком терзать чувствительные мочки, Виктория, вся трепеща, приникла к нему. Она перемещала руки сверху вниз по его спине, прижимая его к себе все крепче и крепче, пока не впилась ногтями. Ей требовалось от него большее. Она хотела его все сильнее и сильнее. Она любила его все глубже и глубже.
      Неожиданно Корд оборвал поцелуй и быстро взглянул на нее. В его горящих глазах отражались страсть и жажда. Он принялся раздевать ее. Она помогала ему, умирая от желания поскорее избавиться от стеснявшей ее одежды и ощутить его тело. Наконец она осталась в одной сорочке. Тогда он с силой притянул ее к себе и начал ласкать ей грудь, сначала осторожно, потом все жестче, по мере того как его самого охватывало пламя.
      Виктория чувствовала, как усиливаются жар и томление в теле. Стеная, умирая от безумного желания, она мечтала, чтобы он скорее утолил пожиравшую ее жажду и доставил ей долгожданное удовольствие.
      – Корд, я хочу тебя, – прошептала она, когда он начал целовать ее соски через сорочку.
      Он взял ее на руки и пошел к кровати. Откинув бордовое покрывало, он опустил ее на ложе, бережно, благоговейно, и с нежностью поцеловал в губы. После этого снял с нее сорочку и стал раздеваться сам. Он быстро сбрасывал одну вещь за другой, пока не предстал обнаженный – смуглый и мускулистый. В эти минуты он был подобен древнему вождю апачей, явившемуся удовлетворить свою плоть с покоренной им белой наложницей.
      Но перед ним была наложница любви, а не войн – и потому она воздевала к нему руки, притягивала к себе и трепетала от прикосновения его твердого тела. Его запах действовал на нее возбуждающе. Она вздрогнула, когда Корд мягкими поцелуями приник к ее груди, поочередно задерживаясь у сосков, делая их тугими и чувствительными. А где-то глубоко внутри ее, в самом средоточии женской сущности, появился мучительный жар, который мог унять только он.
      Виктория еще ближе привлекла его к себе. Ощущая его твердую горячую грудь, она вонзилась ногтями ему в спину под напором жестокой страсти, внезапно овладевшей ею, и принялась легонько покусывать его уши. Потом укусила сильнее, пытаясь своими проказами причинить ему возбуждающую боль и тем удовлетворить свою потребность установить над ним некую власть. Ей хотелось, чтобы он всегда принадлежал ей, чтобы они больше никогда не разлучались.
      Они устроили шутливую борьбу. Катались по кровати, кусались и царапались, чем распаляли себя еще больше. Наконец Корд поднял ее над собой – и потом слегка опустил, так что она грудью касалась его лица. Он захватил губами сосок и принялся мучить ее. Она застонала и запустила пальцы в его густые темные волосы. Ее тело уже извивалось в сладкой агонии.
      Тогда он медленно опустил ее бедра и глубоко вошел в нее, словно меч в ножны. В преддверии блаженства они остановились, смакуя муки неутоленного желания, предвкушая радость близящегося соития. И оба затрепетали, когда он начал двигаться. Он рывками погружался в нее, наращивая темп и вызывая в них обоих все больший накал страсти. Пик наслаждения приближался. Их тела и рты слились воедино в безудержном стремлении раствориться друг в друге.
      Спаянные общим желанием, они вместе достигли высшего момента, но и после пережитого экстаза не размыкали объятий, не торопясь спускаться на землю.
      Виктория, обессиленная, лежала, прижавшись к его груди. Он был соленый и горячий. Он был замечательный. Мужчина ее мечты. Она села и в упор посмотрела на него. В самом деле, Корд – мужчина ее мечты. Но найдется ли в его жизни место для нее? И есть ли в ее жизни место для него?
      Он снова привлек ее к себе. Его дыхание уже выровнялось.
      – Не уходи так далеко, – пробормотал он, осторожно убирая влажные волосы с ее лица. – И спасибо тебе.
      – Это я должна благодарить тебя, – с улыбкой возразила она, не скрывая удовольствия от пребывания в его объятиях.
      – Нет, я имел в виду за помощь. Мне была нужна твоя поддержка. Хорошо, что я вернулся сюда и что ты оказалась со мной. После этого мне захотелось остаться здесь.
      – Корд?! Но как ты мог не хотеть этого?
      – Здесь все осквернено, Чепс. Куда ни погляжу, всюду мерещится Красный Герцог. Он надругался над этим местом. Убил моего отца и мать Алисии. И все это произошло в этом доме. Я не знаю, смогу ли я жить в нем дальше.
      – Корд, эти воспоминания отойдут в прошлое. Мы вместе прогоним их.
      – Как же мы это сделаем?
      – Я пока не знаю. Хотя погоди, кажется, знаю! Мы устроим чудесный вечер.
      – Каким образом?
      – Алисия всем нас снабдила. У нас горы всего вкусного. Мы устроим праздничный ужин. Зажжем все лампы. Все, какие только есть в доме! Будем смеяться, петь, танцевать и предаваться любви. И тогда здесь не останется ни одного уголка для смерти и печали – только для жизни и веселья!
      Корд привлек ее к себе и страстно поцеловал.
      – Я не представляю, что бы без тебя делал.
      Виктория улыбнулась.
      – А вот это мы сейчас проверим, – сказала она со смехом и встала.
      – Эй, а ну-ка вернись! Не оставляй меня одного. Ты куда собралась?
      – Пойду зажгу несколько ламп и принесу еду. И ты вставай, лежебока. Поднимайся! Тебе тоже найдется работа.
      Он заворчал, но продолжал улыбаться. Потом встал, натянул джинсы, а ей швырнул рубаху.
      – Так и быть, бери. Пока обойдешься моей рубахой, а там посмотрим. Может, я найду, что и этого много.
      Виктория нырнула в его рубаху, довольно улыбаясь окружившему ее обожаемому запаху.
      Корд увел ее из спальни, и они стали обходить комнаты, зажигая все лампы и оставляя открытыми двери. Никогда еще она не видела такого очаровательного убранства и такой изящной мебели. Какое счастье, что дом сгорел не полностью. Торец можно будет восстановить, и тогда усадьба снова станет красивой.
      Наконец весь верхний этаж засветился огнями, отогнав темноту ночи, отправив на покой призраков с их скорбями.
      Виктория с Кордом спустились по главной лестнице. Из оставшегося без крыши сгоревшего крыла дома тянуло прохладным ночным воздухом. Корд было снова направился в тот конец, но Виктория потянула его назад. Она повела его во вторую гостиную – одно из тех мест, что сохранились в первозданном виде.
      При свете ламп взгляду предстала прекрасная комната, выдержанная в сине-голубых тонах, обставленная изысканной мебелью в стиле королевы Анны. Обивка мебели – синий бархат и гобелен с голубыми розочками – гармонировала с цветом стен и портьер. Очарованная редкостной красотой отделки, Виктория восхищенно смотрела на Корда и улыбалась.
      – Милорд, – торжественно произнесла она совсем на королевский манер, – не угодно ли пожаловать на чаепитие?
      – Миледи, – сказал Корд почти с той же серьезностью, – боюсь, что сервиз украден.
      Едва не падая от смеха, она прислонилась к нему, ища опору.
      – Если вы, ваша милость, настолько слабы, – сказал он, – я полагаю, вас нужно срочно покормить.
      – О, не только меня, но и бедных лошадей тоже. Нам-то здесь хорошо, а они… столько времени стоят голодные, непоенные и, наверное, думают, что мы их бросили. Ты не подумал о них? – Виктория смеялась, как никогда в жизни.
      – Видно, ты слишком долго задержалась в моем обществе. Я не помню, чтобы ты говорила что-нибудь похожее, когда мы с тобой только встретились.
      – Возможно. Но пока я не встретила тебя, я и не жила.
      Корд вдруг стал серьезным.
      – Это правда?
      Виктория кокетливо улыбнулась и похлопала его по руке.
      – Проведайте лошадей, сэр. Получите ответ, когда вернетесь.
      – Ну вот, сразу командовать, – посетовал он и поцеловал ее в кончик носа. – Но у меня тоже есть для тебя поручения. Пока я буду заниматься лошадьми, ты бы принесла сумки и приготовила ужин.
      – Согласна.
      Виктория следом за Кордом вышла во двор. Она изумленно качала головой, глядя на усадьбу из темноты. Дом являл собой странное зрелище: обугленное крыло вдавалось в ночь нескладной бесформенной глыбой, а остальная часть сияла мягким светом верхних окон. Снаружи могло показаться, что все семейство в сборе и ждет гостей.
      Корд остановился, обнял ее за талию и тоже посмотрел на дом.
      – Ты права, Чепс. С освещением совсем другое дело. Хорошо, что мы зажгли лампы. – Он быстро поцеловал ее и стал совать ей в руки седельные сумки. – А теперь поторапливайся. Неси все в дом, чтобы мы могли приступить к празднеству.
      – Слушаюсь, сэр! – засмеялась Виктория.
      Корд повел лошадей на конюшню, а она пошла обратно в дом. Вернувшись в синюю гостиную, она посмотрела, куда бы выложить продукты, которые Алисия дала им с собой. Между двумя небольшими диванами, обтянутыми синим бархатом, стоял низенький столик. Виктория решила накрыть его. Вместе с продуктами Алисия положила еще и скатерть с салфетками. Распаковывая сумки, Виктория буквально слюнки глотала. От ароматов всех тех изысканных блюд, что она открыла для себя на давешней фиесте, у нее разыгрался волчий аппетит.
      Быстрее бы возвращался Корд, думала она, но его все не было. Виктория забеспокоилась и стала мерить шагами гостиную. От пребывания в полном одиночестве в таком огромном доме становилось немного жутковато. Она укоризненно покачала головой. Кого бояться в пустой усадьбе? Стоит только дать волю воображению, как в каждом углу привидятся покойники.
      Оглянувшись, она увидела вошедшего Корда и вздрогнула. Он появился так тихо, что она не услышала ни малейшего шороха – не потому, что Корд каким-то чудодейственным образом превратился в призрак, просто это было у него в крови. И вообще, в доме не могло быть никаких привидений, укорила она себя.
      Корд улыбнулся и, подойдя к столу, взял в руки небольшой позолоченный ящичек. Посмотрел с секунду и открыл крышку. Крошечные колокольчики начали вызванивать мелодию вальса. Корд поставил волшебную шкатулку на прежнее место и картинно простер руки:
      – Позвольте пригласить вас на танец, мисс Виктория Мэлоун!
      – Чепс, сэр, – поправила Виктория и, засмеявшись, пошла к нему.
      Одним движением ноги Корд откинул дорогой ковер и освободил площадку для танцев. Виктория подошла ближе. Он заключил ее в объятия, и они сделали первый круг по комнате – медленно, чувственно, самозабвенно. Виктория с трепетом доверилась его рукам, безумно радуясь возможности смотреть ему прямо в глаза. Она ни минуты не сомневалась, что они с Кордом были бы идеальной парой.
      Только сейчас Виктория поняла, как хорошо он танцует. Она растерянно заморгала. Корд танцевал как испанский гранд, а не как воин-апачи. «Так кто он в действительности?» – спросила она себя и сама же ответила. Он был тем, о ком она всегда мечтала. Стоило ли тогда удивляться, что он умел делать все на свете и быть кем угодно? И все у него получалось превосходно. В конце концов, так и должно быть. Разве ее идеал мог быть другим?
      Улыбаясь, она вальсировала с ним, пока не закончилась музыка. Тогда они остановились. Дом сразу погрузился в тишину. Корд огляделся вокруг. В глазах у него появилась легкая тревога.
      – Корд, ты должен думать только о хорошем. Вспомни прежние времена. Твои близкие, должно быть, хотели видеть тебя преуспевающим и счастливым. Наверняка твой отец желал этого.
      – Чепс, я хочу показать тебе кое-что.
      Корд взял ее за руку и быстро повел из комнаты в ту часть коридора, где они еще не были. Он распахнул дверь в темную комнату на задней половине дома, зажег несколько ламп и отступил на шаг, пропуская Викторию вперед.
      – Это мое самое любимое место в доме, – сказал он, показывая рукой на комнату. – Мы с отцом подолгу сидели здесь.
      Виктория вошла и, окинув глазами помещение, остановилась в изумлении. Это была огромная библиотека. Ее стены от пола до потолка были заставлены стеллажами с книгами. Посередине возвышался массивный дубовый письменный стол. Сзади стояло кожаное кресло. На столе стояли чернильницы, лежали бумаги и ручки, а также несколько книг с раскрытыми страницами, придавленными сверху пресс-папье. Стена напротив стола была занята широкой кожаной кушеткой. Судя по разложенным на ней стопам книг, кто-то занимался подборкой тематической литературы и был неожиданно оторван от этого занятия.
      – Чепс, я должен сказать тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. Возможно, после того, что ты услышишь, тебе не захочется иметь со мной дело. И все же я скажу, потому что рано или поздно ты все равно узнаешь. Я примерно представляю, что тебя привлекает в мужчинах. Ты увидела человека, обладающего определенными качествами, – рискующего, играющего с судьбой… словом, больше похожего на героического апачи. Чепс, но я не совсем такой. Я люблю книги. Мне нравится проводить время вот в этой библиотеке, размышлять, работать. Я не собираюсь до конца жизни оставаться на дорогах войны.
      Виктория посмотрела на него и рассмеялась.
      – Черт побери, что в этом смешного? Я не оправдал твоих ожиданий? В таком случае мне придется покаяться в худшем. В свое время я поступил в университет моего отца в Мехико, окончил его и получил диплом. Когда отец начал стареть, я ездил вместо него в другие города. Я был его управляющим в Мексике. В общем, отправлялся туда, куда ему не хотелось ехать. Большая часть моей жизни проходила в разъездах. Вот почему Красный Герцог не знал о моем существовании. Разумеется, я жил отдельно от семьи отца, по причине моего рождения. Но это не значит, что я перестал быть ее частью или был понижен в правах.
      – Корд…
      – Погоди, это еще не все. Красный Герцог, по сути, крупно просчитался. Алисии никогда не быть наследницей Кордова-ранчо, потому что она с детства помолвлена с Мигелем. Единственным наследником всех этих владений являюсь я. Отныне я испанский гранд. Таким образом, я связан по рукам и ногам. Теперь я не смогу, как прежде, все время скитаться по горам или охотиться вместе со своими собратьями. Надо полагать, тебе все это сильно не понравится.
      Виктория снова засмеялась, страшно удивленная, что Корд мог иметь настолько искаженные представления о ее предпочтениях. Но может быть, она сама дала повод для этого?
      – Да перестань же наконец смеяться! Я и без того в достаточно глупом положении. Если б ты не притягивала меня так сильно, я бы сейчас не стоял перед тобой и не распинался. Не извинялся бы, что получил в наследство землю и деньги, что умею танцевать вальс или…
      – Корд, перестань, пожалуйста…
      – Еще мне нравятся искусство и ремесла. В Мехико есть много такого, что я хотел бы показать тебе. Но я подозреваю, тебя больше привлекают эффектные бандиты.
      – Мне вовсе не нравятся бандиты.
      – И слава Богу! Попробуй только посмотреть на другого мужчину.
      – Я не собираюсь смотреть на другого мужчину.
      – А если я еще раз услышу от тебя о Красном Герцоге, я… Ну что ты хочешь мне сказать?
      – Мне нужен ты. Только ты!
      – Чепс! – воскликнул Корд, шагнув к ней. И в ту же секунду прогремел ружейный выстрел. Корд поморщился от боли и схватился за бок. Лицо его выражало растерянность. Он сделал еще один шаг, но споткнулся и упал на колени. Отняв руки, он вытянул их перед собой и, увидев кровь, нахмурился. Потом быстро взглянул на Викторию и повалился на ковер, оставляя алые следы на ворсе.
      – Корд! – закричала она и бросилась к нему.

Глава 23

      – Стой, Виктория!
      Из коридора показался Красный Герцог. Вскинув «кольт», он направил оружие ей в грудь.
      Виктория в нерешительности остановилась. Ее дрожащие руки так и остались протянутыми к Корду, неподвижно лежащему на ковре. Лицо его было бледно.
      – Корд, – прошептала она, чувствуя, что начинает дрожать всем телом. Упав на колени, она снова позвала: – Корд!
      – Замолчи! – приказал Красный Герцог. – И не смей двигаться. Корд убит. Я слышал ту милую короткую историю, что он тебе поведал. Если б я узнал об этом раньше, я бы начал с него. Ну ничего, сейчас он мертв – и ты моя.
      Виктория очень медленно подвинулась к Корду, не в силах унять страх, полностью сковавший ее. Мертв? Корд мертв? Это невероятно. Однако он лежал белый как мел и совсем не шевелился. На ковер натекло много крови. На груди у него тоже была кровь. Виктория вздрогнула и плотнее завернулась в его рубаху. Мертв? Нет!
      – Я сказал – не двигаться! Твой красавчик мертв. Теперь все, что у тебя осталось, это я. Сейчас ты поедешь со мной.
      Корд умер? Вероятно, да. Он лежал все так же неподвижно. И крови вокруг было слишком много.
      – Корд?
      – Заткнись и слушай меня! Мы уезжаем. Поднимайся и перестань причитать. Я не намерен слушать твое нытье всю дорогу.
      – Вы… вы не можете вот так оставить его. Кругом все открыто. Сюда сбегутся дикие звери…
      – Все верно. Дикие звери, может, и грифы слетятся. Они будут терзать его плоть, пока не выгложут и не выклюют до последней косточки. Когда мы вернемся обратно, все будет подчищено.
      Виктория почувствовала, что ее начинает мутить.
      – Тогда заодно убейте и меня. Какая вам разница – одной жизнью больше, одной меньше.
      – Разница большая. Я получил, что мне надо. Ты родишь мне детей. Я хочу иметь потомство. А от Алисии я возьму землю. Может даже, Винсент-ранчо тоже станет моим.
      – У вас ничего не получится. Ни с тем, ни с другим.
      – А кто сможет помешать мне? Все считают, что я умер или умираю в Мексике. Так ведь?
      – Да, – нерешительно сказала Виктория, по-прежнему наблюдая за Кордом, в надежде, что он подаст хоть какие-то признаки жизни. Но он лежал неподвижно.
      – Это мне и нужно. Я хотел, чтобы вы считали меня погибшим. Но я ничего не забыл: ни про глаз, ни про все остальное.
      Виктория в первый раз посмотрела на Красного Герцога. На левом глазу у него была черная повязка. На лице все еще оставались красные пятна. Волосы были всклокочены и неухожены, щеки и подбородок – покрыты отросшей щетиной. Выпачканная грязью и кровью одежда источала смердящий запах. Грудь его была крест-накрест опоясана патронными лентами – одна с пулями для «кольта», другая для ружья. В левой руке он сжимал скрученный кнут.
      – Ну что, посмотрела? Неприглядное зрелище, не правда ли? Ничего. Мне не перед кем красоваться. Нас двое – я и ты. Позже будет Алисия. За тобой должок, мисс Виктория. И ты мне его заплатишь. Заплатишь сполна! Но первым делом нужно вытряхнуться отсюда. Заверни ту пищу, что ты разложила на столе, и оденься.
      – Я ничего не повезу с собой, – сказала Виктория.
      – Собираешься таким образом мстить за своего любовника? Напрасно ты так уверена в себе.
      У нее сузились глаза. Красный Герцог знал, как заставить ее подчиниться. Но сейчас ее это не волновало, хотя, безусловно, он был прав. Она хотела взять реванш, и поэтому не стоило вынуждать его на крайние меры. Если он убьет ее, она не сможет ни предупредить Алисию, ни отомстить за Корда. Нет, с Красным Герцогом нужно быть поаккуратнее, пока не представится возможность убежать или убить его.
      В отчаянии она посмотрела на неподвижное тело Корда. Ей хотелось броситься к нему, плакать и кричать, чтобы он вернулся к ней. Но Красный Герцог не подпустил бы ее к Корду. Да и воскресить его было невозможно. Сейчас он уже присоединился к своему отцу. Ради Алисии нужно прятать свою печаль, сохранять спокойствие и ясность ума. Так или иначе, но Красный Герцог должен быть снова побит.
      – Я вижу, ты одумалась, – сказал он. – Это хорошо. Только не смей двигаться, пока не снимешь эту чертову штуку с пальца. Я не хочу из-за твоих трюков терять второй глаз. Спасибо знакомому доктору, что выручает меня в любое время и умеет держать язык за зубами. Он сказал, что ты всадила мне в глазницу маленькую пулю.
      Виктория нехотя сняла кольцо и швырнула Красному Герцогу. Он направил на нее дуло «кольта» и, не спуская с нее глаз, дотянулся до кольца и бросил его в карман.
      – Рассмотрю на месте, когда ты станешь милая и послушная, как курочка на сковородке. А сейчас будь любезна одеться и запаковать еду. Потом пойдем за твоей лошадью и поедем.
      Виктория снова взглянула на Корда. Слезы обжигали ей глаза. Она закусила нижнюю губу. Нет, ни в коем случае нельзя плакать в присутствии Красного Герцога. Она не доставит ему такого удовольствия. И вообще нельзя раскисать, пока Корд не отомщен, пока не отведена угроза от Алисии. После этого можно будет лить слезы и скорбеть о своей утрате. Виктория с решительным видом встала и шагнула к Красному Герцогу.
      – Стой!
      Она повиновалась.
      – Так-то лучше, мисс Виктория. Советую тебе строго следовать моим указаниям. Делай только то, что я скажу, и ничего больше. Тогда все будет в порядке. Варианты исключаются. В случае непослушания могу и наказать. Буду потихоньку отрезать от тебя маленькие кусочки, от тех частей, которые не помешают тебе рожать детей.
      Виктория вздрогнула и послушно кивнула.
      Красный Герцог зло улыбнулся.
      – Я хочу предупредить тебя еще об одной вещи, – сказал он. – Как только мы выберемся отсюда и поднимемся в горы, я попользуюсь твоим шикарным телом. Ты еще пожалеешь, что позволила грязному индейцу трогать себя.
      – Я не дам и пальцем притронуться ко мне, – с ненавистью ответила Виктория.
      Он осклабился.
      – Еще сама попросишь, – процедил он сквозь зубы и предупреждающе щелкнул хлыстом по голенищу. – Ладно, давай одевайся. Не везти же тебя в горы в таком виде. Обдерешься о колючки. Ну, где твоя одежда?
      – Наверху.
      Виктории сделалось не по себе от его угроз, но она не подала виду.
      – Идем, – торопил ее Красный Герцог. – Будешь показывать дорогу, но чтоб без глупостей.
      Виктория последний раз взглянула на Корда, чувствуя, как у нее сжимается сердце при виде его беспомощного тела, и вышла из библиотеки. Красный Герцог, не ослабляя бдительности, осторожно, бесшумно последовал за ней. Она пошла обратно по коридору и повернула к лестнице.
      – Погоди.
      Она остановилась.
      – Ведь вся еда на этом этаже.
      – Мы оставили одежду наверху.
      – Понятно, в спальне, значит, – сказал Красный Герцог. Его лицо побагровело. – Грязный индеец. Нашла себе любовника! Ты заплатишь за это! – Он снова щелкнул хлыстом возле бедра.
      Виктория стала подниматься по лестнице, он – за ней. На последней ступеньке она остановилась, не решаясь вести его в спальню Корда. Совсем недавно они с Кордом дарили здесь друг другу свои последние ласки. Но при всей своей лютой ненависти к Красному Герцогу ей не следовало останавливать его. Сейчас во главе угла должна быть месть – траур по воспоминаниям будет потом.
      – Это там, – сказала она, показывая на комнату Корда.
      – Хорошо, иди, но не вздумай удрать. Я буду стрелять.
      – Я не сомневаюсь.
      Виктория быстро прошла в коридор с единственным желанием скорее покончить с неприятным делом. Однако когда она подошла к открытой двери в комнату Корда и собралась войти, ее взяло сомнение. Слезы обжигали ей глаза. Как можно впустить сюда Красного Герцога и позволить ему испоганить то сокровенное, что было у них с Кордом? Нет! Она не могла переступить через себя, не могла – и все.
      – Чего ты ждешь? – спросил Красный Герцог, тыча ей в спину дулом.
      Она вдохнула поглубже, придумывая ответ.
      – Просто я хотела убедиться, что вы идете за мной.
      – Если б я не шел за тобой, я был бы впереди тебя. Что-нибудь одно. Хотела проверить, близко ли я?
      Виктория вошла в спальню и чуть не заплакала. Здесь все напоминало о Корде, его ласках, его смехе. Так много осталось от его пребывания и так много ушло навсегда. Но не следовало думать об утраченном, иначе она не сможет действовать дальше. Она огляделась, высматривая свою одежду. Ее вещи были разбросаны повсюду. Она принялась собирать их, по ходу притрагиваясь к попадавшимся под руку вещам Корда.
      Красный Герцог, сидя на кровати, поглаживал мягкое бордовое покрывало своей кожаной плетью.
      – А вы, похоже, очень спешили, – заметил он. – Не так ли?
      Виктория не ответила. Она кожей чувствовала, что он наблюдает за ней, осматривает комнату и представляет, как все это происходило. Какая мерзость! Как она ненавидела его за то, что, раздираемый любопытством, он сейчас думает о них с Кордом. Ей хотелось кричать, плакать или сделать что-то еще, чтобы дать выход переполнявшему ее негодованию.
      Вместо этого она спокойно и методично продолжала подбирать свои вещи. Когда все было собрано, она поняла, что Красный Герцог рассчитывает лицезреть ее во время одевания. Нет, она не станет делать этого перед ним. Он не должен снова видеть ее обнаженной. Это совершенно недопустимо.
      – Не угодно ли вам покинуть спальню, пока я оденусь? – сказала она сквозь стиснутые зубы.
      Красный Герцог закинул голову и разразился громким хохотом:
      – Одевайся, а не то я помогу тебе!
      Виктория знала, что так и будет. Придется подчиниться. Но она выкинет его из головы. Он перестанет существовать, его здесь просто не будет. Она повернулась к нему спиной и стала надевать нижнее белье под просторную рубаху Корда.
      – Так не пойдет, – недовольно заворчал Красный Герцог. – Повернись и сними эту огромную рубаху.
      Виктория никак не прореагировала.
      Красный Герцог ударил плетью по кровати.
      – Я приказываю!
      Повернувшись кругом, Виктория медленно расстегнула пуговицы и сняла рубаху. Красный Герцог устремил глаза на оголившееся тело. Пока он жадно рассматривал ее грудь, Виктория чувствовала себя подобно рабыне на аукционе. Она быстро натянула на себя сорочку, затем красную хлопковую блузу и наконец – кожаную юбку. Одежда немного прибавила ей уверенности, и она стала обуваться.
      – Виктория, судя по всему, ты должна родить мне замечательных ребятишек. У нас с тобой будут красивые дочери и мужественные сыновья. И я надеюсь, они будут еще и умны. Я собираюсь основать большую империю. А чтобы управлять ею, наши дети должны иметь хорошие головы. Забудь про своего индейца. Подумай лучше, как тебе строить жизнь дальше, чтобы я оставался доволен тобой. Подойди-ка сюда!
      Виктории вдруг стало нехорошо. Она не могла идти к нему. Просто была не в состоянии пошевелиться.
      – Иди ко мне, мисс Виктория, или я буду вынужден наказать тебя на дорожку. Только вряд ли тебе этого хочется.
      Она сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Может, боль поможет ей двинуться с места. Если не подчиниться ему, придется распрощаться с надеждой на отмщение Корда и спасение Алисии. Виктория сделала шаг, потом другой… и наконец предстала перед Красным Герцогом, изо всех сил стараясь обуздать свой гнев.
      – Он взял тебя прямо здесь, на этой постели? Так?
      Виктория не отвечала.
      – Я спрашиваю, да или нет?
      – Да.
      – Хорошо. Теперь я буду наказывать тебя каждую ночь, пока не докажешь, что он не бросил семя в твое чрево. Но если он сделал это, я убью тебя или ребенка.
      Виктория содрогнулась.
      – Единственно справедливый способ, – продолжил Красный Герцог, поглаживая ее по бедру рукояткой плетки. – Или я не прав, Виктория?
      – Да, раз вы так считаете.
      – Именно так я и считаю, но сейчас у меня нет времени для разговоров. Нам пора уезжать.
      Виктория с облегчением попятилась назад, радуясь, что он не тронул ее.
      Красный Герцог, медленно поднимаясь с постели, неожиданно взмахнул рукой. Плеть со щелчком распустилась во всю длину, и он в злобе стеганул ею по атласному покрывалу. Он полосовал его снова и снова, пока не превратил в ленты. Тогда он взглянул на Викторию.
      – Вот так. То же самое я сделал бы с твоим индейцем, если б он еще остался жив.
      У нее от ужаса расширились глаза. Она отступила еще на один шаг.
      – Уходим, – сказал Красный Герцог.
      Виктория повернулась и торопливо вышла из спальни, чувствуя, как вдоль позвоночника побежали мурашки. В коридоре она вспомнила, что по всему дому горят лампы. Она забеспокоилась, тщетно пытаясь переключиться на другие мысли. Для безопасности надо бы все загасить, думала она. Но Красный Герцог наверняка не позволил бы ей тратить на это время. И потом, ей самой не хотелось оставлять Корда в темноте. Он зажег свет, чтобы изгнать привидения и сделать красивым этот вечер, пусть даже на один танец.