Двойной Герой (№1) - Врата испуганного бога

Это, несомненно, они. То есть он, герой. Единый в двух лицах. И неизвестный технологический фактор агрессии НК, который столь беспокоит нас всех последние три года, превращается в абсолютную фикцию, если я правильно выражаюсь. Что бы пауки ни придумали и ни воплотили – все у них пойдет прахом. И я уверен, что их место именно на “Ямахе”. А как малый любит родителей! Я просто прослезился! И будем ждать. По всем расчетам моих дебилов-футурологов выходит, что первые проявления агрессии нового типа со стороны пауков, следует ожидать в тех местах и очень скоро. Прошли три года, Большая Шишка! Готовьтесь!

– Вы можете хоть что-то конкретное предсказать?

– Не-а. Да и зачем? Пока вы не выдрессировали Маллигана и Какалова я еще беспокоился. Теперь – плевать. И вы плюньте, Ларкин. О здоровье пора подумать! А то, знаете, что я про себя прочитал давеча в “Нью Сайнс Мэгэзин”? Что я спятил. Они меня назвали психом! Идиоты! Я там просто прячусь!

Глава 9

СЕМЬЯ АДАМСОВ

Запретная зона.

Неизбежно применение оружия.

Продолжайте движение.

Счастливого пути.

Дорожный указатель

– Все, блин, парни! – сказал огромный чернокожий бригадир ППС, командир шипоносца “Ямаха” Бояринов и встал, упершись кулаками в крышку стола. – Основное вы поняли. А если не поняли – так мать вашу так. Сейчас – идите, блин, и принимайте свой гребаный “Карраско”, а если что будет не так – стучите мне, я с ними со всеми поступлю противоестественно. Приказы от нашей Мамы тоже будете получать через меня. Если что-то вам и прикажу я, то только в крайнем случае, по формуле “Всем нашим”. Я в ваши блинские дела лезть не собираюсь. Ежели Мама для Пользы Дела считает вас полезнее независимыми, пусть так. Не мое дело. Есть приказ – я служака эффективный и протраханый вполне. Не мое дело. Да и ничье. Расслабьтесь, Школяры. “Ямаха” – корабль исключительно Аякса. Здесь у нас все просто, как в Школе.

О том, что Дан Бояринов – полный бригадир Патрульно-Пограничной Службы и тактический командир шипоносца “Ямаха”, контролирующего пустой район периферии Обрыва, говорила только табличка на двери его апартаментов, располагавшегося в конце длинного-длинного коридора (там так и было написано – “Командир шипоносца, бригадир ППС Дануприцатус Бояринов”), сами апартаменты, да штатное расписание трехтысячного экипажа “Ямахи”, высвеченное на доске объявлений прямо в главном шлюзе шипоносца, где б-р ППС Д.Бояринов значился под номером 2, – сразу после традиционного 1-го номера клауцермана Штыхха. Именно через главный шлюз, потрепанные и взмокшие, после трехчасового скачка через три парсека от штабной планеты Аякс к “Ямахе”, Збышек и Дон попали с платформы стайера-курьера на шипоносец. У лифтов их ожидал стюард с предписанием. Бригадир желал Дона и Збышека видеть – немедленно, без душа и завтрака. Едва поздоровавшись (матерно и коротко), бригадир, разодетый в золотистое и дорогостоящее, пахнущий хорошими духами, довел до сведения группы Маллигана распоряжение лично Большой Мамы. Группа Маллигана – свободная группа. Подчиняется лично и только Большой Маме. Большая Мама приказывает бригадиру Бояринову оказывать группе Маллигана всевозможное требуемое вспомоществование. В распоряжение группы передать патрульник “Карраско”. В случае необходимости, оперативной группе Маллигана приказывается брать командование силами ППС в сфере интересов шипоносца “Ямаха” на себя, с правом использования формулы “Всем моим”. Бригадиру Бояринову – отставить слюни и переживания: схему поведения диктует Польза Дела. Прочитав огорошенным Какалову и Маллигану все это, Бояринов в течении нескольких минут комментировал приказ, потом успокоился и произнес слова, с которых и началась глава.

Дануприцатус Бояринов являлся опытным и умелым тактическим командиром и имел несколько весьма высоких наград. Два корабля ушли из-под него в высокий вакуум, он участвовал в захвате и последующем конвоировании остатков армады НК № 93. Некоторое время он работал в контрразведке, чем-то там не потрафил (скорее всего, сексуальной ориентацией), был переведен на академические курсы на планете Аякс, с блеском их превзошел и получил под команду старую мощную “Ямаху”, командир которой безвременно скончался от инсульта месяцем раньше. Дануприцатус Бояринов носил яркое и блестящее, беспрерывно ругался матом и не курил. В остальном же – обычный человек, немногим старше Дона и Збышека, то есть лет от силы тридцати.

На “Ямахе” было хорошо. Палубный и командный состав был практически стопроцентно Аяксовским, оперативники – исключительно Школяры. Пилоты патрульной эскадры, базирующейся на шипоносце, отбирались с учетом специфики экипажа шипоносца и были поголовно прекрасные ребята. Курить разрешалось везде, кроме мест официально предназначенных для некурящих…

Сотрудники спецподразделения ППС Аякс не слишком жаловали военную форму, воинский регламент и всяческое чинопочитание; знаки различия, нашиваемые то на джинсовую куртку, то на маечку-бикини, служили для легкости общения, когда не знаешь, или забыл спьяну, как зовут собеседника. В самом начале истории подразделения кто-то из Сенаторов пытался заставить аяксов надеть мундиры, но быстро махнул рукой и отступился. Скорее всего, потому что каждое из существ, входивших в состав подразделения, было индивидуальностью, а пары составлялись из индивидуальностей, дополняющих друг друга. И если одну индивидуальность еще можно было силовыми методами загнать в определенные рамки, то такое сборище, каким являлся Аякс… Легче эти рамки раздвинуть. Потому что в бою любой опер Аякса – независимо от предмета приложения профессиональных навыков – стоил пятерых. Потому что они никогда не промахивались – стреляя, и никогда не стреляли – без дела.

И само присутствие “Ямахи”, шипоносца, безраздельно принадлежащему “Аяксу”, в районе, до того считавшемуся абсолютно неинтересным для агрессора (пуст, две старые звезды, давно сожравшие свои планеты, – два кубических парсека высокого вакуума, тоски и беспорочной репутации), говорило о том, что таинственные консультанты Большой Мамы ждут событий только тут. Каких событий?

Вероятно, больших.

И, вероятно, скоро.

Они, вероятно, уже начались – инцидент с Адамсами.

И, вероятно, Большая Мама недаром отдает патрульник Адамсов этим Штепселю и Тарапуньке.

И, скорее всего, они отличные ребята.

А красавчик Маллиган – так просто душка.

– Вопросы будут? – спросил бригадир Бояринов напоследок.

– Кто вас так назвал, кэп? – с огромным интересом спросил Дон. – Дон… Донапри… Ну, вот это слово?

– Моя бабушка-людоедка, – ответствовал бригадир. – Еще вопросы?

Збышек отрицательно мотнул головой.

– Никаких больше, – сказал Дон. – Можно идти?

– Выметайтесь. И чтобы я вас, блин, здесь не видел без гребаной крайней необходимости. А, тарах-тах-тах, совсем забыл! Обед – через полчаса в столовой, в блоке “Д” – это здесь же, в штабном корпусе. Предупреждаю – обед дерьмовый. Кормят вообще дерьмово, что-то с поварами… настройщик у меня был, вольнонаемный, дембельнулся… Так что, если есть большие деньги, можете питаться в китайском ресторане неподалеку от двенадцатого шлюза. Траханное барахло автоматического приготовления – в любой момент с доставкой по вашим комнатам. Будьте здоровы, Школяры!

– И вам, кэп, тем же самым по тому же месту! – хором сказали Збышек и Дон.

* * *

На обед они не пошли, а отправились прямиком в ангар-65 у взлетной полосы Десять, где, по словам Бояринова, находился средний патрульник “Карраско”, отныне бывший в их распоряжении.

До ангара, отстоящему от апартаментов бригадира Бояринова на полтора-два километра сложнейшей архитектуры и топографии, они добрались с комфортом, на колесном автопогрузчике, который подхватил их чуть ли не у самого шлюза штабного корпуса шипоносца.

– Я вас раньше здесь не видел, – сказал рыжий улыбчивый водитель, вертя баранку направо и налево. Автопогрузчик, едущий порожняком, с необычайными легкостью и изяществом лавировал в коридорах, запрыгивал в грузовые лифты, вскарабкивался по пандусам, скакал через комингсы и с удовольствием мигал огнями и бибикал сигналами. – Новички? Сегодня приехали?

Дон кивнул.

– На курьерском.

– Яссено! Что ж – пилоты? – улыбнулся водитель еще шире.

– Пилоты, – сказал Збышек. – А чего ты улыбаешься? Что-нибудь не так?

– А я всегда улыбаюсь. Привычка такая. Еще с Принстона-20.

Збышек и Дон переглянулись. Принстон-20 был тюрьмой для особо опасных преступников.

– Вас, наверно, на замену Джулии и Сэму Адамсам прислали, нет? – продолжал водила.

– Мы, вообще-то, на “Карраско” летать будем, – сказал Дон.

– Вот я и говорю, – закивал водитель. – На замену. Это ж раньше их посудина была. Неделю как сняли ее с возвратной орбиты, киберпилот сигнал о помощи послал. У Обрыва они барражировали, с месяц, наверное, а потом что-то там с ними случилось. Там места глухие, смутные. Мы его здесь, на “Ямахе”, между собой Погостом кличем. Эх, времечко! А говорят, раньше район был безопасный, пустой, а вот ведь вам, нате – сняли “Карраско” с орбиты, взломали, а они оба в коме. В рубке лежали, в креслах. Голые. И сканирование мозга ничего не дало – один белый шум, точно кто-то стер им все, что там было, в черепушках. А ребята какие! Сэмэн литр на грудь брал – и мог троих в спортзале по стенам развесить! А уж Жулечка! Торт приготовила две декады назад – на пол-шипоносца хватило. С кремом! После столовской-то баланды… Душевная была дамочка, а теперь! Эх!

– Интересные дела, – сказал Збышек. – А киберпилот?

– А, что с него… Железяка! Он ничего не знает… Да и я ничего не знаю. А на независимом патрульника регистраторе то же самое, что и в мозгах у ребят. Только последний участок пути сохранился – до базы.

Збышек почесал в затылке и чуть не сверзился с боковой ступеньки автопогрузчика, когда шофер начал поворачивать к ангару.

– Н-да… – пробормотал он, быстро хватаясь за никелированную трубу, опоясывающую кабину. – Разберемся. А сам патрульник – в порядке?

– Не знаю, – улыбнулся водитель. – Должен быть. Энди Костанди – механик классный. Из лучших здесь, на шипоносце. Ну, приехали. Вам – туда. Удачи!

Поблагодарив доброго улыбчивого человека, Дон и Збышек вошли в ангар.

Бригадир не обманул. Патрульник стоял на стендовом столе, все люки были настежь, а изнутри корпуса доносились какие-то стуки и скрежеты. Щиты на блистере были высокохудожественно разрисованы бубновыми тузами. Под средним обтекателем, на испарительной решетке “Прокруста” гордо красовалась семиконечная звезда – “Карраско” сбил одного гада.

Обойдя патрульник со всех сторон и вдоволь на него налюбовавшись, Дон крикнул:

– Эй, кто там есть на борту?

Звуки внутри “Карраско” замерли, словно человек внутри прислушивался, но тут же возобновились – с еще большей силой.

– Эй, там, на борту! Выходи, поговорить надо!

– А вас сколько? – донесся искаженный нечеловеческий голос.

– Я и партнер! – сказал в ответ обескураженный Дон.

– Вот и поговорите…

– Старье! – заорал Збышек, ненавидевший бородатые анекдоты. – Вытаскивай из моего корабля задницу, и я тебе ее тут на холодке…

Из люка донесся грохот свалившегося тяжелого предмета, глухая ругань, и в проеме показался классный механик Энди Костанди. Дон приосанился и профессионально улыбнулся. В его голове было ровно на одну мысль меньше, чем обычно, то есть, ни одной.

– …черт! – восхищенно закончил Збышек без перехода.

Механик сверху осмотрел их, улыбнулся и вытер со лба пот рукавом спецовки.

– Здравствуйте, дорогуши. Чего надо? Помочь хотите? Работы много…

Механик был невообразимо эффектной девицей с ярко-синими глазами, копной кудрявых черных волос и прямым греческим носиком.

– Да, – сказал Дон. – То есть – нет. Мы, собственно…

– Я – Збышек, – сказал Збышек галантно и полез по приставному трапу наверх. – А вы – Энди Костанди?

– Совершенно верно, – подтвердила Энди. – Механик “Карраско”.

– А я – пилот “Карраско”. Будем знакомы.

Дон с завистью смотрел, как они пожимали друг другу руки. Ну почему у Збышека все эти штуки получаются так легко? И почему у него, Дона, на Дублине все это получалось так легко, а теперь не получается?

– А твой приятель? – спросила Энди, с трудом отнимая у Збышека ладонь.

– Не обращай внимания. Обычный второй пилот. Ничего особенного, – проворковал Збышек.

– Кто – второй пилот? – возмутился Дон снизу и тоже полез по трапу. – Я – второй пилот? Энди, не верьте ему, он врет!

– А я и не верю, – засмеялась Энди. – В рубке “Карраско” – всего одно пилотское кресло. А ну-ка, живо – все вниз! Трап оторвется!

Спустившись на землю, точнее – на бетонный пол ангара, они продолжили процедуру знакомства.

– Меня зовут Дон Маллиган, – сказал Дон, собравшись с мыслями. – Я с Дублина. Нас с этим типом прислал сюда командир Бояринов. “Карраско” теперь наш корабль.

– На самом деле его зовут Музыкальный Бык, – ввернул Збышек ревниво.

– Ну да, – сказала Энди, – вы, наверно, те парни, которые прибыли на замену Джулии и Сэму.

– Дьявол, – сказал Збышек. – Нас здесь так и будут считать теми, кто прибыл на замену Джулии и Сэму? Мы и сами кое-чего стоим.

– А вот этого, – серьезно сказала Энди, – еще никто не знает. Джулию и Сэма здесь любили. И любят. Я чуть не чокнулась, когда “Карраско” перестал отвечать на запросы и не прибыл вовремя. Фу, хватит об этом. “Ямаха” уже кавитатор разворачивал…

Она повернулась к Дону.

– Бык – понимаю. А почему – Музыкальный?

– А именно поэтому, – объяснил Збышек. – Как замычит… Как по струнам ударит… Эгей!

– О! – восхитилась Энди, – ты на гитаре играешь?

– Бывает, – скромно сказал Дон.

– И блюз?

– Ну, если не очень быстро…

– Так, – сказала Энди. – Кажется, я в тебя влюблюсь. О-бо-жаю гитаристов. Ничего, не побеспокоит?

– Что – не побеспокоит? – ошарашенно спросил Маллиган.

– Что я в тебя влюблюсь?

Дон смутился. Смущаясь, он делался симпатичным.

– Эй, – сказал Збышек. – А как же я? Про меня забыли? Меня – точно не побеспокоит. В любом случае, если побеспокоит – то приятно. Я лучше!

– Понимаешь, – объяснила Энди, – первых пилотов вокруг – пруд пруди, а гитаристов – мало. Делай выводы.

Збышек горько вздохнул и развел руками.

– Я наврал, – сказал он. – Первый пилот – это он.

– Тем более, – обрадовалась Энди. – И первый пилот, и гитарист… Мечта.

– Варвар! – сказал Дон, обращаясь к Збышеку. – Но ты не злись. Будет и у тебя праздник.

– А чего мне злиться? – сказал Збышек, опуская уголки рта вниз. – Дело житейское. Кому-то – все, кому-то – ничего…

– Ну-ка прекратите меня делить, – категорически заявила Энди Костанди. – Я вам не кукла.

– Ладно, – сказал Збышек. – Корабль-то покажешь?

– Смотри. Серийный патрульник, спринтер. На спидометре два и два десятых парсека. От носа до хвоста – сорок девять метров.

– А от хвоста до носа?

– Что? Можешь померить. Спичечный коробок тебе одолжить? Два двигателя: ПК Кумока и обычный “норманн”. КСУ прямого питания.

– А оружие? – спросил Дон. Он отлично знал данный тип патрульника, и вооружение его знал и вообще, все он про “Карраско” знал, но смотреть на Энди Костанди было одно удовольствие.

– С этим тоже все в порядке. Модернизированный “прокруст” и новая “баймурза” с десятью зарядами. Две “гирлянды” по тридцать килотонн на плече. ПМП для ровного счета. С “баймурзы” петарды пускали когда-нибудь?

– Нет, – сказал Збышек.

– Да, – сказал Дон.

– Новая вещь. Год только на вооружении. За что я люблю Аякс – сюда все попадает в первую очередь. Кавитаторы из-за нее поснимали с патрульников. Энергию с сингулярника выжирает почти полностью. Если ты, конечно, с патрульника палишь, а не с шипоносца. Сингулярник слабенький: четыреста секунд надсветовой, ну, как обычно.

– Учтем, – сказал Дон. – Защитные системы?

– Штатный стандарт. Говорю же – ПМП.

– Ясно. Противоракетный щит и стазис-оболочка.

– Именно. Системы наведения – под контролем киберпилота, при необходимости можно переключить на ручное управление. Тоже, кстати, новшество. Ребята, вы не слышали, правда, что глобальное перевооружение намечается? Говорят, целый конвой к нам идет?

Збышек и Дон не слышали.

– Жаль! – сказала механик Энди Костанди.

Збышек поднял руку:

– Госпожа инструктор, у меня вопрос.

– Задавайте, курсант, – с подозрением сказала Энди.

– Да нет, я не про то… Что за комп?

– Миллионник. А зовут его Антониус.

– Интеллект заперт?

– Киберпилотам патрульников, – наставительно сказала Кастанди, – блок сознания запирают прямо на заводе, считается, что у боевого компьютера в нем необходимости нет. Приказ Мамы Ларкин. Лет уж тридцать как. Она, кстати, вот точно на таком патрульнике начинала.

– Не уверен, что времена не изменились. Приказы устаревают. В наше-то интересное время… – сказал Збышек. – Пошли, покажешь.

* * *

В рубке Збышек немедленно уселся в операторское кресло, брезгливо отодвинул в сторону потрепанные штатные присоски и вынул из кармана коробочку с личными. Налепив их на виски, подмигнул Дону и погрозил пальцем Энди:

– Не шалите! Я скоро вернусь и все проверю. Смайлик!

Секундой позже его лицевые мышцы расслабились, движение глазных яблок под веками остановилось, нижняя челюсть безвольно отвисла. Дон отвернулся.

– Жуть на него смотреть, когда он в свое киберпространство уходит. Неприятно. Чума какая-то. Только что был нормальный человек – а через секунду – идиот. За плечо потрясти хочется.

Энди кивнула:

– Одно непонятно – зачем он туда вообще полез? Систему можно проверить и с монитора.

– Маньяк, – сказал Дон. – Хакер. Сопер, что ты хочешь? Варвар. А что ты там ремонтируешь?

– Да я не ремонтирую. Я – уже. Мне показалось, что пневматика шлюзовой камеры барахлит. С тестера – все нормально, а на ощупь… на слух… не знаю, как объяснить, ощущение возникает – барахлит. Пришлось разобрать…

– И? – спросил Дон.

– Внутренняя трещина в клапане. Сверху не видно, прозванивала все детали подряд. Сейчас уже все в порядке, только свинтить и поставить на место.

– Помочь? Там же такие штанги… Я чуть ноги не переломал, пока через них лез. Как ты их ворочаешь?

– Ручками, – засмеялась Энди. – Это вы все – слабаки, а я на Уэльсе родилась. Гравитация – два “же”.

Дон представил себе объятия этой девицы и подвигал плечами. М-да…

– Ты что вечером делаешь? – вдохновенно спросил он.

– В театр собираешься пригласить? Или в ресторан? Театра на шипоносце нет.

– А ресторан есть?

– Тоже нет.

– И не надо, – сказал решительно Дон. – Давай – к нам в гости. У нас же будет своя каюта?

– Обычно патрульные живут на борту патрульника. Чтоб ты знал.

– Так еще лучше!

– А не передеретесь? – усмехнулась Энди, прищурив левый глаз.

– Нет. Будь уверена. Это он так – дурака валял.

– Посмотрим. Работы много. Первый вылет у вас когда?

– Точно еще не известно. Примем “Карраско”, доложим бригадиру, а он скажет.

– Учту. Кстати, можешь уже докладывать. С “Карраско” все в норме – если не считать вот этот труп в кресле. И если ты мне доверяешь. Сэмочка и Джулечка – доверяли.

* * *

Внутри дремлющего киберпилота было пусто и звонко. Пусто и звонко так, что даже привычному к огромным кавернам неразвитых миров в галактическом киберпространстве Збышеку стало не по себе. Пахло опасностью. Отчетливо, остро, ярко пахло опасностью. И опасность эта не могла исходить от бортового компьютера, который с отключенным блоком сознания был всего лишь покорной машиной. Очень быстрой, очень развитой, умеющей ассоциировать и сопоставлять – но машиной. Опасность лежала в памяти.

– Антониус, – позвал Збышек.

Пространство вокруг шевельнулось, его наполнил ровный механический голос, лишенный каких бы то ни было эмоций. Машина очнулась.

здесь Антониус

инициализация завершена

жду указаний

Так, подумал Збышек, хоть с этим ясно.

– Антониус. Перейти в режим визуализации коммуникативных объектов. Установить мне наивысший приоритет. Уровень допуска – ноль.

полномочия

– Антониус. Оператор “Карраско” Збигнев Какалов, личный номер 76354-00Призрак00. Мои полномочия подтвердит штабной компьютер, свяжись с ним.

запрос Антониус – штаб

содержание полномочия какалова збигнева 76354-00призрак00

подтверждение принято

уровень допуска ноль

процесс визуализации инициирован

процесс завершен

Киберпространство наполнилось видимыми объектами, работать с которыми было проще и привычней. Ощущение опасности отступило, но не исчезло.

– Антониус. Провести тотальное самотестирование. Доложить результат.

И снова пространство шевельнулось, набежавшая волна на мгновение смазала контуры объектов, темнота вспыхнула быстрыми огоньками.

все системы функционируют нормально

обнаружено некритичное отклонение ноль двадцать семь тысячных по смещению альфа девять эф

идентификация

– Антониус. Стоп! В идентификации нет необходимости.

Имбецил, подумал Збышек. Какая дубовая голова придумала отключать компу сознание? Мама Ларкин… “Отклонение ноль двадцать семь тысячных…” Я это, я, а не отклонение! Проскользнув между двумя раскачивающимися шарами, Збышек двинулся к центральному блоку компьютера, аккуратно огибая препятствия. Скучное это было пространство, совсем скучное – сплошные геометрические фигуры, ни капли фантазии.

– Антониус. Произвести поиск недоступных для тебя или запрещенных для доступа областей памяти. Указать их координаты.

запрещенная для доступа область по смещениям гамма один а гамма один це гамма один е гамма один эф

запрещенная для доступа область по смещениям омега эф один омега эф два

поиск завершен

Так, омега эф – самый конец структуры, блоку сознания там делать нечего, можно оставить на потом. А вот гамма – уже интересней. Далековато, правда.

– Антониус. Уплотнить пространство в масштабе один к двум.

Объекты уменьшились в размерах и прыгнули к Збышеку – ощущение, подобное тому, которое испытываешь, заглянув в мощный телескоп.

ареал “гамма”, нулевой сектор.

Да, конечно. И если вот эту дешевую задвижку вояки называют блокировкой, то я – Хелен Джей Ларкин. Но на всякий случай просканируем…

Вырастив пучок тонких щупалец, Збышек быстро пробежался по всей поверхности запирающего контура, стараясь уловить самые мельчайшие нарушения стандартов. Ничего.

В очередной раз убедившись в тупости доблестных военных инженеров, Збышек нейтрализовал блокировку и активизировал интеллектуальный блок компьютера. Форма побежала, изменила цвет и начала быстро срастаться с пространством, пронизывая его новыми осмысленными вибрациями.

Задвижка открыта. И все же – чувство опасности не отпускало.

– Антониус.

– Слушаю, сэр.

– Ты готов работать?

– Да, сэр. К вашим услугам.

– Хорошо. Что за блокада стоит в ареале омега? Кто ее поставил?

– Секунду, сэр. Сожалею, но этой информации у меня нет. Блокада создана шесть дней, шестнадцать часов и тридцать одну минуту назад.

– Ага, понял. Доставь-ка меня туда, и побыстрее. Только, смотри, не перестарайся. И вообще – займись как-нибудь на досуге всеми этими кубиками и шариками, расставь их поудобнее, что ли. Или измени форму – у меня от них глаза устают.

– Будет сделано, сэр.

Вокруг Збышека возник плотный прозрачный кокон, снаружи которого все слилось в несущиеся назад разноцветные полосы. Кокон растаял, высадив хакера на землю. Вокруг были джунгли. С ветвей огромных деревьев свисали буро-зеленые лианы, густо благоухали фантастические цветы, вдали шумел водопад.

– Лихо! – сказал Збышек. – Эй, Антониус! А кто тебе сказал, что я любитель природы?

– Сэр, у меня есть информация, что человек наиболее комфортно ощущает себя в окружении дендроподобных структур, напоминающих ему среду обитания, из которой он вышел.

Если это шутка, подумал Збышек, то железяка слишком быстро прогрессирует.

– Ладно, оставь пока так, а потом я подумаю, что для меня комфортно. Где блокированный участок?

– В пятидесяти метрах, сэр. Вам нужно будет пересечь границу сегмента и повернуть направо.

Збышек прошел вперед, обогнул огромный валун и остановился. Посреди тропического великолепия гнилым зубом торчала железная клетка, прутья которой уже порыжели от воздействия влаги, но, тем не менее, выглядели чрезвычайно прочными. В клетке что-то лежало. Стараясь рассмотреть это “что-то” получше, Збышек приблизился к заблокированному участку, представленному Антонием в виде клетки, вплотную. Запах опасности усилился скачком, изображение растеклось и стало плоским, двумерным, тонкая пленка облепила лицо хакера, перекрывая доступ воздуха. Збышек рванулся и взмахнул руками, отшвыривая от себя пленку. Пространство затрещало и развалилось на части.

Удар был настолько мощен, что хакера просто вышвырнуло в зону джунглей, немилосердно ударив о торчащий из земли толстый корень. Збышек приподнялся на руках, встряхнул головой и снова лег.

Его сильно тошнило.

– Антониус, – позвал Збышек.

– Здесь, сэр.

– Увеличь детализацию заблокированного участка до верхнего предела. Хотя, погоди. Моего приказа достаточно, чтобы ты снял эту блокировку?

– Сожалею, сэр. Это невозможно.

– Какой приоритет необходим?

– Сэр, приоритет такого уровня мне не известен. Я информирован об уровне доступа “абсолют”, но и его не хватит.

Збышек сел. Новость ему совсем не понравилась. Значит, эта клетка не может быть отперта. Она может быть только взломана. Приоритет “абсолют” принадлежал Президенту СМГ. Кто мог позволить себе создать блокировку такого типа? Только “чужой”.

Во всей империи не нашлось бы ни одного дурака или безумного гения, рискнувшего бы отхачить приоритет Президента (как, впрочем, и приоритет Королевы). Это было бы равно долгому и болезненному самоубийству. А здесь приоритет более высокий. Или – иной. Что же это может быть?…

– Антониус, детализацию до предела.

Молекула. Огромная, плотная, агрессивная информационная молекула с прочными связями по всей площади. Можно, конечно, попробовать мимикрировать и воспроизвести ее структуру в подробностях, чтобы у молекулы не возникала реакция отторжения, а после проникнуть внутрь, но это не решение проблемы. Блокада не рухнет. А позволить зародышу информации, оставленной чужим разумом, находиться в компьютере, имеющем прямой выход на киберпространство Галактики, он, Збышек, не имеет права. Ни в коем случае. Е-мае! Что, Призрак? Граница везде? А, Призрак?

И Збышек начал смеяться. Надо же, подумал он, какой пафос! Кто бы мне три года назад сказал, что я буду печься об интересах Галактики, да еще на таких понтах… Смешно. Скуксился, Призрак. Нет, правда – смешно.

– Антониус! Немедленно отключись от сети – до особого распоряжения.

– Дисконнект, сэр.

Продолжим.

Порывшись в памяти, Збышек раскопал старую матрицу одного очень красивого вируса, материализовал ее в мыслеформе и принялся наращивать рабочее тело, модернизируя прежнюю задумку.

– Сэр, – раздался испуганный голос компьютера, – мои защитные системы обнаружили наличие в моем организме инфекционного заболевания.

– Угу, – откликнулся Збышек. – И не вздумай начать лечение. Голову оторву.

– Хорошо, сэр. Только…

– Не мешай мне!

– Есть, сэр, – покорно сказал компьютер загробным голосом.

Збышеку стало немного стыдно.

– Антониус, – сказал он, – вирус самоуничтожится, как только выполнит свою программу. Это я тебе обещаю.

– Понял, сэр!

Теперь голос прозвучал несколько оптимистичней.

Проверив все модули, хакер инициализировал вирус, формой напоминающий большого мохнатого паука, и стряхнул его с ладони. Паук приподнялся на лапах и резво затопал в сторону преграды. Зацепившись за стенку, пополз по ней вверх, добрался примерно до середины и замер. Затем его задние конечности быстро засновали, вытягивая из брюшка длинную липкую паутину. Паутина оседала на стенке, плотно приклеивалась и застывала. Мохнатый прядильщик работал долго. Паутина залепила всю стену ниже него; тогда он перебрался на другое место и продолжал тянуть липкие нити до тех пор, пока не сморщился и не упал на землю мертвым комком. Пустая оболочка превратилась в пыль.

Нити к тому времени уже начали свою разрушительную деятельность. В тех местах, где они касались стены, поверхность молекулы помутнела и пошла отвратительными серыми разводами. Серый цвет прорастал длинными неумолимыми метастазами, захватывая все большую и большую площадь. Молекула попробовала воспротивиться. Ее структура изменилась, к паутине ринулись бесчисленные стаи черных точек.

Результат был неожиданным даже для Збышека. Войдя в соприкосновение с метастазами, черные точки мгновенно мутировали и яростно бросились пожирать породившую их материю. Вскоре все было кончено. Преграда рухнула.

Паутина переваривала остатки молекулы до тех пор, пока запас питательного вещества не истощился. И тогда заработал код самоуничтожения.

Збышек поднялся с земли, отряхнул джинсы и с превеликой осторожностью направился к клетке.

* * *

– Дон, – сказала Энди. – Не нравится мне его вид. Может, потрясти его?

– Бесполезно, – сказал Дон. – Он не вернется, пока сам того не пожелает. Проверено.