Двойной Герой (№2) - 2-Герой-2

– А лестница есть? – спросил Баймурзин, глядя Нурминену в тыл. Нурминен не ответил, развернулся и исчез в люке. Баймурзин ждал. Отсверки фонарика на срезе люка сменились ровным голубым полноценным свечением. Тогда в подвал спустился и Баймурзин.

Трехсотметровое помещение было заставлено стоящими вертикально гофрированными пыльными ящиками. Никаких надписей, никаких знаков. Ящики стояли беспорядочно. В подвал их спускали на лифте, со стороны противоположной люку, через который вошли Могикане, ставили наскоро – еле Баймурзин протиснулся между ящиками к Нурминену, который уже сидел за столиком учетчика у лифта, в пятидесяти метрах… Спецификация подвального склада уже светилась перед ним с папки, врезанной в столешницу. Нурминен, тихонько шипя сквозь зубы, потирал ушибленный об угол одного из ящиков локоть.

– Мне плохо видно, Эйно, – пропищала Ларкин. – Все в порядке?

– Да, в порядке… Снимем пробу, чего время терять. Давай-ка, проф, вот этого вскроем, здесь посвободнее. Кто их так наставил, я не понимаю, люди, что ли, мэм Хелен?

– Я не помню, – ответила Ларкин. – Тридцать лет прошло, что ты хочешь…

Нурминен встал (спецификация на столе сразу погасла) и, кивнув Баймурзину, подошел к ближайшему ящику. Цифрозамок скрывался под толстой полупрозрачной пластиной в центре крышки. Нурминен ногтем сдвинул пластину вбок – цифры на панели задач замка медленно, словно угли, разгорались и гасли.

– Код я не помню, – предупредила Ларкин.

– Справимся, – скромно молвил Нурминен, щелкая кнопками. – Банки брали, сейфы кололи, вручную, на скорости… Эх, времечко!..

– Это талант, – сказал Баймурзин, наблюдая за процессом взлома из-за плеча Нурминена. Замок сдался через две минуты.

– Это больше, чем талант. – сказал Нурминен. – Так, а как она… А, штора. – Он резко нагнулся, поддел пальцами крышку и резко распрямился. Крышка ящика пошла вверх, заворачиваясь, словно бумажная. – Жалюзи, – продолжал Нурминен. В глубине ящика загорелся бактерицидный светильник. Нурминен чихнул и отступил. – Ну, вот ты какой, северный олень. Знакомьтесь: андроид БТ-011, цельнометаллический. Счас мы его заведем.

– Подожди, Эйно, дай же полюбоваться, – остановил его Баймурзин. – Я никогда таких не видел.

– А их никто не видел, – гордо сказал Нурминен. – Даже я не видел. Сняты с производства, как продукт, допускающий некорректное собой манипулирование в антигуманных целях. Жуткая штука! Метр восемьдесят росту, тысяча лошадей на форсаже микрореактора при нулевой деформации внутренних механизмов, полмиллиона часов работы от одной батарейки, сингулярник-сотка, ноль целых ноль сотых мозгов. Программное обеспечение в комплект не входит, транслируется в реальном времени по сети с мозга оператора. Собственно, это эффектор. Ух ты, мой милый, ух ты, мой радостный! – мурлыкал Нурминен, стоя в ящике вплотную к андроиду и что-то делая там – Баймурзин не видел, что. – Летает, плавает, бегает, прыгает, ходит по потолку.

– Сколько же их тут? – спросил Баймурзин. Ему ответила Ларкин.

– Шестьдесят четыре. Больше никак не удавалось украсть. Их быдло произведено на Райхе около тридцати тысяч, большинство, вероятно, сгорели во время кавитации Райха, – я слышала тогда, что вывезли с планеты всего-то штук триста. Куда остальные делись – не представляю. Как я тогда деньги списала – тоже не представлю… Я, по-моему, вгрохала в эту кунсткамеру полмиллиона соверенов… одних волос из себя потом выдрала килограмм, так было денег жалко… Совершенно же не представляла – зачем я их купила, да еще и тайно. Ну, что ты хочешь, девчонка еще была, тридцать пять лет… И смотри-ка, пригодились. Но я все равно не понимаю – на что.

– Эх, Мама, да они на все пригодятся. Вот вы, если не ошибаюсь. Ныли сегодня по поводу тележки для монитора. Вот вам, например, тележка. Подсадим вас в мозг андроиду – и ходите-летайте-плавайте себе на здоровье, в реальном пространстве и реальном времени сколько угодно. И нам с профом облегченье… таскай ваши глазки с ушками на себе… – сказал Нурминен. Настроение у него, видимо, стояло в пике. – Я был в детстве слабый, болезненный скандинавский мальчик, – говорил он. – Я жил в нехороших местах и меня много обижали. Вот тогда бы мне такого молодца под транслятор поставить…

– Видимо, после краха Райха, производство не возобновили именно поэтому, – сказал Баймурзин. – В Галактике масса тихих болезненных мальчиков. И девочек. Правильное было решение.

– Зло наказуемо, – возразил Нурминен, впрочем, ненавязчиво.

– Ну, добро наказуемо гораздо в большей степени, – ответил Баймурзин. – Скоро ты там, Волчара? Интересно же.

– Так, ну он в норме, – сказал Нурминен, выпячиваясь из ящика. – Повожу его на голосе сейчас, потом будем думать дальше. БТ, к ответу!

– Я, БТ, готов к ответу.

– А? – спросил Нурминен. – Голосок? БТ, самотестирование.

– Я, БТ. Норма. В режиме ожидания был сорок два года…

– БТ, два шага вперед.

– Я, БТ. Прошу дать пространство действий.

Нурминен отошел от ящика, Баймурзин, с опаской последовал его примеру. Ящик покачнулся и андроид вышел наружу.

– Красавчик, – сказала Ларкин тихонько.

– БТ, сориентируйся, – приказал Нурминен.

– Я, БТ, без номера, без названия, программное обеспечение не загружено, наездника нет, подчиняюсь голосовым командам неизвестного оператора по приоритету "человек", нахожусь в складском помещении техбазы, предположительно, территория стандартной базы "Блиццард", со времени запуска прошло – приблизительно – сорок шесть лет, в рабочем режиме нахожусь тридцать четыре минуты, включая испытательный срок на заводском полигоне, оператор-наездник номер четырнадцать.

– БТ, отправиться в центральный пост базы, ждать распоряжений, ждать наездника.

– Я, БТ, прошу дать мне псевдоним.

– БТ, позже. Выполняй приказание.

– Я, БТ, понял.

Андроид безошибочно развернулся к лифту, вошел в кабину, задвинул за собой решетку и уехал наверх.

– Впечатляет, – сказал Баймурзин. – Но, Хелен Джей, каков наш Волчара! Какая стать, какой голос! Как это было сказано: "Выполняй приказание!"

– Ну что, десяток наверное заведем сейчас, и опробуем управление, – сказал Нурминен самодовольно. Симуляторы боевых роботов были его любимой игрушкой в детстве.

Поскольку плохоуправляемый андроид не может нанести вред себе, но окружающему – вполне и значительный, десять БТ Нурминен голосом загнал в пустующий ангар, выстроил у стеночки и как можно скорее ретировался прочь, вместе с Баймурзиным они крепко-накрепко задраили шлюз ангара. Предосторожность оказалась очень уместной: пока Нурминен и Баймурзин добирались из ангара в спортзал, Хелен Джей с помощью отговаривающего ее Ксавериуса, влезла в одного из БТ и попыталась походить. Результат удручил ее. Прямо держаться она могла только при включенном предохранителе равновесия, каковой, в свою очередь, серьезно ограничивал боевые функции робота. Жертв и разрушений, впрочем, удалось избежать, и Нурминен, извлекая молчаливую и подавленную Ларкин из недр процессора БТ, порадовался своей предусмотрительности.

Баймурзин также присоединился к соратникам в киберспейсе; ему тоже хотелось. Нурминен закатил лекцию о принципах управления данной боевой машины. Лекция длилась довольно долго, профессор слушал ее внимательно и восторженно, потому что Нурминен увлекся и говорил с необычайным выражением, приводил примеры из своей игровой молодости, но Ларкин быстро заскучала, и была серьезно удивлена, когда выяснилось, что запомнила лекцию совершенно дословно. Никогда с ней такого не бывало, она ненавидела лекции. Ларкин расстроилась. "Вот теперь действительно вижу – я не человек!" – с горечью даже произнесла она. "И более того! – подхватил Нурминен, не обращая внимания на ее горечь. – Я сам еще не привык. Идиот. Вы же вполне можете теперь любую инструкцию брать прямо в виде файла, прямо напрямую, даже с демонстрационным фильмом, запустить авточтение и уже больше никогда не ошибаться в управлении. И динамику можно настроить, и показания приборов будете не читать с индикаторов в интерфейсе робота, а осознавать их по мере поступления информации!" Ларкин заинтересовалась – а что ей оставалось еще? "Где взять эту твою инструкцию?" – спросила она. "А вот, скушайте пряничек, Мама." – и Нурминен протянул ей файл в виде тульского с глазурью. Спустя несколько секунд все десять андроидов строевым шагом и вполне осмысленно ходили по ангару, совершая парадно-приветственные движения воображаемым оружием. "А я?" – спросил Баймурзин. "Попробуй одного, Сагат, – посоветовал Нурминен. – Сейчас я вас соединю с ним… Хелен Джей, опустите "тройку", профессор покатается. Боюсь, проф, ты только с одним справишься", – добавил Нурминен, видя, что Баймурзин собирается протестовать.

Баймурзин не смог связно управлять даже и одним. Баймурзин был известный нетофоб, и никуда его болезнь не делась, кроме того, сильно сбивали профессора с толку подначки солдат Ларкин, то и дело тыкающие прямо в линзы Баймурзина оттопыренные средние пальцы и норовящие дать ему пинка. Баймурзин поднялся "наверх", испытывая огромное облегчение. Каждый будет заниматься своим делом.

Наигравшись вволю, Нурминен и Ларкин присоединились к нему – не выходя из киберспейса – через час. Теперь они обладали мощной наземной группой. Чтобы не терять времени, Нурминен отправил несколько БТ в подвал, завести остальных, проверить и раздать оружие – процедуру он передал на контроль Ксавериусу. Ларкин вполне могла взять на себя эффективное и членораздельное управление семью роботами, Нурминен без проблем командовал пятнадцатью, а Ксавериус мог разобраться с остальными. Командиром наземного подразделения Ларкин торжественно назначили действительного тайного советника Директора Школы Аякс Эйно "Волчару-Никто" Нурминена. В тактике наземных операций он разбирался гораздо лучше ее.

– Ну хорошо, – сказал Нурминен. – Польщен честью. А теперь, соратнички, может быть, вы объясните мне, сирому, чем мы тут занимаемся, для чего, и что будет дальше?

– Ах, Эйно, – сказал Баймурзин. – Все так просто. Теперь мы будем ждать нападения. На нас должны напасть НК. Но предварительно, я так считаю, они попытаются с нами поговорить.

Нурминен горстями собрал с колен (он висел в центре монитора в расслабленной позе, колени к груди) куски упавшей челюсти, слепил их на месте, превратился в вопросительный знак и зарычал.

– Не бойся, Волчара, погибнем с честью. Ничего страшного. Две-три секунды неприятно, а потом привыкаешь, – успокоила его Ларкин. – Да это и не так скоро. Сначала мы выясним, что там у нас с нашими Героями. И с "Ямахой" уже пора связаться, проф, сердце у меня не на месте – как там наша Странная поживает…

– Герои, – проворчал Нурминен. – Ей-богу, вы меня достали своей материнской возней с Маллиганом и Какаловым! – заявил он.

– Но мы на том стоим, Волчара, – сказал Баймурзин. – План таков.

– Знаешь что, проф! Я и раньше скептически к твоим идеям божественности и непорочности Маллигана относился, и никто меня до сих пор не переубедил. А знаешь что я, хакер, тебе, кроту наземному скажу? Здесь, у вас, наверху – один в поле не воин. Так было и так будет. Один в поле не воин, даже если их двое. Вот в железяк ходячих наших – я верю, а вы… – Нурминен махнул рукой.

– Но это у тебя не скепсис вовсе, – сказал Баймурзин. – А категорическое отрицание, основанное на эмоциях и личном житейском опыте, бездоказательное, таким образом.

– Пусть так, Сагат, хотя не вижу, чем мой жизненный опыт хуже, например, твоего. Но твоя гипотеза Героя мне представляется – в свете, если хочешь, моего житейского опыта – чем-то сродни так называемому промыслу божию. Ты меня понимаешь?

– Ну-у, понеслось дите по кочкам голой попой до забора, – сказала Хелен Джей.

– Я тебя понимаю, Эйно, – сказал Баймурзин с удовольствием. – Действительно, сродни. Ты хотел меня уесть? Я понимаю, что не меня лично, не кричи. Ни хрена, Волчара. Некогда Героев приравнивали к богам и живыми брали на небо. Но это мифология, литература. Я же говорил тебе раза, наверное, три: Герой есть любовь. Это основной постулат. Герой есть любовь, как и бог. Нормальный бог, натуральный, я имею в виду.

– Но ты же атеист! – сказал Нурминен, раздражаясь.

– Ну и что? Ну и правильно. Что же мне теперь, раз я атеист, прикажешь априори объявить любовь несущественной? Исходя из жизненного опыта? Я тебе так скажу, Волчара, ничего нет гаже и опаснее, чем устоявшийся жизненный опыт. Это получается комплекс чистейшей воды; в школе тебе рассказывали про вред человеческих комплексов? В сфере подобных категорий, милый Волчара, всякое топтание на месте, например, заклинание обстоятельств камлалом жизненного опыта, есть неизбежный и несомненный регресс, а в боевой обстановке за это, знаешь, вешают… Эйно, да это же все чистая математика! Любовь есть. Доказано. Я доказал. Перепроверено. Математически. А гипотеза Героя – производное. Математику не я придумал. Чего ты на меня набросился?

– Так ты, может, и бога математически докажешь? – ядовитейше спросил Нурминен.

– Ребятки, давайте-ка я вас построю "смирно", и все дела? – предложила Хелен Джей, которой давно стало скучно.

– А вот туда, друг Волчара, я лезть боюсь, – серьезно сказал Баймурзин. – Ну его на хер. Мне спокойнее оставаться атеистом. Я математик прикладной. А не философствующий. Знаний ради горных высот истины мне не нужно. Философия – дрянь дело, того и гляди… чего-нибудь… докажешь… Давай-ка, Эйно, останемся при своих наших, а? И чего ты, в самом деле, завелся?

Нурминен подвигал рыжими бровями и не ответил. Он и сам не знал.

– Вот то-то и оно, – констатировал Баймурзин. – А какие у нас могут быть сейчас дела? Ждать и надеяться.

Глава 11

УБИТЬ УПРЯМУЮ ТВАРЬ!

Знаменитое, воспетое в песнях, в былинах, повреждение опорно-двигательного и вестибулярного аппаратов, усадившее его на четверть века на печку, но и сделавшее впоследствии народным героем, маленький Илюша из Мурома получил шайкой по хребту от голой девки, когда подсматривал в слюдяное окошечко городской бани и был уличен.

Александр Бушков"Как я редактировал «КУЗЬКИНУ МАТЬ»

(Документ 14)

ИМЕНЕМ КОРОЛЕВЫ. ОТ ИМЕНИ ПРЕЗИДЕНТА СМГ.

18 МАРТА 534 ГОДА.

СТРОГО СЕКРЕТНО. СРОЧНО.

ОТПРАВИТЕЛЬ: МИНИСТР ОБОРОНЫ СМГ, НАБОЛЬШИЙ ШЕФ ППС ГАЛАКТИКИ, И.О. ДИРЕКТОРА КГБ СМГ, АДМИРАЛ ФЛОТОВ, СТРАТЕГ-МАГИСТР И.Т.СУХОРУЧКО

АДРЕСАТ: БОЛЬШОЙ ШЕФ ППС (ЗАПАД) ГАЛАКТИКИ, ВОЙСКОВОЙ АТАМАН, СТРАТЕГ-МАСТЕР КРЕБЕНЬ М.Т.

СВЯЗЬ: «ПРЕЗИДЕНТ»

ПРИКАЗ:

"Настоящим ПРИКАЗЫВАЮ вам в кратчайший срок организовать наличными силами ППС Запада ударную группу, немедленно по готовности выйти к западному сектору S-80 "Погост" и произвести профилактическую очистку сектора до высоты вакуума 0,9. Операцией приказываю командовать лично. Срок выполнения задания – трое суток с момента получения приказа. Любые обстоятельства, могущие помешать выполнению приказа, считать несущественными. Попытки помешать выполнению задания с чьей-либо стороны приказываю беспощадно подавлять. Всю полноту ответственности – по законам военного времени – возлагаю лично на вас."

Министр Обороны ВКС СМГ Иосиф Сухоручко

18 марта 534 года – 22 часа 12 минут.

Центр, Столица, ГУ Генерального Штаба ВКС СМГ.

(Документ 15)

СТРОГО СЕКРЕТНО. СРОЧНО.

ВОЙСКОВОЙ АТАМАН КРЕБЕНЬ – МИНИСТРУ ОБОРОНЫ СУХОРУЧКО

СВЯЗЬ: «ПРЕЗИДЕНТ»

"Ваш приказ получен мною лично 18.3.534 – 23.36. Приступаю к выполнению немедленно."

Большой Шеф ППС (ЗАПАД) Матвей Кребень.

18 марта 354 года – 23 часа 40 минут.

ЕН-42202, орбита Аякс, борт флагмана ЗППС «Стратокастер».

Этот приказ Кребень получил, едва только успев навести подобие порядка на полупустом "Стратокастере". Бланк с шифровкой передали ему в ангаре 11, когда Кребень уже садился в адмиральский шаттл – он готовился начать бюрократический абордаж штабной планеты Аякс. Кребень не удивился приказу, хотя не ожидал его так скоро. Он дал на Аякс отбой и связался с Сухоручко лично. Хватит гуманизм разводить, сказал Сухоручко торопливо. Нет Мешка – нет кота в мешке, и нет проблемы. Из меня тут уже всю кровь выпили. Бросай все как есть, Кребень, собирай своих казаков и действуй. Подмоги дать не могу, сам понимаешь, только что от Колумбии отогнали супостата… Давай, мне некогда. Но гляди, Кребень – головой ответишь. Я не шучу. Я сам по краешку гуляю. Все, флаг. Кребень только и успел еще поздравить Сухоручку с долгожданным обретением поста Директора КГБ.

Кребень пришел к сектору S-80 "Стратокастером" в сопровождении пяти казачьих крейсеров через пятнадцать часов. Все рекорды организации боевой группы были побиты примитивнейшим способом: Кребень действительно бросил у ЕН-42202 все как есть, в системе не осталось ни одного казака. В конце концов, Сухоручко виднее, что более важно – сохранность архивов ЗППС или приличная высота вакуума на Погосте. Да, Кребень забрал с собой всех, включая команду крейсера Полугая "Конь Белый", но людей у Кребня не все равно не хватало: шипонесец пилотировался всего двумя вахтами, и самому атаману пришлось вспомнить молодость и посидеть за пультом. На полпути выяснилось, что мстительные аяксы, покидая "Стратокастер" утащили с собой коды доступа от главной огневой палубы. Главный инженер "Коня Каурого" войсковой старшина Тупота просидел в киберсистеме шипоносца сутки, пока ему удалось переписать пользовательские коды – чуть ли не от руки. Однако Тупота честно предупредил атамана: корректность настройки весьма условна, мощная антивирусная защита "Стратокастера" может сработать в любой момент и огневые операторы рискуют здорово получить по мозгам, а атаман – потерять весь шипоносец, поскольку элементы киберсистемы "Стратокастера" жестко сопряжены друг с другом, и, обнаруженный антивирусным блоком взлом одного, немедля приводит к демобилизации всех остальных, включая сервер комплекса жизнеобеспечения… А "Стратокастер" – слишком большой и умный корабль, чтобы пилотировать и использовать его мощности вручную… "Запросите вы Аякс, господин войтаман, – посоветовал Тупота, нетофилик и человек далекий от реальности, – вы – Большой Шеф, а у них в штаб-квартире – секретная библиотека, там должны быть все ключи и все коды… а я бы советовал погасить шипоносец, провести авральную консервацию, пересесть на "Коня Каурого", а шипоносец оставить, как он сейчас есть." – "И чем мне прикажешь работать над Мешком? – ядовито спросил Кребень. – Атомными бомбами?" Тупота пожал плечами. "Вот и думай, – сказал Кребень. – Сейчас иди спать, а начнем дело – лично пойдешь в систему и будешь удерживать настройку. Если потеряем шипоносец – получишь по голове первый. Скорее всего – расстреляю."

Эскадра Кребня вышла в риман невысоко над системой Лапута – в парсеке от Погоста – для ориентации на избранную точку огня. Обильно населенная – до тревоги на Погосте – нефтеналивная планета легла на левую руку эскадре, и Кребень приостановился, чтобы провести последний чек-ап, сказать несколько зажигательных речей усталому гарнизону и связаться с "Ямахой", несущей боевое дежурство над Пыльным Мешком. Кребень сильно рассчитывал на взаимодействие с одним из самых мощных шипоносцев на Западе, который, вдобавок, патрулировал Мешок с самого начала, и чья команда владела ситуацией в регионе больше, чем кто бы то ни было. Кребень вообще собирался передать тактическое командование акцией бригадиру Бояринову, ничуть не сомневаясь в его лояльности – по умолчанию, поскольку экипаж "Ямахи" был аяксовским едва ли наполовину, да и далеко "Ямаха" отстояла от событий на Столице и на "Стратокастере", информация, попадавшая в общие каналы, с вечера пятнадцатого марта подвергалась строгой цензуре, и особо интимные события передела власти на Западе дойти до Бояринова не могли… Но сначала Кребень позвонил на Столицу. Сухоручко, злой как черт, отрывисто рассказал о продолжении мистической чепухи с Маллиганом ("Расстреляю твоего Полугая, как только смогу его самого поймать. И Гневнева твоего – тоже расстреляю. При огромном стечении народа. Черт бы вас побрал, тиходонцев!") Президент со множественным инфарктом в больнице – несколько часов назад эпигона Ганди разобрал кондратий. Не все так уж плохо, военное положение устанавливается штатно, все частные рейсовики под строгим контролем – опасаться спонтанно возникающих, где не попадя, Спасителей Вселенной, всяких гринписовцев и прочих борцов за права человека тебе, Кребень, не надо… Словом, работай, войтаман. Некоторое время Кребень раздумывал, не задать ли Сухоручке прямой вопрос о результатах отлова уволившихся со службы жмеринцев, но не рискнул. Глаза Сухоручки горели огнем, но кресло Министра Внутренних Дел адмирал еще не захапал. А связаться с самим генерал-лейтенантом Арвидом Кребень не смог – "Господин генерал-лейтенант на операции!" – ответил секретарь, и Кребень разозлился: все играли втемную… ощущение глобального кризиса охватило Кребня… словно он, голый, выскочил из бани, и в темноте речку с терновником перепутал… Вопрос стоял так: по глотке ли Ёсе-адмиралу откушенное? Хотя, если он изловчится-таки все прожевать… Ладно, сказал себе Кребень. Играем дальше. С тем, что на руках – другого уже не будет.

Утром 19 марта на планете Миракль, на стадионе Колоссеум, состоялся, несмотря на начавшуюся войну, полуфинал Лиги Чемпионов Галактики по футболу (среди гуманоидов). Играли "Реал" (Мадрит) и бирюлевский "Спартак". Матч начался в 10 часов по среднему времени.

Во время первого тайма исторической встречи происходили нервные переговоры между командиром шипоносца "Ямаха" бригадиром ППС Дануприцатусом Бояриновым и Большим Шефом Запада войсковым атаманом Матвеем Кребнем. Кребень уговаривал Бояринова сложить оружие. Бояринов не соглашался.

Матвей Кребень был человеком жестким. И когда надо – жестоким. Хосе-Луис, где он начинал службу в полицейской ватаге свободного атамана Патько, был мир полный самого низкого отребья в Галактике, и редкий казак по завершении контракта мог похвастаться неокровавленными руками. Все люди умирают, а иным не грех и помочь.

Но в самом безумном сне войсковому атаману не приснился бы кошмар, детально, в красках, с запахами и цифрами, повествующий, как он, Матвей Кребень ведет бой с "Ямахой", пятикорпусным шипоносцем ППС Западной Области.

Матвей Кребень отлично знал, что такое – честь и совесть. Они многое для него значили. С совестью своей ему пришлось в свое время заключить сделку: она помалкивает, а он ее, по возможности, не напрягает больше, чем уже напряг, когда уходил с Хосе-Луиса в охрану Иосифа Сухоручко. Честь… Нет. Честь Кребень до сих пор держал чистой и сухой, как порох. Заказ Ларкин диктовала острая политическая необходимость. Да и помилуйте – убийства по заказу, как не крути, не произошло… И вообще – историю Ларкин Кребень относил в сферу своей совести, а не чести. Кто бы чего ни говорил… Однако сегодня Матвей Кребень, на мостике "Стратокастера", отдавая приказ об атаке и подавлении огня с мятежной "Ямахи", чрезвычайно остро ощутил, что именно карьера делает человека, а не человек – карьеру… А для карьеры категория чести – несущественное и вредное образование, вроде полипа в носу для народного трибуна…

Никакой чести нет в бою со своими. Особенно, если свои – в своем праве. Но без боя – что за карьера?

На мостике "Ямахи" бесперечь курили. Все были раздражены. Связь была включена по громкоговорителю. Бригадир Бояринов, капитан шипоносца, вел переговоры с Матвеем Кребнем, и хотел, чтобы обновленная команда "Ямахи" входила в курс дела в реальном времени. Не то время, чтобы рангами считаться. Или секретностью. Какая там еще секретность – на борту все наши.

Объемный портрет Большего Шефа Запада занимал весь десяти метров по диагонали главный осевой экран "Ямахи". При таком увеличении было хорошо видно, что Кребень плохо выбрит, а левая щека у него изъязвлена оспой. Бояринов нарочно перевел видео на большой экран: омерзение, вызывавшееся преувеличенной цифровой детализацией лика войтамана, было полезно сейчас, и прежде всего – ему самому, бригадиру Дануприцатусу Бояринову.

– Попробуем иначе, – сказал Кребень устало, но спокойно. – Попробуем так. На "Ямахе"! Всем моим! Слушай мою команду. Закрыть все огневые палубы, застопорить маневровые двигатели, закрыть порт, подойти к транспорту "Конь Каурый" и допустить на борт шипоносца досмотровую группу. Командир "Ямахи" Бояринов! Вы смещены со своей должности и арестованы, за неподчинение приказу и распространение мятежных настроений на борту вверенного вам шипоносца патрульно-пограничной службы. На "Ямахе"! Что скажете, мятежнички?

– Это хорошая попытка, – одобрительно сказал Бояринов. – Посмотрим, что выйдет. Мятежнички, дорогуши, провести перекличку.

– Впечатление такое, что ты заранее знаешь результат, бригадир, – сказал Кребень.

– Не знаю, – сказал Бояринов. – Самому любопытно. Всем моим, на шипоносце! Что скажете, аяксы?

– Да кэп! – в сердцах сказал старший офицер "Ямахи" кавторанг Цуладце. – Как о нас думаешь, вай мэ?! Давай выключай кино и продолжаем нести службу! Какой такой смещены со своей должности! Э, усатый! Ты кето такой?

Кребень игнорировал очередной восклик эмоционального кавторанга. Он ждал.

– Заткнись, милый, – попросил Цуладце Бояринов. – Когда надвигается глас народа, боги должны молчать. Шипоносец, на связь!

– Двигатель. Командир, кто нам там все каналы забил? Отключите нас от эфира, сами разбирайтесь, двигатель занят. Футбол же, кэп, не мешайте!

– Огонь один. Капитан Бологое, старший расчета. Войсковому атаману Кребню. Ответ отрицательный. Вашему приказу не подчиняемся, просим освободить частоту. Флаг огонь один.

– Огонь два – Данчик, дорогуша, да пошли ты его, да и дело с концом.

– Огонь три – ребята, го-ол! (Другой голос) Ответ отрицательный, пусть лучше скажет, куда девал сокровища убиенной нашей Мамы. Ежику ясно, что они там, псы, Маму присадили.

– Огонь четыре, Дан, не клепай нам мозги, отключи этого Еребня от эфира, а то девочек тут уже тошнит.

– Господин войсковой атаман, как командир гарнизона "Ямаха", я приношу вам свои извинения за порочащие вашу честь и достоинство непарламентские высказывания, допущенные моими подчиненными. У некоторых из них возникли серьезные проблемы с перемещениями по Галактике и они несколько взбудоражены; тем более, извините, вы со своими пришли к Погосту воистину не вовремя – сегодня футбол. Война войной – футбол футболом, – сложно сказал Бояринов. Неравномерно покрасневший (на экране) Кребень вежливо кивнул. Цуладце сунул Бояринову листок пластика. Кребень очень бы хотел посмотреть, что там было написано. А написан там был всего-навсего счет после первого тайма "Реал" (Мадрит) – "Спартак" (Бирюлево). Кребень действительно появился не вовремя.

– Я только одно хочу взять в толк, бригадир, – сказал Кребень терпеливо. – Ну, мятеж, неподчинение приказу, хамство непосредственному начальнику, – я это понимаю, это нормально. Футбол, опять же. Но вот смысл-то какой? Ну пойду я вас брать на абордаж. Накидаем пачек друг другу. Вряд ли вы меня всего потопите. Да нет, ну хорошо, ну потопите вы меня всего. А дальше-то? Стоять над пропастью во ржи до скончания активной массы в питателях? Но я ведь просто перекрою сектор, вызову из Центра платформу со звездным деструктором, через месяц ее приведут и я бабахну по вас и по Мешку одновременно, – из мертвой зоны. Что вы выигрываете, я не понимаю – месяц времени?

– Объяснить ему, мальчики? – спросил в сторону от камеры Бояринов. Кребень не слышал, ответили ли ему что-то, громогласный грузин, во всяком случае, промолчал. – Ну попробую. Слушайте, атаман, а вы сами так таки и не понимаете, что в Мешке люди, а, господин войсковой атаман? Ну как бы вам это объяснить… Дети там, женщины… Вот, на хер, как просто у вас выходит! Дали вам приказ, и ну вы его выполнять, как подорванный…

Кребень был вынужден признать, что известный ниггер и педрила Бояринов недаром выслужил бригадира и четыре года как водит "Ямаху". Ответить нечего. Нужно убивать.

– Хватит, наверное, – задумчиво сказал Кребень. – Чего там порожняка гонять… Бригадир Бояринов! Объявляю вас мятежником. На "Ямахе"! Всем моим! Приказываю арестовать офицерский состав шипоносца и лечь в дрейф, ожидая моего прибытия. В противном случае я уничтожу шипоносец. Как это, блин, не прискорбно. В последний раз предупреждаю.

– Господин войсковой атаман, – сказал Бояринов. – Я забыл сразу сказать… Дело в том, что у меня на корабле произошли некоторые кадровые изменения… Одним словом, вряд ли команда выполнит ваш приказ. Я его не скрываю, ретрансляция нашей беседы идет прямиком в помещения… дело в том, что я, мятежник Бояринов, здесь, на "Ямахе", кажется, самый добропорядочный гражданин. Все остальные – объявленные в общегалактический розыск преступники. Господин Кребень, на шипоносце находятся только выпускники жмеринской Школы. Им терять нечего, ну а я, по старой памяти, принял их на службу… Не обижайтесь, Кребень, вы не виноваты.

Кребня как обухом по лбу присадили.

– Где армейцы? – спросил он. – Где они?

– Я их списал на берег. По собственному желанию. Обеспечил транспортом. Правда без связи. Мало ли. А некоторые остались. Многие. Вот, например, летчик-космонавт, капитан второго ранга Цуладце. Господин войсковой атаман, ну сами подумайте, Центр Галактики – далеко, нам тут до ваших высоких сфер – как мужику забеременеть, мы здесь, на Периферии, люди простые – один за всех… Ну и остальные пафосные слова и выражения. Атакуйте. Вряд ли вам захочется сообщать своему Сухоручке, как один шипоносец заставил вас просить подкрепления. Тем более – платформу с деструктором. Да и удовольствие дорогое. Будем рады вас видеть. Судя по всему, вам до нас часа два лету. Очень хорошо. Футбол как раз кончится. И не пытайтесь нас обойти – кавитацию мы вам провести не дадим. У вас свой приказ – у нас свой. Посмотрим, чей круче. Флаг?