Сбежавшая медсестра

      - Все правильно, - сказал Мейсон. - Но вы ведь не просто частное лицо, вы частица некой организации.
      Свидетель, подумав, ответил:
      - Да, сэр.
      - И в ней работают еще и другие люди?
      - Да, сэр.
      - Вы всех работающих в вашей организации людей знаете?
      - Нет, конечно, не всех, - усмехнулся свидетель.
      - Но многих?
      - Да.
      - Следовательно, есть специалисты, имеющие такое же образование, или примерно такое же, как и вы?
      - Да, сэр.
      - А ваша организация располагает несколькими приборами для спектроскопического анализа, неправда ли?
      - Да, сэр.
      - Вы не являетесь руководителем этой организации?
      - Совершенно верно, не являюсь.
      - Выходят, другие сотрудники этой организации не обязаны отчитываться перед вами?
      - Нет, сэр.
      - Вы пытались маркировать лекарственные препараты доктора Малдена, чтобы облегчить их последующую идентификацию?
      - Да, сэр.
      - И пользовались для этой цели веществом, закодированным под номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять"?
      - Да, сэр.
      - Вы считаете это вещество особенно эффективным при идентификации наркотиков?
      - Да, сэр.
      - Использовали вы его с той же целью в других случаях?
      - Да, сэр.
      - В других делах?
      - Да, сэр.
      - А если, в результате внезапного совпадения, другой член организации, к которой вы принадлежите, решил бы, работая на этой же территории по другому заданию, использовать для идентификации наркотика все то же вещество под номером "шестьсот восемьдесят два сорок девять"?
      - Сомневаюсь, чтобы другие члены нашей организации вторглись на эту территорию.
      - Но стопроцентной уверенности у вас нет?
      - Подтвердить под присягой их отсутствие не могу.
      - Но вы в данный момент даете показания под присягой. Итак, можете вы поручиться, что таких людей нет?
      - Не могу.
      - Выходит, если другой работник вашей организации, равный вам по квалификации, вознамерится проследить наркотики, принадлежащие третьему лицу, он прибегнет все к тому же препарату "шестьсот восемьдесят два сорок девять"?
      - Ваша Честь, - обратился к судье Карл Харлей, - мне кажется, что это просто мелочные придирки.
      - Протест отклоняется, - возразил судья Тэлфорд. - Пусть свидетель ответит на этот вопрос.
      - В общем, конечно, - сказал Ломакс, - будучи предельно откровенным, я вынужден заявить, что обстоятельства, вами подразумеваемые, абсолютно нереальны. Но в принципе такая ситуация возможна. Да, возможна.
      - Вы с большой неохотой пошли на откровенность?
      - Да нет, ничего подобного.
      - С некоторым колебанием?
      - Ну, разумеется... все-таки я в щепетильном положении.
      - Ваше положение мешает вам быть честным?
      - Конечно же, нет.
      - Почему же вы колеблетесь?
      - Меня волнуют последствия моего ответа.
      - Значит, не правдивость, а последствия?
      - В каком-то смысле, да.
      - Получается, вы взвешивали последствия?
      - Да.
      - И при определенных обстоятельствах воздержались бы от ответа?
      - Этого я не говорил.
      - Вы не говорили, ваше поведение говорило за вас. Спасибо. У меня все.
      - Больше вопросов нет, - объявил Карл Харлей.
      Мистер Ломакс встал, собираясь покинуть кресло для дачи свидетельских показаний. Заместитель окружного прокурора зашептался о чем то со своим помощником Медисоном Ирвином. Наконец он встал и заявил:
      - Нам хотелось бы вернуть мистера Ломакса на свидетельское место... Мы забыли задать ему еще один вопрос.
      - Видимо, адвокат избежал ловушки, задавая не те вопросы, на которые делало ставку обвинение, - усмехнулся Мейсон.
      Карл Харлей сердито повернулся к Перри Мейсону, но тут же, осознав комизм ситуации, подчеркнутый улыбкой судьи Тэлфорда, сказал:
      - Прошу свидетеля вернуться на место.
      Ломакс снова занял кресло для дачи свидетельских показаний.
      - А не обнаружили вы еще чьи-нибудь отпечатки пальцев на фляге, фигурирующей как экспонат номер один?
      - Да, сэр, обнаружил.
      - Вы идентифицировали их?
      - Да, сэр. В трех случаях.
      - Вы сфотографировали их?
      - Да, сэр, вот они.
      - Прошу суд маркировать их в качестве экспонатов под номерами шесть, семь и восемь, - предложил Карл Харлей.
      - Принимаю ваше предложение, - заявил судья Тэлфорд.
      - Известно вам, чьи это отпечатки?
      - Да, сэр.
      - Чьи же?
      - Подсудимой, Стефани Малден.
      - Как вы установили данное обстоятельство?
      - Сравнив эти отпечатки с отпечатками пальцев, взятыми непосредственно у подсудимой.
      - А вот теперь, - ухмыльнулся заместитель окружного прокурора прямо в лицо Мейсону, - вы можете возобновить перекрестный допрос.
      - Мистер Ломакс, - улыбнулся свидетелю Мейсон, - вы обговаривали свои показания с господином заместителем окружного прокурора заранее?
      - Естественно, я объяснил ему, каким должно быть его выступление, встрепенулся Карл Харлей. - В конце концов, здесь ведь не Суд Присяжных. Зачем же задавать подобные вопросы?
      - Чтобы получить на них ответ, - сообщил Мейсон.
      - Отвечайте на вопрос, - приказал судья Тэлфорд.
      - Да, сэр, обговаривали.
      - И обговаривали, в частности, схему показаний?
      - Я не совсем понял вопрос, господин адвокат.
      - Не рекомендовал ли вам мистер Харлей предъявить Суду во время допроса отпечатки доктора Малдена, и только. А уж на перекрестном допросе, когда я заинтересуюсь другими уликами, вы припрете меня к стенке информацией, что на фляжке найдены отпечатки пальцев моей подзащитной?
      Свидетель поерзал в кресле.
      - Отвечайте на вопрос! - потребовал Мейсон.
      - Ваша Честь, - запротестовал Карл Харлей, - мы впустую тратим драгоценное время. Это же общепринятая практика, что и адвокаты, и обвинители, как правило, обговаривают с ключевым свидетелем стратегию его поведения на процессе, основные тезисы и характер его ответов.
      - Мой вопрос несколько шире, - сказал Мейсон, - и я хотел бы получить на него ответ.
      - Протест, если таковой имеет место, отклоняется, - распорядился судья Тэлфорд. - Отвечайте на вопрос, мистер Ломакс.
      - В общем, дело обстояло именно так, - ответил свидетель.
      - И вы пошли на это? - спросил Мейсон.
      - А что мне было делать?
      - Вы согласились замалчивать обнаружение отпечатков миссис Малден на фляжке до начала перекрестного допроса, а затем при первой же возможности, огорошив меня, запротоколировать этот факт. Верно?
      - Ну, в принципе, верно...
      - Значит, - подытожил Мейсон, - вы с предубеждением относитесь к подсудимой.
      - Что вы, нет, конечно.
      - Тогда, ко мне?
      - Да нет же, просто я свидетель обвинения.
      - Значит, вы предубеждены в пользу обвинителей?
      - Мне не нравятся слово "предубежден", - заявил свидетель.
      - А мне безразлично, что вам нравится, а что не нравится, - заметил Мейсон. - Я хочу установить, имея на то законное право, наличествует ли в вашей позиции элемент предубеждения. Я выясняю, не предубеждены ли вы в пользу обвинения.
      - Не настолько, чтобы исказить в своих показаниях истину.
      - Но настолько, чтобы вступить в заговор с прокуратурой и подстроить мне ловушку. Кабы я угодил в нее, пресса представила бы публике подсудимую в самом непривлекательном свете, нанеся громадный ущерб перспективам разбирательства.
      - Но, мистер Мейсон, думаю, факты говорят сами за себя.
      - О фактах я пока не говорю. Я говорю о вашем поведении, которое само по себе становится в ходе судебного разбирательства значимым фактом. Ведь вы свидетель. Если вы предубежденный свидетель, это неизбежно отразится на ваших показаниях, безразлично, сознаете вы это или нет. Итак, я спрашиваю вас: вы предубежденный свидетель?
      - Я свидетель обвинения и воспринимаю себя таковым.
      - Другими словами, ваше личное благополучие зависят от выступлений в роли свидетеля?
      - Не совсем так.
      - В свидетеля вас приглашает прокуратура?
      - Да, сэр.
      - Значит, ваш профессиональный успех в значительной мере предопределяется вашей готовностью сотрудничать с прокуратурой?
      - В общем, да.
      - А теперь скажите, какие еще отпечатки обнаружены на фляжке?
      - Множество. В том числе смазанные, идентификации не поддающиеся.
      - А поддающиеся идентификации, кроме уже упомянутых, имеются?
      - Да, там полно, самых разных. Некоторые весьма отчетливы, но как узнать, кому они принадлежат? А...
      - Среди этих других отпечатков, - прервал его Мейсон, - а я говорю только об отчетливых, были такие, которые вам удалось идентифицировать путем сравнения с другими отпечатками пальцев?
      Ломакс заколебался, перевел взгляд на Карла Харлея, и, наконец, ответил:
      - Да, сэр. Я идентифицировал отпечатки Раймона Кастелло, шофера и авиамеханика доктора Малдена.
      - Сколько отпечатков?
      - Два.
      - И еще вопрос. Отпечатки Кастелло хоть в одном случае перекрывают собой отпечатки подсудимой?
      - Не могу... не уверен. Они вроде бы одновременные... Трудно сказать.
      - Как эксперт-криминалист вы сообщили полиции после изучения фляжки, что отпечатки, на ней обнаруженные, принадлежат доктору Малдену, Стефани Малден, Раймону Кастелло?
      - Да, сэр.
      - А другие отпечатки, поддающиеся идентификации, там есть?
      - Да, сэр.
      - Чьи же?
      - Не знаю.
      - Вы их сфотографировали?
      - Да, сэр.
      - Значит, на фляжке вы обнаружили целую серию различных отпечатков?
      - Да, сэр.
      - Чем вы это объясняете?
      - Затрудняюсь ответить. Отчасти, видимо, атмосферными условиями, отчасти, полированной, поистине зеркальной поверхностью фляжки.
      - Ответьте с предельной добросовестностью профессионала на такой вопрос: существуют ли признаки, указывающие, что Раймон Кастелло держал в руках фляжку после Стефани Малден?
      - Ну... там, конечно... не могу быть уверен.
      - А как вы думаете?
      - Не хотелось бы говорить.
      - Почему же?
      - Потому что прядется поставить обвинителей в такое положение, что...
      - Пусть вас не беспокоят побочные эффекты свидетельства, - заметил Мейсон. - Меня интересует правда. Как вы считаете, прикасался Раймон Кастелло к фляге после Стефани Малден?
      - Не знаю.
      - Если его отпечатки лежат поверх ее отпечатков, значит, прикасался?
      - Ну, да.
      - Так что же? Лежат его отпечатки поверх ее отпечатков?
      - Что ж, на вопрос, заданный в такой форме, я вынужден буду ответить. По моему мнению, весьма вероятно, что Раймон Кастелло держал фляжку в руках после миссис Малден.
      - Вы неохотно признаете это?
      - Да... Но ведь признаю...
      - Преодолевая внутреннее сопротивление?
      - Да.
      - А теперь скажите, - продолжал Мейсон, - были еще какие-нибудь отпечатки поверх отпечатков миссис Малден?
      Какое-то время свидетель молчал, затем ответил:
      - Некоторые отпечатки, принадлежащие неизвестному лицу, лежат поверх других отпечатков. Не всех, но многих, причем, так сказать, по всей площади фляжку, затрагивая отпечатки пальцев всех идентифицированных лиц.
      - И вы не знаете, чьи это отпечатки?
      - Нет, сэр.
      - Можете вы сделать вывод, что это неизвестное лицо было последним, кто держал фляжку в руках?
      - Нет, сэр, не могу. Я предпочел бы высказаться на сей счет, что этот человек держал фляжку в руках после доктора Саммерфилда Малдена, миссис Малден и Раймона Кастелло, но отнюдь не исключено, что и после него доктор Малден, миссис Малден и Раймон Кастелло снова брали фляжку. Потому что отпечатки незнакомца не перекрывают каждый отпечаток остальных.
      - У меня все, - сказал Мейсон.
      И снова Карл Харлей и Медисон Ирвин зашептались.
      - Приглашайте следующего своего свидетеля, господин заместитель окружного прокурора, - сказал судья Тэлфорд, взглянув на часы.
      - Ваша Честь, разрешите нам посоветоваться, - попросил Харлей. - Тут у нас проблема, кого вызвать следующим...
      Судья кивнул. Карл Харлей вновь наклонился к Ирвину, с видимой горячностью, хотя и шепотом отстаивая свою точку зрения. Наконец, он встал и заявил:
      - Быть может, Ваша Честь, мы обременим Высокий Суд избыточными доказательствами и злоупотребим его временем, и тем не менее обвинение сочло своим долгом пригласить на свидетельское место Раймона Кастелло именно сейчас. Пусть Раймон Кастелло, принесет присягу и займет место для дачи свидетельских показаний.
      Среди помощников шерифа, державших свидетеля под стражей, возникло замешательство. Только минуты через три запыхавшийся охранник ввел Раймона Кастелло в зал суда.
      Пока свидетель шел к свидетельскому креслу, Мейсону предоставилась возможность изучить новое действующее лицо. Шоферу было немногим больше тридцати. Он был хорошо сложен и подтянут. У Кастелло был высокий лоб, довольно длинный нос, красиво очерченный рот и копна вьющихся черных волос, доставлявших ему немало хлопот. В целом он производил довольно приятное впечатление, хотя что-то в его манерах держаться настораживало.
      Кастелло сообщил секретарю суда свое имя, возраст, место жительства и повернулся к заместителю окружного прокурора.
      - Вы знали доктора Саммерфилда Малдена при жизни? - спросил Карл Харлей.
      - Да, сэр.
      - Вы состояли у него на службе?
      - Да, сэр.
      - Чем конкретно вы занимались?
      - Я механик. Занимался его автомобилем, катером и самолетом. Исполнял обязанности шофера и мастера на все руки.
      - Доктор Малден имел собственный самолет?
      - Да, сэр.
      - А вы этот самолет обслуживали?
      - Да, сэр.
      - Как вы готовили доктора Малдена к полетам? Меня интересует обычная, привычная процедура.
      - Когда доктор Малден собирался в путешествие, я отвозил его в аэропорт. Самолет поднимался в воздух, я ставил машину в гараж и дожидался у телефона дальнейших инструкций, чтобы встретить его по возвращении. На обратном пути доктор вел машину сам, а я оставался в аэропорту. Осматривал двигатель и заправлял самолет горючим. А затем возвращался домой на автобусе или маршрутном такси.
      - А теперь обратимся к девятому числу текущего месяца, то есть к дню, когда доктор Малден погиб. Что происходило в этот день?
      - Со мной ничего не происходило.
      - Как вас следует понимать?
      - В тот раз доктор Малден не просил меня доставить его в аэропорт.
      - Осведомлены ли вы в общих чертах о привычке доктора Малдена взбадривать себя во время полета?
      - Осведомлен, сэр.
      - Что это за привычка?
      - Он всегда имел при себе серебряную фляжку с пинтой виски.
      - Я покажу вам сейчас фляжку, маркированную как экспонат номер один. Видели вы эту фляжку прежде?
      Свидетель взял фляжку, внимательно осмотрел, потом кивнул:
      - Да, эту фляжку доктор Малден всегда имел при себе.
      - Ваша Честь, прошу теперь, чтобы фляжка, маркированная как экспонат номер один, была приобщена к делу в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под тем же номером, - заявил заместитель окружного прокурора. - Поскольку фляжку только что опознали, фотографии, фигурировавшие здесь ранее, также должны быть зарегистрированы в качестве вещественных доказательств со стороны обвинения с соответствующими номерами.
      - Минуточку, - бросил Мейсон. - Хочу воспользоваться своим правом на перекрестный допрос в отношении этого экспоната до того, как просьба обвинителя будет уважена.
      - Принимайтесь за перекрестный допрос, - разрешил судья Тэлфорд.
      Мейсон поднялся, покинул свое место за адвокатским столом и подошел к свидетелю. И обвинитель, и судья, и многочисленные зрители отлично понимали, что вопросы Мейсона не имеют своей единственной целью злополучную фляжку, что адвокат попытается вывернуть Кастелло наизнанку, а потому с напряженным вниманием ждали начала этого драматического действия. Свидетель с вызывающим выражением поднял глаза на Перри Мейсона, но несколько секунд спустя не выдержал пристальный взгляд адвоката и потупился.
      - Я заметил, - заговорил Мейсон непринужденно, - что, разглядывая эту фляжку, вы помедлили, прежде чем ответить на вопрос, принадлежит ли она доктору Малдену. Вы повертели ее в руках и изучили со всех сторон.
      - Естественно! - с иронией в голосе заметил Раймон Кастелло. - Мог ли я давать показания по столь важному делу, не убедившись в своей правоте?
      - Вот именно, - согласился Мейсон. - Насколько я понимаю, вы искали некий опознавательный знак.
      - Я хотел увериться в своих предположениях.
      - Вы искали определенную отличительную метку?
      - Ну, не совсем так.
      - А что же вы искали?
      - Что-нибудь, позволяющее опознать эту фляжку.
      - И вы опознали ее?
      - Ну да, я же ответил.
      - Следовательно, вы нашли отличительную черту?
      - Я убедился, что это именно та фляжка.
      - И все-таки, ответьте, нашли ли вы то, что искали?
      - Нашел ровно столько, сколько нужно, чтобы ее опознать.
      - Вам известно, что таких фляжек на свете сотни, тысячи, что эта фляжка тиражируется производителем в огромных количествах?
      - Да, конечно.
      - И поэтому, как вы сами заявили, вам нужно было удостовериться в ее подлинности, прежде чем эту подлинность засвидетельствовать.
      - Да, сэр.
      - Потому-то вы и пытались обнаружить на фляжке опознавательный знак?
      - Я хотел убедить себя в том, что это именно фляжка, принадлежавшая доктору Малдену.
      - Значит, вы искали отличительный знак?
      - Я искал нечто такое, что утвердило бы меня в моей правоте.
      - И вы уверились в своей правоте?
      - Да, сэр.
      - И сохраняете эту уверенность до сих пор?
      - Да, сэр.
      - Значит, вы нашли и то самое "нечто", которое искали? Расскажите Суду, что именно?
      - Я... ну, просто по общему виду.
      - А что насчет общего вида?
      - Я... я уверен, вот и все. Стараясь отличить знакомого человека от постороннего, мы ведь не измеряем длину носа, не записываем нигде цвет глаз или фасон прически. - Кастелло с видом победителя повернулся к заместителю окружного прокурора, потом вновь уставился на Мейсона.
      - Отличный пример, - заметил Мейсон, - просто замечательный.
      - Я узнаю своего приятеля, - продолжал Кастелло, - не вычисляя длину его носа в долях дюйма.
      - Я понял, - сказал Мейсон. - А когда вас осенила эта идея, мистер Кастелло?
      - Какая идея?
      - Аналогия между фляжкой и физиономией вашего приятеля.
      - Я вас не понимаю.
      - Напротив, отлично понимаете, - сказал Мейсон - Будем откровенны, мистер Кастелло. Вы бойко отчеканили свои показания, после чего оглянулись на прокурора, как ученик, продекламировавший стишок, на учителя. Значит, это заместитель окружного прокурора посоветовал вам воспользоваться такой аналогией, если я поинтересуюсь, какой отличительный признак помог вам опознать фляжку?
      - Я... ну, мы обсуждали с мистером Харлеем эту проблему.
      - И в частности предусмотрели мой вопрос, после чего мистер Харлей полюбопытствовал, как вы на него ответите?
      - Ну, разговор у нас был самый общий.
      - Это ведь факт, - продолжал Мейсон, - именно мистер Харлей, сидящий в данный момент на месте обвинителя, подсказал вам, что на мой вопрос, по каким признакам вы идентифицируете фляжку, нужно ответить, что по общему виду, без особых опознавательных ориентиров, примерно так, как отличают приятеля от незнакомца. Верно?
      Кастелло заколебался, покосился на Карла Харлея и тут же отвел глаза.
      - Отвечайте, - настаивал Мейсон.
      - Я действительно посоветовал ему нечто в этом роде, - вмешался Карл Харлей, стараясь побыстрее отделаться от щекотливой темы. - Мне казалось, что при сложившихся обстоятельствах подобный комментарий вполне уместен.
      - Вы слышали, что говорит господин обвинитель? - спросил Мейсон Кастелло.
      - Да, сэр.
      - Это правда?
      - Да, сэр.
      - Сейчас вы это охотно признаете. А почему вы колебались?
      - Я размышлял.
      - О чем вы размышляли?
      - Пытался вспомнить.
      - И не могли?
      - Нет, сэр, сразу не мог.
      - Но ведь свои показания вы изложили без запинки.
      - Ваша Честь, - встрепенулся Харлей. - Я протестую. Дискутируются вымышленные обстоятельства. Я просто подсказал свидетелю аналогию - вот и все.
      - Протест отклоняется, - распорядился судья Тэлфорд. - Хотя, мистер Мейсон, ситуация уже вполне разъяснялась.
      - Спасибо, Ваша Честь, - сказал Мейсон. - А теперь, отстояв свою точку зрения, я не возражаю против приобщения фляжки к делу в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения.
      Мейсон вернулся на свое место.
      Карл Харлей опять остался один на один со свидетелем, уже далеко не таким спокойным, как прежде.
      - Я хотел бы услышать от вас, мистер Кастелло, - решительно начал Харлей, - что происходило за день до трагической гибели доктора Малдена, точнее, восьмого числа вечером.
      - У меня состоялся разговор с миссис Малден.
      - Упоминая миссис Малден, вы имеете в виду миссис Стефани Малден, вдову доктора Малдена, присутствующую на данном процессе в качестве обвиняемой? Она находится в этом зале рядом с мистером Мейсоном.
      - Совершенно верно, сэр.
      - Где состоялся ваш разговор?
      - У меня в квартире.
      - Следует ли вас понимать в том смысле, что миссис Малден сама явилась к вам на квартиру?
      - Да, сэр.
      - В котором часу?
      - Приблизительно в шесть.
      - В шесть вечера?
      - Да, сэр.
      - Имел ваш разговор отношение к фляжке и к ее содержимому?
      - Да, сэр.
      - Перескажите, пожалуйста, Суду, о чем с вами говорила подсудимая.
      - Минуточку! - вмешался Мейсон. - У меня имеются возражения против такого подхода к разбирательству. Если, однако, он приемлем для судьи и обвинителя, я оставлю возражения при себе, пока не прослушаю ответы на эти вопросу. Если я сочту протест обоснованным, попрошу Суд его удовлетворить.
      - Обвинению это предложение подходит? - спросил судья.
      - Вполне подходит, - ухмыльнулся Карл Харлей. - Прослушав показания, господин адвокат воздержится от протестов.
      - Прошу стороны воздерживаться от личных выпадов, - сказал судья Тэлфорд. - Что ж, мистер Мейсон, я оставляю за вами право на протест. Суд заслушает показания свидетеля о характере и содержании того разговора.
      - Расскажите, о чем тогда шла речь, мистер Кастелло, - попросил Карл Харлей.
      - Миссис Малден сообщила мне, что к ее мужу едет старый друг, у которого где-то здесь, в санатории, лежит парализованный родственник. Доктор проконсультирует этого родственника, а потом вместе с другом вернется домой.
      - Назвала она имя этого друга?
      - Да, сэр.
      - Кто же он?
      - Мистер Дарвин Керби. Давний друг доктора Малдена, еще со времен армейской службы.
      - Продолжайте. Что еще говорила миссис Малден?
      - Что она будет занята с гостем и вечером ко мне не придет.
      - У вас с ней было на этот вечер назначено свидание?
      - Да, сэр.
      - И она пришла к вам в шесть часов, чтобы предупредить, что в силу сложившихся обстоятельств прийти не сможет?
      - Да, сэр.
      - А о чем еще она говорила?
      - Она отдала мне фляжку с виски.
      - И что-нибудь сказала при этом?
      - Сказала, что это фляжка доктора Малдена, ее надо отнести в самолет и что доктор завтра отбывает в Солт-Лейк-Сити, а фляжку она наполнила сама.
      - Она сказала, что сама наполнила фляжку?
      - Да, сэр.
      - Насколько я помню, вы утверждал, что доктор Малден имел обыкновение брать с собой в полет виски?
      - Да, сэр.
      - Доводилось вам летать с доктором Малденом?
      - Да, сэр.
      - В качестве пассажира?
      - Иногда в качестве пассажира, иногда, если доктор Малден чувствовал себя утомленным, в качестве пилота.
      - У вас есть лицензия?
      - Да, сэр.
      - А вам известно, зачем доктор Малден брал с собой виски?
      - Он говорил мне, что...
      - Неважно, что он вам говорил. Что вы сами знаете зачем?
      - Ну, он подбадривал себя глотком-другим... Чтобы не уснуть.
      - Чтобы не уснуть?
      - Он принимал таблетку кофеина и запивал ее виски. Эта смесь оказывала на него стимулирующее воздействие.
      - А теперь, во избежание недоразумений, уточним, - сказал Карл Харлей. - Из ваших показаний явствует, что миссис Стефани Малден, обвиняемая по данному делу, передала вам вечером восьмого числа текущего месяца, около шести часов, фляжку, заявив, якобы сама налила туда виски.
      - Да, так она сказала.
      - Речь идет о фляжке, принятой в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под номером один?
      - Да, сэр.
      - И как вы поступили с этой фляжкой?
      - Спустился в гараж, где держит свою машину доктор Малден, и упрятал ее в карман подушки, обычно используемой в качестве походного бара.
      - Речь идет о кислородной подушке, которая здесь фигурировала?
      - Да, сэр.
      - Что произошло дальше?
      - Ну, я ожидал, что позвонит доктор Малден, я должен был везти его в аэропорт. Но вечером он не позвонил, на следующее утро тоже не позвонил. Я ждал до полудня на случай, если он все-таки позвонит. Думал, может, он уехал по срочному вызову...
      - Не имеет значения, что вы думали. Что происходило?
      - Ну, я ждал у себя в комнате звонка.
      - Но звонка не последовало.
      - Да, сэр.
      - И в аэропорт доктора Малдена вы не отвозили?
      - Нет, сэр.
      - Попадалась вам еще эта фляжка?
      - Нет, сэр.
      - В тот вечер вы разговаривали с миссис Малден на другие темы?
      - Да, сэр.
      - По-прежнему в вашей комнате?
      - Да, сэр.
      - И о чем же она говорила?
      - Сказала, что, по ее мнению, доктор Малден долго не протянет. А потом спросила, женюсь ли я на ней, если с ее мужем что-нибудь случится?
      Мейсон услышал порывистый вдох и судорожный выдох у себя за спиной. Миссис Малден гневно прошептала:
      - Лжец! - Она попыталась подняться, но Мейсон положил руку ей на локоть и негромко сказал:
      - Сидите.
      Репортеры обратили внимание на этот эпизод.
      Карл Харлей обратился к свидетелю:
      - Сейчас я не стану прояснять содержание других ваших разговоров с миссис Малден или характер ваших взаимоотношений с ней. Я интересуюсь исключительно этим разговором. Вам понятно?
      - Да, сэр.
      - Значит, именно там и тогда она вам сказала, что, по ее мнению, доктору Малдену осталось жить недолго, я спросила, женитесь ли вы на ней, когда она останется вдовой, или что-то в том же роде?
      - Да, сэр.
      - Начинайте перекрестный допрос, - бросил Карл Харлей Мейсону.
      Мейсон поднялся.
      - Если Высокий Суд не возражает, я именно сейчас заявлю свой протест против избранной обвинением тактики.
      - Пожалуйста.
      - Эти показания преследуют вполне определенную цель, - сказал Мейсон. - Обвинение хочет показать, что подсудимая имела доступ к наркотическим препаратам, коими доктор Малден располагал в силу своего профессионального положения, показать, что она знала о его привычке подбадривать себя глотком-другим из этой фляжки, показать, что она заполнила эту фляжку виски, воспользовавшись возможностью подсыпать туда наркотиков, и, наконец, показать, что доктор Малден, одурманенный этим зельем, утратил власть над машиной и потерпел аварию.
      Судья Тэлфорд посмотрел на обвинителя:
      - В принципе это верно, не так ли, господин заместитель окружного прокурора?
      - Да, Ваша Честь, - отозвался Харлей. - Вдобавок оговорюсь, что мы ведь пока только констатировали наличие сульфата морфия в виски, не ссылаясь на результаты количественного анализа. А я намерен доказать, что виски было начинено лошадиной дозой препарата. Даже глоток такого виски оглушает человека, притупляет чувствительность. Сонливость с последующей потерей сознания должны были надвинуться на пилота с такой быстротой, что он никак не мог совладать с собой и с машиной, даже сохраняя максимальный контроль над своими ощущениями. Суд не вправе игнорировать все эти обстоятельства, какой бы протест не предъявил господин адвокат. В моем распоряжении есть свидетель, готовый огласить результаты количественных исследований.
      - Я вполне согласен с господином обвинителем, - сказал Мейсон, поклонившись судье. - Поскольку в процедуре не участвует присяжные, я полагаю, что Суду имеет смысл принять во внимание концепцию обвинителя и доказательства, им представленные. С другой стороны, я преисполнен решимости оспорить любые доказательства, преследующие цель связать мою подзащитную с преступлением, пока не будет доказано, что само преступление было совершено. Я опираюсь на общеизвестный принцип права, который гласит, что прежде, чем искать преступника, необходимо доказать "корпус деликте".
      Мейсон любезно улыбнулся и сел.
      Судья Тэлфорд повернулся к обвинителям.
      - Вы хотите возразить? - спросил он, сохраняя маску полной беспристрастности.
      - Я всецело разделяю общие принципы юриспруденции, - заявил рассерженный Карл Харлей. - Но не понимаю, на что намекает мистер Мейсон. "Корпус дэликти" установлен. Перед нами труп человека, умерщвленного при помощи отравленного виски. В соответствии с вещественными доказательствами, которыми мы располагаем к данному моменту, напиток был умышленно отравлен подсудимой - женщиной, извлекающей из смерти мужа немалую выгоду. Должен отметить, что на данное разбирательство я выношу далеко не все доказательства, которые намерен предъявить Суду Присяжных. Сейчас я просто стараюсь подкрепить уликами мотивы обвинения. Мы сомневались, стоит ли именно здесь приводить мистера Кастелло к присяге, потому что предвидели придирки защиты и преимущества, которые она попытается извлечь из его показаний.