Франц взглянул на крышу – из трубы вился дымок. Это означало, что в домике кто-то есть. В воздухе пахнуло свежей сдобой, и в пустом желудке послышалось подозрительное ворчание. Кто бы ни жил в этой глуши, он не откажет уставшему путнику в куске хлеба.
      Калитка была не заперта, и он пошел по дорожке прямо к дому. Громко постучав в дверь, он стал ждать реакции хозяев.
      – Заходи, я не закрывала! – донесся до него приглушенный женский голос.
      Франц, пожав плечами, вошел в маленькую нежилую комнатку, служившую прихожей, где стояли инструменты и разная обувь.
      – Ты что-то рано сегодня. Я еще ужин не приготовила. Вот только с тестом управилась. Оно никак не желало подходить… Наказание, в самом деле. Рик, что молчишь?
      – Добрый вечер, – вежливо поздоровался Франц, останавливаясь на пороге кухни. – Простите за беспокойство, но, возможно, вы позволите мне у вас переночевать?
      Хрупкая миловидная женщина лет тридцати растерянно застыла с полотенцем в руках. Она была одета в темно-серое платье с зелеными оборками и синий передник. На голове женщины был белый, вышитый полевыми цветами платок, из-под которого выбивались медного цвета пряди.
      – Я не причиню вам неудобства, – поспешно сказал мастер, видя ее растерянность. – Погреюсь возле печки и рано утром уйду. Понимаете, я выехал вчера из Таурина, но на меня напал жуткий зверь, мой конь испугался и…
      – Ах, что вы, дело совсем не в этом, – улыбнулась женщина, чуть повернув к нему лицо. – Просто у нас так редко бывают чужие, что я удивилась, услышав незнакомый голос. Оставайтесь, конечно. Муж скоро должен вернуться. Я соберу на стол, и мы вместе поужинаем. А как вы нас нашли?
      – Я шел по дороге и заметил ведро, стоящее на обочине. Полное картофеля. Пытался разрешить эту загадку, но не слишком в этом преуспел. Может, вы мне поможете?
      – Все зависит от того, как вы относитесь к маленьким народам. Хотите пить?
      – Очень, – с жаром сказал Франц. – Пить я хочу даже больше, чем есть. Простите, – сконфуженно пробормотал он, – случайно вырвалось.
      Женщина усадила его на лавку и налила в кружку молока.
      – Пейте, оно свежее.
      – Вы держите корову?
      – Да. Это очень удобно – всегда есть молоко, творог, масло. А иногда, – она заговорщицки понизила голос, – и мясо.
      – Я не представился. Мое имя – Франц.
      – Дайна, – приветливо кивнула женщина, продолжая хлопотать по хозяйству.
      Франц внимательно следил за ней и пришел к неутешительному выводу, что хозяйка этого дома слепа. Ее большие карие глаза не видели ничего, кроме своего внутреннего мира. Мастер не решался спросить о своей догадке прямо и только дивился, с какой легкостью Дайна впустила в дом незнакомого человека. Неужели она нисколько его не боялась? Мало ли какие проходимцы по лесу ходят… А вдруг он бандит?
      – Вам все еще интересно?
      – Вы имеете в виду ведро? Да, конечно, – поспешно сказал Франц. – Но только при чем тут маленький народ?
      – Это для них картофель.
      – Для фейри?
      – Да, для кого-то из них. С этим народцем никогда не разберешь, что к чему. Муж не знает, кто именно забирает его – он не видел, но раз в месяц мы оставляем ведро на обочине, а утром находим его полное свежих ягод или грибов.
      – Чудеса. Никогда о таком не слышал. Обычно фейри вредят людям.
      – Чаще всего люди сами виноваты в этом. Маленький народ очень обидчив, но добро не забывает. Оттого-то со всеми нужно жить в мире, – поучительно сказала женщина, поправляя выбившуюся прядь. – В лесу особенно. Лучше мы будем обмениваться подарками, чем они будут воровать овощи с грядки или из подвала.
      – А могут и дом поджечь, – пробормотал Франц, припоминая одну грустную историю.
      – Нет, дом – это для них святое. Они всякое жилище почитают, чье бы оно ни было. Дома скорее люди поджигать горазды.
      – Простите, это не мое дело, но почему вы живете в лесу? В городе же гораздо удобнее.
      – Длинная история, – покачала головой Дайна. – Спросите об этом лучше Рика. Если он захочет, то расскажет. А что касается меня, то лучше уж жить в лесу с фейри, чем с некоторыми представителями рода человеческого. Они более добросердечны.
      Женщина замолчала и занялась приготовлением ужина. Она прекрасно ориентировалась на кухне, отлично зная, где лежит та или иная вещь. Слепота нисколько не мешала ей. На губках Дайны то и дело проскальзывала легкая улыбка – она улыбалась собственным мыслям.
      В доме было тепло, и Франца, напившегося молока, стало клонить в сон. Он прислонился к горячему боку печки и закрыл глаза. Ему казалось, что он сомкнул их всего на минутку, но когда вскочил, встревоженный шумом, то увидел, что за окном стоит глубокая ночь.
      В дверях показался худощавый человек с аккуратно подстриженной бородой каштанового цвета. Он был старше Дайны лет на десять. На нем был темно-зеленый костюм, какой носят лесничие, и высокие сапоги с отворотами. Он снял широкополую, видавшие виды шляпу с длинным тонким пером и удивленно уставился на незнакомца.
      – Дайна! Неужели ты завела себе любовника? – полушутливо спросил он, хотя его глаза смотрели настороженно. – А я удачно поохотился. Два зайца в силки попались.
      – Рик, скажешь тоже! – Дайна поцеловала мужчину в щеку. – Какой любовник? У человека убежала лошадь, и он попросился переночевать. Я его и впустила.
      – А это лошадь так изорвала вашу одежду? – Рик вопросительно поднял бровь, пожимая мастеру руку. В отличие от жены он был подозрителен и не скрывал этого, предпочитая сразу выяснить намерения незнакомца.
      – Не совсем. Это был… оборотень. Дурацкая история.
      – Вы убили его?
      – Да, на этот счет можете не беспокоиться, – твердо ответил мастер. – Но мой конь действительно подвел меня. В седельных сумках были припасы, запасное оружие и одежда. Рукава после боя пришли в негодность, – добавил он, предупреждая возможные вопросы. – Я хотел извести их на бинты, но, видимо, не судьба. Кстати, меня зовут Франц.
      – Риккроу. Можно просто Рик. Я, как вы могли догадаться, муж Дайны и смотритель здешнего леса. Вы, наверное, голодны?
      – Немного, – поскромничал Франц. Есть ему хотелось Ужасно.
      – А что такое вы сказали про бинты? – заволновалась женщина. – Вы ранены? Это серьезно? А я сразу и не подумала об этом!
      – Нет-нет. Сущие пустяки.
      – Дайна, нагрей воды, пожалуйста, – попросил Рик. – Если ими сейчас не заняться, то к утру может начаться воспаление.
      Практически против своей воли Франц был посажен в центр комнаты и, несмотря на его горячие заверения в том, что с ним все в порядке, забинтован по всем правилам врачебного искусства. Рик заставил его раздеться и внимательно осмотрел спину.
      – Глядите, в вас впились кусочки гранита. – Он вытащил камешки и показал их Францу.
      – Да, меня беспокоила левая лопатка, – признался мастер. – Но я думал, что это пройдет со временем. Кости ведь были целы.
      – Пройдет? Это вряд ли. С какой силой надо было упасть на спину, чтобы заработать такие раны?
      – Оборотень попался крупный.
      – На груди тоже свежий шрам.
      – Последнее время мне не везет. С еще одним оборотнем я встречался несколько дней назад.
      – Выходит, что вы для них лакомый кусочек. Они вас сами ищут.
      – Простая случайность, – отмахнулся Франц. – Пора тяжелая. Осенью всегда много нечисти. Вас волки не беспокоят?
      – Нас нет, но они беспокоят нашу корову, – возмущенно вставила Дайна. – От их воя у нее молоко пропадает.
      – С волками мы разберемся, – хмуро сказал Рик. – Было бы о чем волноваться.
      – Садитесь ужинать. Еда уже на столе и быстро остывает.
      Хозяин поставил для Франца стул с высокой спинкой и вручил ложку. Уговаривать мастера не было нужды. Аромат гречневой каши с маслом, котлет, пирожков с грибами и малиновым вареньем был слишком большим соблазном. Он набросился на еду, как узник Черной башни, где, как известно, в качестве дополнительного наказания заключенных морят голодом.
      После более чем плотного ужина Рик украдкой поцеловал руку Дайны, обнявшей его, и она довольно усмехнулась.
      – Я тебе трубку принесла. – Она протянула ему простенькую деревянную трубку, вырезанную в виде головы оленя. – Ты же, как всегда, станешь курить?
      – Да, сейчас пойду. Спасибо за ужин.
      – Все было очень вкусно, – в свою очередь поблагодарил Франц, дожевывая вторую котлету. – Мне стыдно, что я вас объедаю.
      – Гость в нашем доме большая редкость. Нам самим интересно, какого это – принимать гостя. – Рик покрутил трубку в руках. – Вы курите? На крыльце хватит места для двоих.
      – Нет, но я не отказался бы посидеть на крылечке. Вот только помогу убрать…
      – У Дайны и без вас есть помощники, – усмехнулся Рик. – Не волнуйтесь.
      – О ком вы?
      – Домовые. Мы привезли с собой одного из старого дома, а сейчас их стало трое. Не знаю, откуда взялись еще. Наверное, лесные прибились.
      – Теперь мне ясно, для кого это угощение. – Франц кивнул на три маленьких блюдца полных сливок, стоявших за печкой. – А я все искал следы кошки.
      – Нет, кошку мы не держим. Они слишком своенравные животные, да и с домовыми уживаются плохо.
      Мужчины вышли на крыльцо. Рик развернул на верхней ступеньке кусок старой шкуры, сел на нее и стал раскуривать трубку. Франц устроился рядом, глядя, как темные облака нехотя наползают на луну.
      – Это мой, смею надеяться, единственный порок, – сказал смотритель, туша уголек. – Каждый вечер выкуриваю трубку или две. Это стало что-то вроде ритуала.
      – Так и есть. Это ритуал… А где вы берете табак и остальные необходимые продукты?
      – У купцов. До дороги близко, сами знаете. Это же не край света, в конце концов. А почему вы спросили? Мы выглядим… Хм, подозрительно?
      – Да, есть немного. Обычно смотрители – это такие отщепенцы, живут в сторожке одни, добывают пропитание охотой и рыбалкой. А у вас хозяйство, добротный дом, жена. Живете неплохо, с фейри дружите.
      – Не спорю, мы отличаемся от остальных. А про фейри – это вам Дайна рассказала?
      – Да, – кивнул Франц. – Я шел по главной дороге, а потом увидел ведро и свернул на тропинку.
      – Не подумайте ничего дурного, мы хорошие люди.
      – А почему я должен думать обратное? Особенно после того, как вы так радушно приняли меня.
      – Там, откуда мы пришли… – Рик пустил колечко дыма, и оно медленно растворилось в воздухе, – тех, кто водится с маленьким народом, домовыми и прочими, не очень-то жалуют. Особенно если у тебя красивые огненно-рыжие волосы и ты слеп, – добавил он с грустью.
      – Дайна… – догадался Франц. – Ее обвинили в темном колдовстве? Поэтому вам пришлось оставить город?
      – Жить там стало опасно, и мы бежали. И это был даже не город, а деревня на сотню домов. Такая маленькая деревня, где все друг друга знают. Ее жители прогнили до самого сердца, – с ненавистью сказал он. – Нас хотели сжечь заживо, хотя, видит бог, мы никому не сделали ничего дурного. Но вы-то должны меня понять. – Рик внимательно посмотрел на Франца. – С такими татуировками вам, наверное, тоже нелегко приходится.
      Мастер рун пожал плечами.
      – Не так уж плохо. Во всяком случае, до сих пор мне везло.
      – Это потому что вас боятся и не хотят проблем. Но если бы у толпы была возможность безнаказанно вонзить нож вам в спину, они бы обязательно сделали это. Всякий, кто непохож на других, обречен на ненависть и непонимание. Если ты не с ними, то против них.
      – В вас говорит горечь обиды, – мягко заметил Франц. – Быть может, вы правы. Не мне судить. Я не знал родителей, долгое время улица была для меня всем, и я видел много несправедливости. Но я все же считаю, что люди разные. Последние четыре года я жил в Таурине. Обзавелся домом и друзьями. Единственный, с кем я, по вполне понятным причинам, не находил общего языка, был местный священник. – Франц невесело улыбнулся. – Но мы забыли былые разногласия.
      – Отчего же вы уехали, если все было так замечательно?
      – Мое время вышло, – просто ответил Франц. – Таурин… опустел. Иногда нужно исчезнуть, дабы не усугублять ситуацию. Так бывает… Я снова стану путешествовать, перебиваясь случайными заработками.
      – Я бы так не смог, – признался Рик. – Мне нужна постоянная крыша над головой. Место, куда я всегда смогу вернуться. И, конечно, Дайна. Не знаю, что бы я без нее делал.
      – Вы счастливый человек.
      – Да, но счастье может быть неполным. Я бы ничего не пожалел для того, чтобы она прозрела. Дайна ведь не всегда была такой. Она ослепла, когда ей было девять лет, после того как неудачно упала с дерева. Ударилась головой и с тех пор живет в кромешной тьме. Единственный, кто скрашивал ее существование, – это был маленький народец. Она стала острее чувствовать их присутствие. Она разговаривала с ними, а люди думали, что она говорит сама с собой. Сначала ее стали считать сумасшедшей, а потом и вовсе колдуньей. Я ничего не мог сделать. – Он развел руками. – Слухи, сплетни – это нечто ужасное. Против них нет спасения.
      – Но вы же увезли ее.
      – Да, это моя единственная заслуга. Я люблю ее такой, какая она есть, и на остальное мне наплевать. Знаете, с вами легко разговаривать. Не знаю, с чего это я вдруг разоткровенничался. – Рик пораженно покачал головой. – Со мной это впервые.
      – Не удивляйтесь. Люди часто раскрывают мне душу, хоть я этого не заслуживаю. Не знаю, почему происходит подобное.
      – У вас располагающая внешность. К тому же вы хорошо умеете слушать. Это редкий дар.
      – Внешность? Хм.
      Франц никогда не считал свою внешность располагающей. Его бледное лицо, с которого не сходило хмурое выражение, серые глаза, прямой нос и темные волосы не раз порядком раздражали его самого. Несколько шрамов тоже не добавили красоты. Он был зауряден и знал это.
      – Точно не будете курить? – Рик протянул трубку.
      Мастер отрицательно покачал головой.
      – В таком случае давайте ложиться спать.
      Мужчины вернулись в дом. Для Франца повесили гамак в смежной с кухней комнате. Он устроился под теплым шерстяным одеялом и уже сквозь дрему слышал шаги Рика, проверяющего заперта ли калитка, и возню домовых за печкой.
 
      Мягкий золотистый свет обволакивает тело, словно плащом. Беззаботный, ты идешь по дорожке, выложенной голубым мрамором. Весна в разгаре, и ликование природы приносит в сердце ни с чем не сравнимую радость. Воздух полон сладким запахом цветов.
      Возле дороги стоит старый колодец. Мучимый внезапной жаждой, ты отодвигаешь крышку и берешься за скрипучий ворот. Ведро, полное студеной воды, появляется перед тобой, и ты наклоняешься, чтобы напиться. Но вдруг понимаешь, что остановился возле колодца совсем не для этого.
      В небе одна за другой зажигаются звезды и со свистом падают вниз. Сияющий звездопад не прекращается до тех пор, пока на небе не остается ни одной звезды. Они разбиваются о твердый мрамор, ломая свои хрупкие лучи. Вся дорога усыпана их осколками.
      Поверхность воды гладкая, словно зеркало, и, едва сдерживая дыхание, ты всматриваешься в свое отражение. Поразительно, но оттуда на тебя смотрит другой человек. Он замечает твое удивление и улыбается.
      – Раэн…
      – Виасто, – произносит призрак женщины, и по воде проходит рябь. – Виасто, – повторяет она и протягивает руку.
      – Постой, не исчезай! Постой!
      Ты всматриваешься в темную глубину, но там только отражение неба. Его синева пуста. Вода успокаивается, и в последний миг на ее поверхности, отливая серебром, проступает тонкий узор. Однако рисунок неполный, в нем не хватает завершающего штриха.
      – Виасто… – шепчет ветер, ласково касаясь твоего лба.
      – Где ты? Поговори со мной…
      Колодец рассыпается миллионами брызг. Они разлетаются, сверкая на солнце, и драгоценными камнями падают на холодный мрамор.
 
      Мастер рун очнулся, едва подавив крик разочарования. Несколько минут он сидел, пытаясь понять, что произошло. Память возвращалась неохотно.
      Что означает этот странный сон? Он снова видел Раэн. Ее образ никак не отпускает его. Он рядом с любимой и во сне, и наяву. В неясных иллюзорных видениях она снова оживает для него.
      Франц выбрался из гамака и пошел на кухню напиться воды. По полке, звеня посудой, пробежал домовой. Его быстрый топот затих где-то в углу за вениками. Мужчина, не обращая на него внимания, налил полный ковш воды и вздохнул. В доме было темно, мерцали только угольки в печке, и он не мог видеть своего отражения в ковше.
      – Ну, вот… Ты уже начинаешь верить в чудеса, – пробормотал он.
      Другой домовой, греющийся в печи, громко чихнул, взметнув облако сажи. В углу послышался довольный хохот.
      Франц покачал головой. Если в доме Рика и Дайны подобные вещи происходили постоянно, то неудивительно, что односельчане заподозрили ее в колдовстве. Сейчас людям на каждом шагу мерещатся прислужники темных сил. Достаточно малой искры, чтобы вспыхнуло пламя недоверия и ненависти.
      Но что же такого важного было в его сне, что он никак не идет у него из головы? И проблема не только в Раэн. Какое-то незавершенное дело, и оно изводит его…
      Мужчина опустился на стул, понимая, что не сможет заснуть, пока не разгадает эту загадку. Разгадка была рядом, она манила его, обещая принести успокоение. У мастера было чувство, что он забыл часть сновидения, и если он его вспомнит, то проблема решится сама собой.
      – Чужак, чужак… – пропищал невидимый домовой и швырнул ему в глаза пригоршню сажи.
      Франц выругался, размазывая сажу по лицу.
      – Ты что творишь? – взвизгнул другой, и послышался звук, как будто на пол упала мокрая тряпка. – Это же гость!
      – Вы что там, совсем обалдели? – рассердился Франц. – Так ведь и ослепить недолго!
      И тут его осенило. Он забыл про недоразумение с домовыми и принялся чертить в воздухе рисунок, увиденный им на поверхности воды. Он кое-что вспомнил.
      – Так вот что это значит. Раэн дала мне ключ, назвала руну. Мне же нужно ее только закончить. Господи, и как такое может быть?
      Будучи не в силах остановиться, он продолжал составлять руну. Бросить все на полпути, когда завершение уже приближалось к концу, было для него невыносимо.
      – Виасто… Виасто… – лихорадочно повторял Франц, и над его ладонью вспыхнула сложная руна, переливающаяся золотом. В ней было всего понемножку – исцеления, истины, честности, справедливости, солнечного тепла и первого весеннего ветра.
      Он довел руну до конца и не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Она была совершенна. Этот знак принадлежал к числу созидающих и освещал своим мягким светом не только его ладонь, но даже стол и занавески на окне. Домовые притихли, они никогда не видели ничего более чудесного.
      Руна потухла, оставив Франца наедине со своими мыслями. Он не понимал, что происходит, и боялся, что никогда не сможет этого понять. Почему дух Раэн помогает ему? Если бы не сон, он не стал бы создавать новую руну. Да, в такие моменты ему недостает хладнокровия и уверенности в себе. А вот Римус наверняка бы разобрался в этом, объяснил, что пугаться нечего. У священника всегда было наготове разумное объяснение. В крайнем случае можно все списать на божественное провидение. Господу сверху виднее. Он глупостей не делает, и если и испытывает несмышленого смертного, то имеет на это право.
      Какая замечательная, исключительная получилась руна! Она обязательно должна исполнить свое предназначение. Мужчина поднялся и, немного колеблясь, отправился в спальню хозяев. Дверь они не закрывали, поэтому он беспрепятственно проскользнул в комнату и замер у их изголовья. Франц некоторое время не двигался, прислушиваясь к их ровному дыханию. Он надеялся, что все делает правильно.
      – Виасто, – прошептал он, начертив и направив силу знака на Дайну.
      Змейкой блеснула золотистая молния и тут же погасла. Вот и все – никаких взрывов, раскатов громов, смерчей и того подобного. Мастера рун не волшебники, они работают тихо. Франц развернулся и на цыпочках ушел к себе, аккуратно притворив дверь. Едва он снова лег, то заснул как убитый и проспал до самого утра. На этот раз без сновидений.
      Проснулся мужчина от громкого крика. Это кричала Дайна. Мастер встревоженно вскочил, но, осознав, что это крик радости, облегченно перевел дух. Ошеломленный Рик пробежал мимо и тотчас вернулся обратно, неся зеркало.
      – Это я? Это правда? – воскликнула Дайна и залилась счастливым смехом. – Чудо-то какое!
      Она вбежала в комнату, комкая в руках платок. Ее рыжие, как языки пламени, волосы рассыпались по плечам, глаза сияли, и Франц невольно залюбовался ею. Нет, конечно, Раэн оставалась самой красивой женщиной в мире, но Дайна была полна жизни, и ее смех был так заразителен, что он не смог сдержать улыбку.
      – Это, наверное, вчерашний путешественник? – спросила Дайна весело. – Наш гость?
      – Да, это я.
      – Теперь я вас узнала. По голосу. Вы не поверите, по я снова могу видеть. Ко мне вернулось зрение!
      – Дайна, дорогая, как это случилось, объясни толком… – По голосу Рика было слышно, что он страшно волнуется.
      – Сама не знаю. Все было как обычно. Вчера я еще была слепа, но сегодня, как только открыла глаза, то смогла видеть. Звучит невероятно, но это так. Как же я счастлива!
      – Я слышал, что увечья, связанные с ушибами головы, со временем проходят, – вставил Франц. – Очень рад за вас.
      – Это чудо! – Дайна обняла и крепко поцеловала Рика. – Ты именно такой, каким я себе представляла. Только еще лучше.
      Рик, украдкой вытирая слезы, сжал ее в объятиях, а потом принялся обсыпать лицо и глаза поцелуями. Францу стало неловко за то, что он стал свидетелем этой сцены. Эта пара так горячо и искренне любила друг друга, что он им на мгновение позавидовал. Но только на мгновение.
      – У нас сегодня праздник! – закричал Рик, подхватывая жену на руки и кружа ее по комнате. Они перевернули стул и сбили полку с полотенцами, но не обратили на это особого внимания.
      Франц тем временем направился к выходу. Уже рассвело, и если он хотел успеть дойти до лагеря торговцев до наступления ночи, то должен был отправиться в путь.
      – Куда же вы? – огорчилась Дайна. – Вы обязательно должны остаться. Ваш приход отмечен добрым знамением. Видно, вы божий человек.
      – Нет-нет, что вы… – покачал головой Франц. – Это не так. Не могу злоупотреблять вашим гостеприимством. И мне действительно пора идти.
      – Хм, ну раз вы так спешите… Но что за путешествие на голодный желудок? – Дайна усадила гостя обратно в гамак, а сама исчезла на кухне.
      Она вернулась через несколько минут, держа старенький заплечный мешок.
      – Здесь продукты. Хлеб, домашняя колбаса, горшочек со сметаной, яблоки – всего понемногу. И не смейте отказываться. – Хозяйка протянула ему мешок и улыбнулась. – Да и не стесняйтесь вы так…
      – Не буду, – ответил Франц. – Спасибо.
      – Возьмите мою куртку. – Рик протянул мастеру куртку с множеством карманов и кожаных нашивок.
      – А как…
      – У меня еще одна есть.
      Франц был рад куртке даже больше, чем продуктам. Он тут же надел ее и с удовлетворением отметил, что она ему пришлась впору.
      – Отлично. Теперь я не замерзну.
      – Дайна, я провожу гостя. Заодно гостинцы фейри заберу.
      Женщина кивнула и, напевая, принялась готовить завтрак. Рик, уже стоя в дверях, обернулся и увидел, как она то и дело смотрела в окно, откуда ей был виден кусочек сумрачного неба и блеклое солнце. И радости Дайны не было предела.
      Мужчины вышли во двор. Из сарая донеслось жалобное мычание коровы.
      – Пора доить, – спохватился смотритель. – Но ничего. Управлюсь с этим, как только вернусь.
      Тропинка была узкой, и идти они могли только по одному. Франц шел первым. Рик что-то насвистывал, а потом, резко оборвав свист, тяжело вздохнул. Ему не давала покоя одна вещь. Мастер хотел обернуться, чтобы выяснить – какая именно, но не стал. Не в его привычках лезть людям в душу.
      Когда впереди показался просвет и они вышли на главную дорогу, смотритель наконец решился:
      – Франц… Даже не знаю, как сказать. – Он снял шапку и теперь мял в ее руках. Рик был похож на провинившегося ученика перед строгим учителем. – Такой долг ничем не оплатишь.
      – О чем вы?
      – Правду говорю, такое ничем не отплатить. – Видя, что Франц нахмурился, Рик поспешно добавил: – Но вы только скажите – и я сразу прибегу к вам и сделаю все, что пожелаете. – Он схватил его руку и, бросившись на колени, прижал кисть к своему лбу.
      – С ума сошли! – Мужчина поспешно выдернул руку и отступил на шаг. – Что случилось?
      – Я о Дайне. Никто не мог ей помочь, никто… Ни деньги, ни мольбы – все было бесполезно. А вы помогли. Так просто, так легко. Раз – и избавили от этой проклятой слепоты всего за одну ночь.
      – Откуда ты знаешь, что я был тому причиной? – осторожно спросил Франц. – Я просто человек, идущий своей дорогой, только и всего.
      – Потому что я видел вас ночью, – ответил Рик. – Вы думали, что я спал, но я-то все видел… Мастер рун пришел в мой дом и принес с собой исцеление. Это настоящее чудо. Сначала я испугался, увидев вас подле кровати, ведь мне не были известны ваши намерения, но когда утром Дайна открыла глаза и… – От волнения он не мог дальше продолжать.
      Франц исподлобья смотрел на смотрителя. Если Рик снова примется говорить о неоплатном долге, то он не выдержит этого и сбежит. Благо, что дорога позади него свободна.
      – Как мне отблагодарить вас?
      – Лучше всего забудьте о том, что случилось. Мне не надо ни денег, ни услуг. То, в чем я нуждаюсь, вы все равно не сможете мне дать.
      – Но…
      – Никаких «но»! – отрезал мастер.
      – Вы, наверное, известный целитель?
      – Нет, – покачал головой Франц. – К сожалению, нет. Спасибо за куртку и прием, но мне нужно спешить. Если вдруг повстречаете трусливого коня черной масти со звездой на лбу по кличке Уголек, передайте ему, что он – недостойная конскак колбаса, а не товарищ. Из-за этого неразумного животного мне придется сбивать ноги.
      – Постойте-ка. Вот, держите! – Рик снял с пояса охотничий нож и протянул ему. – Это подарок. Я знаю, вы многое можете, но крепкая сталь иногда лучше всяких слов.
      – Верно подмечено. Удачи вам.
      Мастер рун развернулся и бодро зашагал по дороге. Рик какое-то время смотрел ему вслед, качая головой, а затем, подняв ведро, полное грибов – фейри не поскупились, отправился домой. Это был самый счастливый день в его жизни.
 
      После обеда зарядил мелкий противный дождь. Дорога раскисла и покрылась сотнями луж. Уставший человек, ежась от сырости, быстро шел по обочине, мечтая о том, чтобы скорее согреться и просушить одежду. Сапоги дали течь и теперь противно хлюпали при каждом шаге.
      Взъерошенный ворон сидел на ветке старого клена и время от времени хрипло каркал. Он предчувствовал, что не переживет приближающуюся зиму. Птица была старой, многое повидала на своем веку, но эта осень чудилась ей самой холодной и мрачной из всех виденных ранее.
      Замигали огни костров, дальше путь мастера лежал в сторону поляны, в центре которой раскинулся лагерь торговцев. Здесь усталые путешественники могли передохнуть, выгодно купить или продать, а также узнать последние новости. Такие лагеря были на всех основных маршрутах. Иногда их месторасположение было настолько удачным, что со временем они вырастали в целые города. Но данному лагерю это не грозило.
      Франц посмотрел на три темно-серые палатки и задумчиво потер подбородок. Дела здесь шли не самым лучшим образом. Он откинул полог центральной палатки и столкнулся с удивленными глазами торговцев.
      – О… Какая неожиданность! – сказал один из них и тут же оживился. – Добрый человек пришел купить лечебных мазей.
      – Боюсь, я вас огорчу: мне не нужны мази.
      – Тогда вас наверняка заинтересует прекрасное коллекционное оружие, – подскочил второй торговец. Он носил высокую шляпу с широкими полями и железной пряжкой посередине.
      Он открыл лоток, в котором лежали изрядно заржавевшие мечи и кинжалы. На их рукоятях красовались треснутые фальшивые изумруды размером с перепелиное яйцо. Франц поморщился.
      – Нет, оружие мне тоже не нужно. У меня вообще нет денег. Я хочу только погреться и обсушиться возле огня.
      Торговцы заметно приуныли.
      – Нет денег? Тогда давайте меняться, – с надеждой сказал первый, покручивая длинный рыжий ус. – Что у вас есть?
      – А у вас? Мази? Нет уж, спасибо.
      – А вам бы они не помешали. Вид у вас потрепанный.
      – Хорошо вам говорить… Лагерь находится под защитой охранного круга, а вот на дороге всякое случается.
      – Если бы не круг, нас бы уже давно сожрали оборотни, – сказал усатый. – Десятками кружат вокруг лагеря… Их вой мы слышим каждую ночь. Прямо мороз по коже.
      Франц пропустил его слова мимо ушей. Он был уверен, что это обычные волки. Откуда могла взяться стая оборотней? Всем хорошо известно, что они одиночки.
      Мужчина развесил на стуле одежду для просушки. Покопавшись в мешке, он спросил хозяев:
      – Будете сметану? Совсем свежая. Но если ее не съесть, она к утру может испортиться.
      – Если свежая, то не откажемся, – с достоинством ответил торговец поддельными изумрудами. – У нас с продуктами в последнее время не очень-то. Живем на одних сухарях. Подвода задерживается.
      Франц дал им часть припасов.
      – Можете оставаться до утра, – сказал усатый, пробуя угощение.
      – Я вас не побеспокою. Весь день шел, поэтому просплю до самого утра.
      – Ложитесь на мешки, что за дровами. Запасных гамаков все равно нет. А там по крайней мере сухо.
      – А что у вас в других палатках?
      – Дыры в крыше, – мрачно ответил усатый. – Они текут и защищают от дождя хуже сита.
      – Однако они не мешают Трэвису с Диком резаться в карты, – возразил второй, макая сухарь в сметану.
      – Они же пьяные.
      Мастер не стал больше ничего спрашивать. Он улегся посреди старых пыльных мешков и закинул руки за голову. Стук капель по просмоленной ткани палатки убаюкивал. И хотя он действительно устал за сегодняшний день – сказывался переход и полученные ранее раны, уснуть никак не удавалось. Из половы не шла руна, которую ему подсказала Раэн. То, что произошло, было выше его понимания. Любимая вернулась к нему во сне и помогла исцелить Дайну. Но ведь у него и в мыслях не было заниматься чем-то подобным.