Черное солнце

      – Беллс, – прошептал он, водя указательным пальцем по груди. Эта нехитрая руна должна была помочь остановить кровотечение и ускорить заживление тканей.
      Франц обнаружил пропажу меча и кинжала, но в общем-то не очень этому удивился. Вряд ли его похититель был настолько глуп, чтобы оставить ему оружие. Он встал, пригнув голову, и, сделав несколько осторожных шагов, осмотрелся. Было темно, но мастер начертил руну дневного света, и в воздухе замигал белый огонек размером с куриное яйцо.
      Это была пещера с низким потолком. На полу валялся разный мусор: ветки, сухие листья, попадались и осколки костей… Хозяина пещеры нигде не было видно, но это не означало, что он не собирался вернуться сюда в ближайшее время.
      Рядом был коридор, который вел в две пещеры поменьше. В первой Франц обнаружил гнездо зверя, состоящее из обрывков шкур, пуха, волос, листвы и комков паутины, а во второй кладовую. От вони, исходящей от кучи гнилого мяса, покрытого белесой слизью, предохраняющей его от полного разложения, у мужчины перехватило дыхание и слезы набежали на глаза. Закрыв нос, он заставил себя приблизиться к ним и даже немного наклонился для более пристального рассмотрения. Так и есть – останки были человеческими. Сверху лежала хорошо сохранившаяся кисть, которой недоставало безымянного пальца.
      – Спаси Боже их душу, – пробормотал Франц. Он не был религиозен, но увиденное потрясло его.
      Мяса было много. Похоже, что здесь нашли свое последнее пристанище не один десяток человек. На полу что-то заблестело, привлекая его внимание. Франц нагнулся и подобрал кожаный ремешок, по всей видимости, некогда принадлежавшей одной из жертв. Это было простенькое женское украшение, к нему крепились маленькие бусы из разноцветного бисера. Мужчина перевернул ремешок и прочел на оборотной стороне имя его владелицы – «Пика Белакоба». Он тяжело вздохнул.
      Франц знал эту женщину, она вместе с тремя сестрами летом нанималась пасти скот на больших лугах, а осенью собирала коренья и грибы. Пика была первой, кто не вернулся домой после заката. Женщина возглавила печальный список пропавших горожан. Несомненно, если бы он нашел в себе силы, здесь можно было бы найти и другие доказательства вины существа в похищении жителей Таурина. Но у Франца их не было. Сейчас он хотел лишь не составить компанию этим беднягам и самому не превратиться в кусок гниющего мяса.
      Мастер повернул обратно. К сожалению, выход из пещеры преграждали два огромных волка, которые с рычанием кинулись на него, стоило ему пересечь невидимую черту. Франц отпрянул назад, и животные тут же успокоились.
      Ему определенно не везло. Сначала оборотень, теперь спустя всего сутки – это сомнительное приключение. Нужно было срочно придумать, как пройти мимо волков. Мужчина замер, лихорадочно перебирая в голове возможные варианты спасения. Очевидно, волки полностью подчинялись хозяину пещеры, но как и всякое животное, должны были бояться огня. Если он устроит гигантский костер из валяющихся здесь веток, то под его прикрытием сможет проскользнуть мимо. Другое дело, что огонь наверняка привлечет внимание их хозяина. К тому же неизвестно, сколько волков находится снаружи. Может, их целая стая?
      Внутренне чутье подсказывало Францу, что там их именно стая. В его силах убить или обездвижить этих зверей, но что потом делать с остальными? Они успеют разорвать его на клочки раньше, чем он скажет хоть слово. Он не сводил глаз с неподвижных, похожих на каменные изваяния, животных. Молчаливые, не знающие жалости стражи…
      Внезапно ему в голову пришла пугающая мысль, что существо, похитившее его, смотрит на него их глазами. Уж больно взгляд у волков был осмысленный. Это означало, что оно знает о том, что пленник очнулся. Напомнив себе еще раз о печальной участи жителей Таурина, Франц снова повторил попытку. На этот раз он едва успел спасти ногу от волчьих клыков.
      – Бесполезно… – с насмешкой сказал их хозяин, величаво входя в пещеру. – Лучше не провоцируй их.
      – Кто ты? – спросил Франц, ощущая, как волна холода острыми иглами впилась в кожу.
      – У меня нет имени, – ответил хозяин волков, недовольно поморщившись при виде огонька света. – Но ты можешь называть меня Эрхом. Мне нравится так себя называть…
      Теперь у него была возможность рассмотреть его как следует. Сейчас он выглядел как высокий, идеально сложенный мужчина. У Эрха была очень бледная кожа, сквозь которую просвечивали кровеносные сосуды, и тонкий изящный нос с горбинкой, словно вылепленный скульптором позапрошлого века. Его волосы были иссиня-черными, блестящими и доходили до плеч. Он производил впечатление утонченного, обаятельного человека, но это было лишь прикрытие для ужасной звериной натуры, притаившейся в глубине. Франца опять поразил контраст между молодым телом мужчины и глазами глубокого старика. С чем или с кем он столкнулся? Существо было слишком примитивным для духа, но не подходило ни под одно описание известных ему обитателей междумирья.
      – Эрх, почему я все еще жив?
      – Умный. Да… – Человек блеснул клыками и потянул носом воздух. – Ты везде побывал, правда? Я знаю, не отвечай. Твое сердце стучит так громко и неровно, – заметил Эрх как бы невзначай, проведя пальцем по куртке Франца. – Я хотел убить тебя сразу, но меня кое-что заинтересовало… – Он рассмеялся хриплым режущим слух смехом. – Меня мало что интересует, кроме пищи… Но ты не похож на остальныx моих жертв. Поэтому я подарю тебе несколько часов жизни. – Он указал на руки Франца. – Что это?
      – Хм… Руки, – ответил мастер.
      – Они светятся, но тепла не источают. Из них идет такой же холод, как и из моего нутра.
      Эрх присел на четвереньки и мгновенно обернулся огромным зверем, покрытым черным колючим мехом. По кончикам волос пробежали голубоватые искры. Зверь представлял собой невообразимую помесь тигра, медведя и волка. Он утробно зарычал, практически уткнув свою слюнявую морду в лицо Франца. Мужчина едва не задохнулся от смрада, наполнившего пещеру. Однако Эрх только пугал его. Через минуту он, перестав рычать, снова обернулся человеком, с довольным видом наблюдая за выражением лица пленника.
      – Когда я на четырех лапах, то не могу разговаривать, – пояснил Эрх. – Это затрудняет общение.
      – Я польщен. Ты всегда разговариваешь со своим будущим обедом?
      – В исключительных случаях.
      – Какая честь…
      – Ты меня не боишься? Это потому что ты ничего не знаешь.
      – Ну, так расскажи. – Франц был согласен слушать его сколько угодно, лишь бы выиграть время. Возможно, с наступлением дня существо станет более уязвимым.
      – Ты потерял много крови. Кровь – жизненные силы человека. – Эрх словно говорил сам с собой. – Можешь сесть. Я хочу, чтобы ты понял меня.
      Франц медленно сел на камень поближе к выходу. Эрх плотоядно облизнулся, глядя на него, но мастер надеялся, что это лишь продолжение спектакля, только и всего. Если бы существо было голодно, оно разорвало бы его сразу. К тому же оно не может быть голодно, имея в распоряжении такую огромную кладовую.
      – Что я есть такое? – Эрх покачал головой. – Именно то, что получается, когда два разных вида соединяются в одно. Почему у тебя такие странные руки? Они всегда были такие?
      – Да, с рождения.
      – Может, ты мой далекий родственник? – Он криво улыбнулся. – Но это не так, ты человек… Это сообщает мой нос, мое чутье. Ты – пища.
      – Тебе обязательно есть людей? Неужели в лесу мало животных?
      – Обязательно. Ваше мясо наполняет меня жизнью. Я очень долго живу в этом мире и думаю, что так будет до тех пор, пока будут существовать люди. Моя мать, – Эрх откинул мешавшую ему прядь волос, – была вампиршей. Я родился в результате связи с оборотнем. Да, мой отец любил смотреть, как восходит полная луна. Его песнь была слышна всюду.
      – Это невозможно… – пробормотал Франц, но Эрх не обратил на его слова внимания.
      – Я и то, и другое. В подобном положении есть масса преимуществ – мне не страшны солнечный свет, быстрая вода и тому подобная ерунда. – Вампир рассмеялся. – Мне хорошо здесь, – он растянулся на полу пещеры во весь рост, закинув руки за голову, – тут удобно и безопасно. Места бывают разные, и трудно найти подходящее убежище.
      – Но я ничего не слышал ни о тебе, ни о тебе подобных… – осторожно сказал мастер рун.
      – Подобных мне не существует. Я уникален, – не без некоторой гордости ответил Эрх. – Каждые триста лет я просыпаюсь от спячки, чтобы в течение нескольких месяцев запастись пищей, которую я съедаю, перед тем как снова заснуть. Моя главная жизнь там, – он неопределенно махнул рукой, – во снах.
      – Невероятно, – сказал Франц.
      Он ошеломленно смотрел на Эрха, и чем больше он смотрел на него, тем больше верил его словам. Перед ним был молодой человек с роковой красотой вампира, способный повелевать волками и сам в один миг оборачиваться зверем. Он был словно часть зимы, казалось, что холод, исходивший от него, сковывал даже воздух.
      – А от кого рожден ты? – Эрх не сводил жадных глаз с его рук, покрытых татуировкой.
      Франц не знал что ответить. Кто его отец и мать, кто его предки? Даже свое имя он получил с опозданием – в три года, в честь священника, в бесплатную столовую которого он частенько заглядывал, будучи ребенком. Он мечтал, чтобы его родители на самом деле оказались богатыми влиятельными людьми, которые потеряли его в результате происков врагов, но продолжали искать. А возможно, народная молва права, и он просто колдовское отродье. Иначе откуда у него дар? Это может быть наследие прошлого, побочный эффект сделки с темными силами, которые заключили его родители.
      – Они были людьми, – твердо сказал Франц. – Никаких вампиров.
      – Да, ты не пьешь кровь… И не живешь тысячу лет. Слабое тело. – Глаза Эрха блеснули. – Каков ты будешь на вкус? Я заметил, что со временем люди меняются. Их мясо уже не такое, как тогда, когда я был молод.
      – Сколько же тебе лет?
      Вампир-оборотень задумался, подсчитывая.
      – Около пяти тысяч. Наверное, я самый старый среди всех живущих на земле.
      – Хорошо, что ты один такой, – содрогнулся мужчина.
      – Теперь тебе ясно, что для меня нет разницы между кабаном и человеком? Вы примитивные создания. Даже язык, на котором вы говорите, – он недовольно приподнял верхнюю губу, показав клыки, – примитивный.
      – Да, кстати, откуда ты знаешь язык?
      В голове Франца возникли черно-белые картинки, быстро сменяющие друг друга. Он невольно вздрогнул. Ему показали разгар пиршества. То, что некогда было человеком, бесформенной грудой лежало на траве. Картинка поменялась, теперь он смотрелся в воду, да вот только отражение было чужое. Тяжелая прядь коснулась воды, и по ее поверхности пошли круги. Франц понял, что это воспоминания самого Эрха. При всем своем могуществе существо не обладало цветным зрением.
      Известно, что древние вампиры могут делиться своими воспоминаниями. Они вообще сильны в ментальной магии. При желании могут читать мысли человека как раскрытую книгу. Видимо, Эрх в полной мере унаследовал от матери все вампирские способности.
      Всякий раз, съедая новую жертву, вместе с плотью Эрх перенимал ее знания. В его голове хранились тысячи обрывков чужих жизней.
      – Они живут во мне вечно, – свистящим шепотом сказал вампир. – Все они. Это бессмертие.
      – Упаси Господь от такого бессмертия, – пробормотал Франц. – Ты не властен над их душами, а память – это только память.
      – Кому нужны души? – фыркнул Эрх, разозлившись. Волки уставились на мастера рун и злобно зарычали. – Их вообще не существует! Разве у овощей они есть?
      – Хорошо, что я не священник, – сказал Франц и добавил: – Или плохо.
      Он все думал, как ему перехитрить эту древнюю тварь, этот гибрид, который всерьез намеревался его съесть. Когда интерес Эрха к его персоне угаснет, он сделает это, не задумываясь. И скорее всего его смерть будет долгой и мучительной.
      Что же может убить его? Франц впервые попал в такую непростую ситуацию. Ему еще никогда не доводилось убивать вампиров – это дело Темного охотника. По поверьям против них нет лучшего средства, чем кол, вбитый в сердце.
      Франц с сомнением оценил размеры Эрха. Как же, станет он ждать, пока ему забьют кол… Чтобы осушествить подобное, нужно дождаться, когда он впадет в спячку, станет слабым и беззащитным.
      Против оборотней лучше всего действует серебро, благословленное в храме. Отлично подошел бы тонкий серебряный кинжал. Но его нет. К тому же неизвестно, будет ли от серебра толк… Он не может сказать, кого в Эрхе больше – оборотня или вампира. Наверняка у Эрха невероятная способность к регенерации. Все его раны будут затягиваться, а кости срастаться.
      Все эти мысли пронеслись в голове Франца с такой скоростью, что он не волновался, что Эрх узнает о них. И так понятно, что пленник боится и хочет любой ценой избежать смерти. Вряд ли этот факт является откровением для вампира. Они чуют человеческий страх за десятки метров.
      – Что же с тобой не так? – Эрх прищурил глаза и повернул голову, прислушиваясь. – Ты, наверное, колдун?
      – Нет, – ответил Франц.
      – Врешь, – решил вампир, в упор глядя на мужчину.
      Его ярко-желтые глаза недобро сверкали в полумраке. Мастер отрицательно покачал головой. В это время огонек потух, и Франц поспешно начертил новую руну. Ему было жутко оставаться наедине с этим чудовищем в кромешной тьме. Свет вспыхнул, осветив задумчивое лицо вампира.
      – Я вспомнил… Неверная память, она подводит даже меня. Такие, как ты, собирают имена. Составляют их. Находят. Руны… Если знаешь истинное имя и можешь его написать, то вправе делать что хочешь. Это так?
      – Да, – кивнул Франц, мысленно проклиная свое неумение говорить неправду.
      – Сколько имен ты знаешь? – Эрх настороженно смотрел на него.
      – Я не считал.
      – Да… Давно мне не было так любопытно.
      Франц подумал, что, пожалуй, знай он руну самого Эрха, то они бы поменялись ролями, и вампир из охотника превратился в жертву. Если бы он смог разгадать се… Но составление новой руны – это долгая кропотливая работа, зависящая от множества факторов. Руны не любят спешки. И он никогда не работал с живыми существами. Кроме того, что это невероятно сложно, это запрещено законом. Никто не имеет права подчинять себе разумных существ. Это хуже, чем рабство… Всякого, кто осмелится ослушаться этого правила, настигнет заслуженная кара.
      Но о какой каре может идти речь, когда перед ним стоит монстр, погубивший сотни человек? Он должен в корне изменить свои убеждения. Это существо убивало людей и будет продолжать это неизвестно сколько времени. Охотник и его добыча… Он должен разорвать этот круг. Нужно хотя бы ненадолго отвлечь Эрха и его волков, чтобы покинуть пещеру. На открытой местности он сумеет исчезнуть, тихо уйдет, не оставляя следов.
      Мужчина сосредоточился и сложил ладони в жесте, который священники называют молитвенным, а мастера рун – ищущим. Францу очень хотелось пить, сказывалась потеря крови, но он старался не отвлекаться.
      Образы проплывали перед его глазами, извилистые разноцветные ленты, среди тумана или угловатые царапины, со скрежетом возникающие на поверхности каменной плиты. Разные знаки, которых оставляла неведомая рука.
      Однако Эрх не думал облегчать ему работу. Он подошел совсем близко к Францу и, схватив за плечи, прижал к стене пещеры.
      – Ты особенный, и я оставлю тебя напоследок, – прошипел вампир. – Твои руки мне пригодятся. Я буду ими любоваться, когда проснусь в следующий раз.
      Эрху определенно нравилось проводить время, запугивая мастера. Вампир наслаждался его страхом. Франц, зажмурившись, продолжал поиски правильного рисунка. Линия, еще линия…
      Он уже чувствовал жгучие нити, проходящие сквозь вампира, видел их переплетения. Множество узлов, образующих нервные центры, каждый из которых жизненно важен. И вот перед ним были тысячи и тысячи маленьких деревянных кусочков. Дерево? Что это может значить? Какая-то северная порода, с особенной структурой коры. Покрытая трещинами, а между ними желтыми каплями застыла смола…
      Сложная эта была задача – сложить правильную руну из случайных осколков. Словно сотни разных мозаик смешали, а он должен выбрать из их числа верные кусочки. Одни подходят, другие нет. Дерево сменяется льдом, хрупким и тонким, затем снегом. Одна снежинка становится огромной и медленно крутится вокруг своей оси, повинуясь его воле. Конечно, ведь все вампиры уже мертвы, поэтому они связаны с холодом. Жизнь – это огонь, движение, а смерть – это холод и застой. Снег сменился камнепадом. Ураганный ветер швырял камни по склону горы, но не вниз, а вверх.
      Среди всего этого изобилия промелькнул завиток, которым должна была заканчиваться руна. Франц ухватился за него, надеясь, что он приведет его к началу. Так берутся за конец тонкой нитки, пытаясь размотать весь клубок.
      – Почему ты молчишь? – спросил Эрх. – Ты должен умолять меня о пощаде, как это делают все люди. Такова ваша примитивная природа.
      – Я не делаю бесполезных вещей, – ответил Франц, держа в уме первую часть знака. – Это глупо.
      – Почему? Вдруг я захочу тебя отпустить? Эта случайная прихоть позволит тебе продлить свое жалкое существование. Ты странный… Иногда в мою ловушку попадаются колдуны. Они редки, но в их голове можно найти забавные вещи. Но никто из них не знал обо мне. Я огорчен. В собственном сне я известен.
      – И кто же ты во сне?
      – Тот же, кто и здесь. Там тоже есть люди. Миры не слишком разнятся. Но там меня все боятся. Боятся настолько, что сами приносят себя в жертву, чтобы я был милостив к ним.
      – Какая прелесть… – пробормотал мастер. – И ты милостив?
      – Нет, – рассмеялся Эрх. – Я делаю что хочу. Скот нужно Держать в страхе, иначе он перестанет подчиняться.
      Францу пришло еще одно видение, и он не смог сдержать радостного вскрика. Чудо случилось! Он не надеялся на столь скорый успех, но когда ты на волосок от гибели, начинаешь думать намного быстрее. Руна была составлена. Он знал каждый прихотливый изгиб знака, каждый угол. Но как она звучит? Он не знал, как прочесть ее. Имя, которое должно было связать Эрха, подчинить воле мастера рун.
      Холодный пот выступил на лбу Франца. Вампир снова обернулся зверем и, направив кверху морду, взвыл так громко, что с потолка пещеры посыпались песок и камешки. Снаружи ему вторили волчьи голоса. Это был конец.
      Мастер прыгнул в сторону выхода, но был отброшен одним ударом. Глупо было надеяться проскользнуть мимо Эрха, но он хотя бы попытался это сделать. В плече что-то хрустнуло, отдаваясь дикой болью. Франц видел, как к нему приближается зверь, но не мог пошевелиться. Эрх наступил ему на грудь и раскрыл пасть, намереваясь перегрызть горло.
      Франц закрыл глаза и отказался от борьбы. Перед его глазами была готовая руна, но она была бесполезна. В ней не было ни капли силы.
      – Давай, тварь! Ешь! – одними губами прошептал Франц. – Надеюсь, подавишься!
      Внезапно послышался ласковый голос, повторяющий одно и то же неизвестное ему слово. Голос доносился словно из ниоткуда. Франц пытался разобрать, что с таким участием и мольбой пытается сообщить ему голос, но звуки сливались в неясный гул.
      – Энт… Энтру…
      Теплое дуновение ветра, что он ощутил на своем лице, резко контрастировало с замогильным холодом, исходящим от Эрха. Неведомая сила пыталась помочь ему, подсказывая путь к спасению. Тут Франца осенило. Он начертал руну и крикнул прерывающимся голосом:
      – Энтрус!
      Зверь, уже коснувшийся клыками его кожи, тотчас остановился. По шее мужчины текла тонкая струйка крови. Теперь мастер рун был связан с Эрхом через его истинное имя. Франц мысленно приказал зверю отступить. Тот подчинился.
      Мужчина облегченно вздохнул, освободившись от тяжести, и сел. Зверь стоял недвижимо как статуя, не сводя с него внимательного взгляда. Несомненно, Эрх понял, что произошло.
      – Прими человеческий облик! – приказал Франц. – Так ты меньше воняешь.
      Зверь обернулся вампиром. Презрительно скривив губы, он ждал свой участи.
      – Ты ненавидишь меня, – кивнул мастер. – Правильно. Пять тысяч лет прошли зря, если ты позволил какому-то случайному человеку одержать победу над собой. Даже овощи могут быть опасны, если их недооценивать.
      – Мы можем договориться… – вкрадчиво произнес Эрх. – Отпусти меня, и я обещаю, что дам тебе свободно уйти.
      – С каких это пор ты ведешь переговоры с собственным ужином? – насмешливо спросил Франц, не обращая внимания на донимавшую его головную боль.
      Удерживать вампира с каждой секундой все тяжелее. Эрх, внешне оставаясь спокойным, боролся с ним. Каким-то образом он нашел способ измениться внутренне, и руна, теряя точки соприкосновения, теряла свою силу. Франц понял, что медлить больше нельзя. Он вытянул вперед руку и заново начертал знак перед лицом Эрха.
      Вампир прочел в его глазах смертный приговор и яростно взвыл.
      – Подожди! Я могу тебе помочь! Я знаю, что тебе больше всего нужно. – Вампир, задыхаясь, хватал ртом воздух. – Я могу оживить твою женщину!
      – Откуда… ты знаешь о ней? – пораженно спросил Франц.
      – Ее имя Раэн! Я могу воскресить ее для тебя. Ну что, договорились?
      Мужчина нахмурился.
      – Ты прочитал мои мысли!
      – Пусть так! Это же ничего не меняет. – Эрх облизнул бескровные губы. – Ее жизнь стоит того. Всего одно слово, и я помогу вам обоим.
      Сердце Франца болезненно сжалось. Он готов был поверить любой лжи.
      – Вы снова будете вместе, – коварно шептал вампир, и его глаза заблестели. – Всего одно слово, и Раэн будет жива.
      – Слово?.. – словно во сне повторил Франц.
      – Да. Скажи, что отпускаешь меня. – Эрх затаил дыхание.
      Мужчина отрицательно покачал головой. Он не мог пойти на сделку с собственной совестью. Всякий, кто согласится иметь дело с созданием тьмы, будет проклят. Его обманут, и добро обернется злом. Даже если Эрх не врет и в его силах воскресить Раэн – мало ли чему научилось это существо за столь долгий срок, то кем она станет? Тоже вампиром, чтобы убивать невинных людей и за их счет продлевать свои дни?
      – Вот мой ответ. Умри, – просто сказал Франц, и вампир повалился на землю. Его желтые глаза погасли.
      В ту же секунду тело Эрха обратилось в прах.
      Руна убила его так же верно, как яд серебряной кобры убивает человека. На полу остался темный силуэт, словно это не вампир, а его тень стала пылью.
      Франц устало опустился на одно колено и зачерпнул прах ладонью. Он не ожидал, что все закончится именно так. Пять тысяч лет бесполезного существования, сна и бодрствования, презрения всего живого, и вот перед ним только прах.
      Возможно, стоило все же попробовать… Составить новую руну, удвоить контроль над Эрхом и дать себе и Раэн еще один шанс. Может, среди жертв вампира был какой-то великий мистик или колдун, обладающий особыми знаниями? Зря он поспешил. Это все последствие паники. Он испугался, что потеряет власть над вампиром, и тогда тот… Нет, об этом лучше вовсе не думать.
      Что толку зря терзаться, когда дело сделано?
      Мужчина поднялся и принялся собирать ветви, разбросанные по полу. Сложив их в кучу на пороге кладовой, он поджег дерево. Франц не имел возможности достойно похоронить погибших, но по крайней мере очистить огнем это место было в его силах. Желтые языки пламени взмыли кверху, наполнив пещеру едким дымом. Почувствовав запах горелого мяса, Франц выбежал прочь.
      Уже снаружи, вдыхая свежий отрезвляюще холодный воздух, он заметил, что волки, охраняющие вход, исчезли. Как только Эрх погиб, звери, больше не сдерживаемые его волей, убежали в лес. Это было добрым знаком.
      Мастер рун спустился на десяток метров вниз по склону иприсел на шероховатый, покрытый лишайником камень. Ночь подходила к концу. На востоке уже алел краешек неба, звезды тускнели, и луна стыдливо укрылась за горизонтом. Было холодно. Так холодно может быть только перед самым рассветом. Мужчина решил дождаться первых солнечных лучей. Глупо искать дорогу ночью. Местность была ему незнакома – слева крутой склон, поросший чахлыми деревцами, справа и впереди темная громада леса.
      Облокотившись спиной о камень, он отчасти укрылся от немилосердно дувшего ветра и, запрокинув голову, стал разглядывать светлеющее небо. Прошедшее казалось ему просто странным сном. Словно не было ни дороги, ни волков, ни пещеры. Он вот-вот должен был очнуться у себя в постели. И увидеть Раэн, мирно спящую рядом.
      Что за добрый дух помог ему разгадать руну Эрха? Чей голос он слышал? Невидимая сила уже дважды спасла ему жизнь. Это дух-охранитель или любимая, следящая за ним с небес?
      – О, Раэн… – вздохнул Франц, закрывая глаза. – Если ты слышишь меня, подай знак.
      Он старательно прислушался, но таинственный голос молчал. Мысли его путались, воспоминания становились все ярче, в противовес тусклой действительности. Мастер крепко обхватил себя руками и, съежившись, лег на землю между двумя валунами.
      Оборванный, грязный, измученный, без денег и оружия, он был бы желанной добычей для торговцев живым товаром, если бы не его дар. Работорговцы никогда не отважатся поставить на нем клеймо. Подобных людей они сторонятся как чумы, считая, что те навсегда отводят удачу.
      Интересно, Уголек жив или его уже сожрали волки? Возможно, конь бродит где-то неподалеку от дороги, ожидая хозяина. Хотя разумнее забыть о нем и поклаже. Скорее всего, что он больше никогда не увидит животное. Это же обычный, а не боевой конь, который не подпускает к себе никого, кроме хозяина, и готовый лягать и закусать до смерти всякого чужака. Уголек прост, как луговая ромашка. За горсть овса он продастся первому встречному.
      Мастер рун слушал доносившиеся до него звуки ночного леса и сам не заметил, как уснул. Усталость взяла свое.
 
      Бледное солнце пыталось доказать всему миру, что оно еще на что-то способно, но его усилий хватило лишь на то, чтобы чуть-чуть прогреть землю. Чего еще ждать от поздней осени? В иные времена в эту пору уже лежал снег, но в этом году снегопады запаздывали и не спешили укрыть край пушистым белым покрывалом.
      Мастер рун очнулся от забытья и какое-то время никак не мог понять, где он находится. От долгого лежания на холодной земле его тело онемело и отказывалось повиноваться. Скривившись, он приподнялся на локте и огляделся. Бросив взгляд назад, на темный провал пещеры, Франц все вспомнил. А он уж успел обрадоваться, что дитя вампира и оборотня – это плод его больного воображения.
      Бормоча сквозь зубы ругательства, заставившие покраснеть даже портового грузчика, мужчина принялся растирать ноги и руки, возвращая им прежнюю гибкость. Потом он пошел вниз, оставив позади проклятую пещеру, и углубился в лес в поисках оставленной дороги.
      Мастер больше всего сожалел о потере плаща, который защитил бы его от холода и сырости. Он уже устал мерзнуть. Без горячего питья и пищи даже с помощью согревающих рун ему долго не продержаться. Необходимо было найти какой-нибудь кров, чтобы отдохнуть и решить, что делать дальше. Но насколько он зная, ближайшее селение – это Таурин, а возвращаться назад не хотелось. Это было не в его правилах. Раз он решил покинуть город, значит, так тому и быть. Теперь, когда Эрх мертв, его жителям больше не грозит опасность быть похищенными и съеденными. До тех пор, конечно, пока не очнется от спячки другое чудовище.
      Ориентируясь по солнцу, Франц пошел вперед, стараясь не слишком отклоняться от выбранного направления. Через пять часов блуждания по лесу он вышел на дорогу. Увидев ее ровную поверхность, свободную от поросли и предательских кочек, он обрадованно вздохнул. Идти по гладким камням было одно удовольствие. Ничто не цеплялось за ноги, грозя испортить единственно целую деталь его скудного гардероба – сапоги.
      Место было достаточно глухое, и в это время года, когда осенние ярмарки уже закрылись, по дороге мало кто ездил. Франц бездумно шел все дальше, отдаляясь от города, который он еще совсем недавно считал своим домом. Это был самообман. У мастера рун не может быть ничего своего. Нужно принять это как данность, как он принимал это раньше, когда у него не было ничего, кроме залатанной одежды, кинжала и тощего кошеля на поясе.
      Ему показалось, что он слышит стук копыт, но, обернувшись, мужчина никого не увидел. Уголек не спешил появляться и выручать хозяина из бедственного положения, в котором тот очутился. Неожиданно Франц разозлился на глупое животное, которое испугалось волчьего воя и сбросило его на землю. Если бы не выходка Уголька, он бы избежал встречи с Эрхом и не шел сейчас пешком, с мрачной перспективой снова провести ночь в лесу. Мужчина проклял трусость коня и тут же почувствовал угрызения совести.
      Что стоят его неудобства по сравнению с тем, что он избавил весь мир от древнего монстра? Сколько не рожденных людей он спас и за скольких отомстил? А ведь Франц лично знал некоторых жертв Эрха. Таурин большой город, но все же не настолько, чтобы за четыре года хотя бы раз не встретиться с каждым жителем. Теперь он может по праву гордиться своим поступком. Да, молодец – не поддался соблазну заключить сделку с древним вампиром, и наплевать, что его душа теперь болит. Пусть страдает сколько ей угодно, если уж так хочется…
      От дороги в сторону уходила тонкая тропинка. Прямо в самом начале тропинки стояло деревянное ведро, полное крупного светлого картофеля. Франц остановился, удивленно посмотрел на него и поспешно поднял глаза, надеясь увидеть неподалеку хозяина. Но никого не было. Мужчина в недоумении почесал затылок, пытаясь понять, что все это значит. Одиноко стоящее ведро на пустой дороге… Может, это какая-то ловушка?
      Очень странная, если не сказать примитивная ловушка, на его непритязательный вкус. Если бы в ведре был кусок мяса, он бы еще понял, но картофель? К тому же нигде не было видно ни веревки с бубенцами, ни смыкающихся зубьев. И вряд ли оно заколдованное. Он бы сразу почувствовал магию. Тогда какой во всем этом смысл?
      Тропинка манила, и мужчина решил пойти по ней, надеясь разгадать загадку. Через полчаса, когда он уже решил повернуть назад, тропинка привела его к небольшому домику. Это было маленькое двухэтажное строение. Вокруг дома был разбит огород, окруженный забором, а возле крыльца красовалась клумба, на которой цвели белые астры.