ИЛИ КАК ОТЛИЧИТЬ ПРИНЦИПЫ ОТ БЕСПРИНЦИПНОСТИ

 
      Мне надо было попасть на Капри. Это самое дивное место на свете. Моцарелла-ди-буффало1, головокружительные скалы с прилипшими на них кубиками вилл, запотевшая бутылка лимон-челло и Голубой грот, где император Тиберий предавался, по его разумению, вполне невинным дачным радостям, которые история позже квалифицировала как грубый разврат.
      На Капри попадают паромом из Неаполя. В Неаполь - вечерним или утренним рейсом «Алиталии» со стыковкой в Милане.
      В первом случае вы просыпаетесь поздно, не торопясь укладываете чемоданы, но опаздываете на последний каприйский паром. Он уходит в девять вечера. А старенький «дуглас»2 «Алиталии»3 приземляется в неаполитанском аэропорту в 10.25. Во втором - можете выбирать из паромов самый живописный, но вставать в Москве, чтобы успеть к рейсу, надо самое позднее в четыре утра.
      Всякий вариант имел свои плюсы, всякий - таил подвох. Вообще, если вы заметили, мы жи1 Моцарелла-ди-буффало - мягкий сыр из буйволиного молока. 2 «Дуглас» - McDonnel - Douglas - производитель самолетов. 3 Alitalia - итальянская государственная авиакомпания. вем в глобальном мире, который испытывает системный кризис универсальных подходов. Однозначно положительных решений практически не осталось. Даже снимая с полки в супермаркете банку йогурта с содержанием жира равным нулю, думаешь - а нет ли где-нибудь чего-то более диетического?
      Да что там йогурты, у действительности в рукаве сегодня припрятаны такие фокусы, что кровь стынет в жилах.
      Два моих приятеля пару лет назад путешествовали по Таиланду. Патайя, Бангкок, гнусный запах дуриана и его же божественный вкус. И конечно же, нескромное очарование порока. Поддавшись ему, мои приятели арендовали в массажном салоне миловидную тайку, чтобы по очереди предаться с ней торопливому оральному греху.
      И вот, когда все покровы сорваны, когда уже близок катарсис, выяснилось, что обаятельная тайская дамочка на самом деле не дамочка, а переодетый мужик. Трансвестит. Дежурная для Таиланда история.
      Ситуация патовая - как быть? И два эротических туриста принимают два различных решения. Один доводит дело до конца, руководствуясь простой анатомической логикой, что рот и у мужчин, и у женщин устроен одинаково. И, в конце концов, один раз - не пидорас. Другого долго рвет в уборной непрожеванным дурианом от невозможности примириться с мыслью, что, надо же, так глупо: первый раз в жизни решиться на проститутку - и тут такое.
      Я воздержусь от оценок этой угрюмой экзистенциальной драмы. Со всяким может случиться. И такое вот нелепое fellatio - еще из самых простых дилемм. Есть вещи сложнее.
      Кто, например, абсолютно точно знает, где проходит грань между терпимостью и беспринципностью? Скажем, у вас есть друзья, семейная пара. Оба вам нравятся, с обоими вы одинаково дружны. Но при этом вы достоверно знаете, что мужская половина этой пары, допустим, изменяет жене с другой. Но вы не рассказываете его жене про это. Потому что терпимы и знаете за своим другом, что он слаб на передок. Или вот у вас есть домработница. И она ворует серебряные ложки. Но вы ее не увольняете, потому что у нее трое детей и им нечего есть. Или, наоборот, проявляете принципиальность и увольняете. Но не переходит ли принципиальность в этом случае в жестокость?
      Универсального решения нет, и поэтому приходится жить сразу в нескольких, часто противоречащих друг другу системах координат. Одной рукой голосовать за запрещение смертной казни, а другой - за разрешение абортов. Горевать о плачевном состоянии мировой экологии, но не отказываться от машин с бензиновым двигателем. Осуждать продажных чиновников, но свои дела решать при помощи взяток. И это только вершина айсберга. А еще ведь надо разобраться, нужно ли всегда говорить человеку, что он мудак, особенно если этот человек ты сам. Как проголосовать за демократию, если на выборах только один кандидат и вы его знаете. Можно ли надеть на банкет голубую блузку с юбкой в зеленый горох, если ваш спутник напился задолго до начала банкета?
      Лично у меня нет однозначных ответов на все эти мучительные вопросы.
      Французский писатель Фредерик Бегбедер1 предлагает во всякой двусмысленной коллизии думать: а как бы поступил на моем месте Том Форд? Надел бы он этот жуткий галстук с желтыми искрами? Разумеется, не надел бы. Подал бы он руку этому чудовищу в синих очках? Конечно, он даже не посмотрел бы в его сторону. Заказал бы баранину с курдючными шкварками после одиннадцати вечера? Само собой, после семи он не ест даже сырую рыбу.
      Не исключено, что это единственно возможный для современного человека метод. Как говорили средневековые алхимики, если Бог недоступен, надо поклоняться тем демонам, которых удается вызвать.
      Я подумал про Тома Форда, когда заказывал билеты на Капри. И решил, что, наверное, он захочет выспаться. И поэтому выбрал вечерний
      1 Бегбедер, Фредерик - автор романов из жизни копирайтеров и романтических эгоистов. Знаменит стал после романа «99 франков». рейс. Но самолет задержали, и мы с женой опоздали на короткую стыковку. Пришлось ночевать в пригороде Милана, в гнусной гостинице, где в соседнем номере голландские школьники до утра орали свои похабные песни и гоготали, как ослы. Наверное, надо было их пристрелить. Но кто знает, не перешел бы я в этом случае границу нетерпимости? И где взять ружье, если на улице ночь, до Милана сорок миль, а в кармане всего пятьдесят евро наличных денег? Может быть, они принимают карточки?

ОПТИМИЗМ,

 

ИЛИ КАК НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

 

МОЖЕТ БЫТЬ БЛАГОМ

 
      Большая часть самых прекрасных и удивительных вещей на этом свете существует благодаря разнокалиберным формам несправедливости. Начнем с того, что мы с вами на сегодняшний день более или менее живы. Вас не удивляет этот научный факт? Вы считаете, что по праву коптите это дивное небо, когда не то что Моцарт, но даже Сальери давно уже мертв?
      С точки зрения, допустим, ежа, человеческое существование - само по себе излишество. Каждый проведенный нами на этой планете день - насилие над здравым смыслом. Честертон однажды написал, что человека от животного отличает способность пить, не испытывая жажды. Некоторые из двуногих в этом занимательном дарвинизме шагнули еще дальше: они обладают способностью испытывать жажду, не имея потребности пить.
      Однажды я в силу служебного положения был, так сказать, интегрирован в самый эпицентр излишеств; меня, помнится, приятно поразила история про трех русских олигархов, которые в одном южнонемецком городке неделю питались одними трюфелями. Они заказывали их на завтрак, обед и ужин. Только белые трюфели. По полкило на брата и по цене в несколько тысяч евро за порцию. Такая гастрономическая стратегия привела к тому, что в итоге они умяли все белые трюфели в радиусе пятидесяти километров.
      Случай этот можно трактовать как блажь или выпендреж, однако, не будь в истории человечества подобной блажи, она вообще бы остановилась. И единственными существами на земле, которые бы вволю лакомились самым деликатесным ее даром - трюфелями, были бы неприятные грибные мошки. Только они, кроме эксцентричных миллионеров, могут позволить себе эту абсурдную, с точки зрения бедных, роскошь.
      Историю эту, таким образом, можно трактовать как решительную победу, одержанную человечеством над естественным порядком вещей. Жизнь существует для того, чтобы тем или иным иезуитским образом поставить человека на место. Долг человека - хотя бы на неделю подчинить себе течение жизни.
      Писатель Сорокин как-то сказал, что все, что ему нужно сегодня, - это покой и деньги. Коллизия практически булгаковская: вместо света - покой, вместо воли - пестрые банкноты, которые я, признаюсь, тоже очень люблю.
      Банковский счет - логарифмическая линейка свободы, способ примерить желаемое на действительное. У моей бабушки такого способа не было. Как и большинство людей ее поколения, они жила воспоминаниями о будущем. Причем не о своем будущем, не о будущем своих детей, а о некоем абстрактном «завтра», где с помощью хилого кусочка минерала можно будет отапливать всю планету, где все будут сыты и довольны и где не будет войн, а только радость и братство.
      У наших дедов было счастливое умение жить вот с этим смехотворным капиталом так, как будто у них в руках солидная фьючерсная сделка, какая-нибудь самотлорская нефть или газ, не меньше. Сегодня так не умеют.
      В одной деловой газете я прочитал, что практически никто из ныне действующих русских денежных мешков еще не составил четкого завещания. И фокус тут не в том, что они планируют жить вечно. Им хочется верить, что дольше века будет длиться сегодняшний день.
      Именно поэтому русский человек, заработав первые пятьдесят тысяч, покупает не облигации Пенсионного фонда, а новую машину. Именно поэтому он не откладывает время визита на Ривьеру на свою пятидесятую годовщину, а мчит туда сегодня, сейчас. Потому что завтра, возможно, уже не будет.
      И кроме того, ничего случайного или лишнего в жизни не бывает, ни в сиюминутной, ни в исторической перспективе.
      Эксцентричные персонажи, килограммами глотающие баденские трюфели, удостоились как минимум анекдота. Анекдотический менеджер среднего звена, снимающий квартиру в хру-щобе и мучительно трясущийся туда по ухабам и пробкам на BMW Мб, хотя бы тридцать минут в день находится в гармонии между внешним и внутренним. Губернатор Абрамович, потративший полмиллиарда у.е. на футбол, открывает теперь любые британские двери с тем же норовом, с каким футболист Лэмпард1 распечатывает ворота. Отдавшая отнюдь не лишние тысячи евро за сумку Birkin2 может утешать себя тем, что у ее внучки будет настоящее винтажное сокровище. Я сам, когда слюнявлю купюры за полбанки «Фрескобальди» и тарелку тосканской говядины, судьба которых, как вы прекрасно понимаете, в лучшем случае находится по ведомству перистальтических ощущений, зомбирую себя тем, что, конечно, это было немыслимо дорого, но зато в этом есть мой неповторимый и бесконечно интимный личный опыт. Все мы, не собирающие, а расточающие, пусть и зарываем свои таланты в землю, зато делаем это в буквальном смысле, от которого есть прямая научная польза.
      Новый русский капитализм одни винят в беспринципности, другие - в безвкусице. Но у современного человека никаких принципов нет, а есть только нервы. Все крупные состояния на1 Лэмпард, Фрэнк - один из символов футбольного клуба «Челси».
      2 В i r k i n - сумка Louis Vuitton, названная в честь актрисы Джейн Биркин. житы более или менее нечестным путем, но ведь и всякое искусство - нас возвышающий обман. Все, для чего надобен алкоголь, содержит в себе водка, но ведь есть на свете - и во множестве - дорогущие благородные вина.
      В археологии есть такое понятие - «культурный слой». Большинство из нас исчезнет с лица земли, не удобрив ее почву. Но вот зато благодаря жителям Рублевки, безвкусным и торопливым, бессмысленным и беспощадным, через три тысячи лет археологи, раскопавшие три гектара земли на том месте, где раньше был поселок Жуковка, станут говорить о нас всех как минимум с любопытством. Мол, был такой народец в начале двадцать первого века, украшал телефоны стразами и по большой нужде ходил в золотой унитаз. И зачем, почему он это делал - совершенно непонятно. Видимо, просто для красоты рисунка жизни.
      Пусть и с очень расплывчатым пониманием того, что такое красота, зато с абсолютно точным знанием того, что такое жизнь.?

ЛЕСТЬ,

 

ИЛИ КАК ГОВОРИТЬ

 

ИСКРЕННИЕ КОМПЛИМЕНТЫ

 
      Чтение полезная вещь, даже если книги, которые читаешь, - совершенно бесполезны.
      Однажды я в припадке самообразования пролистал книжку Карстена Бредемайера «Черная риторика». Там, если отбросить туманные рассуждения о «красной нити» и магии слова, все сводится к тому, что главный принцип продуктивной коммуникации - размазать оппонента по стене. Причем так, чтобы оппонент даже не стек по ней. А так и остался висеть припечатанным, как гравюра в технике сграффито.
      Я поделился этим открытием с подругой, специалистом по наведению мостов между людьми. Она только хмыкнула: «Нет, дорогой, самый эффективный способ - это грубая лесть. Действует безотказно. И не только на идиотов. Если мне нужно быстро и без лишних разговоров чего-нибудь добиться от человека, я по локоть запускаю руки в его гордыню. Разве только с самыми умными и выдающимися натурами это не работает. Вроде тебя. Кстати, не напишешь мне пресс-релиз? Так, как только ты один способен?» Оскар Уайльд однажды написал: «Мужчину можно обезоружить комплиментом. Женщину - никогда».
      Поставив точку в пресс-релизе, я отослал его своей подруге. В том же письме я спросил ее, что она думает об этой уайльдовской максиме. «Ты не понял, - ответила она, - эти слова - грубейшая и обезоруживающая лесть в отношении женского пола. И вообще, весь фокус в том, что женщинам и мужчинам нужны разные комплименты». «Ты великая», - телеграфировал я подруге.Через минуту Outlook выплюнул ее ответ: «Ты опять не понял».
      Это очень редкое умение - делать комплименты. Я убеждался в этом тысячу раз. Недавно мы сидели с приятелем в ресторане. Заказали ледяную рыбу, салат из зеленой фасоли, травяной чай и углубились в чтение бесплатной прессы. От него нас отвлекла официантка. «Это комплимент», - сказала она и поставила на стол тарелку колбасной нарезки. «Что это?» - спросил мой приятель. «Комплимент. Разная колбаса и копчености». «Но я не заказывал копчености», - в голосе моего приятеля появился свинец. «Это комплимент», - простодушно продолжала щебетать официантка. Она явно недоумевала. Почему щедрость может вызывать столь резкий протест? Я, честно говоря, сам не знал ответа на этот вопрос, но на всякий случай сохранял нейтралитет в этой схватке. «Унесите это немедленно!» - И чтобы было понятно, что он не шутит, мой компаньон развернул между собой и колбасой бесплатную газету. Когда колбасу унесли, я спросил его о причинах застольной паники. «Да нет никаких причин. Я сам не знаю, что на меня нашло». Вот и делай после этого комплименты.
      С женщинами все еще сложнее. Одна моя знакомая рассказывала то ли быль, то ли анекдот, как она однажды ехала в лифте с главным редактором известного женского журнала. На знакомой было новое платье. Предмет гордости. А в лифте было зеркало. И так получилось, что и моя знакомая, и главный редактор женского журнала всю дорогу были вынуждены смотреть на свои отражения. Ехали молча. «Хорошее платье», - сказала вдруг главный редактор, когда двери лифта открылись на первом этаже. «Ой, спасибо. Мне самой так оно нравится». - «Только не твой размер. На плечах плохо сидит и в талии слишком в обтяжку». Кажется, с тех пор моя знакомая больше это платье не надевала.
      Хотя, на мой вкус, в сочетании грубой лести и черной риторики, безусловно, что-то есть. Важно только не переборщить - ни с первым, ни со вторым компонентом. Лучший комплимент, который я когда-либо получал на предмет своих гастрономических талантов, был устроен именно по этой модели.
      Весной я две недели ради любопытства работал шеф-поваром в одном маленьком кафе. Я придумал короткое, но выпендрежное меню. В духе Жоэля Робюшона. Нарядился в черный фартук и позвал толпу гостей. Все ели и даже хвалили. «Гениально, удивительно, вкусно». Подобных эпитетов было сказано так много, что к середине вечера я уже воспринимал их просто как жест вежливости. И даже как издевку. И только один человек сделал все правильно. Он сам повар, поэтому его суждения я ждал с некоторым, что ли, трепетом. «Лихо, - сказал он. - Есть отличные придумки. Сашими из свеклы с корном и горчичной заправкой - просто класс. Но только, - тут он перешел на заговорщицкий шепот, - попробуй сделать его с розовой солью. Так будет значительно лучше, поверь мне».
      Это была качественная лесть. Лесть на грани объективности. Человек нашел недостаток в моей работе, но недостаток настолько смехотворный, что и он выглядел как комплимент. Лихо. Отличная придумка.
      Вообще в профессиональной среде люди столь же падки на комплименты, сколь их боятся. «Когда начальники начинают тебя перехваливать, - говорил мне один старший товарищ, - начинай искать другое место работы».
      Англичане, щепетильно относящиеся ко всякого рода формам вежливости, предпочитают хвалить через отрицание. У меня была начальница, замечательная британская аристократка. Так вот она никогда не говорила: хорошо или отлично. Она говорила: «Not bad. Неплохо». Если все было отлично. И - «Not good». Если дело было швах. В Англии в ответ на комплименты принято извиняться, делать вид, что не заслужил и сотой доли, и щедро говорить встречные. Это еще одна наука, обязательная, как лаун-теннис или крикет. Казалось бы, что может быть проще? Но лично у меня это получается не часто.
      Недавно я расхаживал по полупустой ресторанной зале с бокалом шампанского. Банкет сворачивался. Я никого там толком не знал, а знакомиться никакого желания не было. И тут я увидел знакомую физиономию одного портфельного инвестора. Он тоже заметил меня и просиял. По его лицу было понятно, что он тоже тут никого не знает и готов вцепиться в меня, как в пакет облигаций. Так все и случилось.
      «Привет, Зимин, как жизнь», - в его голосе было столько радости, что можно было подумать, что мы как минимум служили вместе в армии и я однажды вытащил его из-под вражеского огня. «Все в порядке», - сказал я. И подумал: надо спросить, как жизнь у него. Но не спросил. «Читал тут тебя. Твою статью. В «Ведомостях». Прекрасно написано. В самую точку. Умеешь ты это дело. И чем дальше, тем больше. Прямо растешь!»
      Надо было сказать: «Я тоже читал в «Ведомостях», что твои акции растут». Но вместо этого я спросил: «Хочешь еще шампанского? Оно тут, конечно, так себе, но с клубникой - еще тудасюда. Хотя клубника - тоже та еще, парниковая».
      Он помрачнел. Я понял, что это его шампанское. И его клубника. «Холодное», - сказал я, чтобы сказать хоть какой-то комплимент, и выпил залпом. Он никак на это не отреагировал. Иногда самым эффективным и надежным риторическим приемом может быть и молчание.

МУЖЕСТВО,

 

ИЛИ КАК ДЕЙСТВУЕТ

 

НЕВИДИМАЯ СИЛА

 
      У людей бывают странные занятия.
      Две мои приятельницы открыли фотогалерею. Называется «Победа». Там выставляется, например, Эллен фон Унверт1, на снимках которой женщины волшебным образом превращаются из объекта желания в субъект.
      За это умение Эллен фон Унверт называют визуальным рупором лесбийства.
      Я в этом ничего не понимаю, мне просто нравятся эти фотографии. Наплевать, что это какой-то там манифест.
      Моим приятельницам, кажется, тоже плевать на это.
      Тем более что одна замужем, а вторая, хоть и незамужем, проповедует скептический патриархат: «Мужик должен быть главным в доме, но он должен доказать мне, что он мужик».
      «Как доказать-то? - спрашиваю. - Одним местом?»
      «Ха-ха, делом доказать. Так, чтобы рядом с ним было нестрашно. Чтобы по темному пере 1 Фон Унверт, Эллен - бывшая фотомодель, переквалифицировавшаяся в фотографы и снискавшая всемирную славу своими провокационными, откровенно сексуальными работами. улку ночью можно было вдвоем пройти, и все такое прочее». «Что прочее? - интересуюсь. - Одно место?»
      «Да какое место! Это не важно. Другие качества важны. Воля, например. Но это редкость». Моя приятельница вообще-то невысокого мнения о современных мужиках.
      «У них, кажется, есть одна-единственная Idee fix. Знаешь - какая? Enlarge your penis1. У всех, даже у богатых и успешных. Вот они покупают себе все эти машины. Но это не потому, что они хотят ездить на хороших машинах. То есть не только потому. Им еще кажется, что, покупая себе такой автомобиль, они что-то там наращивают себе между ног, и они меряются этим друг с другом. И заметь, чем меньше мужчина, тем больше у него машина».
      Я не верю в психоанализ. Но что-то такое в этой фаллоимитации есть. Не буквально. Но есть. Я всякий раз вспоминаю об этом, когда по дороге в Переделкино вижу телевизионного ведущего Владимира Соловьева в «Хаммере».
      Наверное, я бы и сам ездил на большой машине, если бы знал, где ее парковать на Тверской. А так приходится сдерживать свои эротические порывы.
      Случайно я познакомился с одним человеком. Он держит одежную лавку. Занимается в числе прочего готовым платьем. Но главное его
      1 Увеличьте свой член - одно из главных рекламных объявлений в Интернете. дело - индпошив. У него заключены договора подряда с маленькими фабриками по всей Италии. И там, на этих фабриках, за баснословные деньги и из самых лучших тканей шьют костюмы по меркам, снятым в Москве.
      Еще он занимается обувью. Тоже по индивидуальным заказам.
      В частности, показывал мне ботинки за десять тысяч евро. Сверху - совершенно обычные «оксфорды» из черной замши. А внутри - породистый крокодил.
      Такая броская кожа, которую, выверни ее наружу и пройдись по европейской столице, - тут же борцы за права животных линчуют.
      Но ботинки эти сделаны крокодилом внутрь не поэтому.
      Это своего рода скромность пополам с гордыней. Ты платишь десять тысяч евро за вещь, о подлинной стоимости которой никто, кроме тебя, не догадывается. И вот ты идешь по улице-и тебя как бы распирает от сознания собственной состоятельности. Идешь - крокодилом внутрь.
      Я поделился этой коллизией с одной знакомой девушкой-поэтом. Поэта коллизия потрясла. «Я, - сказала она, - теперь всегда буду так говорить. Придет человек с каким-то особенным выражением лица. А я ему: «Ты сегодня какой-то особенный. Как будто крокодилом внутрь».
      Еще одна дама, знаток президентского протокола, сказала мне, что это обычная номенклатурная практика. Что вот, например, у Бориса Ельцина было пальто, которое снаружи - обычный драп, а внутри норка или там горностай.
      Другой мой приятель вспомнил передачу Top Gear, ту, где Джереми Кларксон попросил тюнинговую автофабрику Lotus переделать «копейку» в гоночный автомобиль. И снаружи «копейка» практически не изменилась, а внутри у нее поставили двигатель, как на Aston Martin1.
      Еще один мой знакомый сказал, что это очень философское отношение к деньгам. И даже предложил лозунг для новых богатых: «Пусть все явное станет тайным». И предсказал поколение миллионеров, которое будет селиться в хру-щобах, потрошить начинку, фаршируя потом хрущобы Филиппом Старком2.
      Картина, нарисованная им, была удивительна. Из Москвы исчезли бы все сверкающие витрины и лимузины. Остоженка внешне стала бы походить на Баррио-Готико в Барселоне, и редкие туристы рисковали бы заходить туда, боясь бандитского ножа.
      Меж тем под неказистым покровом булькала бы настоящая, невидимая роскошь. Как вещь в себе и только для своих. Не раздражая нищих обывателей и обескровливая передовицы западных газет, угождающих своей ЦА3 репортажами о показном характере нового русского богатства.
      'Aston Martin - английская автомобильная марка, одна из постоянных машин Джеймса Бонда.
      2Старк, Филипп- дизайнер, трудящийся на ниве дорогостоящего минимализма. 3 ЦА - целевая аудитория.
      В дивном новом мире о богатстве можно было бы узнать только по особой летящей походке, поскольку ключевой обувью, разумеется, должны были бы стать ботинки крокодилом внутрь. Из общества исчезла бы социальная напряженность и так далее и тому подобное.
      Картина вырисовывалась оптимистическая. И как мне даже показалось - этот новый, не пускающий пыль в глаза мужик должен был бы определенно понравиться моей приятельнице-галеристке. Я рассказал ей о нем.
      К моему удивлению, она только фыркнула: «Это еще хуже. Лучше уж мериться хуями, чем так. Это напоминает мне средневекового мистика Оригена. Он так боялся согрешить, что отрезал себе хрен. В таком состоянии ему казалось уместнее предстать перед Богом. В маленьком человеке на большой машине хотя бы есть веселое простодушие. Он весь нараспашку. А с этими… На главный вопрос твои ботинки все равно не отвечают. Смогу ли я с человеком в этих ботинках без страха пройти по темному переулку? Смогу?»

ДОБРО И ЗЛО,

 

ИЛИ КАК РАССМАТРИВАТЬ ФОТОГРАФИИ В СВЕТСКОЙ ХРОНИКЕ