ГЛАВА 3

От храма Великой Матери не осталось ничего, кроме разбитых колонн и статуи безголовой женщины. Вытянув руки перед собой, подняв подбородок к небу и смеясь, Лилит смело шествовала по бывшему нефу. Вокруг руин паслись овцы. Роберта шла за девочкой по пятам, не отставая ни на шаг.

Лилит шлепнулась на попку и прикинула расстояние, отделявшее ее от Кибелы. Роберта уселась рядом на обломок капители и протянула малышке руку. Лилит схватилась за нее и тут же встала.

— Ну что, клопик, не устала?

Под глазами ребенка появились черные круги. Лоб приобрел цвет слоновой кости. Роберта порылась в аптечке. Может, малышке не хватало магния? Как и железа, всегда и постоянно. Хотя они удвоили дозу, прописанную Пленком на неделю… Лилит отпустила руку Роберты, пытавшейся удержать ее, и бросилась вперед по объеденной овцами траве.

Колдунья попыталась подняться — Лилит уже удалилась на несколько метров, — но не сумела. Что-то мешало ей двигаться. Ледяной ветер разогнал овец. Солнце затянуло дымкой. Лилит остановилась и уставилась на Роберту.

«Вернись!» — хотела крикнуть колдунья.

Губы, как и мышцы, отказались повиноваться.

Ветер усилился и вихрем закружил вокруг девочки. Ее очертания теряли четкость. Конечности рассыпались. Ветер обгрызал Лилит. Обдирал ее, уносил частица за частицей, словно она была фигуркой из песка. Ручки и ножки превратились в обрубки. Постепенно исчезли голова, плечи, грудь. Стихии сгущались в неясную массу над Кибелой.

Разом исчезло заклятие, парализовавшее Роберту. Она бросилась к последнему ядрышку пыли, который распался в ее пальцах. Колдунью захлестнула ненависть. Лишь одно существо, только одно, могло совершить столь гнусное преступление.

— Баньши! — крикнула она.

— Простите? — ответила Кармилла.

Чудовищная голова, составленная из останков Лилит, уселась на статую Кибелы. Великая Мать с улыбкой разглядывала человека-червяка. Потом встала и двинулась на Роберту, сотрясая шагами весь Палатин. Колдунья уменьшалась по мере приближения Кибелы. Статуя подняла ногу. Гигантская ступня вот-вот опустится и размажет ее по земле…

— Нет! — завопила Роберта, просыпаясь.

Она лежала в своей постели. Прислушалась к пению птиц, увидела сочащийся сквозь жалюзи свет… В чердак Поэтов вступало утро. Роберта схватила с тумбочки бутылку с водой и принялась пить жадными глотками. «Все идет хорошо, — успокаивала она себя. — Мы прячемся в Риме вот уже два месяца. Баньши нас не нашла. Лилит недомогает, но держится. Все идет хорошо».

Однако в глубине души тайный голосок нашептывал ей, что не все так хорошо, что спокойная жизнь последних недель подходит к концу.

Роберта встала, надела халат и вышла в гостиную, где с удивлением обнаружила сидящих за столом Пленка и Роземонда. Увидев ее, мужчины перестали спорить. Рыжие волосы колдуньи казались пламенеющей короной. В вытаращенных глазах еще ощущался недавний кошмар. Роберта выглядела сумасшедшей.

— Не принимайте этого всерьез, дорогуша, — воскликнул Грегуар. — Можно сказать, что вернулись с шабаша.

Роберта распахнула окно со стороны площади. Внизу торговец овощами в темно-зеленом костюме толкал перед собой тележку в направлении рынка. Она заглянула в спальню Лилит. Все было спокойно. Малышка спала. За ней приглядывал Ганс-Фридрих, прилегший рядом с колыбелью. Роберта вернулась в гостиную и устало налила себе чашку черного кофе. Потом села.

— Что происходит? — спросила она у мужчин.

Судя по их мрачным взглядам, вести были неутешительными. Пленк, находящийся в постоянном контакте с базельским сопротивлением, ответил:

— Что-то затевается. Что-то, связанное с Баньши. Она выиграла в могуществе. И втягивает в себя силы мрака, как огромный водоворот.

Роберта подавила зевок.

— Ничего более конкретного?

— Нет. Если не считать, что в ее дела впутано несколько святилищ.

На балконе ворковали голуби. Кот Вельзевул, услышав их, приоткрыл сонный глаз и вновь заснул.

— Святилища? — Роберта вспомнила чудовищную голову, сидящую на плечах Кибелы. — Кармилла решила отправиться в паломничество? Для этого ей придется покинуть Базель.

— Она уже покинула его. На борту гидросамолета. Вчера. И захватила с собой свой сад.

Баньши перемещала свои колдовские растения? Действительно, замышлялось нечто непотребное.

— Думаете, она охотится за Лилит? Пока она нас еще не беспокоила.

— Она особо нас не искала, — перебил ее Грегуар. — Но охотится она за нами или нет, мы не можем рисковать, иначе она застанет нас врасплох.

— Значит, пора сниматься с насиженных мест, — поняла Роберта.

В дверь осторожно постучали. Пленк открыл. В комнату вошли Отто Ванденберг и Аматас Лузитанус. На их плечи были накинуты просторные паломнические плащи с капюшонами. У каждого за спиной висел рюкзак, а в руках они держали посохи. Колдуны скинули плащи и сели за стол.

— Доброе утро! — бросил Ванденберг, принюхиваясь к запаху кофе. — Спасибо, Грегуар. Нам это понадобится. Эльзеар еще не пришел?

— Он наверняка прощается с Лейлой, — предположил Пленк.

«Эльзеар прощается с Лейлой?» — сообразила Роберта. Ванденберг достал из рюкзака книгу Никола Фламеля.

— Вы позволите положить ее в ваш холодильник? Пусть охладится до того, как мы пустимся в путь.

— Пожалуйста, прошу.

Отто уложил книгу в прохладное место, потом они чокнулись черным кофе.

— За тот самый день, который останется в анналах колдовства, — наставительно произнес ректор.

— За тот самый день, — подхватили друзья.

Роберта, примостившись на краешке стула, хотела уже задать вопрос, когда на лестнице чердака Поэтов послышались тяжелые шаги.

— Слышу, как поднимаются венские булочки, — прошептал Лузитанус, потирая руки.

Эльзеар явился с полным рюкзаком горячих булочек и рогаликов.

— Привет честной компании! — рявкнул он.

— Лилит спит, — прошипела Роберта, сожалея, что не может на расстоянии заткнуть пасть булочнику.

Эльзеар покраснел от смущения и осторожно уселся — так, чтобы стул не скрипнул. Это был своего рода подвиг. Ванденберг развернул на столе карту суши. На ней штрихами был обозначен маршрут. Роземонд привстал, чтобы изучить его,не выпуская изо рта потухшей сигареты.

— Отправитесь по Западной дороге.

— Надежнее всего начать с Гуэлля, — подтвердил Ванденберг. — Вначале встретимся с Гарнье. Потом пересечем Атлантику и посетим Дельфы. Затем пойдем к северу до долины Святой Клары. После встречи с вдовой Винчестер направимся в сторону Кашмира и, наконец, в Жантар Мантар. Так мы побываем в пяти святилищах из семи. Если повезет, встретимся в пути с Уоллесом и Тагуку.

— Вы решили совершить паломничество по святилищам? — спросила Роберта, растирая веки.

— Займемся дипломатией. Надо уговорить хранителей святилищ не примыкать к безумию Баньши, каким бы привлекательным оно ни было. Мы не можем позволить Баньши вьюнком увиваться в нашей стране колдовства.

— А когда… когда вы решили уйти?

— Сегодня ночью, — ответил Ванденберг.

— Почему сегодня ночью?

— Меня пробудила книга. Она стала ужасно разогреваться. Начинаются злокозненные дела. Где-то разожжен огромный костер. — Он отбросил высокопарный тон и спросил Роземонда: — А когда поднимаете якорь вы?

— Еще до полудня.

— До полудня? — икнула Роберта.

— Все предусмотрено. Лейла займется в наше отсутствие Вельзевулом и попугаем, — сообщил Штруддль. — Через час она явится за распоряжениями.

— Через час?

— Через два часа мы уже будем в пути, — сказал Роземонд. — Вернее, под водой.

— Как так под водой?

Снизу донесся шум. Рыночные торговцы раскладывали на прилавках товар. В дверь вновь постучали. Появился Клод Бернар в шляпе с перьями, черном кожаном жилете и начищенных сапогах. За пояс были заткнуты два пистолета с перламутровыми рукоятками. Он снял шляпу и раскланялся с присутствующими.

— Кофе? — предложил профессор истории.

— Нет времени. Мы снимаемся, как предусмотрено, в одиннадцать часов. Без опозданий. Потом я буду вас сопровождать. А Луи обеспечит эскорт.

— Отлично, — кивнул Роземонд.

— До скорого в замке Святого Ангела.

Ренар исчез так же внезапно, как и появился. Лузитанус и Штруддль заканчивали завтрак. Ванденберг подгонял лямки рюкзака к плечам. Драгоценная книга была уложена в сумку-холодильник и спрятана в рюкзак. Штруддль набил карманы булочками. Все горячо пожали друг другу руки. Роберта, как сомнамбула, расцеловала друзей. Их шаги стихли на лестнице. Эльзеар снизу попрощался с ними перед тем, как миновать врата Лувра.

— Они ушли, — прошептала она.

— Все пришлось решать очень быстро, — извинился Роземонд.

Роберта села и налила себе вторую чашку кофе.

— Пираты будут нас сопровождать? Но какое они имеют отношение к Баньши?

— Они отношения не имеют. Убывают по собственным делам. Просто выяснилось, что у нас примерно один и тот же путь. Поэтому мы решили проделать более или менее вместе часть путешествия.

— Как так более или менее? Мы вместе или не вместе.

Роземонд не ответил на заковыристый вопрос. Встал, отошел к окну и закурил сигарету.

— И по какому пути мы отправляемся? Хотелось бы быть уверенной, что в этом доме меня держат в курсе происходящего!

Пленк, старавшийся быть незаметным, прочистил глотку и сообщил:

— Что касается Лилит, то я приготовил основной набор лекарственных снадобий, чтобы она смогла продержаться два месяца, если ее состояние останется стабильным. Конечно, действовать надо в каждом случае особо. Но боюсь, что после железа и магния придется добавлять кальций, калий, быть может, уголь…

Роберта открыла сундучок, принесенный медэкспертом, и постучала пальцами по пузырькам с разноцветными жидкостями.

— Я тоже отправляюсь в путь, — продолжил Пленк. — У меня возникла мысль, как помочь Лилит. Быть может, я ошибаюсь, но кто знает.

— Что! О чем ты подумал? — воскликнула Роберта.

— Не хочу давать обещаний, которые, быть может, не сумею выполнить, — отмахнулся колдун. — Молчу и рта не раскрываю. Мы будем в постоянном контакте через Эфир. Когда понадобится, сообщу о себе.

Он встал. Роберта не отпустила его, пока крепко не обняла. Когда дверь закрылась, она оглядела показавшуюся ей пустой гостиную. Она уже думала об отъезде, о чемоданах, о тысяче и одной нужной вещи, которые следует захватить с собой… Она вышла на балкон, где Грегуар докуривал сигарету.

— О, сфинкс в человечьем облике, вы, кто знает о нашем таинственном месте назначения, что мне брать, меховые варежки или бикини?

— Лучше бикини, — посоветовал Роземонд. — Там, куда мы отправляемся, будет жарко.

Колдунья вздохнула.

— Кем бы вы ни были, пламень любви пожирает меня. А в этих пиратских подлодках царит жуткая жара.

Роземонд раздавил окурок и, как обычно, раскрошил его, пустив по ветру Рима.

— Мы пробудем в подлодке только первый и очень короткий этап нашего путешествия, — сообщил он. — Затем средство передвижения будет просто шикарным.

— Берегись, Грегуар, — предупредила она, погрозив ему указательным пальчиком. — У меня очень высокая планка требований к комфорту.

— Я уже вижу, как мы распиваем дайкири с кокосовым молоком на краю бассейна, — мечтательно протянул он.

Роберта ломала голову, пытаясь понять, что замыслил Роземонд. Из детской спальни донесся веселый щебет. Лилит, наверное, уже проснулась и стояла в кроватке, с силой сотрясая ее.

— Мой чемодан собран. Я займусь ею.

— У вас даже готов чемодан… — пробормотала Роберта, почесывая затылок.

Бросила расстроенный взгляд на Вельзевула и попугая. Птица, словно в каталептическом сне, спала на своей жердочке. Кот растекся по дивану восковой лужей.

— Увы, мои дорогие, мамочке надо уехать, и она не знает, куда и как, а когда вернется, покрыто мраком неизвестности. Что и говорить — авантюра.

Она вдруг вспомнила о Густавсонах. Она не могла просить Лейлу забрать их. Что с ними станется? Они обожали Лилит.

— Забыл вам сказать, — донесся из спальни голос Роземонда. — Ежи едут с нами. Ганс-Фридрих, его супруга и двое их детишек. Они станут идеальными телохранителями Лилит, не так ли?

Лилит было наплевать на проблемы взрослых. Она хотела соску и криком сообщила о своем желании.

— Значит, наш шикарный транспорт согласен принять ежей-телепатов, — отметила Роберта.

Это не помогало разобраться в деле. Она пожала плечами, снова почесала в затылке… Вдруг ее охватила невероятная радость — предстартовая эйфория.

— Я последую за вами на край света! — крикнула она в сторону спальни, из которой доносился детский смех.

— Вы сделали правильный выбор, поскольку мы туда и направляемся.

Ответ не принес успокоения.

«Кто говорит — край света, говорит — пончо, „Боди-Перфект“, окраина…» — принялась перечислять Роберта. И бросилась в спальню собирать вещи.

ГЛАВА 4

Глава Криминального отдела вышел из своего особняка, расположенного в шикарном районе Холмов Фортуны. Залез в ожидающий его лимузин с затемненными стеклами. Двигатель машины урчал на малом ходу. Водитель захлопнул дверцу и сел за руль, ожидая распоряжений. Клеман Мартино, удобно разместившись на заднем сиденье, закрыл глаза и задумался.

Тошнота… Он ощущал себя на грани рвоты все последние месяцы. Ему хотелось блевать, когда он сталкивался с этими глупыми базельцами, которые привели Арчибальда Фулда к власти. Впрочем, его терзало и чувство сопричастности к триумфу диктатора.

Клеман заметил призрачное лицо старика, который через окно на первом этаже приземистого дома наблюдал за улицей с помощью системы зеркал. Подглядывание, доносы, страх превратили Базель в замкнутый адок, из которого молодой человек мечтал удрать. Призраки. Люди превратились в призраков, истерзанных страхом.

— В Перепись через карниз.

— Слушаюсь, мсье.

Автомобиль пополз вниз в сторону лагуны. Милиция и солдаты держали город на осадном положении, хотя цыгане, пираты и прочие специалисты по колдовству покинули Базель почти год назад. Однако Фулд маниакально боялся возможных очагов сопротивления. В его последнем распоряжении Криминальному отделу рекомендовалось обойтись без процедур предварительного дознания, а использовать «превентивный арест». К распоряжению прилагался список с именами тех, кто противился власти.

Пока Мартино удавалось откладывать исполнение приказа. Поспешный отъезд муниципа накануне вечером без указания места официального назначения открывал перед ним неожиданные возможности. Если действовать, то сейчас или никогда.

Лимузин выехал на карниз. Внизу волны лагуны лизали подножие скал. Бегство цыганской общины и мощный прилив, поглотивший Малую Прагу, оставили незаживающую рану. Работы в открытом море шли полным ходом. Гигантские краны восстанавливали плотину и издали походили на виселицы.

Сомнения поселились в душе Мартино почти сразу после завершения дела Туманного Барона. К тому же изменился и сам муницип. Он подолгу гостил в Лиденбурге. Баньши не отпускала его от себя ни на шаг. Однажды, у подножия Переписи, Клеман заметил его с младенцем на руках. Стоявшая рядом с Фулдом Баньши сухо отослала молодого человека. Не этот ли младенец появился на свет стараниями колдуньи? Но уже несколько месяцев он ребенка не видел. А в Переписи никто о нем не слышал.

Кроме того, были приняты муниципальные решения, которые себя не оправдывали. Как, например, создание корпуса драконов, милиционеров-наемников, вооруженных огнеметами, которые сеяли ужас одним своим присутствием на улицах. Установилась тирания, каторга была переполнена. Может, муницип и его сообщница собирались опустошить ее, возведя древние костры?

Лимузин обогнал строй из трех гусеничек. Драконы красовались на платформах бронемашин, у дул оружия плясали огоньки. Несколько прохожих приветствовали солдат. Но большинство старались смотреть в сторону. Базельцы превратились в тряпичных кукол в лапах двух безумных поджигателей по имени Арчибальд Фулд и Кармилла Баньши, опьяневших от безграничной власти.

Мартино подумал о родителях. Они уже должны были отплыть в город Верн. По крайней мере месяц они проживут вдали от Базеля. Принадлежность к Клубу состоятельных давала свои преимущества, поскольку выезд из города был запрещен. Для путешествия требовалось официальное разрешение, но даже глава Криминального отдела сомневался, что может получить таковое.

Бегство в Эфир было бы элегантным решением. Но оба храма, посвященных Бахусу — по крайней мере их руины, — использовать было нельзя. Храм Малой Праги был снесен приливом. А тот, что располагался в фундаменте Колледжа колдуний… Мартино не решался заходить в Колледж. После отъезда Отто Ванденберга и прочих учебное заведение превратилось в настоящую лабораторию черной магии.

Мартино покрутил на пальце кольцо, переданное матерью. Если он не мог выбраться в Эфир, то все же мог вступить в контакт с одним из его представителей.

— Остановитесь, — приказал он, узнав фасад, вдоль которого двигалась машина.

Клеман выпрыгнул из лимузина, поднял воротник пальто и бросился к двери, заклеенной плотным ковром муниципальных распоряжений. С легким страхом схватился за ручку в виде козлиной головы, опасаясь укуса. Но дверь со скрипом отворилась, позволив Мартино проникнуть в бывшую таверну «Две саламандры».

Здесь все осталось по-прежнему, поскольку место охранялось магией. Столы и стулья ждали колдуний и колдунов, а стойка — брюха Эльзеара. Заднее помещение также не изменилось, если не считать пустых рамок, в которых раньше красовались фотографии магов, а самая маленькая комнатка была такой, какой Мартино знал ее в великие часы своего сотрудничества с Робертой Моргенстерн. Ему показалось, что он слышит звон двух соприкасающихся кружек, шум приглушенных разговоров…

Он прошел за стойку, порылся, отыскал телефон и снял трубку. Услышал гудок. Сделал глубокий вдох и набрал номер, который иногда повторял про себя целыми часами. Он уже давно не звонил ей. Гудки. Потом трубку сняли.

— Бовенс, — устало произнесла юрист. Молодой человек еще тщетно подыскивал подходящие слова, а Сюзи со скрипучей усмешкой уже воскликнула: — Мартино? Господин директор Криминального отдела… Очень хорошо, что вы еще помните о существовании юридического аппарата.

Кишки Мартино отплясывали карманьолу. Он с трудом выговорил:

— Послушайте.

Он прижал трубку к уху, открывая перед Сюзи Бовенс свой мозг, чтобы она обследовала его мысли. Колдунья, связанная с Эфиром, ощутила его открытость. Искушение оказалось слишком сильным! Она нырнула в мозг высокопоставленного чиновника и прочла там неуверенность, страхи, сожаления, яростное желание вернуться в прошлое. Однако подозрительности не утеряла. Это могло быть манипуляцией.

— Откуда вы звоните?

— Из «Двух саламандр».

— Встреча на Центральной телефонной станции. Через десять минут. Кабина 22. Я вам позвоню.

Сюзи повесила трубку. Мартино выбежал из таверны и приказал водителю поскорее довезти его до ЦТС. Он ощущал легкое опьянение.

Поездка не заняла много времени, и лимузин застыл перед зданием. Мартино представился старшему оператору и потребовал кабину 22. Позади начальницы целый батальон работниц манипулировал штекерами. Вокруг стояло непрерывное гудение. Оператор указала ему на свободную кабину. Едва он успел войти внутрь, как раздался телефонный звонок.

— Алло? Сюзи, это вы? Сюзи?

Девушка ответила не столь холодным тоном, как несколько минут назад. В ее голосе послышались насмешливые нотки.

— И что же вы хотели мне сказать? —

— Я… Я думал… — Мартино с трудом сглотнул слюну. — Вы слышали о… Ну…

— Понимаю. Обойдемся без слов. Не двигайтесь.

Он повиновался. Магнитный рев, купол из приглушенных шумов отрезал его от реальности. Силовые линии сжались. Сюзи была здесь, вместе с ним, в этой тесной кабинке. По крайней мере мысленно. И она допросила его. Он осознавал, что ему задают вопросы, и невольно давал ответы. Но все происходило без насилия. Он любил Сюзи Бовенс. Любил ее чистой и идеальной любовью…

— Неужели стряпня Переписи так плоха? — спросила Бовенс, прерывая контакт.

Он собрался с мыслями.

— Я заблуждался.

— Запоздалое понимание.

— Нет, лучше поздно, чем никогда! — воскликнул он.

— Ладно, ладно, успокойтесь. И в чем состоит ваш проект? Организовать нечто вроде… Сопротивления?

Он поспешно объяснил. Разве она уже не в курсе всех его намерений?

— Я занимаю один из самых высоких постов. Будучи колдуньей Эфира, вы можете создать подслушивающий центр. Мы восстановим контакт с Моргенстерн и остальными. Уверен, не я один так думаю. В Базеле спит целая армия. Достаточно разбудить ее.

«Молодой наглец, вы не изменились», — сказала себе молодая женщина. Эта мысль погнала жаркую волну в солнечное сплетение. И чувства, обнаруженные у Мартино, конечно, способствовали этому.

— Клеман, у меня есть для вас хорошая и плохая новости. С какой начать?

— Плохая?

— Если пойдете по этому пути, вам никогда не бывать министром безопасности. По крайней мере в ближайшем будущем. И вам грозят крупные неприятности. Поверьте моему опыту юриста.

— Не сомневаюсь, — прохрипел он. — А хорошая новость?

— Сопротивление уже существует. Оно хорошо организовано и принимает вас в свои ряды.

— Что? Сопротивление существует?

Сюзи на мгновение испугалась, что ошиблась. Неужели в Мартино пробудился агент безопасности? Но отступать было поздно.

— Вы сидите?

Клеман сидел и сообщил об этом.

— Повесьте трубку и оставайтесь неподвижным. Я отправляю вас в междустенье.

— В между… что?

Но Сюзи уже повесила трубку. Мартино последовал ее примеру. Услышал ряд клацаний. Волосы на его голове встали дыбом, когда кабинка развернулась на оси, как дверь тамбура. Появились новый телефон и пустое кресло. Замена произошла за три секунды. Никто на станции этого не заметил. Кроме старшего оператора — она извлекла штекер 22 из панели и незаметно положила на место.

Намного позже, почти перед закрытием станции, появился недоумевающий водитель, чтобы осведомиться о директоре Криминального отдела, который вошел сюда несколько часов назад.

— Он уже давно ушел. Пешком, — сообщила старший оператор. — Ему надо было подышать свежим воздухом. Либо Эфиром.

ГЛАВА 5

«Тузитала» сошла с верфей Брекнока, что в Уэльсе, лет двадцать назад. Представьте себе овальный плот ста метров в длину. В этот плот встроили корпус с килем, установили бушприт и ограждение — все, что присуще кораблю в классическом понимании этого термина. На палубе возвели деревянный дворец с крыльями, коридорами, величественными лестницами и приемными залами. В центре здания в ряд торчали три огромные трубы.

Несмотря на столь странные очертания, «Тузитала» считалась среди морских конструкторов одним из самых удачных примеров объединения роскоши и мореходных качеств. Ее двигатели могли развивать мощность в десять тысяч лошадиных сил. Крейсерская скорость равнялась двадцати пяти узлам в любую погоду. Особая форма придавала кораблю удивительную остойчивость. Если на борту опрокидывался бокал с шампанским, то только намеренно или по недосмотру.