ГЛАВА 65

Небо потемнело. Мартино был единственным колдуном в голове колосса. Но остальные тоже почувствовали. Он явился. Из осторожности ни один не произнес его имени. Пока дела Ада почти не касались дел Земли.

Против всякого ожидания армия Кармиллы одерживала верх. Амазонки проявили невероятную меткость. Каждая стрела поражала цель. Людоеды Перро не выдержали натиска кровожадных существ, которые заживо пожирали их. Зомби справились с Гаргантюа, позволив ему глотать себя, а потом атаковали его изнутри, оставив от великана лишь обглоданный скелет.

— Мы теряем территорию, — сказал Мартино, глядя в подзорную трубу.

Роберт Луи Стивенсон отыскал, глядя из своей глазницы, Мистера Хайда. Существо было дикарем — таким он его создал. Оно сражалось в одиночку против десяти, что пролило бальзам на сердце писателя. Но ему пришлось проститься с писательской гордыней, когда Мистер Хайд вдруг превратился в Доктора Джекилла и тут же был разорван на куски нападавшими.

— Надо было изготовить более концентрированный продукт, — прохрипел автор, складывая трубу.

Луи следил за битвой невооруженным глазом, что позволяло ему видеть разом все поле сражения.

— Однако их ряды сильно поредели, — сказал он. — И они утеряли слитность.

Действительно, сатанистов осталось не более двадцати. Не менее трех четвертей живых трупов превратились в груды безобидных костей и лохмотьев плоти. Главную проблему представляла солдатня оракула. Амазонки, вооружившись топорами, прорубали путь среди живых. И их тела покрывала не только собственная кровь.

— Не все книги были открыты, — сказала Клод Ренар.

— Они остановились слишком рано, — согласился Стивенсон. — Задолго до Кретьена де Труа. Было бы хитроумнее уложить его творения в первом ряду.

— Значит, кавалерию на помощь должны вызвать мы, — сообразил Мартино и вздохнул.

Он скользнул по позвоночнику колосса Родосского, потом добрался до левой пятки. Открыл люк и отдал приказ Талосу, который вместе с ними убыл с Луны. Потом поспешно вскарабкался наверх, на тридцатиметровую высоту.

— Сможете им управлять? — спросил он у Луи Ренара. Пират сидел перед пультом управления гигантского автомата.

— Не беспокойтесь.

— Хорошо, подойдите поближе и… будь что будет. Мартино через люк выбрался в верхнюю часть черепной коробки колосса, где располагался своеобразный чердак. Он сложил там кое-какое оборудование, которое не успел толком проверить. Он не захватил ни Экскалибур, ни щит с Горгоной и теперь жалел об этом. Но здесь была броня, которую он, извиваясь, напялил на себя, надел крылья Дедала, взял колчан и лук Купидона. К тому же у него остался шестизарядник с единственной пулей. «Использовать в крайнем случае», — приказал он себе, открывая следующий люк и выбираясь на голову бронзового гиганта.

Колосс шагал к полю битвы — вид с этой точки обзора поражал воображение. Гигант прихрамывал, а потому Мартино не терял бдительности, проводя последнюю проверку. Он расправил крылья, в крепления которых были просунуты его руки, несколько раз взмахнул ими, оценив легкость.

— Все будет как нужно, мой малыш Мартино, — попытался он успокоить себя.

Выпущенная в его сторону стрела чиркнула по черепу колосса. Клеман ринулся в пустоту и нырнул в зону относительного затишья, где располагались сказки «Гисториума» Грегуара Роземонда, которые так никто и не открыл. Ряды врагов пронеслись под ним, потом потянулась усеянная трупами равнина. Рыцари Кретьена де Труа лежали перед ним по линии прямой, как взлетно-посадочная полоса.

Клеман нырнул вниз, набрал скорость и на бреющем полете пронесся над книгами, создав поток воздуха, который одну за другой раскрыл все тома. На равнине материализовались десять, двадцать, тридцать рыцарей. Некоторых сопровождали конюхи, ведущие в поводу лошадей.

Им предстояло узнать позднее, какая магия оторвала их от поисков справедливости. Но, заметив дьявольских существ, которые сражались вдалеке, они решили, что отправить нечистых к праотцам и есть та задача, которую поставил перед ними Всевышний.

Рыцари пришпорили лошадей, выхватили мечи и ринулись на зомби, фанатиков и амазонок. Мартино развернулся. И приготовился к полету над рядом забытых сказок, когда стрела повредила одно из крыльев, бросив его на землю.

Стоящая в ста метрах предводительница амазонок медленно опустила лук. Она узнала беглеца, когда тот пролетал над ней. Испустила победный клич и бросилась к месту, где упал человек-птица, выскользнувший из ее рук в Дельфах.

ГЛАВА 66

Грегуар Роземонд шел по крылу «Гуся-Щеголя», сунув одну руку в карман и держа в уголке рта зажженную сигарету. На фильтре красовалась ухмыляющаяся дьявольская маска, точная копия той, которая имелась на окурке, подобранном майором Грубером в Теночтитлане и помогшем создать Лилит.

«Наш профессор истории не может быть Дьяволом, — повторяла себе Кармилла. — Он решил разыграть меня». Но скрыла замешательство и продолжила бубнить:

— О великий Вельзевул, Люцифер, Сатана…

Взмахом руки он велел ей замолчать. Кармилла повиновалась. Он сморщился, словно собирался чихнуть.

— Что это… Этот аромат…

Не переусердствовала ли она с Орхидеей кармилла? Дьявол четырежды чихнул, каждый его чих отозвался невероятными раскатами грома. Достал носовой платок и вытер слезы, потоком лившиеся из его покрасневших глаз.

— У меня аллергия на орхидеи. А потому не приближайтесь, иначе я сделаю из вас шашлык.

И высморкался трубным рыком.

Грегуар Роземонд, Грегуар Роземонд из Колледжа колдуний, тот, чей курс она слушала несколько лет, компаньон Роберты Моргенстерн, действительно был Дьяволом, сообразила удрученная Кармилла Баньши. Но часть ее мозга отказывалась в это верить. Она шла по лезвию бритвы, а потому решила придерживаться исходного сценария и доказать свою веру в него, несмотря на все «против».

— Мы нуждаемся в вас. Эти времена, столь подходящие для хаоса, подходят и для возвращения Вашего Величества. Возьмите меня в жены. В качестве приданого я отдам вам весь мир.

Грегуар сложил и с осторожностью убрал носовой платок в карман пелерины из чернобурки. Кармилла, опустив голову, ждала вердикта. Перед тем как открыться ей, он испытывал лишь ненависть к той, что принесла столько бед. Но когда он увидел перед собой униженную и покорную колдунью, в нем проснулись воспоминания о клятве подданства, и эти воспоминания приятно бередили душу… «Старые дела», — напомнил он себе, теребя пачку с сигаретами.

— Мне жаль. Баньши подняла глаза.

— Как это вам жаль?

Он смущенно почесал в затылке.

— Произнеси вы формулу лет двести — триста назад. Но теперь я ничего не могу сделать для вас.

Фундамент, на котором покоились ее амбиции, ее мечты, ее новое существование, не мог развалиться, как карточный домик!

— Но… В конце концов… Я подношу вам Армагеддон на серебряном блюде.

— Будь оно даже золотым, я бы отказался.

— Я… Я вас люблю! И сделаю все, чтобы понравиться вам.

Дьяволу вдруг захотелось схватить в объятия эту заблудшую овцу… и раздавить ее. Но он сдержался. Из-за слишком сильного запаха духов. Вместо этого он материализовал богато украшенный трон и уселся на него. Кармилла, узнав в этом кресле из черного рога один из своих литургических предметов, осмелела и попыталась выяснить положение дел.

— Меня мало трогает, — начала она высокопарно в соответствии с обстоятельствами, — что вы смешались с людьми. Вам непозволительно отказаться от черной магии, от тех, кто, как я или Жиль Гарнье, служили и продолжают служить вам. У вас остались обязательства перед нами.

— Я выбросил в крапиву свою божественную оболочку.

— Я не понимаю.

Он терял терпение из-за упрямства Кармиллы.

— Конечно, вы не понимаете. Вы выросли, имея перед собой искаженный образ моей личности. Отныне я живу днем и сплю ночью. Вот такие дела.

«Я ошиблась в выборе собеседника», — подумала Баньши. Его обязательно должны были заменить в пантеоне. Мир без мрака немыслим. Кого же вызвать? К какому иному существу обратиться?

— Ни к какому, — прервал ее мысли Дьявол. — Место после моего ухода осталось вакантным. И таковым останется навсегда.

Кармилла слушала его вполуха. И разрабатывала новую стратегию.

— Баньши! — окликнул ее Дьявол.

И поднял дыбом волосы на голове Кармиллы. Она, побледнев от ярости, уставилась на него.

— Вы ничего собой не представляете, я смогу найти… кого-нибудь другого.

И хотела отступить. Дьявол окружил ее стеной пламени, встал и надвинулся на нее.

— Вы отныне — ничто, — продолжала она. — Иначе вы спасли бы Лилит.

Лицо Грегуара едва изменилось. Ей было знакомо это выражение. Когда оно появлялось на лице профессора истории, оно наводило ужас на студентов, ибо за ним следовал вопрос-ловушка. Кармилла поняла, что подписала себе смертный приговор.

— Лилит будет жить, — сообщил он ей с непререкаемой уверенностью.

Баньши усмехнулась. Она утеряла любое чувство меры.

— Лилит, быть может, будет жить. Но не ваша маленькая Роберта. Боюсь, что для нее все кончилось.

В ее горло впились когти и медленно сжались.

— Морген… стерн мертва, — хрипло выговорила колдунья, чувствуя, что ее глаза вылезают из орбит. — Ее погубила гордыня… она собралась… помериться силой со мной. Можете поставить… крест… на вашей… утренней… звезде.

Дьявол исследовал мозг Баньши. Увидел бой, а потом исчезновение своей подруги. Он выпустил колдунью. Та упала на колени, держась за шею, кашляя и сплевывая тягучую слюну. Он подошел к краю крыла и глянул вниз на город Верн. Как узнать, не придумала ли все Баньши? Реальные и выдуманные вещи были так крепко переплетены в человеческом духе. Но если эта фурия говорила правду…

Ненависть обожгла ему грудь. За его спиной послышался рев. Он обернулся и увидел, что неустрашимая Баньши превратилась в дымящийся факел. Он властным движением руки поднял его. Мгновенное возгорание должно было убить ее. Но он решил поддержать в ней жизнь, чтобы она поняла, какая участь ей уготована.

— Видишь этого сома внизу?

Глаза с обожженными веками остановились на точке лагуны, где показалось некое подобие кракена. Гигантский сом тянул чудовищную морду к гидросамолету, который на этой высоте был вне досягаемости.

— Полагаю, ты его не узнаешь?

Кармилле хотелось только одного — чтобы кончилась невыносимая пытка. Однако она заставила себя вглядеться в лицо чудовищного животного. Похоже, сом улыбался. И эта улыбка кого-то ей действительно напоминала.

— Горячо, — пошутил Дьявол. «Гектор?» — решила колдунья.

— Он самый. Гектор Барнабит, бывший хранитель святилища Малой Праги. Он не утонул, как ты решила. Несомненно, после прилива его проглотил сом достаточных размеров, но алхимические познания Гектора позволили ему перестроить рыбу. Он не забыл тебя, Кармилла. И ждет не дождется встречи с тобой.

Дьявол столкнул Баньши в пустоту. Она упала прямо в разверстую пасть сома, оставив за собой в небе гроздья осколков, таких же черных, как и лепестки ее орхидеи. Чудовище захлопнуло пасть и тут же погрузилось в пучину.

— Веселой Вальпургиевой ночи, — хмыкнул Дьявол, стирая с кончиков пальцев сажу от сгоревшей человеческой плоти.

Он вернулся к месту сочленения крыльев, спустился через люк в гидросамолет, направился к камере, где нашел агонизирующего плюшевого медвежонка. Снял с него оковы и направился к люку, открывшемуся при его приближении. И продолжал ступать в пустоте, пока гигантский гидросамолет, лишенный магии, удерживающей его в воздухе, падал в лагуну, которая вскоре поглотила его. Он ступил на твердь в отдаленном уголке города Верн, зажав медвежонка под локтем.

«Прежде всего отыскать Роберту, — сказал он себе и поджал губы. — Надо удостовериться, что с ней все в порядке. Иначе я за себя не отвечаю».

ГЛАВА 67

Мартино наконец удалось сбросить крылья. Он узнал предводительницу амазонок. Она была слишком близко, чтобы думать о бегстве. Он выхватил револьвер и приказал:

— Стоять! Руки вверх!

Амазонка и не подумала подчиниться. Молодой человек выстрелил, не теряя времени на прицеливание. Пуля пролетела на три дюйма выше. Он с бранью сунул бесполезный револьвер в карман и начал пятиться, стараясь держать приемлемую дистанцию между собой и преследовательницей.

— Смешно. Я не держу на вас зла. Теперь все кончено.

— Для вас — да.

Она достала нож, лезвие которого жаждало глотки этого младенца еще с Дельф.

— Вы только и думаете о сражениях? — спросил он. — В жизни есть и более интересные вещи. Должен вас предупредить. Если причините мне хоть малейшее зло, хранительница святилища Верн устроит вам поганые четверть часа.

— Моим вознаграждением будет твоя агония.

Внезапно Клеман вспомнил о колчане. Он поспешил вставить стрелу в лук и наудачу выпустил ее. Она была ярко-розового цвета и полетела по тому же пути, что и пуля. Амазонка проводила ее взглядом.

— Жалкий стрелок, никудышный лучник, — пропела она и ринулась на Клемана.

Прижала его к земле, уперлась коленом ему в живот, одной рукой откинула его голову назад и приставила лезвие к горлу.

— Муркшумлнюф, — выговорил он.

И произошло то, на что надеялся Мартино. Стрела Купидона ринулась к воительнице и ударила ее в спину под левую лопатку. Разноцветные вспышки ослепили амазонку — она дернула головой и выронила нож. Ее обычно бледное лицо внезапно порозовело. Глаза остановились на молодом человеке. Она охватила ладонями его лицо и страстно поцеловала.

Колосс остановился в десяти метрах от Пифии и Сары Винчестер. Эта парочка в битве не участвовала и не обменялась ни словом во время кровавого побоища. Оракул увидела подлинный исход и будущее в момент, когда Гарнье открыл первую книгу, но уже было поздно вмешиваться. Битва завязалась, а Баньши отправилась вызывать Дьявола.

В левой щиколотке колосса открылась дверь. Ее порог переступил худощавый мужчина с волнистыми волосами и тонкой ниточкой усов, за ним появилась девушка в костюме пирата. Они бок о бок двинулись к двум хранительницам и представились. Винчестер сложила солнечный зонтик из черной кожи и подняла вуаль, чтобы лучше рассмотреть того самого Роберта Луи Стивенсона. Если это действительно был он, его уже заждались в доме в Санта-Кларе.

— Мы пришли принять вашу капитуляцию, — объявил Стивенсон.

В его голосе не было ни малейшего торжества. По одной причине. Ситуация говорила сама за себя. Гигантский гидросамолет рухнул в лагуну. Солдаты короля Артура изрубили последних зомби, обратившись прежде всего против сверхъестественных существ, а потом взялись за амазонок. Осталась лишь горстка перепуганных сатанистов, готовых сложить оружие. Они были безумны, но не глупы. Что касается человека-волка…

С равнины донесся отчаянный рев. Они увидели, как Талос вскинул останки Гарнье над головой и переломил надвое, как сухую ветвь.

Вдова отвратительно рыгнула, словно жевала что-то неудобоваримое. Оракул не шелохнулась.

— Похоже, ситуация обернулась в вашу пользу, — согласилась Сара Винчестер.

— Она всегда была таковой, — поправил ее писатель.

— Чего вы ждете от нас, господин эмиссар?

Вдова проиграла. Появись здесь хранитель Жантар Мантара, он мог бы потребовать от проигравших что угодно. Вплоть до передачи ключей от их святилищ и изгнания из колдовства.

— Возвращайтесь в свои берлоги. И не гоните волну. Вас вызовут.

Закончив речь, Стивенсон повернулся к вдове спиной и исчез внутри колосса. Девушка-пират последовала за ним. Вдова помолчала несколько мгновений, потом шепнула на ухо оракулу:

— Если всякий профан считает себя вправе отдавать приказы…

— Верно, он не знает, с кем говорит, — ощерилась Пифия, которую занимало лишь одно — поскорее забиться в потайной угол своего храма и забыть сей лишенный славы эпизод в своей жизни.

Рука колосса вытянулась, и толстый, как дубинка Геркулеса, палец ткнул в хранительниц, а из бронзовой груди вырвался трубный глас, усиленный динамиками:

— Немедленно!

Ни Пифия, ни вдова никогда не бегали марафон. А потому их достижение не будет занесено в анналы спортивных достижений. Но их старту мог позавидовать и чемпион.

Ночь уже накрыла равнину Казарок, когда Грегуар ступил на нее. Он ориентировался по зареву огромного костра, разведенного рыцарями Круглого Стола, на котором сжигались трупы. Пламя, лизавшее звезды, было достойно Вальпургиевой ночи. Придуманные герои очищали поле битвы. Грегуар наклонился и подобрал одну из сказок своего «Гисториума». Это была так и не раскрытая «Красная Шапочка». Он вытер ее и сунул в карман, не решившись открыть.

— Наконец-то вернулись! Когда битва закончилась! Можно ли узнать, где вы шлялись?

Перед Грегуаром выросла Роберта. Увидев ее, профессор истории испытал невероятное облегчение. Но не показал виду.

— Итак? — нетерпеливо топнула ногой Роберта, ожидая объяснений.

— Осмеливаюсь надеяться, что вы не рисковали жизнью в мое отсутствие? — обеспокоено спросил он. Его снедали сомнения.

Роберта-одиночка с апломбом героини, едва не победившей Баньши, ответила, стараясь удержать преимущество:

— Верьте или не верьте, но я нанесла визит Кармилле в ее летучем палаццо и вызвала ее на дуэль. Чтобы спасти шкуру, у меня не оставалось иного выбора, как спрыгнуть в пустоту.

— Безумица! Я знал это! — вскричал Роземонд, гневно сжимая кулаки.

Он прозондировал дух Роберты, хотя поклялся себе никогда этого не делать. Увидел бой в ускоренном темпе, падение в пустоту, дракона, который подхватил ее и доставил целой и невредимой в город Верн. Он прекратил зондирование, когда она с невинным видом осведомилась:

— Вот как? Значит, Кармилла вам все рассказала?

Грегуар покраснел и, избегая взгляда колдуньи, ответил:

— Как я мог с ней встретиться? Ведь ее самолет разбился в лагуне, не так ли?

— Конечно. Вам нечего было делать наверху. Да и с моей стороны это было идиотской выходкой.

Роберта внезапно прижалась к груди Грегуара, который от неожиданности едва успел раскрыть объятия.

— Как хорошо, ковбой, вновь видеть вас в наших рядах.

— Э… э-э… Как себя чувствует Лилит?

Издали послышался треск скутера. Машина катила от маяка, луч которого метался по ночному небу.

— Скоро узнаем, — произнесла Роберта, сунув руку в ладонь Грегуара.

Они увидели ее, когда Эрментруда оказалась в круге света от костра. Лилит широко улыбалась. Девочка спрыгнула с седла и бросилась к ним, крича:

— Папа! Мама!

Чувства переполняли всех. Даже трое Густавсонов выпрыгнули из корзинок, притороченных к скутеру, чтобы принять участие в чествовании малышки.

— Хирургическая операция стала мировой премьерой, — просветила их Эрментруда. — Не буду входить в детали, однако мы решили все ее молекулярные проблемы.

Но она осталась в возрасте Красной Шапочки. И теперь в отличной форме.

— Ура! Я должна вас расцеловать! — воскликнула Роберта.

И расцеловала Эрментруду в обе щеки.

— Хм… Хорошо… Ну ладно. Хватит говорить об этом, — проворчала Основательница.

Лилит перестала скакать, как кролик, увидев в руках Грегуара плюшевую игрушку.

— Мой медвежонок, — крикнула она, пытаясь до него добраться.

Грегуар и Роберта опустились на колени, стараясь смягчить удар.

— Он немного… сломан.

— Дядюшка Пленк починит его.

— Пленк, — подхватил Грегуар. — О нем что-нибудь известно?

— Разве я вам не сказала! — Роберта выпрямилась. — Он вступил в контакт с Луи Ренаром, когда тот был в колоссе.

— Через Эфир, — вставила Эрментруда.

— Он в Норвегии, в Оксфьордокелене.

— Где это?

Роберта с огорчением пожала плечами. Грегуар был вечным невеждой во всем, что касалось готовой одежды.

— Где «Боди-Перфект», где же еще. Это и было его секретное задание.

— Но… Что он делает в «Боди-Перфект»?

— Тайна, покрытая мраком. За ним отправился Аладдин.

— Аладдин?

Роберта вздохнула. Неужели ее мужчина заболел расстройством мозга, побывав наверху?

— Аладдин. «Тысяча и одна ночь». Ковер-самолет.

Едва она произнесла волшебное слово, как внутри группы возник вихрь. Пленк спрыгнул с ковра и, пошатываясь, направился к Роберте. И едва не упал в ее объятия.

— Уф! Надеюсь, я не опоздал?

У него в руках был пакет. Он открыл его и достал корсет, изготовленный для маленькой девочки.

— Последнее творение цеха «Боди-Перфект»! — воскликнул он. — Магия на службе науки! С этим никакого молекулярного распада! Для Лилит отныне открыта инкарнация в любую девочку ее…

Он вдруг заметил черноглазую Красную Шапочку, которая пряталась за спиной матери.

— … возраста.

— Она спасена, — сообщила ему Роберта. — Но я благодарю тебя за помощь.

К ним направлялись Основательницы. Шествие возглавляла Фредегонда, держа руки за спиной. Хлодосвинда, Рагнетруда и Вультрогота следовали за ней. Фредегонда остановилась перед Пленком, взяла корсет и попробовала его на эластичность, изменив детский размер на взрослый.

— Я правильно расслышала? Эта штука позволяет осуществить инкарнацию? — Пленк кивнул. — Позволите?

— Прошу вас.

Он помог Основательнице втиснуть в корсет ее обильные формы. Когда корсет зашнуровали, Фредегонда тряхнула грудью, словно саламандра в огне.

— Гениально! — сказала она. — Bay! Прямо топ-модель!

— Моя очередь! — рявкнула Рагнетруда.

— Подожди немного. Ох, как хорошо.

— Я тоже хочу ощутить свое тело! — пробулькала Хлодосвинда, срывая корсет с сестры.

— Дамы, чуть больше достоинства! — попытался урезонить их Пленк.

Грегуар и Роберта отошли от вопящей группы.

— Похоже, дела возвращаются в норму, — усмехнулась Роберта.

Рядом с Вальпургиевым костром остановился колосс. Вытянул руки над пламенем, словно хотел согреться. Грегуар и Роберта увидели Клемана Мартино, который, шатаясь, брел между его ног. У него на шее висела женщина и целовала, рискуя задушить.

— Амазонка? — удивилась Роберта.

Господин Роземонд закурил сигарету, о которой давно мечтал, и хмыкнул:

— Предатель будет осужден за снисхождение к врагу.

Роберта отстранилась от него и, нахмурившись, смерила взглядом.

— Вам не кажется, что вы последнее время слишком много курите?

— Возражения?

— Никакого курения в присутствии Лилит. И отныне я запрещаю вам воздействовать на чьи-либо сердца, кроме моего.

Роберта удалилась до того, как Грегуар успел возразить. Вмешалась в ссору Основательниц, сумела их успокоить и помогла Вультроготе приладить корсет к ее воздушным бокам. Пленк, обрадовавшись, что его освободили от непривычных ему забот, присоединился к профессору истории.

— Отто, Аматаса и Эльзеара с вами нет?

— Похоже, нет, — недовольно буркнул Грегуар. Судмедэксперт лучился радостью. Несомненно, из-за путешествия на ковре-самолете.

— Я был уверен, что вы здесь, еще до того, как узнал.

— Здесь, в городе Верн?

— В сердце тайфуна. — Грегуар пожал плечами, как бы признаваясь, что ничего не понимает. — Разве вы не знали, что метеорологи присвоили ему имя Роберты?

— Не знал, — признался профессор истории. — Можно сказать, их посетило вдохновение.

И отбросил окурок в сторону, не дав себе труда затушить его.

ГЛАВА 68

Они не увидели ни гидросамолета Пифии, который улетел в сторону Америк, ни подлодку Луи Ренара, ни колосса Родосского. Акулья бухта была пуста, когда в нее вошла «Тузитала». Робер Мартино тут же учуял, что кое-что произошло. На его острове стоял шатер. Он был пуст. Но следы вокруг него свидетельствовали, что здесь недавно были люди.

— Быть может, они еще на площади, — шепнул он супруге. — Лучше будет призвать на помощь Путифара.

Но они пересекли циклон не ради того, чтобы отступать. Клементина решительно направилась по дороге, ведущей к маяку. Ее муж-толстяк семенил рядом, едва дыша. Она освещала путь фонарем. Ван дер Деккен шел далеко позади.

Капитана заинтриговал этот остров, который действительно плавал. Город Берн подпадал под определение судна, хотя не имел ни парусов, ни двигателя. Но он позволял капитану обойти древнее заклятие, которое уже долгие годы управляло его жизнью, не позволяя ступить на сушу. Давно забытое ощущение делало его походку неверной.

Клементина и Робер вышли на равнину Казарок, где собирались возвести деревню для отдыха членов Клуба состоятельных. По ней словно пронесся ураган. Виднелось множество следов, повсюду валялись останки тел, а посреди пылал громадный костер.

— Туристы! — разозлилась она. — Туристы загадили отбросами наш прекрасный город Верн!

— Успокойся, моя нежная канареечка.

— Успокойся! Успокойся! Тебе все равно, Робер Мартино!

Клементина схватила какую-то штуковину, в которой не сразу распознала останки зомби. Это была кисть с двумя пальцами.

— Глянь только на этот разор! Цыгане! Да… За всем этим стоят цыгане! Это же очевидно!

Пальцы согнулись и ухватили ее за нос. Клементина отбросила обрубок, фонарь и пустилась наутек.

— Ласточка моя! — простонал Робер, поднял лампу и поспешил за супругой.

Бег наудачу привел бедную женщину к какой-то норе. При свете звезд ей показалось, что из нее вылез лис, уселся перед ней и вежливо спросил:

— Могу ли я вам помочь, любезная дама?

Клементина взвизгнула и понеслась в обратную сторону.

Споткнулась о стоящее на корточках существо и растянулась на земле. Препятствие выросло словно призрак. Это был Карнут — его постигла мрачная участь. Царь кротов атаковал его в разгар битвы и ослепил двумя ударами когтей. И теперь его глазницы кровоточили. Он решил, что пришел его последний час, когда Клементина вновь панически завопила. Они бросились бежать в разные стороны.

Робер, который следовал за женой, ориентируясь по шуму, вновь свернул.

— Сахарная моя! — позвал он.

Она взлетела по склону, ведущему к лесу Якамар. Оказавшись на вершине, она остановилась, дрожа и пытаясь перевести дух. В глазах у нее все плыло. Она видела перед собой что-то необъятно зеленое. Она протерла глаза и медленно подняла голову.

— Дра… дра… дра… — простонала она и упала в обморок.

Когда Робер сумел до нее добраться, дракон уже испарился.

— Колибри моя, чайка моя, — повторял он, шлепая по щекам супруги.

Неподалеку на земле был расстелен персидский ковер. Робер даже не задал себе вопроса, кто его здесь оставил. Он перенес жену на него, чтобы обеспечить ей минимум удобств, на которые она имела право после всех злоключений.

А Ван дер Деккен пошел другой дорогой, обойдя равнину и обследуя окраину леса, — его привлекли огни и шум, который производили люди. Между деревьями горели факелы, освещая неясные фигуры, похожие на тени в китайском театре. Этот остров не был необитаемым. Мужчина в синей фуфайке приблизился к нему, приветствуя гостя.